2

По мере того, как Джейми приближалась к кабинету, шарообразная ручка двери постепенно становилась все больше и больше. На какое-то мгновение ей вдруг вспомнилась мелодия «Радость мира», вырвавшаяся из глубины ее сознания. Затем музыку прорезал крик ребенка, отзвук прошлого, заставивший Джейми вздрогнуть. Крик все продолжался, пока Джейми не превратилась в истеричную десятилетнюю девочку, какой была когда-то. Страх привел ее в знакомое до боли состояние транса, перенеся в прошлое, хотя она и знала, что бодрствует.

– Нет! – рыдала она, спускаясь к холлу и пытаясь подавить сидевший в ней страх, который даже двадцать лет спустя все еще охватывал ее. К тому моменту, когда она распахнула дверь в кабинет, она уже буквально задыхалась и была покрыта потом, хотя в доме чувствовалась прохлада.

– Разреши мне жить! – скулила она. – О, Господи, только оставь меня жить!

После взрыва рыданий она замерла на пороге кабинета, закрыв уши руками. Ей все еще слышалась рождественская музыка, перекрывающая какофонию из звуков клавесина, колоколов, голосов Барбары Стрейзанд и Перри Комо. Одна лишь музыка могла свести ее с ума. Но были еще и свечи, сотни свечей, красных и белых, ярко горевших, вспыхивавших с треском, отбрасывавших причудливые тени на стены и потолок. От них можно было ослепнуть.

Джейми зажмурилась, чтобы избавиться от наваждения. Она стояла в пустом кабинете, всего лишь в старом кабинете, заставленном покрытыми плесенью книгами в кожаных переплетах. И это было не Рождество 1970 года, а октябрь 1990. И она уже не десятилетняя девочка, которая только что потеряла родителей, погибших на шоссе, а взрослая женщина. Теперь я уже настоящая женщина. Настоящая женщина.

Она отняла руки от ушей. Потом заставила себя посмотреть в сторону балконной двери, открывавшейся в запущенный сад. Здесь она впервые увидела привидение. Здесь очень давно этот дух, возникший при отблесках свечей в разгоряченном воображении ребенка, впервые в канун Рождества принял материализованную форму.

Сначала она решила, что это дух ее отца. Она и думать не могла о том, чтобы бояться его. Однако ей было всего лишь десять лет. И мысль о том, что умерший отец посещает ее, приводила ее в ужас. И все же видение, мелькавшее перед ней, не походило ни на отца, ни на мать. Это был человек, одетый в странный черный костюм со старомодным шейным платком, заколотым красивой булавкой. У Джейми мурашки забегали по коже, когда она вспомнила, что видение обратилось к ней по имени. Она все еще видела эти серые губы, произнесшие ее имя, эту руку, протянутую к ней. – Джей-ми, Джей-ми!

Она была твердо уверена, что это Хэзард Макалистер, привидение, по всей вероятности, посещавшее особняк Макалистер.

Ее бабушка рассказывала ей о Макалистере, о том, как он построил этот дом, а затем убил двух человек в этом самом кабинете. Брат же не уставал напоминать ей о привидении, пугая ее тем, что Хэзард Макалистер поджидает ее в уборной. Хэзард Макалистер схватит ее, когда она пойдет в ванную комнату в полночь. Хэзард Макалистер пролезет под дверью в ее спальню, даже если дверь будет на замке. Джейми, которая всегда чего-то боялась и которой всегда чудились какие-то звуки, верила россказням брата и все ночи в доме бабушки тряслась от страха.

Музыка стала совсем громкой. «Маленький городок Вифлеем» и «Колокольчик Белл Рок», Рой Кларк и Тони Беннетт. Ребенок закричал снова – нет, это кричала она сама. Свечи, музыка, свечи, музыка.

Джейми прислонилась к полкам с книгами.

Бабушка обращалась к ней по имени, гладила ее по лицу, умоляла рассказать о том, что с ней произошло. Но она не могла говорить, а только не переставала пронзительно кричать.

