Карен Симонян
      Дежурный
      Двор был большой, и в нем - несколько деревьев, кустов, немного песка и маленький бассейн. А еще было во дворе здание с плоской кровлей, в котором жили люди, приезжавшие с Земли. Они и создали (много десятилетий назад) этот двор - кусочек земного шара на отдаленной, пожалуй, самой отдаленной планете.
      Из рассказов взрослых мальчик знал, что вначале люди приезжали по одному, потом с семьями или друзьями. Пробыв на планете пять лет, возвращались на Землю.
      Мальчик проводил во дворе целый день - играл во все те игры, которым научился еще на Земле: строил из влажного песка египетские пирамиды, города с прямыми проспектами, ракетодром, запускал в бассейн флотилию из бумажных корабликов... А в последнее время все чаще сидел под одним из деревьев, молча всматриваясь в небосвод. Вечерами, когда сгущались сумерки, в неподвижной фигурке его угадывалось особое напряжение: мальчик играл в дежурного. Это была игра новая, мальчик выдумал ее сам и, хотя временами ему становилось ужасно скучно, дежурства своего не бросал, пока не окликала его мать:
      - Уже поздно, малыш!
      - Умойся, - говорила мать, - вот-вот придет папа.
      На бесконечном черном пространстве перемигивались тысячи искрящихся точек - звезд, и солнце тоже было среди них. Долгое время мальчик не мог примириться с тем, что Солнце, огромное и ослепительно яркое, кажется с этой планеты маленькой светящейся звездочкой. Потом привык. Но все равно каждый вечер упорно старался определить, какая же из этих точек Солнце.
      - Сколько осталось до нашего возвращения? - спрашивал мальчик мать каждый вечер.
      - Немного, - отвечала она каждый вечер.
      "Немного" означало годы, месяцы, дни, и каждый вечер это "немного" чуть-чуть уменьшалось. Однако отец не радовался - наоборот, он становился все более озабоченным, грустным немногословным. Мальчик давно уже не видел его улыбающимся.
      - Папа сегодня вернется веселым? - спрашивал мальчик.
      - Не знаю. Может, грустным, а может, веселым.
      - Раньше он бывал грустным, - вспоминал мальчик, - но, приходя с работы, улыбался, целовал меня.
      - Он и сейчас тебя целует.
      - Но не улыбается, - возражал мальчик.
      - Потому что день ото дня приближается время смены и нашего возвращения.
      - Но ведь этому надо радоваться.
      - А он вот грустит... - вздыхала мать, и трудно было понять, продолжает ли она разговор, или пытается найти ответ собственным мыслям и сомнениям.
      Но мальчик был упорным, дотошным и, стремясь докопаться до истины, снова спрашивал:
      - Почему?
      - Ян сама не знаю. Слышала только, что все, кому привелось нести здесь дежурство, возвращались на Землю грустными. И смотрели на людей с виноватой улыбкой, словно просили у них прощения.
      - А почему папа сегодня запаздывает?
      - Не знаю. Он всегда приходил вовремя...
      Вот уже четыре года отец нес дежурство на этой далекой планете. Все дни он проводил в небольшом помещении, расположенном в заднем дворике: сидя у пульта управления, отец внимательно следил, не отзовется ли антенна, установленная в десятках километров отсюда, на сигналы из иных миров.
      Много десятилетий назад было начато людьми это дежурство. Однако молчание вселенной не нарушалось; и ни разу не прорывались еще сюда позывные с других планет.
      А люди продолжали нести дежурство и спустя пять лет возвращались на Землю обманувшимися в своих надеждах. И новые дежурные начинали на далекой планете пятилетнюю вахту, твердо веря в свою удачу.
      - Здесь проведем мы и следующую смену, - все чаще говорил отец.
      - Нельзя, этого все равно не разрешат! - возражала мать.
      - Если будет необходимо, мы пробудем здесь и пятнадцать и двадцать лет! - упорствовал отец, сердито вышагивая по плиткам, устилавшим пол.
      В такие минуты мать умолкала, и во взгляде ее, устремленном на отца мальчика, угадывались боль и тоска.
      ...Снаружи послышались шаги. Мальчик посмотрел на мать, и оба поспешно сели за стол. Третий стул был свободен. Через несколько минут на этот стул сядет отец. Они молча поужинают, побеседуют полчасика о самых грустных на свете вещах и разойдутся по своим спальням.
      ...В дверном проеме, на фоне черной грунтовки, неба, стоял отец высокий, широкоплечий, светловолосый.
      - Папа! - вскричал мальчик, не сумев сдержаться, потому что отец улыбался, и улыбка эта показалась мальчику такой же странной, как в первое время пребывания на планете казалось ему странным Солнце величиною с маленькую звездочку, Солнце, которое не грело и не светило.
      - Добрый вечер, - сказал отец. - А не наскучило ли вам здесь?
      Ответом было вопрошающее молчание, и отец рассмеялся.
      - Ничего, осталось уже совсем немного! Скоро вернемся на Землю и сразу поедем к морю. Будем валяться на песке, будем загорать под настоящим солнцем! Ну что вы молчите?!
      Он сел на свободный стул, и все принялись за ужин. Отец был необычайно словоохотлив, шутил, вспоминал Землю, скалистый утес на берегу Севана и пещеру, в которой согласно древнейшему преданию жил отшельник, ненавидящий людей.
      - Что же все-таки произошло? - спросила в конце ужина мать.
      - Ничего неожиданного, - сказал отец. - Сегодня я засек сигналы. Понимаешь, обыкновенные сигналы. Значит, дежурство напрасным не было. Скоро вернемся на Землю. Мы свой долг выполнили, не так ли? И тем, кто сменит нас здесь, будет легче дежурить. Но мы... Нет, не зря провели мы здесь годы. Вот если бы не удалось уловить сигналы, тогда б получилась сплошная глупость!..
      Они засиделись допоздна. Отец говорил, что людям, конечно, удастся установить контакты с теми, кто послал сигналы во вселенную, и жалел, что к тому времени он состарится и не сможет быть участником экспедиции на долгожданную планету.
      - Ничего, - успокаивал его сын, - я буду уже взрослым и полечу сам. А ты не станешь без меня грустить, правда?
      - Главное, чтоб никогда не довелось грустить тебе, - отвечал отец, самое главное это. И помни - тот, кто сделал что-либо хорошее для людей, обычно не знает грусти. И Солнце приближается к нему, становится все больше и больше, становится огромным, ослепительно ярким, самым прекрасным в мире светилом. Хочешь, посмотрим на Солнце?
      Отец и сын подошли к окну. По ту сторону окна, по ту сторону прозрачного купола, на черном небосводе всеми цветами радуги переливались тысячи искрящихся точек, и одна из них была Солнцем.
      - Видишь, какое оно большое и яркое? - шепотом спросил отец.
      - Вижу... Я никогда в жизни не видел такого большого и яркого Солнца... - отвечал ему сын, не отрывая взгляда от маленькой светящейся точки, которая была Солнцем.