Хроники Маджипура (№3) - Валентин Понтифекс

— Ну что, еще разок

— Неужели ты никогда не устаешь? — воскликнул Стимион.

— Устаю, конечно. Что же теперь, заканчивать только потому, что устали?

Он опять принял стойку. Еще минут пятнадцать, потом окунуться, немного поработать во Дворе Пинитора, а потом…

— Ну что же вы? Нападайте!

Альсимир покачал головой.

— Какой в этом смысл? Ты на голову выше нас.

— Ну давайте же, — повторил Хиссуне. — Готов!

Альсимир с неохотой встал в позицию для поединка и жестом призвал Стимиона сделать то же самое. Но когда все трое встали в исходное положение, собираясь с мыслями и готовя тела к предстоящему бою, на балкончике над ними появился смотритель гимнастического зала и окликнул Хиссуне. Сообщение для принца от Регента Элидата: принца Хиссуне просят незамедлительно явиться к регенту в кабинет Коронала.

— Тогда в другой раз? — бросил Хиссуне Альсимиру и Стимиону.

Он быстро оделся и направился вверх через причудливые хитросплетения Замка, пересекая дворы и проспекты, мимо парапета Лорда Оссьера, с которого открывался чудесный вид на склон Замковой Горы, мимо обсерватории Кинникена, музыкальной комнаты Лорда Пранкипина, мимо дома

Он обнаружил регента расхаживающим взад и вперед, как медведь в клетке, перед лежавшей на столе Лорда Валентина рельефной картой мира. Выглядел он мрачно и на появление Хиссуне отреагировал еле заметным кивком. Почти вслед за Хиссуне прибыл Диввис, одетый в официальный наряд с камнями

Хиссуне ощутил растущее беспокойство. Зачем Элидату понадобилось созывать на подобную встречу так внезапно, вопреки заведенному порядку? И почему из всех принцев нас здесь так немного? Элидат, Стасилейн, Диввис — все трое, наиболее вероятные из возможных преемников Валентина, ближайшие из наиболее приближенных. Случилось что

Пусть это будет Тиверас, взмолился Хиссуне. Ради всего святого, пусть это будет Тиверас!

Элидат заговорил:

— Очень хорошо. Все собрались: можем начинать.

Диввис поинтересовался с кислой усмешкой:

— Что случилось, Элидат? Кто

— Если ты хочешь сказать, что пришло время дурных предзнаменований, то так оно и есть, — угрюмо ответил Элидат.

— Что

Элидат бросил на стол пачку бумаг.

— Два важных события. Во

— Что? — не поверил своим ушам Стасилейн, у которого от изумления даже щеки покраснели.

— Я понимаю, что это звучит дико, — сказал Элидат. — Но нам сообщают, будто прошел слух, что драконы — что

— Это не новый культ, — тихо сказал Хиссуне.

Все трое обернулись к нему.

— Вам что

Хиссуне кивнул.

— Я несколько раз слышал об этом, когда жил в Лабиринте. Так, шепотки, беспочвенные слухи, которые, насколько я помню, никто не принимал всерьез. А вообще

— А в чем суть этой веры? — спросил Стасилейн.

— Элидат примерно объяснил: однажды драконы выходят на берег, берут на себя власть и кладут конец всем горестям и страданиям.

— Каким горестям и страданиям? — вступил в разговор Диввис. — Я не слышал о больших невзгодах в мире, если не считать нытья метаморфов, а они…

— Вы полагаете, что все живут так же, как мы на Замковой Горе? — резко спросил Хиссуне.

— Я полагаю, что нуждающихся у нас не осталось, что все обеспечены всем основным, что мы живем в счастье и процветании, что…

— Все это правда, Диввис. И все же кто

— Избавьте меня от рассуждений на тему социальной несправедливости.

— Простите, что я вам докучаю, — бросил Хиссуне. — Я просто подумал, что вам хотелось бы знать, откуда берутся люди, которые ждут пришествия водяных королей, чтобы те избавили их от тягот и лишений.

