Фрау Фелиция была немкой с примесью французской крови. Ей достался крепкий немецкий характер со щепоткой галльской романтики. Родившись в маленьком баварском городке, она мечтала о странствиях. Мечта привела ее на факультет славистики. Изучив там русский язык, а с ним понадкусав гранит английского и прочих, она устроилась учительницей, но продолжала грезить о России. Мечтала путешествовать и далее на восток, но на ее пути попался опасный проходимец, красавец Гюнтер. Она скоропалительно вышла замуж, хотя от этого шага ее горячо отговаривала любимая подруга Амалия. Но Фелиция была уверена, что ей уготована пронзительная участь совершать неосмотрительные, но верные шаги. Тем более, Гюнтеру тоже не сиделось на месте. Причины непоседливости усатого соблазнителя выяснились достаточно быстро. Он был отчаянный игрок. Молниеносно промотав приданное молодой жены, он принялся искать новую благодетельницу. Фелиция гневно указала ему на дверцу из своего сердца и далее на выход из их небольшой уютной квартирки. Гюнтер не противился. Оставшись в одиночестве, фрау Браун оценила правоту подруги, и с тех пор в любом деле, в том числе и сердечном, слушалась только ее. Шли годы. Грустные годы без путешествий и без ласки. Чуть только на горизонте появлялся претендент на внимание солнечной Фелиции, - а она была женщиной аппетитной и жизнерадостной вопреки неудачам, - Амалия сигналила "sos". Амалия была старше. У нее был богатый личный опыт, удачный брак, двое детей, карьера... А у Фелиции - ничего из названного. Как она могла ослушаться Амалию?! И все же госпоже Браун хотелось, чтобы подруга хоть раз дала послабление. Однако та была непреклонна.
      И вот однажды Фелиции предоставилась дивная возможность совершить еще один "неосмотрительный, но верный" поступок. Фрау Браун предложили гуманитарную миссию в таинственной и милой России. Она была уже на той грани отчаяния, свойственной эмоциональным натурам, когда махнешь не глядя и миссионером к африканским людоедам. А тут авантюра по профилю! - как можно упустить такой момент.
      Каспар хвалил пациентку за импульсивность: не столько за порыв осчастливить русиш нищету, сколько за освобождение от гнета Амалии. Точнее, это была попытка освобождения: наперсница влияла и на расстоянии. У Фелиции появился жених, но разве могла она без резюме своей приватной Фемиды заключить брак...
      Каспар слушал очень внимательно, заостряя внимание на любой детали. Ведь он прекрасно понимал, что ему надо правильно сыграть свою роль. Фелиция, хоть и с азартом руководила своим благотворительным обществом имени Святой Моники, но все же оставалась в чужой стране одинокой. Она раздавала малоимущим сиротам одежду и пищу, чувствуя удовлетворение от каждого рабочего дня. Она наконец-то ощутила свою значимость! Спасибо малоимущим за это... Но у нее не было ни одной близкой души вокруг. Одни подчиненные, которых она ошибочно принимала за единомышленников и даже друзей... какое коварное заблуждение! Порасспросив подробней о фелициных методах руководства, Каспар предположил, что подчиненные скорее терпеть не могут прижимистую немку. Для этого не надо было иметь семи пядей во лбу: романтическая галльская составляющая не мешала доброй фрау учительнице быть капиталисткой до кончиков ногтей. А как иначе - это в крови. Что же касается тех, кто у нее работал... Эти девушки тоже верили в благородство миссии. А значит, им можно было платить очень мало.
      -- Но это жье правильно! Это не бизнес! Они трудятса не ради деньег! - искренне восклицала Фелиция.
