- Это такой преданный и способный малый, что я собираюсь в следующем году, иначе говоря через две недели, оставить его в Париже в качестве помощника директора. Вы его знаете? У вас серьезные причины им интересоваться? - Он прикрикнул на шумевших рядом детей и велел им замолчать. - Простите. Вся семья в сборе и...
      - Месье Годефруа, не знаете ли, случайно, не обращался ли в последние дни кто-нибудь в вашу контору, чтобы узнать, где сейчас находится месье Мартен?
      - Конечно, знаю.
      - Тогда, пожалуйста, поподробней.
      - Вчера утром кто-то позвонил в контору и попросил к телефону меня лично. Я был очень занят - сейчас ведь праздничные дни. Звонивший, должно быть, назвал свое имя, но я его забыл. Он хотел узнать, где сейчас Жан Мартен и куда ему можно позвонить по срочному делу. У меня не было никаких оснований скрывать, и я сказал, что Мартен сейчас в Бержераке, скорее всего в гостинице "Бордо".
      - Больше ничего не спросили?
      - Нет.
      - Благодарю вас.
      - Вы уверены, что эта история ничем ему не грозит?
      Должно быть, дети тормошили Годефруа; Мегрэ воспользовался этим и поскорее закончил разговор.
      - Слышала?
      - Конечно, слышала, что ему говорил ты, но не знаю, что он отвечал.
      - Вчера вечером кто-то звонил к ним в контору и узнавал, где сейчас находится Жан Мартен. Несомненно, этот же человек звонил вечером в Бержерак, чтобы убедиться, что коммивояжер по-прежнему там и в ночь под Рождество его не будет на бульваре Ришар-Ленуар.
      - И этот же человек проник в квартиру?
      - Скорее всего. По крайней мере, это доказывает, что Поль Мартен здесь ни при чем: ему незачем было дважды звонить по телефону. Он мог бы, не выдавая себя, узнать об этом у золовки.
      - Начинаешь входить во вкус, Мегрэ? Признайся, ты в восторге, что произошла эта история. - И пока муж пытался найти оправдание, мадам Мегрэ продолжала: - Но это же естественно! Даже меня это живо интересует.
      Как тебе кажется, сколько еще времени нога у девочки будет в гипсе?
      - Я об этом не спрашивал.
      - А могут быть какие-нибудь осложнения?
      Сама того не подозревая, она этой фразой навела мужа на новую мысль.
      - Знаешь, ты сказала это очень кстати!
      - Что сказала?
      - Действительно, раз девочка уже два месяца лежит в постели, можно полагать, что, если не будет осложнений, она скоро поднимется.
      - Вначале ей, вероятно, придется ходить на костылях?
      - Не в этом дело. Через несколько дней, самое позднее через несколько недель, девочка уже не будет прикована к постели. Станет выходить с мадам Мартен на прогулку. Путь будет свободен, и любой запросто сможет проникнуть в квартиру, не нуждаясь в костюме Деда Мороза.
      Спокойно посматривая на мужа и слушая, что он говорит, мадам Мегрэ шевелила губами: она считала петли на вязанье.
      - Именно постоянное пребывание Колетты в комнате вынудило незнакомца прибегнуть к этой уловке.
      Девочка два месяца в постели, а он, быть может, все два месяца ждет... Если бы не осложнение, он смог бы поднять паркет еще примерно недели три назад.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Ничего. Вернее, то, что человек не мог уже больше ждать; значит, у него были серьезные причины действовать без промедления.
      - Скоро Мартен вернется из поездки.
      - Тоже верно.
      - Но что могли искать под паркетом?
      - А разве известно, что там что-нибудь лежало?
      Если Дед Мороз ничего там не обнаружил, проблема для него стоит столь же остро, сколь и вчера. Значит, он повторит попытку.
      - Каким образом?
      - Вот этого-то я и не знаю.
      - Мегрэ, скажи честно, ты не боишься за девочку?
      Не думаешь, что, живя с этой женщиной, она подвергается опасности?