— Водяные короли? — переспросил Элидат.

— Да, морские драконы. Так их называют те, кто им поклоняется.

— Очень хорошо, — сказал Стасилейн. — На Цимроеле голод, а среди низших слоев распространяется опасный культ. Вы упомянули два важных события. Это именно те, которые вы и подразумевали?

Элидат отрицательно покачал головой.

— Это две стороны одного и того же. Другая важная новость касается Лорда Валентина. Мне сообщил о ней Тунигорн, который сильно переживает по этому поводу. По его словам, во время визита к своей матери на Остров Коронал пережил что

— В чем заключается его преображение? — спросил Стасилейн. — Вам известно?

— Войдя в транс под руководством Леди, — сказал Элидат, — он имел видение, показавшее ему, что бедствия на Цимроеле являются выражением недовольства Дивин.

— Но неужели кто

— Как сообщает Тунигорн, теперь Валентин считает, что болезни и недостаток продовольствия, которые, как нам стало известно, гораздо серьезнее, чем могло показаться по первым сообщениям, — определенно имеют сверхъестественное происхождение…

Медленно покачав головой, Диввис насмешливо фыркнул.

— …сверхъестественное происхождение, — продолжал Элидат, — и являются наказанием со стороны Дивин за дурное отношение к метаморфам в течение столетий.

— В этом нет ничего нового, — сказал Стасилейн. — Он уже много лет говорит примерно то же самое.

— Тут явно есть что

— Не похоже на Валентина, которого я знаю, — сумрачно заметил Стасилейн. — Он может быть каким угодно, но склонности к иррациональности в нем не замечалось. Складывается впечатление, что им овладела какая

— Или у него очередное переселение душ, — добавил Диввис.

— А чего опасается Тунигорн? — спросил Хиссуне.

Элидат пожал плечами.

— Он не знает. Ему кажется, что Валентин вынашивает какой

— Пока Валентин еще на Острове, но скоро от отплывает на материк. Он высадится в Пилиплоке и планирует отправиться в Цимр и Ни

— А что, если он стал приверженцем культа морских драконов? — предположил Стасилейн.

— Не знаю, — ответил Элидат. — Все возможно. Я хочу сказать вам лишь то, что Тунигорн кажется сильно озабоченным и требует, чтобы я как можно скорее присоединился к процессии Коронала, в надежде на то, что я смогу удержать его от необдуманных действий. Думаю, у меня получится то, что не удастся даже Тунигорну.

— Что такое? — воскликнул Диввис. — Он же в тысячах миль отсюда! Разве возможно…

— Я отправляюсь через два часа, — перебил Элидат. — На перекладных быстроходных флотерах я доберусь по долине Глайда до Треймона, откуда крейсер доставит меня до Цимроеля по южному маршруту через Родамаунтский Архипелаг. Тем временем Тунигорн постарается оттянуть отплытие Валентина с Острова, а если ему удастся договориться с адмиралом Асенхартом, он позаботится о том, чтобы плавание от Острова до Пилиплока продолжалось подольше. Если повезет, я окажусь в Пилиплоке примерно лишь на неделю позже Валентина, и, возможно, будет еще не слишком поздно для того, чтобы привести его в чувство.

— Вам не удастся сделать это вовремя, — сказал Диввис. — Пока вы будете плыть по Внутреннему Морю, он будет уже на полпути в Ни

— Я должен попытаться. У меня нет выбора. Если бы вы только знали, как озабочен Тунигорн, как он страшится того, что Валентин ввяжется в какое

— А кто будет управлять? — тихо спросил Стасилейн. — С этим

— В тех случаях, когда регент отзывается из Замка, — сказал Элидат, — в его власти назначить Регентский Совет для ведения всех дел, находящихся под юрисдикцией Коронала. Именно это я и собираюсь сделать.

— А кто будет входить в Совет? — спросил Диввис.

— Всего три человека, в числе которых вы, Диввис и Стасилейн, а также вы, Хиссуне.

— Я? — ошеломленно переспросил Хиссуне.

