Глава ветви тоже улыбнулся тонкими губами.

— Да, пару недель или месяцев мы могли бы полюбоваться, пока бы не погибли. Но корабль, если можно так сказать, собравшись с мыслями, сделал еще один скачок и нашел эту двойную систему с гелиосферой белой звезды, пригодной для нашего обитания, и уже созданным древесным кольцом.

— Как давно это случилось? — спросила Дем Лиа.

— Примерно тысячу двести тридцать лет назад, — передал по радио Далекий Ездок.

Женщина-тамплиер наклонилась вперед и стала рассказывать дальше:

— Первое, что мы обнаружили, — что это орбитальное дерево не имеет никакого отношения к биогенетике, которую мы разработали на Роще Богов для строительства наших прекрасных и таинственных звездных деревьев. ДНК по строению и функциям была настолько чужой, что попытка вмешаться в ее работу могла бы погубить все кольцо.

— Вы могли начать создавать свой лес внутри и вокруг этого, — сказала Сес Амбре. — Или попытаться построить звездную сферу, как другие Бродяги.

Рита Кастин, Истинный Глас Древа, кивнула:

— Мы только начали это делать — и развивать центры роста протогенов за несколько сотен километров от того места, где поставили корабль-сеятель в листьях и ветвях чужого дерева, как вдруг… — Она запнулась, будто подыскивая слова.

— Появился Разрушитель, — передал Далекий Ездок.

— Разрушитель — это тот корабль, который мы видели на подходе к вашему кольцу? — уточнил Патек Георг.

— Такой же, — передал Далекий Ездок. Будто выплюнул эти слова.

— Такое же порождение ада, — добавил глава ветви.

— Он уничтожил ваш корабль-сеятель, — сказала Дем Лиа. — Вот почему у Бродяг нет металла, и вот почему вокруг чужого леса не выращено дерево тамплиеров.

Далекий Ездок покачал головой:

— Он сожрал корабль-сеятель и еще двадцать восемь тысяч километров самого лесного кольца — каждый лист, плод, хранилище кислорода, водяное щупальце, даже центры роста протогенов.

— Тогда у нас было куда меньше адаптированных к космосу Бродяг, чем сейчас, — сказала Рита Кастин. — Адаптированные пытались спасти остальных, но много тысяч погибло при первом приходе Разрушителя… Пожирателя… Машины. У нас для него много имен.

— Корабль ада, — сказал глава ветви, и Дем Лиа поняла, что он говорит буквально, будто из ненависти к этой машине выросла религия.

— Как часто он появляется? — спросила Ден Соа.

— Каждые пятьдесят семь лет, — ответила женщина-тамплиер. — Минута в минуту.

— Из системы красного гиганта? — уточнила Ден Соа.

— Да, — передал Далекий Ездок. — Из звезды ада.

— Если вам известна его траектория, — сказала Дем Лиа, — разве вы не можете вычислить, какие секции вашего лесного кольца он собирается…, опустошить, поглотить? Разве нельзя их не колонизировать или хотя бы эвакуировать? В конце концов, большая часть дерева должна быть не населенной…, его площадь в полмиллиона раз больше Старой Земли или Гипериона.

Кил Редт снова продемонстрировал улыбку.

— Очень скоро — где-то через семь-восемь стандартных суток — Разрушитель при всей своей массе не только завершит торможение, но и выполнит сложные маневры, которые приведут его к населенной части кольца. Всегда к населенной части. Сто четыре года назад траектория привела его к скоплению резервуаров кислорода, где построили себе дом более двадцати миллионов не до конца адаптированных к космосу Бродяг. Там у них были транспортные трубы, мосты, башни, платформы городов и искусственно выращенные модули жизнеобеспечения, которые строились уже более шестисот стандартных лет.

— Все уничтожено, — скорбно произнесла Рита Кастин. — Сожрано. Сжато.

— Много людей погибло? — спокойно спросила Дем Лиа. Далекий Ездок покачал головой и передал:

— Миллионы полностью адаптированных вывезли дышащих кислородом. Погибло меньше сотни.