      - На этот вопрос я мог бы ответить, если бы знал, куда мадам Мартен уходила утром под тем предлогом, что ей нужно сделать покупки.
      Он снял трубку и снова позвонил в уголовную полицию:
      - Это опять я, Люка. На этот раз попрошу тебя заняться такси. Нужно узнать, брала ли сегодня машину женщина между девятью и десятью часами утра в районе бульвара Ришар-Ленуар и куда она поехала. Минутку! Да, я об этом подумал. Блодинка, лет тридцати с небольшим, довольно худая, серый костюм, бежевая шляпа, в руках хозяйственная сумка. Думаю, что сегодня утром занято было не так уж много такси.
      - Мартен уже у вас?
      - Пока еще нет.
      - Скоро явится. Что касается Лорийе, люди из комиссариата Пале-Рояля собирают о нем сведения, и вы их скоро получите...
      Как раз в это время Жан Мартен должен выезжать из Бержерака в Париж. Колетта, конечно, теперь спит.
      В доме напротив, за занавесками, мелькает силуэт мадемуазель Донкер. Вот уж кому хочется догадаться, чем сейчас занимается Мегрэ!
      Из домов стали выходить люди, целыми семьями, чаще всего с детьми, волочившими свои новые игрушки по тротуару. У кино, разумеется, стояли очереди. Возле дома остановилось такси. Потом послышались шаги на лестнице. Мадам Мегрэ пошла открывать еще до того, как позвонили. Раздался зычный голос Торранса:
      - Вы дома, шеф?
      И он ввел в комнату мужчину без возраста, который робко жался у стенки, понурив голову.
      Мегрэ достал из буфета еще две стопки и наполнил их сливянкой.
      - За ваше здоровье! - сказал он, поднимая свою.
      Мужчина колебался, рука у него дрожала, он смотрел на Мегрэ удивленными, испуганными глазами.
      - За ваше здоровье, месье Мартен. Прошу прощения, что заставил вас прийти сюда, но здесь вы поблизости от дочки и сможете ее навестить.
      - С ней ничего не случилось?
      - Что вы! Я видел ее сегодня утром. Она очень мило играла с куклой. Можешь идти, Торранс. У Люка для тебя есть работа.
      Мадам Мегрэ тут же ушла с вязаньем в спальню и, усевшись на край кровати, продолжала считать петли.
      - Садитесь, месье Мартен.
      Едва коснувшись губами стопки, мужчина тут же поставил ее на стол, хотя время от времени с тоской поглядывал на нее.
      - Главное, не беспокойтесь и учтите, что я знаю вашу историю.
      - Я хотел пойти к ней сегодня утром, - вздохнув, сказал Мартен. - Я дал себе слово лечь спать и встать пораньше, чтобы поздравить дочку с Рождеством.
      - Я и это знаю.
      - Но у меня всегда получается не так, как хочется.
      Каждый раз я даю себе зарок, что выпью не больше одной рюмки.
      - У вас только один брат, месье Мартен?
      - Да, Жан. Он младше меня на шесть лет. Больше всего на свете я любил его, мою жену и дочку.
      - Вы не любите золовку?
      Мартен растерянно вздрогнул и смутился:
      - Не могу сказать ничего плохого о Лорен.
      - Вы доверили ей свою дочь, не правда ли?
      - Конечно. Моя жена умерла, я стал терять почву под ногами...
      - Понимаю. А ваша дочка счастлива?
      - Думаю, что да. По крайней мере, никогда не жалуется.
      - Вы не пытались изменить свой образ жизни?
      - Каждый вечер я даю себе слово, что покончу с этим, а назавтра все начинается сначала. Я даже ходил к доктору, и он дал мне кое-какие советы.
      - И вы им следовали?
      - Несколько дней. Когда я снова пришел к нему, он очень торопился, сказал, что у него нет времени заниматься мною и что мне лучше всего лечь в специальную клинику.
      Мартен протянул руку к стопке, но вдруг заколебался, и Мегрэ, чтобы его подбодрить, залпом выпил свою.