      Однако на себя "деньег" не жалела. По местным, нашенским меркам, конечно. По западным же имела ниже среднего. Подумаешь: квартира, изредка - поездки на родину и в теплые испанские края. Ну не часто, всего два раза в год. Чему тут завидовать... Фрау не понимала! Также она не понимала, что такого неправильного, если она выйдет замуж за единственного мужчину в своем благотворительном оазисе. За подчиненного ей, но порядочного интеллигентного джентльмена, который ни разу не был в казино... - в отличие от первого мужа! Фелиция не понимала. Но чувствовала, что Амалия не простит ей этого фортеля. И от того мучилась! А ведь промедление в этом вопросе недопустимо, потому что даме срочно пора рожать, иначе возраст не позволит. Словом, она не могла принять решение и искала третейского судью. По рефлексу, выработанному Амалией. Но той не было поблизости, поэтому фрау была согласна заплатить за совет специалисту "по личным трудностьям".
      Ей только было немного странно, что он так молод. Другая немка, увидев в таком качестве непрезентабельного юнца без кабинета и репутации, тут же развернулась бы на все 180 градусов. Но авантюрное начало дало о себе знать.
      -- У меня были два инструктора для моей собаки... один молодой, другой старый. Так вот, молодой был лучше! - мадам Браун победительно улыбнулась.
      В ее улыбке не было ожидаемого кокетства, столь подходившего к ситуации. Фелиция просто умела радоваться самым пустячным своим открытиям. Это было освежающее первобытное самодовольство. Если в этом и заключалась доселе не явленная Каспару буржуазность, то она определенно украшала госпожу Браун.
      -- А ведь согласно имени Вам положено быть счастливой... - непроизвольно вырвалось у Каспара.
      -- Вы мнье с первого раза поможьете решить мой случай?... на сколько раз рассчитан ваш курс?
      Фелиция часто реагировала на сказанное парадоксально и наивно-потребительски, словно покупала удачу в магазине на развес. Причем главным для фрау было не переплатить! В принципе она напоминала в меру избалованного немецкого ребенка, которому в честь дня какого-нибудь благодарения разрешили немного пошалить. И он кумекает, как бы нашалить по максимуму, но чтобы за это не попало. Каспар понимал, что недостаточно опытен для такой клиентуры. Но ведь пока по-наполеоновски не ввяжешься в драку, опыт так и останется на нулевой отметке. Посему он отчасти блефовал, настраивая Фелицию на долгий путь... Он приходил к ней два раза в неделю. Госпожа Браун угощала кофе. Каспар все время щемяще ждал более щедрого угощения, в те дни он постоянно ходил голодным. У него были только две статьи дохода: клиентка Браун и книжки Белозерского. Которые, - хвала милосердным небесам! - иногда продавались. На самый большой улов от них Каспар однажды питался неделю - гренками, пельменями, аджикой. Не забыть бы еще два кило подгнивших яблок за бесценок на вечернем рынке... и блаженный кофейный бальзам на душу у нехлебосольной брюнетки.
      И все-таки Каспару нравилась Фелиция, хоть он и не завидовал ее подчиненным!
      Для начала голодный консультант по матримониальным вопросам
      попросил Фелицию описать своего избранника. Глухой номер! Великовозрастный доктор наук под пятой у старухи-матери. Один брак она ему разрушила... давным-давно. Но сыночек, похоже, был очень привязан к родительнице и обиды не держал.
      -- У Володьи, коньешно, были женьщины, - соглашалась Фелиция с банальной логикой. - И жена... Но почему бы не дать человьеку шанс?
      -- Не нужно выходить замуж, чтобы дать человеку шанс. Это делают совсем не для этого, - парировал Каспар, походя дивясь собственной неэмпирической мудрости. Сам-то он для себя пока не выяснил истинной формулы брака. Но кто не знает, что в некоторых делах дилетанту легче достичь успеха, чем среднему профи.
