- Не сейчас!
      Судя по голосам, которые доносились с виллы, супруги Мишоннэ ссорились.
      ГЛАВА VI НОЧНОЕ БДЕНИЕ
      В пять часов дня комиссара разбудил Люка и вручил ему телеграмму, полученную из бельгийской полиции: "ЗА ИСААКОМ ГОЛЬДБЕРГОМ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ВЕЛОСЬ НАБЛЮДЕНИЕ ТАК КАК ОН ЖИЛ ЯВНО НЕ ПО СРЕДСТВАМ ТЧК ПРЕЖДЕ ВСЕГО ЮВЕЛИРА ПОДОЗРЕВАЛИ В СПЕКУЛЯЦИИ КРАДЕНЫМИ ДРАГОЦЕННОСТЯМИ ТЧК ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕТ ТЧК ПОЕЗДКА ВО ФРАНЦИЮ СОВПАДАЕТ С КРАЖЕЙ НА ДВА МИЛЛИОНА ДРАГОЦЕННОСТЕЙ СОВЕРШЕННОЙ В ЛОНДОНЕ ДВЕ НЕДЕЛИ НАЗАД ТЧК В АНОНИМНОМ ПИСЬМЕ УТВЕРЖДАЛОСЬ ЧТО ДРАГОЦЕННОСТИ БЫЛИ В АНВЕРЕ ТЧК ТАМ ВИДЕЛИ ДВУХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ВОРОВ КОТОРЫЕ СОРИЛИ ДЕНЬГАМИ ТЧК ПОЛАГАЕМ ЧТО ГОЛЬДБЕРГ ПЕРЕКУПИЛ УКРАДЕННЫЕ АЛМАЗЫ И ПОЕХАЛ ВО ФРАНЦИЮ ЧТОБЫ ИХ СБЫТЬ ТЧК ЗАТРЕБУЙТЕ ОПИСАНИЕ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ В СКОТЛАНД ЯРДЕ".
      Еще не проснувшийся окончательно, Мегрэ сунул телеграмму в карман и спросил:
      - Есть еще какие-нибудь новости?
      - Нет. Все это время я вел наблюдение за перекрестком. Увидел принарядившегося владельца гаража и спросил, куда он собрался. Оказывается, раз в неделю они с женой отправляются в Париж, чтобы поужинать, а затем сходить в театр. Заночуют в гостинице и вернутся только завтра...
      - Они уже уехали?
      - Да, сейчас они, должно быть, уже в пути!
      - Ты спросил, в каком ресторане они будут ужинать?
      - В "Улитке", на улице Бастилии. Потом пойдут в театр "Амбипо", а на ночь остановятся в гостинице "Рамбюто" на улице Риволи.
      - Подумать только, какая точность! - проворчал Мегрэ, причесываясь.
      - Страховой агент передал мне через жену, что он хотел бы с вами поговорить, или, точнее, потолковать, как он выражается.
      - Это все?
      Мегрэ прошел на кухню, где жена владельца гостиницы готовила ужин. Он заметил на столе паштет, отрезал крупный ломоть хлеба и попросил:
      - Бутылку белого вина, пожалуйста...
      - А ужинать вы будете?
      Не отвечая на ее вопрос, комиссар ел огромный бутерброд с паштетом.
      Люка смотрел на патрона, явно желая поговорить о деле.
      - Вы думаете, что сегодня ночью произойдет что-то важное?
      - Гм!..
      К чему отрицать? Разве комиссар, наскоро закусывая, не готовился встретить во всеоружии этой ночью решающие события?
      - Я только что снова думал об этом деле, пытаясь привести все детали в порядок. Это было нелегкое занятие... Продолжая жевать, Мегрэ молча смотрел на него.
      - Больше всего мне непонятно поведение девушки. То мне кажется, что все, кто ее окружают - владелец гаража, страховой агент и датчанин, виновны, но только не она. То я готов поклясться, что именно Эльза заварила всю эту кашу...
      В глазах Мегрэ появились веселые искорки, словно он хотел сказать: "Ну, ну, продолжай!"
