Жорж Сименон
      Привидение на вилле мосье Марба
      Глава первая,
      В КОТОРОЙ ИДЕТ РЕЧЬ О СТАРОМ ЧУДАКЕ, УТВЕРЖДАЮЩЕМ, ЧТО ОН НЕ ВЕРИТ В ПРИВИДЕНИЯ, И В КОТОРОЙ МАЛЕНЬКИЙ ДОКТОР БЛИЗОК К ТОМУ, ЧТОБЫ ВОЗОМНИТЬ
      СЕБЯ СЫЩИКОМ-ПРОФЕССИОНАЛОМ
      Это случалось редко, но все-таки случалось - ни одного вызова за ночь. Ни одного экстренного больного! И вот в восемь часов утра Маленький доктор преспокойно сидел в постели; на коленях он держал поднос с завтраком, а рядом лежали только что доставленные почтальоном письма.
      Он блаженствовал!
      Однако не успел он допить чашку кофе с молоком, как затрезвонил дверной колокольчик - сколько раз доктор говорил себе, что надо непременно заменить его звонком потише, но все забывал,- в коридоре послышались приглушенные голоса и, наконец, неприятнейший звук-открылась и закрылась дверь в приемную.
      Так и есть: больной! И, видно, что-то срочное, раз Анна не уговорила его подождать утреннего приема, в девять.
      Маленький доктор поспешил распечатать последний, лежавший на одеяле конверт и углубился в чтение. Почти тут же появилась Анна.
      - Что там такое?
      - Папаша Каню...
      - Опять нализался и упал с велосипеда?
      - У него весь нос раздуло...
      - Пусть смажет йодом... Надоел он мне - заладил каждую неделю падать с велосипеда и беспокоить меня из-за каких-то царапин... Скажите-ка, Анна...
      - Чего вам?
      - Как вы думаете, что у меня в руке?
      - Почем я знаю! Какая-то бумажка...
      - Ну-ка, посмотрите...
      "Предъявителю выплатить..." - с трудом разбирала по складам Анна.
      - Вы что, еще не поняли? Это же чек!.. А теперь прочтите, на какую сумму: пять тысяч... пять тысяч франков, разумеется. А если вы желаете знать, что думают люди о некоторых моих талантах, которые вы ни в грош не ставите, прочтите это письмо, пока я принимаю душ...
      - А папаша Каню?
      - Пусть посидит. Ничего с ним не случится... А когда прочтете, надо будет уложить чемодан: две смены белья, костюм...
      - И позвонить доктору Магне, чтобы он принимал ваших больных... Если так и дальше пойдет, лучше уж ему совсем перебраться сюда...
      - Читайте, Анна! - потребовал он сквозь приотворенную дверь ванной.
      И, стоя под душем, принялся напевать.
      Милостивый государь!
      Прошу извинить, что я, человек Вам вовсе не знакомый, обращаюсь к Вам и беспокою по делу, которое не имеет никакого касательства к Вашей профессии. Но, прочитав это письмо до конца. Вы поймете, почему я осмелился так поступить.
      Вот уже несколько лет, как я поселился в Гольф Жуане, между Каннами и Жуан-ле-Пэном. На прошлой неделе я имел удовольствие встретить человека, которого знавал в колониях, где он служил по судебному ведомству; сейчас он прокурор в Невере, фамилия его Верделье.
      Поскольку мы всегда были в наилучших отношениях, я рассказал ему о своих неприятностях и пожаловался на местную полицию, которая не оказала мне никакой помощи; и тут-то он назвал Вас.
      По его словам, он недавно наблюдал Вас за работой в Невере, где Ваше содействие в проводимом следствии дало поразительные результаты.
      Мой друг прокурор, правда, добавил, что Вы не профессиональный сыщик, а врач, имеющий собственную практику в Марсильи возле Ла-Рошели, и лишь удовольствия ради иногда интересуетесь каким-нибудь незаурядным делом.
      Но я убежден, что мое дело Вас заинтересует, и поэтому осмеливаюсь просить Вас приехать сюда как можно скорее.