      Фелиции не подходил ее "Вольодя". В этом Каспар убедился окончательно, когда увидел его воочию. Он попросил пригласить женишка на сеанс из любопытства, сказав, что иначе клиническая, - "простите за выражение!" - картина будет неполной. Будущий "господин Браун" оказался типичным мятущимся интеллектуалом, которому приходится подрабатывать на чуждой торговой стезе. Растерянный Владимир. Совсем не тиран! Но была в нем скрытая пружинка, давно заржавевшая и неиспользуемая - однако... разрушенный храм все храм, как говорится. Привлекательный тип для студенток гуманитарных факультетов. А немке нужна была жесткая руководящая рука. Вместо Амалии. Ведь не зря же та заняла свой многолетний деспотичный трон в фелицином миропорядке! Окажись непоколебимая подруга мужчиной - и судьба ее нерешительной товарки давно бы обернулась семейной идиллией. То есть абсолютной монархией, потому что это суть одно. Но судьба на то и судьба, что любит рокировки. Памятуя про обиду Фаныча, Каспар очень бережно подводил подопечную к своему вердикту. Резину он тянул вовсе не ради наживы, как полагал внезапно нагрянувший в его жилище обтесанный гольфстримами Игорь Бекетов. Тот знай потешался над школьным дружком, что ловит рыбку в кошельках прижимистых иностранок. Хотя сам ловил свою "голландскую селедочку" там же. Но поступал, как ему думалось, честнее:
      -- Вот ты, пацан, даешь! Поехали со мной к голлашкам! Ты так долго не протянешь. Таких, как твоя Фелиция не найдешь больше, сам знаешь. Богатеек надо по-другому трясти. Они мизинец-то оттопыриваю, а любят на самом деле ураган и беспредел в постели. А ты мутотой какой-то занимаешься, ей-богу!
      На самом деле Бек не слишком торопился на капиталистический берег. Тем более, что Каспар познакомил его с белозерской библиотекаршей, и у них закрутилось. Не очень-то у него, видать, шел пропагандируемый "ураган" за бугром. А здесь Бек обрел крышу над головой и занялся мелкой спекуляцией. Торговлей то есть. Как все.
      -- У нас здоровый шахер-махер, а у тебя что?! - будил он Каспара после ночного бдения в ларьке.
      Сам того не зная, Игорек следовал завещаниям Белозерского. Значит, связь времен не прерывалась... Бек даже повадками напоминал своего предшественника - так же точно знал, что и как нужно делать, поучал, провоцировал но сам ни-ни. Учил плавать, не намокая. Только с деньгами у него лучше получалось. И авантюры затевались простые и понятные народу: купил немного дешевле, продал немного дороже. Никакой зауми. Чай не профессор. Но мог огорошить неожиданной фразой. Типа:
      -- Иорданки пахнут жасмином...
      Есть своя поэзия в мелких торговцах. Недаром неискушенные за границей восторгаются укромными лавочками всякой всячины. А свои лавочники - они, по Пушкину, милы, когда уже в прошлом.
      Каспар жил в общаге. Еще ему была неожиданно вверена под присмотр квартира уехавшей в Тибет знакомой, тихой художницы, старшекурсницы, которая в результате мимолетного знакомства почему-то прониклась доверием к младшему собрату по альма матер. Барышня, по-видимому, не слишком усердствовала в учебе, уделяя больше внимания совсем не программному изобразительному искусству. Каспару был близок такой подход - он и сам не по профилю! А еще девушка не хотела, чтобы приходила ее мама и выкидывала дочкины холсты. Потому что родительница считает, что на этом занятии далеко не уедешь... И потому художница-оппозиционерка предпочла вверить своих комнатных питомцев - фиалки и прочую флору - малознакомому, но с виду незлодейскому человеку. А мама и вообще не в курсе, что дочь отправляется к монахам. Если и узнает, то в квартиру без разрешения не сунется. Такие вот строгости!