Элидат улыбнулся.

— Признаться, я не сразу, понял, зачем Лорд Валентин решил продвигать, да еще так стремительно, столь молодого человека из Лабиринта к высотам власти. Но постепенно, с возникновением этого кризиса, его замысел для меня прояснился. Здесь, на Замковой Горе, мы оторвались от реальной жизни Маджипура. Мы засели на вершине Горы, не зная о том, что вокруг нас возникают неразрешимые проблемы. Я слышал ваши слова, Диввис, что все в мире счастливы, кроме разве что метаморфов, и могу признаться, что считал точно так же. И все же, кажется, среди недовольных утвердилась новая религия, а мы о ней ничего не знаем, а теперь к Пидруиду шагает армия голодных людей, чтобы поклониться чужим богам. — Он перевел взгляд на Хиссуне. — Из того, что вы знаете, Хиссуне, есть вещи, которые надо усвоить и нам. Во время моего отсутствия вы будете принимать решения вместе с Диввисом и Стасилейном, и я надеюсь, что от вас будут исходить ценные мысли. Что скажете, Стасилейн?

— Полагаю, что вы сделали мудрый выбор.

— А вы, Диввис?

В лице Диввиса читалась плохо скрываемая ярость.

— Что я могу сказать? Воля ваша. Вы произвели назначение. Я должен лишь подчиниться. — Он встал и подал Хиссуне руку. — Мои поздравления, принц. Вам удалось добиться многого за столь короткий срок.

Хиссуне бесстрастно встретил ледяной взгляд Диввиса.

— Я с нетерпением жду возможности поработать с вами в совете, лорд Диввис, — весьма официальным тоном произнес он. — Ваша мудрость будет служить мне примером. — Он ответил на рукопожатие Диввиса.

Диввис хотел было что

11

С юга дул горячий и жесткий ветер, тот самый ветер, который капитаны драконобойных судов называли «Посланием», поскольку он зарождался на бесплодном Сувраеле — обиталище Короля Снов. Этот ветер иссушал душу и выжигал сердце, но Валентин не обращал на него ни малейшего внимания: его дух был далеко отсюда, он думал о предстоящих ему свершениях и часами простаивал на королевской палубе «Леди Тиин», вглядываясь в горизонт, на котором должны были появиться очертания материка, и даже не думал о знойных, колючих порывах ветра, свистевшего вокруг него.

Плавание от Острова к Цимроелю обещало, похоже, стать нескончаемым. Асенхарт говорил о штиле на море и о встречных ветрах, о необходимости сократить маршрут и взять южнее, и тому подобное. Валентин не был моряком, но его охватывало все большее нетерпение по мере того, как проходили дни, а западный континент так и не приближался. Не раз приходилось им менять курс, чтобы избежать встречи со стаями морских драконов, поскольку с этой стороны Острова воды просто кишели ими. Кое

Драконы перемещались в основном группами по тридцать

И однажды утром с верхней палубы раздался крик:

— Земля! Пилиплок!

Огромный порт появился внезапно, сияющий и очаровательный в своей устрашающей чрезмерности. Он возвышался на выступе южного берега устья Цимра, где необъятно широкая река на сотни миль выносила в море грязь, намытую в центре континента, город с одиннадцатимиллионным населением, четко распланированный в соответствии с комплексным планом, который неукоснительно соблюдался при застройке правильными дугами, что пересекались лучами величественных проспектов, начинавшихся от береговой линии. Валентин подумал, что этот город трудно полюбить, несмотря на всю красоту его широкой гостеприимной гавани. Но вдруг заметил, что его спутник, скандар Залзан Кавол, который был родом из Пилиплока, разглядывает открывающуюся панораму с выражением удивления и восторга на грубом и суровом лице.

— Драконобои подходят! — крикнул кто

— Как чудесно, Валентин! — негромко сказала Карабелла, стоявшая у него за спиной.

