-- Слушай, я прочитала твой труд и поняла, что ты прав. Не стоит размениваться на диплом. Это действительно формальность. А у тебя есть настоящая цель. Ты напишешь книгу! Не спеша, прочувствованно и скрупулезно. В качестве диплома быстренько нацарапаем чего-нибудь приемлемо-серенькое. Я могу набросать тезисы, ты накопаешь "мясо". Перо у тебя быстрое, когда ты сосредоточен и не задаешься целью явить миру великий апокриф.
      -- Чем обязан такой смене курса? - не скрывая едкой досады, поинтересовался Каспар.
      На самом деле ему хотелось выругаться и хлопнуть дверью. Он был непередаваемо зол! Столько трудов насмарку... И какое вероломство: ведь сама убедила его в чинной постепенности: мол, сначала малые формы, потом средние, а потом и во владыки морские. Каспар уже приготовился к бесповоротной потере веры в род человеческий, коль его лучшие представители так "фордыбачатся". От отчаяния в голову лезли отвратительные шлыковские словечки, и становилось еще гаже. Валентина же мастерски выдерживала паузу. Ждала, когда пена схлынет. И как только почувствовала, что недоуменный и истерзанный обидой Каспар готов ее слушать, приступила к своей истории:
      -- Ты зря ощетинился. Сейчас ты, надеюсь, меня поймешь. У меня, как ты знаешь, дочь. И я последнее время... долгое последнее время, за нее очень беспокоюсь. Мне кажется, с ней что-то не так. И я хотела бы тебя попросить с этим разобраться. Надеюсь, не надо объяснять, что обращаюсь к тебе как к человеку, которому всецело доверяю. Я, боже упаси, не хочу, чтобы ты подыскивал для нее пару. Но у тебя есть дар. Ты пока сам его не осознаешь. Думаешь выложить его на бумаге, но это невозможно. Даже более того - есть опасность, что после этой словесной эксгумации ты его потеряешь. Я ясно выражаюсь?
      -- Нет! - свирепо ответил Каспар.
      -- Ну... если злишься, значит понимаешь. Считай, я под властью эгоистичного материнского инстинкта. Так и есть. Что делать, это естественно. Как раз по теме - инстинкт и необходимость!
      Валентина попробовала изобразить улыбку, но у нее не получилось. С этой минуты Каспар действительно все понял.
      -- Вы... прямо как моя тетушка. Суеверия какие-то смехотворные. Не ожидал от Вас!
      -- А надо было ожидать! Человек так устроен - от него всего можно ожидать.
      -- А что с вашей дочерью-то?
      -- Если б я могла это сказать, я к тебе бы не обращалась. Она давно уже изолируется от меня. Снимает квартиру, меня в нее не пускает. Даже цветы полить, когда она в отъезде! Все боится, что я ее холсты куда-то переложу или приберусь не так. Она ведь у меня художница. Нет, я не против этого занятия, но куда оно ее приведет... Ездит в какие-то странные места. Куда, с кем - я ничего не знаю!
      -- А по-моему это естественно! Сколько ей лет?
      -- Чуть постарше тебя.
      -- Большая девочка. Чего Вы, собственно, боитесь? Наркотиков, сект, дурной компании? Или, простите, что в подоле принесет? - Каспар решил рубить с плеча, но Валентина и глазом не моргнула на бесцеремонность.
      -- Да нет, это, скорее, меня бы успокоило...
      -- Ага. Так, может, Вы просто захотели поскорее стать бабушкой?! Бывает. Немного терпения - и все само собой, так сказать... Я-то здесь при чем? А особенно мой диплом...
      Печально, но вопросы его повисли риторическим обрывом связи. Разве не понятно, при чем? Он не доктор, не психолог, не психотерапевт, и даже не знахарка. Статус отсутствует. Зато есть странный дар влипать в истории и разруливать их, интуитивно нащупывая пресловутые скрытые течения. Но, простите великодушно, куда же вы, псевдодоктор Ярошевский, со свиным рылом в калашный ряд?! То бишь в науку... Даже народным целителям позволено писать книжки. У них хотя бы все точно, они могут предъявить рецепты: чабрец, крапивка, кровь молодого петушка... А о чем Вам, человек со странным в наших краях именем, писать? Вам положено влипать, а не писать. Приносить живую пользу человечеству. А ваши дилетантские рассуждения никто не купит. Тем более, когда народу на салями не хватает...
      И, стоит признаться, что Валентина высказала вслух тайные каспаровы страхи. Он ведь и сам боялся собственной книги, как Айгуль боялась порчи. В книге есть что-то от могильной плиты, от абсолютного итога. Разве есть жизнь после книги? После нее может быть только вторая книга, третья... но это если повезет.
      -- Хорошо. Давайте так: я выполняю порученную Вами миссию под кодовым названием "найди то, не знаю что", а потом... все идет по нашему плану. Никакую отписку мы стряпать не будем. Глупо уходить от судьбы, она все равно накроет медным тазом. Не беспокойтесь, моего дара на вашу дочь еще хватит, а после нее хоть потоп... По рукам?
      -- Только прошу - ни слова ей о нашем сговоре! Сумейте найти к ней подход, не упоминая меня, а то она вас на пушечный выстрел не подпустит. Это сложная задача!
      Похоже, на фоне родительских проблем Валентине было совершенно наплевать на своего дипломника.
      -- О чем речь... - отозвался Каспар. - Влипать так влипать. Ну, тогда, как говорится, хаза-ксива-клиент...
 

Эпилог. Люди Книги.