Въ ствхотвореніи "Чернь" изображено отношеніе къ поэту "толпы", холодной, непонимающей…
 
      "Онъ п?лъ – a хладный и надменный,
      Кругомъ народъ непосвященный
      Ему безсмысленно внималъ.
 
      Слушая вольныя п?сни поэта, "чернь" судила о томъ, какая будетъ "польза" ей отъ т?хъ волненій, которыя пробуждались въ ея сердд? отъ слушанія этой п?сни. На эту точку зр?вія становятся вс? утилитаристы, которые отъ знанія, отъ искусства, отъ вс?хъ челов?ческихъ трудовъ, отъ генія и чернорабочаго – требуютъ только пользы, ненедленно обнаруживающейся въ осязательныхъ результатахъ. Эстетическое отношеніе къ жизни чуждо такой узкой точки зр?нія: "печной горшокъ", въ которомъ варятся щи, оказывается "полезн?е", a потому и нужн?е статуи Аполлона Бельведерскаго. Это – точка зр?нія крыловскаго п?туха, который ячменное зерно предпочитаетъ жемчужному. Отъ поэзіи утилитаристы требуютъ только "служенія обществу: поэтъ могъ быть только "учителемъ", или "обличителемъ" своихъ современниковъ. Но пушкинскій поэтъ безотрадно смотритъ на такое "служеніе" обществу – онъ уб?жденъ, что такого общества не оживитъ гласъ его лиры; не мирному поэту учить и обличать то общество, которое себя учитъ "бичами", "темницами и топорами"… Да, къ тому же, у поэта есть другое, бол?е высокое призваніе: – онъ говоритъ:
 
      "Во градахъ вашихъ, съ улицъ шумныхъ,
      Сметаютъ соръ – полезный трудъ;
      Но, позабывъ свое служенье,
      Алтарь и жертвоприношенье,
      Жрецы-ль y васъ метлу берутъ?…
      Не для житейскаго волненья,
      Не для корысти, не для битвъ -
      Мы рождены для вдохновенья,
      Для звуковъ сладкихъ молитвъ.
 
       "Поэту".
      Въ третьемъ стмотвореніи Пушкинъ ут?шаетъ поэта, оскорбленнаго непостоянствомъ и легкомысліемъ толпы:
 
      "Восторженныхъ похвалъ пройдетъ минутный шумъ,
      Услышишь судъ глупца и см?хъ толпы холодной.
 
      По мн?нію Пушкина, поэтъ, т?мъ не мен?е, долженъ остаться "твердъ, спокоенъ и угрюмъ"; по его словамъ, поэтъ – царь; онъ долженъ "дорогою свободной" идти туда, куда влечетъ его "свободный умъ"; не толп? судить его, a потому и судъ ея не долженъ его тревожить.
       Самостоятельность Пушкина въ этихъ стихотвореніяхъ.
      Вс? три произведенія, д?йствительно, соприкасаются со взглядами Шеллинга на значеніе поэта,- но большой ошибкой было бы считать эти три произведенія нав?янными знакомствомъ Пушкина съ н?мецкой философіей – 1) противопоставленіе "поэта" и "толпы" встр?чается даже въ лицейскихъ стихотвореніяхъ Пушкина, повторяется и въ поздн?йшихъ {"Добрый сов?ть" (1817), "Жуковскому' (1818), "Деревня" (1819), "кн. А. М. Горчакову" (1819), "Погасло дневное св?тило" (1820), "Чаадаеву" (1821), "Пирующіе студенты" (1814), "Посланіе къ Галичу" (1815), "Посланіе къ Юдину" (1815), "Я говорилъ предъ хладною толпой" (1822), "Свободы с?ятель пустынный" (1823).}; 2) вс? три произведенія им?ютъ автобіографическое значеніе,- они вызваны столкновеніемъ Пушкина съ русской критикой, гр. Бенкендорфомъ, дерзавшимъ подавать сов?ты Пушкину, какъ надо исправлять его произведенія,- наконецъ, съ русской публикой, охлад?вшей къ поэту; 3) въ литератур? до ознакомленія съ идеями Шеллинга Пушкинъ встр?чалъ уже представленіе поэта, какъ существа, высоко стоящаго надъ толпой. Такъ, подражая Гете (прологъ къ Фаусту), онъ еще въ 1824-омъ году написалъ: "Разговоръ книгопродавца съ поэтомъ",- произведеніе, въ которомъ нам?чены уже вс? идеи названныхъ произведеній {Эпиграфомъ къ стихотворенію "Поэть и чернь" онъ взялъ изъ Горація: "Procul este, profani" – указаніе, свид?тельствующее о томъ, что и въ римской лирик? онъ подслушалъ мотивы противопоставленія "поэта" и "черни".}. Такимъ образомъ, къ тому времени, когда Пушкинъ познакомился со взглядами Шеллинга на поэта, y него самого сложилось уже сходное представленіе.
      Но не сл?дуетъ забывать того, что вс? эти три произведенія не только не исчерпывають взглядовъ Пушкина на поэзію, но даже представляютъ недостаточно в?рно ихъ сущность: они вс? созданы подъ вліяніемъ чувства обиды, чувства горечи отъ столкновенія съ толпой,- оттого въ нихъ такъ много тревоги, вызванной оскорбленнымъ самолюбіемъ. Поэтому не въ нихъ только надо искать выраженіе взглядовъ Пушкина на поэзію.
       "Эхо".
      Гораздо спокойн?е, a, сл?довательно, и правильн?е высказался онъ въ другихъ произведеніяхъ. Въ стихотвореніи "Эхо" поэзія представлена зеркаломъ, отражающимъ всю жизнь во вс?хъ ея проявленіяхъ,- грозныхъ и мирныхъ: поэтъ, подобно "эхо", на все откликается въ силу прирожденной ему отзывчивости,- онъ, какъ эхо, не им?етъ власти выбирать изъ жизни то, или другое,- онъ долженъ откликаться на все.Такой широкой отзывчивостью, отличалось, какъ разъ, творчество Пушкина. Но безотрадно смотритъ онъ на результаты п?сни поэта: какъ на эхо, такъ и на эту п?сню, н?тъ отзыва,- только сознаніе полной отчужденности отъ современнаго общества могло вызвать такія строки.
       "Памятникъ".
      Но есть стихотвореніе y Пушкина, въ которомъ онъ опровергаетъ идеи вс?хъ вышеразобранныхъ произведеній. Зд?сь Пушкинъ всего ближе подходитъ къ опред?ленію истинныхъ ц?лей поэта и бол?е правильной самооц?нк?. Это стихотвореніе – "Памятникъ". Поэтъ отм?тилъ въ немъ великое культурное значеніе своей гуманной поэзіи.
 
