А он невоспитан, этот юный Клод!
      - Не знаю, давно ли вы знакомы с отцом, но могу вас уверить, он чистый маньяк...
      - Клод! - перебил мосье Марб, которому явно было не по себе.
      - А что? Не вижу причин что-то скрывать. То, о чем я тебя прошу, вполне естественно, все могут это знать, тем более старый приятель, как ты говоришь...
      - Мой сын, мосье Доллан...
      - Дай я скажу. И признайся, я не так уж часто тебе надоедаю. Если на то пошло, я зарабатываю себе на хлеб, и это в достаточной мере похвально...
      - Клод!
      - Вы, конечно, меня поняли, доктор. Я прочно стою на своих ногах... Разве что время от времени, когда уж очень прижмет, прошу у отца тысчонку-другую. Все молодые люди в моем возрасте так делают, да и почему он один должен пользоваться своим богатством... Сегодня я пришел к нему...
      - Если тебе нужна тысяча франков...
      - Ты же знаешь, что нет, папа... Так вот, доктор, рассудите нас... Если вы успели осмотреть дом, то видели, что он смахивает не то на барахолку, не то на музей. Тут есть все, что хотите,-и хлам, и неплохие вещицы. Отец такой человек, что не выбросит ничего, даже изношенный костюм; где-то у него хранится коробка со старыми пуговицами...
      - Ты преувеличиваешь!
      - Допустим. Тем не менее на чердаке наверху свалены все мои старые игрушки. В детстве меня баловали... Отец их сберег. Они, понятно, ничего не стоят... Так вот, сегодня... У меня есть друг, у него сынишка... Я обещал ему для мальчонки свои старые игрушки и пришел к отцу попросить...
      Мосье Марб грустно улыбнулся.
      - Вы поняли, доктор? Он находит вполне естественным забрать вещи, дорогие мне, как память о его детстве и о бедной моей жене...
      - Да что ты слезу пускаешь!-накинулся на него молодой человек.- Так не дашь?
      - Бери что хочешь...-покорно вздохнул старик.
      - Я взял колымагу у приятеля... Я управлюсь в два счета.
      И без малейшего угрызения совести Клод бросился в дом, слышно было, как он взбегал по лестнице.
      - Он хороший мальчик! - снова вздохнул отец.- Хоть и сумасброд. Последнюю рубашку готов отдать. Обещал другу, и вот...
      - Может, нам пойти взглянуть?
      - На что?
      - На игрушки, которые он собирается увезти.
      - Если вам угодно.
      Минуту спустя они уже были на большем из двух чердаков и застали там Клода роющимся в пыльном хламе. Мосье Марб и вправду был щедрым отцом. Вперемежку с туземными редкостями, вывезенными из колоний (тут оказалось даже чучело огромного крокодила!), стояли три деревянные лошадки, трехколесный велосипед, валялись оловянные солдатики.
      - Ты все забираешь? - спросил отец, глядя в сторону.
      Маленький доктор внутренне насторожился. Странное дело, он ощутил, что молодой человек на миг заколебался. Клод пытался заглянуть в глаза отца. Что происходит между этими двумя людьми? И почему старик еще упорнее глядит в угол?
      - Да, все!
      - Как хочешь...
      Клод шаг за шагом обходил чердак. Он подбирал всякую мелочь: картонного паяца стоимостью в несколько су, целлулоидную флейту, продырявленный барабан, игрушечный пистолет.
      И все же был недоволен. Он перешагивал через ящики, мешки, туземные щиты, груды стрел. Он что-то искал и все хмурился. Время от времени Клод бросал на отца подозрительный взгляд.
      - Тебе все еще мало? - пытался шутить мосье Марб.- По-твоему, этих игрушек не хватит, чтобы позабавить сынишку твоего так называемого друга?
      - Я искал...
      Клод запнулся. Маленький доктор почувствовал, что сейчас будет сказано главное.
      - Что ты искал?
      - Трубу... Да ты вряд ли ее помнишь. Деревянная труба в синюю и красную полоску и с красным шелковым помпоном.
      - Не помню.
      - Странно!
      - Почему?
      - Мне казалось, что я ее видел.