      Не подумайте, что я душевнобольной. Не скрою, местные жители считают меня чудаком, но если у меня и есть странности, то они, по-моему, объясняются тем, что я провел большую часть жизни в самых отдаленных уголках земного шара и это не могло не повлиять на мой характер.
      Вот уже несколько недель, как в построенной мною вилле происходят невероятные вещи.
      Полиция побывала у меня, но ничего не смогла раскрыть. Мне кажется, она склоняется к тому, чтобы попросту считать меня психически ненормальным.
      Но это не так. Мой друг, прокурор Верделье-, человек, спокойный и уравновешенный, в случае необходимости может подтвердить Вам это.
      Дважды в неделю в моей вилле появляется какой-то неизвестный, переворачивает все вверх дном, и, однако, мне ни разу не удалось увидать его.
      Как это объяснить - не знаю.
      В привидения я не верю.
      И все же...
      На месте вы лучше поймете мои страхи, и потому я позволил себе приложить к письму небольшой чек на покрытие Ваших первых расходов.
      Я на Вас рассчитываю. Мне говорили, что Вы любитель таких загадок. Поверьте, эта - одна из самых таинственных.
      Телеграфируйте час прибытия. Я встречу на "вокзале. В Гольф Жуане экспрессы не останавливаются, но я приеду за Вами на машине в Канны.
      Заранее приношу Вам свою глубокую благодарность и прошу принять уверения в совершенном почтении.
      Эварист Марб, бывший чиновник в колониях.
      - Ну что, Анна?
      - Ничего, мосье...
      - Когда я уезжал в Невер, вы корили меня за то, что я даром трачу время... На сей раз, кажется, мои таланты начинают приносить доход?
      - Мало ли на свете сумасшедших! - презрительно отрезала Анна.-Так что же мне все-таки сказать папаше Каню?
      - Пусть мажет нос йодом и подбавляет в вино побольше воды...
      ...Он чуть не изменил своей старенькой Жестине - малолитражке в пять лошадиных сил, но, узнав, что из Ла-Рошели на Лазурный Берег нет прямого поезда, все же двинулся в путь на своей стрекотушке.
      На следующий день, в субботу, поспав часа четыре в Марселе, он около десяти был в Каннах и берегом моря, тихого и голубого, как таз с подсинькой, добрался наконец до крохотного порта Гольф Жуан.
      Стоял ноябрь. Курортная публика разъехалась. Но солнце еще припекало.
      - Скажите, пожалуйста, где тут вилла мосье Марба?
      - Сразу за рестораном "Камбала", в саду... Но прежде чем Маленький доктор доехал до ограды виллы, из ресторана выскочила довольно странная личность. Очень маленький, очень худенький старичок, казавшийся еще более тщедушным от того, что на нем болталась слишком просторная пижама. Под расстегнутой курткой виднелась густо заросшая седой шерстью загорелая грудь.
      Он был в домашних туфлях на босу ногу, а голову его украшал сильно помятый и донельзя засаленный колониальный шлем.
      - Эй... эй! - крикнул он вслед автомобилисту и припустился за ним вдогонку.
      - Простите, если я ошибся... Вы, случайно, не доктор Жан Доллан? Мой друг прокурор говорил мне, что у вас презабавная малолитражка... Я как раз завтракал, когда...
      - Мосье Марб? - спросил Маленький доктор, не любивший подобных намеков в адрес Жестины.
      - Я самый... Очень рад, что вы приехали. Но вы не телеграфировали и вот застаете меня в утреннем туалете...
      Мосье Марб страшно нервничал. Разговаривая, он беспрестанно дергался, гримасничал, щурил глаза, вытягивал губы, шевелил пальцами...
      - Я, как встану, сразу иду перекусить чего-нибудь в "Камбалу", запросто, знаете, по-соседски... С хозяином Титаном мы приятели. Может, пропустим рюмочку черносмородинной под анчоусы? А потом пройдем ко мне, и я вам все расскажу...
      Все это, по правде сказать, не слишком обнадежило Маленького доктора. Спору нет, он обнаружил в себе особый нюх на преступления. Дважды, когда полиция оказалась бессильна что-либо понять, он нашел разгадку. А в Невере, кроме одного просчета, собственными силами восстановил всю картину сложнейшего преступления.