Действительно чудесно. До этого момента Валентин никогда не думал, что суда, на которых моряки Пилиплока отправляются охотиться на драконов, могут быть красивыми. То были довольно несимпатичные сооружения с широким корпусом, нелепо украшенные отвратительными резными головами и остроконечными хвостами, кричаще разрисованные рядами белых зубов и желтых с алым глаз по бортам; взятые по отдельности, они выглядели по

Приблизившись, они окружили королевскую эскадру четко спланированным строем, подняли на мачтах огромные, зеленые с золотом, стяги Коронала, и с них донеслись хриплые крики:

— Валентин! Лорд Валентин! Да здравствует Лорд Валентин! — По волнам поплыла музыка барабанов, фанфар, систиронов и галистанов, которая звучала приглушенно и не очень отчетливо, но все же празднично и трогательно.

Насколько отличается этот прием, саркастически подумал Валентин, от того, который был оказан ему во время последнего посещения Пилиплока, когда он с Залзаном Каволом и другими жонглерами униженно ходил от одного капитана к другому, безуспешно пытаясь уговорить кого

Самый большой из драконобоев приблизился к «Леди Тиин» и выслал шлюпку с двумя людьми и одной скандаршей. Когда шлюпка приблизилась, с борта флагмана спустили флотерную сетку, однако люди остались на веслах, и на борт поднялась только скандарша.

Она была пожилой и суровой на вид; во рту у нее отсутствовали два клыка, кожа лица была выдублена морской водой, а шерсть имела мрачный сероватый оттенок.

— Меня зовут Гвидраг, — представилась она, и Валентин тут же вспомнил ее: самая старая и почтенная из всех капитанов

От имени своей команды и всех товарищей по промыслу Гвидраг произнесла грубоватое, но красноречивое приветствие и подарила Валентину ожерелье с искусной резьбой, сделанное из переплетенных костей дракона. После этого он поблагодарил за грандиозное представление и поинтересовался у нее, почему промысловые суда прохлаждаются в гавани Пилиплока, а не выходят в море на охоту. На это она ответила, что в нынешнем году драконы проходят в таких количествах, что все драконобои уже в первые недели промысла выполнили разрешенные законом нормы и их охотничий сезон закончился сразу же после открытия.

— Год был необычный, — сказала Гвидраг. — А следующий, боюсь, будет еще необычней.

Эскорт из драконобойных судов держался поблизости до самого порта. Королевская процессия сошла на берег возле причала Малибора в самом центре гавани, где их ждала делегация встречающих: герцог провинции с внушительной свитой, мэр города с почти такой же компанией чиновников и делегация капитанов судов сопровождения. Когда начался традиционный обряд приветствия, Валентин почувствовал себя человеком, которому снится, что он бодрствует: он отвечал всем серьезно и церемонно, держался спокойно и уравновешенно, но все равно ему казалось, что он проходит сквозь сонмище признаков.

Вдоль дороги от гавани до городской ратуши, где должен был остановиться Валентин, тянулись толстые алые канаты, повсюду сдерживая натиск любопытствующих, стояла охрана. Валентин, ехавший с Карабеллой в открытом флотере, подумал, что никогда еще ему не доводилось слышать такого шума, столь неразборчивого и неумолчного приветственного гула, настолько оглушительного, что он на какое

Он узнал, что болезнь лусавендры каким

Когда Валентин показал все эти сообщения И

— Теперь эпидемию не сдержать. Все экологически взаимосвязано: снабжение Цимроеля продовольствием будет полностью нарушено, мой лорд.

— Но на Цимроеле восемь миллиардов жителей!

— Верно. А что будет, когда болезни распространятся и на Алханроель?

Валентин вздрогнул.

— Думаете, что они перекинутся?

— Ах, мой лорд, да я знаю, что так будет! Сколько судов совершают еженедельно плавание между континентами? Сколько птиц и даже насекомых пересекает море? Внутреннее Море не такое уж широкое, а Остров и Архипелаг служат удобными местами для промежуточной посадки. — Со странно безмятежной улыбкой сельскохозяйственный эксперт прибавил: — Я утверждаю, мой лорд, что болезням невозможно сопротивляться, их невозможно победить. Будет голод. Будет мор. Маджипур обезлюдеет.

