Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Габриель Аллон - Исповедник

ModernLib.Net / Детективы / Сильва Дэниел / Исповедник - Чтение (стр. 11)
Автор: Сильва Дэниел
Жанр: Детективы
Серия: Габриель Аллон

 

 


      Добежав до конца прохода, он оказался на широком бульваре. Справа темнел фасад церкви Санта-Мария-Маджоре, слева раскинулась площадь Виктора Эммануила. Габриель отбросил автомат и пересек улицу, прокладывая путь между медленно ползущих автомобилей. Отовсюду неслись пронзительные завывания сирен.
      Он уходил все дальше, пробираясь по узким улочкам, путая следы, потом перебежал через еще один бульвар, виа Мерулана, и достиг края огромного парка, окружающего Колизей. Карабинеры уже были здесь, но их выдавали включенные фонарики, и избежать встречи с ними не составляло большого труда.
      Спустя десять минут Габриель вышел к реке. Найдя на набережной платный телефон-автомат, он набрал номер, которым никогда раньше не пользовался. После первого гудка трубку сняла молодая женщина с приятным голосом. Она заговорила на иврите. Это был самый приятный из всех звуков, которые он когда-либо слышал. Габриель произнес кодовую фразу и назвал длинный ряд цифр. Несколько секунд прошло в молчании – девушка вводила цифры в компьютер.
      – Что случилось? – спросила она наконец.
      – У меня проблема. Вам надо меня забрать.
      – Вы ранены?
      – Не сильно.
      – Вы в безопасном месте?
      – Пока да, но это ненадолго.
      – Перезвоните через десять минут. А пока двигайтесь, не оставайтесь на одном месте.

19
Рим

      Сирены уже смолкли, однако голубые огни «мигалок» полицейских машин растянулись едва ли не на всю виа Джоберти. Выйдя из пансионата, Ахилл Бартолетти огляделся и, заметив автомобиль Карло Касагранде, подошел к нему и опустился на заднее сиденье.
      – Ваш киллер дьявольски хорошо стреляет, генерал. Надеюсь, ему не удастся подобраться к святому отцу.
      – Есть убитые?
      – Четыре карабинера. Еще шестеро получили ранения.
      – Боже, – пробормотал Касагранде.
      – Боюсь, это еще не все – пострадал также детектив государственной полиции по имени Алессио Росси. Судя по всему, он находился в комнате убийцы, когда туда ворвались карабинеры. По неизвестным причинам Росси пытался уйти вместе с ним.
      Касагранде изобразил удивление. Тон, которым Бартолетти задал следующий вопрос, показал, однако, что представлению не хватило убедительности.
      – Вы уверены, генерал, что рассказали мне об этом деле все?
      Касагранде твердо встретил недоверчивый взгляд Бартолетти и медленно покачал головой.
      – Я рассказал вам все, что знаю, Ахилл.
      – Понятно.
      Старый генерал постарался сменить тему:
      – В каком состоянии Росси?
      – Боюсь, он тоже убит.
      – Кто его убил? Израильтянин?
      – Нет, похоже, его застрелили карабинеры.
      – Нашли что-нибудь в комнате?
      – Только смену белья. Никаких бумаг. Никаких документов. Повторяю, он очень хорош.
      Касагранде перевел взгляд на открытые окна второго этажа пансионата. Он надеялся, что дело удастся уладить тихо. Теперь приходилось подстраиваться под изменившиеся обстоятельства.
      – Судя по всему, этот израильтянин – настоящий профессионал.
      – С этим вашим выводом трудно не согласиться.
      – Что касается Росси, то, возможно, он был как-то вовлечен в заговор.
      – Возможно, – уже без особой уверенности протянул Бартолетти.
      – В любом случае надо сделать все, чтобы не дать израильтянину ускользнуть из Рима.
      – В его поисках уже заняты более сотни полицейских.
      – В Риме он надолго не останется. Постарается выбраться из города при первой возможности. На вашем месте я бы перекрыл выходы. Взять под наблюдение железнодорожные вокзалы, автобусные станции…
      На лице Бартолетти появилось недовольное выражение – ему явно не нравилось, что с ним обращаются как с новичком, нуждающимся в инструкциях по поимке преступника.
      – Боюсь, генерал, это дело касается теперь не только Ватикана. В конце концов убиты пять итальянских полицейских, и убиты они на итальянской земле. Мы будем вести расследование так, как сочтем необходимым, и уведомим службу безопасности Ватикана о развитии событий, если в том возникнет необходимость.
      Ученик ополчился на учителя, подумал Касагранде. Что ж, подобный поворот в природе всех отношений такого рода.
      – Конечно, Ахилл, – примирительно сказал он. – Я вовсе не собирался вас поучать.
      – Я так и понял, генерал. Но я бы не питал больших надежд на то, что израильтянин просто исчезнет. Лично мне очень хотелось бы знать, что делал в его комнате инспектор Росси. Думаю, вам бы тоже этого хотелось.
      Не дожидаясь ответа, Бартолетти вылез из машины и зашагал прочь. Шофер Касагранде посмотрел в зеркальце.
      – Возвращаемся на виа Пинчиана, генерал?
      Касагранде покачал головой:
      – Нет, едем в Ватикан.
 