      - Подчас она действительно похожа на девушку из аристократической семьи... Но иногда она мне напоминает о том времени, когда я работал в полиции нравов... Вы догадываетесь, что я этим хочу сказать... Эти девицы с необыкновенным правдоподобием могут рассказать вам самую невероятную историю! Причем приводят такие подробности, что, кажется, они не смогли бы сами выдумать такое... И ведь на подобные байки клюют!.. А потом под подушкой у этих девиц находят старый роман, и оказывается, что вся история взята ими оттуда... Таким женщинам солгать, что плюнуть, и в конце концов они сами начинают верить в свою ложь!..
      - Это все твои выводы?
      - А что, разве я не прав?
      - Ничего пока не могу тебе сказать!
      - Вообще-то, я и сам не очень верю в эту версию, меня больше тревожит Андерсен. Представьте себе: образованный, интеллигентный, воспитанный человек становится во главе банды...
      - Сегодня вечером мы его увидим!
      - Его?.. Да ведь он же бежал...
      - Гм!
      - Вы думаете, что...
      - Что история гораздо сложнее, чем ты ее себе представляешь... И что лучше не разбрасываться по мелочам, а сосредоточиться на главном. Сам подумай! Именно мосье Мишон-нэ, например, первым подал жалобу и попросил меня прийти к нему сегодня вечером... Когда хозяин гаража как раз находится в Париже... Уж очень подозрительным кажется такое совпадение!.. Потом такой факт - "минерва" Гольдберга исчезла. Эту деталь тоже возьми себе на заметку! Подобных машин во Франции не очень много - факт, о котором не следует забывать в создавшейся ситуации...
      - Вы думаете, что мосье Оскар?..
      - Не торопись с выводами!.. Постарайся поразмыслить над этими тремя фактами...
      - А Эльза?
      - Опять ты за свое?
      И Мегрэ, вытирая губы после еды, направился к шоссе. Спустя четверть часа'он уже звонил в дверь виллы Мишонвэ. Ему открыла жена страхового агента, которая произнесла с непроницаемым видом:
      - Муж ждет вас наверху!
      - Очень любезно с его стороны...
      Она сделала вид, что не замечает иронии в голосе комиссара и провела его на второй этаж, в спальню. Мосье Мишоннэ сидел в вольтеровском кресле возле зашторенного окна. Ноги страхового агента были закутаны пледом. Разговаривал с Мегрэ он вызывающе:
      - Ну так когда же мне возвратят машину?.. Разве это pas-умно лишать человека средства, благодаря которому он зарабатывает себе на жизнь?.. А вы только и делаете, что ухаживаете за этой красоткой, что живет напротив, да выпиваете с владельцем гаража... Хороша же полиция!.. Убийцу она не ищет! Вместо этого полиция занимается тем, что отравляет жизнь порядочным людям... Я приобрел машину... Моя она или нет?.. Я вас спрашиваю! Отвечайте!.. Она принадлежит мне?.. Ладно! Тогда по какому праву вы мне ее не желаете возвращать?..
      - Вам нездоровится? - спокойно прервал страхового агента Мегрэ, глядя на укрывающий его ноги плед.
      - От этого заболеешь! Я переживаю за машину! А когда нервничаю, мне вступает в ноги... У меня приступ подагры!.. Придется две-три ночи проваляться в этом кресле без сна... Я вас пригласил к себе только для того, чтобы сказать следующее: посмотрите, в каком я состоянии! Вы видите, я не могу работать, тем более без машины! Хватит... Когда я потребую возместить причиненный мне ущерб, то скажу суду, что вы нарочно довели меня до этого... С чем вас и поздравляю, мосье!..
      Он словно бравировал своей храбростью, с туповатым видом человека, полностью уверенного в своей правоте. Супруга поддержала мадам Мишоннэ:
      - Пока вы тут разгуливаете и шпионите за нами, преступник по-прежнему гуляет на свободе!.. Вот оно, правосудие!.. На слабых нападают, а сильным потворствуют!..
      - Это все, что вы хотели мне сказать?
      Мосье Мишоннэ вместо ответа с угрюмым видом поудобнее устроился в кресле. Его жена направилась к двери.
      Внутренняя обстановка соответствовала внешнему виду дома, самая обычная, тщательно вычищенная мебель, казалось, ею никогда не пользовались.