— Нет. Не может быть.

— Если бы я мог найти слова утешения… Но мне нечем вас успокоить. Лорд Валентин.

Коронал пристально посмотрел на И

— Дивин наслала на нас это бедствие, — сказал он, — Дивин и отведет его.

— Возможно. Но не раньше, чем произойдут страшные бедствия. Мой лорд, прошу вашего разрешения удалиться. Вы позволите мне забрать с собой эти бумаги? Я верну их через часок.

Когда И

— Я собираюсь изменить маршрут процессии, — сказал он без всяких предисловий.

Они осторожно переглянулись, будто уже несколько недель ожидали от него подобного сюрприза.

— Сейчас мы не поедем в Ни

— Да, я помню. Мой лорд повторил мои слова почти дословно.

— А я сказал, — продолжал Валентин, — что посвящу свое правление исправлению несправедливостей, допущенных по отношению к метаморфам. Но я этого не сделал. Я был слишком занят другим и предпринял лишь самые поверхностные попытки для установления взаимопонимания с Изменяющими форму. А пока я откладывал, мера наказания усугублялась. Теперь, оказавшись на Цимроеле, я намереваюсь безотлагательно отправиться в Пьюрифайн…

— В Пьюрифайн, мой лорд? — переспросили Слит и Тунигорн в один голос.

— В Пьюрифайн, в столицу метаморфов Иллиривойна. Я встречусь с Данипьюр. Я выслушаю ее требования и приму их к сведению. Я…

— Еще ни один Коронал не появлялся на территории метаморфов, — перебил Тунигорн.

— Один Коронал появлялся, — сказал Валентин. — В бытность мою жонглером я был там и выступал перед аудиторией из метаморфов, в числе которых была сама Данипьюр.

— Это другое дело, — возразил Слит. — Вы могли делать все, что заблагорассудится, когда были жонглером. Тогда мы бродили среди метаморфов, и вы почти не верили, что являетесь Короналом. Но теперь

— Я пойду. Это будет паломничеством смирения, начальным актом искупления.

— Мой лорд!.. — с жаром начал Слит.

Валентин усмехнулся.

— Ну, продолжайте. Приводите доводы против. Я уже несколько недель ожидаю долгого, скучного спора с вами троими по этому поводу. Но позвольте сначала заявить вам следующее: когда мы закончим разговор, я отправлюсь в Пьюрифайн.

— И ничто не сможет изменить вашего решения? — спросил Тунигорн. — Даже если мы заведем речь о возможных опасностях, о нарушении протокола, о вероятных неблагоприятных политических последствиях, о…

— Нет, нет и нет. Ничто не изменит моего решения. Лишь преклонив колени перед Данипьюр, смогу я положить конец бедствию, опустошающему Цимроель.

— Вы настолько уверены, мой лорд, — поинтересовался Делиамбр, — что все так просто?

— Надо попытаться хоть что

— Мой лорд, — сказал Слит, — ведь насколько я помню, именно метаморфы при помощи колдовства лишили вас трона, и полагаю, что вы также сохранили воспоминания об этом. А теперь, когда мир стоит на пороге безумия, вы предлагаете добровольно пойти к ним, в их дремучие леса. Неужели…

— Разумно? Нет. Необходимо? Да, Слит, да. Одним Короналом больше, одним меньше — какая разница? Есть много кандидатов, способных занять мое место и исполнять мои обязанности так же, если не лучше. Но на карту поставлена судьба Маджипура. Я должен отправиться в Иллиривойн.

— Умоляю, мой лорд…

— Нет, это я вас умоляю, — сказал Валентин. — Мы достаточно поговорили. Я решился.

— Вы направитесь в Пьюрифайн? — недоверчиво проговорил Слит. — Вы предадитесь в руки метаморфов?