      В сувенирном киоске возле Форума Габриель купил синюю трикотажную куртку с капюшоном и вышитой на груди надписью «Вива, Рома!». Зайдя в общественный туалет, он снял рубашку, затолкал ее в корзину для мусора и только тогда заметил, что ранен – пуля прошла по касательной, оставив кровавую борозду под мышкой. Вытерев кровь туалетной бумагой, он осторожно натянул новую куртку. «Беретта» Росси все еще оставалась за поясом. Выйдя на улицу, Габриель осмотрелся и повернул на север, к пьяцца Навона.
      Десять минут уже прошли, и он позвонил по «горячей» линии. Трубку сняла та же женщина, которая направила его к церкви Сайта-Мария делла Паче. Внутри, возле исповедальни, Габриеля будет ждать мужчина в светло-коричневом пальто со сложенной газетой «Оссерваторе Романо». Агент даст дальнейшие инструкции.
      Главное, что требовалось сейчас от Габриеля, – это позаботиться о тех, кто придет ему на помощь. Нужно убедиться, что он не приведет их в западню. Петляя по узким улочкам и переулкам Чентро Сторико, Габриель смешивался то с неспешно бродившими туристами, то с простыми римлянами, постоянно держась подальше от наиболее оживленных мест. Издалека все еще доносился вой полицейских сирен, но он уже наверняка знал, что его не «ведут».
      По пьяцца Навона парами расхаживали карабинеры. Габриель опустил на голову капюшон и присоединился к группе зрителей, собравшихся возле фонтана, где какой-то парень играл на классической гитаре. Осмотревшись, он заметил, что северная сторона площади свободна от патрулей, и направился к входу в церковь. На ступеньках сидел нищий. Габриель проскользнул мимо и вошел через открытую дверь.
      Его встретил запах фимиама. И сразу вспомнилась Венеция. Тишина и покой церкви Святого Захарии. Всего две недели назад он мирно реставрировал одно из самых замечательных творений великого мастера, сокровище не только Венеции, но и всей Италии. Теперь же на него охотится вся полиция Рима. Суждено ли ему когда-нибудь вернуться к прежней жизни?
      Габриель замедлил шаг перед сосудом со святой водой, но все же прошел мимо и двинулся вперед по главному проходу. Перед поминальными свечами стояла на коленях пожилая женщина. Напротив двери в исповедальню сидел на скамье мужчина в светло-коричневом пальто. Рядом с ним лежала сложенная вдвое газета «Оссерваторе Романо». Габриель опустился на скамью.
      – У вас кровотечение, – сказал мужчина в пальто. Действительно, левая сторона куртки потемнела от крови. – Врач нужен?
      – Нет, все в порядке. Давайте уйдем отсюда.
      – Не со мной. Я лишь передам инструкции.
      – Куда мне идти?
      – Возле церкви увидите серебристый мотоцикл «БМВ». На мотоциклисте красный шлем.
      Габриель вышел из церкви. Мотоцикл стоял на указанном месте. Увидев его, мотоциклист включил мотор. Габриель перекинул ногу через заднее сиденье и обхватил своего спасителя за талию. В следующее мгновение они уже влились в поток машин, двигавшихся в направлении реки.
      Габриелю не потребовалось много времени, чтобы понять: агент на мотоцикле – женщина. На это указывали изгиб бедер под облегающими джинсами, узкая талия и выбившиеся из-под шлема волосы. Они были вьющиеся и пахли жасмином и табаком. Почему-то этот запах показался ему знакомым.
      Они мчались по набережной Тибра. Справа виднелся купол собора Святого Петра, возвышающегося над Ватиканским холмом. Когда переезжали через реку, Габриель бросил вводу пистолет Росси.
      Дорога уходила к холму Яникул. На пьяцца Черезе они свернули на круто уходящую вверх улицу, застроенную небольшими жилыми домами и обсаженную пиниями. Мотоциклист сбросил скорость у старого палаццо, перестроенного в жилой дом. Женщина выключила мотор, и они, вкатившись под арку, остановились в тихом, темном дворике.
      Вслед за женщиной Габриель вошел в фойе и поднялся на второй этаж. Она открыла дверь и втащила его за собой в полутемную прихожую. Потом сняла кожаную куртку и шлем. Волосы рассыпались по плечам. Она включила свет.
      – Ты?
      Девушка улыбнулась. Это была Кьяра, дочь раввина из Венеции.
 
