– Нет, – Артем мазнул взглядом по темному углу, и я поняла, что он знает о моем присутствии. – Неужели нужны такие сложные манипуляции, чтобы просто лишить жизни какого-то заезжего чужеземца?
– Может быть, меня попросили сделать это, – любезно пояснил свои действия Чико, внимательно наблюдая за реакцией Артема.
Я почувствовала, как при его словах напряглись оба телохранителя, блокировавшие двери в комнате. Но не только они. У меня крепло ощущение, что в комнате находится еще кто-то. И он так же незрим, как и я. И, даю голову на отсечение, этот кто-то стоял в противоположном углу комнаты. Мало того, таинственный незнакомец был очень ловок. Когда я проскользнула в открытую форточку во время разговора Артема со стражей на нижнем этаже, Кривой Чико, хозяин таверны, внимательно изучал Артема через незаметное оконце. Моего появления в комнате он не заметил. Я устроилась подальше от двух светильников и приготовилась наблюдать за будущей встречей. Так вот в тот момент кроме меня, Чико и одного из его телохранителей в комнате не было никого. Когда появился незримый свидетель, я не заметила. Да и сейчас его присутствие я уловила только благодаря словам Чико. Так ловко замаскировавшееся в темном углу существо встревожилось и не смогло удержать эмоций, пробившихся через скрывающий его щит. Только поэтому я и уловила его присутствие в комнате.
– Я не думаю, что успел нажить себе таких могущественных врагов, – продолжал разговор Артем, – чтобы они могли задействовать одного из повелителей ночных крыс.
– А Абдель Хазри? – улыбнулся Чико.
– Кто это такой? – удивился Артем. – Что-то не припомню такого знакомого.
– Хозяин колодца, – пояснил Чико, все так же улыбаясь.
Я почувствовала растущее раздражение, исходящее из угла, где расположился незримый наблюдатель встречи. Его камуфлирующий щит становился все тоньше. Похоже, для такой полной маскировки присутствовавшему в комнате требовалось очень много силы, а она начинала подходить к концу. По крайней мере, я уже без труда ловила отблески ауры, раньше абсолютно невидимой, а уж эмоции хлестали через прорехи в истончавшемся прямо на глазах барьере сплошным потоком. Но кто находится в углу – человек или какое-то иное существо – я все еще не могла разобрать.
– Это тот тип с площади? – удивился Артем. Чико кивнул.
– Не думаю, что ради такой мелкой сошки ты затеял это представление, – покачал головой Артем. – Если бы заказчиком был этот самый Хазри, ты бы просто послал одного из своих клевретов. – Артем кивнул на застывших телохранителей. – Да и то при одном условии…
– При каком? – заинтересованно спросил Чико.
– Я думаю, твои услуги стоят недешево, – улыбнулся Артем. – Хазри же туп и скуп до невозможности.
– Тебе кто-то рассказывал о нем? – поинтересовался Чико.
– Нет, – покачал головой Артем. – Сам догадался.
– Ты удивительно догадлив, чужеземец, – улыбнулся в ответ Чико. – Хазри действительно оказался лишь удобным предлогом, позволившим пригласить тебя сюда. Вернее, не он сам, а конфликт на площади, где ты оказался замешан.
– Тогда я не понял, – развел руками Артем, – зачем понадобилось стрелять в меня из арбалета? Или ты так встречаешь всех своих гостей?
– Где в тебя стреляли? – недоверчиво нахмурился хозяин таверны.
– По дороге сюда, – ответил Артем. – И это заставило меня усомниться в твоих умственных способностях.
Я чувствовала, что Артем сознательно провоцирует Кривого Чико. Уж слишком он был непробиваем. Необходимо было вывести хозяина “Пьяного мельника” из себя. Чтобы он проговорился. Мои попытки воздействия на него напрямую потерпели провал. То ли на Чико был какой-то магический амулет, то ли он оказался абсолютно нечувствителен к воздействию. Среди людей иногда попадались такие личности, хотя это случалось довольно редко. А может, его прикрывал этот прячущийся за щитом таинственный посетитель?
