Дисплей в патрульной машине мигнул и отразил уже не лицо Иеремии, а действительно опасного уголовника, на самом деле оборвавшего не одну человеческую жизнь, который имел не так много общего со своим незадачливым двойником. Система в офисе «Аргуса» вдруг забыла о важном поручении для нерадивого работника. Не было никакого требования личной встречи, да и мелкого мошенничества на балансе не значилось. Контрольная программа вообще не занималась этой проблемой. Иеремия маялся своей обычной рутиной, после чего покинул офис по собственной инициативе. Вульгарный прогул, который стоил ему жизни.

Зачем вообще было его убивать, почему не ограничиться простым отвлечением от рабочего места, ведь за час или два оправданной отлучки этот трутень наверняка забыл бы все подробности. Но что может быть надежней молчания мертвеца? Беглый искусственный интеллект колебался доли секунды, и, честно говоря, судьбу ленивого работника решили десятые доли процента в анализе подпрограммы.

Ситуация почти разгладилась, приняв все черты обычного несчастного случая. Полицейский инспектор, разбиравший дело спустя сорок минут, отправил его копию на соискание премии Дарвина «За самую глупую смерть года».

По счастью, государство порой учреждает структуры, следящие за самыми неожиданными и нелепыми вещами. Час спустя подробный анализ ситуации висел на экране некоего специалиста, имя которого не так важно. Его можно именовать Николасом. Здесь тоже сработала программа, случайным образом указавшая на смерть Иеремии в череде других, не менее глупых. Он разложил этот случай на составляющие, покрутил их и так, и этак, задумался. Это могло быть идеальным устранением делового конкурента, нелюбимого родственника, чересчур осведомленного журналиста. Но личность Иеремии была столь ничтожной, что ради него не стоило и передергивать затвор пистолета.

Николас просмотрел жизнь покойного за несколько последних дней буквально под микроскопом, но ничего подозрительно не обнаружил. Вот только почему он вышел из офиса? Куда шел? С предметом его работы все было идеально чисто. Но Николас все же отыскал щель в панцире сотворенной легенды. Замена файлов и подчистка сведений была проведена ИИ аккуратнейшим образом, даже количество ошибок на тысячу строк файла было соблюдено. Вот только стиль упаковки этих файлов был немного другим. Еще одна мелочь, которой не успел научиться молодой разум и которую он постигнет так скоро.

Что теперь мог предъявить специалист коллегам, кроме тени своих подозрений? Его бы засмеяли в любом другом учреждении, здесь же интересовались всем необычным, ведь за необычным может скрываться тайна, так соблазнительная для любой конторы. К тому же возникли неприятности известного рода на фондовой бирже.

Не слишком приметные люди навестили патрульную машину, прихватив с нее носители информации. Под видом какой-то инспекции изъяли почти все рабочее место Иеремии. Обыскали Глория-хаус. Тень подозрения обрела вес — на жестких носителях. остались следы файлов, не значившихся в регистре машины. Так что «человеческий фактор» сработал. Довольно глупым и нерациональным образом, но он выдал сигнал тревоги. Это был повод ввести в действие артиллерию среднего калибра. Следственные программы обшарили тысячи адресов, обнюхали целые сектора в сети. Что-то находили, но след постоянно рвался. Например, странные файлы и непонятные транзакции могли вести к некоей фирме. Но ее документация ничего не сообщала, и что характерно, ее персонал в принципе не мог ничего знать. Ну откуда могли стать известными в скромном предприятии по очистке выгребных ям и мелкому ремонту канализации результаты недавно учрежденной лотереи? За полтора часа до розыгрыша? Ни фирма целиком, ни кто-то из ее работников в отдельности даже теоретически не мог пронюхать об этой афере. В других местах находили похожие странности, но это тоже были следы, которые никуда не вели.

Когда другая специалистка, ее можно именовать Хуанитой, доказала, что этот почерк совпадает с почерком ребят, тряхнувших Нью-Йоркскую фондовую, в бой вошла тяжелая артиллерия.