— Вы пытались установить связь с этой…, машиной? — поинтересовался Петер Делен Дем Тае.

— Много сотен лет, — слегка дрожащим голосом ответила Рита Кастин. — По радио, по направленному пучку, по немногим сохранившимся голопередатчикам; народ Далекого Ездока даже использовал поля своих крыльев — тысячи полей — для передачи сообщений простым математическим кодом.

Пятеро людей Спирали ждали продолжения.

— Ничего, — безжизненно произнес глава ветви. — Он прилетает, выбирает обитаемую секцию кольца и пожирает. Ответа не было никогда, — Мы считаем, что он полностью автоматизированный и очень древний, — сказала Рита Кастин. — Может быть, ему миллион лет. Он все еще работает по программе, по которой было построено кольцо. Он убирает огромные секции кольца, стволы, ветви, тубулы с миллионами галлонов выработанной деревом «воды…, потом возвращается в систему красной звезды и после перерыва появляется снова.

— Мы раньше думали, что в системе красного гиганта осталась планета, — передал Далекий Ездок. — Планета, которая от нас все время скрыта на дальней стороне этого солнца зла. Которая вырастила орбитальное дерево как источник питания для себя еще до того, как звезда стала красным гигантом, и продолжает собирать урожай, невзирая на все ужасы, которые мы при этом испытываем. Теперь мы так не думаем. Такой планеты нет. Теперь мы считаем, что Разрушитель действует сам по себе, по древней слепой программе, убирая секции кольца и уничтожая наши поселения без всякой причины. Кто бы там ни жил в этой системе красного гиганта, она давным-давно покинута.

Дем Лиа пожалела, что здесь нет Кем Лои, астронома. Но она знала, что Кем Лои наблюдает с центрального поста.

— На подлете к двойной системе мы ни одной планеты не видели, — сказала она. — Кажется очень маловероятным, чтобы какой-нибудь пригодный для жизни мир пережил превращение звезды класса G2 в красный гигант.

— И тем не менее Разрушитель каждый раз проходит очень близко от этой страшной звезды, — возразил глава ветви. — Может быть, там осталась какая-то искусственная среда — космическая база, полый астероид. Среда, обитателям которой это древесное кольцо нужно для выживания. Но это не оправдывает бойни.

— Если они могли построить такую машину, то могли просто покинуть систему, когда состояние звезды стало угрожающим, — задумчиво протянул Патек Георг и посмотрел на Далекого Ездока. — Вы пытались уничтожить машину?

На лице Далекого Странника мелькнула улыбка — широкая, как у ящерицы.

— Много раз. Десятки тысяч Бродяг погибли. У машины энергетическая защита, испепеляющая нас примерно за сто тысяч километров.

— Может быть, обыкновенная метеоритная защита, — предположила Дем Лиа.

Улыбка Далекого Ездока сделалась пугающе широкой.

— Даже если так, она оказалась очень эффективным орудием убийства. В последней атаке погиб мой отец.

— Вы пытались долететь до системы красного гиганта? — спросил Петер Делен.

— У нас не осталось звездолетов, — ответила женщина-темплиер.

— А на крыльях? — предложил Петер, явно прикидывая в уме, сколько времени мог бы занять такой полет. Годы — пусть даже десятки лет при скоростях солнечных парусов, — но вполне в пределах жизни Бродяги.

Узкая с длинными пальцами ладонь Далекого Ездока резко разрубила воздух.

— Слишком велики возмущения гелиосферы. И все равно мы пытались сотни раз — в эти экспедиции уходили десятки, а не вернулся никто. Шесть ваших стандартных лет назад в такой экспедиции погиб мой брат.

— А сам Далекий Ездок был тяжело ранен, — тихо закончила Рита Кастин. — Полетели шестьдесят восемь лучших космических ездоков — вернулись двое. Все, что осталось у нас от медицинской науки, понадобилось для спасения жизни Далекого Ездока, и еще два года он провел в питающем модуле.