– Дорогая, что случилось?

Джейми вдруг пришла в себя, осмотрелась и увидела миссис Гипсон с полотенцем в руках.

– Я услышала ваш крик. Что произошло?

Джейми облизнула губы. О чем она могла поведать домоправительнице? Что когда ей было десять лет, она увидела привидение и с тех пор нервы у нее не в порядке, главным образом, потому, что никто ей не поверил, ни бабушка, ни доктора, ни детские психологи? Вместо того чтобы внимательно ее выслушать, они пичкают ее успокаивающими лекарствами и отсылают к бесчисленным психотерапевтам, пытающимся объяснить ее состояние печальными семейными проблемами.

После общения с психотерапевтами, Джейми потеряла веру в свою способность правильно судить о том, что действительно реально, а что нет. Никто из взрослых никогда не верил ее рассказам. Она, должно быть, ошиблась, уверяли они ее. Привидений не существует. Она просто истеричный ребенок. Безусловно, что-то она видела, возможно, чье-то отражение. Джейми слышала эти аргументы очень много раз и даже стала сомневаться в том, что она действительно что-то видела. И когда в последующие годы у кого-то возникали подозрения в правильности ее суждений, она становилась нерешительной, будучи не уверенной в себе.

Даже сейчас она не была убеждена в том, что действительно что-то видела или слышала, что было реальностью, а что воображением.

– Извините, миссис Гипсон, я... – Она замолчала, точно вспомнив о своем злополучном детстве.

После «случившегося» ее отправили жить к тетке в Санта-Барбару в штат Калифорния.

Марка, увлеченного и поглощенного своими солнечными элементами и компьютерными компонентами, отослали в подготовительную школу в Нью-Йорк.

На первых порах Джейми решила, что тетя Эвелин лучшая из теток, какая вообще может быть у девочки. Преуспевающий адвокат, красивая и незамужняя. Все это было для Джейми необычным и вызывало восхищение. По приезде в Калифорнию Джейми показали ее новую спальню, украшенную букетами лаванды и мяты, со множеством кукол и зверушек. В стенном шкафу было полно дорогих платьев и слаксов, а комод с зеркалом был набит нижним бельем, отделанном кружевами, там же она обнаружила яркие свитера, самую модную спортивную одежду. Ее даже отдали в привилегированную частную школу, где обучали верховой езде, о чем Джейми всегда мечтала.

Но скоро вся эта прелесть новизны улетучилась. Джейми поняла, что она лишь пленница, которой тешится тетя Эвелин. Когда ей захотелось влезть в свою прежнюю одежду, потому что ее джинсы были гораздо удобнее, чем шерстяные слаксы на подкладке сверху донизу, то тетя Эвелин возразила: «Не глупи. Это не годится». А когда она попыталась сказать тете, что не любит играть в куклы Барби, то тетя Эвелин заявила: «Не глупи, Джейми. Всем твоим маленьким подругам это нравится». И Джейми перестала обращаться с просьбами к тете Эвелин, потому что та никогда не соглашалась с ней. Тетя Эвелин принадлежала к числу женщин, которые твердо знают, чего хотят не только они сами, но и все остальные.

Лишь потом Джейми поняла, что ее тетка была слишком занята своей карьерой, чтобы посвящать много времени одинокой маленькой племяннице. И, кроме того, тетя Эвелин не обладала интуицией. На деле она была убеждена, что ночные видения Джейми это всего лишь уловка, чтобы привлечь к себе внимание. И потому она наказывала Джейми, когда та с криком выбегала из своей спальни в ужасе от ночных кошмаров. И, кроме того, часто тете Эвелин просто неудобно обнаруживать ночью в своей спальне ревущую десятилетнюю девочку.

Была ли миссис Гипсон немного понятливее?

