Причастные - Скрытая угроза

Правда, сам мальчишка и знать не знает, чей заказ выполнял, он готов получать деньги хоть итальянскими лирами, хоть турецкими. Я бы эту малолетнюю мразь ликвидировал сразу, да простит меня Господь за такие слова! Но какой, скажите, прок человечеству от международного мастера спорта, готового за большие деньги стрелять в любую движущуюся мишень. И не задавать лишних вопросов. По-моему, такие моральные уроды просто не должны коптить небо. Мышкин считает иначе: уникальных специалистов в расход пускать нельзя, это - наш золотой запас, это - наши будущие дивиденды. Вот он и прячет Глаголева на какой-то госдаче. Ну, еще бы: ученик великого Кручинина, заслуженного спортсмена от КГБ! Этот молокосос тоже умеет, как и его тренер, перед прицельным выстрелом всякие фортели выкидывать, восьмерки, например, рисовать лазерным зайчиком. У Аникеева, кстати, давняя любовь к восьмеркам: одна из его фирм называлась "Восьмое чудо света", а в логотипе он использовал перевернутую восьмерку знак бесконечности. Вот она, ирония судьбы!
      Теперь Пиндрик смотрел на Павленко широко открытыми глазами, я понял почему. Игорь мне подробно рассказал, все что видел тогда на рынке в Измайлове. Но я воздержался спрашивать, от кого этот всезнайка успел выведать и про киллера и даже про восьмерку на виске убитого. Понятно, у него был агент в охране Аникеева или просто в толпе, а кто именно - о таких вещах не рассказывают. И это еще раз подтверждало его правоту: люди "Феникса" при желании могли убрать руководителя "Сферы" и проще, и надежнее. Значит, действительно заказывал убийство не "Феникс".
      Что ж, красиво он нам все это рассказывал, или, как говорят зэки, складно звонил. Но уж слишком складно. В глубине души мне хотелось ему верить, но именно поэтому я заставлял себя не делать этого. Доверие слишком опасная штука в нашем жестоком мире.
      В заданном нам уравнении оставалось еще слишком много неизвестных величин. И я уже готов был оформить свои сомнения в некую фразу, адресованную господину Павленко, но тут как раз и раздался очередной звонок.
      - Слушают вас, - отозвался я безлико.
      Но, очевидно, по этому номеру полагалось докладывать строго по форме любому человеку, снявшему трубку. Да, очевидно.
      - Полковник Черемисин, - представились с той стороны громким и чуточку слишком бодрым голосом, словно этот Черемисин только что получил звание полковника и страшно гордился собою. - Разрешите доложить обстановку?
      Я кивнул Павленке, мол, включайся, негоже это, чтобы полковник докладывал обстановку капитану, даже если это капитан Большаков. Пусть непосредственному начальству докладывает, а я послушаю.
      Ничего особо интересного, впрочем, услышать не довелось. Мышкина нам обещали через сорок минут, от майора Платонова никакой информации не поступало, второй бандюган, сидевший на сосне, ранен оказался не смертельно и на допросе признал, что послан лично Ахманом, а еще двое из той же группы захвата сумели уйти, потому что после боя охрана резиденции оказалась практически обескровлена: семь убитых, пятеро раненых. Подошел резерв, но, во-первых, совсем недавно, а во-вторых, по ночному времени им не удалось быстро взять под контроль весь периметр. Среди нападавших четыре трупа и девять раненых, из них двое - тяжелых. Все - из подразделения внутренних войск Владимирского округа.
      - Сволочь он, этот ваш Мышкин, - процедил Павленко. - Мальчишек в мясорубку бросил.
      А потом добавил несколько словосочетаний такой мерзкой брани, какую я слышал только от уголовников, отмотавших на зоне минимум лет пять. В армии, даже на войне, так не ругаются. В этих зловонных словесных плевках было не столько нецензурщины, сколько тошнотворно изощренной грязи, пропитанной ненавистью и болью. Такая ругань больше всего напоминала выдавливание гноя откуда-нибудь из геморроя, и повторять эти слова не хотелось. Но Мышкин их заслужил. Я был согласен с Павленко и зауважал его еще сильнее, несмотря на все свои сомнения.
      - Так, значит, не в ваших правилах поступать подобным образом? А к чему тогда этот бастион на мирной территории?
      Павленко быстро вскинул на меня глаза, еще не остывшие от предыдущей вспышки гнева. Однако сдержался и ответил жестко, но вежливо.
      - Да, нам приходится убивать людей, - он признался в этом с ошарашивающей откровенностью. - Но мы никогда не высылаем по почте отрезанных ушей, не насилуем школьниц на глазах у родителей для устрашения и не бросаем мальчишек под шквальный огонь пулеметов.
