Глава 5

Д — децибелы

— Мы знакомы всего пару часов, — заметила Сидни, — а вы уже обманываете меня.

Дарвин оторвался от кофемолки и посмотрел на гостью. Они заехали перекусить жареным мясом в ресторанчик «Канзас-Сити» — Сидни сказала, что приглядела его еще пару дней назад, но все никак не могла туда добраться, — а потом отправились на Мишен-Хиллз. Дар припарковал свой «Лендкруизер» в гараже на первом этаже — огромном, темном помещении с лабиринтом низких столбиков, которые обозначали места для парковки. Затем они поднялись в большом грузовом лифте — единственном на весь дом — в его квартиру на шестом этаже.

Дарвин смотрел, как Сидни бродит по гостиной, оглядывая книжные полки.

— Итак, что мы имеем? Около семи тысяч книг, — продолжала Сидни, — не менее пяти компьютеров, отличный музыкальный центр с восемью колонками, одиннадцать шахматных досок, но ни одного телевизора. И как же вы смотрите свои мыльные оперы?

Дар улыбнулся, засыпая в кофеварку только что смолотый кофе.

— Обычно эти оперы сами находят меня. Они называются «взятие показаний у свидетелей и потерпевших».

Главный следователь Сидни Олсон понимающе кивнула.

— Но у вас вообще есть хоть один телевизор? Может, в спальне? Пожалуйста, Дар, скажите, что он у вас есть! В противном случае мне останется предположить, что вы первый интеллектуал, которого я встречаю не за решеткой.

Дарвин залил воду в кофеварку и включил ее.

— Есть. В одном из отделений шкафа, у самой двери.

— Ага, — промолвила Сидни, выгибая бровь дугой. — Дайте-ка я догадаюсь сама. Баскетбол?

— Нет, бейсбол. По вечерам, когда бываю дома, иногда смотрю прямые трансляции с серии решающих встреч.

Он положил две подставки под чашки на маленький круглый кухонный столик. Сквозь огромные восьмифутовые окна лился яркий солнечный свет.

— Имсовский стул[13], — заметила Сид, погладив изогнутую деревянную спинку и черную кожаную обивку стула в углу гостиной, где под прямым углом сходились два книжных шкафа. Гостья села на стул и поставила ноги на оттоманку, сделанную в том же стиле. — Довольно удобно. По-видимому, они настоящие... в смысле, это оригинал.

— Верно, — согласился Дар.

Он выставил на столик две большие белоснежные кофейные кружки и налил в них дымящийся ароматный напиток.

— Сахар? Сливки?

— Предпочитаю кофе в стиле Джеймса Брауна, — покачала головой Сид. — Черный, крепкий и густой.

— Надеюсь, этот придется вам по вкусу, — сказал Дарвин.

Сид неохотно встала с имсовского стула, потянулась и присела за кухонный столик.

Попробовав глоток кофе, она одобрительно приподняла брови.

— Да, это то, что нужно. Мистер Браун был бы в восторге.

— Могу сделать послабее, не такой крепкий.

— Нет, мне нравится этот.

Она оглядела гостиную и те комнаты, которые были видны с кухни.

— Можно я на минутку притворюсь сыщиком? Дарвин кивнул.

— Настоящий персидский ковер на всю гостиную. Настоящий имсовский стул. Обеденный стол и стулья с виду — настоящий Стикли[14], как и испанские светильники. В каждой комнате — предметы ручной работы. Неужели вон та большая картина напротив окна кисти Рассела Чэтема?[15] Особенно известны его литографии.

— Именно, — подтвердил Дарвин.

— И это масло, а не литография... Такие работы Рассела Чэтема стоят сейчас немало.

— Я приобрел эту картину в Монтане несколько лет назад, — ответил Дарвин, допивая кофе. — Еще до шумихи, которая вокруг него поднялась.

— И все-таки, — покачала головой Сид, заканчивая инспекцию. — Сыщик сделал бы вывод, что у обитателя этой квартиры водятся хорошие деньги. Вчера разбил «Акуру», а сегодня приехал на «Лендкруизере»...

— Разные дела требуют разных машин, — уклончиво ответил Дарвин, начиная слегка раздражаться. Видимо, Сидни почувствовала это, потому что принялась за свой кофе. Затем улыбнулась.