      Все же временно расположиться на временно доставшейся жилплощади Каспар не решился. Зато приспособился тут хранить книжное наследство покойного Учителя. Кстати, о цветах. Мистически бессмысленная манера - оставлять следить за ними незнакомцев. Во-первых, они их польют неправильно. Во-вторых, цветы наделены свойством испытывать симпатию и антипатию к пришлым нянькам. Чтобы договориться с капризной пальмой, Каспар потратил два месяца, в течение которых она упрямо и стервозно пускала мелкие листья, которые быстро желтели и сохли по краям. Но потом смилостливилась. И какие к ней лично могут быть претензии: растения, как люди, недоверчивы к чужакам. Каспар это понимал и не обижался. Ему в наследство достались легкая рука - от Авроры - и легкое сердце - от Сашеньки. О чем он никогда не говорил вслух, чтобы не сглазить. Даже когда такие, как Фаныч и МуМу, обзывали его профаном и недоучкой. Конечно, он профан и недоучка. Просто ему дана травматическая интуиция, свойственная пережившим детскую трагедию. У народов Севера подобные способности и навыки передаются по наследству - от шамана к потомству. А у других народов - по-разному. Легкость - не потому что с жиру бесишься, а потому что уже в пропасти побывал. От невесомости падения... Каспар пытался объяснить это Бекетову. Тот отнесся с уважением в память об Авроре, но усомнился в практической пользе такого дара. Ну и ладно, - подумал Каспар, я ведь не на рынке!
      Еще как на рынке! - тараторили вывески и ценники. Но к этому пан Ярошевский относился спокойно: все в природе уравновешивается, в конце концов. И ему предначертаны заработки по делам его... А как иначе, ведь каждый день сам о себе позаботится. Все же и он не избежал отрыжки детских заблуждений о гарантиях по "выслуге лет" - если не о квартирах, дачах, машинах, скипетре и мантии, то о хлебе насущном.
 
      7. Некоторые особенности немецкого порно
 
       Из правил отца: "Если настаивают, чтобы ты что-то сделал быстро - ни в коем случае не делай этого. Но если не настаивают - тогда делай как можно быстрей!"
      Настал день объясниться с Фелицией.
      -- Я могу высказать сразу свои выводы. А могу подводить к ним постепенно. Вам как больше нравится? - спросил Каспар, когда вместе с фрау Браун выходил с рождественской мессы из кирхи.
      Такая преамбула обычно не сулит ничего хорошего, и Фелиция поправила воротник так, словно перекрестилась. Она колебалась. Ей не хотелось нарушать снежную благодать вечера. Ничто так не укрепляет веру в лучший исход, как святая ночь. Каспар понимал. Более того, испытывал тот же торжественный трепет. Все же наполовину он поляк, и генетические вибрации притягивали его к предновогодней версии рождества. Впрочем, плевать он хотел на конфессиональные и календарные тонкости: Иисус родился, и празднуем, сколько хотим! Он с удовольствием принял приглашение на мессу. У фелициного жениха заболела мама, посему он не смог составить компанию своей немецкой невесте. Каспар, правда, подозревал, что причина - в какой-нибудь гуманитарной студентке. Или в сотруднице оазиса Святой Моники. У Фелиции в штате числились одни молодые негодяки, как она их называла...
      -- Ну говорите же! - вдруг приказала насупившаяся лютеранка.
      -- Вам нужен мужчина, который своим авторитетом заместит Амалию. Тогда вы будете удовлетворены. А с Владимиром вы продолжаете вашу игру в "да, но". Ссылаясь на Амалию, вы не позволяйте себе из страха или по другим причинам...
      -- Да ньет никакой игры для мьеня! Я должна быть замуж! - топнула Фелиция ножкой по скрипучему снегу и расплакалась.
      Это был долгий вечер. Фрау, конечно, давно поняла, к чему клонит ее несмышленный терапевт. Потому что она не дура, и все сама понимает. Да, одного тирана можно только заменить другим! Но неужели это все, что может сказать "глупый малчик"?! Каспар выдержал напор немки достойно. С необходимой долей сочувствия, - но не перебарщивая. Иначе он проиграл бы. Он теперь вместо Амалии - в роли виноватого за неудавшуюся фелицину жизнь. Только на подругу нельзя топать ножкой, а на него можно. И это - главный и единственный прогресс. Нарыв прорывается - щепки летят. Затронули и тему володиных измен - таких простительных и нечастых, что, право, они в пределах нормы...
      -- Да разве в них дело! Чем бы дитя ни тешилось, как говорят у нас, в России. Но вы не будете счастливы. Вы прогоните его, как Гюнтера, потому что он не победит Амалию!