Дем Лиа прокашлялась.

— Какой помощи вы хотите от нас? Двое Бродяг и женщина-тамплиер подались вперед. От имени всех заговорил глава ветви Кил Редт:

— Если, как вы считаете, как убедились мы, в системе красного гиганта не осталось обитаемого мира — убить Разрушителя. Аннигилировать этот жатвенный комбайн. Спасти нас от бессмысленной, извечной и бесконечной бойни. Мы вознаградим вас так щедро, как только сможем: провизия, плоды и столько воды, сколько нужно вам на ваш путь, передовая генетическая технология, наше знание ближайших систем — все, что вы захотите.

Люди Спектральной Спирали переглянулись. Наконец Дем Лиа сказала:

— Если вам здесь удобно, мы попросим извинить нас и пойдем немного посовещаемся. С вами с удовольствием останется Сес Амбре и будет говорить о том, о чем вы захотите.

Глава ветви развел руками:

— Нам вполне удобно. И мы будем более чем польщены возможностью побеседовать с достопочтенной мадам Амбре — той, которая видела мужа Энеи.

Дем Лиа заметила, что молодая женщина-тамплиер, Рита Кастин, весьма заинтересовалась этой перспективой.

— А потом вы сообщите нам ваше решение? — передал Далекий Ездок.

От его воскового тела, огромных наглазных щитков и общего впечатления чуждости у Дем Лиа пробегал холодок по коже. Это создание питалось светом, вбирая достаточно энергии, чтобы разворачивать электромагнитные солнечные крылья длиной в сотни километров, утилизировать выдыхаемый воздух и отходы и жить в среде абсолютного холода, убийственной жары, смертельной радиации и глубокого вакуума. Далеко же ушло человечество от первых африканских гоминидов на Старой Земле.

«А если мы скажем „нет“, — подумала Дем Лиа, — триста с чем-то тысяч разгневанных Бродяг, адаптированных к космосу — вот таких, как он, — могут обрушиться на наш корабль, как разъяренные гавайцы, извергающие свой гнев на капитана Кука за то, что он поймал их за выдергиванием гвоздей из корпуса корабля. Добрый капитан не только погиб страшной смертью, но был освежеван, выпотрошен, обжарен и сварен по кусочкам». Но Дем Лиа уже понимала, что этого не будет. Бродяги не нападут на «Спираль». Вся ее интуиция в этом убеждала. «А если нападут, — подумала она, — наше оружие их испарит за две целых и шесть десятых секунды».

При этой мысли ей стало слегка нехорошо, и чувство вины преследовало ее, когда она прощалась с делегацией и направлялась к лифту на капитанский мостик.

— Ты видела его? — спросила с придыханием Истинный Глас Древа Рита Кастин. — Мужа Энеи? Сес Амбре улыбнулась:

— Мне было тогда четырнадцать стандартных лет. Давно это было. Он странствовал с планеты на планету и остановился на несколько дней у триады моих вторых родителей, потому что заболел — камень в почке, — а потом имперские солдаты держали его под арестом, пока не смогли прислать кого-то его допросить. Мои родители помогли ему сбежать. Я видела его всего несколько дней и много лет назад. — Она вновь улыбнулась. — И если помните, он тогда не был мужем Энеи. Он еще не принял ее ДНК, даже не понял еще, что означают ее кровь и учение для человеческого вида.

— Но ты его видела, — настаивал глава ветви Кил Редт.

— Да. Он был в бреду и страдал от боли, прикованный к постели моих родителей наручниками имперских солдат. Рита Кастин подалась ближе.

— Была у него какая-нибудь…, аура?

— О да, — усмехнулась Сес Амбре. — Пока мои родители не вымыли его губкой. Он путешествовал в суровых условиях много дней.

Бродяги и женщина-тамплиер разочарованно откинулись назад.

Сес Амбре наклонилась вперед и тронула Риту Кастин за колено.