Предоставленная собственным переживаниям, Джейми росла в одиночестве, подавляя в себе желания, запросы и страхи. Училась она усердно и в школе преуспевала, проводя наедине с собой почти все свободное время, гоняя на велосипеде и делая фотосъемки. Друзей у нее было не много, и не потому, что она не нравилась людям: просто она боялась, как бы другие девочки не подумали, будто она какая-то полоумная.

В колледже Джейми была также одинока. Но девочка буквально расцвела, когда начался курс гуманитарных наук и она стала специализироваться по фотографии. Она очень любила эти занятия и уходила в них с головой. Во время пребывания в колледже она пережила сильное увлечение профессором, преподававшим скульптуру. Поэтому Джейми и не встречалась со своими сверстниками. Было гораздо легче мечтать о человеке, старшем по возрасту, который никогда не окажет ей знаков внимания, нежели довольствоваться романтическими знакомствами с сокурсниками. Хотя юноши и обращали на нее внимание, Джейми не переставала думать о своем профессоре, мечтая о дне, когда он придет к ней, чтобы признаться в любви. Но он, конечно, никогда этого так и не сделал.

Итак, что она должна была сказать миссис Гипсон? Правду? Едва ли!

– Я... я видела что-то... мышь. Она пробежала по ковру и скрылась в этой книжной полке. – Дрожащей рукой Джейми указала на полку.

Миссис Гипсон покачала головой.

– Ох уж эти мыши. Я везде расставила мышеловки. Они всегда появляются в доме перед началом зимы.

– У меня панический страх перед мышами. Я боюсь их до смерти.

– Я тоже. – Миссис Гипсон потрепала Джейми по руке. – Если когда-нибудь мышь пробежит по моему башмаку, со мной случится инфаркт.

Хэзард Макалистер. Джейми ущипнула себя за переносицу и достала из чемодана два тома «Истории штата Вашингтон» и свернутую в трубку записную книжку. Книги она положила на письменный стол, а записную книжку открыла, уставившись на имя своего мучителя, нацарапанное ее неразборчивым почерком. Хэзард Макалистер. Это имя расплывалось перед ее глазами, словно их пронзила острая боль. После того, что произошло в кабинете, она приняла несколько таблеток, но головная боль не прекратилась. Джейми вздохнула.

Что заставило Хэзарда Макалистера совершить жестокое убийство своей предполагаемой невесты и компаньона в торговом деле? Он оскорбил Нелли Макмарри, потом хладнокровно застрелил ее, после чего покончил со своим давнишним партнером, а затем исчез с лица земли, прихватив значительную сумму денег горожан.

Джейми взяла одну из книг по истории штата Вашингтон и открыла ее на странице с фотографией Макалистера, единственной, которую она смогла отыскать. Он смотрел на нее тусклыми невыразительными глазами и не выглядел таким уж кровожадным. И, право, он показался ей довольно скучным со своими напомаженными волосами, закрученными усами, в черном костюме с измятыми лацканами. Но внешность бывает обманчива.

Джейми уселась за письменный стол и взяла ручку. Несколько недель назад ей пришла в голову мысль, как помочь самой себе. Она хотела раз и навсегда избавиться от Хэзарда Макалистера, не отрицая его существования, как советовали доктора, а написав его биографию. Она была уверена, что если узнает жизнь преступника и увидит его лицо, то сможет отделаться от своих видений, отправив их в прошлое, где им и место. Тогда она; наконец, обретет свободу и создаст нормальную семью с Бреттом. Если дети решат проблему ее одиночества, она должна разделаться со своим прошлым, прежде чем станет матерью. Но она никогда не станет хорошей матерью, пока не оставит позади одинокое и вселяющее страх детство.

Джейми взглянула на фотографию, снятую с передержкой. Как мало ни удалось ей выяснить о том, что касалось Макалистера, это оказывало на нее какое-то гипнотическое влияние. Он родился где-то в середине 1800-х годов в Данвегане, в Шотландии, на острове Скай, и принадлежал к клану гордому, но с каждым поколением становившемуся все беднее. Не имея никакой надежды получить подобающее образование или наследство, Хэзард должен был отправиться за море. Ему едва исполнилось двадцать, а он уже был капитаном собственной шхуны, курсировавшей по маршруту Сан-Франциско – Сиэтл – Аляска. А к тридцати – владел целой флотилией пароходов, быстро становясь одним из самых богатых людей на восточном побережье. В 1888 году он построил на холме Макалистер-хаус и попросил красавицу Нелле Макмарри разделить с ним богатство и счастье.