      -- Но почьему ты так решил?! Ты его не знаешь, он может быть таким твердым... как это сказать... - строгим, да! - кричала фрау.
      "Твердым... ну еще бы! Если бы он хоть иногда не становился твердым..." - ухмылялся про себя Кас. Беда с этой перезревшей девочкой, которая не желает знать, что скрытая пружина в ее игрушке заржавела!
      -- Фелиция, поймите, в противном случае вы ко мне не пришли бы. Володя вам сказал бы: "Выходишь за меня замуж!", и вы бы послушались. Вот и все. И даже не вспомнили бы про Амалию, а если вспомнили, то только мстительно усмехнулись бы. В отношениях мужчины и женщины все решается животным наитием, остальное - лирическая неправда. Запомните это! Наше счастье - у нас в животе...
      -- Вы имеете в виду ребенка? - жалобно всхлипнула немка.
      -- Я имею в виду все. И ребенка тоже. Не зря плод зреет в чреве, а не в голове и не в ноге, как Афина Паллада... И животом... или интуицией, или наитием вы знаете, что Владимир вам не подходит. Вам хочется поскорей решить свою давнюю проблему - оказаться замужем за приличным господином. Т.е. утереть нос Амалии. Так ничего путного не выйдет. Вы и сами это понимаете... потому мы и встретились.
      -- За-мье-ча-тельно! - вспыхнула Фелиция, вскинув пухлую ладошку, словно защищаясь от вредоносных речей. - Вы абсолютно бесполезны.
      И зашагала прочь. Но так, чтобы оставаться в каспаровом поле зрения. Ей не хотелось оставаться сегодня одной, и единственным человеком, с которым она могла излить душу, быть проштрафившийся юнец. Именного этого она и не хотела ему простить, но простила, конечно. Напилась, - если это можно так назвать. Такие дамы не напиваются, а чинно снисходят до хмельных шалостей. Пела "Битлз" - они в ее исполнении отдавали кадрилью и баварскими сосисками.
      - Клоуз ё райз энд ай мис ю туморроу ай кисс ю...
      Какое бесстыдство, однако... она встряхивала своими идеальными темными волосами, - но их как ни тряси, а совершенная линия стрижки под пажа не нарушалась. Именно теперь у Каспара выкристаллизовался воображаемый типаж, который вполне подошел бы этой певунье. Обаятельный восточный предприниматель. Возраст решающего значения не имеет. Образованный, состоятельный, скромный, с чувством юмора. Шейх-интернационалист средней руки!
      Где ж такого возьмешь? Пока Капар рисовал в уме утопические шаржи на филицин идеал, госпожа Браун "очень любить Россию". Обратно в Германию ей не хотелось. Она верила в местную звезду. Которая светит только над шестой частью суши. С Володей так весело и интересно. И с негодяками не соскучишься. Целая "банда" в руках у Фелиции! Она эротичным придыханием произносила слово "банда"... А на Родине фрау всего лишь учительница. Сама судьба велит ей найти свою половину здесь.
      Через некоторое время судьба подтвердила свое решение. К Каспару приехала Айгуль. По таинственным делам своего института, отхватившего в такое сволочное время выгодный контракт. Но дела не помешали ей опекать племянника. Каспар не сумел уйти от вопросов решительной тетушки. Она была на коне: еще бы, ей доверены важные переговоры, в то время как многие ее коллеги остались без работы. От нее так и разило беззастенчивым успехом. И Каспар выложил ей свои инфернальные перипетии. Он-то полагал, что тетка Гуля засмеет его искания и быстро забудет о них. В лучах удачи человек забывчив. Но не такова была Айгуль Мансуровна. Совсем не такова.
      -- Твоя задача - заработать имя. Оно твой капитал. И Фелицию Браун надо обязательно использовать для этого, понимаешь?! - вещала тетка на весь гостиничный холл. - Я совершенно не понимаю, с чего ты вбил в голову какой-то нереальный восточный призрак. На твоем месте я разрабатывала бы уже имеющегося в наличии Володю.
