Прочь сомнения

      - Извините сэр, вы велели мне придерживаться первоначального плана даже вопреки вашему прямому приказу.
      - Чушь собачья!
      - У вас в кабинете лежит пленка с записью...
      - И пусть себе лежит. У Халивану есть разрешение здесь оставаться, и давайте не будем говорить о том, чтобы нарушать мои прямые приказы. Ладно?
      На крепко сбитом лице Лоуэлла проступили пятна.
      - Полковник, я понимаю, это странно звучит, но вы сами настаивали...
      - И я сам отменил приказ! Я вам должен что-то еще объяснять, капитан? Пожалуйста, уйдите с дороги. Я говорю "пожалуйста", поскольку вы - офицер, но...
      Лоуэлл стоял как вкопанный. Пот катился у него по лицу.
      - Но лента...
      - Так вы мне дадите пройти, Лоуэлл?
      - Нет, сэр. Вы недвусмысленно подчеркнули, что мне не следует и слушать никаких новых приказов, отменяющих первоначальный. И, следовательно...
      - Любой командир, который отдает неотменяемый приказ, должен быть не в своем уме! - рявкнул Уортон. Он подал знак двум рядовым, находившимся поблизости. - Поместите капитана Лоуэлла под строгий арест. Я многое могу спустить, но не потерплю нарушения субординации.
      Лоуэлла, все еще протестующего, увели. Уортон прошел в свой кабинет. Кассета была вставлена в магнитофон. Задумчиво нахмурившись, он нажал кнопку "Прослушивание" и стал слушать.
      - ...я намерен дать Халивану четыре часа, чтобы убраться с планеты. Как только четыре часа истекут, вы должны обстрелять их из тяжелых орудий, даже если я вам прикажу этого не делать, поняли? Действуйте вопреки моему прямому приказу...
      Кустистые брови Уортона вопросительно поднялись. Вне сомнений, то был его собственный голос. Но почему он вдруг что-то такое сказал? У Халивану есть все права здесь находиться. Ну как же, прямо здесь, у него на столе, лежал циркуляр с Земли, разрешающий им остаться здесь на некоторое время и проделать наблюдения за светилом. Да вот же она, бумага...
      Он пошарил в кипе документов, но так ее и не нашел. Пожал плечами. Вероятно, он ее куда-то не туда сунул. Но он знал, что она где-то здесь. В конце концов, он видел ее собственными глазами.
      Как же тогда быть с лентой? Полковник Уортон покачал головой и решил, что он, должно быть, стареет, если он когда-либо отдавал Лоуэллу туманные приказы, вроде этого. Где-то в глубине его мозга безмолвно запротестовал какой-то голос. Но эта бессловесная жалоба так и не достигла уровня сознания. Устало зевнув, Уортон щелкнул кнопкой "Стирание" на магнитофоне, подождал, пока запись не будет полностью уничтожена, и мелким шагом направился в больницу, чтобы на 90 минут погрузиться в Глубокий Сон.