Потом эта сказочка пошла наперекосяк. Что-то заклинило в Хэзарде Макалистере. В Сочельник 1889 года он пустил пулю в лоб Нелли, а затем и своему компаньону Уильяму Беннетту, оставив их лежать внизу в кабинете. Был ли это любовный треугольник, который потерпел крах? Никто этого так и не узнал.

При мысли о кабинете у Джейми мурашки поползли по телу. Хэзард ведь явился ей в Сочельник. Она сжала зубы, чтобы не вспоминать его безжизненное лицо, так испугавшее ее. И все же Джейми не могла избежать встречи с ним. Хэзард из-под ее пальцев смотрел на нее со страницы книги. Я теперь взрослая девушка. Взрослая девушка, Хэзард Макалистер. Вы больше не испугаете меня. Джейми не могла не взглянуть через свое плечо на дверь спальни и на темную прихожую позади. Там в тени что-то двигалось? Прохладным воздухом повеяло на нее от окна, рядом с которым стоял письменный стол. Джейми обхватила плечи руками.

– Джейми, посмотри, – Марк повернулся в кресле, стоявшем перед его компьютером фирмы «Макинтош» и протянул ей видеокассету. – Вот небольшой клип, который я сделал вчера. Тут миссис Гипсон.

– Интересно, – ответила Джейми, лениво оглядывая заставленную большую спальню хозяина дома. Марк собрал тут отечественные компоненты компьютеров, видеоплейер, странного вида фотоаппарат на штативе, зеркала, лазеры, призмы. Все это было беспорядочно соединено между собой проводами и алюминиевыми трубками.

– Смотри, – сказал ей Марк, вставляя кассету в аппарат. Он встал с места и подключил лазер, затем и дистанционное управление.

– А где телевизор? – спросила Джейми.

– Телевизора нет. Смотри сюда. – Марк указал на небольшое пятно перед лазерами, и в этот момент там возникла миссис Гипсон, которая смахивала пыль со стульев в столовой светящимися венчиками из розовых перьев. Совсем как в жизни. Джейми даже открыла рот от изумления.

– Это голограмма? – пробормотала она. – Как в жизни.

Марк кивнул. Он едва сдерживал волнение, обхватив свою худую грудь костлявыми руками, чтобы, как казалось, не дать волю словам.

– А разве голограммы не светятся странным зеленоватым светом?

– Мои – нет.

Миссис Гипсон наклонилась, чтобы поднять с пола монету. Она посмотрела на год выпуска монеты, пожала плечами и сунула ее в карман передника. Джейми выглядела ошеломленной.

– Коснись ее, – сказал Марк. Она бросила на него вопросительный взгляд, подозревая какую-нибудь проделку брата. Она ведь знала, что голограммы нельзя коснуться. Ее рука пройдет сквозь нее. Даже если изображение окажется трехмерным, в нем не содержится субстанции. Голограммы представляют собой оптическую иллюзию, которую дают кристаллы и лазерные лучи при искусном применении зеркал.

– Давай, давай. Коснись ее. – Марк не мог не усмехнуться.

Джейми нерешительно приблизила руку к миссис Гипсон. Похлопала ее по плечу и почувствовала под своими пальцами плоть. И отдернула руку, точно обожглась.

– Марк! Она... Марк, я потрогала ее!

Марк кивнул. Его глаза сияли.

– Она трехмерная. Она воспроизведена в 256 великолепных колерах. Обладает массой. Температура ее тела составляет 33 градуса. И она хранит в себе массу информации.