      - Вы никогда не встречали у золовки мужчину?
      - Нет. Думаю, что в этом ее обвинить нельзя.
      - Вы знаете, где познакомился с ней ваш брат?
      - В маленьком ресторане на улице Божоле, где столовался, когда бывал в Париже между поездками. Ресторан находится близко от его конторы и от магазина, где работала Лорен.
      - Долго продолжалось их знакомство до замужества?
      - Точно не знаю. Жан на два месяца уехал, а вернувшись, сообщил мне, что женится.
      - Вы были свидетелем на свадьбе?
      - Да. А свидетельницей невесты была хозяйка меблированных комнат, где жила Лорен. У нее нет родственников в Париже, в то время она уже была сиротой. А в чем дело? Случилось что-нибудь неприятное?
      - Пока еще не знаю. Какой-то человек в костюме Деда Мороза проник сегодня ночью в комнату Колетты.
      - Ночью?! Что ему было нужно?
      - Он подарил куклу. Когда Колетта проснулась и открыла глаза, она увидела, что он приподнимает планки паркета.
      - Странно... Как вы полагаете, вид у меня приличный? Могу я зайти к дочери?
      - Через несколько минут. Если хотите, можете побриться и почистить костюм здесь, у меня... А не мог ваш брат что-нибудь спрятать под паркетом?
      - Жан? Никогда в жизни!
      - А если бы ему нужно было что-нибудь утаить от жены?
      - Что вы! Вы его не знаете! Он никогда ничего от нее не скрывает. Возвращаясь из поездки, отдает ей полный отчет, как хозяину. Она точно знает, сколько у него в кармане денег.
      - Она ревнива?
      Мартен промолчал.
      - Вы поступите правильнее, если скажете мне все, что думаете. Речь идет о вашей дочке.
      - Не думаю, чтобы Лорен была так уж ревнива, но она корыстна. По крайней мере, так утверждала моя жена. Она ее не любила.
      - Почему?
      - Она говорила, что у Лорен слишком тонкие губы, что она слишком холодна, слишком вежлива, всегда себе на уме. По мнению жены, она бросилась на шею Жану из-за его положения, квартиры, будущего...
      - Она была из бедных?
      - Она никогда не рассказывала о своей семье, но мы узнали, что отец ее умер, когда она была еще совсем маленькой, а мать работала приходящей прислугой.
      - В Париже?
      - Да, где-то в квартале Гласьер. Вот почему она никогда не упоминает об этом квартале. Как говорила моя жена, она из тех, кто знает, что ему нужно.
      - Не кажется ли вам, что она была любовницей своего хозяина?
      Мегрэ подлил Мартену капельку спиртного. Тот посмотрел на него с благодарностью, но все же колебался, видимо боясь, что от него будет пахнуть, когда он явится к дочери.
      - Я попрошу, чтобы вам приготовили чашечку кофе, - сказал Мегрэ. - Но возвращаюсь к своему вопросу. У вашей жены и на этот счет, конечно, было свое мнение?
      - Откуда вы узнали? Заметьте, она никогда не говорила плохо о людях. Но Лорен просто физически не выносила. Когда мы должны были с ними встречаться, я умолял жену не выказывать недоверия или антипатии.
      Быть может, вам покажется странным, что я говорю обо всем этом в моем теперешнем состоянии. Наверное, я плохо поступил, доверив ей Колетту?.. Иногда я сам себя за это упрекаю. Но что мне оставалось делать?
      - Вы не ответили мне по поводу бывшего хозяина Лорен.
      - Да, да. Моя жена уверяла, что они производят впечатление любовников и что Лорен поступила практично, выбрав себе в мужья человека, который большую часть времени проводит в разъездах.
      - Вы знаете, где она жила до замужества?
      - На улице, которая выходит на Севастопольский бульвар: первая справа, когда идешь от улицы Риволи в сторону бульваров. Я это запомнил, потому что мы заезжали за Лорен на машине в день свадьбы.
      - Улица Пернель?