      Сотрудники на рецепции удивленно подняли головы. Каспару было даже приятно: а вдруг они принимали его за важного человека, у которого тоже есть контракт! Например, секретного агента... - ну поиграть-то можно бесплатно! Тем более, что дохтура Ярошевского охватила нежданная эйфория. Айгуль сразила великодушием - вдруг так всерьез воспринять неопределенные занятия племянника! Его папа родной - и тот, мягко говоря, со скепсисом к "кустарному душеспасению"... Разве что его друг Марик.
      -- Кстати, о Марике! - рокотала Айгуль. - Он тебе помог? Саша что-то говорил о своей знакомой, которая должна была тебя пристроить...
      Каспар сбивчиво поведал печальную историю, где львиную долю внимания уделил покойному Белозерскому.
      -- Ну что ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок, - бодро прервала его Айгуль.
      -- Ты про кого?
      -- Про эту Марину, естественно. Между прочим, во многом твой профессор был прав. Пусть земля ему пухом... Знаешь, кто подошел бы этой немке? Петр. Брат Марика. На него многие охотились. Но много званных, мало избранных. Богат. Скромен. Опасен!
      -- Нельзя так оголтело использовать друзей! - возмутился Каспар. - Марик и так мне помог...
      -- Не беспокойся, Петя для нас недосягаем. А жаль. Получилась бы неплохая пара. Но... это загадочный человек. Он до сих пор не женат. Ему лет сорок пять... - Гуля на миг поддалась лирическому отступлению, но быстро встрепенулась. - Господь с ним, мы и без него справимся! Мы эту Фелицию выдадим за Бориса.
      -- Кто это? - насторожился Каспар, хотя в следующую секунду сообразил.
      Борис - человек мира, пропадавший в таинственных загранкомандировках. Один из мужей Айгуль. Их брак имел бурную, но стремительную историю. Борис был изгнан за жадность и ночное поедание сладостей. Аврора не приняла очередного свояка сразу, Сашенька обозвал импозантным треплом. "Вы не правы, - отстреливалась Айгуль. - Ему просто нужна самостоятельная, обеспеченная женщина. Он бы ее развлекал...". Видимо, теперь, когда тетушка записала в обеспеченные собственную персону, она решила, что настала пора развлечься ей. Точнее, развлечь неведомую иностранку. Для самоличного риска пока не созрела. Да и какой интерес - прыгать на старые грабли, если можно устроить такой аттракцион ближнему и, стоя поодаль, прыскать в кулак. Немка, желающая выйти замуж в наших пенатах, - большая редкость. И эту возможность необходимо использовать. Зачем? А какая разница! Для уплотнения жизненных потоков ...
      Таково было кредо любимой родственницы Каспара. "Выходит, сводничество у меня в крови", - сделал он ободряющий вывод. Способности наследственные - капитал понадежней внезапно выявленных.
      -- Ай-гуля, ты слишком быстро меняешь решения. То Петя Найш, то залежалый бывший муж. А как же быть с Володей, на котором ты рекомендовала сфокусироваться, пока тебя не посетили более экзотические идеи? Ты слишком спонтанная Ханума...
      Можно было глумиться, пока дело не зашло слишком далеко. Но Айгуль устроила изощренную атаку на племянника. Она как будто чувствовала себя обязанной поделиться своим фартом. "Пока я здесь, мы это провернем!" - твердо завила она, и у Каспара от ужаса сжалась фантомная селезенка. Раз Гуля включилась на все свои 98 оборотов, значит ситуация неминуемо выйдет из-под контроля. К тому же Каспар только что узнал от нее подробности уже позабытой истории о мифическом сашенькином отпрыске и широком гуманном жесте. Стало не по себе от тетушкиного сокрушительного участия в чужих судьбах. И ведь не за себя страшно - за нее...
      -- Спонтанная, говоришь?! Но разве может быть иначе в таком деле?! И как кстати, что Борис перебрался в Москву, и у меня есть его телефон. Задуманное нужно осуществлять немедленно, - Айгуль даже слегка заикалась от возбуждения, нервно заплетая косу из своих косматых цыганских волос.