      Но сейчас ему платят деньги. И поскольку чек на пять тысяч пришелся весьма кстати, у него не было ни малейшей охоты его возвращать.
      Однако как быть, если Анна права и мосье Марб сумасшедший или, мягко выражаясь, большой оригинал?
      - Титэн! Разреши тебе представить: мой старый приятель...- Знак глазами Доллану.- Знаем друг друга сто лет... Вот, приехал погостить ко мне на несколько деньков. Поболтать... Как положено добрым друзьям...
      Новый взгляд, говоривший:
      "Видите! Я храню ваше инкогнито! Вовсе не к чему, чтоб вся округа знала, зачем вы сюда пожаловали..."
      - Анчоусы, Титэн! И оливок! Да бутылочку черно-смородинной похолодней...
      Прямо рок какой-то! Стоило Маленькому доктору приступить к расследованию, как непременно по той или иной причине приходилось выпивать. А на сей раз вино оказалось особенно коварным: пьется как лимонад, зато через несколько минут ударяет в голову.
      - Пойдемте... Сестра наверняка еще не встала, но это ничего не значит. Вот и поболтаем до завтрака. Не обращайте внимания на мой костюм. Я столько натерпелся от жары в колониях, что чувствую себя хорошо только в пижаме...
      Дом точь-в-точь походил на своего владельца! Спустя час доктор уже изучил его вдоль и поперек. Это была вилла, каких множество на Лазурном Берегу,- мешанина самых разных стилей; тут можно найти и некое подобие минарета, и внутренний дворик с фонтаном, как в Северной Африке.
      А удобств - никаких!
      Правда, ванная комната имелась, но ванна была забита шляпными картонками и всяким старьем, а колонка, видно, уже давным-давно не действовала.
      В столовой - сырость. Обои отстали. Мебель до того разнокалиберная, что казалось, находишься в аукционном зале, а не в жилых комнатах.
      - Когда-нибудь,- уверял Марб,- я все это приведу в порядок... здесь ведь у меня настоящий музей! Тут собраны вещи, вывезенные со всех концов света. Службу я начал на Мадагаскаре... В холле на втором этаже вы, вероятно, обратили внимание на туземное оружие. Потом Индокитай... Видели мои малайские кинжалы с узором?
      Там есть редчайшие экземпляры. Ну конечно, кое-что из Северной Америки, как у всех... Затем Гебриды и Таити...
      При виде этого хлама, до того загромоздившего комнаты, что трудно было пройти, становилось понятно, почему мосье Марб предпочитает столоваться в соседнем бистро...
      - Все это мне очень дорого как память. После моей смерти коллекция перейдет по завещанию колониальному музею.
      На чердаке среди всевозможных туземных сувениров Маленький доктор заметил детские игрушки.
      - Вы были женаты? - спросил он, закуривая, чтобы отогнать запах всей этой рухляди...
      - Тес... На Таити... На дочери вождя округа... Она умерла, но я привез сына.
      Сейчас он учитель плавания в Ницце. Я еще не рассказал, почему вас вызвал...
      Пройдемте сюда, чтоб нас не услышали,- я не доверяю даже Элоизе...
      - Элоизе?
      - Моей сестре... Она живет со мной. Она вдова, бездетная... Когда я путешествовал, Элоиза жила с мужем,- он был начальником станции в Сансере.
      Сейчас сестра перебралась сюда. Она слабого здоровья... Пройдемте ко мне в кабинет.
      Кабинет был заставлен всякой всячиной, даже больше, чем остальные комнаты.
      - Представьте, что четыре года назад... Быть может, потому, что доктору платили впервые, он решил взять нахальством и разыграть из себя настоящего сыщика.
      С апломбом, который придала ему выпитая черно-смородинная, он перебил:
      - Если позволите, сначала я задам вам несколько вопросов...
      Записной книжки у него никогда не водилось, если не считать блокнота для рецептов. Его-то Маленький доктор и извлек из кармана с уверенным видом поседевшего на службе полицейского комиссара.
      - Когда вы вышли в отставку?
