— Вы хотите поговорить со мной об этом визите?

Она кивнула, немного помолчала, а потом заговорила, тщательно подбирая слова:

— Месье Фюмаль не знает, что я пришла сюда.

— Где он находится сейчас?

— В шикарном ресторане на левом берегу, куда пригласил на обед много народу. У него почти каждый день деловые встречи за обедом.

Мегрэ слушал посетительницу с безразличным видом.

На самом деле, разглядывая ее, он задавался вопросом, почему при такой хорошей фигуре, привлекательном лице с правильными чертами ей не хватало шарма.

— Я не хочу заставлять вас понапрасну терять время, господин комиссар. Я точно не знаю, что месье Фюмаль вам рассказывал, но предполагаю, что он принес письма.

— Вы их читали?

— Первое и еще одно. Первое — потому, что я его вскрыла, а другое — потому, что он оставил его на столе.

— А откуда вы знаете, что их было больше двух?

— Потому что вся корреспонденция проходит через мои руки, и я узнала печатные буквы и желтоватые конверты.

— Месье Фюмаль говорил с вами об этом?

— Нет.

Она еще колебалась, но без смущения, несмотря на требовательный взгляд комиссара.

— Я думаю, будет лучше, если вы узнаете, что это он их написал.

Ее щеки порозовели, и, казалось, она испытала облегчение, перейдя трудный рубеж.

— А почему вы так думаете?

— Во-первых, однажды я вошла, когда он писал. Я никогда не стучу в дверь, входя в его кабинет. Это он так решил. Он думал, что я уже ушла, а я кое-что забыла. Вернулась в кабинет и увидела, как он писал что-то на листке бумаги печатными буквами.

— А когда это было?

— Позавчера.

— Он показался раздосадованным?

— Он тут же положил промокательную бумагу на лист.

А вчера я подумала о том, где он смог достать бумагу и конверты. У нас нет таких ни на бульваре Курсель, ни в конторах на улице Рамбюто, ни в каком-либо другом месте.

Как вы уже убедились, это обычная бумага, которую продают пачками в бакалейных и табачных лавочках. А когда его не было, я принялась за поиски.

— И нашли?..

Луиза открыла сумку, достала оттуда разлинованный листок бумаги и желтоватый конверт. Все это она протянула Мегрэ.

— А где вы это нашли?

— В шкафу, где находятся старые дела, которыми больше не пользуются.

— А могу я вас спросить, мадемуазель, зачем вы пришли ко мне?

Луиза Бурж на мгновение смутилась, но почти сразу вновь обрела уверенность. С ноткой вызова в голосе она отчетливо произнесла:

— Я пришла искать защиты.

— От кого?

— От него.

— Я не понимаю.

— Потому что вы не знаете его так, как знаю я.

Она даже не подозревала, что Мегрэ познакомился с ним гораздо раньше ее!

— Расскажите подробнее.

— Здесь нечего рассказывать. Вы понимаете, он ничего не делает просто так. Если сам себе посылает письма с угрозами, значит, у него есть какая-то цель. Тем более, что он потом беспокоит министра и приходит к вам.

На ее рассуждения нечего было возразить.

— Вы знаете, месье комиссар, что существуют глубоко злые люди, имею в виду тех, которые испытывают от доставляемых другим страданий удовольствие?

Мегрэ предпочел промолчать.

— Так вот, это как раз его случай. Он прямо или косвенно дает работу сотням людей и старается сделать их жизнь как можно тяжелее. Он еще и хитрый. От него почти ничего нельзя скрыть. Его управляющие, которым мало платят, все стараются словчить, а ему нравится ловить их за руку в тот момент, когда они меньше всего этого ожидают.

На улице Рамбюто работал старый кассир, которого он ненавидел, без всякого на то основания. Тем не менее он продержал его на службе около тридцати лет, потому что тот оказывал ему услуги. Это был своего рода раб, который дрожал при приближении своего хозяина. У него было слабое здоровье и к тому же шестеро или семеро детей.

Когда состояние его здоровья ухудшилось, месье Фюмаль решил отделаться от него, не выплатив ему денег и без единого слова благодарности. И знаете, что он придумал? Однажды ночью он поехал на улицу Рамбюто и вынул несколько банкнотов из сейфа, ключи от которого были только у него и у кассира. На следующий день он сунул несколько штук в карман уличного пиджака, который кассир, придя на работу и переодевшись, вешал на гвоздь.

Под каким-то предлогом он потребовал открыть сейф.

Вы можете представить, что за этим последовало. Старый служащий заплакал, как ребенок, упал на колени. Говорят, что сцена была ужасной и до последней минуты месье Фюмаль грозился вызвать полицию, так что бедный кассир, уходя, его же еще и благодарил.

Теперь вы понимаете, почему я попросила защитить меня?

Комиссар задумчиво пробормотал:

— Понимаю.

