Глава 3

Две лодки

Мегрэ позавтракал один на террасе «Вье-Гарсон». Столики вокруг были заняты завсегдатаями, и разговор был общим.

Теперь он представлял примерно, к какой социальной среде принадлежали его соседи: коммерсанты, мелкие промышленники, инженер, два врача. Люди, у которых есть свои машины, но только одно воскресенье, чтобы повеселиться» за городом.

У каждого лодка — моторная или парусная. Каждый более или менее страстный рыболов.

На двадцать четыре часа в неделю они облачались в полотняные костюмы, ходили босиком или в сабо, а некоторые еще пытались изобразить развинченную походочку старого морского волка.

Больше супружеских пар, чем молодежи. Между собой — непринужденность в обращении, свойственная людям, привыкшим годами встречаться каждое воскресенье.

Джеймс был персоной популярной, связующим звеном между всеми; стоило ему скорчить постную физиономию — лицо кирпично-красное, глаза блуждают — как кругом начинали подтрунивать:

— Что, в горле дерет, Джеймс?

— Во-первых, у меня никогда не дерет в горле. Когда я чувствую в желудке вращение, я тотчас выпиваю несколько перно…

Стали вспоминать события прошлой ночи. Смеялись над кем-то, кто перепился, над другим, который чуть не свалился в Сену на обратном пути.

Мегрэ не принимал участия в разговорах. Сидел он около своих вчерашних собутыльников. Во время попойки с ним были на «ты». Теперь за ним исподтишка наблюдали. Иногда к нему обращались с несколькими фразами, из вежливости:

— Вы тоже любитель рыбной ловли?

Бассо завтракали дома. Файтены тоже, и все остальные, у кого здесь были виллы. Можно сказать, что все эти люди как бы делились на два класса: владельцы вилл и жители гостиницы.

Около двух к Мегрэ явился торговец рубашками — похоже, он взял его под свою личную опеку.

— Вас ждут играть в бридж.

— У вас?

— У Бассо. На сей раз должны были играть у меня, но домработница заболела, и нам лучше будет у Бассо. Ты идешь, Джеймс?

— Я приеду на лодке.

Вилла Бассо находилась на расстоянии километра вверх по реке. Мегрэ и Файтен пошли пешком, большинство же отправилось на яликах, байдарках, парусниках.

— Очаровательный парень этот Бассо, не правда ли?

Мегрэ не мог понять, смеется он или говорит серьезно.

Странный тип, ей-богу, ни рыба ни мясо, ни старый ни молодой, ни красив ни уродлив, может, у него вовсе пустая голова, а может, набита всякими секретами.

— Надеюсь, теперь вы будете проводить с нами все воскресенья?

По дороге попадались компании, устроившие пикник, рыболовы с удочками на расстоянии ста метров друг от друга вдоль всего берегового откоса. Жара нарастала. Воздух был неестественно, почти пугающе неподвижен.

В саду у Бассо жужжали пчелы вокруг цветов, там уже стояли три машины. Сын его бегал у воды.

— Вы играете в бридж? — спросил торговец углем, дружески протягивая руку Мегрэ. — Отлично! В таком случае незачем ждать Джеймса, который никогда не доберется на своем паруснике.

Все было новым с иголочки. Не домик — игрушка! Убранство с выдумкой — множество всяких занавесочек в мелкую красную клетку, старая нормандская мебель, деревенские глиняные горшки.

Стол для игры был приготовлен на веранде с большой застекленной дверью, выходившей в сад.

Запотевшие бутылки вуврэ стояли в ведерке для шампанского. На подносе были наливки. Госпожа Бассо, одетая в матросский костюм, принимала гостей.

— Виски, сливовую, мирабель? А может, вы больше любите вуврэ?

Затем довольно неопределенное представление остальным игрокам, из которых не все были во вчерашней компании, но которые обычно приезжали сюда по воскресеньям.

— Господин… гм!

— Мегрэ!

— Господин Мегрэ играет в бридж?..

Комната больше походила на опереточную сцену, настолько все было ярким, щегольским. Ничто не напоминало, что жизнь — вещь серьезная. Мальчишка забрался в выкрашенную белым душегубку, и мать кричала ему.

— Осторожно, Пьеро!

— Я поеду встречать Джеймса!

— Сигару, господин Мегрэ? Если вы предпочитаете трубку, табак вот здесь… Не беспокойтесь, моя жена привыкла.

Как раз напротив, на другом берегу, виднелся двухгрошовый кабачок.