— Хорошо, по-видимому, вам настолько же интересно делать деньги, как и мне.

— Тот, кто пренебрегает деньгами, либо дурак, либо святой, — сказал Дарвин. — Но мне это занятие представляется неимоверно скучным, да и разговаривать об этом неинтересна

— Ладно. А вот одиннадцать шахматных досок поставили меня в тупик, — призналась Сид. — На каждой — своя партия. В шахматах я полный профан, с трудом отличаю коня от ладьи. Но у меня создалось впечатление, что эти партии не из легких. Неужели к вам часто заходит в гости компания друзей-гроссмейстеров, что приходится держать несколько досок сразу?

— Е-мейл, — кратко ответил Дарвин. Сид кивнула и огляделась.

— Хорошо, перейдем к книгам. Вот эта стена — вся в книжных полках. По каким критериям вы их расставляли? Не по алфавиту, это уж точно. И не по дате выпуска. Старые тома стоят вперемежку с новыми книгами в мягких обложках.

Дарвин усмехнулся. Заядлые читатели всегда первым делом бросаются к книжным шкафам других читателей и пытаются найти в расстановке книг свою систему.

— Наугад, — сказал он. — Покупаю книгу, читаю и сую на первое попавшееся место.

— Возможно, — согласилась Сид. — Но вы не похожи на небрежного человека.

Дарвин промолчал, размышляя о теории хаоса, которая вылилась в его докторскую диссертацию. Сидни внимательно изучала книжные полки.

Наконец она забормотала себе под нос:

— Стивен Кинг — правая верхняя полка. «Обыкновенное убийство» Трумена Капоте — на две полки ниже, тоже справа. «Убить пересмешника» на второй полке снизу. «Запад Эдема» слева от окна. Хемингуэевская ерунда...

— Эй, полегче! — возмутился Дар. — Мне нравится Хемингуэй!

— Хемингуэе всякая ерунда на нижней правой полке, — закончила Сид. — Я поняла!

— Да ну? — засомневался Дарвин, мысленно ощетинившись.

— Эти полки повторяют карту Соединенных Штатов, — сказала Сидни. — Вы расставляете книги в географическом порядке. Кинг подмораживает свою задницу под потолком, в Мэне. Хемингуэй устроился в тепле, в Ки-Уэсте...

— Вообще-то на Кубе, — поправил Дар. — Впечатляюще. А как вы расставляете свои книги?

— В соответствии с отношениями авторов друг к другу, — призналась она. — Ну, например, Трумен Капоте рядом с Харпером Ли...

— Друзья детства, — согласился Дарвин. — Маленький, неуверенный в себе Трумен стал прототипом Дилла из «Убить пересмешника».

Сидни Олсон кивнула.

— С уже умершими писателями никаких проблем, — сказала она. — Ну, Фолкнера и Хемингуэя можно держать порознь, но вот с остальными постоянная морока. Я имею в виду, что Ами Тан сперва дружит с Табитой Кинг, но, когда я покупаю следующую книгу, они уже не разговаривают друг с другом. Я трачу больше времени на перестановку книг, чем на чтение, а потом дни напролет гадаю, остаются ли Джон Гришем и Майкл Крайтон друзьями-приятелями или уже поссорились...

— Занимаетесь черт знает чем, — дружелюбно попрекнул ее Дар.

— Ага, — согласилась Сидни и взялась за свою чашку с кофе.

Дарвин вздохнул. Он находился в прекрасном расположении духа и был вынужден постоянно напоминать себе, что Сидни Олсон интересуется им потому, что это ее работа, а не потому, что без ума от его обаяния.

— Моя очередь, — заявил он.

Сидни Олсон кивнула и отхлебнула кофе.

— Вам примерно тридцать шесть — тридцать семь лет, — начал он, понимая, что ступил на запретную территорию. Но не остановился, а поспешно продолжил наступление. — Высшее юридическое образование. Произношение почти лишено влияния восточных диалектов. Но в гласных слышится легкий акцент срединного Запада. Северо-Западный университет?

— Чикагский, — уточнила она и добавила: — И должна заметить, что мне только тридцать шесть. Исполнилось в прошлом месяце.

— Даже прокуроры округов обычно считают, что должность главного следователя занимают самые толковые стражи порядка в их краях, — тихо, словно разговаривая с самим собой, продолжил Дарвин. — Кого туда обычно назначают? Бывших помощников шерифа, бывших военных, бывших агентов ФБР...