      В коридоре Мегрэ остановился у старого телефонного аппарата, висевшего на стене. Чувствуя на себе взгляд сердитой мадам Мишоннэ, он покрутил ручку.
      - Это уголовная полиция, мадемуазель! Не могли бы вы мне сообщить, были ли телефонные звонки на перекресток "Трех вдов"?.. Вы говорите, что звонили по двум номерам: в гараж и в дом Мишоннэ?.. Так!.. Ну и что?.. В гараж звонили из Парижа около часа, а второй раз где-то в пять? А по другому номеру?.. Только один раз... Из Парижа?.. В пять минут шестого?.. Благодарю вас.
      Он с хитрым видом посмотрел на мадам Мишоннэ и раскланялся:
      - Желаю вам спокойной ночи, мадам.
      Уже привычным жестом он открыл решетку парка, обошел дом "Трех вдов" кругом и поднялся на второй этаж.
      Эльза Андерсен, крайне возбужденная, вышла ему навстречу.
      - Прошу прощения, что причиняю вам неудобства, комиссар! Вы можете подумать, что я злоупотребляю вашим терпением... Но я очень нервничаю... Мне страшно, сама не знаю отчего... После нашей недавней беседы мне кажется, что только вы можете избавить меня от всех неприятностей... Вы теперь так же, как и я, знаете этот перекресток, эти три зловещих дома... Вы верите в предчувствия? А я, как и все женщины, в них верю... Я чувствую, что сегодня ночью произойдет что-то ужасное...
      - Насколько я понял, вы хотите, чтобы я охранял вас всю ночь?
      - Я понимаю, что перехожу все рамки приличия... Но разве это моя вина, что мне страшно оставаться в этом доме одной?..
      Мегрэ задержал взгляд на косо висевшей на стене картине, изображавшей зимний пейзаж. Затем повернулся к девушке, которая ожидала его ответа.
      - А вы не боитесь за свою репутацию?
      - Разве об этом думаешь, когда тебе страшно?
      - Хорошо, я вернусь сюда через час... Мне нужно отдать несколько распоряжений...
      - Правда?.. Вы вернетесь?.. Вы обещаете?.. Я расскажу вам кое о чем, что приходит мне на память.
      - О чем же именно?..
      - О моем брате... Но это, разумеется, ничего не означает... Так вот! Я вспомнила, например, что после несчастного случая с Карлом лечивший его доктор сказал нашему отцу, что он ручается за физическое, а не за моральное состояние своего пациента... Раньше я никогда не задумывалась над смыслом этих слов... Есть и другие странности у брата... Это его стремление жить подальше от города, жить, прячась от всех... Когда вы сюда вернетесь, я продолжу свой рассказ... Эльза благодарно улыбнулась комиссару, но в глазах ее по-прежнему сохранялась тревога.
      Проходя мимо виллы, Мегрэ машинально посмотрел на окно второго этажа, которое желтым пятном светилось в темноте. Через освещенную штору он видел неясную фигуру мосье Мишоннэ, развалившегося в кресле.
      В гостинице комиссар дал несколько указаний Люка, ничего при этом не объясняя.
      - Вызови полдюжины инспекторов, и пусть они наблюдают за перекрестком. Каждый час звони в "Улитку", затем в театр, потом в гостиницу, чтобы убедиться, что мосье Оскар все еще в Париже... Следи за всеми, кто находится в этих трех домах...
      - А вы куда идете?
      - К Андерсенам.
      - Вы думаете, что?..
      - Ничего я не думаю, старина! До скорой встречи или до завтрашнего утра!
      Стало уже совсем темно. По пути к дому "Трех вдов" комиссар проверил, заряжен ли револьвер и есть ли в кисете табак.
      За окном виллы по-прежнему виднелась тень кресла, а на нем усатый профиль страхового агента.
      Эльза Андерсен сменила черное бархатное платье на пеньюар, который был на ней утром. Она лежала на диване и курила сигарету. После их последней встречи Эльза, похоже, успокоилась, но лицо у нее оставалось озабоченным.
      - Если бы вы знали, комиссар, как мне приятно видеть вас здесь!.. Есть люди, которые внушают доверие с первого же взгляда... Это редко случается!.. Во всяком случае я мало встречала людей, к которым чувствовала искреннюю симпатию... Вы можете курить...