— Прошу прощения за неудачную остроту — я знаю, какую важную роль сыграл Рауль Эндимион в нашей общей истории, но это было очень давно, все сильно перепуталось, а я в те времена на Витус-Грей-Балиане Б была упрямым подростком, девчонкой, которая только и думала, как сбежать из своей общины и принять крестоформ в каком-нибудь крупном имперском городе.

Теперь все трое заметно подались назад. На двух лицах можно было прочесть явное ошеломление.

— Ты хотела принять в себя этого…, этого паразита? В Момент Сопричастности Энеи каждый человек в любом уголке Вселенной увидел — узнал — ощутил полный гештальт той реальности, которая кроется за «крестоформом бессмертия» — паразитической массы узлов ИскИнов, создающей Техно-Центр в реальном космосе, использующей нейроны и синапсы каждого тела-хозяина как хочет, часто убивая хозяина-человека и используя готовую нейронную сеть в минуты ее наивысшего творческого подъема — в последние секунды нейронного расцвета перед смертью. Потом Церковь использовала технологию Техно-Центра для воскрешения человеческого тела с помощью крестоформа, который становился все сильнее и разветвленное с каждой смертью и воскрешением.

Сес Амбре пожала плечами:

— В то время он обещал бессмертие. И шанс выбраться из пыльной деревушки и попасть в реальный мир — в мир Священной Империи.

Трое представителей Бродяг молча смотрели на нее. Сес Амбре подняла руки к вороту балахона и раздвинула его, показав шрам, оставшийся после того, как энеане удалили крестоформ.

— Меня вывезли на одну из последних планет Империи и вживили мне крестоформ на девять лет, — сказала она так тихо, что три посланца с трудом расслышали ее. — И почти все это время было после Момента Сопричастности Энеи, после того, как всем открылись планы Техно-Центра поработить нас с помощью этой мерзости.

Истинный Глас Древа Рита Кастин взяла Сес Амбре за руку.

— Но ты отказалась стать энеанкой после освобождения. Ты примкнула к тому, что осталось от твоей прежней культуры.

Сес Амбре улыбнулась. В глазах у нее стояли слезы, и глаза эти теперь казались куда старше.

— Да. Я чувствовала, что я в долгу перед своим народом — за то, что предала их в критическую минуту. Кто-то должен был нести дальше культуру Спектральной Спирали. Очень многие погибли в войнах. Еще больше людей мы потеряли, когда энеане открыли нам путь единения с ними. Трудно отказаться от возможности стать подобным богу.

Далекий Ездок хмыкнул, и это звучало как сильные помехи.

— Это наш самый большой страх после Разрушителя. На орбитальном дереве не осталось в живых никого, кто испытал Момент Сопричастности, но его подробности — радостное эмпатическое озарение и сила Связующей Бездны, знание Энеи о том, что ее последователи смогут странствовать — свободно странствовать! — повсюду в космосе… Да, Церковь Энеи разрасталась, пока четверть населения не отвергла наследие Бродяг или тамплиеров и не сделалась энеанами. Сес Амбре снова улыбнулась и потерла щеку.

— Очевидно, что энеане эту систему не посещали. И вы, конечно, помните: Энея настаивала, что нет никакой Церкви Энеи, нет ни почитания, ни блаженства, ни обожания. Это был главный пункт ее мыслей в Момент Сопричастности.

— Мы знаем, — ответила Рита Кастин. — Но культуры, лишенные выбора и знания, часто обращаются к религии. И вероятность того, что у вас на борту есть кто-то из энеан, была одной из причин, по которой мы с такой радостью и ожиданием приветствовали ваш корабль.

— Энеане на кораблях не летают, — тихо заметила Сес Амбре.

Три ее собеседника кивнули.

— Когда — и если настанет день, — передал Далекий Ездок, — решать будет каждый Бродяга и тамплиер согласно своей совести. Что до меня, я всегда буду летать на великих волнах солнечного ветра.

Тут вернулись Дем Лиа и три человека, удалившиеся с ней.

— Мы решили помочь вам, — сказала она. — Но надо спешить.