Он запнулся и покосился на Сид.

— И сколько вы проработали в бюро? Лет семь?

— Почти девять, — ответила она. Затем встала, подошла к кофеварке и разлила по чашкам густой ароматный напиток.

— Хорошо. Причина увольнения...

Дарвин осекся. Причины могли оказаться глубоко личными.

— Ничего, продолжайте. Все в порядке.

Дар отхлебнул кофе и осторожно предположил:

— Извечный вопрос дискриминации женщин? Но мне казалось, что в бюро с этим получше.

— Они стараются, — кивнула Сид. — Еще лет через десять я бы достигла потолка. Выше меня был бы только один человек — какой-нибудь политикан и крючкотворец, которого очередной президент назначил бы шефом ФБР.

— Так почему вы ушли... — начал Дар и умолк. Он вспомнил о девятимиллиметровом пистолете на ее бедре. — А-а, вы предпочитаете лично проводить закон в жизнь, а не заниматься...

— Расследованиями, — закончила Сид. — Именно. А бюро, как ни крути, на девяносто восемь процентов занимается расследованиями.

Дарвин потер щеку.

— Ясно. А в качестве главного следователя окружной прокуратуры вы ведете расследование, чтобы потом, когда настанет час, вышибить дверь ногой...

— А потом как следует пнуть преступника, который прячется за этой дверью, — ослепительно улыбнулась Сид.

— И часто?

Улыбка Сидни потускнела, но не исчезла до конца.

— Достаточно часто, чтобы не потерять форму.

— А еще вам поручают проводить межведомственные операции типа «Большой чистки в Южной Калифорнии», — добавил Дар.

Ее улыбка наконец пропала.

— Да. И я готова побиться об заклад, что у нас с вами одинаковое отношение ко всевозможным заседаниям и комиссиям.

— Пятый закон Дарвина, — кивнул он. Сид вопросительно вздернула бровь.

— Сумма интеллекта обратно пропорциональна количеству голов, — объяснил Дарвин.

Сидни допила кофе, осторожно поставила чашку на блюдце и спросила:

— Это закон Чарлза Дарвина или доктора Дарвина Минора?

— Не думаю, что Чарлзу часто приходилось заседать в советах и на собраниях, — заметил Дар. — Он просто плавал по морям на своем «Бигле» и загорал, наблюдая за своими любимыми зябликами и черепахами.

— А что гласят остальные пункты вашего закона?

— Возможно, вы ознакомитесь с ними во время нашего дальнейшего сотрудничества, — ответил Дарвин.

— А мы собираемся сотрудничать?

Дар развел руками.

— Я всего лишь хочу докопаться до сути этого киношного плана. Пока все достаточно шаблонно. Вы выставляете меня в качестве приманки, надеясь, что «Альянс» бросит на меня еще одну парочку киллеров. Конечно, вам придется меня защищать. Поэтому вы будете находиться рядом со мной все двадцать четыре часа в сутки. Хороший план.

Он окинул взглядом гостиную и кухню.

— Правда, не представляю, где вы будете спать, но мы что-нибудь придумаем.

Сидни потерла пальцем бровь.

— И не мечтайте, Дарвин. Ночью полицейское управление Сан-Диего вышлет дополнительные патрули. Я же должна осмотреть вашу квартиру и составить... отчет — с точки зрения безопасности, для Говнюка.

— И как? — поинтересовался Дар. Сил снова улыбнулась.

— Я с радостью доложу ему, что вы проживаете в настоящем сарае, где только часть помещений выделена под квартиры и жилые помещения. На лестнице — никакой охраны... если не считать охраной ту старую сонную клячу. На первом этаже, где вы паркуете свой танк «Шерман», который притворяется спортивной машиной, низкая степень освещенности и нет никакой охраны. Входная дверь... Да, укрепленная, с тремя хорошими замками и цепочкой. Но эти окна — сущий кошмар. Вас запросто подстрелит слепой снайпер с проржавевшим «спрингфилдом» в безлунную ночь. Ни штор, ни жалюзи — голые окна. Может, вы эксгибиционист в душе, Дар?

— Мне нравится вид из окна.

Он встал и подошел к кухонному окну.