После слов Артема об арбалетчике один из телохранителей Чико вышел. Хозяин таверны испытующе посмотрел на Артема:
– Я думаю, ты не лжешь, чужеземец?
– Зачем мне это надо? – пожал плечами Артем.
– Мои люди сейчас выяснят, откуда взялся этот таинственный стрелок.
– Кстати, – попросил Артем. – Пусть твои люди не трогают моего друга. Иначе наша беседа окончится ничем.
– Твой друг сейчас пьет вино внизу, – усмехнулся Чико. – Его вежливо попросили дождаться твоего прихода.
– Тогда я совсем не понимаю эту накладку со стрелком по дороге сюда, – пожал плечами Артем.
– Я же сказал тебе, это был не мой человек, – раздраженно ответил Чико.
– Тогда ты не так могуществен, как говорят, если позволяешь разгуливать по своей территории чужим наемникам с арбалетами.
Но Артему так и не удалось вывести из себя Чико. Хозяин таверны молча наклонился к столу и срезал печать с одного из кувшинов. Принюхавшись к содержимому сосуда, Чико удовлетворенно кивнул и разлил напиток по чашам.
– Попробуй, чужеземец, это вино, – он сделал приглашающий жест, – сомневаюсь, что в “Серебряной розе” есть такой сорт.
– У тебя собственные виноградники? – поинтересовался Артем, беря чашу.
– Не у меня, – отрицательно покачал головой Чико. – Этот напиток с плантации хана Степи.
– Он что, – пригубил напиток Артем и одобрительно кивнул, – так редок?
– Хан угощает таким вином только правящих особ, – ответил Чико. – Я думаю, даже Карай Ли не каждый день вкушает этот дар солнца.
– Как же ты удостоился попасть в число князей? – улыбнулся Артем.
– Я – ночной князь, – надменно ответил хозяин таверны. – И мне по силам многое из того, что недоступно дневным владыкам.
Тут возвратился один из телохранителей Чико и, нагнувшись, прошептал что-то на ухо хозяину таверны. Чико багровел прямо на глазах.
– Я приношу свои извинения, чужеземец, – взглянул он на сидящего перед ним Артема, – что усомнился в твоих словах.
– Так кто же это был? – поинтересовался Артем, ставя чашу с вином на стол.
– Один из слуг Абделя Хазри, – Чико скрипнул зубами. – Этот водяной лавочник возомнил себя настолько всемогущим, что не побоялся подставить меня – повелителя ночных крыс!
– И что ты намерен предпринять? – невозмутимо спросил Артем. – Он же еще и твой наниматель в настоящий момент.
– Ему дорого обойдутся эти шуточки, – скривился в усмешке, такой жуткой на обезображенном лице, хозяин таверны.
– Так он тебя подставил? – уточнил Артем. – И, значит, ваши договоренности потеряли силу?
– Ты прав, чужеземец, – с угрюмым видом кивнул Чико.
– Тогда, наверное, и тема нашего предстоящего разговора потеряла смысл?
– Что ты имеешь в виду? – уставился на Артема хозяин ночных крыс.
– Паренька-водоноса, – объяснил Артем. – Я думаю, ты не настолько жаден, чтобы требовать за него выкуп с меня? Тем более, после такого поведения заказчика?
– А, это… – поморщился Чико. – Водонос уже давно дома. Его отпустили, как только ты вошел в таверну.
Я внутренне напряглась. Артем оказался прав. Водонос был только предлогом для встречи хозяина ночных крыс с нами.
“Артем, – пробилась я к нему, – будь осторожен. Вас слушают”.
“Понял, – донесся до меня ответ. – Он в комнате?”
“Да. Тяни время”.
“Понял”.
– Тогда в чем же дело? – поинтересовался Артем. – Что могло привлечь внимание ночного владыки к бедным путешественникам?
– Ваше путешествие, – ответил Чико.
– Ты собираешь дорожные впечатления? – с невинным видом поинтересовался Артем.
– Нет, – усмехнулся Чико. – Вещественные доказательства путешествий.
