– Так-таки и выходим? – донеслось сверху. – Пока еще Сашка себя под хохлому распишет...

– С хохломой покончено, – раздался грустный голос из-за журнала. – Сегодня она радистка гиперпространственная. Спускайся, погляди на эту рогопопу.

– Сережа, ну я же просила! – гневно выпрямилась блондинка. Кэт в зеркало было видно, что лицо ее обведено фигурным контуром, как бы имитирующим шлем, тогда как действительно линия, проведенная через правую щеку к уголку губ, олицетворяла переговорное устройство.

– Молчу, молчу, – проворчал парень, – хотя понимаю, что сюрприз испорчен.

– А под хохлому... – зловеще начала Александра, потрясая кисточкой, – я сейчас распишу кое-кого другого!

– Нет, умоляю, только не это! – взмолился Сергей, прикрывая лицо журналом и выглядывая из-за него краем глаза.

«Ох, мне бы ваши заботы...» – вздохнула мысленно Кэт, ощущая зависть к беззаботным ровесникам и старательно-безуспешно с ней борясь: кто-то сейчас отправится на вечеринку, а кому-то под условным именем «загнанный зверь» предстоит обходить ловушки и перепрыгивать капканы, расставленные очень серьезными гражданами. Кстати говоря, многое зависело от того, как скоро ей позволят воспользоваться лифтом.

– Простите, так как насчет лифта? Я могу от вас спуститься?.. – нетерпеливо спросила она и осеклась, подумав, насколько подозрительно выглядит подобная просьба: спуститься с пятого этажа молодой девушке ничего не стоит и пешком, ради этого вовсе не обязательно заходить к соседям. Но на это никто не обратил внимания – должно быть, при такой лифтизации сама мысль ходить по лестнице казалась абсурдной.

– Давайте знакомиться, я Виктор, – сказал парень, спускаясь с «антресолей» по витой лесенке. – А вы, значит, наша соседка? По имени?..

– Вера, – еще раз представилась Кэт. На сей раз она предпочла назваться вымышленным именем: похоже, что в ней начал-таки просыпаться конспиратор.

– Ты подумай, а! Ведь так всю жизнь можно прожить с человеком в одном подъезде и даже не встретиться!

– Город, – пожала плечами Кэт и решила повторить легенду: – У нас сейчас ремонт, и...

– Спасибо вашему ремонту! Если бы не он...

– Вик, кончай любезничать, – весело приказала Александра, уже закончившая наводить макияж и налачившая волосы составом, превратившим их в подобие блестящего шлема. Выглядела она, конечно, ультрамодно – видимо, была неплохим визажистом, что по достоинству оценила Кэт, хотя сама не любила краситься броско. Девушка за стойкой сморщила нос:

– Мы так до вечера из дому не выберемся.

– А что, неужели все-таки выберемся? – усомнились из-под журнала.

– Выберемся-выберемся, – заверил Вик, – и соседку с собой прихватим. Правда, Вера? Вы же не против?

– Действительно, Вера, пойдемте с нами! – поддержал Сергей и поправился деликатно: – Если вы, конечно, не заняты.

Девушки многозначительно переглядывались, но на губах их при этом играли улыбки: кажется, они не возражали против принятия незваной гостьи в компанию.

Кэт моментально оценила – да, так будет легче остаться незамеченной. Однако нельзя было соглашаться радостно и с ходу: поколебаться следовало не только для конспирации, но и ради престижа. Кэт озабоченно сдвинула брови:

– Ну, я даже не знаю... Я вообще-то собиралась в кино...

– Ну так и спустимся вместе в общественную зону! – обрадовался Вик. – А там решим, куда податься – в кино или еще куда.

– Решим-решим, поехали! – Александра, кажется, потеряв терпение, взяла Кэт под руку и повлекла ее к лифту, остальные, весело переговариваясь, двинулись следом. Кэт сомневалась, поместятся ли они там вшестером, но поместились, с прибаутками, видимо, привычно набившись в круглую кабину, истинно как сельди в бочку. Вик, прижатый носом почти вплотную к панели, так и потыкал в нее носом, потом нажал уже пальцем одну из нижних кнопок с буквами «Оз».

– Ай! Мама!