      - Вы ужинали?
      - Мне не хочется есть... Я живу как бы машинально... Вот уже четыре дня, а точнее с того момента, как мы обнаружили этот ужасный труп в машине, я все думаю и думаю... Стараюсь разгадать, понять эту историю...
      - И приходите к выводу, что виновный - ваш брат?
      - Нет... Я не хочу обвинять Карла... Если он действительно совершил преступление, то сделал это в порыве безумия...
      Вы сели в самое неудобное кресло... Если захотите прилечь, в соседней комнате есть раскладная кровать...
      Она казалась и спокойной, и взвинченной. Спокойствие ей удавалось сохранять с трудом, лишь благодаря большой силе воли. И все же временами чувствовалось, что Эльза нервничает.
      - В этом доме когда-то уже произошла драма, не так ли?.. Карл мне об этом однажды весьма туманно рассказывал... Он боялся, что это меня напугает... Он всегда принимает меня за маленькую девочку...
      Гибким движением она наклонилась, чтобы стряхнуть пепел с сигареты в фарфоровую пепельницу, стоявшую на круглом столике. Полы пеньюара распахнулись, как и утром. На одно мгновение обнажилась ее маленькая, упругая грудь. Всего лишь на какой-то миг. Но Мегрэ все же успел заметить шрам, и брови его удивленно поднялись.
      - Вас когда-то ранили?
      - Не понимаю, что вы сказали?
      Она покраснела и инстинктивно прикрыла пеньюар на груди.
      - У вас шрам на правой груди... Эльза очень смутилась.
      - Извините меня... - произнесла она. - Здесь я привыкла ходить полуодетой... Я вовсе не предполагала... Что же касается этого шрама... Вот видите, он напоминает мне еще одну историю... Но это, конечно, чистое совпадение... В детстве мы с Карлом часто играли в парке замка, и я помню, что однажды, в день Святого Николая, брату подарили карабин... Карлу тогда было четырнадцать лет... Об этом смешно вспоминать, но судите сами... В начале он стрелял по мишеням... Потом, на следующий день после того, как мы побывали вечером в цирке, он задумал поиграть в Вильгельма Тел-ля... Я держала в каждой руке по картонке... И первой же пулей он попал мне в грудь...
      Мегрэ с непроницаемым видом поднялся с кресла и подошел к дивану. Эльза с тревогой смотрела, как он приближается к ней, и двумя руками прикрыла пеньюар на груди.
      Но комиссар даже не глядел на нее. Он устремил взгляд чуть выше дивана - на картину, изображающую зимний пейзаж;. Он заметил, что теперь она висела в строго горизонтальном положении.
      Мегрэ осторожно приподнял картину и обнаружил за ней небольшое углубление в стене, откуда кто-то вынул два кирпича. В выемке находились револьвер, заряженный шестью пулями, коробка патронов, ключ и флакон веронала.
      Эльза следила за жестами комиссара без всякого замешательства. У нее лишь слегка покраснели щеки, а в глазах появился легкий блеск.
      - Я сама собиралась показать вам этот тайник, комиссар...
      - Правда?
      Мегрэ сунул револьвер в карман и заметил, что во флакончике веронала не хватало половины таблеток. Потом он направился к двери и примерил ключ, который легко повернулся в замочной скважине.
      Молодая женщина поднялась с дивана. Теперь она уже не обращала внимания на свою неприкрытую грудь. Она заговорила, порывисто жестикулируя.
      - То, что вы обнаружили, как раз подтверждает мои слова... Вы должны понять меня... Разве могла я обвинять своего брата?... Если бы во время вашего первого визита я призналась, что уже давно считаю его сумасшедшим, мои утверждения показались бы вам просто кощунственными... И все же мой брат действительно безумен...
      Когда она заговорила с такой страстностью, ее акцент стал более заметным, и каждое произносимое ею слово звучало как-то необычно.
      - А что это за револьвер?..