— Да, — ответил Валентин. — Я предам себя в руки метаморфов.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КНИГА РАСКОЛОТОГО НЕБА

1

Милилейн навсегда запомнит день, когда первый из новых Короналов заявил о себе, потому что в тот день она заплатила пять крон за пару горячих сосисок.

В середине дня она шла на встречу со своим мужем Кристофоном в его лавке возле Кинторского моста на эспланаде. Начинался третий месяц Нехватки. В Кинторе так говорили все — «Нехватка», — но внутренний голос подсказывал ей более подходящее название: голод. Никто не голодал — пока!

— но никто не получал достаточного количества пищи, а положение, казалось, ухудшалось с каждым днем. Позапрошлым вечером они с Кристофоном не ели ничего, кроме каши из сушеных калимботов с добавкой из корня гумбы. На ужин сегодня будет пудинг из стаджи. А завтра — кто знает? Кристофон поговаривал насчет того, чтобы выйти в парк Престимион на охоту за мелкими животными — минтунами, дроле и им подобным. Филе минтуна? Жареная грудка дроле? Милилейн содрогнулась. Дальше будет, наверное, жаркое из ящерицы. С гарниром из листьев капустного дерева.

По проспекту Оссьера она дошла до поворота на Цимрскую дорогу, которая вела к эспланаде у моста. Когда она проходила мимо проктората, до нее донесся ни на что не похожий, непреодолимый аромат жареных сосисок.

У меня галлюцинации, подумала она. Или я, наверное, сплю.

Когда

Но запах сосисок был весьма и весьма правдоподобным. Милилейн огляделась, пытаясь отыскать его источник.

Вон! Там!

Это не галлюцинация. Не сон. Невероятно, поразительно, но на эспланаде появился торговец сосисками, маленький сутулый лиимен со старой обшарпанной тележкой, в которой над жаровней висели скрюченные длинные красные сосиски. Он стоял с таким видом, будто в мире все осталось неизменным. Будто не было Нехватки. Будто продовольственные лавки не работали по три дня в неделю, поскольку именно столько времени им требовалось, чтобы распродать все свои запасы.

Милилейн побежала.

Остальные тоже бежали. Со всех сторон они набегали на торговца сосисками, будто он раздавал монеты в десять роялов. Но, по правде говоря, то, что он предлагал, было гораздо ценнее самой блестящей серебряной монеты.

Никогда в жизни она еще так не бегала — размахивая локтями, вскидывая колени, с развевающимися по ветру волосами. Не меньше сотни людей устремились к лиимену с его тележкой. Наверное, сосисок у него на всех не хватит. Но Милилейн оказалась ближе всех: она первой увидела торговца и быстрее всех прибежала. Сразу за ней мчалась длинноногая женщина

«Нехватка» — голод — началась где

Но потом Милилейн стала замечать, что бывают дни, когда в тех лавках, где она обычно закупала продукты, не хватает таких вещей, как ниук, хингамоты и глейн. Продавцы говорили ей, что это из

— Нас ждет голод, — сказала она Кристофону.

И вот, в конце концов, «Нехватка» достигла и Кинтора.

«Нехватка». Голод.

Кристофон не думал, что кто

Женщина

Милилейн напряженно наблюдала за движением очереди. Перед ней еще семь или восемь человек — хватит ли ей сосисок? Отсюда нельзя было увидеть, что делается там, впереди, помещаются ли на жаровню новые партии по мере распродажи. Останется ли там для нее хоть что

Подошла ее очередь.

— Два вертела, — сказала она.

— Один в руки.

— Тогда один!

Лиимен кивнул. Во взгляде его трех светящихся глаз читалось полное отсутствие к ней всякого интереса.

— Пять крон, — сказал лиимен.

Милилейн ахнула. Для нее пять крон — половина дневного заработка. Она припомнила, что до «Нехватки» вертел сосисок стоил десять вейтов. Но ведь то было до «Нехватки».

— Вы шутите, — сказала она. — Разве можно взвинчивать старую цену в пятьдесят раз! Даже в такие времена.

За ее спиной раздался чей

— Платите или уходите, любезнейшая!