– Нога!

– Мальчики, ко мне не прислоняться!

– Не могу! Поэтому как честный человек предлагаю вам...

– Это ты-то, Славик, честный? Ты ж в меня спиной уперся!

– Но ведь уперся!

Такие и прочие в том же роде комментарии сопровождали их не слишком долгий полет вниз. Потом дверь открылась, и они вывалились в удлиненное помещение – просторное и гулковатое, отделанное «престижными материалами», как пишут о таких облицовках в рекламных проспектах.

– Вера, приходите к нам почаще ездить на лифте! – реплика принадлежала третьему молодому человеку, по имени Славик, который на самом деле был вдали от Кэт и больше прислонялся к Александре.

Та хмыкнула:

– Со мной не вышло, так что берегись: он надеется в следующий раз оказаться поближе к тебе.

Кэт рассмеялась почти непринужденно, при этом стараясь держаться в центре компании. По обе стороны вдоль коридора через изрядные промежутки располагались двери других лифтов, и наблюдалось четверо мужчин, рассредоточенных и явно чего-то ждущих. Чего-то или кого-то?..

– Пошли? – абстрактно спросила Кэт, мечтая как можно быстрее скрыться из поля зрения этой четверки.

– Рванули, – согласился Вик. Все, в том числе и Кэт, дружно направились к прозрачной двери, утопленной в изгибающейся стене напротив. Кэт приложила все старания, чтобы оставаться загороженной спутниками, как живой стеной, от «ожидающих» типов.

– Хорошо бы все-таки в кино... – осторожно сказала она: ребята неплохо здесь ориентировались, она же понятия не имела, куда ее увлекают. Вик обернулся с озадаченным видом:

– Ну раз уж я ткнул в оздоровительную зону... – Он поглядел на друзей и покаянно вздохнул: – Понимаешь, Мариша работает на этом уровне в кафе, ей скоро на смену. – Маришей звали брюнетку, так что непонятно было, каково ее полное имя – может быть, Марина, но вполне возможно, что Мария или Матильда. – Оторвемся все вместе на волне, а? А потом, если не раздумаешь, можно и в кино.

Кэт поняла, что таков был их первоначальный план, просто остальные сначала подыграли Вику, а теперь предоставили ему самому выкручиваться.

– Ладно, уговорили, пойдемте, – согласилась она, не очень, правда, представляя, что значит «оторваться на волне». Главное сейчас было скрыться из зоны видимости рассредоточенной компании, кидающей на них издалека внимательные взгляды. В это время в холл из коридора выплеснулась еще одна группа молодежи, все стали здороваться, перемешались, и Кэт была увлечена в общем потоке. Наблюдатели потеряли к ним интерес: местная молодежь, договорившаяся о встрече, их явно не интересовала.

В беломраморном зеркальном зале консьерж выдал Кэт голубенькую карточку, оплаченную Виком, против чего она, скрепя сердце, не стала возражать. Но вот дальше...

– Принадлежности свои? – спросил консьерж.

Мариша толкнула озадаченную Кэт локтем:

– Ты купальник будешь брать?

– Н-ну да, наверное... – пробормотала Кэт, растерянно озираясь. Вик подмигнул ей, уже направляясь вместе с ребятами в какую-то боковую дверь.

– Тогда давай в примерочную, мы будем на пляже, – сказала Мариша и упорхнула, подтолкнув ее к одной из выстроившихся вдоль стены цилиндрических кабин.

Виртуальные примерочные были для Кэт не внове. Войдя в кабину, она привычно встала на вращающуюся платформу и подождала, пока та совершит полный оборот – за это время лазерные сканеры сняли с нее необходимые мерки. Затем стена перед нею словно бы углубилась, став экраном, где появилось ее объемное изображение в полный рост – оно вращалось, оказываясь после каждого оборота в новом купальнике. Нажатием на специальную кнопку Кэт выбрала бирюзовый, полузакрытый, с асимметричными розовыми вставками. В каком-нибудь салон-ателье так можно было долго забавляться, а потом уйти, пообещав, что подумаешь над выбором. Здесь же, хочешь не хочешь, пришлось скормить аппарату чужую сотню и получить практически ненужное ей изделие, то бишь купальник, идущий в комплекте с махровым полотенцем.