      - Ты считаешь, что сын твоего приятеля не может обойтись без...
      - Да не в том дело. Я помню эту трубу, потому что это была моя любимая игрушка.
      Очень хотелось бы ее найти.
      - Ищи!
      Обращенный к доктору взгляд мосье Марба, казалось, говорил:
      "Вот вам дети! Ты все им отдал! А в один прекрасный день они приходят и требуют, чуть ли не угрожают! Уносят дорогие как память вещи, чтобы отдать первому встречному. Им нет дела, что у отца сердце кровью обливается..."
      И это действительно могло бы растрогать, если бы Доллан не почувствовал за этим какой-то внутренней фальши. Будто вслух говорилось одно, а подразумевалось совсем другое. Да, несомненно, под видимостью комедии или даже фарса тут разыгрывается настоящая драма, но драма, к которой у него нет ключа.
      - Нашел?
      - Нет!
      И молодой человек злобно уставился на отца.
      - Может, ты хочешь обыскать весь дом? Клод ничего не ответил. Но по нему видно было, что он готов ради какой-то грошовой деревянной трубы перевернуть вверх дном коллекцию, которую бывший чиновник в колониях кропотливо собирал всю свою жизнь.
      Чуть ли не комическую нотку внесла в этот спектакль Элоиза. Когда она, отдуваясь после крутой лестницы, появилась на чердаке, Маленький доктор сразу же понял по ее глазам, что она как следует угостилась.
      - Что вы тут делаете? - удивилась она.
      - Да вот Клод забирает свои старые игрушки, чтобы отдать приятелю!
      - И прекрасно!
      - Все до единой.
      - Пусть хоть все уносит из дому. По крайней мере можно будет прибраться... Что ты ищешь, Клод?
      - Деревянную трубу...
      - В красную и синюю полоску, с большим помпоном?
      - Да.
      - Так она в гардеробе у отца. Я ее на днях видела. Да еще удивилась, зачем это он прячет среди одежды и белья грошовую игрушку.
      Мосье Марб не дрогнул. Только побелел. Капли пота проступили у него на лбу.
      - Это правда?-впившись в него взглядом, спросил Клод.
      - Раз твоя тетя говорит... Не знаю... Может, положил туда случайно... Надоели вы мне, наконец, с этими дурацкими игрушками, будто у меня нет других забот! - Он впервые сорвался. Его захлестнул гнев, вернее, бешенство.- Неужели надо было непременно выбрать время, когда у меня гостит приятель, чтобы морочить мне голову с этими игрушками? И я думаю, не лучше ли будет, если...
      - Где гардероб, тетя?-хладнокровно осведомился молодой человек.
      - У него в спальне.
      Не обращая ни малейшего внимания па отца, Клод спустился вниз. За ним поплелся мосье Марб, следом - Маленький доктор, а Элоиза замыкала шествие.
      - Я всегда удивлялась, к чему этой трубе...- бормотала она себе под нос.
      Дверь в спальню была распахнута. Мосье Марб открыл гардероб.
      - Ищи... Забирай ее, если найдешь...
      И он горько усмехался, как человек, оскорбленный в своих лучших чувствах.
      Клод уже слишком далеко зашел, чтобы отступать. Он рылся в костюмах и в стопках белья, шарил рукой за выстроенными в ряд ботинками и сандалиями.
      И вот настала минута, когда вся эта сцена, казалось бы, достигла вершины комизма. Минута, когда Клод среди накаленной до предела атмосферы вдруг потряс над головой вещицей, совершенно ничтожной по сравнению с вызванными ею страстями,- деревянной трубой, какие продаются на ярмарках, и притом так грубо размалеванной, что доктор чуть не прыснул со смеху.
      Но он сдержался. Он бросил взгляд на хозяина дома и увидел, как из глаз мосье Марба скатились две слезы.
      - В доме такой беспорядок...-лепетал старик упасшим голосом,отворачивая лицо.
      Гласа третья, В КОТОРОЙ МАЛЕНЬКИЙ ДОКТОР УЖЕ НИЧЕГО НЕ ЖДЕТ ОТ НОЧНЫХ ВИЗИТОВ И В КОТОРОЙ ОБРАЩАЕТСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ К ИНСПЕКТОРУ ТРУДА - Не обращайте внимания на мое волнение, доктор. Если б вы были отцом, вы бы меня поняли. Заметьте, я на него не сержусь.