      - Шесть лет назад... Я вам объясню...
      - Позвольте! После вы мне дадите какие угодно объяснения. Итак, вы вышли в отставку шесть лет назад (он записал в блокноте: "шесть лет") и сразу обосновались здесь?..
      - Простите! Я этого не говорил. Когда я вернулся с Таити шесть лет назад, я еще не знал, где поселюсь. Сначала я поехал к сестре,- у нее был свой домик в Сансере...
      - И сколько вы там прожили?
      - Два года. Я не знал, какой климат мне лучше подойдет. Я успел отвыкнуть от Европы... В блокноте появилась запись:
      "Сансер: два года".
      - Затем?
      - Я купил этот участок довольно-таки дешево...
      - Сколько?
      - Двадцать две тысячи франков... Земля стоила тогда дешевле, чем теперь. Мне просто повезло...
      - И вы построили?
      - Скромную виллу для сестры и себя.
      - У вашей сестры было какое-то состояние?
      - Она получает пенсию за мужа - тысячу восемьсот франков в месяц.
      - А вы?
      - Три тысячи пять. Я был чиновником первого класса. Перехожу к фактам...
      - Давайте!
      - Вот уже три месяца...
      - А до этих последних трех месяцев?
      - Ничего... Мы преспокойно тут жили с сестрой. Каждое утро к нам приходит убирать женщина... Обеды и ужины мы берем на дом от Титэна - ведь мы же добрые соседи... Я тут завел знакомства, играю в белэт... Гуляю...
      - А ваша сестра?
      - Спит... Шьет... Вышивает... Сидит в саду...
      - Так! Ну, и что же эти три месяца?
      - Дважды в неделю, по ночам, я слышу, как в доме кто-то ходит.
      - И вы ни разу никого не видели?
      - Я пытался. Вставал. Выскакивал с электрическим фонариком, но все впустую. Если б я один слышал шаги...
      - Ваша сестра... Напомните мне ее имя!
      - Элоиза... Несколько старомодное, но...
      - Она тоже слышала?
      - Как и я. Особенно на чердаке... К тому же утром видишь, что вещи в беспорядке, разбросаны где попало...
      - Кроме вас с сестрой, никто не живет на вилле?
      - Никто!
      - И двери каждый вечер запираются?
      - Не только двери, но и жалюзи. Об этом-то как раз я и говорил своему другу прокурору. Знаете, доктор Доллан... Я человек не суеверный, но меня начинает одолевать страх. Где только я не жил!.. Я знаком с верованиями туземцев всех пяти частей света... Мне приходилось заниматься делами по обвинению в колдовстве, в частности в Габоне... Так что вы сами понимаете, меня не легко напугать... Стаканчик чего-нибудь? Нет? Да вы не стесняйтесь!.. Так вот... Меня не легко напугать. Я всегда смеялся над англичанами с их привидениями. И все же есть одно обстоятельство, с которым вас надо познакомить, раз мы хотим раскрыть истину...
      "Торопишься, брат!" - подумал Маленький доктор.
      - Когда я управлял округом на Таити, я построил дом на земле, почитаемой туземцами священной. Там даже сохранился камень, на котором прежде приносились человеческие жертвы. Я смеялся над их верованиями, как смеялся над верованиями африканских негров или негров с Соломоновых островов... "Вот увидишь, говорили они мне (там они всех тыкают), ту-папау отомстят..." Так они, доктор, называют своих демонов.
      - Ну и что ж, ту-папау доставили вам неприятности? - бесстрастно спросил доктор.
      - Там нет... Но вот уже три месяца... Не смейтесь надо мной... Я ничего не утверждаю. Еще раз говорю:
      я вовсе не суеверен. Я скорее готов признать, что явления эти, из-за которых я вынужден был пригласить вас, вызваны естественными причинами... И все же, когда я ночью слышу эти шаги и шум, то не могу не вспомнить угрозы туземцев. Ну кому может понадобиться разгуливать в три часа ночи в такой вот вилле? Ни разу ничего не исчезало! Значит, это не вор! И это не убийца,- ведь ему ничего не стоило нас убить, сестру или меня. Что можно искать столько недель в доме какого-то несчастного пенсионера?..