Консьерж – немолодой полнеющий дядя любезно указал ей дверь в женскую раздевалку. Его улыбка показалась Кэт скабрезной – возможно, он подсматривал на своем терминале процесс примерки: компьютер ведь виртуально «раздевает» клиента. «Что ж, – сочувственно вздохнула про себя Кэт, – у каждого свои маленькие радости. Если этот тип постоянно сопровождает дам такими вот улыбочками, долго ему на этой сладкой должности не продержаться».

Раздевалка оказалась просторной и комфортабельной – мягкие диваны с набивным рисунком и индивидуальные салончики вдоль стен... кабинки-парикмахеры!

Поглядев тайком на оставшиеся деньги, которых было еще довольно много, Кэт победила в короткой борьбе с угрызениями совести и, войдя в кабинку, села в кресло. Дверь задвинулась, на мониторе перед нею возникли надписи:

Появилось вращающееся изображение ее головы со сменяющимися видами причесок. Панель у подлокотника позволяла выбирать и моделировать – цвет, объем, длину. Когда она спустя совсем недолгое время вышла из кабины, расставшись с очередной порцией чужих денег, ее прямые русые волосы превратились в богатую темно-каштановую копну. Потемнели и брови, а губы украсила новая стойкая помада, безупречно гармонирующая с цветом волос.

Пора было примерять купальник. Разоблачающиеся девушки оценивающе глядели на выбор новенькой, извлекаемый ею из хрустящего пакета. Вкусы окружающих, судя даже по такой минимальной одежде, как купальник, были самые разные – от пуритански-закрытого до откровеннейшего топлесс.

Кэт выросла в Крыму, может быть потому была убеждена, что одежду придумали женщины, причем отнюдь не для тепла. А, скажем так, для эксклюзивности. Ну и еще ради борьбы с мужской ленью. Как говорила, лежа рядышком на пляже, ее подружка Роми – особа ветреная и шебутная: «Хочешь взглянуть – приложи усилие. Хотя бы такое», – и она щелкала, оттянув, лифчиком.

Переодеваясь, Кэт думала о том, что не купальник бы ей следовало подбирать, а вообще сменить одежду и, покинув новых друзей, отправиться полностью неузнаваемой на поиски выхода из кондоминиума. Но менять решение было поздно. Может быть, она и сожалела об этом, но лишь до тех пор, пока не вышла на... ну да, в полном смысле – на пляж, хоть она и приняла слова Мариши за шутку.

С моря дул легкий освежающий бриз, на берег одна за другой накатывали пенистые волны. С голубого неба пригревало яркое солнышко. То есть понятно, что все это было искусственным: огромный полукруглый бассейн со специальной системой образования волны, мощный озонированный кондишн, купол с эффектом перспективы, с висящим в зените рассеивающим прожектором. Даже песка на самом деле не было, его заменял мелкопористый материал, очень похоже проседающий под ступнями и некоторое время хранящий форму следов. «На берегу» стоял павильончик, где были выставлены доски для серфинга, на деревянной стенке висели ласты, маски, очки, круги и прочие атрибуты водного мира. «Береговая линия» изгибалась широкой дугой, народу на ней, как ни странно, было не слишком много. По периметру выстроились ларьки-автоматы с напитками и легкой закуской.

Ее новые знакомые были здесь – ребята мелькали в волнах с досками, девчонки, стоявшие у кромки прибоя, поглядывали по сторонам, но не узнавали Кэт. Купальник Мариши представлял собой переплетение разноцветных полос, весьма символически прикрывающих самые интересные места; некоторые из этих мест, несмотря на общую визуальную худобу, были вполне себе выдающимися. Александра же и вовсе была в одних узеньких ярких плавках; все ее тело оказалось расписано сложнейшим геометрическим узором, выглядела она потрясающе модно, хоть и осталась практически в одной татуировке. О чем-то пошептавшись, они ринулись в воду – Александра с визгом, Маришка по-модельному грациозно.