      "И долго буду т?мъ любезенъ я народу,
      Что чувства добрыя я лирой пробуждалъ;
      Что въ мой жестокій в?къ возславилъ я свободу
      И милость къ падшимъ призывалъ!
 
      Это признаніе совершенно противор?читъ тому гн?вному отв?ту, который поэтъ далъ "черни", обратившейся къ нему съ просьбой "исправлять сердца собратій",- явное доказательство, что въ этомъ страстномъ, тревожномъ стихотвореніи ("Чернь"), отразившемъ минутныя настроенія, поэтъ говорилъ противъ сов?сти, самъ отрицалъ истинную сущность своего призванія, настоящую ц?ну своихъ заслугъ…
      Не будучи поэтомъ "дидактическимъ", не обращая своихъ произведеній въ "нравоученія", Пушкинъ объективно рисовалъ "добро" въ жизни,- и въ этомъ великое значеніе его гуманной поэзіи. Въ стихотвореніи "Памятникъ" н?тъ презр?нія къ черни, н?тъ самовозвеличенія поэта-жреца, н?тъ и пониманія поэзіи, какъ "художественнаго зеркала", въ которомъ фатально отражается все,- зд?сь, въ этомъ стихотвореніи, поэзія – есть любовь къ людямъ, къ падшимъ, къ рабамъ, къ "униженнымъ и оскорбленнымъ"… Таково идейноезначеніе поэта, но Пушкинъ опред?лилъ и художественноезначеніе его.
       Реализмъ, какъ художественный пріемъ.
      Въ ц?ломъ ряд? произведеній (сь лицейскаго періода) онъ шелъ опред?ленно къ реализмутворчества и въ стихотвореніи "Шалость" достигъ высшей степени проясненности этого реализма. Изображать жизнь, какъ она есть, не идеализировать ея, не закрывать глазъ на безотрадную д?ствительность, въ ней ум?ть найти настроенія и идею,- вотъ, зав?тъ, который оставилъ Пушкинъ русской литератур?. Итакъ, любовь ко вс?мъ проявленіямъ д?йствительной жизни,-вотъ, смыслъ всей поэзіи; въ этой "любви" и въ изображеніи "д?йствительности" вид?лъ онъ свое значеніе, какъ художника.
       Лирика посл?дняго періода.
      Хотя лирическое творчество Пушкина значительно ослаб?ло въ этотъ второй періодъ его творчества, см?нившись творчествомъ эпическимъ, т?мъ не мен?е, и теперь, время отъ времени, выражалъ онъ въ прекрасныхъ лирическихъ произведеніяхъ жизнь своей души.
       Элегіи. а) любовныя.
      Такъ, въ ц?ломъ ряд? прочувствованныхъ "элегій" онъ помянулъ свои прежнія увлеченія (напр. "Воспоминанія"): – Ризничъ ("Элегія" – "Подъ небомъ голубымъ", "Заклинанье", "Для береговъ отчизны дальней"),- гр. Воронцовою ("Ангелъ", "Талисманъ", "Разставаніе"),- А. П. Кернъ ("Когда твои младыя л?та"). Немало лирическихъ стихотвореній посвятилъ онъ и чувствамъ новой любви, овлад?вавшей его увлекающимся сердцемъ (напр… "Н?тъ, н?тъ не долженъ я"). Таковы стихотворенія, посвященныя А. А. Олениной ("Прим?ты", "Въ Альбомъ", "Я васъ любилъ", "Ты и вы"),- Е. И. Ушаковой ("Когда бывало"! "Вы избалованы природой", "Въ отдаленіи отъ васъ", "Я васъ узналъ"),- H. H. Гончаровой ("Мадонна", "Красавица", "Когда въ объятія мои").
      Изъ этихъ стихотвореній особенной красотой отличаіотся т?, которыя посвящены памяти Ризничъ и стихотвореніе: "Я васъ любилъ". Въ этомъ произведеніи Пушкинъ возвысился до такои чистоты чувства, что любимой женщин? высказалъ пожеланіе быть любимой другимъ "такъ искренно и н?жно", какъ любилъ ее онъ. Любовь, чувство самое эгоистическое по существу своему, y р?дкихъ людей можетъ подниматься на такія высоты самоотреченія, когда любящій челов?къ любимому существу желаетъ счастья путемъ самопожертвованія.
       b) взглядъ на жизнь.
      Большая группа произведеній посвящена изображенію т?хъ настроеній поэта, которыя были сл?дствіемъ – или воспоминаній о его прошломъ, или печальныхъ столкновеній съ д?йствительностью въ н?сколькихъ стихотвореніяхъ, глубокихъ по иде?, выразилъ онъ свои взгляды на жизнь.
       "Воспоминанія въ Царскомъ Сел?".
      Въ стихотвореніи "Воспоминанія въ Царскомъ Сел?" Пушкинъ съ горечью поминаетъ свою прошлую жизнь, полную ошибокъ… Пос?тивъ въ 1829 году Царское Село, припомнивъ свою юность, онъ, какъ "блудный сынъ", какъ -
 