      Сотовый телефон на столике в номере парижского отеля запищал уже во второй раз за вечер. Эрик Ланге поднес его к уху и молча выслушал рассказ Рашида Хусейни о перестрелке в пансионате «Абруцци». Очевидно, Касагранде все же знал об Аллоне, но вместо того, чтобы поручить работу одному профессионалу с пистолетом, понадеялся на толпу некомпетентных полицейских с автоматами, которые, как и следовало ожидать, устроили настоящий бой. Другой возможности разделаться с израильтянином могло и не представиться.
      – Что ты делаешь сейчас? – спросил Ланге.
      – Ищу его вместе с половиной полиции Италии. Но шансов на успех немного. Израильтяне умеют вытаскивать своих из трудных ситуаций.
      – Умеют, – согласился Ланге. – У израильской резидентуры сегодня, наверное, горячий денек. Аллон подкинул им работы.
      – Да уж, точно.
      – Вы знаете их агентов в Риме?
      – Двоих или троих наверняка, – сказал Хусейни.
      – Тогда, может, стоит понаблюдать за ними сегодня. Если повезет, они сами приведут нас к нему.
      – Ты напоминаешь мне Абу Джихада. У него голова тоже отлично работала.
      – Я вылетаю в Рим утром.
      – Дай мне номер рейса. Тебя встретит мой человек.
 