      - Как вам объяснить?.. Когда мы уезжали из Дании, наша семья была разорена... Но брат был уверен, что со своим образованием он добьется блестящего положения в Париже... Однако его постигла неудача... Настроение брата стало еще больше тревожить меня... Когда же он решил похоронить нас здесь, я поняла, что он серьезно болен... Особенно это проявилось, когда он начал запирать меня в комнате под тем предлогом, что на меня могут напасть какие-то враги!.. Вы можете представить мое положение: запертая в этих четырех стенах, я не могла бы спастись, случись, например, пожар или что-нибудь еще... У меня пропал сон!.. Я испытывала постоянный страх, как будто жила в подземелье... Однажды, когда Карл отправился в Париж:, я попросила сделать мне другой ключ одного слесаря. Чтобы позвать его, мне пришлось выбираться через окно, потому что брат, как всегда, запер меня в комнате... Таким образом я получила в некотором роде свободу действий... Но мои страхи на этом не кончились!.. Бывали дни, когда в полубезумии Карл твердил, что убьет себя и меня прежде, чем мы будем окончательно разорены... Я купила в Арпажоне револьвер, когда брат снова уехал в Париж... А поскольку плохо спала, запаслась вероналом... Видите, как все просто объясняется!.. Он мне не доверяет... Больше всех недоверчив тот, у кого помутился разум, и все же у Карла достаточно еще ума, чтобы понять, что с ним происходит что-то неладное... Однажды ночью я и устроила здесь этот тайник...
      - Это все ваши объяснения?
      Резкий тон комиссара, казалось, удивил Эльзу.
      - Вы мне не верите?
      Не отвечая, он подошел к окну, растворил его, отодвинул шторы и глубоко вдохнул ночной свежий воздух.
      Дорога внизу выглядела чернильным пятном и, когда по ней проезжали автомобили, светилась желтоватым блеском. Вначале вдали, километров за десять, появлялся свет фар. Затем через какое-то время машина бешено проносилась мимо, рассекая воздух и урча мотором, и ее задние огни постепенно исчезали за горизонтом.
      Все бензоколонки были освещены. На вилле же Мишоннэ светились лишь окна на втором этаже. Сквозь занавески из плотной ткани Мегрэ опять увидел неясную фигуру страхового агента, сидящего в кресле.
      - Закройте окно, комиссар!
      Он обернулся и заметил, что Эльза дрожала от холода, кутаясь в пеньюар.
      - Теперь-то вам понятно, что меня тревожит?.. Вы сами заставили меня обо всем рассказать... И все-таки я вовсе не желаю, чтобы с Карлом произошло какое-нибудь несчастье!.. Он часто повторял мне, что мы умрем вместе...
      - Прошу вас помолчать!..
      Комиссар прислушивался к звукам, доносившимся снаружи. Он придвинул кресло к окну и положил ноги на подоконник.
      - Но мне же холодно...
      - Накиньте что-нибудь на себя!
      - Вы не верите тому, что я рассказала!
      - Да помолчите же, черт возьми!
      Он закурил. Издалека с крестьянской фермы доносились приглушенные звуки: мычала корова, двигались какие-то неясные тени. В гараже, наоборот, стоял большой шум - раздавались удары по металлу, затем послышался звук электрического компрессора.
      - А я вам так верила!.. И вот...
      - Замолчите вы наконец или нет?
      Недалеко от дома, за деревом у шоссе, Мегрэ заметил тень человека. Должно быть, это был один из инспекторов, которых по его указанию вызвал Люка.
      - Я хочу есть...
      Он раздраженно повернулся и смерил взглядом жалкую фигуру молодой женщины.
      - Так сходите за едой на кухню!
      - Мне страшно идти туда... Я боюсь...
      Мегрэ с досадой пожал плечами, удостоверился, что снаружи все было спокойно, и вдруг решил спуститься на первый этаж; сам. Он уже хорошо знал расположение кухни. Возле газовой плиты комиссар нашел остатки холодного мяса, хлеб и начатую бутылку пива.
      Он отнес все наверх, поставил еду на столик рядом с пепельницей.
      - Вы плохо со мной обращаетесь, комиссар...
      У Эльзы был вид обиженного ребенка. Чувствовалось, что она вот-вот разрыдается.
      - Мне некогда с вами миндальничать... Ешьте!
      - А вы не голодны?.. Вы сердитесь на меня за то, что я рассказала вам правду?
      Но он уже повернулся к ней спиной и смотрел в окно. Мадам Мишоннэ за шторой склонилась над мужем и поднесла ложку, видимо, с микстурой к его лицу.