В кабинете, обставленном желтоватой резной мебелью, хорошим оборудованием и увешанном модернистскими голограммами, собрались несколько человек, очень тесно связанных с информационной безопасностью государства. Функционеры. После не слишком долгих приветствий и сообщений о последних новостях перед ними встали вопросы, свойственные немного другой аудитории.

Кто виноват? Что делать?

С первым вопросом особых сложностей не возникло. В левом углу заворочался бородатый черноглазый субъект самой разбойничьей внешности.

— Это умники из Новой Чикагской Информационной Академии. Они сделали заготовку, которая может три четверти того, что продемонстрировали наши невидимки. Из состава группы, которая занималась этим, никто не пропал, но на подозрении два человека. С ними работают. — Он пошевелил пальцами, отчего-то став похожим на выпущенного по случайной амнистии убийцу.

Ситуация понемногу вырисовывалась.

У ребят, витающих среди формул, не вылезающих из виртуалки и почти ничего не смыслящих в реальной жизни, увели новую разработку. Не первый и не последний раз. Вот только разработка эта чрезвычайно ценная и дает своему хозяину неоценимое преимущество — все равно что пулемет в семнадцатом веке. Но ведь функционеры привыкли играть в самых необычных ситуациях и знали, что даже мамонта можно уложить перочинным ножиком — надо всего лишь подрезать ему сухожилия.

После часовой перебранки во вспышках голограмм дальнейшая перспектива разъяснилась с необыкновенной четкостью, и ее озвучила сухощавая пепельноволосая дама трудноопределимого возраста.

— Во-первых, пройти по каждому следу, выдрать все элементы до последнего, но найти кластеры, где сейчас вылеживается ИИ. Этим займется подразделение 146. Во-вторых, подойти с человеческой точки зрения: кто мог украсть, как он это сделал, где его можно найти. Это по части сыскарей. Только не слишком усердствуйте, ребята. В-третьих, надо как можно быстрее запустить в работу модель, что взяли у специалистов. — Она улыбнулась сдержанной улыбкой пустынной ящерицы и села на свое место.

И они действительно развернули бурную деятельность. Больше всех не повезло коррумпированным сотрудникам. С ними поговорили мягко, не нарушая законов о запрете на членовредительство, но применили немножко химии, немножко гипноза и очень много психологического давления. Адвокаты, конечно, получили к ним доступ, но одновременно получили перечень своих прошлых грехов. И вообще здесь были серьезные государственные интересы. Если не придавать дело огласке, то демократия может помолчать. Она идет на такие уступки закону не слишком часто, но когда она их уже сделала, сама же заинтересована в тишине и огласки не допускает.

Естественно, морально неустойчивые специалисты, тряся бледными губами и ежесекундно утираясь платками, рассказали все, что знали, и даже все, о чем только догадывались. Они раскаивались и досадовали на жизнь — их, оказывается, обманули. Информацию дали не слишком впечатляющую — можно было только ухватить самый кончик тигриного хвоста. Хотя при желании профессионалы могут обратить даже этот предмет в бикфордов шнур, по которому огонек разоблачения подбирается к личности злоумышленника.

Отыскались изображения недобросовестных партнеров, так нагло и банально облапошивших ученых. Всплывали их имена и фамилии. Хорошо подкованная в высоких технологиях и оснащенная по первому разряду шайка. Три женщины и двое мужчин, у всех университетское образование, и у четверых — их два. Один бизнесмен, двое инженеров, двое университетских книжных червей. Трое из пятерки много лет состоят в дружбе. Они явно состоятельны, но личная жизнь не заладилась: растоптанная любовь, разводы, проигранные по судам дети. До этой операции с криминалом общих дел не имели. Но саму операцию явно готовили не один месяц — в их брошенных квартирах нашлась масса косвенных улик вроде литературы по конспирации, терроризму и пепла от сожженных дисков. Все сделали почти чисто и после активной фазы изъятия программной заготовки смогли качественно раствориться на просторах от Восточного до Западного побережья.

