Глава 10

Евгений Смеляков оторвался от компьютера, расправил плечи, взглянул на часы и совершенно неожиданно обнаружил, что день уже пролетел. А он так и не выполнил ни одного поручения из списка, оставленного на холодильнике «заботливой» Мэри. Следовало срочно предпринять хоть что-нибудь — гипотетически подмахнуть кое-где веничком, ликвидировать грязную посуду — и он было приподнялся, но в это время из коридора донесся звук открываемой двери.

Поздно! Жена вернулась с работы — усталая, и, конечно, голодная. А ее с порога встречает… этакий хаос. «Нет, только не в обрамлении меня!»

Ген опустился обратно и пристально уставился в монитор.

Легкие шаги пересекли прихожую и замерли где-то на пороге гостиной. Даже не оборачиваясь, Евгений почувствовал сгущающуюся позади предгрозовую атмосферу. В голове оперативно формировались контрдоводы, как вдруг…

Как вдруг она подошла и обняла его сзади за шею. Прижалась щекой.

— Ген, милый, здравствуй… Работаешь?

— Угу… — он растерялся. А ведь запрограммировался на скандал, нисколько не сомневался в предстоящей головомойке, и вдруг… — Прости, я тут заработался… Ничего не убрал…

— Ерунда. Успеется, — сказала она и зашуршала чем-то. — Я вот тут тебе сейчас взяла, — она положила рядом на стол салфетку с горячими пирожками, источающими аппетитный аромат.

— А ты?.. Ты же сама голодная! — воскликнул он и с ужасом вспомнил, что холодильник является лежбищем единственной реликтовой сардельки. — Давай вместе, — предложил он, — я сейчас кофе заварю…

— Нет! — в ее голосе прозвучала испуганная нотка. — Погоди-ка, сейчас, вот, — и она добавила к пирожкам банку колы. — Ешь, пей и не отвлекайся. А я тут рядышком посижу. Отдохну немного. Ты не против?..

«Что-то случилось…» — думал Ген, откусывая пирожок, не в состоянии больше вникать в смысл символов на экране. На душе было тревожно, назревало желание поговорить. Он оглянулся — Мэри, откинувшаяся на спинку кресла, глядела на него с улыбкой сквозь приопущенные веки и выглядела неимоверно усталой.

Не успел он открыть рот, как раздался звонок в дверь. Ген, сам не зная почему, подскочил на месте, словно наэлектризованный. Мэри тоже вздрогнула, рывком поднялась.

— Ты отдыхай, я открою! — велел, верней, попытался велеть он.

— Лучше я, — возразила она.

К двери они подошли вместе. Но открыл все-таки Ген.

— Михалыч, и ты здесь? — сказал человек, стоявший за порогом.

Ген медленно попятился и пятился бы долго, но уперся спиной в вешалку.

— Милый, спокойно, это только его двойник, спокойно… — попыталась утешить его Мэри. Потом, схватив гостя за руку, втянула его в дом.

— Фил, почему ты здесь? Так же не может быть!

— Как видишь, может… — он тяжко вздохнул. — Я не смог вернуться обратно, ну, к себе. Не хотел, но сам не знал этого. Ты сказала, что мне суждено погибнуть, что все мы… Ну какой тогда смысл?

— Так, погоди, — Мэри потерла лоб. — Пойдем. Сейчас. — Она обернулась к безмолвному мужу, погладила его по плечу: — Ген, милый, пойдем в комнату, выпей газировочки. Ты все поймешь, я потом объясню.

Пока Ген пил мелкими глотками колу, Мэри говорила Филу, усаженному ею на диван:

— Слушай, тут что-то не так. Вернуться во времени, значит — к повторению событий, а ты почему-то вернулся в другой мир. Выходит, ты теперь и здесь и там? Конкретно ты, а не твой двойник! И если, допустим, ты там погибнешь, то… то… Все равно исчезнешь? Или нет?..

— Никуда он не исчезнет, — донесся усталый голос от двери. Там, оперевшись плечом о косяк, стоял… Гений? Мэри в отчаянии прикоснулась к виску и встретилась с ним взглядом. Это был Жнец.