      - Простите! - перебил его Доллан.- Вы упоминали о местной полиции. Она была у вас?
      - С неделю несколько агентов сторожили дом...
      - Ну и что?
      - Ничего! Ночной гость не явился. И в итоге они меня же сочли сумасшедшим. Но я вижу, сестра встала и ждет нас. Она знает, зачем вы здесь... Только прошу вас, не волнуйте ее понапрасну. Она убеждена, что это действительно ту-папау являются сюда меня мучить и...
      Женщина лет за пятьдесят, тучная, флегматичная, даже более чем флегматичная - отупевшая от жаркого южного солнца.
      - Простите, я плохая хозяйка, доктор, но здесь всегда такая жара! Вы не откажетесь от аперитива?.. Ну конечно, я подала его на террасу - там тень от смоковницы.
      Он понял, почему она была такая осовелая. Подливая им аперитив, она не обносила и себя.
      - Да что вы! Это еще никогда никому не повредило... Когда сидишь без дела...
      Размышляя, Маленький доктор весь сжался в комок, весь напрягся, а тут еще надо было бороться с расслабляющим действием южного солнца.
      - А ваш сын, мосье Марб... Вы его часто видите?
      - Он приезжает время от времени, когда ему нужны деньги. Только не составьте себе превратного представления о нем. Таитяне такие же люди, как и мы. У его матери кожа была не темнее, чем у моей сестры. Его и не отличишь от здешних жителей, разве что он намного красивее.
      - А когда вы жили в Сансере у сестры, ваш сын...
      - Он учился в лицее в Каннах.
      - Еще один вопрос. Что ж, привидение это, если его можно так назвать, выбирает для своих визитов какие-то определенные, излюбленные дни?..
      - Как вам сказать... Вначале я этого не замечал. Вы знаете, когда выйдешь в отставку, живешь, не думая о числах и днях недели. Но потом я все-таки обратил на это внимание, - оно является по средам и субботам...
      - Всегда?
      - Кажется... А ты заметила это, Элоиза?
      - И мне так кажется... Неужели привидения знают числа!..
      - Какой сегодня день?
      - Суббота.
      - Значит, у нас есть шанс, что оно появится сегодня! Надеюсь, мосье Марб, вы никому не говорили о моем приезде?
      - Никому!
      - Даже сыну?
      - Уж недели две, как я его не видел. Вы слышали, что я сказал Титэну. Я представил вас как своего старого друга. Вы меня простите, но поневоле напрашивается мысль, что, если привидение, как вы выразились, не явилось, когда тут была полиция, значит, его кто-то предупредил. Полиция здесь, на Юге, особенно болтлива...
      Но тут мосье Марб перебил сам себя:
      - Как вы смотрите на то, чтобы подкрепиться хорошим буйабесом у Титэна?
      - Не откажусь...
      - Вы вооружены?
      - Это чтоб идти к Титэну? - простодушно заметил Маленький доктор.
      - Нет! На сегодняшнюю ночь... Надо полагать, мы будем дежурить, чтобы поймать мое... наше... Словом, неизвестного, который...
      - Вы ручаетесь, что у вас ни разу ничего не украли?
      - Ручаюсь!
      - Вы бы это заметили, несмотря на беспорядок в доме?
      - Я заметил бы, если б у меня пропала хоть одна негритянская стрела. Вы говорите - беспорядок, но это только так кажется, на самом деле я знаю, где лежит каждая мелочь...
      - Вы никогда не получали писем с угрозами?
      - Никогда...
      На какую-то долю секунды он заколебался. Но, может быть, это только так показалось доктору.
      - Итак, подытоживаем то, что вы сказали: у вас все было вполне благополучно - и у вашей сестры, и у вас. Четыре года вы спокойно жили на вашей вилле. Врагов у вас нет. Вы играли в белот. Ваш сын, уроженец Таити, давал уроки плавания в Ницце...
      - Только этот год! - вмешался мосье Марб.
      - Хорошо. И вот последние три месяца какой-то субъект или духи дважды в неделю по ночам переворачивают у вас в доме все вверх дном...