      - Совершенно верно. В четвертом или пятом доме по правую руку находятся меблированные комнаты, тихие, вполне приличные, где в основном живут люди, работающие в этом квартале. Помню, там жили начинающие актрисы из театра "Шатле".
      - Хотите побриться, месье Мартен?
      - Мне, право, неловко...
      - Пойдемте.
      Чтобы не заходить в комнату, где находилась мадам Мегрэ, комиссар провел его через кухню и дал ему все необходимое, включая щетку для одежды.
      Когда Мегрэ вошел в столовую, его жена приоткрыла дверь и шепотом спросила:
      - Что он делает?
      - Бреется.
      Комиссар снял трубку и снова позвонил славному Люка, которому задал столько работы на Рождество.
      - Можешь сейчас отлучиться?
      - Могу, если Торраис останется здесь. Я получил сведения, которые вы просили.
      - Одну минутку. Сбегай на улицу Пернель и найди там дом с меблированными комнатами. Это поблизости от Севастопольского бульвара. Не знаю, сменились ли за эти пять лет хозяева. Быть может, разыщешь кого-нибудь, кто работал там в то время. Мне нужны подробные сведения о некоей Лорен.
      - Лорен... А фамилия?
      - Минутку. Я об этом не подумал.
      Он прошел в ванную и через дверь спросил у Мартена девичью фамилию его золовки.
      - Буатель! - крикнул тот.
      - Люка, ты слушаешь? Речь идет о Лорен Буатель.
      Хозяйка этих меблированных комнат была свидетельницей на ее свадьбе с Мартеном. В то время Лорен Буатель работала в магазине Лорийе.
      - Это который из Пале-Рояля?
      - Да. Меня интересует, были ли они связаны помимо работы и не приходил ли он к ней домой. Вот и все. Сделай это побыстрее. Быть может, мы сами не подозреваем, насколько это срочно. Что ты хотел мне сказать?
      - Это по делу Лорийе. Странный был тип. После его исчезновения проводилось следствие. На улице Мазарини, где Лорийе жил с семьей, он слыл за тихого, мирного коммерсанта, который прекрасно воспитывает троих детей. Зато в Пале-Рояле, в его лавчонке, творились прелюбопытные вещи. Там продавались не только сувениры и старинные монеты, но также порнографические книги и картинки.
      - В таких магазинчиках это водится.
      - Да. Вполне возможно, там происходило не только это. Речь шла о широком диване, покрытом красным репсом, который стоял в кабинете хозяина, в глубине магазина. За неимением доказательств дело замяли, тем более что клиентура состояла из людей заметных, и с ними не хотели связываться.
      - А при чем тут Лорен Буатель?
      - О ней в протоколе ничего не говорится. Когда Лорийе исчез, она уже была замужем. Известно, что в день исчезновения она ждала все утро у дверей магазина. Не похоже, чтобы она виделась с ним накануне вечером, после закрытия. Я как раз говорил об этом по телефону, когда ко мне в кабинет зашел Ланглуа из отдела финансовых преступлений. Услышав фамилию Лорийе, он вздрогнул и заявил, что ему она о чем-то напоминает и он сейчас заглянет в свои досье. Вы меня слушаете? Ничего конкретного там не оказалось, разве только то, что Лорийе часто пересекал швейцарскую границу, а в то время процветала контрабанда золотом. Его взяли под наблюдение. Несколько раз обыскивали на границе, но ничего не нашли.
      - Сбегай на улицу Пернель, старина. Я более чем уверен, что дело не терпит отлагательства.
      Поль Мартен, чисто выбритый, стоял у дверей.
      - Мне очень совестно. Не знаю, как вас и благодарить.
      - Сейчас вы пойдете к дочке, не так ли? Не имею представления, сколько времени вы проводите у нее обычно, как вы поступите теперь, но мне хотелось бы, чтобы на этот раз вы не отходили от Колетты, пока я за вами не зайду.
      - Но не могу же я провести там всю ночь!
      - Если понадобится, придется провести и ночь.
      - Ей грозит опасность?
      - Пока ничего не знаю, но ваше место возле Колетты.