      Габриель долго стоял в душе, промывая раны и оттирая засохшую кровь. Когда он вышел, закутавшись в белый халат, Кьяра уже ждала. Она тщательно продезинфицировала раны и наложила на живот тугую повязку. Потом вколола антибиотики и вручила Габриелю пару желтых капсул.
      – Что это?
      – Что-то обезболивающее. Выпей. Легче будет уснуть.
      Габриель проглотил таблетки и запил их минеральной водой из пластиковой бутылки.
      – Я приготовила кое-какую одежду, она на кровати. Ты голоден?
      Габриель покачал головой и пошел в ванную, чтобы переодеться. В какой-то момент его качнуло. Пока он уходил от опасности, пока спасал свою жизнь, пока держался на нервах и адреналине, боли не чувствовалось. Сейчас же бок горел, словно в него всадили раскаленный нож.
      Кьяра положила на кровать синий тренировочный костюм. Габриель осторожно натянул его на себя. Костюм оказался на пару размеров больше, так что пришлось закатать рукава и подвернуть штанины. Когда он вернулся в гостиную, девушка сидела на диване и смотрела выпуск новостей. Оторвавшись от экрана, она окинула его внимательным взглядом и неодобрительно нахмурилась.
      – Утром я найду тебе что-нибудь более подходящее.
      – Сколько убитых?
      – Пять человек. Несколько раненых.
       Пять человек убиты…Габриель закрыл глаза, отгоняя приступ тошноты. Рана в боку напомнила о себе острой болью. Кьяра, вероятно, заметив гримасу, дотронулась до его лица.
      – Ты горишь. Тебе надо поспать.
      – В такой ситуации не до сна.
      – Понимаю… то есть, кажется, понимаю. Как насчет бокала вина?
      – С болеутоляющим?
      – Оно поможет уснуть.
      – Хорошо. Только немного.
      Девушка вышла в кухню. Габриель нашел пульт и выключил телевизор. Кьяра вернулась с бокалом красного вина.
      – Ты не будешь?
      Она покачала головой.
      – У меня сегодня работа – заботиться о твоей безопасности.
      Он сделал несколько мелких глотков.
      – Тебя действительно зовут Кьяра Цолли?
      Она кивнула.
      – И ты действительно дочь раввина?
      – Да.
      – Где работаешь?
      – Официально я приписана к римской резидентуре, но вообще-то много разъезжаю.
      – Чем занимаешься?
      – О… ну, ты же знаешь, всем понемногу.
      – А тогда, в Венеции?
      – Меня попросил присмотреть за тобой Шамрон. Я так удивилась, когда ты пришел к моему отцу.
      – Что он рассказал тебе о нашем разговоре?
      – Сказал, что ты задавал много вопросов об итальянских евреях во время войны и о монастыре Святого Сердца на озере Гарда. Почему бы тебе не рассказать мне остальное?
      «Потому что у меня нет сил», – подумал он.
      – Я здесь надолго?
      – Ты обо всем узнаешь утром от Пацнера.
      – Кто такой Пацнер?
      Кьяра улыбнулась:
      – Да, давненько же ты не играл в наши игры. Шимон Пацнер – шеф римского бюро. Сейчас он занят тем, что обдумывает, как вывезти тебя из Италии и доставить в Израиль.
      – Я не собираюсь возвращаться в Израиль.
      – Но и здесь тебе оставаться нельзя. Или мне еще раз включить телевизор? Тебя ищет вся полиция Италии. В любом случае решаю здесь не я. Я всего лишь оперативник. Пацнер нанесет визит утром.
      У Габриеля не было сил спорить. Болеутоляющее в паре с вином сделали свое дело: боль отступила, а на смену ей пришли сонливость и онемелость. Веки налились свинцом. Может быть, и к лучшему. Кьяра помогла ему подняться и отвела в спальню. Он осторожно, стараясь не потревожить рану, опустил голову на подушку, но боль все равно проснулась и дала о себе знать. Девушка выключила свет и села в кресло у кровати, положив на колени «беретту».
      – Я не смогу уснуть, пока ты здесь.
      – Уснешь.
      – Перейди в другую комнату.
      – Мне не разрешено оставлять тебя.
      Габриель закрыл глаза. Она была права. Через несколько секунд сознание покинуло его. Сон принес кошмары. Во второй раз за вечер он оказался во дворе пансионата и стрелял в карабинеров. Он видел их кровь. В комнату вошел Алессио Росси, но только во сне он был одет как священник, а вместо «беретты» приставил к виску Габриеля распятие. Смерть Росси – он стоял с запрокинутой головой, раскинув руки, пронзенный пулей – почему-то воспринималась как картина Караваджо.
      Потом пришла Лия. Она сошла с алтаря, срывая одежды. Габриель погладил ее и увидел, что шрамы исчезли. Ее губы хранили запах оливок, соски, вжавшиеся в его грудь, были твердыми и прохладными. Она приняла его в себя и медленно довела до экстаза. А когда он выплеснул в нее семя, спросила, почему он занимался любовью с Анной Рольфе. «Я люблю только тебя, Лия, – ответил он. – Я всегда буду любить только тебя».
      Он очнулся. Сон был настолько реален, что он не удивился бы, увидев в комнате жену. Но когда Габриель открыл глаза, то увидел только Кьяру – она сидела в кресле с пистолетом в руке и смотрела на него.