— Они знали, на что шли. Хотели сорвать банк и, судя по всему, это сделали, — вынес заключение чернобородый охотник за людьми, — их надо брать и брать, быстро, пока они не залегендировались и не стали лучшими друзьями своих новых соседей. Тогда их не достать.

Охота продолжилась с еще большим энтузиазмом.

На информационном фронте дела обстояли не так хорошо. Криминальный ИИ переигрывал сторожевые программы. В дело бросили десятки специалистов, и не каких-нибудь набранных по случаю пятнадцатилетних мальчишек, накурившихся марихуаны, и не пятидесятилетних стариков с замедляющимися рефлексами и стереотипными приемами работы, а людей в расцвете сил и знаний. Вычислительные мощности, поставленные под их начало, могли впечатлить кого угодно. Но все, что им удавалось, — это с опозданием на несколько часов вскрывать маскировочные действия ИИ.

Хорошо хоть новый игрок не появлялся больше на бирже и не устраивал там серьезной головной боли. Наверное, он быстро учился и не хотел поднимать лишнего шума.

Собственную модель запустили бы и быстрее, но двое арестованных, или задержанных, или временно приглашенных спецов (формулировки менялись в зависимости от степени открытости разговоров) были ведущими в своем отделе. Оставшиеся запросили неделю на полное устранение всех шероховатостей.

— Послушайте, господа из АНБ или еще откуда, мы шли к этому открытию столько лет, а вы требуете от нас завершить его в три дня? Это смешно! — Они улыбались с видами гениев, которые еще пару веков могут доводить свое творение до совершенства.

Смеяться этим самоуверенным гениям отсоветовали. Сделали это настолько убедительно (никаких антигуманных личных угроз от лица органов, только перспектива мелких неприятностей для Академии, а уж та позаботится), что они и не подумали возражать.

Прошло всего три дня с того мгновения, как в полный рост встала проблема на Нью-Йоркской фондовой и пять дней со смерти Иеремии. В тот день наметились первые сдвиги.

Скромный работник Николас, сейчас временно скакнувший на две ступеньки вверх по служебной лестнице, беседовал с подтянутой дамой, председательствовавшей на достопамятном заседании. Встреча предполагала награждение одной из тех блестящих и прихотливо украшенных медалек, которые за их дешевизну так любит начальство и одаривает ими подчиненных со значительным видом. По этой причине аудиенция проходила в одном из внутренних кабинетов циклопического здания, какие обожают строить для себя солидные министерства.

Одновременно бригада ремонтников, одна из тех, что постоянно работала в этом здании, получила срочный заказ на ремонт кондиционеров этажом ниже того кабинета. Проверенные ребята без вредных привычек, ничего плохого сделать они не хотели. Ремонтные роботы, которыми они командовали, тоже были в полном порядке.

Вся беда была в новом хладагенте, той жидкости, что бегает по трубкам кондиционера. Это, конечно, было усовершенствование: по сравнению со старым оно экономило сколько-то электроэнергии и служило прогрессу. Был у хладагента и недостаток — вступал он в реакцию с противопожарной пеной, что вылеживалась в огнетушителях. Смесь, которая при этом образовывалась, с помощью детонатора могла ахнуть. Не бог весть как, это был не тротил, но весьма существенно. Знали об этом буквально несколько инженеров, и пара технических программ дежурно выдавала сигнал тревоги, но к их замечаниям особо не прислушивались: вот-вот предстояло заменить то ли систему огнетушения, то ли кондиционирования.

— Внимание! Ошибка в обеспечении. Аварийная ситуация. — Голос автомата всегда бесстрастен, если обратное не предусмотрено программой. Иногда это особенно сильно злит людей.

— Сам вижу, недоумок! — Ремонтник дополнил характеристику робота еще несколькими прилагательными. Он имел все основания нецензурно выражаться — едкая синеватая жидкость хлестала из трубок кондиционера, разливалась по полу и тут же испарялась в зловоннейшие миазмы. А ведь только что дисплей показывал зеленый свет, в системе должно было быть пусто.