Первая половина дня прошла спокойно. Впрочем, Мегрэ заметил, что сам Бассо не играл и казался не столь безмятежным, как утром.

Внешне его никак не назовешь человеком нервным. Высокий плотный мужчина, всем своим существом радующийся жизни. Жизнелюбец, немного грубоватый, вылепленный из простого теста.

Файтен, напротив, играл со всей серьезностью настоящего любителя бриджа, а Мегрэ несколько раз призывали к порядку

Около трех часов компания, отдыхавшая в Морсанге, заполонила сад и веранду, где играли. Кто-то включил проигрыватель. Госпожа Бассо разносила вуврэ. Через четверть часа вокруг игроков уже танцевали пар двенадцать.

Файтен, казалось бы целиком поглощенный игрой, тихо проговорил:

— Гм! Куда это наш друг Бассо подевался?

— По-моему, он только что уехал на лодке, — произнес кто-то.

Мегрэ проследил за взглядом торговца рубашками и заметил лодку, причаливающую к берегу как раз напротив, около кабачка. Бассо вышел из лодки и направился к кабачку, откуда вскоре вернулся озабоченный, несмотря на внешнюю веселость.

Еще один эпизод, прошедший незамеченным. Файтен выигрывал. Госпожа Файтен танцевала с только что вернувшимся Бассо. Держа стакан вуврэ, Джеймс пошутил:

— Некоторые не в состоянии проиграть, даже если они захотят!

Торговец рубашками глазом не моргнул. Он сдавал карты. Мегрэ следил за его руками и решил, что они так же спокойны, как обычно.

Прошел час, два часа. Танцорам уже начинало надоедать. Кое-кто из гостей успел выкупаться. Проигравший Джеймс, ворча, поднялся:

— Пора сменить место! Кто идет со мной в кабачок? Мегрэ случайно подвернулся под руку.

— Вот ты, пошли со мной!

Он достиг уже своего предела, более пьяным он не бывал, даже если продолжал пить.

— Остальные тоже встали. Какой-то парень крикнул, сложив руки рупором:

— Все в кабачок!

— Смотри, не упади…

Джеймс помог комиссару забраться в свой шестиметровый парусник, оттолкнул его багром, уселся на дно.

Но не было ни малейшего ветра. Парус болтался. Лодка едва удерживала нужное направление.

— Торопиться нам некуда!

Мегрэ обратил внимание, что Бассо и Файтен сели в одну моторку, мгновенно пересекли реку и высадились напротив кабачка.

Стали подъезжать другие лодки и байдарки. Лодка Джеймса осталась далеко позади, хоть и выехала первой, а англичанин, похоже, и не думал браться за весла.

— Все они хороши! — неожиданно буркнул Джеймс.

— Кто?

— Да все они! Бесятся от скуки. Не знают, что придумать! Весь мир бесится от скуки…

Прозвучало это нелепо, потому что сам он с блаженной физиономией сидел на дне лодки, а в лысом черепе его отражалось солнце.

— Правда, что ты из полиции?

— Кто это сказал?

— Не знаю… Слышал, как говорили недавно… Ну и что ж! Работа как работа.

Джеймс поправил парус, слегка надувшийся от слабого ветерка. Было шесть часов. Послышался звон морсангского колокола, которому вторил колокол Сен-Пора. Берег весь зарос камышом, кишащим комарами. Солнце начинало краснеть.

— Что ты… — начал Джеймс, но сухой треск прервал его, а Мегрэ резко вскочил, чуть не перевернув лодку.

— Осторожно! — крикнул Джеймс.

Он перегнулся на другую сторону, схватил весло и начал грести; лицо его нахмурилось, в глазах было беспокойство.

— Охота ведь еще не разрешена…

— Это за кабачком, — сказал Мегрэ.

Подъезжая, они услышали громкие звуки пианолы и взволнованный голос, кричавший:

— Выключите музыку, выключите музыку!

Подбегали люди. Какая-то пара продолжала танцевать и остановилась уже после того, как музыка умолкла. Из дома вышла старуха с ведром в руке и застыла неподвижно, пытаясь сообразить, что произошло.

Причалить было трудно из-за камыша. Мегрэ выскочил и угодил по колено в воду. Джеймс развинченной походкой направился за ним, бормоча что-то неразборчивое.

Чтобы узнать, что случилось, достаточно было последовать за людьми, которые останавливались около навеса. Обогнув навес, можно было увидеть человека, растерянно смотревшего на толпу и все время повторявшего:

— Это не я!..