      - А Аникеев и Мышкин, стало быть, не брезговали такими методами? - это опять спрашивал Циркач.
      Понятно, ему совсем не хотелось узнать, что он пусть всего три месяца, но работал не на спасителей России, а по существу на людоедов.
      - Не знаю, - уклончиво ответил Павленко. - Не располагаю достоверной информацией. Но сегодня, когда они решили сэкономить на штурме моей резиденции за счет этих пареньков, чьи жизни спишут теперь на горячие точки или на какой-нибудь бунт в здешней ИТК... Сегодня я уже готов поверить в любые гадости. А вообще, у меня такое ощущение, ребята, что вы до сих пор плохо представляете себе, кем являются ваши работодатели. Несмотря на все мои лекции.
      - А у меня такое ощущение, что вы пытаетесь нас перевербовать, сказал я задиристо.
      Я не хотел с ним ссориться. Пока. Мне просто было интересно, как он ответит.
      Павленко улыбнулся.
      - Что ж, можете это и так называть. Вы мне нравитесь. Уровень вашей практической подготовки не может не восхитить мало-мальски понимающего человека. Почему-то многие считают, что в спецназе служат мясники с железными мышцами и с тупой вычислительной машиной вместо мозгов. Но я давно понял, что это не совсем так. На определенном уровне профессионализма все начинает решать именно интеллект. Я это почувствовал впервые, когда пообщался с офицерами знаменитой "Альфы". И вы мне тоже симпатичны именно как думающие ребята. Но это еще не значит, что я уже готов платить вам деньги. Да, кстати, на вас-то хоть Мышкин не экономил?
      - Нет, - сказал я честно, - нам хорошо заплатили.
      - И всю сумму вперед, - догадался Павленко. - Понятно, он рассчитывал, что расходы будут компенсированы из моего кармана. Теперь получается несколько по-другому. Я думаю, Мышкин попытается вернуть себе эти деньгиs
      - Каким способом? - поинтересовался Фил подчеркнуто меланхолично.
      Павленко оценил тон этого вопроса и выдал достойный ответ:
      - Для таких, как вы, я полагаю, существует лишь один способ.
      Он был прав. Живыми мы этих денег никому не отдадим.
      - И что же вы предлагаете? Кажется, остается уже меньше получаса.
      - Ну, есть несколько вариантов. Первый. Вы ждете Мышкина, внимательно слушаете, чем закончатся наши переговоры, и узнаете, в чье подчинение переходите. Думаю, этот вариант не устроит вас. Вариант второй. Вы удираете, не дожидаясь никого. Но этот вариант не устраивает меня. И, наконец, вариант третий. Мы прямо сейчас уезжаем вместе с моим шофером, на моей машине.
      - Куда? - быстро спросил я.
      - В Москву. У меня официальная синяя мигалка и номер известен всем постам ГАИ. Проблем не будет. В Москве - разлетайтесь по домам, созвонимся позже. Детали обсудим в пути. Ну! Думайте быстрее.
      Куда уж быстрее! Говорят, предельно большой объем информации перерабатывает мозг горнолыжника на трассе гигантского слалома, когда перед каждым флажком за какие-нибудь доли секунды он должен отдавать десятки противоречивых команд всем мышцам тела и всякий раз получать на выходе сбалансированную сумму всех этих разнонаправленных векторов. В моей голове творилось нечто подобное. Скорость на спуске нарастала, флажки летели прямо в лоб, красное полотнище финиша было близко, как тот локоть, который не укусишь, а шансов сломать себе шею на самом последнем этапе обнаруживалось существенно больше, чем шансов на победу.
      Уехать с Павленко было очень заманчиво. Но это не мы придумали. Значит, не мы и выиграем от этого. А кто? Ну, во-первых, Павленко не скрывал, он прямо так и сказал: "Второй вариант не устраивает меня". Вот наглец! Как будто это он держит нас на мушке. Да, приказа стрелять не поступало. Даже не ясно было по большому счету, кто прав, кто виноват. Но в таких случаях, по простейшим законам вестерна, прав тот, у кого в руках "Смит и Вессон". Сейчас Павленко у нас под прицелом. Значит, нам и диктовать условия, поменяемся местами - пожалуйста. Начнем все с нуля. Вот только этот большой человек не привык под чужую дудку плясать. Выходит, надо с ним похитрее.