Ни за что на свете не стала бы Дем Лиа или кто-нибудь из восьми других людей и пяти ИскИнов рисковать «Спиралью» в непосредственном сражении с Разрушителем, Жнецом или как там еще называли Бродяги свою Немезиду. Не случайно три тысячи модулей жизнеобеспечения, где спали в криогенной фуге 684 300 пионеров Спектральной Спирали, имели форму яйца. Эта культура в буквальном смысле сложила все яйца в одну корзину и уж никак не собиралась бросать эту корзину в бой. И без того Басе и еще несколько ИскИнов нервничали из-за близости надвигающегося корабля. Космическая битва могла происходить на расстоянии до двадцати восьми АЕ — хотя лучам обычных лазеров или пучкам заряженных частиц, чтобы преодолеть этот путь, потребовалось бы сто девяносто шесть минут, у кораблей Гегемонии, Империи и Бродяг были гиперкинетические ракеты, которые уходили в пространство Хоукинга и выныривали оттуда, уничтожая корабли противника раньше, чем радар мог бы сообщить об их приближении. Поскольку Жнец полз по своему маршруту на субсветовой скорости, у него вряд ли могло быть оружие класса С-плюс, но «вряд ли» — как раз то самое определение, которое рушило планы и судьбы полководцев с незапамятных времен.

По просьбе инженеров Спектральной Спирали энеане перестроили корабль до полной модулярности. Когда «Спираль» достигнет мира своей утопии, вращающегося около идеальной звезды, секции освободятся, превращаясь в зонды и самолеты, посадочные модули и батисферы, космические станции и обитаемые базы. Каждый из трех тысяч модулей жизнеобеспечения был способен к самостоятельной посадке и основанию колонии, хотя в принципе посадка планировалась группами после тщательного и детального изучения новой планеты. Когда «Спираль» выпустит все свои модули, зонды, шаттлы, капитанский мостик и главный двигатель, на орбите останутся разве что двигатели Хоукинга с поддерживающими программами да роботы, чтобы содержать их в готовности сотни, если не тысячи лет.

— Мы возьмем разведывательный зонд для исследования этого Разрушителя, — сообщила Дем Лиа. Это был один из малых модулей, больше рассчитанный на чистый вакуум, чем на вход в атмосферу, хотя и способный к некоторому изменению формы. Зато по сравнению с мирными субкомпонентами «Спирали» зонд был вооружен на славу.

— Вы позволите нам лететь с вами? — спросил глава ветви Кил Редт. — Из нашего народа нет никого, кто приблизился бы меньше чем на тысячу километров к этой машине и остался в живых.

— С радостью, — ответила Дем Лиа. — Зонд вмещает тридцать — сорок человек, а из нас на нем летят всего трое. Мы будем поддерживать искусственную гравитацию на уровне 0,1 и соответственно переоборудуем сиденья.

Больше всего зонд походил на древний военный корабль с реактивным двигателем… Он летел в направлении Пожирателя С постоянным ускорением в 250 g, внутреннее поле компенсировало чудовищные перегрузки, внешние защитные поля выставлены на максимум. Вела корабль Дем Лиа. Ден Соа пыталась связаться с гигантским кораблем всеми доступными средствами, посылая сообщения о мирных намерениях по всем каналам — от примитивных радиочастот до тахионных пучков. Ответа не было. Патек Георг Дем Мио погрузился в виртуальные связи защиты/контратаки, пассажиры зонда смотрели за его действиями. Сайге решил сопровождать людей, и его массивная голограмма сидела, скрестив ноги, на столе возле главного иллюминатора. Дем Лиа проложила курс так, чтобы траектория не была нацелена на чудовищную машину — на случай, если у нее простая противометеоритная защита. На этом курсе они должны были разойтись с кораблем на десятки тысяч километров над плоскостью эклиптики.