      - Совершенно верно...
      - Субъект - предположим, что это субъект,- ничего не унес. И ни разу ему не пришло в голову покуситься на вашу жизнь или на жизнь вашей сестры... Вы подозреваете, каким путем он проникает в дом?
      - Через дверь.
      - Простите?
      - Я сказал, через дверь. А как же иначе? Либо у него есть ключ, либо он способен проходить сквозь стены. Во всяком случае, вот уже три месяца мы спим с закрытыми жалюзи.
      - А что, если нам и вправду подкрепиться буйабесом? - вздохнул Маленький доктор.
      Эх, зачем он ввязался в эту историю! И все только чтобы утереть нос Анне! А что, если мосье Марб в самом деле сумасшедший? Что, если...
      И вдруг блеснула мысль: может, неверский прокурор, обозленный его вмешательством, нарочно назвал его имя мосье Марбу, чтобы превратить Маленького доктора во всеобщее посмешище?..
      Однако были кое-какие данные, скудные, но зато довольно характерные, которые Жан Доллан мысленно отбирал, пока на террасе ресторана "Камбала" им подавали буйабес.
      Мосье Марб уже шесть лет как в отставке.
      Два года он провел у сестры.
      Он купил участок и построил виллу.
      - Скажите, - вдруг обратился Доллан к подававшему им буйабес Титэну, сколько может стоить такая вот вилла?
      И Титэн не колеблясь ответил:
      - Четыреста пятьдесят тысяч. Верно, мосье Марб?.. Если бы он меня послушался, то сэкономил бы тысяч тридцать. Но что сделано, то сделано... Подбавить бульону, господин доктор? Кусочек окунька? Картошечку? Обязательно! Как раз картофель впитывает шафран, и это-то и придает вкус... А что бы вы скушали на второе, мосье Марб? Три порции свежайшей камбалы с укропчиком?..
      Маленький доктор, помня о чеке на пять тысяч франков, по пути завезенном в банк, чувствовал себя не блестяще. А потом, это солнце, и это вино, беспрестанно подливаемое в стакан, и этот вкуснейший буйабес, от которого ужасно хотелось пить!
      Глава вторая,
      В КОТОРОЙ ИДЕТ РЕЧЬ О СТРЕЛЬБЕ ПО БУТЫЛКАМ В ПОДВАЛЕ И О ТОМ, КАК
      УРОЖЕНЕЦ ТАИТИ, МАРБ-МЛАДШИИ, ВЫКАЗЫВАЕТ НЕОЖИДАННУЮ ЛЮБОВЬ К ДЕТЯМ
      - Как вы смотрите, доктор, на то, чтобы прилечь на часок? На Юге это почти закон, а тем более после буйабеса Титэна и старого арманьяка, который он сейчас нам подаст. Ведь вы, наверно, почти всю прошлую ночь провели в дороге? А нынешнюю (он подмигнул), весьма вероятно (он опять подмигнул), вам тоже не удастся выспаться... Ты бы пошла приготовила нашему гостю комнату, Элоиза...
      - А я уже приготовила,- ответила та, вовсе не желая упустить арманьяк.
      Маленького доктора сильно клонило ко сну, но все же от него не ускользнуло, что мосье Марб недоволен. Возможно, он хотел услать сестру и что-то сообщить ему о ней.
      Десять минут спустя Жан Доллан уже расположился в комнате, вся уборка которой, видимо, ограничилась тем, что гора хлама, загромождавшая кровать, перекочевала в угол. В окна било полуденное солнце, и жалюзи были закрыты, но сквозь щели между планками доктор увидел своего хозяина - тот, должно быть, тоже решил вздремнуть и устраивался в тени большой смоковницы в саду.
      Теперь мосье Марб был в белом чесучовом костюме, застегнутом на все пуговицы; он, как видно, надел свой старый мундир колониального чиновника.
      Мосье Марб расстегнул ворот, приладил к шлему носовой платок и растянулся в шезлонге.
      Едва Доллан снял пиджак и полуботинки, как в дверь постучали, и в комнату, приложив палец к губам, вошла Элоиза.