Джейми только молча удивлялась. От благоговейного трепета она просто онемела.

– Голограмма миссис Гипсон может принести тебе стакан молока с бисквитом, если подумаешь об этом. Действительно, она может взять стакан молока и дать его тебе. Я, правда, еще не проработал эту безумную идею – как направить голограмму на выполнение поставленной задачи – но скоро возьмусь и за это.

– Марк... я никогда не предполагала... это просто невероятно.

Он щелкнул кнопкой дистанционного управления, выключил видеоплейер, и миссис Гипсон исчезла. Джейми уставилась на брата.

– Ты удивлена, каким образом все это у меня получается, – заметил Марк, подходя к фотоаппарату на штативе и улыбаясь своей ошеломленной сестре. – Господи, да я же люблю компьютеры! А ты их разве не любишь?

– Марк...

– На деле весь секрет заключен в этом фотоаппарате. Это специально сделанный экземпляр фирмы «Брауни», сестренка.

Джейми подошла поближе к штативу.

– Как же он работает?

– Фотоаппарат фиксирует три вещи – выделение энергии, независимо от ее величины и маловажности; расстояние от камеры до источника энергии и количество выделяемого тепла. Это легко. Я просто использовал инфракрасную технику.

– Марк, я знала, что ты гений, но это... – она развела руками, не в силах найти нужное слово.

– Это радикально! – воскликнул он. – Как говорят в Лос-Анджелесе, это оригинально! Классный успех! Хочешь попробовать?

Она взглянула на него, умирая от любопытства.

– Можно?

– Коне... о, – протянул он, как Керли в «Трех козлах отпущения», когда сидел перед своим компьютером. Джейми улыбнулась, покачав головой. Как мог такой клоун создать такую передовую технологию?

– Контрольное устройство как в видео. Автофокус и все прочее. Хотя, подожди минутку. Вложу фотоаппарат прямо в видеоплейер.

– Могу я снова посмотреть миссис Гипсон?

– Конечно. Но не думаю, что это классный материал. Уж разреши мне начать первому.

Джейми посмотрела в объектив. Шторы и обои совсем не интересовали ее. Ей нужен был человек. Она оглядела комнату. Ее взгляд остановился на брате.

– Марк, дай мне снять тебя. И тогда ты сможешь показать мне, как голограмма взаимодействует с реальным миром.

– Блестящая идея, детка. Блестящая. – Марк пробрался через провода и аппаратуру и стал перед фотоаппаратом.

– Как голограмму я даю тебе это, – и он вынул из кармана джинсов кусочек ногтя. – Готова?

– Да.

– Включи видеоплейер.

Джейми нажала на дистанционную кнопку и повернулась к фотоаппарату. Она очень волновалась, приближая свой глаз к видоискателю. Затем нажала кнопку записывающего устройства и посмотрела в ту сторону, где был пучок лазеров. Марк, широко улыбаясь, возник в виде голограммы.

– Марк, подайся назад, чтобы я могла видеть тебя всего. Сейчас я не вижу твою руку.

– А теперь? – Марк отступил назад.

– Еще немного. – Она махнула ему рукой. – Еще чуть-чуть.

Вдруг Марк споткнулся, его нога зацепилась за провод, и он упал на пол. Изображение исчезло. Не выключая фотоаппарат, Джейми взглянула на брата. – С тобой все в порядке? – Да. Проклятые провода! Когда он поднялся на ноги, то источники света замигали и компьютер загудел так громко, что Джейми поспешила к нему. Монитор издавал свистящий звук, а экран становился то голубым, то черным. Марк уже был рядом. – Господи, что я натворил? Это, должно быть, резкое увеличение напряжения.

Неожиданно какое-то движение рядом с лазерами привлекло ее взгляд. И Джейми лишилась дара речи. Это был шок. Она могла лишь схватить брата за руку, вцепившись в нее ногтями.