20
Рим

      Шимон Пацнер прибыл на явочную квартиру ровно в восемь часов утра. Это был коренастый, могучего сложения мужчина с жесткими волосами цвета стали и шрамами от прыщей на широких щеках. Судя по густой щетине и покрасневшим глазам, минувшая ночь выдалась у него бессонной. Не говоря ни слова, он налил себе чашку кофе и бросил на кухонный стол утренние газеты. Первые страницы были отданы материалам о перестрелке в квартале Сан-Лоренцо. Габриель, все еще чувствовавший себя после болеутоляющих как боксер после нокаута, посмотрел на них, но не нашел сил даже для гримасы.
      – Да уж, натворил ты дел в моем городе. – Пацнер одним глотком опустошил полчашки и недовольно скривился. – Представьте мое удивление, когда мне сообщили, что великий Габриель Аллон в бегах и его срочно надо вытаскивать. И почему это ни у кого не хватило ума или хотя бы здравого смысла проинформировать шефа местного бюро, что Габриель Аллон в городе и собирается кого-то подстрелить?
      – Я приехал в Рим не для этого.
      – Чушь! – резко бросил Пацнер. – Ты только этим и занимаешься.
      Он повернулся и посмотрел на вошедшую в кухню Кьяру. Девушка надела приталенный халат, а мокрые после душа волосы зачесала назад. Она налила кофе и села к столу рядом с Габриелем.
      – Ты понимаешь, что будет, если итальянцы вычислят, кто ты такой? Это будет конец всем отношениям, никогда они больше не будут работать с нами.
      – Знаю, – сказал Габриель. – Но я приехал сюда вовсе не для того, чтобы кого-то убивать. Это они пытались меня убить.
      Пацнер выдвинул стул и тоже сел, положив на стол массивные руки.
      – Ладно, рассказывай, что ты делаешь в Риме. Только не потчуй меня всякой ерундой.
      Когда Габриель сообщил, что выполняет в Риме задание Шамрона, резидент всплеснул руками и откинулся на спинку стула.
      – Шамрон! Ну конечно! Боже, мне следовало догадаться, что за всем этим стоит старик. Так вот почему никто не знает, чем ты тут занимаешься.
      Габриель отодвинул газеты. Пожалуй, Пацнер имел право получить объяснение. В конце концов убирать за ним придется именно шефу римского бюро. Он допустил ошибку, недооценив возможности противника. Приезжать в Рим после убийства Питера Мэлоуна было безумием. Габриель выпил кофе в надежде, что в голове немного прояснится, и начал рассказ. Кьяра ловила каждое его слово. Пацнер оставался невозмутимым только до середины истории, а к концу ее не выдержал и закурил.
      – Похоже, они вели наблюдение за Росси, – сказал он. – А уже Росси привел их к тебе.
      – Инспектор, вероятно, догадывался, что за ним следят. Пока находился в моей комнате, почти не отходил от окна. Он заметил их, но было уже поздно.
      – В номере осталось что-то такое, что может связать тебя с Конторой?
      Габриель покачал головой и спросил Пацнера, известно ли ему о тайной организации под названием «Крус Вера».
      – Живя в Риме, слышишь много разного. О тайных обществах. Об интригах Ватикана. Помните скандал с ложей П-два в восьмидесятых?
      Смутно, подумал Габриель. Тогда полиция совершенно случайно наткнулась на документ, свидетельствовавший о существовании засекреченной крайне правой организации, имевшей влияние в самых высоких сферах: в правительстве, в армии, в спецслужбах. И очевидно, в Ватикане.
      – Я слышал это название, – продолжал Пацнер, – но никогда не придавал значения такого рода слухам. То есть до сих пор.
      – Когда я уеду?
      – Мы вывезем тебя сегодня ночью.
      – Куда?
      Пацнер указал головой на восток, и по выражению его лица Габриель понял: решение принято, речь идет об Израиле.
      – Но я не хочу возвращаться в Израиль. Мне нужно выяснить, кто убил Бенджамина.
      – Европа теперь для тебя закрыта. Ты засветился. Поедешь домой – точка. Шамрон больше не главный. Главный – Лев, и он не желает лишиться места из-за какого-то авантюриста, исполняющего прихоти старика.
      – Как вы планируете меня вывезти?
      – Так же, как когда-то Вануну. Морем.
      – Если мне не изменяет память, этим тоже занимался Шамрон?
      Мордехай Вануну работал на атомном объекте в Димоне и, уехав в Англию, дал интервью одной лондонской газете, в котором поведал миру об израильском ядерном потенциале. Женщина-агент по имени Шерил Бен-Тов выманила физика из Лондона в Рим, где его похитили и на небольшом катере перевезли на израильское военное судно, стоявшее неподалеку от итальянского берега. Немногие за пределами Конторы знали всю правду об этом происшествии: на самом деле и бегство Вануну, и его предательство были срежиссированы и проведены под руководством Ари Шамрона и имели целью предупредить врагов Израиля о его стратегическом преимуществе перед ними, оставив между тем правительству возможность публично отрицать наличие ядерного оружия.
      – Вануну связали и накачали наркотиками, – сказал Пацнер. – Тебя такое унижение не ждет, если, конечно, будешь хорошо себя вести.
      – Куда поплывем?
      – Возле Фьюмичино есть подходящее местечко. Ровно в девять отправишься оттуда на моторной лодке. В пяти милях от берега будет ждать океанская яхта с экипажем из одного человека. Он тоже из Конторы, но раньше много лет командовал военным судном. Тебя доставят прямо в Тель-Авив. Несколько дней в море – хороший отдых.
      – Кто отвезет меня на яхту?
      Пацнер посмотрел на Кьяру.
      – Она выросла в Венеции. Ей такие прогулки не в новинку.
      – С мотоциклом она тоже хорошо справляется, – сказал Габриель.
      Пацнер подался к нему через стол.
      – Ты бы видел ее с «береттой».
 