— Радар корабля нас сопровождает, — сообщил Патек Георг, когда зонд проходил в шестистах тысячах километрах от Пожирателя, плавно тормозя. — Радар пассивный. Орудийного сопровождения не замечено. Вряд ли он зондирует нас чем-нибудь, кроме простейшего радара. Ему неизвестно, есть ли на нашем зонде какие-либо формы жизни.

Дем Лиа кивнула.

— Сайге, — спокойно сказала она, — на двухстах тысячах километрах разверни нас, будь добр, чтобы мы пошли ему наперерез.

Коренастый монах кивнул.

Несколько позже вспомогательные и главные двигатели зонда изменили настройку, звезды в иллюминаторах ушли вбок, и главное окно заполнило изображение огромной машины — увеличенное так, словно зонд был всего в пятистах километрах от корабля. Теперь все смотрели на невероятно нескладное сооружение, построенное только для полетов в вакууме, снабженное металлическими зубами и вращающимися лопастями, встроенными в похожие на челюсти держатели. Все остальное напоминало обломки древней космической базы, надстраиваемой тысячелетие за тысячелетием и покрытой бородавками, наростами, коростой, вздутыми мешками, опухолями и жилами.

— Дистанция сто восемьдесят три тысячи километров, сокращается, — сказал Патек Георг.

— Смотрите, до чего же он почернелый! — шепнула Ден Соа.

— И истрепанный, — передал Далекий Ездок. — Из нашего народа никто его так близко не видел. Смотрите, какие кратеры на отложениях углерода. Как древняя черная луна, которую миллион лет долбили метеориты.

— Ничего, ее починили, — мрачно заметил глава ветви. — Она действует.

— Дистанция сто двадцать тысяч километров, сокращается, — доложил Патек Георг. — К радару наблюдения присоединился радар захвата.

— Оборонительные меры? — спокойно спросила Дем Лиа. Ответил Сайге:

— Установлено защитное поле класса двенадцать. Рассеиватели активизированы. Плазменные экраны на максимуме. Гиперкинетические ракеты готовы. Ракеты снаряжены и под боевым управлением.

Это означало только, что Патек Георг и Дем Лиа должны лишь дать команду к запуску, или — если все пассажиры-люди погибнут — это сделает Сайге.

— Дистанция сто пять тысяч километров, сокращается, — доложил Патек Георг. — Разность относительных скоростей — сто метров в секунду. Нас ведут дополнительные радары захвата.

— Других радиопередач нет? — напряженно спросила Дем Лиа.

— Не обнаружено, — отозвалась Ден Соа от своей виртуальной консоли. — Эта машина кажется глухонемой, если не считать примитивных радаров. Признаков жизни на борту никаких. Сигналы внутренней связи показывают наличие чего-то вроде интеллекта…, но не настоящего ИскИна. Больше похоже на компьютеры. Много сетей физических компьютеров.

— Физических компьютеров? — ошеломленно переспросила Дем Лиа. — То есть кремний, чипы…, вся эта технология каменного века?

— Или чуть лучше, — подтвердила Ден Соа. — Мы считываем сигналы магнитно-ячеечной памяти, но ничего свыше этого.

— Сто тысяч километров… — начал Патек Георг, и сам прервал свой доклад:

— Машина открыла по нам огонь.

Не прошло и секунды, как вспыхнули внешние защитные поля.

— С десяток обычных ракет и несколько примитивных лазерных пушек, — сообщил Патек Георг, глядя в свое виртуальное окно. — Очень слабых. Поле класса один вполне бы справилось.

Снова мигнуло защитное поле.

— Та же комбинация, — доложил Патек Георг. — Энергия выставлена чуть пониже.

— Не будем слишком самоуверенными, — предостерегла Дем Лиа, — но выясним все его средства защиты. Ден Соа посмотрела на нее в шоке:

— Вы собираетесь атаковать?

— Мы посмотрим, можем ли мы атаковать, — пояснила Дем Лиа. — Патек, Сайге, пожалуйста, наведите одну из наших лазерных пушек на верхний конец вон того протуберанца. — Она показала на почерневший изрытый выступ в форме плавника, который мог быть радиатором высотой в два километра. — И одну гиперкинетическую ракету.