— Ты забыла закрыть дверь, — сказал он. — Фил может погибнуть, и одновременно он будет жить, будучи спасенным во времени, которого уже нет. Это Хаос, детка. Пора привыкать.

— А я-то думала, что мы собрались отвыкать. Ты здесь какими судьбами? — спросила она и с беспокойством покосилась на мужа. Ген — бледный, как смерть, молча наблюдал происходящее. Жнец тоже посмотрел на него.

— Смеляков Евгений Михайлович, если не ошибаюсь? — Ген молчал. — Очень приятно, я тоже, — сказал Жнец, заходя и усаживаясь в кресло. Понял, в отличие от Фила, что перед ним не Михалыч. Не тот Михалыч. Все-таки давала себя знать принадлежность к спецслужбам.

— Ты не угостишь нас кофе? — взглянул он на Мэри. — И хорошо бы чего-нибудь пожрать. — Почесал бровь: — Когда же мы в последний раз ели-то?..

— Нет! — опять как будто испугалась Мэри. — Прости, правда, ничего нет. Хочешь пирожок?..

— Ладно, потом. Сначала о деле. Я, видишь ли, совсем не чаял здесь оказаться. Как и Фил, я думаю. — Фил со вздохом кивнул. — Гений ошибся, — сказал Жнец, — у нас не вышло обыграть Хаос. Мы думали, что управляем им, когда не в состоянии управлять даже собой, собственными желаниями. Это он ими манипулирует, как картежник, или скорее шулер. Хотите вернуться во времени и все переиграть — пожалуйста! Но тогда Фила подстерегает гибель. Тогда нам с тобой не суждено встретиться. А мне еще, оказывается, очень хотелось побыть с тобой когда-нибудь наедине.

— Не знаю, о чем вы, — прорезался вдруг Ген низким угрожающим голосом, — но я бы попросил…

— Ген, не надо, — сказала Мэри. — Ты еще не понял? Он — это ты.

Жнец, не обращая внимания на реплики хозяина, глядел на Мэри.

— Вот я и вернулся — но не к себе в пятницу тридцатого, а к тебе. — Он усмехнулся: — А ты, оказывается, замужем.

— Значит, ты пока еще вирус, — сказала Мэри, — и можешь все переиграть.

— Попробовать можно. Но это игра с огнем, или в кошки-мышки с Хаосом. Мало ли у меня еще желаний? Их не вырвать из души. Это, выходит, превалировало. Так что в следующий заход я могу просто убрать себя-здешнего. И ты о нем даже не вспомнишь — ведь ты больше не вирус. Разумеется, я бы никогда такого не сделал, но все будет так, как я хочу на самом деле. Другие мои двойники после этого, возможно, тоже начнут гибнуть в своих мирах, вопреки естественному ходу вещей. Хаос будет разрастаться. А разве я этого хотел? Я просто хотел женщину. И учти — это только одно мое желание. Теперь — как быть с Филом? Его не вернуть, пока он сам этого не хочет. А как человек может пожелать себе гибели?

— Только дойдя до ручки, — грустно откликнулся Фил.

С кухни донеслись какие-то звуки: что-то там хлопнуло, потом загремело и еще раз загремело. Мэри приложила ладони к пылающим щекам:

— Сидите, все сидите! Только не надо туда ходить!

— Что с тобой? — тревожно спросил Ген.

— Чего ты так перепугалась? — поинтересовался Жнец, поднимаясь.

— Может, воры? — предположил Фил, тоже вставая.

— Нет, пожалуйста, сядьте! Туда сейчас нельзя: там все началось, — Мэри бросила взгляд на стенные часы. — Примерно в это время!

Жнец с Филом переглянулись: один почесал в подбородке, другой во лбу. Неизвестно, какое решение явилось бы результатом, поскольку нарушитель спокойствия сам появился на пороге. Мэри ожидала, что это будет Мышка, но…

Она ошиблась.

Явно взволнованный и слегка растерянный, средних лет, довольно крупного, но не спортивного телосложения человек в белом халате обвел компанию светлыми, как весеннее небо, глазами.