      "…отрокъ Библіи, безумный расточитель,
      До капли истощивъ раскаянья фіалъ,
      Увид?въ, наконецъ, родимую обитель,
      Главой поникъ и зарыдалъ!"
 
       "Въ начал? жизни"…
      Вся жизнь пронеслась въ его воспоминаніи, припомнилъ онъ, какъ "много расточилъ сокровищъ сердечныхъ" за "недоступныя мечты", какъ долго "блуждалъ" онъ въ жизни, "раскаяньемъ горя, предчувствуя б?ды!". Въ другомъ стихотвореніи: "Въ начал? жизни школу помню я…" – онъ вспоминалъ, что съ юныхъ л?тъ въ его творчеств? перебивались два противор?чивыхъ состоянія – одно возвышенное, духовное,- другое чувственное, плотское. Поэтъ разсказываетъ, что изображенія двухъ языческихъ боговъ были ему дороги:
 
       "Одинъ(Дельфійскій идолъ) – ликъ младой,
      Былъ гн?венъ, полонъ гордости ужасной,
      И весь дышалъ онъ силой неземной.
      Другой – женообразный, сладострастный,
      Сомнительный и лживый идеалъ,
      Волшебный демонъ – лживый и прекрасный".
 
      Обращаясь отъ прошлаго къ настоящему, поэтъ чувствовалъ, что много было имъ прожито, юность и мечты улет?ли (19 окт. 1831 г.) -
 
      Мы возмужали; рокъ судилъ
      И намъ житейски испытанья
      И смерти духъ средь насъ ходилъ,
      И назначалъ свои закланья.
 
       "19 октабря 1836 г.".
      Въ другомъ стихотвореніи, тоже посвященномъ лицейской годовщин? (19 октября 1836 г.) онъ говоритъ:
 
      "Была пора: нашъ праздникъ молодой
      Сіялъ, шум?лъ и розами в?нчался…
      …
      Теперь не то: разгульный праздникъ нашъ
      Съ приходомъ л?тъ, какъ мы, переб?сился.
      Онъ присмир?лъ, утихъ, остепенился…
      …
      И р?же см?хъ средь п?сенъ раздается,
      И чаще мы вздыхаемъ и молчимъ".
 