— Командир! — возмутилась Ден Соа. Дем Лиа повернулась к молодой женщине и приложила палец к губам.

— Ракету со снятой плазменной боеголовкой навести на передний нижний край этой машины, вон туда, где сочленение этого выроста.

Патек Георг повторил команду ИскИну. Появились и были подтверждены фактические координаты цели.

Лазер ударил почти мгновенно, пробив семидесятиметровую дыру в плавнике радиатора.

— Корабль выставил защитное поле класса ноль целых шесть десятых, — доложил Патек Георг. — Кажется, это для него предел.

Гиперкинетическая ракета прошла сквозь защитное поле, как нож сквозь масло, и ударила мгновением позже, пробив шестидесятиметровый слой почерневшего металла и вырвавшись сквозь пожирающее отверстие жатвенной машины. Все смотрели на безмолвное столкновение, почти гипнотизирующее облако испарившегося металла и фонтан осколков из выходной раны. Огромная машина не среагировала.

— Оставь мы на ней боеголовку да нацель прямо в корпус, — сказала себе под нос Дем Лиа, — сейчас была бы тысяча километров взрыва.

Глава ветви Кил Редт резко подался вперед. Несмотря на одну десятую нормальной гравитации, все кресла были снабжены системами привязки. На его кресле она сейчас включилась.

— Прошу вас, — заговорил Бродяга, сражаясь с лямками и воздушными мешками. — Уничтожьте его! Остановите!

Дем Лиа повернулась к Бродягам и женщине-тамплиеру.

— Рано, — сказала она. — Сначала мы должны вернуться на «Спираль».

— Продолжаем терять драгоценное время, — бесстрастно передал Далекий Ездок.

— Да, — согласилась Дем Лиа. — Но у нас есть еще шесть стандартных суток до того, как он начнет свою жатву.

И зонд, набирая скорость, улетел прочь от почерневшего, изрытого кратерами напуганного чудовища.

— Значит, вы не собираетесь его уничтожать? — с напором спросил глава ветви, когда зонд устремился к «Спирали».

— Не сейчас, — ответила Дем Лиа. — Может быть, он все еще необходим той расе, которая его построила. Молодая Рита Кастин готова была расплакаться.

— Но ведь ваши приборы, которые куда лучше наших телескопов, сообщили вам, что планет в системе красного гиганта нет!

Дам Лиа кивнула:

— Однако вы сами упоминали о возможных обитаемых базах, искусственных планетоидах, пустых астероидах…, а наше исследование не было ни тщательным, ни полным. Корабль входил в вашу систему, думая только о своей максимальной безопасности, а не о тщательном наблюдении за системой красного гиганта.

— И ради такой ничтожной вероятности, — ровным и напряженным голосом произнес Кил Редт, — вы рискуете столькими жизнями нашего народа?

В схеме субзвуковой связи Дем Лиа раздался голос Сайге:

— ИскИны проанализировали сценарий концентрированного удара по «Спирали» нескольких миллионов крылатых Бродяг.

Дем Лиа ждала продолжения, по-прежнему глядя на главу ветви.

— Корабль может с ними справиться, — закончил доклад ИскИн, — но есть серьезная вероятность значительных повреждений.

Кил Редту Дем Лиа сказала:

— Мы полетим на «Спирали» в систему красного гиганта. И приглашаем лететь с нами вас троих.

— Сколько времени это займет? — спросил Далекий Ездок. Дем Лиа вопросительно глянула на Сайге.

— Девять дней на максимуме термоядерной тяги, — ответил ИскИн. — И это будет маневр на предельной мощности в перигелии, и не будет времени для исследования полей астероидов и обломков на наличие жизни.

Бродяги покачали головами. Рита Кастин надвинула капюшон на глаза.

— Есть другая возможность, — сказала Дем Лиа. И показала Сайге на «Спираль», заполнившую главный экран. Тысячи крылатых Бродяг раздались, пропуская зонд сквозь защитное поле корабля.