Кэт наблюдала за этими детьми с грустной снисходительностью обремененного проблемами взрослого и вовсе не спешила сигать следом. Вдоль берега стояли шезлонги, словно здесь можно было загорать – впрочем, почему нет? Все возможно. Но люди большей частью сидели и лежали прямо на «песке», наверняка экологически чистом, при этом не пристающем к коже. Кэт не стала следовать их примеру, а села на откидное сиденье у павильончика – не потому что все вокруг казалось ей фальшивым – совсем нет! Пусть это был не настоящий, но по-своему весьма колоритный пляж: он походил на очень дорогую игрушку, увеличенную до реальных размеров; а то вдруг появлялось ощущение, что ты совсем крошечная и попала вместе с другими лилипутами в кукольный бассейн. Вон там парни изображают из себя крутых серфингистов, седлающих волны, глядя на которые настоящий профессионал сказал бы, что сегодня штиль. Впрочем, через недельку и он бы катался на них как миленький, потому что других, головокружительных, тут взять негде.

Вот о чем, отрешившись от своих проблем, размышляла Кэт, когда заметила на пляже среди обнаженных тел парочку одетых граждан. Они торопливо шли вдоль берега, нелепо высоко задирая ноги в ботинках, проваливающихся из-за эффекта «утопания», и зорко оглядывали юных представительниц женского пола – что, впрочем, было не так уж удивительно для двух одиноких джентльменов. Порой они останавливались, вглядываясь в прыгающие в волнах головы, как будто дамы, находившиеся полностью на виду, их чем-то не устраивали.

Кэт чуть было не сорвалась с места. Инстинкт вопил: «Бежать!» – но эти господа, явно сосредоточенные на поисках кого-то, вряд ли проигнорировали бы фигуру, улепетывающую от них во все лопатки по пляжу. Кидаться в воду тоже было поздно, и она осталась сидеть, лишь нащупывая рукою на стенде солнцезащитные очки. Сначала нащупывались только водные, или, как там их – подводные, но этакий модерн Кэт нацеплять не собиралась, это могло, наоборот, привлечь внимание. Она совсем было запаниковала, когда увидела что-то подходящее, прячущееся в углублении – узкие и простенькие, зато вполне способные скрыть глаза. Стоило ей взять очки из ниши, как на их место шмякнулись новые. Теперь неплохо было бы сунуть в рот жвачку для изображения туповатой беспечности и полной непричастности к чему бы то ни было, но этого атрибута заплевывания окружающей среды на стенде не имелось, и Кэт задвигала челюстями вхолостую, с отрешенной нагловатой полуулыбкой, относившейся как бы ко всему бродящему окрест мужскому поголовью: «Проходите-дяденьки-не-для-вас-цветем!»

Дяденьки в одежде тем временем приближались решительным полуаллюром, нацелившись, похоже, точнехонько на нее. Нервы стягивались в неприятные тугие узлы, однако поза оставалась расслабленной, что до лица, так оно вообще как будто стало отдельным – жевало себе тупо и жевало.

Они подошли и остановились почти вплотную, один из них навис, загораживая «солнце»:

– Простите, у нас к вам небольшой вопрос.

«Начало довольно вежливое». Кэт взглянула на него через очки, надеясь, что им удастся скрыть ее волнение. Символический жевательный процесс не прекратился, став уже совершенно отстраненным от мозгов. Мужчина тем временем что-то ей протягивал:

– Вы не видели здесь эту девушку?

Кэт опустила взгляд – это была ее фотография. Вернее, даже маленький фотопортрет на жесткой основе – отличного качества, с голло-графическим эффектом. Однако Кэт не взялась бы определить, где и когда фото было сделано. И главное – кем. Поглазев некоторое время недоуменно на собственное бледное лицо с высоко задранным подбородком и полуприкрытыми глазами в обрамлении светлых волос, развевающихся по ветру, Кэт помотала головой:

– Нет.

Второй в это время продолжал осматривать окрестности, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. На Кэт он не смотрел, зато на пару секунд замер, глядя на светловолосую Александру, как раз выходящую из воды, а потом произнес странную фразу:

– Фон сменился. Только по лицу.

Тогда первый, по-прежнему нависающий, спросил у Кэт:

– Может быть, вы видели похожую девушку?..

Кого-то они Кэт напоминали, только она никак не могла вспомнить, кого.