Ген сразу узнал его и… одновременно не узнал. Глаза — все дело было в них.

— Добро пожаловать, — произнес Жнец и улыбнулся одним ртом — глаза в улыбке не участвовали. Глаза Жнеца резали ясную голубизну, кромсая живущую в ней счастливую безуминку. — Вот мы, кажется, и встретились.

— Прошу прощения, господа, — сказал пришелец и неуверенно улыбнулся в ответ. — Произошло недоразумение, и… Словом, я надеюсь, что мне удастся в ближайшие же минуты вас покинуть.

— Не торопитесь, док, — сказал Жнец. — Вы только что совершили прорыв в параллельный континуум, а не всякий континуум так просто покинуть, говорю вам это как специалист. Кстати, позвольте узнать ваше гениальное имя, которое, я уверен, еще будет греметь из мира в мир, если только вы не откажетесь отвечать на мои вопросы.

Гость молчал с видом человека, ступившего с любопытством через грань в новый, неизведанный мир и нашедшего там кровожадных мутантов.

— Не надо, Жнец, — включилась в их разговор Мэри. — Это Генрих Блум. Он присылал нам своего двойника, пытался помочь… хотел все исправить.

— Это уже отрадно, — сказал Жнец, кивнув на кресло: — Присаживайтесь, док.

— Увы, это невозможно! — твердо заявил Блум. — Вы не понимаете, чем может быть чревато мое пребывание здесь.

— Понимаю, док, понимаю. Вы даже не представляете себе, как понимаю. Садитесь. И прошу вас, не раздражайтесь, поскольку вы сейчас являетесь вирусом, а это, скажу я вам, страшная штука. И не удивляйтесь: вы же знали, в какие области запускаете лапы, не правда ли? Так вот, в нашем лице вы имеете дело с жертвами вашего эксперимента, вернувшимися из не столь отдаленного будущего. Не уверен, но думаю, что в ближайшее время сюда могут подойти еще несколько жертв. — Блум захлопал глазами и зашарил рукой по халату в поисках очков. — А вы оказались здесь лишь потому, — продолжал Жнец, — что я перед возвращением из будущего высказал желание с вами повидаться. — Блум надел очки и через них еще раз пристально оглядел всех присутствующих. — Видите, насколько все серьезно? — спросил Жнец. — Так что давайте действительно не будем терять время: я предлагаю поделиться информацией и обсудить, куда нам следует запихнуть общими усилиями выпущенный вами Хаос.

В это время раздался звонок в дверь. Ген на сей раз не побежал открывать, а лишь вопросительно поглядел на Мэри. Кивнув ему ободряюще, она с тяжелым сердцем пошла в коридор.

— Ну вот, я говорил, что еще кто-то подтянется, — прокомментировал Жнец.

Все в ожидании поглядели на дверь. Спустя несколько секунд в ней появился новый гость, одновременно в комнате раздался стон дуэтом: Фил с этим стоном откинулся на спинку стула, а Жнец закатил глаза.

— Смеляков! Ну слава богу! Наконец-то я тебя нашел! — воскликнул гость, потрясая животом и богатой русой шевелюрой.

— Жнец, а он-то как здесь оказался? — не в силах протиснуться между гостем и косяком, кричала из коридора Мэри. — А на «острове»? Кто из нас его так любит?

— Неприязнь, — откликнулся Жнец, глядя, как толстяк, преодолев дверной проем, бухается ему в ноги, — может быть почти таким же мощным крюком, как любовь. Так что это, видимо, наш личный Вечный жид.

— Смеляков, я у критической черты! — заявил Андрей Валентинович «из партера». — Ты должен вывести меня из этого состояния! Должен! Проси, чего хочешь! Только помоги!..

— Сделай одолжение, отправляйся к дьяволу!

Мир за окном сверху донизу — по небу, между соседними домами и через двор — пересекла ослепительная багровая трещина. Звук отсутствовал, словно умер, но дом слегка затрясло, когда она стала медленно расширяться…