      Кончиками пальцев Эльза взяла кусок холодного мяса. Она ела с удовольствием, затем налила себе стакан пива.
      - Невкусно!.. - с кислой миной заявила она. - Почему вы не закрываете это окно?... Мне страшно... Вам меня не жалко?..
      С недовольным видом Мегрэ прикрыл окно, окинул взглядом Эльзу с головы до ног и готов был опять сказать ей что-то резкое.
      Но в этот миг он увидел, что она побледнела, ее голубые глаза закрылись, и она протянула вперед руку, словно ища опору. Мегрэ бросился к Эльзе и успел вовремя подхватить ее за талию.
      Комиссар осторожно положил молодую женщину на пол, поднял ей веки, чтобы заглянуть в зрачки, схватил рукой пустой стакан из-под пива, понюхал его и почувствовал резкий горький запах.
      Он взял со стола чайную ложку и разжал Эльзе зубы. Затем быстро просунул ложку в рот, стремясь достать ею до горла и нёба.
      По лицу Эльзы пробежала дрожь, грудь ее судорожно вздымалась, из-под век катились слезы. Голова бесчувственной женщины повернулась набок, и Эльза начала икать. Из-за раздражения, вызванного ложкой, ее стошнило. Немного желтоватой жидкости вылилось из желудка на пол, и несколько капель попали на пеньюар.
      Мегрэ взял кувшин с водой и смочил лицо Эльзы, все время нетерпеливо поворачиваясь при этом в сторону окна.
      Молодая женщина стала понемногу приходить в себя. Она тихо стонала и наконец подняла голову. Потом с трудом села на полу, слегка покачиваясь, увидела испачканный ковер, ложку, стакан из-под пива.
      Тогда она разрыдалась, обхватив голову руками.
      - Вот видите, у меня были причины для страха!.. Они пытались меня отравить. А вы еще не хотели мне верить!.. Вы...
      В этот момент и Эльза, и Мегрэ вздрогнули, услышав какой-то необычный шум снаружи.
      Вначале со стороны шоссе раздался длинный резкий свисток. Затем послышался топот людей. Кто-то тряс решетчатые ворота парка. Из окна Мегрэ видел, как инспектора искали кого-то в темноте, светя электрическими фонариками. Метрах в ста, на вилле, светилось окно мадам Мишоннэ поправляла подушку под головой мужа...
      Услышав звук шагов на первом этаже, комиссар открыл дверь комнаты. Его искал Люка.
      - Шеф!
      - Вы кого-то задержали?
      - Да, Карла Андерсена... Он живой... Вы не хотели бы пойти со мной?..
      Мегрэ обернулся и увидел, что Эльза сидела на краю дивана, подперев руками подбородок. Она неподвижно смотрела перед собой, вздрагивая всем телом и мелко стуча зубами.
      ГЛАВА VII ДВАЖДЫ РАНЕНЫЙ
      Карла Андерсена отнесли в его комнату. Один из инспекторов освещал путь лампой. Раненый не стонал и не шевелился. Когда его положили на кровать, Мегрэ склонился над ним и заметил, что веки Карла были полуоткрыты.
      Андерсен узнал комиссара, слегка оживился и прошептал, взяв его за руку:
      - Где Эльза?..
      Та стояла на пороге комнаты, застыв в тревожном ожидании. Лицо у нее осунулось.
      Вид у Карла был весьма впечатляющим: он где-то потерял монокль, здоровый глаз горел лихорадочным огнем, резко отличаясь от неподвижного искусственного.
      Из-за слабого освещения все происходящее вокруг казалось таинственным. Снаружи слышалось, как гравий хрустел под ногами полицейских, обыскивающих парк.
      Эльза смущенно и робко приблизилась к брату после того, как Мегрэ жестом разрешил ей подойти к кровати раненого.
      - Думаю, у него очень скверная рана! - выразил свое мнение Люка.
      Эльзд, должно быть, услышала его слова. Она посмотрела на полицейского, еще ближе подошла к Карлу, который заворожено смотрел на нее, пытаясь приподняться на постели.
      Тогда она разрыдалась, быстро выбежала из комнаты, вернулась в свою спальню и вся в слезах бросилась на диван.