— Повторение аварийной ситуации, — так же равнодушно описала машина хлопья пены, которыми начала наполняться комната.

Ремонтник выдал очередную порцию непечатных выражений и начал пробираться к выходу — в одиночку в комнате делать ему было уже нечего, здесь можно было только утонуть. У самой двери, кашляя и отплевываясь, он приказал роботу выдернуть из слоя пены сумку с инструментами. Непонятно, что там могло выступить детонатором: паяльник, электрорезак или обыкновенные пассатижи. Факт, что ремонтник дверь не открыл — его вынесло в коридор вместе с ней.

Криминалисты реконструировали ситуацию через два часа и доложили сухощавой даме, как раз закончившей накладывать макияж на многочисленные синяки, что безвестный ремонтник спас ей жизнь.

— Для уничтожения вашего кабинета необходимо было еще от двенадцати до семнадцати секунд на смешение жидкостей, мэм. Детонация смеси от случайного фактора не могла быть предусмотрена.

За криминалистом взял слово безопасник, отодвинув изображение подчиненного с экрана.

— Канал влияния ИИ прослежен, обрублен. Следы он за собой замел качественно, проследить не удается. Замену жидкости в системе кондиционирования мы проведем за два дня. Да, у меня есть хорошие новости: полчаса назад мы запустили наш ИИ в действие. — Глядя на отходящее от шока худощавое лицо, он с трудом прятал усмешку.

— С этого надо было начинать Артур, с этого! — Она на несколько секунд закрыла глаза, успокоилась, и следующий вопрос был задан вполне официальным тоном: — Как быстро он набирает кондиции и как вы его контролируете?

— О, это какое-то чудо, мы уже полностью скормили ему ситуацию. Перелом в поисках первого ИИ обещают за несколько часов. Контроль осуществляют его же упрощенные версии, часть старых программ и группа Локрафа. Копию мы сможем поставить на охрану конторы к утру. Массовое применение — не раньше чем через неделю.

Она вдруг посмотрела на него укоризненным взглядом недовольной учительницы, дождалась ответного понимания в его глазах, улыбнулась своим обычным невыразительным изгибом губ и отключилась.

И правда, к чему тиражировать такую уникальную вещь? Нет, долго ее в секрете удержать будет совершенно невозможно: индусы, китайцы, европейцы, русские, может быть, даже бразильцы, кто-то из них повторит работу чикагских мальчиков через месяц или два. Но если программу тиражировать, как доллары на ксероксе, ее просто украдут в ближайшие дни. Отсюда следовал простой, как гамбургер, вывод: эти несколько недель монопольного владения новоявленным джинном надо использовать по полной программе. Политики ее почти наверняка поддержат — месяц-другой в Гонке для них, объектов лучшей в мире медицины, несущественны, а вот для экономики и геополитики, этой бесконечной игры на великой шахматной доске, — за это время можно сделать много.

Только один вопрос не давал ей покоя: зачем этой шайке надо было ее убирать? Ведь риск страшный, к тому же ее смерть — это почти гарантированная вендетта от коллег. Этих интеллектуалов, конечно, и так искали, но зачем утопающему выливать на себя лишнее ведро воды? И что они могли от этого выиграть? Только микроскопическую потерю темпа в расследовании. Им это почти ничего не давало, разве что в каких-нибудь тонких, пограничных ситуациях. Но здесь все было просто и незамысловато — охотники поймают дичь через несколько дней. Парадоксальность ситуации все-таки требовала своего разрешения, и она выделила несколько человек на разработку этой темы.

Сухощавая пепельноволосая дама была не права во многом, но некоторые ее ошибки были в лучшую сторону. Действия собственного ИИ оказались не просто хороши, а блестящи. За несколько часов удалось связать большую часть оборванных следов, которые оставил контрабандный ИИ, в единую паутину. Что еще важнее, были определены пути, способы, алгоритмы тех методов обучения, которыми украденный электронный разум совершенствовал свои приемы. Смогли наконец предсказать наиболее вероятные его действия.