Они собрались в солярии, чтобы принять решение. Все десять человек (жена и муж Ден Соа были приглашены принять участие в голосовании, но решили остаться внизу, в каютах экипажа), все пять ИскИнов и трое представителей народа орбитального дерева. Далекий Ездок продолжал узким пучком передавать изображение и звук тремстам тысячам ближайших Бродяг и миллиардам ждущих своей судьбы на далеком кольце.

— Ситуация такова, — сказала Дем Лиа в густо повисшем молчании. — Вы знаете, что наш корабль, «Спираль», оснащен двигателем Хоукинга, модифицированным энеанами. Наш сверхсветовой полет повреждает ткань Связующей Бездны, но в тысячу раз Меньше, чем это делали старые корабли Гегемонии или Империи. Энеане позволили нам пуститься в это странствие. — Невысокая женщина с зеленой лентой, обвивающей тюрбан, замолчала и посмотрела на Бродяг и женщину-тамплиера. — Мы могли бы добраться до системы красного гиганта…

— Четыре часа на достижение релятивистских скоростей, потом прыжок, — пояснила Рес Сандре. — Примерно шесть часов на торможение возле звезды. Двое суток на поиски жизни. Те же десять часов на обратный путь.

— А это — даже в случае непредвиденных задержек — позволит «Спирали» вернуться раньше, чем Разрушитель начнет свою жатву. Если в системе красного гиганта жизни нет, мы с помощью зонда уничтожим этого жнеца-робота.

— Но?… — с сарказмом и слишком уж человеческой улыбкой спросил глава ветви Кид Редт. И лицо у него было угрюмым.

— Но слишком опасно использовать двигатели Хоукинга возле такой близкой двойной звезды, — ровным голосом ответила Дем Лиа. — Такие короткие прыжки и без того невероятно трудны, а тут еще и газ с осколками, которые извергает красный гигант…

— Вы правы. Это было бы безумие, — передал Далекий Ездок по своему радио. — Мой род передает инженерные знания из поколения в поколение. Ни один командир сеятеля Бродяг не стал бы прыгать в эту двойную систему.

Дем Лиа кивнула:

— Басе, сколько времени займет исследование системы красного гиганта, если выжать максимум из наших плазменных двигателей?

— Трое с половиной суток на переход к системе, — ответил аскетического вида ИскИн. — Двое суток на поиски. Трое с половиной суток на возвращение.

— Никак быстрее не получится? — спросила Оам Раи (с желтой лентой). — Сократить зоны безопасности? Форсировать двигатели?

Ответил Сайге:

— Девятидневный рейс — это если полностью исключить зоны безопасности и гнать двигатели на ста двенадцати процентах мощности. — Он грустно покачал лысой головой. — Быстрее никак.

— Но двигатель Хоукинга… — начала Дем Лиа, и все затаили дыхание, кроме Далекого Ездока, который в обычном смысле вообще не дышал. Временный командир «Спектральной Спирали» повернулась к ИскИнам:

— Какова вероятность катастрофы при такой попытке?

Вперед шагнула Мурасаки.

— Оба перехода — в пространство Хоукинга и обратно — слишком близко к лепестку Роша двойной звезды. Вероятность полного разрушения «Спирали» мы оцениваем в два процента, повреждения отдельных систем корабля — в восемь процентов и конкретно повреждения сети модулей жизнеобеспечения — в шесть процентов.

Дем Лиа поглядела на Бродяг и женщину-тамплиера.

— Шесть процентов вероятности гибели сотен — тысяч — наших спящих родственников и друзей. Тех, кого мы клялись защищать до прибытия на место назначения. Двухпроцентный шанс гибели всей нашей культуры.

Далекий Ездок грустно кивнул.

— Я не знаю, какие чудеса сотворили ваши энеанские друзья с вашей техникой, — передал он, — но я сказал бы, что цифры сильно преуменьшены. В системах двойных звезд прыжки Хоукинга невозможны.