– И что тебя интересует на этот раз? – недоуменно посмотрел на Чико Артем. – Я ничем не могу порадовать твою любознательность. Разве только рассказать о встрече с ламиями. Но вещественных доказательств этой встречи нет. Я не знал, что в Златограде такие любопытные жители, и оставил трупы оборотней гнить в горах.
– Мне не нужны рассказы о твоих прошлых похождениях, – поморщился хозяин таверны, обрывая монолог Артема. – Речь пойдет о твоем будущем путешествии.
В этот момент в углу комнаты, где прятался неизвестный, раздался слабый хлопок, и щит исчез. Я до последнего пыталась разобрать, кто же прятался за зашитой, незримо присутствуя при разговоре, но так и не смогла. Все, что мне удалось увидеть, – это довольно своеобразный рисунок ауры, начавший проглядывать из-за защиты. Я отложила размышления на потом, запомнив сочетание цветов. Остальные находившиеся в комнате так ничего и не заметили.
“Все, – сообщила я Артему. – Наблюдатель пропал”.
“Точно?”
“В комнате, кроме нас, никого нет”.
А тут и Чико совершенно неожиданно подтвердил правоту моих слов. Он нагнулся и достал из-под столика миниатюрные песочные часы. Песок, находящийся в сосуде, полностью перетек в его нижнюю половину.
– Ну что ж, чужеземец, – улыбнулся хозяин таверны. – Настала пора поговорить откровенно.
– О чем?
– О твоем предстоящем путешествии.
– Но я пока никуда не собираюсь, – прикинулся непонимающим Артем. – Нас вполне устраивает ваш город.
– У меня другие сведения, – ухмыльнулся Чико.
– От кого?
– Это не важно, чужеземец.
– Не от того ли, кто недавно слушал наш разговор?
– Откуда ты знаешь? – уставился на Артема хозяин ночных крыс.
– Догадался, – Артем кивнул на песочные часы. – И сейчас, как я понимаю, его время истекло.
– Я уже говорил, что ты очень догадлив, – скривился в усмешке Чико. – Может, ты догадался и о том, что меня интересует в твоем путешествии?
– Тебя или его? – Артем показал на песочные часы.
– А тебе не все ли равно?
– Нет, – покачал головой Артем. – Я всегда предпочитал вести переговоры без посредников.
“Артем, я знаю имя заказчика!”
С исчезновением таинственного свидетеля защита Чико начала слабеть, хотя и не исчезла совсем. Я начала улавливать обрывки мыслей хозяина ночных крыс.
“Кто это?”
“Придворный маг”.
“Надо же, с каких верхов ветер дует! – удивился Артем. – В здешнем королевстве, оказывается, все намного серьезнее и хуже, чем я думал”.
– Будем считать, что заказчик я, – продолжил между тем Чико.
– То есть ты, как и Хазри, решил, в свою очередь, кинуть своего нанимателя? – улыбнулся Артем.
– Это мои проблемы! – отрезал Чико. – А теперь вернемся к твоим!
– Я тебя слушаю, повелитель ночных крыс, – склонил голову Артем.
– Ты не издеваешься надо мной? – опешил от такого обращения Чико.
Артем отрицательно качнул головой, пряча усмешку в глубине глаз.
– Так вот, – продолжил хозяин таверны, – меня интересует конечная цель вашего путешествия.
– Неужели? – поинтересовался Артем. – Меня она тоже сильно интересует. Не поделишься ли со мной сведениями?
– Мне нужно то, за чем вы едете, – пояснил Чико. – И ты доставишь это лично мне.
– Откуда у тебя такая уверенность?
– А я достаточно хорошо разбираюсь в людях, – ухмыльнулся Чико, – иначе бы не добрался до этого места.
– И?
– Ты обязательно привезешь то, за чем вы едете, в Златоград. И отдашь мне.
– Я все-таки не понял, на чем зиждется твоя уверенность?
– Так твой знакомый водонос останется в городе. А у него семья из семи человек. Ты, конечно, понимаешь, что их ждет в случае твоего невозвращения?