      Они стояли на террасе. Клод торопливо сваливал игрушки в машину.
      - Сегодня вечером мы будем оба сторожить и...
      - Если я вернусь,-поправил Жан Доллан.
      - Как? Вы уезжаете?
      - Мне надо съездить в Ниццу. Не беспокойтесь обо мне.
      - Но если явится мой гость и...
      Доллан чуть было не сказал: "Он не явится!", но удержался. Он уже знал по опыту, что никогда не следует выказывать излишнюю уверенность.
      Погрузив все в машину, Клод подошел к ним.
      - Надеюсь, папа, ты на меня не сердишься. Я ведь пообещал... Прости меня, если я тебя расстроил. Но признайся, игрушки эти здесь вовсе ни к чему, им скорее место там, где ребенок...
      - Да, да,- кивнул старик.
      - До скорого... Прощайте, доктор. Развлекайтесь тут у папы. До свидания, тетя.
      Быть может, ему стало неловко за свою настойчивость? Он был любезнее, чем полчаса назад, словно скинул с себя какую-то заботу.
      - Ну улыбнись! И забудем про все это! Улыбка у мосье Марба, несмотря на все его старания, получилась кислая.
      - Я исчезаю. Меня ждут друзья.
      - Я тоже исчезаю... Не беспокойтесь обо мне, мосье Марб.
      - Но...
      Слишком поздно. Не успел автомобиль Клода проехать метров двести по прибрежной дороге в сторону Жуан-ле-Пэна, как Маленький доктор вскочил в свою Жестину и завел оглушительно стреляющий мотор.
      Если б его в эту минуту спросили, почему он так торопится, не боясь показаться смешным, он несомненно ответил бы: "За трубой!"
      И надо думать, что труба действительно имела немаловажное значение, поскольку, не доезжая до Антиба, Клод обернулся. Заметил ли он, что его преследуют? Так или иначе, он прибавил газу, но-увы!-заставить Жестину бежать быстрее было трудно.
      Потом, вместо того чтобы катить по шоссе в сторону Ниццы, Клод свернул в первую улину налево, затем повернул направо, развернулся под прямым углом, дал задний ход и въехал в узкий проулок, где едва могла пройти машина.
      Когда несколько минут спустя Маленький доктор поравнялся с проулком, машины и след простыл. Жан Доллан не стал упорствовать. Несмотря на все зароки, ему пришлось зайти в кабачок позвонить. Он даже не знал, есть ли на вилле мосье Марба телефон, но, к счастью, телефон оказался.
      - Алло! Это говорит доктор Доллан! Не будете ли вы так любезны дать мне адрес вашего сына в Ницце?.. Как вы сказали?.. Да нет! Не беспокойтесь... Да! Думаю, что буду... Как вы сказали?.. Гостиница "Альбион"? Спасибо.
      - Нет, мосье. Мосье Клод еще не возвращался. Он редко приходит домой раньше двенадцати, а то и попозже.
      - Благодарю вас.-Маленький доктор повесил трубку. Его трясло от лихорадки, той знакомой уже теперь доктору лихорадки, которая охватывала его всякий раз, когда в ходе расследования его, наконец, осеняла мысль... Мысль нелепая... Мысль, которую он прослеживал с тем большим упорством, чем невероятнее она казалась...
      - Послушайте, гарсон!.. Работники каких профессий свободны вечером только по средам и субботам?
      - Как вы сказали?
      - Я спрашиваю, в какой профессии люди свободны только...
      - Право, не сумею вам сказать. Раньше были определенные выходные дни. У парикмахеров, колбасников, мясников, у каждого был свой день. А сейчас, с этим новым трудовым законодательством, запутаешься. Работают чаще всего по скользящему графику. А у нас в Ницце, с нашими казино, сам черт себе ногу сломит...
      А надо было действовать быстро. Надо было найти решение сейчас, сию минуту.
      - Гарсон!
      - Что желаете? - подозрительно отозвался тот.
      - А кто контролирует этот скользящий график или как вы его назвали?..