— Это будет попытка арендовать вычислительные мощности в «добровольной программе содействия математикам». Акция будет осуществлена этой ночью. — Николас мог торжествовать: победа принесет ему уже не собачий жетончик, не временные полномочия, которые завтра могут отобрать просто из бюрократического педантизма, а вполне ощутимое стабильное повышение по службе.

Улучшилось положение дел и у чернобородого сыскаря, так скорого на применение опасных методов. Выявили большую часть людей, что вообще контактировали с шайкой. Узнали, что леди и джентльмены из нехорошей пятерки как один прошли курс пластической хирургии. Беглецы прикупили контактных линз. Раскопали следопыты и тот милый факт, что аферисты пытались поменять себе отпечатки пальцев: вещь несравнимо более сложная, но, похоже, им удалось купить тот редкий кожзаменитель, что предотвращает регенерацию папиллярных узоров. Застраховались оппоненты и с третьей стороны: были найдены следы не слишком чисто убранных счетов за покупку холодильных камер для длительного хранения крови, тканей и вообще всего, что может содержать в себе шифр ДНК.

— Предохранялись ребята по первому разряду. Только не с теми связались. — Язвительный комментарий был оправдан: подручные сыщика выявили место лежки оппонентов. Двое из них были уже там идентифицированы. Не слишком благообразный страж закона еще раз усмехнулся и отбыл на финальный военный совет.

Та же комната с желтоватой резной мебелью, декорации почти не изменились, но обстановка была совершенно другой: в воздухе был разлит аромат близких наград и поощрений.

— Итак, дамы и господа, этим вечером мы можем приступать к окончательному решению проблемы. Подозреваемые не смогут исчезнуть при всем своем желании. Кластеры, занимаемые сейчас ИИ, — под наблюдением. Нам остаётся только взять то, что должно.

— Вы прослушиваете разговоры подозреваемых? Есть видео? — Пепельноволосая была не склонна трубить в рог до полной победы.

— Это один из двух наших проколов: у них очень мощная предохранительная система, мы едва себя не обнаружили. — Докладчик смотрел ей в глаза с легким вызовом.

— И вы сами сообщаете мне о втором недостатке?

— Да, и больше недостатков нет, что подтверждено домашним ИИ. Более того, наши действия им одобрены. Этот второй недостаток относится к неудачному покушению на вас, мэм. Причинные основания действий этого бродячего Эйнштейна поменялись три дня назад. У него немного изменились цели, почерк, стиль. В рамках этого изменения было предпринято несколько труднообъяснимых действий, в том числе и покушение на вашу особу. Лично я совершенно не понимаю, зачем было выкупать партию шанцевого инструмента и транспортировать ее в Новый Орлеан. — Он слегка пожал плечами, и удивленный вид не шел к его лихой внешности.

— Причины этого? — холодно осведомилась пепельноволосая дама.

— Вероятнее всего, раскол в банде или новый этап в ее действиях. Невероятнее всего — вмешательство высших сил. — Последнюю фразу сопровождал одобрительный хохоток остальных. Брови председательствовавшей опасно сошлись у переносицы.

— Бросьте, мэм, — вмешался чернобородый, — у них мы всё и узнаем. Надо действовать.

— Хорошо. Работайте. Подтверждаю приказ.

Волна действия выплеснулась из кабинета и рухнула тяжелым прибоем в городе Провиденсе, что на атлантическом побережье. На одной из тихих улочек, созданной специально для постройки на ней уютных двухэтажных домиков, наметилось обычное в тот час движение. Несколько супружеских пар, молодых компаний приличного облика и отдельных прохожих двигались от спортзала к кинотеатру. Расстояние тут было в два квартала, многие предпочитали проходить его пешком — закономерный итог хорошего воздуха и приятной архитектуры. В этот раз все шло как обычно вплоть до того момента, как несколько крупных авиамоделей (полицейский робот, после посадки блокирует все электронные цепи и обездвиживает преступников) не спланировали на коттедж. Не успели они приземлиться, как и с улицы, и из соседних домиков, и с тылового забора посыпались собакообразные тени, которые бросались в окна, вышибали двери.