      Эрик Ланге прилетел во Фьюмичино в девять часов утра. Пройдя таможенный и паспортный контроль, он быстро обнаружил присланного Рашидом Хусейни человека – тот стоял в холле аэропорта, держа в руках коричневую картонную табличку с надписью «„ТРАНСЪЕВРО ТЕКНОЛОАЖИЗ“ – МИСТЕР БАУМАН». На закрытой стоянке возле аэропорта их ждала машина – потрепанная бежевая «ланчия», которой посланец управлял с удивительной осторожностью. Он назвался Азизом и говорил по-английски со слабым британским акцентом. Внешностью Азиз, как и Хусейни, напоминал вечного студента.
      Азиз привез Ланге к обшарпанному многоквартирному дому у подножия Авентинского холма и повел гостя по рассыпающейся под ногами лестнице, уходившей спиралью куда-то в темноту. Квартира была свободна от какой-либо мебели, не считая телевизора, соединенного со спутниковой антенной на крошечном балкончике. Азиз дал Ланге пистолет, девятимиллиметровый пистолет Макарова с навинченным надуло глушителем, и сварил кофе по-турецки в маленькой кухне. Следующие три часа они просидели перед телевизором, поджав по-бедуински ноги и наблюдая за ходом войны на оккупированных Израилем территориях по каналу «Аль-Джазира». Палестинец одну за другой курил американские сигареты, то и дело посылая арабские проклятия в адрес израильтян.
      В два часа пополудни он отправился в магазин купить хлеба и сыра, а возвратившись, обнаружил, что гость переключился на кулинарную программу американского кабельного канала. Азиз сварил еще кофе и, не спрашивая мнения гостя, снова переключился на «Аль-Джазиру». Ланге немного перекусил, потом свернул пальто и, подложив его под голову вместо подушки, растянулся на голом полу.
      Разбудил его писк сотового телефона хозяина. Открыв глаза, он увидел, что палестинец внимательно выслушивает некие инструкции и делает записи на бумажном пакете. Когда монолог неизвестного закончился, палестинец отключил телефон и снова уставился в телевизор. Показывали израильских солдат, стреляющих по арабским подросткам, и репортер сопровождал видеоряд пламенным комментарием.
      Азиз закурил очередную сигарету и посмотрел на Ланге.
      – Вставай. Убьем этого ублюдка.
 