— Отсюда хорошо виден залив, аэропорт, Пойнт-Лома, морской порт...

Он умолк, осознав, насколько неубедительно звучат его слова.

Сидни подошла к окну и встала рядом. Дарвин уловил легкий аромат ее волос и тела. Пахло приятно. Он всегда предпочитал наслаждаться естественным запахом тела, похожим на свежесть леса после дождя, чем крепкими духами.

— Вид замечательный, — признала Сил. — Мне нужно вызвать такси, вернуться в «Хайат» и успеть еще сделать несколько звонков.

— Я тебя отвезу...

— Черта с два! — отрезала Сид. — Уж если наше кино превратилось в такой боевик, оставь свою галантность при себе.

Она вызвала такси по телефону, который стоял на кухне.

— Ну ты же не собираешься и вправду стеречь меня круглые сутки? — встревожился Дарвин. — И при чем тут боевик?

Сидни Олсон утешительно похлопала его по плечу.

— Если тебя не снимет снайпер, а русская мафия не перережет тебе глотку в том темном закоулке, который ты называешь гаражом, и если напоследок тебя не пристукнут в подворотне, позвони мне, когда Стюарты пошлют тебя на следующее задание. Официально мы будем вместе расследовать аварии и случаи мошенничества со страховками.

— А неофициально? — поинтересовался Дар.

— Гм, думаю, что никакого «неофициально» не будет, — ответила Сидни, подхватывая свою тяжелую сумку и направляясь к двери. — Говнюк предоставил мне комнату в здании суда. Я бы официально выразила свою радость, если бы завтра утром ты явился туда, чтобы помочь мне разобраться со случаями, которыми ты прежде занимался.

Она написала на визитке свой номер телефона.

— И, возможно, я отыщу причины, из-за которых твои давешние приятели в сером «Мерседесе» мечтали отправить тебя на тот свет.

— Может быть, они спутали меня с каким-то водителем «Акуры», который проигрался в пух и прах в «Эм-Джи-Эм Гранд-Отеле» и улизнул, не заплатив? — предположил Дар.

— Может быть, — бросила Сид, оглядывая комнату и ее хозяина перед тем, как переступить порог квартиры. — Так сколько у вас здесь книг, доктор Минор?

— Я сбился со счета после шести тысяч, — пожал плечами Дарвин.

— Когда-то у меня было столько же, — заметила Сид. — А потом, когда я стала главным следователем, я их раздала. «Иди налегке» — вот мой девиз.

Она шагнула на лестничную площадку, повернулась и погрозила Дару пальцем.

— Я не шучу относительно твоего визита в мой кабинет и звонка перед тем, как отправишься на какой-нибудь серьезный случай.

Сидни дала ему карточку с номерами рабочего телефона в Сакраменто и пейджера. Поверху, карандашом, был записан номер кабинета в здании суда Сан-Диего.

— Конечно, — согласился Дар, разглядывая ее карточку. Дорогая, но без номера домашнего телефона. — Смотри, ты сама этого хотела, — предупредил он.

Сид уже шагала по коридору, направляясь к грузовому лифту, и вскоре скрылась за поворотом. Мягкие подошвы ее туфель позволяли ходить практически бесшумно.

— Ты сама этого хотела, — повторил Дарвин и вернулся в квартиру.

Ее сонный, невнятный голос прозвучал только после пятого звонка.

— Олсон слушает.

— Проснись и пой, госпожа главный следователь!

— Кто это?

Одурманенная сном Сид проглотила последнее слово, с трудом выговорив только "т".

— Какая у нас короткая память! — злорадствовал Дарвин. — Сейчас без десяти два. Ночи. Ты просила позвонить, когда я в следующий раз поеду по вызову. Я уже одет и выезжаю. Даю тебе целых пять минут на сборы, пока я доберусь до «Хайата».

Пауза. Дарвин отчетливо слышал ее тихое дыхание.

— Дар... помнишь, я просила позвонить, когда будет что-то серьезное. Если это какой-нибудь водитель трейлера, которого пырнули ножом на Пятом шоссе...

— Знаете, главный следователь Олсон, — перебил ее Дар, — никогда заранее нельзя сказать, насколько случай серьезен, пока не приедешь и не взглянешь своими глазами. Но Ларри тоже едет, а он нечасто берет меня с собой.