      Это действие, несомненно, было магическим. Каспар не мог не вовлечься в авантюру. Хотя и напоминал, что Фелиция тоже может пострадать от коварства и скупости "импозантного". Тетка сразу поставила точки над i программным заявлением: изможденным российским бабам остро требуются полноценные мужские особи. Неполноценных нужно как можно быстрее сбагрить за рубеж - подрывать тамошнюю экономику. Таким образом, произойдет медленная, но верная очистка генофонда от скверны. А что касается западных женщин, так им это как слону дробина. Они быстро научат наших хануриков отвечать за базар.
      И все бы замечательно, только Борис оказался женатым... Акела промахнулся, но не сдался. Тут же из обширной "базы данных" был извлечен новый персонаж. Забытый архитектор.
      -- Это случайно не тот, за которого ты маму хотела выдать? - ревниво поинтересовался Каспар.
      -- Ты помнишь?! Надо же, какой цепкий... - рассеянно отвечала Айгуль, роясь в записной книжке.
      -- ... и тот, с которым... который чуть не стал твоим мужем?
      -- Нет, мы слишком разные. Он зануда. Интеллигент в маминой кофте. Зато с женщинами, как ты заказывал, типичный кухонный тиран. Заставляет любую подругу, с которой намечается личное, печь капустный пирог. Но еще ни одна не состряпала должным образом, поэтому он до сих пор один. Зато в следующем месяце он едет в командировку вместо меня. Он будет здесь! Надо ловить момент.
      -- Нет, не надо! Ты хочешь сбагрить Фелиции неликвидный товар. Я обязан выступить в ее защиту. Защитить ее от капустного пирога! - веселился Каспар.
      -- Я тебе про капиталисток уж все объяснила! Фрау его сходу перевоспитает! Нашим кумушкам, думаешь, почему не удалось? Они, дуры, сразу рады стараться пирожками баловать, один другого пышней... Ты ж понимаешь: выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня... А это не птица, это индюк! Ему надо спесь укоротить. Чем больше таким угождаешь, тем быстрее они наглеют.
      -- Ты, Айгуль, заражена феминизмом... но это до первой задержки зарплаты в твоем институте, поверь мне. И вот еще: назови хотя бы пару плюсов этого индюка. Ведь ты же маме его предлагала. Она-то не капиталистка!
      -- Ну, так не всерьез, так, для хохмы, - смутилась Айгуль.
      К счастью, с архитектором тоже ничего не получилось. Заглохло. С госпожой Браун Каспар мысленно распрощался. Даже погрустил о ней. После отъезда Айгуль мысль сводить Фелицию с кем бы то ни было показалась дичайшей выходкой. Только неистовая тетка могла наставить на столь неистинный путь. С тех пор Каспар старался избегать энергичных женщин - ведь во что только ни вовлекут... Прошло, наверное, несколько месяцев, до того эпизода, который заставил вспомнить неудачный "немецкий" опыт.
      Эпизод затеял ничего не подозревающий Сашенька, которого обуяла отцовская забота. Он посылал Каспару с оказией сумку с домашними гостинцами и с "немного денег". Просил встретиться с человеком в аэропорту. Причем в Шереметьево-2.
      -- Петр летит в Испанию через Москву. Кстати, это брат Марика, ты его, наверное, помнишь? - частил отец в телефонную мембрану. Он неумеренно пекся о том, чтобы сынок не продинамил важного посланника. Чтобы посланник не улетел за бугор, унося с собой протухающие пирожки с капустой.
      -- С капустой?! - ёкнули смутные воспоминания.
      -- Да. Тетя Гуля напекла тебе, - с уважительным нажимом подтвердил родитель.
      Ни тени иронии. Подозрительно и загадочно. После ночной пьянки с Бекетовым, бессонный и раздосадованный перспективой долгой дороги, неудачливый доктор приехал на встречу с доктором удачливым. Богатый, скромный и опасный Петр Найш был стоматологом. Идеальная карьера по версии Авроры. Желания исполняются не по адресу - как, впрочем, и наказания.