      - Инспектор труда, а кто же еще!
      - Благодарю!
      И через десять минут Маленький доктор уже сидел перед этим чиновником, слушавшим его с нескрываемым изумлением, - Поймите меня правильно, господин инспектор. Вопрос очень щекотливый. Лицо это свободно ночью только два раза в неделю, по средам и по субботам. Значит, есть основание предполагать, что все остальные ночи этот человек работает, во всяком случае допоздна... Я понятия не имею ни о ваших правилах, ни о разбивке по сменам, но мне говорили, что все это находится под вашим контролем. Люди каких профессий работают по ночам в краю, где нет ни фабрик, ни заводов?.. Крупье, официанты в казино, пекари... Ну кто еще?..
      - Ночные смены существуют у газовой компании и на электростанции. Я не говорю о водопроводе и...
      - Две ночи в неделю, инспектор! Вот из чего нам нужно исходить... Можно вас попросить заглянуть в ваши списки?
      Как и всегда в такие минуты. Маленький доктор весь напружинился. Вот тогда-то он становился похож на чертика-дергунчика, выскочившего из коробки.
      - Две ночи...- бурчал себе под нос инспектор.- Вот что смущает. Одна это было бы понятно... Постойте-ка! В некоторых заведениях ночная работа чередуется с дневной. Но тогда одну неделю работают в ночь, а другую в день. Разве что...
      - Говорите же!
      - Разве что в казино на набережной... Да и то это касается только барменов! Но вы навели меня на мысль. Они договариваются между собой, чтобы иметь по две ночи в неделю, и в эти дни готовят за другого утренний аперитив.
      - Спасибо. Большое спасибо.
      Он уже выскочил из комнаты, а инспектор еще долго думал, что за чудак к нему ворвался.
      Что касается доктора, то он помчался в казино на набережную. Заплатил за вход. И бросился к бару первого игорного зала.
      - Маленький коктейль...
      - Мартини? Розовый?
      - Можно розовый...
      Питом второй, чтобы войти в доверие к бармену.
      - Скажите... Вас здесь много?
      - Барменов, что ли? Да с дюжину.
      - Я ищу одного из ваших коллег, мы должны были с ним встретиться, да вот забыл, как его звать. Знаю только, что сегодня вечером он свободен. По средам и субботам он работает днем.
      - Высокий такой, косой?
      - Как его звать?
      - Патрис.
      -- А живет он где?
      - Не знаю. Могу спросить у старшего бармена. А то еще, может быть, Пьеро-с-островов...
      - На всякий случай дайте и его адрес. А пока повторим...
      Три коктейля! Но зато два адреса, из которых один был прямо-таки бесценным:
      Пьеро-с-островов жил в гостинице "Альбион" на маленькой улочке, выходившей на Променад-дез-англе.
      - Мужчина средних лет?
      - Да нет, постарше. Пьеро, пожалуй, все пятьдесят будет... Хотя он столько колесил по свету... Даже на тихоокеанских островах побывал. Потому его и прозвали Пьеро-с-островов. А потом и на другом острове, о котором он меньше любит вспоминать,- на Чертовом острове в Гвиане. Если это вы его ищете, так он около восьми бывает в итальянском ресторанчике на углу улицы...
      Нет! Даже в знак признательности Маленький доктор не станет пить четвертый коктейль.
      Глава четвертая,
      ДОКАЗЫВАЮЩАЯ, ЧТО СЛЕПАЯ ФОРТУНА МОЖЕТ ПОДЧАС ОКАЗАТЬСЯ НЕМОЙ И ЭТО
      ОТНЮДЬ НЕ ВСЕХ УСТРАИВАЕТ
      - Вы не скажете, мосье Клод Марб у себя? Гостиница "Альбион" оказалась хоть и современной, но второразрядной гостиницей, постояльцами которой, по-видимому, были служащие казино, платные танцоры, всякие девицы.
      - Он прошел наверх полчаса назад. Понес какие-то свертки. Но я не знаю, может быть, он потом и вышел... Алло! Пятьдесят седьмой! Алло!.. Что вы сказали?..
      Пятьдесят седьмой не отвечает... Спасибо!