Лиимен хладнокровно объяснил:

— Пять крон сегодня. На следующей неделе — восемь крон. Еще через неделю — один роял. Еще через неделю — пять роялов. Через месяц вообще не будет сосисок ни за какие деньги. Вы хотите сосисок? Да или нет?

— Да, — пробормотала Милилейн. У нее дрожали руки, когда она подавала ему пять крон. Еще за одну крону она купила кружку пива, выдохшегося и безвкусного. Опустошенная и ошеломленная, она выбралась из очереди.

Пять крон! Да еще совсем недавно за эти деньги она могла поужинать в хорошем ресторане! Но большинство ресторанов сейчас закрылись, а в оставшиеся, как она слышала, записывались за несколько недель. И одной Дивин известно, какие у них там сейчас цены. Но это — просто безрассудство. Пять крон за вертел сосисок! Ее охватило ощущение вины. Что она скажет Кристофону? Правду, решила она. Я не могла удержаться, скажет она. Это был порыв, безумный порыв. Я почувствовала их запах на жаровне и не могла удержаться.

А что будет, когда лиимен запросит восемь крон или роял? Пять роялов? Она не могла найти ответа. Она подозревала, что заплатит любые деньги, настолько сильным было наваждение.

Она жадно впилась зубами в сосиску, будто боялась, что кто

Она сделала глоток пива и снова поднесла вертел ко рту.

— Милилейн?

Она удивленно подняла глаза.

— Кристофон?

— Так и думал, что найду тебя здесь. Я закрыл лавку и вышел посмотреть, что тут за толпа.

— Неожиданно появился разносчик сосисок. Как по волшебству.

— Вот оно что. Ну да, вижу.

Он смотрел на полусъеденную сосиску у нее в руке.

Милилейн деланно улыбнулась.

— Извини, Крис. Хочешь укусить?

— Один кусочек, — сказал он. — Думаю, что становиться в очередь уже нет смысла.

— Наверное, их распродадут очень быстро. — Она подала ему вертел, стараясь изо всех сил, чтобы он не заметил, с какой неохотой она это делает, и напряженно наблюдала за тем, как он откусывает кусок длиной в дюйм, а то и два. Она почувствовала сильное облегчение, одновременно с некоторыми угрызениями совести, когда он отдал ей остаток.

— Хороша, клянусь Леди!

— Как же иначе! Ведь она стоит пять крон.

— Пять…

— Я не смогла удержаться, Крис. Когда я почуяла их запах в воздухе… я как зверь, ворвалась в очередь. Я толкалась, пихалась, дралась. Наверное, я заплатила бы сколько угодно. Ах, Крис, прости меня!

— Не извиняйся. А на что еще сейчас тратить деньги? Вдобавок, все скоро изменится. Ты слышала новость сегодня утром?

— Какую новость?

— Насчет нового Коронала! Он будет здесь с минуты на минуту. Прямо здесь, он проедет по Кинторскому мосту.

Она озадаченно спросила:

— А что. Лорд Валентин стал Понтифексом?

Кристофон покачал головой.

— О Валентине уже можно и не вспоминать. Говорят, он исчез — то ли похищен метаморфами, то ли что

— Семпетурн? Проповедник?

— Да, тот самый. Он появился в Кинторе ночью. Мэр поддержал его, а герцог, как я слышал, бежал в Ни

— Но это невозможно, Крис! Ведь не может кто угодно встать и сказать, что он Коронал! Ведь он должен быть выбран, помазан, он должен быть с Замковой Горы…

— Мы просто привыкли так думать. Но наступили другие времена. Семпетурн — человек из народа. Такой нам сейчас и нужен. Он знает, как вернуть благорасположение Дивин.

Она не верила своим ушам. Забытая сосиска висела у нее в руке.

— Этого не может быть. Это безумие. Лорд Валентин — наш помазанный Коронал. Он…

— Семпетурн говорит, что он самозванец, что вся эта история с обменом телами — чушь, что мы наказаны всеми этими болезнями и голодом за его грехи, что единственная для нас возможность спастись — свергнуть лже

— И Семпетурн утверждает, что он и есть тот человек и потому мы должны поклониться ему, принять его и…

— Вот он! — воскликнул Кристофон.