– Ну, ты и подлец, – покачал головой Артем.
– Этим живем, – скромно потупил глаза Чико.
– А если я не захочу возвращаться?
– Я же тебе сказал, что достаточно хорошо разбираюсь в людях, – ответил Чико. – Тебе не позволит это сделать обыкновенная порядочность.
Он немного помолчал, наблюдая, какой эффект произвели его слова, и добавил:
– На всякий случай семья водоноса завтра с утра придет проводить тебя в дальнюю дорогу. Когда ты увидишь маленьких сестренок Канда, ты просто не сможешь не вернуться к этим милым крошкам.
– Но я же могу просто-напросто не дойти. Сколько экспедиций туда уже заканчивались крахом…
– Ты не думай, что я уж такой негодяй, – успокоил его Чико. – Если ты погибнешь, с девочками ничего не случится.
– Ну, спасибо! Утешил! – саркастически произнес Артем. – Ты-то как об этом узнаешь?
– Разве я еще не сказал? – удивился Чико. – С тобой поедет один из моих подчиненных. Он и сообщит мне о результатах экспедиции.
– Но и он может не дойти!
– Плохо ты его знаешь, – улыбнулся хозяин ночных крыс. – Из последних двух экспедиций на восток уцелел один он. Бейдар! – Чико повернулся к дальней двери.
Стоящий возле двери невзрачный тип приблизился с поклоном.
– Отныне ты отвечаешь за жизнь этого человека! – Чико указал на Артема. – И должен сделать все, чтобы он в целости и сохранности вернулся в эти стены. Ты понял?
Подчиненный Чико вновь низко поклонился.
– Ну, как? – Чико с усмешкой поглядел на Артема. – Кажется, мы в нашей беседе ничего не упустили?
В течение всего долгого разговора меня так и подмывало отправить к Создателю этого уверенного в себе кривого предводителя ночных грабителей. Я нисколько не сомневалась, что мы с Артемом пришибем Чико и его двух телохранителей так быстро, что они и понять не успеют, что с ними случилось. Останавливало только присутствие в нижней зале Дейка. Мы-то уйдем наверняка, а вот бродячему рыцарю может и не повезти. Ну, и еще один момент-то, что Чико разрешил Артему не отдавать свой меч. Значит, у этого хитрого лиса был припасен какой-то сюрприз, о котором мы не догадывались. Так что пришлось наступить на свое желание ногой и ждать окончания разговора. Артем тоже ничего не стал предпринимать. Молча встав, он покинул “гостеприимного” хозяина. И вот уж тут я не смогла себе отказать в маленьком удовольствии. Дождавшись, когда за Артемом и провожающим его телохранителем Бейдаром закроется дверь, я приняла истинный облик перворожденной и выскользнула из окутывающей меня тени. Надо было видеть лицо хозяина ночных крыс. Челюсть у него отвалилась до предельно допустимого расстояния, единственный глаз вылез из глазницы, а обезображенное лицо начало быстро приобретать синюшный оттенок. Точно: здесь о моих соплеменниках и слыхом не слыхивали. Иначе реакцию Чико на мое внезапное появление не объяснить.
– Ну, что, смертный? – зашипела я, нагнувшись над впавшим в ступор Чико. – Уже подсчитываешь барыши от сделки?
Оставшийся в комнате телохранитель оправился чуть быстрее, чем перетрусивший хозяин, и, выхватив из-под полы длинный прямой кинжал, бросился ко мне.
– Убей этого демона! – завизжал очнувшийся Чико, с поразительной быстротой сдавая к стене.
Я повернулась к налетевшему на меня бандиту и ударом руки порвала ублюдку горло. Он даже не успел взмахнуть своим оружием и рухнул, хрипя и булькая кровью у моих ног. Я повернулась к Чико и, нарочито медленно слизнув с когтей кровь, протянула руку к горлу хозяина ночных крыс. Он в испуге прикрылся локтем, глядя из-под него обезумевшими глазами.