      Мегрэ сделал знак Люка, чтобы тот не упускал Эльзу из виду, а сам занялся раненым. Он ловко, словно ему часто приходилось это делать, снял с Карла пиджак, затем жилет.
      - Успокойтесь... Врача вызвали... Эльза в своей комнате.
      Андерсен молчал. Он, снедаемый необъяснимой тревогой, озирался вокруг себя, словно хотел решить какую-то загадку, раскрыть глубокую тайну.
      - Сейчас я вас допрошу... Но...
      Комиссар склонился над обнаженным датчанином, хмуря брови.
      - В вас стреляли дважды... Эта рана на спине уже давняя...
      Рана выглядела ужасно. Пуля сорвала десять квадратных сантиметров кожи. В месте ранения тело было как будто рассечено и обожжено, оно опухло и покрылось коркой запекшейся крови. Ранение, видимо, было получено несколько часов назад.
      Вторая пуля вошла под левую лопатку, и, промывая эту свежую рану, Мегрэ заметил, что из нее выпал сплющенный кусочек свинца.
      Комиссар без труда установил, что пуля была не от револьвера, а от карабина, как и та, которой убили мадам Гольдберг.
      - Где Эльза?.. - прошептал раненый, стараясь не морщиться от боли.
      - Она у себя в комнате... Лежите спокойно... Вы видели того, кто только что напал на вас?
      - Нет...
      - А первого?.. Где в вас тогда стреляли?
      Андерсен сморщил лоб, открыл рот, собираясь что-то ответить, но затем передумал. Видимо, он очень устал и едва заметным жестом левой руки дал понять комиссару, что ему сейчас трудно говорить.
      - Как вы оцениваете его состояние, доктор?..
      Полутьма раздражала. В доме имелись лишь две керосиновые лампы: одну поставили в комнате раненого, другая находилась в спальне Эльзы.
      Внизу залегли свечу, которая освещала едва лишь четверть гостиной.
      - Если не возникнут непредвиденные осложнения, он выкарабкается... Наиболее опасно первое ранение... Его нанесли где-то в начале второй половины дня или поздним утром... Стреляли из браунинга в спину с близкого расстояния. Да, совершенно точно, в упор!.. Я даже думаю, что ствол упирался в спину... Пострадавший пытался увернуться от выстрела... Поэтому пуля прошла вкось и задела лишь ребра... Кровоподтеки и царапины на плече, руках и коленях появились, должно быть, также в момент нападения...
      - А вторая пуля?..
      - Она раздробила лопатку. Раненого нужно оперировать уже завтра... Могу дать вам адрес одной клиники в Париже... Здесь в районе тоже есть клиника, но если у пострадавшего имеются средства, то лучше оперировать в Париже...
      - После первого ранения он мог двигаться?
      - Вполне возможно... Пуля не задела ни одного жизненно важного органа, и, чтобы двигаться, раненому нужны были лишь сила воли и энергия... Боюсь только, что плечевой сустав у него потеряет подвижность...
      Полицейские ничего не обнаружили в парке и готовились предпринять более тщательные поиски как только рассветет.
      Несколько минут спустя Мегрэ вошел в комнату Андерсена, который при виде комиссара облегченно вздохнул.
      - Эльза?..
      - Она у себя, я же говорил вам об этом уже два раза.
      - Почему в меня стреляли?
      Во взгляде датчанина по-прежнему читалась необъяснимая тревога, его лицо оставалось озабоченным.
      - У вас есть враги?
      - Нет.
      - Вам нельзя волноваться... Расскажите мне хотя бы о первом нападении... Ну, ну, спокойнее... Поберегите себя...
      - Я ехал к "Дюма и сыну"...
      - Но вы туда не добрались...
      - И тем не менее я направлялся туда!.. У Орлеанских ворот какой-то человек сделал мне знак остановить машину...
      Карл попросил пить, выпил большой стакан воды и продолжил свой рассказ, глядя в потолок:
      - Он сказал мне, что служит в полиции. Даже показал удостоверение, но я на него и не взглянул. Он приказал ехать через Париж в сторону дороги на Компьень, утверждая, что я должен участвовать в очной ставке с одним свидетелем.
      - Как он выглядел?..