Лицо его раскраснелось, глаза пылали странным блеском. Милилейн еще ни разу не видела мужа в таком возбуждении. Состояние его было почти лихорадочным. Она сама была как в лихорадке, сбитая с толку и ошеломленная. Новый Коронал? Этот маленький краснолицый подстрекатель Семпетурн на троне Конфалума? Она ничего не понимала. Все равно, что ей сказали бы, что красное — зеленое, а вода в реках отныне потечет в обратном направлении.

Раздались резкие звуки музыки. На мосту появился величаво вышагивающий оркестр в зеленых с золотом костюмах с эмблемой Коронала в виде звездного огня. Оркестр вышел на эспланаду. За ним следовал мэр и другие городские чиновники. За ними появился огромный, причудливо изукрашенный паланкин, на котором восседал низкорослый человек вульгарного вида с густыми спутанными черными волосами. Человек улыбался и милостиво принимал овации, которыми его приветствовала огромная толпа, следовавшая за ним из города.

— Семпетурн! — ревела толпа. — Семпетурн! Да здравствует Лорд Семпетурн!

— Да здравствует Лорд Семпетурн! — заорал Кристофон.

Как сон, подумала Милилейн. Какое

— Семпетурн! Лорд Семпетурн!

Теперь кричали все, кто только был на эспланаде. По толпе распространялось какое

— Семпетурн! Лорд Семпетурн! — Паланкин теперь проследовал мимо них: лишь двадцать ярдов отделяли их от нового Коронала, если он действительно был им. Он повернулся и посмотрел прямо в глаза Милилейн. С изумлением и растущим ужасом она услышала свой крик:

— Семпетурн! Да здравствует Лорд Семпетурн!

2

— Куда? — ошарашенно переспросил Элидат.

— В Иллиривойн, — повторил Тунигорн. — Он отправился три дня назад.

Элидат покачал головой.

— Я слышу ваши слова, но они до меня не доходят. Мой разум отказывается их воспринимать.

— Клянусь Леди, для меня это тоже непостижимо! Но ничего не поделаешь. Он намеревается предстать перед Данипьюр и вымолить у нее прощение за все прегрешения против ее народа. В общем, сущее безумие.

Всего за час до этого разговора корабль Элидата вошел в гавань Пилиплока. Он сразу же поспешил в городскую ратушу в надежде застать там Валентина или, в худшем случае, отправиться вслед за ним в Ни

Усталость и отчаяние, подобно исполинским валунам, обрушились на его душу, и он почувствовал, что не выдерживает их сокрушительной тяжести.

Безжизненным голосом он произнес:

— Я гнался за ним через полмира, чтобы удержать его от чего

— Вы не смогли бы заставить его переменить решение, Элидат. Никто не смог. Слит не смог. Делиамбр не смог. Карабелла не смогла…

— Даже Карабелла?

— Даже Карабелла.

Отчаяние Элидата усилилось. Тем не менее он продолжал сопротивляться, стараясь не поддаваться страху и сомнению. Немного помолчав, он сказал:

— И все же, Валентин выслушает меня, и я смогу повлиять на него. В этом я уверен.

— Боюсь, вы обманываете себя, дружище, — грустно сказал Тунигорн.

— Зачем же вы вызвали меня, если считаете задачу невыполнимой?

— Когда я вызывал вас, то вообразить себе не мог, что задумал Валентин. Я лишь догадывался о том, что он находится в возбужденном состоянии и обдумывает какие

— Все равно, я отправлюсь к нему.

— Боюсь, вы ничего не добьетесь.

Элидат пожал плечами.

— Я и так уже довольно далеко забрался, так зачем же останавливаться на полпути? Возможно, несмотря ни на что, мне все же удастся привести его в чувство. Вы сказали, что планируете отправиться за ним завтра?