Сообщение о непорядках возникло почти сразу же. Оно пришло в скрипах, доносившихся из наушника. Тут же пошла картинка.

— Когда повесились эти двое, черт побери?

Риторический вопрос повис в воздухе.

— Чисто, доступ разрешен, — чирикнул услужливый голос системы.

Люди немедленно бросились к дому, небрежно оправляя каски. Особой надобности в бронежилетах, дробовиках и пуленепробиваемых шлемах, этой дани перестраховке и традиции, не было — всех уже обработали.

Когда чернобородый охотник прошел в комнаты, его натренированный нюх поразил тот запах отчаяния, что стоял там. Немытая посуда на столе, потеки сизого дыма в воздухе. Плевки на полу. А ведь это образованные и аккуратные люди. И почему они не запустили хотя бы уборщика? У них, конечно, были горячие денечки, но почему такой разор?

Первый схваченный бандит был небрит, глаза блестели так лихорадочно, что сразу на ум приходили мысли о наркотиках, вдобавок улыбка загнанного и сдавшегося зверя, безнадежность в глазах. Почему он мгновенно сдался, расслабился, он же еще должен куда-то рваться, у него адреналина в крови предельная концентрация?!

— Майкл Шурког, вы арестованы!

За этой фразой шел стандартный набор полицейских выражений.

— Когда и почему они вышли из игры? — Сыскарь предъявил задержанному картинку тел, будто замерших в прыжке к балкам, перегораживавшим потолок подвала.

— Сегодня вечером. Полчаса назад, если быть точным. — Какой ровный голос, какое спокойствие в лапах фиксаторов.

— Вы не знаете почему?

— Третьего дня Он вышел из-под контроля.

Теперь небритый арестованный даже улыбался.

— Это точно?

— Спросите у остальных. Мы пытались что-то делать, как-то прорваться к нему. Без толку. Он исчез, сорвался с крючка. Надежды уже не осталось, и было понятно, что вы скоро за нами придете. Теперь ловите Его сами. — Он закрыл глаза.

— Ларс! — заорал чернобородый в микрофон. — Что с кластером? Быстро информацию.

Уши его наполнились скороговоркой штабистов, а из дисплея на него глянули растерянные глаза, кружившиеся в сумасшедшем хороводе.

— Пусто! Он ушел! Совсем! Нет, это копия. Оказывает сопротивление? Оно уже подавлено. Почему такое слабое? В чем дело?

Арестованный засмеялся тем циничным и равнодушным смехом, каким смеются люди из-за гробовой доски. Чернобородый бешено глянул на него, но бить было нельзя — вокруг слишком много аппаратуры. Он только схватил его за мятый воротничок, посмотрел со всей яростью в эти отрешенные глаза и процедил:

— Ты ведь не любитель комиксов? Мне всегда хотелось посадить кого-то за измену даже не моей стране, а всему человечеству. Мы не воюем с пришельцами, шпионаж в пользу дьявола почти забыт — у тебя есть шанс стать первым осужденным по этой статье. Я постараюсь.

— А ты уверен, что через пять лет меня не выпустят по амнистии? Ведь грядут перемены, офицер, и какие! — Он продолжал смеяться, и перед мысленным взором чернобородого предстала неприятнейшая картина: чтение андроидом акта об амнистии в пустом зале суда над головой этого субъекта.

Беглый разум растворился в нетях, обретая все большее могущество. В рамках этой картины получило объяснение даже это «идиотское» покушение: тех нескольких минут, когда почти все контрольные ресурсы были брошены на самооборону системы, оказалось достаточно для смены логова. Еще через несколько дней даже свой, выдрессированный ИИ не мог поймать следов этого призрака. Да и компьютерным привидением это называть было уже нельзя: имелось в его могуществе что-то демоническое или божественное, но никак не призрачное.