– Черт побери! – выругался Марк. – Пусти меня, Джейми! – Он отдернул руку и бросился к предохранителю, стоявшему на полу. От него отходило множество проводов. Марк рванул красный, чтобы выключить ток, и оглушительный свист постепенно прекратился, поскольку компьютер перестал работать. – Может быть, взорвалась приборная доска, – прошептал он раздраженно.

– М... М... Марк! – заикаясь, произнесла Джейми, пытаясь опять схватить его за руку. Марк рассердился, но все же посмотрел туда, куда она указывала рукой, в направлении лазеров. – Это он!

Марк выпрямился.

– Господи, – прошептал он. Джейми почувствовала, как холодеет от ужаса. Она не могла пошевелиться. Она снова была во власти видения.

Там, в окружении лазерных лучей, стоял Хэзард Макалистер, так сказать, точно во плоти.

3

Охваченная ужасом и удивлением, Джейми не могла оторвать взгляда от голограммы Хэзарда Макалистера. Он же, видимо, не менее удивленный, ощутил плотность своей груди и оглядел руки, поворачивая их ладонями вверх. Затем он пошевелил ногой и посмотрел прямо на Джейми. Ей хотелось кричать, хотелось выбежать из комнаты, но шок приковал ее к месту.

Она хорошо знала это лицо. Она уже видела его словно в туманной дымке и потом на фотографии в книге, лежавшей у нее в комнате на письменном столе. Но ни одно из этих лицезрений не подготовило ее к зрелищу Макалистера в трех измерениях и в цвете живой плоти.

Физическое присутствие мужчины поразило ее более всего. Она никогда не подозревала, что Макалистер столь внушительных размеров. Он был более двух метров роста – широкоплечий, длинноногий. От него так и исходила энергия, особенно от лица, да и от позы, словно он вот-вот большими шагами устремится вперед. Буйная грива на голове была цвета темного золота, чуть светлее закрученных усов. Годы, проведенные на море, окрасили его белую кожу в цвет бронзы с красивым отливом. А глаза были точно блестящие голубые искорки, совсем не такие, как на фотографии.

– Господи! – повторил Марк в изумлении.

Джейми вышла из своего транса.

– Выключи его, Марк! Выключи, Бога ради!

– Выключено! Все выключено!

Ледяной ужас обуял Джейми. Что имел в виду Марк под словами «все выключено»? Как это может быть? Голограмма была перед ними такой же величины, как и сам ирландец. Если компьютер выключен, то откуда тогда голограмма?

И тут Макалистер выпрямился.

– Слава Святому Эндрю! – рявкнул он. – Я живой! – Он перевел взгляд с Джейми на Марка и снова похлопал себя по груди. – Я действительно живой, Я дышу! – В его баритоне слышалось шотландское картавое произношение. Он криво усмехнулся, показав два ряда ровных белых зубов.

Прежде чем Джейми успела сделать хоть какое-то движение, она увидела, как Макалистер вышел из круга лазерных лучей, сделав это так же легко, словно он ходил по грязной палубе корабля. Сердце Джейми тяжело билось в груди. Это пришло. Это конец. Хэзард Макалистер нашел, наконец, возможность схватить ее. Так почему же она не двигается с места?

Не веря своим глазам, Джейми смотрела, как он приближается к ней.

– Нелле! – позвал Макалистер. – Это ты, Нелле!

Джейми шагнула назад, боясь того, что он может сделать. Почему он зовет ее Нелле?

– Уходите, уходите! – заикаясь, произнесла она.

Макалистер остановился.

– Да не бойся. Ты же знаешь меня, милочка. Это же я, Хэзард. – И он протянул к ней ладони. Его руки были длинными, а пальцы тонкими.

Тут Джейми опять отступила назад.

– Я вам не милочка! – хрипло произнесла она. – Я не Нелле.

Он опустил руки и наклонил голову, оглядывая ее, точно она сказала неправду.

– Тогда кто же вы?

Джейми скрестила руки на груди.

– Меня зовут Джейми Кент. Эллен Джейми Кент.