Это был Бассо. В руках он держал маленький револьвер с перламутровой рукояткой, о котором, казалось, вовсе забыл.

— Где моя жена? — спросил он, глядя на присутствующих так, будто видит их впервые.

Ее стали искать. Кто-то сказал:

— Она осталась готовить обед…

Мегрэ пришлось протиснуться в первый ряд, чтобы разглядеть распростертое в высокой траве тело — в сером костюме, соломенной шляпе.

Сцена вовсе не выглядела трагично. Наоборот — смешно, из-за зрителей, не знавших что предпринять. Они оторопело стояли, стараясь не смотреть на Бассо, такого же оторопевшего и растерянного, как они.

Мало того, один из этой компании, врач, был совсем близко около тела и не решался наклониться. Он смотрел на собравшихся, как бы спрашивая, что ему делать.

Трагичной была лишь одна незначительная деталь. На мгновение тело шевельнулось. Ноги, казалось, хотели упереться о землю. Плечи едва уловимо повернулись. Стала видна часть лица Файтена.

Потом, словно совершив величайшее усилие, весь он напрягся и снова безжизненно упал на землю.

Только теперь он умер.

— Сердце послушайте, — сухо сказал Мегрэ врачу.

Комиссар, привыкший к подобным драмам, не упустил ничего, видя все подробности с почти нереальной отчетливостью.

Кто-то упал в задних рядах, кто-то пронзительно закричал, оказалось, это госпожа Файтен, подошедшая последней, потому что она последняя перестала танцевать. Люди склонились над ней. Хозяин кабачка приближался с озабоченным видом недоверчивого крестьянина.

Бассо прерывисто дышал, грудь его тяжело вздымалась; вдруг он заметил зажатый в руке револьвер.

Казалось, он совсем потерял рассудок, по очереди смотрел на стоящих вокруг, словно решая, кому отдать оружие.

Он повторял только:

— Это не я…

Он все время искал глазами жену.

— Мертв, — объявил врач, выпрямляясь.

— А пуля?

— Здесь.

Доктор показал на рану в боку и тоже стал искать свою жену, стоявшую в одном купальнике.

— Телефон есть у вас? — спросил Мегрэ у хозяина кабачка.

— Нет. Надо идти на вокзал или к плотине. На Бассо были белые фланелевые брюки и расстегнутая на груди рубашка, подчеркивающая плотность фигуры.

Люди увидели, как он слегка покачнулся, сделав рукой жест, будто ищет опору, потом вдруг сел на траву, меньше чем в трех метрах от трупа, и обхватил голову руками.

Не обошлось без комичного. В толпе раздался высокий, очень тонкий голос:

— Он плачет!

Женщина думала, что говорит тихо, но слышали ее все.

— Велосипед есть у вас? — опять спросил Мегрэ у хозяина.

— Конечно.

— Тогда поезжайте к плотине и вызовите полицию.

— Из Корбея или из Сесона?

— Безразлично!

Мегрэ с досадой посмотрел на Бассо, поднял револьвер, в барабане которого не хватало всего одной пули. Револьвер дамский, красивый, точно изделие ювелира.

Пули крошечные, блестящие, будто никелированные. Тем не менее одной такой хватило на то, чтобы лишить жизни торговца рубашками!

Он почти не потерял крови. Одно красноватое пятнышко на летнем костюме. Такой же аккуратный и чопорный, как всегда.

— У Мадо нервный припадок, она в доме, — объявил молодой человек.

Мадо — это госпожа Файтен, которую уложили на высокую кровать в доме хозяев кабачка. Все следили за Мегрэ. Толпа застыла, услышав голос на берегу реки:

— Ку-ку! Вы где?

Это кричал Пьеро, сын Бассо. Он только что подплыл на душегубке и стал разыскивать компанию.

— Идите кто-нибудь, быстро! Его нельзя сюда пускать.

Марсель Бассо пришел в себя. Он отнял руки от лица, встал, смущенный мгновенной слабостью; казалось, он опять ищет, к кому можно обратиться.

— Я из Сыскной полиции, — сказал ему Мегрэ.

— Поймите… Это не я!

— Вы не пройдете со мной на минутку?

И, повернувшись к врачу.

— Не давайте никому прикасаться к телу, я рассчитываю на вас. Прошу всех оставить нас, меня и Бассо.

Произошедшее больше походило на плохо отрепетированную сцену, разыгранную на фоне яркого знойного дня.

Мимо проходили рыболовы с корзинами за спиной.