      И, наконец, во-вторых. Куда пропал майор Платонов, куда пропал этот проклятый Эльф? Я согласен не ждать Мышкина. Даже очень согласен, потому что Павленко прав: искушение забрать деньги обратно будет для Князя слишком велико. Ради такой суммы не грех подогнать даже небольшой танковый батальон или скромную эскадрилью стратегических бомбардировщиков. Но если Павленко беспокоился о наших деньгах, почему он не предложил делать ноги сразу. Считал необходимым уболтать нас, прочтя всю эту лекцию по экономической политике (или политической экономии - как правильно?)? Вряд ли, так серьезные дела не делаются. Спецназовцев вроде нас убеждают короткими весомыми аргументами, а вовсе не подобным лирическим бредом. Хотя, признаюсь, очень многие его рассуждения действительно запали мне в душу.
      Суть в другом: он ждал чего-то или кого-то. Дождался? Похоже, что нет, но и лимит на ожидание вышел, теперь ему надо спасаться бегством, а мы нужны в качестве секьюрити. Плевать он хотел на сохранность наших денег. И это еще в лучшем варианте. А в худшем - на пути в Москву нас встретит целая рота. И мы, конечно, дорого продадим наши жизни, но и материальная компенсация за погибших в бою с их стороны будет не слабая. А ведь эти люди, кажется, привыкли все пересчитывать на деньгиs Или как раз Павленко не такой?
      Хотелось в это верить, но, к сожалению, верилось с трудом. Уж слишком много подлецов и подонков встретилось на моем жизненном пути, порядочных людей - в тысячу раз меньше, а среди сильных мира сего - так просто ни одного. В общем, как бы то ни было, а совсем не лишним представлялось дождаться хотя бы майора Платонова. Пусть они встретятся тут все трое, тогда двое обязательно сожрут друг друга (причем не важно в каком сочетании), а вот с третьим, оставшимся, мы и уедем в Москву.
      Только с чего я взял, что Платонов-Эльф обязательно сюда вернется. Но с чего-то же взял? Фил наверняка сумел бы объяснить, вот только говорить на эту тему мы не могли. Аналитические способности бывшего капитана медицинской службы Петра Головленки отличались от моих именно тем, что он всегда и строго подчинял все формальной логике, а я зачастую ухитрялся очень точно проинтуичить правильный вариант поведения, зато даже самому себе не в силах был объяснить происхождение собственных догадок.
      Так получилось и на этот раз. Павленко ждал чего-то своего, точнее, теперь он ждал только нашего ответа, а я ждал телефонного вызова. Напряжение росло. Долго это не могло продолжаться.
      - Разрешите позвонить, - не выдержал я.
      Это был мой хитрый психологический ход, я как бы уже признавал его своим начальником, хотя ясно же было, это как раз он у нас должен разрешения спрашивать. Но Павленко мою вежливость принял за чистую монету. Если не сказать, что просто обнаглел.
      - Кому? - спросил он строго.
      - А я уже обязан отчитываться?
      Улыбка моя была вполне добродушной и пистолетом я у него перед носом не размахивал, но ведь и в кобуру не убирал, так что Аристарх Николаевич мигом понял, кто здесь командует парадом, подобрался весь и слегка обиженно проговорил, откровенно сдавая назад:
      - Просто я полагал, что мы уже партнерыs
      Звонить я собирался, разумеется, на мобильник Платонова, и, разумеется, Павленко, если б и не услышал вновь наш разговор, то уж догадался бы об ответах с той стороны определенно - нехорошо бы получилось. Но делать-то нечего! Все остальные варианты еще хуже. Я протянул руку к большому черному аппарату, и в тот же момент он ожил. О, как это кстати, мне даже примерещилось, что спасительный сигнал звучит громче обычного. А может, и вправду было так?
      Ну, конечно, это звонил Платонов.
      - Эндрю, переключите меня, пожалуйста, на интерком, то бишь на громкую связь. Я буду говорить для всех.
      Эльф обращался подчеркнуто вежливо, но, разумеется, это был приказ, и я не стал до поры устраивать бунт на корабле. Важно было послушать, что же такое важное он скажет, ну а уж для всех - так для всех.
      - С вами говорит временно исполняющий обязанности командира батальона специального назначения майор Платонов. Территория резиденции окружена войсками сто тридцать первой Владимирской воздушно-десантной дивизии. Сопротивление бесполезно. Приказываю всем бросить оружие и выходить по одному через пролом в воротах. Любые транспортные средства будут обстреляны из гранатометов. На выполнение условия - десять минут.
      Это была какая-то ахинея. Блеф. Спектакль. Я даже сильно сомневался, что существует вообще такая Владимирская дивизия ВДВ, несмотря на названный для убедительности номер. Собственно, я знал наверняка, что дивизии такой не существует - их всего четыре на Россию - мне ли не знать! Под Владимиром могло быть только какое-нибудь спецподразделение - батальон, ну, максимум полк.
      Платонов меж тем продолжил:
      - Капитан, отключите громкую связь.