Лицо его выразило изумление. Неужели он действительно осознал, что это ее настоящее имя? Словно завороженная, она смотрела, как он оглядывает ее, от носков кожаных ботинок до светлокаштановых завитков на голове.

– Вы Джейми? – спросил он. – Джейми Кент?

– Да. – Ее имя еще никогда не казалось ей столь незнакомым, когда его произносило это привидение-голограмма. А то, что привидение знало ее имя, заставило ее содрогнуться.

– Джейми Кент! – воскликнул Хэзард. – Ну и поделом мне, милочка! – Он осклабился, глядя на нее. В его улыбке было столько физически ощутимой убедительности, что Джейми отступила еще дальше. – А ты изменилась, Джейми, малышка. Выросла. Стала просто красоткой!

– Кто вы? – потребовал ответа Марк. – Откуда вы знаете мою сестру?

– Я Хэзард Макалистер. – Он поклонился. – Давно умерший Хэзард Макалистер.

– Привидение, – уточнил Марк. – Вы привидение, которое однажды видела моя сестра.

– Ну, да. – Макалистер опять ухмыльнулся. Казалось, его приводила в восторг эта ситуация.

Марк поглядел на видеоплейер, хотя и знал, что тот выключен.

– Это какая-то оптическая иллюзия.

– Почему?

– Ну... – Марк бросил на него подозрительный взгляд и снова взглянул на аппаратуру. – Точно не знаю, но привидения появляются не каждый день. Понимаете, о чем я?

– Да вы что? Не верите мне? Почему, Марк?

– Откуда вы знаете наши имена? Кто сделал вас таким?

Хэзард чуть выступил вперед.

– Вы что-то там намудрили с вашей штуковиной и извлекли меня из воздуха. Что до вашего имени, Марк... ну, я слежу за вами вот уже несколько месяцев с тех пор, как вы тут появились. – Тут его взгляд упал на Джейми, и он одарил ее, как ему, вероятно, представлялось, приветливой улыбкой. Но такое внимание заставило ее похолодеть от ужаса. – Я знаю Джейми еще с того времени, когда она раньше жила здесь. Хотя вы, милочка, выросли и изменились.

Глаза Марка сузились.

– Должно быть, кто-то придумал эту штуку. Вы фокусник? Как вы попали в этот дом?

Хэзард фыркнул и покачал головой.

– Мой мальчик, я пребываю в этом доме гораздо дольше, чем вы живете на свете. Я тут стоял и смотрел, как Джейми трогает этот прибор на треноге, а вы отошли и приземлились на свой зад, когда я увидел этот вихрь. Только так это и можно назвать. Голубой вихрь налетел на меня и куда-то потащил. Я и двинуться не мог. Отдался на его волю. На меня словно что-то излилось, не могу сказать что. Словно теплое масло. И я почувствовал, как мою кожу покалывает и щекочет, а волосы на голове шевелятся. А потом, слава Богу, все прояснилось, гуденье прекратилось, и вот вы тут, а я перед вами!

– Прямо из воздуха! Думаете, я поверю? – Марк помотал головой. – Это выдумки!

– Это правда.

– Я верю ему, – пробормотала Джейми. Марк обернулся к ней.

– Что?

– Думаю, что он говорит правду. Думаю, это и есть Хэзард Макалистер. Он выглядит, как и тот. Это правда, Господи, помоги мне!

Непроизвольно Джейми схватила брата за руку, точно он мог защитить ее от внушительной фигуры Макалистера. Злобный огонек сверкнул в глазах ирландца. На фотографии он не выглядел сердитым. Даже если кадр был снят дальним планом.

– Я не верю! – сказал Марк.

– Вы не верите в привидения? – Макалистер на шаг приблизился к ним. – Марк, а вы никогда ничего не замечали, наблюдая за чем-нибудь уголком глаза? Не чувствовали прохладное веяние воздуха?

Джейми не раз сталкивалась и с тем, и с другим в Макалистер-хаусе. Но никому ничего не говорила.

Марк пожал плечами.