Бассо шел рядом с Мегрэ.

— Это просто невероятно! Он был в полной прострации.

Обогнув навес, они увидели речку, а на том берегу виллу и госпожу Бассо, расставлявшую плетеные ивовые кресла, разбросанные в саду.

— Мама просит ключ от погреба! — крикнул мальчик из душегубки.

Бассо ничего не ответил. Взгляд его стал совсем как у загнанного животного.

— Скажите ему, где ключ.

Он с трудом заставил себя собраться.

— На крючке в гараже!

— Где?

— На крючке в гараже! Слабое эхо донеслось до них:

— …раже!

— Что у вас произошло? — спросил Мегрэ, остановившись под навесом у пианолы, где сейчас было пусто, только стаканы стояли на столах.

— Не знаю…

— Чей револьвер?

— Не мой! Мой всегда в машине.

— Файтен бросился на вас? Долгое молчание. Вздох.

— Не знаю! Я ничего не сделал. Главное… главное, клянусь, что я не убивал его.

— У вас было оружие в руках, когда…

— Да… Не знаю, как это произошло…

— Вы хотите сказать, что стрелял другой?

— Нет… я… вы не представляете весь ужас этого…

— Файтен застрелился?

— Он…

Бассо опустился на скамью. Вновь обхватил голову руками.

— Что теперь будет? Вы арестуете меня?

Потом, нахмурившись, пристально посмотрел на Мегрэ:

— Но… каким образом вы оказались именно здесь? Вы ведь не могли знать…

Казалось, он пытается что-то понять, связать воедино обрывки мыслей. Лицо его исказила гримаса.

— Можно подумать, ловушка, которую…

Белая душегубка, побывав на том берегу, опять подплывала к ним.

— Папа! Ключа нет в гараже! Мама спрашивает…

Бассо машинально ощупал карманы. Звякнул металл. Он вытащил связку ключей и положил ее на стол. Мегрэ подошел к берегу и крикнул парню:

— Осторожно! Лови!

— Спасибо, мосье!

Душегубка удалилась.

Госпожа Бассо со служанкой накрывали стол к обеду в саду. К «Вье-Гарсон» подплывали байдарки. Хозяин вернулся на велосипеде с плотины, куда ездил звонить.

— Вы уверены, что не стреляли?

Бассо пожал плечами, вздохнул, ничего не ответил.

Душегубка подходила к противоположному берегу. Можно было угадать разговор матери и сына. Какое-то распоряжение было дано служанке, которая вошла в дом и почти тотчас же вернулась.

Госпожа Бассо взяла у нее из рук бинокль и направила его в сторону кабачка.

Джеймс сидел в углу, в доме, и наливал себе большие стаканы коньяка, поглаживая кошку, которая пристроилась у него на коленях.

Глава 4

Встречи на улице Ройяль

Неделя эта была скверной, изматывающей, заполненной неинтересной работой, мелкими неприятностями, щекотливыми делами, и все это в раскаленном Париже, улицы которого каждый вечер, часов около шести, превращались в реки после ливней.

Госпожа Мегрэ все еще отдыхала и писала: «…погода стоит великолепная, и никогда еще ягоды терновника не были такими красивыми…»

Мегрэ не любил оставаться в Париже без жены.

Ел он нехотя, в первом попавшемся ресторанчике, и случалось, даже ночевал в гостинице, чтобы не возвращаться домой.

Все началось с цилиндра, который Бассо примерял в залитом солнцем магазине на улице Сен-Мишель. Потом свидание на авеню Нил, в холостяцкой квартире. Вечером свадьба в двухгрошовом кабачке. Партия в бридж и — неожиданная драма…

Когда прибыли жандармы — туда, на место происшествия, Мегрэ, не имевший официальных полномочий, предоставил действовать им. Они арестовали торговца углем. Прокуратура была предупреждена.

А через час Марсель Бассо сидел между двумя бригадирами на маленькой станции в Сен-Поре. Воскресная толпа ждала поезд. Бригадир, сидевший справа, предложил ему закурить.

Фонари были зажжены. Уже почти совсем стемнело. И вот, когда появился поезд и все устремились к краю платформы, Бассо растолкал жандармов, бросился в толпу, перебежал пути и устремился к ближайшему лесу.

Жандармы не поверили своим глазам. Еще несколько минут тому назад он был таким спокойным, совсем безвольным!