      - Тес!.. Он уснул... Я хотела поговорить с вами, пока его нет. Что вы обо всем этом думаете, доктор?
      - Что вы имеете в виду?
      Она покрутила пальцем у лба, что во всех странах мпра означает одно и тоже: у человека, мол, не все дома.
      - Вы, как врач, не считаете?..
      - Почему вы так решили?
      - Знаете, как большинство колониальных чиновников, мой брат был всегда чудаковат... Когда он насовсем вернулся во Францию, я, хоть и вдова, поначалу даже сомневалась, вести ли с ним общее хозяйство... Первые два года он еще был ничего, сидел себе в нашем домике в Сансере и разбирал и переписывал все это барахло, которое навез с разных концов света... Ну скажите сами: какой разумный человек станет забивать дом такой пакостью ведь кто его знает, может, к вещам прикасались прокаженные...
      Доллан бросил взгляд сквозь щели жалюзи: мосье Марб как будто спал.
      - И вдруг он заговорил о том, что хочет переехать на Юг и построить виллу. Я и не представляла себе, что он богат. Я спросила: "А на какие шиши?" - "Не твое дело",- говорит. "Ты столько накопил?" - "Я не обязан ни перед кем отчитываться..." И с тех пор, прямо скажу, пошло все хуже и хуже. Скрытный стал, как старуха. Когда уезжает, лучше не спрашивай куда. А открывает почтовый ящик, будто все чего-то боится. Боязливый он очень, доктор... А вам признаться не смеет. Да вот... Он вам говорил, что, как услышит ночью шум, встает и обыскивает весь дом. Так неправда это все! Может, он и слышит шум, хотя сама я никогда хорошенько ничего не слыхала. Правда, сплю я крепко... А вот что он будто бы выходит из спальни - уж извините! - ничего подобного. Наверняка стоит за дверью, слушает, а у самого поджилки трясутся. И только наутро, уж когда совсем светло, брат начинает рыскать по всему дому, проверять, не пропало ли чего... И больше всего знаете что меня пугает? У себя в спальне он всегда теперь держит три заряженных револьвера. И чем, вы думаете, он занимается после обеда? Спустится один в подвал с карманным фонариком, осветит приставленные к стене пустые бутылки и стреляет... Сами посудите, что это за развлечение для человека в его возрасте? Поневоле подумаешь...
      Она не поняла, почему на губах доктора Доллана вдруг появилась легкая усмешка.
      Дело в том, что сквозь щель в жалюзи он заметил, что кресло мосье Марба опустело, и догадался, что тот потихоньку поднялся по лестнице, какое-то мгновение прислушивался у двери, а затем...
      Дверь и в самом деле распахнулась. Пойманная на месте преступления, Элоиза вздрогнула.
      - Ты что тут делаешь?
      - Я пришла узнать, не нужно ли чего доктору. Правда, доктор?
      - Ступай...
      Жаль, что доктора разморило от сытного завтрака и обильных возлияний, а то бы он лучше оценил неожиданность этой сцены и своеобразие обитателей виллы.
      - Что она вам тут наплела? Я не решился вас предупредить или, вернее, только намекнул... После смерти мужа сестра пристрастилась к спиртному...
      - А что, если мы в самом деле немножко отдохнем, мосье Марб, как вы любезно предложили?
      - Ухожу, ухожу. Бога ради, простите... Когда я почувствовал, что сестры нет внизу... У меня острый слух, недаром я провел столько лет с туземцами, а они ступают совершенно бесшумно.
      Он нехотя ушел, а Маленький доктор даже и не пытался уснуть. Больше того, боясь поддаться сонливости, он поборол искушение растянуться на кровати и остался сидеть в неудобной позе на стуле.
      "Допустим, что мосье Марб не сумасшедший и говорит правду..."
      Он прибег к тому же методу, который оказался столь успешным в предыдущих делах.
      Прежде всего надо найти твердую основу, опереться на какую-то бесспорную истину.
      И эта истина сводилась примерно к следующему:
      Неизвестный что-то ищет на вилле в Гольф Жуане. Это "что-то" трудно найти, поскольку в течение трех месяцев неизвестный регулярно, дважды в неделю, посещает виллу, ищет и не находит.