      Мартен с жадностью осушил чашку кофе и направился к лестнице. Как только дверь за ним закрылась, в столовую вошла мадам Мегрэ:
      - Не может же он пойти к дочери на Рождество с пустыми руками!
      - Но...
      Мегрэ уже собирался ответить, что у них нет куклы, но она протянула ему маленький блестящий предмет - золотой наперсток, годами лежавший в ее рабочей корзинке: она им не пользовалась.
      - Дай ему это. Маленькой девочке всегда приятны такие вещи. Только поживей!
      Мегрэ вышел на лестницу и крикнул:
      - Месье Мартен!.. Месье Мартен!.. Подождите минутку!
      Комиссар спустился и протянул ему наперсток.
      - Только не говорите, кто вам его дал.
      Потом поднялся к себе, остановился на пороге гостиной и проворчал сквозь зубы:
      - Когда ты перестанешь заставлять меня играть в Деда Мороза?
      - Уверяю тебя, наперсток доставит ей не меньше радости, чем кукла. Понимаешь, это вещь, которой пользуются взрослые.
      Мегрэ увидел, как Мартен пересек бульвар, на минутку остановился перед домом, посмотрел на окна Мегрэ, вероятно, чтобы набраться храбрости.
      - Думаешь, он вылечится?
      - Сомневаюсь.
      - Если что-нибудь случится с этой женщиной, с мадам Мартен...
      - Ну?
      - Ничего. Я думаю о девочке. Что с ней тогда будет?
      Прошло десять минут. Мегрэ просматривал газету.
      Его жена снова уселась напротив него и вязала, считая петли. Наконец он пробормотал, выпуская клубы дыма:
      - Но ведь ты ее даже не видела!
      Глава 4
      Позднее, в ящике, куда жена складывала ненужные бумажки, Мегрэ обнаружил старый конверт и машинально подвел на обороте его итоги событий дня. Вот тут и поразила его особенность этого расследования, которое он почти целиком провел не выходя из дому, а после часто приводил в пример.
      Вопреки обыкновению в этом деле не произошло ничего неожиданного, ничего драматического. Не было здесь и необыкновенного везения, а все-таки везло простым и естественным образом.
      Иногда бывает так, что десятки инспекторов трудятся круглые сутки не покладая рук и собирают самую незначительную информацию. Например, вполне могло случиться, что месье Артюр Годефруа, представитель часовой фирмы "Зенит" во Франции, решил бы провести Рождество в своем родном Цюрихе. Его просто могло не оказаться дома. Он мог, наконец, вообще не знать о телефонном звонке в контору по поводу Жана Мартена.
      В начале пятого, осунувшийся, с покрасневшим носом, вернулся Люка: ему сопутствовало то же везение.
      На Париж внезапно опустился густой, желтоватый туман, что бывает не часто, и во всех домах горел свет; окна по обеим сторонам бульвара походили на далекие маяки, окружающие предметы настолько растворились в тумане, что казалось, вот-вот, словно на берегу моря, заревет гудок.
      Почему-то - быть может, из-за воспоминаний детства - Мегрэ все это нравилось, так же как ему нравилось наблюдать, как Люка заходит в квартиру, снимает пальто, садится и греет у огня замерзшие руки.
      Люка был почти точной копией Мегрэ, правда на голову ниже, поуже в плечах, да и придавать лицу суровое выражение стоило ему труда. Нисколько не рисуясь, быть может даже бессознательно подражая шефу и восхищаясь им, он повторял малейшие его жесты, позы, словечки, и здесь, дома, это поражало больше, чем в служебном кабинете. Даже сливянку он нюхал, прежде чем поднести стопку к губам, как это делал комиссар.
      Хозяйка меблированных комнат на улице Пернель погибла два года назад во время катастрофы в метро, и это могло бы осложнить расследование. Персонал в такого рода заведениях меняется довольно часто, и оставалось мало шансов найти кого-либо, кто знал Лорен Буатель, жившую там пять лет назад.