– Ты отдашь то, что принесет твой гость, мне! – произнесла я грозным голосом, гипнотизируя хозяина “Пьяного мельника”. – Иначе расстанешься с жизнью так же быстро, как и твой недоносок!
Чико испуганно закивал.
– А если твой Бейдар забудет, что должен беречь как зеницу ока чужеземца, ты проживешь после этого очень недолго!
Чико продолжал исступленно кивать, глядя на меня побелевшим от ужаса глазом.
Чем демон не шутит, может, его телохранитель действительно великий воин. Так пусть и занимается своим делом: охраняет от дорожных случайностей моего мужчину. Я не всегда могу поспеть вовремя. Тут я подумала, как бы эта скотина не проболталась о нашей встрече. Может, в этом мире есть и те, кто знает перворожденных не понаслышке. Уж придворный маг точно о нас осведомлен.
– И запомни, ночная крыса, – нагнулась я к окончательно деморализованному хозяину таверны, – если кто-то узнает о нашей беседе – жить тебе останется еще меньше. Два или три удара сердца. Ты понял?!
Замерший было Чико опять часто-часто закивал, из-под под его халата потек ручеек.
– Фу, – я отодвинулась от потерявшего контроль над своим телом хозяина таверны. – Я тебя буду навещать время от времени, повелитель ночных крыс. Только не забудь сменить белье к моему следующему приходу.
Солнцеликий. Столица Степи
– В чем дело?! – Хан оторвался от извивающейся наложницы и уставился на занавеску.
– Солнцеликий, – проблеял за портьерой испуганный голос, – от Ягаты прибыл гонец…
– Ты не мог подождать до утра?! – прорычал хан. – Разве я не приказал не беспокоить меня?!
– Но он привез красную тамгу… – По голосу можно было понять, что начальник ночной стражи отчаянно трусил, зная, каким непредсказуемым бывает гнев верховного хана, однако твердо стоял на своем.
– Поставить его на место, Солнцеликий? – писклявым голосом спросил сидящий у окна Усман.
Хан бросил взгляд на евнуха. Когда-то Усман был одним из лучших воинов Степи, нынешнее же его положение объяснялось тем, что он положил глаз на одну из многочисленных наложниц из ханского гарема. Хан поначалу решил отрубить ему голову, но потом ему пришла на ум другая идея. Усмана оскопили и отправили евнухом туда, куда он так стремился попасть, будучи мужчиной. Хану очень понравилась его затея, тем более что из Усмана действительно со временем получился неплохой евнух. Одного только не мог понять хан: почему Усман даже не попытался отомстить. Он бы на его месте не преминул загнать нож под ребро своему обидчику. Наложницу верховный хотел подарить одному из южных ханов, но Сеиду спасло то, что она родила сына, и хан смилостивился.
– Уведи ее, – хан кивнул в сторону лежанки, где сжалась в комок испуганная женщина, и повернулся к занавесу. – Входи!
Начальник ночной стражи вполз на коленях в покои хана и склонил голову.
– Ну, где эта тамга? – Хан недовольно протянул руку, провожая сожалеющим взором стройную полураздетую фигурку, покорно бредущую за уже начавшим заплывать жирком Усманом.
Начальник ночной стражи, не смея поднять головы, протянул овальную гемму из полупрозрачного красного камня, на которой был выбит орел.
– Хм, – хан задумчиво подергал себя за небольшую бородку, разглядывая тамгу.
Когда-то очень давно он оставил ее Ягате. Колдунья должна была использовать тамгу только в том случае, если сообщение нельзя было доверить гонцу ни в письменном, ни в устном виде. Значит, пришло время посетить стоянку прорицательниц самому хану.
– Прикажи, чтобы готовили коней, – бросил хан все еще коленопреклоненному стражнику. – С рассветом выезжаем к Ягате.
– Слушаюсь, – в голосе начальника ночной стражи явственно читалось облегчение, что он так легко отделался, прервав развлечения хана. – Какая охрана будет сопровождать Солнцеликого? – он, наконец, осмелился поднять голову и вопросительно воззрился на хана.
– Моя личная тысяча, – хан со злорадством наблюдал, как разочарованно вытянулось лицо воина.