      И, наконец, до этого времени неизвестный ни разу не пытался завладеть этой вещью.
      Одно из трех:
      1-е: либо три месяца назад этой вещи еще не было на вилле.
      2-е: либо неизвестный не знал, что вещь находится здесь.
      3-е: либо неизвестный не мог тогда прийти за ней.
      И почему он является только два раза в неделю? И всегда по средам и субботам?
      Ведь вилла по другим дням охраняется не лучше. Трудности или преимущества одни и те же.
      Наконец, его каким-то образом предупредили, что на вилле Значит, неизвестный свободен только по средам и субботам.
      Целую неделю сидела в засаде полиция - вот поэтому-то он и не являлся.
      Продолжим: сумасшедший ли мосье Марб или он в здравом рассудке? Не будучи психиатром, Маленький доктор когда-то, в пору студенческой практики, изучал душевные болезни.
      "Нервный, несомненно. Производит впечатление человека, которого преследует навязчивая идея, точнее говоря, человека, до смерти напуганного. И это не безотчетный страх! А страх перед чем-то совершенно определенным".
      Это видно хотя бы из того, что, когда ночью в доме слышался шум, мосье Марб-если верить Элоизе, а у нее нет причин лгать,- не смел выйти из своей спальни.
      Знает ли он, кто с такой настойчивостью роется в его вещах?
      И если знает, то знает ли, что ищет этот человек?
      Зачем бы ему упражняться в стрельбе из револьвера, да еще в темноте, если он не решил когда-нибудь ночью пустить оружие в ход?
      И, наконец, главный вопрос: если мосье Марб все это знал, почему он обратился к Маленькому доктору, о способностях которого слышал лишь стороной, и почему, не удостоверившись даже в его согласии, послал ему чек на довольно крупную сумму?
      "Сегодня вечером ни под каким видом нельзя пить,- дал себе слово Жан Доллан.-Потому что сегодня ночью непременно что-то произойдет. Либо я узнаю все сегодня ночью, либо никогда не узнаю..."
      В тот же миг он вздрогнул. Он думал, что до ночи может не беспокоиться, но события развивались быстрее, чем он предполагал.
      Сначала в саду, затем на террасе послышались голоса - голоса двух спорящих мужчин.
      Он приоткрыл окно, надеясь, что будет лучше слышно, но до него долетал лишь невнятный говор.
      Была не была! Маленький доктор обулся, надел пиджак. Он же не обычный гость и вправе быть нескромным; если на то пошло, это даже его прямая обязанность.
      Он спустился вниз, притворяясь, что после обеда хорошо вздремнул и не совсем еще очнулся... В столовой Элоиза наводила порядок, если вообще мыслимо говорить о порядке в этом доме. Она шепнула ему:
      - Сын к нему приехал.
      Маленький доктор закурил и, приняв непринужденный вид, вышел на террасу. Ему показалось, что мосье Марб, заметивший его первым, сделал сыну знак замолчать.
      - Простите, если помешал, но...
      - Что вы, доктор! Разрешите представить моего сына Клода. Я вам о нем рассказывал, не так ли? Посмотрите, какой он у меня рослый и красивый.
      Гм!.. Рослый-это верно, сильный и гибкий. Брюнет. Смуглая гладкая кожа. Огромные глаза. Полные губы. И все-таки не хотелось бы доктору иметь такого сына.
      Отталкивали его крикливая элегантность и нагловатая манера держаться.
      - Здравствуйте, мосье!-довольно сухо приветствовал Клод доктора.
      - Доктор - мой давнишний приятель - приехал погостить у нас несколько дней.
      И мосье Марб взглядом дал понять доктору, что сыну ничего не известно.
      - Вы тоже служили в колониях?-подозрительно осведомился Клод.
      Боясь, как бы доктор Доллан не сказал чего-нибудь лишнего, мосье Марб ответил за него.
      - Нет. Я познакомился с доктором в Сансере. Когда я узнал, что он приехал на несколько дней в наши края...
      - Послушайте, доктор!