      К вечеру боль немного улеглась, появился аппетит. Кьяра приготовила феттучини с грибами и соусом, и они вместе посмотрели новости. Первые десять минут выпуска были посвящены поискам папского убийцы. Комментируя кадры, на которых вооруженные автоматами сотрудники служб безопасности патрулировали аэропорты и проверяли выезжающие из страны машины, корреспондент назвал проводимую операцию одной из крупнейших в истории Италии. Когда на экране появилась фотография Габриеля, Кьяра сжала его руку.
      После ужина она наложила на рану свежую повязку и сделала еще один укол антибиотиков. От предложенного болеутоляющего Габриель отказался. В половине седьмого они переоделись. Прогноз обещал дождь и волнение на море, поэтому оделись соответственно: шерстяное белье, водоотталкивающая верхняя одежда, резиновые сапоги поверх непромокаемых носков. Пацнер оставил фальшивый канадский паспорт и девятимиллиметровую «беретту». Габриель спрятал документы в карман куртки, а пистолет убрал в накладной карман, откуда его при необходимости легко было достать.
      Пацнер приехал в шесть. На лице его застыло сосредоточенно-хмурое выражение, движения были точны и расчетливы. Допивая последнюю чашку кофе, он спокойно проинструктировал обоих. Самое сложное, объяснил Пацнер, это выбраться из Рима. Полиция организовала контрольные пункты и проводит выборочную проверку проезжающих машин. Хладнокровие и деловитость резидента помогли Габриелю немного расслабиться.
      В семь часов вечера они вышли из квартиры. Спускаясь по лестнице, Пацнер произнес несколько фраз на прекрасном итальянском. Во дворе их ожидал темно-серый «фольксваген» службы доставки. Пацнер занял место рядом с водителем, Габриель и Кьяра разместились в грузовом отделе. Шофер завел двигатель и включил «дворники». На нем была синяя куртка с капюшоном, сжимавшие руль бледные руки с тонкими, длинными пальцами казались руками пианиста. Пацнер называл его Рувен.
      Фургон тронулся с места, пересек двор, проскочил под аркой и, свернув направо, влился в поток автомобилей. Лежа на полу, Габриель не видел ничего, кроме темного ночного неба и отраженных бликов фар проносившихся навстречу машин. Они ехали на запад. Чтобы избежать встреч с патрулями и не рисковать, проезжая через контрольные пункты, устроенные на главных улицах и автострадах, Пацнер разработал маршрут, пролегавший по боковым улочкам и объездным дорогам.
      Габриель повернулся к Кьяре – девушка смотрела на него. Он не стал отводить взгляд, но она не выдержала первой. Тогда он прислонился к стенке и закрыл глаза.
 
      Пока добирались от Авентинского холма до старого палаццо на вершине Яникула, Азиз успел ввести Ланге в курс последних событий. На протяжении нескольких лет палестинская разведка вела наблюдение за Шимоном Пацнером, подозревая, что он агент израильских спецслужб. Его вели от одного места службы до другого, выстраивая таким образом график его карьерного роста. В Риме, где, как предполагалось, Пацнер возглавил уже всю местную резидентуру, за ним наблюдали постоянно. Накануне объект дважды побывал в одной квартире перестроенного в жилой дом старинного палаццо на Яникуле. Разведка ООП уже давно подозревала, что там находится конспиративная квартира израильских спецслужб. Полной уверенности не было, но в данных обстоятельствах логично было предположить, что там же укрылся и Габриель Аллон – человек, убивший Абу Джихада.
      Припарковавшись на улице, метрах в ста от входа в палаццо, Ланге и Азиз терпеливо ждали. Из всех окон дома свет горел только в двух квартирах, одной на втором этаже и одной на верхнем. Шторы в квартире на последнем этаже были плотно задернуты. Ланге наблюдал за прибывающими: пара подростков на мотоцикле, женщина в миниатюрном двухместном «фиате», средних лет мужчина в плаще, приехавший на городском автобусе. И наконец, «фольксваген»-фургон, за рулем которого сидел мужчина в синей куртке с капюшоном.
      Ланге посмотрел на часы.
      Через десять минут фургон сорвался с места, выехал со двора и свернул на улицу. Когда «фольксваген» проезжал мимо «ланчии», Ланге заметил, что теперь в кабине сидит еще один человек. Он толкнул Азиза в бок, и палестинец завел мотор. Выждав несколько секунд, он развернулся и последовал за фургоном.
 