      Портье пробормотал сквозь зубы:
      - Что-то я не видел, чтобы он выходил...
      - А в каком номере живет Пьеро-с-островов?
      - В тридцать втором. Желаете, я позвоню узнаю...
      - Благодарю. Не беспокойтесь. Он меня ждет. И Маленький доктор кинулся вверх по лестнице. Подходя к тридцать второму номеру, он услышал возбужденные голоса за дверью, но слов разобрать нельзя было, и он решил постучать.
      Дверь осторожно приоткрылась, и незнакомый доктору человек, оглядев его, буркнул:
      - Что вам?
      В то же мгновение Доллан увидел темный на фоне окна силуэт второго человека - это был Клод. Тот его узнал и удивленно пробормотал:
      -Пусть войдет.-Потом недоверчиво добавил:- А что вам тут надо?
      Уф! Самое трудное позади. Он в номере. И раз эта парочка вместе, значит, он не ошибся. Но что он, в сущности, знает? Ничего или почти ничего!
      Точнее говоря, он знает, что последние три месяца Пьеро-с-островов искал на вилле мосье Марба трубу и ее не нашел.
      Он знает, что, отчаявшись, Пьеро обратился к Клоду Марбу и, вероятно, предложил ему крупную сумму, если тот добудет трубу.
      Он знает, что труба эта была на Таити.
      Мосье Марб жил на Таити.
      Пьеро-с-островов жил на Таити, до того как...
      Обычный номер с тесным туалетом. Игрушки в беспорядке валялись по углам, у одной из лошадок в пути отломалась голова. А труба... труба лежала на кровати.
      - Я жду ваших объяснений,- не очень-то ласково процедил Пьеро.
      - Вот... Пришел вас предупредить... Лучше не ходите сегодня ночью на виллу к мосье Марбу. Правда, вы, вероятно, и не собирались, поскольку труба, наконец, в ваших руках...
      Пьеро впился в него своими маленькими глазками.
      - Слышь, Клод! - злобно пробурчал он.- Это ты навел на меня этого субчика?
      - Клянусь, я от него отвязался в Антибе. Не понимаю, откуда он мог...
      - Сейчас я вам все объясню, ребятки,- лихо блефовал доктор.- Злитесь небось? В трубе не оказалось того, на что вы рассчитывали?
      - Уж не из полиции ли вы случайно?
      - Я? Никогда в жизни! Я врач. И что меня сейчас занимает, это почему мосье Марб, человек вообще мирный и даже боязливый, непременно хотел убить своего ночного гостя, хотя тот не причинил ему ни малейшего вреда и ничего у него не украл...
      Оба были изумлены, особенно Клод, который глядел на своего товарища, ожидая от него какого-то объяснения.
      - Вы говорите, он хотел?..-переспросил Пьеро.
      - А как же! Он в темноте упражнялся в стрельбе из револьвера. Потом, боясь, как бы его все же не обвинили в убийстве, предусмотрительно пригласил меня. Я должен был служить ему ширмой. Показал бы под присягой, что он стрелял в порядке законной самозащиты...
      - Вот подлец!
      - Совершенно с вами согласен. Но скажите, труба...
      - Э-э, доктор, знать-то вы кое-что знаете, да не все... Верно? Я не новичок, меня не проведешь. Известное дело, теперь не отвяжетесь, пока все не узнаете. А я терпеть не могу, когда суют нос в мои дела... Клод, тот знает еще меньше вашего. Я просто пообещал ему десять кусков, если он притащит мне все игрушки из дома отца и деревянную трубу тоже...
      Пьеро пожал плечами.
      - Опоздал, к сожалению! Но этой свинье придется отвалить мне хороший куш, не то... Больно легко разыгрывать из себя честного человека и пользоваться трудами других... Вот что, доктор, уж если вы действительно доктор: меня просто с души воротит... Да, воротит! И если б этот Марб был сейчас здесь... Прости, Клод, но шутка, которую сыграл со мной твой мерзавец отец... Ладно уж, просвещу вас, теперь все равно. Это было на Таити. Я хватался за любую работу. Ловил иностранных туристов. У меня была моторка, на которой я возил любителей поохотиться на акул. Как-то взял одного. Янки попался. По пути, уж не знаю почему, открывает он бумажник и что же я вижу! Четыре банкноты по десять тысяч долларов. Вы-то знаете, что у американцев денег хватает, они выпускают банковые билеты на какую хочешь сумму: десять тысяч долларов, пятьдесят, сто тысяч...