Она глянула еще раз на фото и решительно тряхнула кудрявой гривой:

– Не-а! – и уставилась в набегающую волну. Помахала, кстати, выбирающимся на берег знакомым, но те ее по-прежнему не узнавали.

Мужчина повернулся, пряча фотографию в нагрудный карман, и они тронулись дальше, не оборачиваясь. Кэт исподтишка наблюдала, как они прошли вдоль пляжа и удалились через другой выход. Тогда она перевела дух. Кстати, вспомнила, что пора бы уже перестать двигать челюстью ввиду отсутствия в ней чуинг-гама.

Теперь до нее дошло, что виной их внимания к ней было выбранное ею место: ее приняли за продавщицу, сидящую у прокатного ларька, либо, возможно, за служащую, следящую тут за порядком. И совсем не соотнесли эту лохматую, самодовольно жующую физиономию с романтическим, почти живым изображением на фото. Консьерж видел, как эта «Офелия» входила, но не заметил, чтобы она вышла. «Так вон же он, ха-ха, спасибо, другой выход! Хотя пока, сразу после ухода „этих“, не стоит туда соваться».

В результате успешного обведения вокруг пальца парочки ищеек Кэт чувствовала подъем настроения. «Искупаться наконец, что ли?» – а мысль почему-то была вялой, и тело не отозвалось на нее с ожидаемым энтузиазмом: в членах образовалась какая-то общая слабость. Все-таки эта очередная маленькая победа стоила ей немалых сил. «Пойти, хоть ножки помочить». Зря, что ли, в конце концов, она приперлась на пляж? Но ножки блаженно вытянулись и отрицательно покачали пальчиками: «Не-а!»

С глубоким вздохом Кэт обвела взглядом окружающий искуственный простор: «Человек пытается имитировать все, что видит, хочет создать сам все то, что уже и так существует... вплоть до разума. Правда, пока он не умеет вдыхать в свои „игрушки“ подлинную жизнь... Ну и хорошо, лучше б и не научился никогда: жизнь, нахимиченная тобою, – это же чертовская ответственность, тут нужен колоссальный и очень дальновидный расчет... Тьфу ты!» На слове «расчет» мысль споткнулась и перестала ей нравиться. Кэт собралась было подняться, когда на пляже появилась новая одетая группа.

Едва успев привстать, Кэт опустилась обратно и машинально принялась якобы жевать. «Эти» выглядели иначе, хотя двигались похоже, брезгливо «выдирая» ботинки из «песка». Еще они были явно умнее и сообразительнее, потому что явились не просто так, искать на пляже «что-то похожее», а прихватили с собой консьержа. Консьерж пожимал плечами, изредка тыкая пальцем по сторонам, тогда сопровождавшая его троица кидалась к той или другой девушке, нагло ее разглядывая и спрашивая о чем-то. Расписанную Александру так и вовсе схватили за руку, заглядывая в лицо, чем едва не спровоцировали конфликт: мальчишки, повскакав, запетушились, но те, потеряв интерес к Александре, развернулись к ним спинами и тронулись дальше. Мимо Кэт они прошли быстрым шагом – туда, потом, обойдя пляж, обратно. Даже скабрезный консьерж не обратил на Кэт внимания, хотя усердно шарил глазами по сторонам: видно, ему больше пришелся по душе образ Офелии.

«Два», – сказала про себя Кэт, обреченно вздохнув. На «снайперов» ни первые ни вторые похожи не были – не их это методы. «То есть всего охотничьих бригад уже три». И выходило, что две из них вычислили ее местонахождение: ведь не может же быть, чтобы эти орлы носились по всему кондоминиуму, пугая девушек. Вычислить-то вычислили, но не нашли. То есть уносить отсюда ноги уже не имело смысла, как раз наоборот: на дважды прочесанной территории можно чувствовать себя в относительной безопасности.

Насчет того, стоит ли ей объявляться в новом образе перед знакомыми ребятами, Кэт уже пребывала в сомнении. Она все-таки сходила к воде, где помочила ножки у самой кромки «прибоя», потом вернулась и стала раздумывать, не воспользоваться ли ей чем-нибудь из инвентаря для полноценного купания. Она уже почти остановилась на матрасе – заплыть подальше, где волна еще не пенится, и покачаться, предаваясь воспоминаниям о Яне, – но обернулась и вновь увидела идущих по пляжу одетых людей.