      Через пять минут после того, как они покинули конспиративную квартиру, у Пацнера зазвонил телефон. Резидент еще раньше принял меры на случай, если за машиной потянется хвост, оставив группу агентов, задачей которых было обнаружение возможного преследования. Звонок на этой стадии операции означал одно из двух: либо никаких признаков слежки не обнаружено, и операцию можно продолжать по плану; либо хвост есть, и тогда от него нужно отрываться.
      Пацнер нажал кнопку и поднес телефон к уху. Несколько секунд он молча слушал, потом пробормотал:
      – Отсеките их при первой возможности.
      Закончив разговор, он посмотрел на водителя.
      – Мы не одни, Рувен. Бежевая «ланчия» через две машины от нас.
      Шофер вдавил в пол педаль газа, и «фольксваген» прыгнул вперед. Габриель опустил руку в карман, сжав пальцы на рукоятке «беретты».
 
      Когда «фольксваген» резко ушел вперед, Эрик Ланге понял – фургон пытается уйти, а значит, Габриель Аллон там. Понял он и то, что их обнаружили, следовательно, рассчитывать на элемент внезапности уже не приходится. Впереди тяжелое преследование, которое закончится перестрелкой. В таких обстоятельствах главные преимущества Ланге почти сводились к нулю. Он убивал тихо, застигая противника врасплох, появляясь там, где его меньше всего ждали, и исчезая без ненужного шума. Перестрелка – удел коммандос и бандитов, а не профессиональных убийц. Тем не менее отказываться от преследования и упускать Габриеля Аллона не хотелось, и Ланге, подумав, приказал Азизу продолжать преследование. Палестинец переключил скорость и прижал педаль газа, стараясь сохранить дистанцию.
      Через две минуты салон «ланчии» внезапно залил поток слепящего света. Ланге обернулся и увидел фары «мерседеса» буквально в нескольких дюймах от заднего бампера. «Мерседес» сдвинулся влево, готовясь атаковать сзади. Ланге напрягся в ожидании удара. Преследователь резко пошел на сближение. «Ланчия» содрогнулась от толчка и бешено закрутилась против часовой стрелки. Азиз закричал и отчаянно вцепился в руль. Ланге схватился за подлокотники, ожидая, что они вот-вот перевернутся.
      Этого не случилось. Через несколько секунд, показавшихся им обоим вечностью, машина остановилась, развернувшись в противоположную сторону. Оглянувшись, Ланге увидел, что фургон и «мерседес» уже исчезают за поворотом.
 
      Полтора часа спустя фургон въехал на открытую стоянку над продуваемым ветром берегом. Натужный рев реактивных двигателей исчезающего в черном небе лайнера свидетельствовал о том, что они находятся неподалеку от аэропорта Фьюмичино. Выйдя из машины, Кьяра подошла к берегу и осмотрелась. «Фольксваген» сотрясался под порывами ветра. Убедившись, что ничего подозрительного не видно, девушка открыла дверцу и кивнула. Пацнер пожал Габриелю руку и пожелал удачи. Потом взглянул на Кьяру.
      – Мы подождем здесь. Поторопись.
      Габриель последовал за ней по каменистому берегу. Они стащили в ледяную воду лодку – десятифутовый «зодиак». Двигатель завелся с пол-оборота. Девушка уверенно направила нос навстречу подгоняемым ветром волнам; Габриель, расположившись на корме, смотрел на удаляющийся берег и исчезающие в туманной дымке огни. Италия, страна, которую он любил. Италия, страна, где он обрел покой после операции «Гнев Божий». Суждено ли ему когда-нибудь увидеть ее вновь?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20