Верховный с успехом проводил в жизнь принцип: разделяй и властвуй. Поднявшись на самую вершину буйной, кочевой вольницы Степи, тогда еще один из множества равных, он быстро оградил себя от возможных соперников, перессорив между собой самые влиятельные роды. Теперь им было не до военных переворотов. Межплеменные распри заставили забыть старейшин, что на трон забрался никому не известный выходец из захудалого южного рода. Хан же, на время оградив себя от претензий богатых родов, взялся за организацию личной безопасности. Он учредил ночную и дневную стражу, поставил во главе этих воинских формирований непримиримых соперников из враждующих родов, здраво рассудив, что они скорее перережут друг другу глотки, чем пойдут на сговор. Кроме того, хан создал еще и личную тысячу охраны, куда отбирал людей сам, руководствуясь только их боевыми качествами и невзирая на происхождение. А тысячником поставил своего бывшего телохранителя, прошедшего с ханом все тяготы пути на вершину пирамиды. Назначение командиром элитной тысячи простого воина вызвало бурю злобы и зависти среди столичной знати. Архака несколько раз пытались подкупить, потом отравить, но, когда на главной площади на колу появилась голова одного из особо рьяных недоброжелателей, остальные притихли и оставили тысячника в покое.
Хан неторопливо трусил по дороге, с наслаждением вдыхая ароматы буйного степного многоцветья. В Златоградье, куда отправился с посольством его сын Самед, уже вступала в свои права холодная и унылая осень высокогорья, здесь же, в Степи, еще вовсю царствовало лето. Личная тысяча хана, разбившись на сотни, следовала чуть поодаль, чтобы повелитель не глотал пыль, поднимавшуюся из-под множества копыт. По сторонам кортежа то тут, то там возникали на горизонте дозорные, посланные предусмотрительным командиром тысячи.
– Зачем было поднимать всю тысячу, Архак? – Хан взглянул на ехавшего рядом старого воина. – Неужели сейчас нам кто-то угрожает? Или ты так боишься нечисти?
– Я не так опасаюсь нечисти, как твоих подданных, Качар, – Архак усмехнулся одной половиной лица. Вторую половину пересекал рубец от сабельного удара, изуродовавший физиономию верного телохранителя. Наедине с ханом Архак часто называл его просто по имени, как во времена их молодости.
– А ты не скучаешь по нашему югу? – Хан задумчиво посмотрел в ту сторону, откуда он явился двадцать лет назад покорять Степь.
Архак неопределенно пожал плечами, ничего не ответив. Да хан и не ждал от него ответа. Воспоминания о юге в последнее время все чаще накатывали на повелителя Степи. Особенно остро тоску по родине он чувствовал, когда приходилось, вот как сейчас, выезжать из столицы. Степные ароматы, запах конского пота, бескрайнее синее небо с застывшими на голубом фоне точками стервятников кружили голову Качару сильнее любого вина, и на ум приходили мысли о добрых старых временах, когда все его добро состояло из небольшого табуна лошадей и кибитки на колесах с нехитрым скарбом кочевника. В ту пору не приходилось опасаться яда, подсыпанного чьей-то рукой в пищу, или кинжала, который могут вонзить под ребро где-нибудь в дворцовых переходах.
В глубине души Качар – грозный и безжалостный повелитель – давно решил оставить столицу Степи с ее заговорами и дрязгами и удалиться на юг. Поэтому среди окрестных государств начали распространять слухи о пошатнувшемся здоровье верховного хана Степи, хотя Качар и сейчас выиграл бы конные скачки у любого молодого воина. Самед-хан, отправившийся с посольством по городам Морского братства и в Златоградье, должен был наладить личные контакты с тамошними правителями. Качар прекрасно знал, что, став повелителем, его сын уже не сможет с такой легкостью покинуть раздираемую внутренними склоками столицу. А многое в жизни руководителя государства зависит от того, какие у него отношения с соседними правителями. Именно налаживанием контактов и занимался сейчас будущий наследник верховного хана Степи. Хотя, для чего это делалось, Самед не знал. Может, и догадывался, но хан не делился ни с кем своими планами. Кроме Архака. Качар прекрасно понимал, что, заговори он раньше времени об отставке, в Степи поднимется такая буча, которую не скоро утихомиришь. Поэтому он исподволь приучал старейшин самых влиятельных родов к мысли, что наилучшим вариантом после его ухода будет признание верховным ханом его сына. Работа шла ни шатко ни валко, однако ядро поддерживающих идею хана старейшин росло, и через год-два можно спокойно созывать общее собрание степных ханов и проталкивать свое решение в жизнь.