      Но и здесь удача не изменила. Люка нашел нынешнего владельца меблированных комнат, который раньше служил здесь ночным сторожем, и судьбе заблагорассудилось, чтобы у него были какие-то неприятности с полицией нравов.
      - Заставить его заговорить не составило труда, - сказал Люка, раскуривая непомерно большую для него трубку. - Я все удивлялся, откуда у него нашлись деньги на покупку заведения, но в конце концов он признался, что является подставным лицом одного весьма видного деятеля, который помещает свой капитал в предприятия такого рода, но предпочитает сохранять инкогнито.
      - Какого типа это заведение?
      - С виду вполне приличное. Довольно чисто. Внизу размещается контора. Комнаты сдаются на месяц, иногда на неделю. А на втором этаже можно снять даже на несколько часов.
      - Он помнит эту женщину?
      - Прекрасно: она жила там больше трех лет. В конце концов я понял, что она ему не нравилась: слишком уж была высокомерна.
      - Лорийе ее навещал?
      - Прежде чем пойти на улицу Пернель, я зашел в комиссариат Пале-Рояля за фотографией, которая фигурировала в деле, и показал ее владельцу комнат. Он тут же его узнал.
      - Лорийе приходил часто?
      - В среднем два-три раза в месяц, всегда с поклажей. Приезжал около половины второго ночи и оставался до шести утра. Сначала я не понял, что это могло означать. Просмотрел железнодорожный справочник и оказалось, что визиты Лорийе совпадали с его поездками в Швейцарию. Он возвращался поездом, который прибывает в Париж ночью, а жене, наверное, говорил, что приехал шестичасовым.
      - Больше ничего интересного?
      - В общем, да, если не считать того, что Лорен скупилась на чаевые и, несмотря на запрещение, готовила ужин у себя в комнате на спиртовке.
      - Бывали у нее другие мужчины?
      - Нет. Кроме Лорийе, никого. Когда Лорен выходила замуж, она попросила хозяйку быть свидетельницей у нее на свадьбе.
      Мегрэ пришлось заставить жену остаться с ним в комнате, где она сидела тихо как мышка и, казалось, старалась не привлекать к себе внимания.
      А в это время Торранс объезжал в тумане таксомоторные парки. Оба коллеги терпеливо ждали его, удобно расположившись в креслах, в одинаковых позах, каждый со стопкой спиртного в руке; Мегрэ чувствовал, что его уже слегка развозит.
      С такси все вышло так же удачно, как и со всем остальным. Иногда на такси, которое ищешь, нападаешь сразу же, но бывают случаи, когда много дней теряешь безрезультатно, особенно когда речь идет о машине, принадлежащей какой-нибудь частной компании. Иные шоферы не имеют постоянного расписания, ловят случайных пассажиров и далеко не всегда читают в газете обращения полиции.
      Около пяти часов Торранс позвонил из Сент-Уэна:
      - Нашел одно такси.
      - Почему одно? Разве их было несколько?
      - У меня есть основания так думать. Молодая женщина села в это такси сегодня утром на углу бульвара Ришар-Ленуар и бульвара Вольтер и велела отвезти ее на улицу Мобеж, возле Северного вокзала. Там она отпустила машину.
      - Она вошла в здание вокзала?
      - Нет. Остановилась возле магазина дорожных товаров, который открыт по воскресеньям и праздникам.
      Больше шофер ее не видел.
      - Где он сейчас?
      - Здесь. Только что со смены.
      - Можешь прислать его ко мне? Пусть садится в свою машину или возьмет другую, но чтобы был здесь как можно скорее. А тебе остается найти шофера, который вез ее обратно.
      - Ясно, шеф. Только выпью Чашечку кофе, а то чертовски холодно.
      Мегрэ бросил взгляд на противоположную сторону бульвара и увидел, как в окне мадемуазель Донкер мелькнула тень.
      - Люка, найди-ка мне в справочнике телефон магазина дорожных товаров напротив Северного вокзала.