«Да что же это? Опять?..» Кэт уже машинально опустилась на прежнее место, поправила очки и, вздохнув, зажевала. Мысль тем временем выписывала странные логические зигзаги: ей пришло в голову, что кто-то из них мог догадаться посмотреть записи в примерочной. И теперь они точно знают, какой у нее купальник. Конечно, это конфиденциальная информация, подобные записи вообще не ведутся без особой просьбы клиента, но на самом деле ты никогда не узнаешь, что тебя «записали». А уж при наличии информации раздобыть ее – дело техники. Все это могло быть так, однако новая троица неумолимо надвигалась, а Кэт продолжала сидеть, словно приросшая. Это был проверенный вариант, а других не имелось. Верней – иметься-то они имелись, но совсем уж гиблые.

– Вы не видели эту девушку? Она должна быть где-то здесь.

Все повторялось почти один в один: молодой человек, стоя напротив, протягивал ей карточку – обычную, даже не трехмерную, но с тою же вполне узнаваемой белокурой персоной. Экстравагантной особой, что сидела перед ним, он явно не интересовался, как и его спутники, глядевшие куда угодно, только не на Кэт.

Она пожала плечами, очень жалея, что не прикупила пачку «радужной» и теперь лишена возможности выдуть изо рта переливчатый пузырь: нельзя же настолько игнорировать девушку, ничуть, между прочим, не менее симпатичную, чем какой-то там плоский портрет.

– Не-а. Вообще таких много. Погодите-ка! – Кэт посмотрела еще раз, поверх очков. – Кажется, была похожая. – Она огляделась: – Не-а, нету. – Водрузила очки на место и опять пожала плечами: – Ушла, наверное.

– Спасибо, – уронил молодой человек, пряча фотографию, и с этого момента девушка у будки перестала для них существовать: на время их внимание привлекла приближающаяся темноволосая красотка. Однако вряд ли в той же связи, потому что спрашивать они ни о чем не стали, а прогулялись вдоль пляжа, смущая испытующими взглядами девиц, и удалились в ту же дверь.

«Четыре, – подумала Кэт и ужаснулась: – Это если еще какая-то пятая компания не просочилась на пляж шпионить в раздетом виде».

– Девушка! – Она вздрогнула: женский голос окликал ее уже не в первый раз. – Девушка! Можно попросить надувной матрас?

– Матраса нет, могу предложить круг. И ласты с моторчиком.

– Как это нет? Да вон же...

– Мариш, не узнаешь? А так? – Кэт отвела руками волосы, повернулась в профиль: – Это я, Вера!

– Ой... Надо же! – Мариша улыбалась, недоверчиво хлопая глазами: – И вправду, Верка! Это потрясно! Да ты же совершенно неузнаваема! И сидит такая, главное дело, с понтом инвентарь караулит! – Она засмеялась и предложила: – Пошли к ребятам, приколемся: я их с тобой заново познакомлю!

Кэт внезапно осенило:

– У меня идея получше: хочешь, по-настоящему их разыграем?

Мариша склонилась и некоторое время слушала Кэт, потом обернулась, помахав своим – мол, погодите, я скоро. Затем они вдвоем направились, перешептываясь, к двери в женскую раздевалку.

Через некоторое, не слишком продолжительное, время из раздевалки вышли две девушки – кудрявая шатенка в розово-голубом купальнике и черноволосая, опутанная разноцветными лентами, заменяющими купальник – те же, собственно, барышни, что и вошли.

Те же, да не те.

– Мариша! – воскликнул Вик, когда они приблизились: – Ты там Веру не... – и замолчал, напряженно сдвинув брови. Остальные, расположившиеся на песке и на полотенцах, подняли головы да так на время и застыли с недоумением на лицах.

– Как же, видела, – сказала черноволосая, с улыбкой кивая на кудрявую: – Не узнали?

Та показала на павильон:

– Я тут подзаработала: толкнула налево кое-что из инвентаря...