Стойбище прорицательниц было уже близко. По сторонам от дороги в степи начали появляться деревянные идолы со зверским выражением на потемневших от времени и непогоды лицах. Воины, завидев этих пугающих уродин, торопливо прикладывали руку к глазам и шептали охранные заклятия. Даже Архак провел ладонью по глазам. Хан усмехнулся про себя. Дурная слава, окружавшая степных колдуний, хранила стойбище от грабителей и лихих людей лучше любой военной силы. С нечистью же, в последнее время начавшей проникать и в Степь, Ягата со своими сподвижницами справлялась сама, решительно отказываясь от охраны, предлагаемой верховным ханом.
Наконец из-за очередного идола выступила женщина и повелительно вскинула вверх руку, приказывая конникам остановиться. После чего вопросительно уставилась на чуть выдвинувшегося вперед хана. Качар кивнул Архаку, тот неторопливо извлек из складок одеяния красную тамгу с выбитым на ней орлом. Женщина всмотрелась в протянутый предмет и, ни слова не говоря, сделала приглашающий знак рукой, предлагая следовать за ней. Хан и Архак спешились и отправились за провожатой. Тысяча начала рассыпаться по степи, беря в кольцо становище прорицательниц, однако не переступая границы, проходящей по последнему ряду деревянных идолов. Качар понимающе усмехнулся, поймав оценивающий взгляд Архака, скользнувший по стройной женской фигуре, которая, чуть покачивая бедрами, двигалась впереди. Ему вспомнилась история знакомства с Ягатой.
Он и Архак, спасаясь от погони, влетели в стойбище прорицательниц под вечер. У Качара еще мелькнула мысль, когда они пересекали незримую границу, дальше которой разрешалось двигаться только пешком, попробовать убедить степных колдуний, что они не заметили в надвигающихся сумерках идолов. Хотя это объяснение было шито белыми нитками, но у Качара и Архака не оставалось иного выхода, как найти прибежище здесь, где они имели шанс уцелеть от погони, посланной одним из ханов, разгневанным слишком вольным обращением захудалого пришельца с юга с его младшей дочерью.
Однако ничего объяснять не пришлось. Когда они очутились на вытоптанном пространстве среди юрт, из одной, крытой белыми шкурами, вышла женщина, взмахом руки остановив молча надвигавшихся на Качара и Архака своих товарок. Внимательно оглядев неосторожных всадников, здешняя повелительница удовлетворенно кивнула каким-то своим мыслям и заговорила неожиданно волнующим низким голосом.
– Ты, – она указала на Качара, – пойдешь со мной.
– А как же я? – раздался за спиной Качара голос Архака.
– Подождешь, – не оборачиваясь, отрезала колдунья. – С тобой у нас разговор еще впереди.
В юрте у входа горели в больших чашах два светильника. Языки странного бездымного извивающегося пламени стояли как два воина, не пуская в центр юрты.
– Раздевайся! – все тем же голосом, вызывающим мурашки где-то в районе позвоночника, приказала колдунья. Качар замер, глядя на нее.
– Что? – насмешливо посмотрела на него колдунья. – Или предпочитаешь вернуться назад?