Мегрэ узнал о побеге, приехав в Париж. Ночь была беспокойной для всех. Полиция прочесывала окрестности Морсанга и Сен-Пора, перекрыла дороги, установила наблюдение за вокзалами, опрашивала водителей машин. Перекрыт был почти весь департамент, и возвращающиеся после воскресных прогулок с удивлением смотрели на усиленные наряды полиции около въездов в Париж.

Против дома Бассо, на набережной Аустерлиц, двое из Сыскной полиции. Двое также и около дома на бульваре Батиньоль, где у Файтена бьша квартира.

Понедельник, утро: приезд работников прокуратуры в двухгрошовый кабачок, и Мегрэ должен был при этом присутствовать и долго обсуждать с ними случившееся.

Понедельник, вечер: ничего! Почти полная уверенность, что Бассо удалось проскочить через кордон полицейских и укрыться в Париже или каком-нибудь из городков, вроде Мелена, Корбея или Фонтенбло.

Вторник, утро: заключение судебной медицины: «Выстрел сделан с расстояния почти тридцати сантиметров. Невозможно установить, стрелял ли сам Файтен или Бассо».

Госпожа Файтен подтвердила, что оружие ее. Она не знала, что револьвер был у мужа в кармане. Обычно он лежит заряженный в ее комнате.

Допрос на бульваре Батиньоль. Квартира самая обыкновенная, никакой роскоши, «для маленьких людей». Чистота сомнительная. Одна домработница на все.

Госпожа Файтен плачет! Она плачет! Плачет! Это почти единственный ее ответ, вперемешку со слезами:

— Если бы я знала!..

Всего два месяца, как она стала любовницей Бассо. Она любит его!

— У вас были другие любовники до него?

— Мосье!..

У нее были другие, безусловно! Женщина темпераментная! Файтен не мог ей подойти.

— Сколько лет вы замужем?

— Восемь лет!

— Муж знал о вашей связи?

— О! Нет.

— У него не было ни малейших подозрений?

— Никогда!

— Вы считаете, он мог угрожать Бассо оружием, узнав что-нибудь?

— Не знаю. Он был очень странным человеком, очень замкнутым.

По всей видимости, в семье далеко не самые близкие отношения. Файтен был занят делами, Мадо бегала по магазинам и холостяцким квартирам.

Мрачно настроенный Мегрэ вел самое традиционное следствие: расспрашивал консьержку, поставщиков, управляющего магазином на бульваре Капуцинов.

Из всего этого вырисовывалась немного отталкивающая картина тривиального дела, в котором все же что-то было не так.

Файтен начал с совсем маленькой лавчонки, торгующей рубашками на авеню Клиши. Потом, через год после женитьбы, у него уже было довольно большое дело на Бульварах, и банки помогали ему.

Затем — заурядная история всех дел, лишенных материальной базы: жесточайшие сроки платежей, опротестованные векселя, разные уловки, унизительные хлопоты в конце месяца.

Ничего подозрительного. Ничего нечестного. Но и ничего солидного тоже.

Чета с бульвара Батиньоль задолжала деньги всем поставщикам.

Целых два часа в маленькой конторке покойного, за магазином, Мегрэ терпеливо изучал бухгалтерские книги. Ничего необычного за время, относящееся к преступлению, о котором говорил Жан Ленуар накануне казни, Мегрэ не обнаружил.

Никаких значительных поступлений денег. Никаких поездок. Никаких особых приобретений.

Короче, ничего! Будничные дела! Расследование топчется на месте.

Самой неинтересной была поездка в Морсанг к госпоже Бассо, поведение которой удивило комиссара. Она не казалась подавленной. Невесела — разумеется! Но не в отчаянии! И полна достоинства, которого трудно было от нее ожидать.

— У моего мужа, разумеется, были основания вернуть себе свободу действий.

— Вы не считаете его виновным?

— Нет!

— Однако этот побег… Он не дал о себе знать?

— Нет!

— Сколько у него было при себе денег?

— Не больше сотни франков!

На набережной Аустерлиц — ничего похожего на магазин рубашек. Торговля углем в среднем давала пятьсот тысяч франков. Конторские помещения и склады в идеальном порядке. На воде три баржи. Все это досталось Марселю Бассо от отца; он только расширил дело.

Погода не располагала к хорошему настроению. Как все полные люди, Мегрэ страдал от жары, а до трех часов над Парижем ежедневно висело раскаленное солнце.

После трех небо затягивалось. Начинало парить. Неожиданно налетал ветер. По улицам неслись вихри пыли.

В час аперитива это стало законом: раскаты грома, потом потоки дождя, барабанящие по асфальту, которые пробивают тенты кафе, сгоняют прохожих в укрытие.