— Я привела вам только один пример. Были и другие случаи. Он ничего не делает без причины, а причины эти всегда непредсказуемы.

— Вы думаете, он боится за свою жизнь?

— Это абсолютно очевидно. Он всегда боялся. Именно поэтому, как ни странно, он запретил мне стучать в дверь. Неожиданный стук в дверь заставляет его вздрагивать.

— По вашему мнению, существует некоторое число людей, которые имеют веские причины ненавидеть его?

— Да, и достаточно большое.

— В конечном счете все те, что работают на него?

— И еще люди, с которыми он ведет дела. Он разорил десятки мелких торговцев, которые отказались отдать ему свою торговлю. Совсем недавно он разорил месье Гайярдена.

— Вы его знаете?

— Да.

— Что это за человек?

— Очень приличный человек. Он живет в хорошей квартире на улице Франциска Первого с любовницей, которая на двадцать лет моложе его. У него было хорошее дело, и он жил на широкую ногу до того дня, когда месье Фюмаль решил создать Ассоциацию торговцев мясом. Это длинная история. Они боролись два года, и в конце концов месье Гайярден вынужден был просить пощады.

— Вы не любите своего патрона?

— Нет, господин комиссар.

— А почему же тогда вы продолжаете у него служить?

Она покраснела во второй раз, но не казалась смущенной.

— Это из-за Феликса.

— А кто этот Феликс?

— Шофер.

— Вы любовница шофера?

— Если вы хотите говорить так резко, то да. Мы помолвлены и поженимся, как только накопим достаточно денег, чтобы купить постоялый двор в окрестностях Жьена.

— А почему Жьена?

— Потому что мы оба там родились.

— Вы были знакомы до того, как приехали в Париж?

— Нет. Мы познакомились на бульваре Курсель.

— А месье Фюмаль в курсе ваших планов?

— Надеюсь, что нет.

— А ваших отношений?

— Насколько я его знаю, это весьма вероятно. Он не из тех людей, от которых можно что-либо скрыть, и я уверена, что он следил за нами. Но он об этом не говорил.

— Я полагаю, Феликс разделяет ваши чувства по отношению к нему?

— Конечно.

Молодую женщину нельзя было упрекнуть в недостатке искренности.

— Ну и еще существует мадам Фюмаль, не правда ли?

— Да. Они поженились очень давно.

— Ну и какая она?

— А какой она должна быть, если живет с таким мужчиной, как он? Он ее терроризирует.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что она живет в этом доме как тень. Он постоянно приходит и уходит, приводит своих друзей или деловых партнеров. Он заботится о ней не больше, чем о служанке, никогда не водит ее ни в ресторан, ни в театр, а летом отсылает в какой-то заброшенный уголок в горах.

— Она была красива?

— Нет. Ее отец был одним из самых крупных торговцев мясом в Париже, на улице Фобур-Сен-Оноре, а месье Фюмаль в то время еще не был богат.

— Как вы думаете, она страдает?

— Да нет, не думаю. Она стала безразлична ко всему.

Спит, пьет, читает романы, а иногда ходит в ближайший кинотеатр.

— Она моложе его?

— По всей видимости, да, но этого не скажешь.

— Это все, что вы хотели мне сказать?

— Мне нужно идти, чтобы, когда он вернется на бульвар Курсель, я уже была там.

— Вы едите там?

— Почти всегда.

— Со слугами?

Она покраснела в третий раз и кивнула.

— Благодарю вас, мадемуазель. Я, без сомнения, зайду туда во второй половине дня.

— Вы не скажете ему, что я…

— Успокойтесь, конечно нет.

— Он такой хитрый…

— Я тоже!

Комиссар посмотрел, как она пошла по длинному коридору, начала спускаться по лестнице и исчезла из виду.

Какого же черта Фердинанд Фюмаль посылал сам себе письма с угрозами, а потом пришел требовать защиты у полиции? Объяснение напрашивалось само собой, но Мегрэ не любил слишком простые объяснения.

У Фюмаля было бесчисленное множество врагов. Некоторые люди были настолько злы на него, что могли бы покушаться на его жизнь. А кто знает, не подал ли он в последнее время повод ненавидеть его еще сильнее?

Он не осмелился прийти в полицию и заявить: «Я — подлец. Одна из моих жертв охотно бы меня убила. Защитите меня».

Ну что же, он принимал себя за крутого парня, посылал сам себе анонимные письма, которыми размахивал перед комиссаром?

Так ли это было? Или же мадемуазель Бурж солгала?

Пребывая в сомнении, Мегрэ направился в лабораторию. Мере был за работой, Мегрэ протянул ему листок бумаги и конверт, которые секретарша отдала ему.

— Что-нибудь есть?

— Отпечатки пальцев.

— Чьи?

— Трех человек. Сначала мужчины, которого я не знаю, с толстыми квадратными пальцами, потом ваши и Люка.

— Это все?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.