      На это потребовалось всего несколько минут, и Мегрэ снял трубку:
      - Алло! Говорят из уголовной полиции. Сегодня утром, около десяти, к вам вошла дама, которая, должно быть, что-то купила, скорее всего чемодан.
      Блондинка, серый костюм, в руках сумка для провизии. Вы ее помните?
      Быть может, поиски облегчались тем" что дело происходило на Рождество? Покупателей было мало, торговля почти замерла. Кроме того, люди точнее запоминают то, что происходит в день, не похожий на остальные.
      - Я сам ее обслужил. Она сказала, что срочно отправляется в Камбре навестить больную сестру и у нее нет времени съездить домой. Попросила дешевый фибровый чемодан - таких у нас целая груда, по обе стороны от двери. Выбрала чемодан средних размеров, заплатила и вошла в соседний бар. Чуть позже я увидел, как она с чемоданом в руке направляется к вокзалу.
      - Вы сейчас один в магазине?
      - Нет, здесь еще продавец.
      - Можете на полчасика отлучиться?.. Тогда берите такси и приезжайте по адресу, который я сейчас дам.
      - Надеюсь, вы оплатите мне дорогу? И разрешите не отпускать такси?
      - Да, не отпускайте.
      Судя по отметке на конверте, без десяти шесть прибыл шофер первого такси, немного удивленный тем, что дело касается полиции, а его принимают в частном доме. Но он тут же узнал Мегрэ и с любопытством осмотрелся вокруг, видимо интересуясь обстановкой, в какой живет прославленный комиссар.
      - Вы сейчас отправитесь в дом напротив и подниметесь на четвертый этаж. Если вас остановит привратница, скажите, что вы к мадам Мартен.
      - К мадам Мартен? Понятно.
      - Вы пройдете по коридору и позвоните в последнюю дверь. Если вам откроет блондинка и вы ее узнаете, придумайте какое-нибудь объяснение. Например, что вы ошиблись этажом, или что-нибудь в этом роде.
      Если откроет кто-нибудь другой, скажите, что вам нужно поговорить лично с мадам Мартен.
      - А потом?
      - Это все. Вы вернетесь ко мне и подтвердите, та ли это женщина, которую сегодня утром вы отвозили на улицу Мобеж.
      - Понятно, комиссар.
      Когда дверь за ним закрылась, Мэгрэ невольно улыбнулся:
      - При виде первого она начнет волноваться. Если все пойдет нормально и появится второй, ее охватит паника. Ну а если Торранс отыщет третьего...
      Ну что ж, все шло как по маслу. Позвонил по телефону Торранс:
      - Кажется, я нашел, шеф. Один из шоферов вез с Северного вокзала молодую женщину, которая отвечает нашим приметам, но вышла она не на бульваре Ришар-Ленуар, а попросила остановиться на углу бульвара Бомарше и улицы Шмен-Вер.
      - Пришли его ко мне.
      - Сдается, он немного под хмельком.
      - Не важно! Где он сейчас?
      - Возле таксомоторного парка на бульваре Барбес.
      - Тебе не придется делать большой крюк, если ты по дороге зайдешь на Северный вокзал. Обратись в камеру хранения. К сожалению, утренний дежурный уже сменился. Посмотри, нет ли там на полках небольшого фибрового чемодана, совсем нового, довольно легкого, который был сдан на хранение между половиной десятого и десятью утра. Запиши номер квитанции. Сам чемодан тебе не выдадут без ордера на изъятие. Спроси фамилию и адрес кладовщика, который дежурил утром.
      - А потом что делать?
      - Позвони мне. Я буду ждать твоего второго шофера. Если он действительно выпил, напиши ему мой адрес на бумажке, чтобы он не заблудился.
      Мадам Мегрэ пошла в кухню готовить обед, так и не решившись спросить, поест ли вместе с ними Люка.
      Сидит ли все еще у дочки Поль Мартен? Не попыталась ли мадам Мартен выпроводить его?
      Когда снова позвонили в дверь, на площадке стоял не один мужчина, а двое. Они не были знакомы и с удивлением поглядывали друг на друга.