      - Высокого роста, на голове - мягкая серая шляпа. Недалеко от указателя на Компьень автострада проходит через лес... На повороте я почувствовал, как что-то ударило меня в спину... Этот тип схватился одной рукой за руль, а другой - вытолкнул меня из машины... Я потерял сознание... Очнулся в кювете... Машины уже не было...
      - Который был час?
      - Что-то около одиннадцати утра... Точно сказать не могу... Часы в машине были неисправны... Я вошел в лес, чтобы немного прийти в себя и понять, что же со мной произошло... У меня кружилась голова... Я слышал шум проходящих поездов... Вскоре добрался до небольшого вокзала... В пять часов прибыл в Париж, снял комнату. Потом привел себя в порядок, почистил одежду... Затем, наконец, добрался до своего дома...
      - Прячась...
      - Да.
      - Почему вы пробирались к дому тайком?
      - Сам не знаю.
      - Вы кого-нибудь встретили по дороге?
      - Нет! Я вошел в парк, минуя шоссе. В тот момент, когда я уже поднялся на крыльцо, в меня выстрелили... Я хочу видеть Эльзу...
      - Вам известно о том, что ее пытались отравить?
      Мегрэ даже и не предполагал, что раненый так отреагирует на его вопрос. Датчанин рывком приподнялся на постели и, буквально впившись взглядом в комиссара, прошептал:
      - Это правда?
      Карл вдруг повеселел, словно ему удалось освободиться от какого-то мучительного кошмара.
      - Послушайте, я хочу ее видеть!
      Мегрэ прошел в комнату Эльзы. Она лежала на диване, устремив взгляд в пустоту. Напротив нее расположился Люка, внимательно следя за молодой женщиной.
      - Вы не желаете поговорить с братом?
      - Что он вам рассказал?
      С нерешительным видом она последовала за комиссаром. В комнате, где лежал раненый, Эльза сначала сделала несколько робких шагов к нему, затем бросилась к Карлу, обняла его, заговорив на родном языке.
      Люка угрюмо посмотрел на Мегрэ.
      - Вы что-нибудь понимаете?
      В ответ комиссар пожал плечами и сказал:
      - Проверь, не выехал ли из Парижа хозяин гаража... Позвони в префектуру и попроси, чтобы они завтра как можно раньше прислали сюда хирурга... Даже сегодня ночью, если смогут...
      - А вы где будете находиться?
      - Не знаю. Продолжайте наблюдать за парком, хотя, как мне кажется, это ничего не даст...
      Мегрэ вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и выбрался на шоссе. Гараж был закрыт, в темноте четко выделялись бензоколонки.
      На втором этаже виллы Мишоннэ горел свет... За шторой был виден силуэт страхового агента, сидевшего на том же самом месте.
      Веяло ночной прохладой. С полей поднимался густой туман. Где-то со стороны Арпажона послышался нарастающий шум мотора, и через пять минут возле гаража остановился грузовик. Водитель его засигналил.
      Небольшая дверь входной железной решетки гаража отворилась, выпустив полосу электрического света.
      - Двадцать литров!
      Сонный механик засуетился у бензоколонки, а шофер остался сидеть за рулем в высокой кабине. Комиссар приблизился к ним, засунув руки в карманы и держа трубку в зубах.
      - Мосье Оскар не вернулся?
      - А, это вы?.. Нет еще! Когда он отправляется в Париж, то возвращается только на следующий день утром... Механик помолчал, затем обратился к шоферу:
      - Послушай, Артур, можешь забрать запасное колесо, оно готово...
      Механик зашел в гараж, выкатил оттуда колесо и с трудом прицепил его сзади грузовика.
      Машина тронулась. Ее красные габаритные огни растаяли вдали. Механик спросил, зевая:
      - Вы все еще ищете убийцу?.. В такой час?.. А мне бы лишь поспать. Клянусь, свой сон я ни на что бы не променял!..
      С колокольни послышались два удара. Где-то на горизонте мелькали огни проходящего поезда.
      - Ну что, вы зайдете в гараж?..
      Парень потянулся, ему явно не терпелось снова лечь в постель.
      Мегрэ вошел внутрь, осмотрел стены, крашенные известью, на которых висели красные резиновые камеры и покрышки самых разных размеров. Многие из них были старыми.