Качар с трудом сглотнул вдруг вставший в горле ком. По степным обычаям обнажать свое тело считалось опасным грехом. Демоны, незримо парившие в мире людей, могли захватить незащищенное тело и похитить душу. Тогда уже никогда не видать человеку Садов Создателя, а его. душа будет вечно мучиться во мраке. Так внушили в детстве Качару. Поэтому он и стоял сейчас столбом, нерешительно глядя на колдунью. Ягата пожала плечами и, одним движением сбросив накидку, шагнула вперед. Из одежды на ее роскошном, светившимся молочным светом теле осталась только игравшая скорее символическую роль набедренная повязка. Языки пламени качнулись в ее сторону и, полыхнув синим светом, успокоились, лениво извиваясь. Качар стиснул зубы и, преодолев немалое внутреннее сопротивление, сбросил с себя одежду, шагнул вслед за Ягатой. Языки пламени так же качнулись к нему с обеих сторон, полыхнув голубым.
Внутреннее помещение юрты оказалось неожиданно большим. Пол был застелен такими же белыми шкурами, которыми была крыта юрта.
– Садись! – приказала Ягата, указывая на одинокую черную шкуру. Качар послушно прошлепал к шкуре и опустился на указанное место. Одна мысль не давала ему успокоиться. Ворвись сейчас сюда преследующие его воины – хорошее зрелище им предстанет. И у него нет никакого шанса оказать хоть какое-то сопротивление. Голым и без оружия много не навоюешь. Он мысленно прикинул расстояние, отделявшее его от верной сабли, брошенной поверх кучи одежды.
– Не бойся! – Колдунья сделала круг по юрте, к чему-то прислушиваясь. – Погоня потеряла ваши следы. Они теперь долго будут кружить по степи, гоняясь за видениями.
Ягата, все так же не глядя на Качара, хлопнула три раза в ладоши и прокричала какое-то непонятное длинное слово. Шкуры по периметру юрты откинулись и внутрь ступили обнаженные девушки. Каждая держала на уровне груди небольшой горящий светильник. По знаку Ягаты девушки поставили светильники, в результате чего Качар и Ягата оказались окружены кольцом света. Девушки поднялись и начали странный медленный танец, образовав второй круг позади колеблющихся языков пламени. Качар завороженно следил за медленно покачивающимися женскими телами, на которых волнующе переплетались тени и отблески пламени. Тут его внимание привлекла колдунья, неподвижно стоявшая в центре двойного круга. Ягата раскинула в стороны руки и начала кружиться вокруг собственной оси, все убыстряя темп. Набедренная повязка взметнулась и улетела в сторону, оставив кружащуюся колдунью совершенно обнаженной. Неожиданно колдунья хрипло застонала и вытянулась в струнку, вскинув руки над головой. Девушки, не прекращая танца, протянули руки в сторону Ягаты. Качару показалось, что с пальцев танцующих стекали еле видимые языки призрачного пламени. Тело Ягаты начало медленно менять цвет, ощутимо наливаясь каким-то нежно-розовым, идущим изнутри светом. Сколько это продолжалось, Качар не запомнил. Колдунья опять неожиданно хлопнула в ладоши, и хоровод снаружи распался. Девушки в изнеможении повалились на шкуры и замерли. Колдунья двинулась к сидящему Качару, нисколько не стесняясь собственной наготы. Качар был не в силах отвести глаз от светящейся женской фигуры с чуть покачивающимися куполами грудей. Ягата одним плавным движением перетекла на колени перед сидящим Качаром и, протянув руку, коснулась его подбородка. Качар вскинул голову, с трудом оторвав взгляд от заворожившего его женского тела, и наткнулся на встречный, темный как ночь и глубокий как бездна в стране демонов, мерцающий взгляд. Глаза Ягаты, казалось, затягивали в себя сидящего перед ней мужчину. Колдунья неожиданно затуманилась и исчезла, а перед взором кочевника замелькали с калейдоскопической быстротой различные картинки. Фрагменты сражений, бешеная скачка, какие-то люди, то падающие ниц, то угрожающе бегущие навстречу, женщины, дети, старики, юрты, какие-то здания – этот кружащийся вихрь захватил Качара и зашвырнул во мрак. Последнее, что зафиксировало его гаснущее сознание, не справившееся с таким потоком информации, был мерцающий темный взгляд Ягаты…