Этот диалог мог разве что замедлить узнавание, которое не сразу, но тем не менее приходило: фигуры и голоса так быстро не подделаешь, а в остальном девушки «поменялись внешностью». Их новая знакомая Вера стала брюнеткой, подогнав черты лица с помощью портретного макияжа, а Мариша превратилась в ее последнюю кучерявую ипостась.

Кто-то смеялся, и не в одиночестве. Кто-то тряс головой.

– Девчонки, почему вы меня не предупредили? – обижалась Александра. Узоры на ее лице и теле после купания не расплылись и ничуть не поблекли, хотя настоящей татуировкой не являлись: модная нынче краска для тела держалась гарантированно три-четыре дня, это если мыться, и с неделю, если ходить во имя искусства грязным. А если разонравилось, ее можно было смыть сразу – специальным лосьоном. Ее прическа тоже не пострадала: мало кто использует перед походом в бассейн средство для волос, смываемое водой.

– Так тебя ж до утра не отмоешь! А то слепили бы из тебя еще Верку в оригинале, для полного комплекта! – ухохатывался Серега.

– Только похожую на тебя ни за что не слепишь, – утешал обнаженную подругу лизоблюд Славик.

– Вообще-то можно. Только возни много, – возразил Вик, глядя при этом на Кэт так, будто мысленно ее уже расписывал, предварительно, естественно, раздев. Она тоже подумала о том, что замаскироваться под Александру было бы сложновато. Да, честно говоря, такого авангардизма ей не очень-то и хотелось.

Общаясь и смеясь вместе со всеми, Кэт исподтишка оглядывалась: одетых граждан больше не появлялось, и она немножко расслабилась.

Потом они купались, ходили к автоматам за водой и вкусностями, ели, пили и болтали. Кэт оказалась не права, приняв новых знакомых за элитных деток, не знающих, как убить время.. Они работали почти все здесь, в кондоминиуме, при этом учились кто где. Мариша, мечтавшая стать моделью, находила время бегать по кастингам. Жили все впятером на квартире у Вика, чьи родители вот уже около года находились в исследовательской экспедиции в дальнем космосе. За шикарную жилплощадь платили вскладчину, что превращало квартплату для отдельного кармана из заоблачной в терпимую. В общем, молодцы были ребята.

Кэт пришлось соврать, что живет она тут с дедом – родным, естественно, а не с престарелым спонсором. На вопрос Александры: «А кто у нас дед?» – Кэт ответила: «Пенсионер». Новые друзья многозначительно переглянулись и больше эту тему не затрагивали. Кэт поняла – здесь живут крутые пенсионеры. Впрочем, достаточно было вспомнить Максима Андреевича и пачку денег, ждущую ее в ячейке раздевалки. О том, что ждала эта пачка вовсе не ее, Кэт предпочитала пока не думать – потом, как только будет возможность, она поднимется к старику и объяснит... Вернет потраченное... «Частями», – подсказал вглубине ехидный голос. Тогда она вспомнила о должности эксперт-консультанта во внеземелье. Кажется, в этот момент Кэт впервые заколебалась: долго ведь так не пробегаешь в поисках гипотетической свободы от всех, которой все равно не существует... ну пусть хотя бы временной свободы, вот как сейчас. Она не завидует этим ребятам, понятно же, что и у них уйма проблем. Заглянула в себя и поняла: нет, завидует. Им повезло найти свою команду и потрясную квартиру-студию, они работают и учатся, ищут свое место в жизни. А ей скоро придется выбирать – пока у нее есть выбор – один из совершенно не подходящих к ее шее «хомутов». Иначе это сделают за нее другие.

Наконец стали собираться. В раздевалке Кэт оделась в свое и быстренько проскользнула в предбаннике мимо консьержа – благо, что на выходе никто подозрительный не терся, а этот вряд ли фиксировал такие мелочи, как женская верхняя одежда. Караул у лифтов тоже исчез, и это скорее всего означало, что ее прибытия теперь не ждут, как спуска манны на лифте: поняли, что та уже просвистела мимо, и рыщут по общественным ярусам, то есть где-то тут по окрестностям.

Следовало срочно менять костюм – остальное, в смысле лицо и волосы, уже по мере сил измененные, можно было пока оставить как есть.