– Каждый сталкивается с этим хоть изредка.

– В основном это бывают привидения. Но вы оказались не в настроении и потому не обратили внимания. Иное дело Джейми.

Джейми выпрямилась. Хэзард снова смотрел на нее.

– Одни ведь более восприимчивы, другие менее. Джейми же вообще редкий случай. Она ощущала меня не один раз. Так ведь, милочка?

Джейми молча кивнула. Она разговаривает с привидением. Она стоит здесь и разговаривает с привидением? Неужели она и вовсе потеряла рассудок?

– И вы еще видели меня в Сочельник. Я не хотел напугать вас. Вы плакали, и я просто решил узнать, что же это так надрывает вам душу. Бедная малышка. Они отправили вас отсюда, прежде чем я это понял.

– Пожалуйста... – умоляющим тоном сказала Джейми. – Пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Итак, – вмешался Марк, наконец, преодолев свои сомнения. – Все эти годы вы находились здесь, блуждая вокруг и ожидая момента испугать людей?

– Блуждая вокруг, ох! Думаю, я был тут в ловушке.

– А теперь вы стали голограммой, – заметил Марк. – Или хотите, чтобы я считал вас голограммой. Какой бы эта голограмма ни была.

Марк хотел подойти к Макалистеру, но Джейми оттащила его назад.

– Не подходи к нему! – сказала она.

– Мне просто интересно...

– Он убийца! – Джейми оттащила брата от голограммы еще дальше, пытаясь приблизить его к двери.

– Не уходите, милочка. – Макалистер ринулся вперед, чтобы задержать ее.

Охваченная ужасом, Джейми вскрикнула, и Марк встал на пути голограммы.

– Эй! – громко сказал он. – Не трогайте мою сестру!

Макалистер остановился, хотя глаза его побелели от гнева.

– Вы дали мне жизнь приятель, так не раздражайте меня.

– Не прикасайтесь к ней! – задыхаясь, прохрипел Марк. Последняя сцена и вовсе лишила его сил. Приступ кашля согнул его в три погибели.

Макалистер воззрился на Марка.

– Она назвала меня убийцей. Я хочу знать, почему.

Кашель душил Марка. Его лицо стало красным.

– Марк! – закричала Джейми.

– Мой в... – он упал на колени. – Принеси мой ингалятор...

– Где? – спросила она громко.

– Спа...

Джейми выбежала из комнаты, пересекла холл и стала среди газет и журналов в спальне Марка отыскивать ингалятор. Нащупав холодный металл, она схватила его и из последних сил поспешила обратно в лабораторию. Ноги едва несли ее. Там она увидела, что Марк сидит на полу, а Макалистер его поддерживает. Наклонившись, Джейми приложила ингалятор к губам Марка. Его глаза были закрыты. Он задыхался.

– Дыши! – скомандовала она. Он с трудом повиновался. Его грудь чуть вздымалась.

– Дыши, Марк!

Через несколько мгновений Марк стал дышать глубже и глубже. Постепенно дыхание его восстановилось, Он был бледен как полотно и, видимо, не сознавал, что покоится на руках голограммы, которую сам и сотворил. Глаза его то открывались, то закрывались. Приступ кашля совсем лишил его сил.

– Его нужно уложить в постель.

– Можете ли вы... Можете ли вы отнести его туда?

– Да.

Джейми отняла ингалятор от губ Марка и поднялась на ноги.

– Идите за мной. – Она движением руки указала Макалистеру путь. Макалистер легко поднял изможденное тело Марка и тихонько, словно ребенка, покачал его на руках. Затем он вышел из лаборатории, спустился в холл и подошел к спальне Марка. Джейми быстро привела в порядок постель брата.

Макалистер осторожно положил Марка на постель, поддерживая его голову, когда опускал ее на подушку. Затем уложил ноги Марка прямо, снял обувь. Джейми же стояла у противоположной стороны постели, в изумлении глядя, как высокий Макалистер бережно обходится с ее братом.