      Надо только попросить в банке. Мой тип - он ехал в кругосветное путешествие - объяснил мне, что так удобнее, меньше места занимает. Словом...
      В комнатушке воцарилась тягостная тишина, и у Клода, так же как и у доктора, перехватило дыхание.
      - Словом, его утащила акула. Это уж не наше дело. Мне это дорого стоило.
      Пятнадцать лет отмантулил. Был на каторге, если хотите знать, потому как присяжные не поверили в историю с акулой. А что касается банкнот... Я иногда заходил к Марбу, он был неплохой малый... У него был ребенок... Я как раз сидел у него, когда узнал, что меня притянут за янки. Бумажки лежали у меня в кармане.
      Но не такой я дурак! Поднял с полу вон эту трубу, свернул билеты и туда их запихнул. Подумать только, по нынешнему курсу у меня было бы полтора миллиона франков! Пятнадцать лет каторги. Ни днем меньше, и выходишь оттуда гол, как... Я сказал себе: "Надо разыскать Марба. Надо добыть мою трубу". И вот три месяца назад узнаю, что он построил в Гольф Жуане виллу и там у него настоящая лавка старьевщика. Я нанимаюсь в казино... И два раза в неделю...
      - Знаю! - прервал его Маленький доктор.- Вы не нашли трубы.
      - И я уговорил его сына!
      - Тоже знаю.
      - Но мерзавец уже...
      - Я даже могу вам сказать когда! Через два года после возвращения во Францию, когда он жил с сестрой в Сансере, он нашел банкноты в трубе. Что поделаешь?
      Догадался ли он сразу, что...
      - Еще бы! Власти с ног сбились, разыскивая эти банкноты по всему Таити, а такие банкноты... Но он знал, что я на каторге. И воспользовался этим. Построил виллу.
      А остальное рассовал по банкам. Потом, когда узнал из газет, что я на воле, когда стал слышать по ночам шум... Только я, конечно, дурак. Я не представлял, что он нашел мою захоронку. Думал, отставной чиновник может отгрохать себе такую виллу... Не могу же я пойти в полицию и заявить: "Верните мне деньги, которые я украл у американца и спрятал в игрушечную трубу у такого-то..." Понимаете? И он, пройдоха, прекрасно это знает! Но боится...
      Мосье, Считая расследование законченным и задачу, которую Вы соблаговолили мне поставить, разрешенной, я приношу свои извинения, что не мог лично проститься с Вами и с Вашей уважаемой сестрой, прошу принять... и т. д.
      Доктор Доллан.
      Зачем туда возвращаться? Чтобы схватить мосье Марба за плечи и кинуть ему в лицо". "Вы прекрасно знали, кто ваш ночной посетитель, и не боялись никаких ту-папау! Но вы не смели встретиться с ним один на один. Не смели один на один его убить. Вы страшились и самого поступка, и ответственности... И вот, поскольку он был предупрежден вашим сыном совершенно неумышленно - о полиции, вы подумали о любителе... "Простодушный любитель"-так, вероятно, отозвался обо мне ваш приятель, прокурор в Невере... Любитель, который будет возле вас, чтобы стать свидетелем и подтвердить, что вы стреляли в состоянии законной самозащиты... Вы мне омерзительны, мосье Марб. Вы воспользовались деньгами, добытыми ценою преступления, и лучше будет, если..."
      Прошла неделя. Никаких вестей от Марба. Зато открытка, на которой было нацарапано:
      Порядок! Я его дойму. Пьеро.
      А полгода спустя:
      Договорились. Женюсь на Элоизе. И вилла и деньги - все пополам.
      Пьеро, Это было первое дело Маленького доктора в качестве частного сыщика.
      - А чек? - язвительно спрашивала Анна.
      Он дал ей понять, что будет еще и другой чек... Но ни чека, ни вестей от самого Марба Маленький доктор так никогда и не дождался.