      Каспар прибыл к регистрации рейса на Мадрид угрюмым. Но Петр выказал искреннее радушие. Более того, передал отдельный конверт от Марика, чем смутил окончательно. Каспар, будучи похмельно мнительным, пытался распознать в радушии нелестные мысли о своей жалкой персоне. Потом оставил это гнилое занятие и огляделся по сторонам. Окрестности были полны преуспевающими людьми, от чего досада сначала накрыла с головой, потом схлынула, остыла, как кофейная бурда, в которую ливанули молока из холодильника. Ну и пусть их... Каспар уже шел к выходу, когда заметил знакомый силуэт. Хотя краем зрения он заметил его и раньше, но не заострил внимание. А теперь заостряй - не заостряй, все ясно - это Фелиция! В той же очереди, что и Петр Найш. Айгуль наколдовала. Пирожки непростые оказались! Каспар остановился, лихорадочно соображая, что от него требуется. Именно он должен черкнуть последний штришок в божьем промысле, иначе такой шикарный шанс пойдет прахом. Только надо действовать быстро. Толком не решив, что делать, он ринулся на авось. Точнее, поплелся, изображая светскую непринужденность.
      Фелиция обернулась. Она как будто не сразу узнала "молодого инструктора". Вежливо, чуть брезгливо улыбнулась, - ведь вежливость и брезгливость в буржуазном варианте часто идут рука об руку. Какими, мол, судьбами, то-сё...
      -- Я провожаю хорошего знакомого... моего стоматолога, - нервно заважничал Каспар, мгновенно растеряв все признаки непринужденности, но было не до жиру. Накатила похмельная испарина. - И раз такая удача, что вы с ним летите одним рейсом... Можно ли вас попросить немного помочь ему?
      Фрау Браун недоуменно подняла бровь. Она не собиралась никому помогать бесплатно. Но тут-то сущая безделица - вкратце объяснить, как лучше добраться до места в неплохо знакомом Мадриде.
      -- Ах, да... ну коньечно, - улыбка Фелиции стала окончательно недоверчивой.
      Но при виде навязанного попутчика она потеплела. Неужели дело в статусе, который у Найша налицо? Наверное, скорее ферромоны, которые теперь так плотно связаны с неповинным Монферраном. Каспар некстати заметил у растаявшей дамочки второй подбородок. Всю дорогу домой он мучился: а вдруг "жировой ошейник" не понравится Пете Найшу? Однако тот не проявил решительно никаких признаков буржуазной брезгливости. И Фелицию ничуть не удивило, что, оставив ей на поруки пассажира, Каспар с той же просьбой обратился к элегантному дантисту. Он их перекрестно поручил друг другу, а они приняли это как должное. Значит, все как надо.
      Это напомнило сценарии немецкого порно, имевшее в то время широкое хождение в народе. Людям достаточно перекинуться взглядами, чтобы через пару минут очутиться на сеновале, причудливо возникшем посреди мегаполиса. И не надо выдумывать никаких своднических схем типа ловли туфель в мутной воде! Случай прекрасен своей лаконичностью.
      Неужели лишь ради этого Айгуль сходилась с архитектором и месила тесто?! Она не созналась, сколько Каспар ее ни пытал потом. Но на алтарь фортуны кто-то непременно приносит жертву.
 
      8. Больная З.
      
       Из подслушанного отцом у Лейлы Робертовны: "Каждый последующий муж - худшая копия предыдущего. Каждая последующая жена - лучшая копия матери мужа".
      После Фелиции наступил мертвый сезон. Время, когда предшествующая темная полоса кажется приятно дымчатой и пушистой, как дремотный кот. Каспар остался один в поле воин. Ни одного единомышленника, даже такого противоречивого, как Белозерский. Хотя столь вялая благодарность - кощунство: покойным был лучшим и единственным при всех трудностях характера. Он пробуждал профессиональное воображение. Вскоре Каспар убедился, что подобных персонажей на Земле очень немного и каждым нужно дорожить, как туринской плащаницей.