В среду, попав под такой ливень, Мегрэ укрылся в кафе Ройяль. Какой-то человек поднялся ему навстречу. Это был Джеймс. Сидел он один за стаканом перно.

Комиссар впервые видел его в городской одежде. Сейчас он куда больше походил на мелкого служащего, чем тогда, в Морсанге, в своем нелепом костюме, и все же что-то странное было в нем.

— Выпьете что-нибудь со мной?

Мегрэ очень устал. Ливень этот часа на два добрых. А еще надо зайти на набережную Орфевр узнать, какие новости.

— Перно?

Обычно он пьет только пиво. Но он не стал возражать. Пил машинально. Джеймс не был неприятным компаньоном, во всяком случае он обладал одним великим достоинством — не был болтлив.

Так он сидел здесь, удобно устроившись в плетеном кресле, скрестив вытянутые ноги, наблюдая за прохожими под дождем и куря сигареты.

Когда появился маленький разносчик газет, он взял у него «вечерку», бегло просмотрел ее и протянул Мегрэ, подчеркнув ногтем заметку.

«Марсель Бассо — убийца торговца рубашками с бульвара Капуцинов — все еще не найден, несмотря на активные поиски полиции и жандармерии».

— А вы что думаете по этому поводу? — спросил Мегрэ. Джеймс пожал плечами, сделал безразличный жест.

— Полагаете, перебрался через границу?

— Далеко он не должен быть. Наверняка скрывается где-нибудь в Париже.

— С чего вы решили?

— Я не решил. Мне кажется… Раз он убежал, значит, у него были свои соображения… Два перно, гарсон!

Мегрэ выпил три и постепенно погрузился в несвойственное ему состояние: опьянением его не назовешь, но и абсолютной трезвостью тоже.

Довольно приятное состояние — состояние расслабленности. Ему было хорошо сидеть на террасе. О деле он думал спокойно, даже с некоторым удовольствием.

Джеймс болтал о всякой всячине. Ровно в восемь он поднялся, проговорив:

— Пора, жена ждет меня.

Мегрэ немного сердился на себя за потерянное время и, главное, за то, что чувствовал себя не совсем трезвым. Он пообедал и пошел к себе. Жандармерия не обнаружила ничего. Полиция тоже.

Назавтра — это был четверг — он с прежним упорством, но без всякого энтузиазма, вновь занялся поисками. Просмотр всех досье за десять лет не дал результатов. Абсолютно ничего, что могло бы иметь отношение к тому, о чем говорил Жан Ленуар.

Кроме того, поиски в картотеке. Телефонные звонки в городские и закрытые больницы — в смутной надежде отыскать Виктора, туберкулезного компаньона осужденного.

Викторов много. Слишком много! А все не то!

Днем у Мегрэ разболелась голова, есть совсем не хотелось. Он пообедал в ресторанчике на площади Дофин, куда приходили почти все служащие полиции. Потом позвонил в Морсанг, там около виллы Бассо дежурили полицейские.

Никого подозрительного они не заметили. Госпожа Бассо с сыном жили как обычно. Она прочитывала много газет. Телефона на вилле не было.

В пять часов Мегрэ вышел из холостяцкой квартиры на авеню Нил, которую он на всякий случай решил осмотреть, но не нашел там ничего интересного.

Машинально, словно это уже вошло в привычку, он направился к кафе Ройяль, пожал протянутую руку и оказался рядом с Джеймсом.

— Ничего нового? — спросил тот И тут же гарсону:

— Два перно!

На сей раз гроза запоздала. Улицы были залиты солнцем. Мимо проносились автобусы, набитые иностранцами.

— Самая простая версия, принятая газетами, — пробормотал Мегрэ как бы про себя, — это то, что Бассо, на которого неизвестно с чего напал компаньон, выхватил направленное на него оружие и выстрелил в торговца рубашками.

— Да это же бред!

Мегрэ взглянул на Джеймса, вид у которого был такой, словно он тоже разговаривает сам с собой.

— Почему бред?

— Потому что, если бы Файтен хотел убить Бассо, он взялся бы за это более умело. Он был осторожным человеком. Хорошим игроком в бридж.

Комиссар не мог сдержать улыбку, настолько все это прозвучало серьезно у Джеймса.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Ничего я не думаю по этому поводу. Бассо не надо было спать с Мадо. Достаточно взглянуть на нее, чтобы понять, что она не из тех женщин, которые так легко отпускают от себя мужчин.