      Но это спокойствіе души не приводитъ поэта къ холодному равнодушію; озаренное чувствомъ тихой грусти, оно полно всепрощенія къ людямъ и всей жизни, полно любви ко всему міру, къ его законамъ, см?няющимъ день ночью, жизнь – смертью, старость – юностью. Еще устами Ленскаго высказалъ онъ такой взглядъ на жизнь:
 
      "Все благо! бд?нія и сна
      Приходитъ часъ опред?ленный.
      …Благословенъ и день заботъ,
      Благословевъ и тьмы приходъ.
       "Брожу-ли я вдоль улицъ шумныхъ".
      Въ "Стансахъ": "Брожу-ли я вдоль улицъ шумныхъ" – Пушкинъ прекрасно выразилъ это чувство примиренія съ жизнью. Безъ злобы, безъ т?ни эгоизма смотритъ поэтъ на жизнь, быстро летящую мимо него,- онъ привыкъ спокойно думать о смерти и, лаская младенца, онъ думаетъ о будущемъ челов?к?, который, въ лиц? этого младенца, см?нитъ его въ жизни. И онъ безъ зависти смотритъ на него, любовно уступаетъ ему м?сто, уб?жденный, что всему свое время и свои права…
      "Мн? время тл?ть, теб? – цв?сти!"-говорилъ онъ… Любовью къ жизни, къ молодости, къ природ? звучатъ заключительныя слова его "Стансовъ",-
 
      "…И пусть y гробового входа
      Младая будетъ жизнь играть,
      И равнодушная природа
      Красою в?чною сіять"…
 
      Онъ знаетъ, что молодость, по существу своему, эгоистична, что природа равнодушна,- и все это не м?шаетъ его любящему сердцу даже изъ могилы тянуться къ жизни {Совершенно такія же чувства выражены въ стихотвореніи "Опять на родин?". Видя, какъ молодая поросль молодыхъ сосенъ эгоистично закрыла собой старыя деревья, Пушкинъ, безъ чувства горечи, шлетъ прив?тъ этому молодому л?ску: "Здравствуй, племя молодое, незнакомое", и любовно представляетъ себ? своихъ внуковъ, которые см?нятъ его на земл?, заслонятъ собою…}.
       "Безумныхъ л?тъ угасшее веселье".
      Примиряясь со смертью, онъ не отворачивался отъ жизни: въ своей "Элегіи" ("Безумныхъ л?тъ…") онъ выразилъ свои отношенія къ жизни: прошлое ему было тяжело, какъ "смутное похм?лье",- настоящее было безотрадно:
 
      "Мой путь унылъ. Сулитъ мн? трудъ и горе
      Грядущаго волнуемое море".
 
      Но всетаки жизнь была для него счастьемъ:
 
      "…Но не хочу, о други, умирать!
      Я жить хочу, чтобъ мыслить и страдать".
 
       Борьба и страданіе въ поэзіи Пушкина.
      Въ юности Пушквну смыслъ жизни представлялся въ "наслажденіи"; потомъ смыслъ жизни сосредоточился въ "борьб?"; теперь смыслъ жизни увидалъ онъ въ "страданіяхъ", которыя будятъ "мысль", подымаютъ энергію, очищаютъ душу, наполняя ее сочувствіемъ къ такимъ же страдальцамъ. Аскетъ любитъ "страданія" съ эгоистической точки зр?нія: спасеніе души и гордое сознаніе своей силы,- вотъ основы этой любви; гуманный челов?къ любитъ страданья, потому что только они учатъ его сочувствовать ближнему, – мудрый любитъ страданья потому, что, благодаря имъ, челов?къ постигаетъ ц?ну счастья.
       Свобода въ поэзіи Пушкина.
      Главнымъ условіемъ счастья въ глазахъ Пушкина была "свобода": съ д?тскихъ л?тъ до могилы боролся онъ за независимость своей личности: онъ отстаивалъ ее отъ своихъ родителей, гувернеровъ, лицейскихъ педагоговъ; увлеченный своими друзьями-декабристами, онъ отстаивалъ политическую свободу родины; онъ боролся за художественную свободу вм?ст? съ арзамассцами, a потомъ самостоятельно и единолично почти противъ всей русской критики, не понявшей его "Бориса Годунова" и посл?дующихъ произведеній. Въ 1836-омъ году, незадолго до смерти, изнемогая отъ гнета т?хъ зависимостей служебныхъ, общественныхъ и семейныхъ, которыя давили его свободолюбивую душу, онъ попытался выяснить, какая "независимость" теперьказалась ему самой разумной, самой необходимой.
       "Изъ VI Пиндемонте".
      Въ стихотвореніи "Изъ VI Пиндемонте" онъ говоритъ, что не въ политическихъ правахъ, не въ форм? правленія – счастье личности челов?ческой.
 
      "Иныя, лучшія мн? дороги права,
      Иная, лучшая, мн? дорога свобода.
      Завис?ть отъ властей, завис?ть отъ народа -
      Не все ли намъ равно? Богъ съ ними!… Никому
      Отчета не давать; себ? лишь самому
      Служить и угождать; для власти, для ливреи