      Один из них, шофер, уже побывавший в доме напротив, столкнулся на лестнице с хозяином магазина дорожных товаров.
      - Вы ее узнали?
      - Да. Она меня тоже. Сильно побледнела, сразу же закрыла дверь в комнату и спросила, что мне нужно.
      - И что же вы ей ответили?
      - Что я ошибся этажом. Я понял, что она раздумывает, не предложить ли мне денег, и предпочел поскорее уйти. Спустившись вниз, увидел ее в окне. Должно быть, она догадалась, что я пошел к вам.
      Торговец дорожными товарами ничего не понимал.
      Это был довольно пожилой мужчина, совсем лысый, с подобострастными манерами. Когда шофер ушел, Мегрэ объяснил ему суть дела, а он высказывал свои доводы, упрямо повторяя:
      - Но это же клиентка, понимаете? Очень неудобно подводить клиентку.
      В конце концов он решился, но из предосторожности Мегрэ послал вслед за ним Люка проследить, как бы тот по дороге не передумал.
      Минут через десять они возвратились.
      - Прошу учесть, что я действовал только по вашему приказанию, что вы меня вынудили, заставили.
      - Вы ее узнали?
      - Мне придется давать показания под присягой?
      - Скорее всего.
      - Это плохо отразится на моей торговле. Иногда люди, которые покупают чемодан в последнюю минуту, предпочитают, чтобы на них обращали поменьше внимания.
      - Может случиться так, что вас вызовут только к следователю.
      - Да, это, конечно, та женщина. Она иначе одета, но я ее узнал.
      - Она тоже вас узнала?
      - Она сразу же спросила, кто меня прислал.
      - И что же вы ей ответили?
      - Я уже не помню. Я был очень смущен. Кажется, сказал, что ошибся дверью.
      - Она вам ничего не предлагала?
      - Что вы имеете в виду? Она даже не предложила мне войти. Мне было очень неприятно.
      Шофер ничего не требовал, а этот человек, куда более состоятельный, настаивал, чтобы ему компенсировали потраченное время.
      - Теперь, Люка, осталось дождаться третьего, - сказал комиссар.
      Мадам Мегрэ начала нервничать. Стоя на пороге, она знаками давала мужу понять, что хочет с ним поговорить, и, когда он вышел на кухню, прошептала:
      - Ты уверен, что отец по-прежнему у Колетты?
      - Что тебя беспокоит?
      - Не знаю. Я не могу понять, что ты собираешься делать. Думаю о девочке и немножко боюсь...
      Давно уже стемнело. Семьи возвратились домой.
      Почти все окна напротив были освещены, и за одним из них по-прежнему мелькал силуэт мадемуазель Донкер.
      В ожидании второго шофера Мегрэ, который так и ходил без воротничка и галстука, стал одеваться.
      - Ты не голоден, Люка? Возьми что-нибудь перекусить! - крикнул он.
      - Я наелся сандвичами. Мне бы только выпить стаканчик холодного пива, когда мы выйдем.
      Второй шофер появился в двадцать минут седьмого и через четверть часа уже вернулся с игривым видом из дома напротив.
      - В неглиже она еще привлекательней, чем в костюме, - сказал он, еле ворочая языком. - Заставила меня войти, спросила, кто меня послал. Я не знал, что ответить, поэтому сказал: "Директор Фоли-Бержер" {известное кабаре в Париже}.
      Она разъярилась. Ничего не скажешь, бабенка недурна... Не знаю, видели ли вы ее ноги...
      От него никак не могли избавиться, и ушел он только после того, как ему налили стопку сливянки, на которую он с жадностью поглядывал.
      - Что собираетесь делать, шеф?
      Люка редко приходилось видеть, чтобы Мегрэ предпринимал столько предосторожностей, так тщательно старался подготовить удар, словно имел дело с очень сильным противником. А ведь речь шла всего лишь о скромной домохозяйке довольно неприметной наружности.
      - Вы думаете, она все еще будет защищаться?
      - Изо всех сил. И при этом очень хладнокровно.