      И после щелчка добавил:
      - Все бегом на проходную! Павленко, тебя это тоже касается, пойдешь вместе с ними, а там и поговорим.
      - Майор, да вы с ума сошли! - зашипел Аристарх Николаевич, как ошпаренный. - С какой это стати я буду покидать свой кабинет, тем более что я договорился о встрече...
      - Все встречи можешь теперь отменить. Это приказ Навигатора.
      От последней фразы Павленко вдруг зримо побледнел, что очень плохо вязалось со всей его предыдущей невозмутимостью. Мне даже вспомнилась фраза из какой-то читанной в детстве книжки: "Старый пират был грозен и не боялся никого на свете, если не считать, конечно, капитана Хука". Вот и на Павленко нашелся свой капитан Хук. Послушаешь этого розовощекого комсомольского босса, возрождавшегося из пепла несчетное число раз, и подумаешь: не боится он ни Бога, ни дьявола, ни Ельцина, ни Клинтона, а вот - поди ж ты! - какого-то Навигатора боится. Неужели у этого Навигатора тоже железный крюк вместо правой руки?
      Разговор по телефону с Эльфом был закончен. Резко и бесповоротно. И у меня пропало всякое желание задавать вопросы исполняющему обязанности комбата. Вообще желание теперь оставалось лишь одно - уносить ноги из этого места. Возможно, и с помощью Павленко, но лучше бы без него. Избавиться от солидного руководителя "Корпорации Феникс" по дороге в принципе тоже не проблема, но вот какой хвост он потянет за собойs
      - Уходим, - скомандовал Павленко, окончательно войдя в роль начальника.
      Я кивнул ребятам, мол, подчинимся пока, и только спросил:
      - Через пролом в воротах? На скорости и отстреливаясь?
      - На скорости и отстреливаясь, но не через пролом, а через вторые ворота.
      - Которые под землей? Прямо из гаража?
      - Да, - кивнул он.
      - Вы думаете, Платонов про них не знает? Он же мне их и показывал во время инструктажа.
      - Конечно, знает, но он нас там не ждет. Потому как уверен, что ворота невозможно открыть при обесточенном движке. Он должен был говорить вам об этом. Но у нас преимущество - на самом деле ворота открываются изнутри при помощи системы механических блоков. Вот как раз на такой случай. Об этом знали всего три человека. Одного из них уже нет, зато теперь знаете еще вы. Вперед!
      И Павленко уже совершенно по-хозяйски, выкинув из головы все наши террористические штучки, нажал клавишу на селекторе и коротко бросил:
      - Черемисин, заводите машину!
      5
      По пути в гараж из знакомых помещений мы миновали только забрызганную кровью приемную и один изрешеченный пулями коридорчик. Дальше был поворот на потайную лестницу - чистенькую и уютную. Мы не боялись, что все эти лабиринты выведут не туда - на роль Ивана Сусанина Аристарх Павленко годился плохо. Как всякий богатый да еще и имеющий власть человек, шкурой своей он дорожил, а попытка обмана таких профи, как мы, дело абсолютно безнадежное, мы бы не оставили ему ни единого шанса. Поэтому до самого гаража шли спокойно, я только попытался ребятам жестами показать, что мечтаю выехать наружу уже без попутчиков. Говорить ничего не стоило, слух господина Павленко нам уже довелось проверить, а откладывать решение вопроса по ту сторону ворот не хотелось. В этой истории с воротами крылась какая-то нехорошая тайна. Шибко она мне не нравилась, и я хотел ее разгадывать без добровольных помощников в лице Павленко и его шофера Черемисина.
      А шофер Черемисин почему-то в парадной форме полковника внутренних войск с малиновыми просветами на погонах уже сидел за рулем и прогревал машину. Я сильно сомневаюсь, что подобной машине так уж обязателен предварительный прогрев движка, тем более летом. В огромном полупустом гараже сверкал нероссийской чистотой и сразу покорял своим мощным дизайном такой же, как у Мышкина, явно собранный на заказ "Линкольн-Навигатор", только ярко-красный, словно пожарная машина, а молдинги, колпаки, подножки, даже антенны были у него золочеными. У аникеевского суперджипа, ярко-синего, как южное небо, все эти мелочи сияли начищенной до зеркального блеска нержавейкой. Вдруг вспомнилось ни к месту, что они похожи, как внутреннее убранство Александринского и Мариинского театров в Питере: красное - с золотом, синее - с серебром. В общем, это были машины близнецы - такое не могло не броситься в глаза. Да еще зловещее имя Навигатор, данное одновременно автомобилям и какому-то типу, которого боялся сам Павленко. От всего этого в сочетании с упомянутой восьмеркой-бесконечностью и объяснением смысла названий "Сфера" и "Феникс" пахнуло затхлой мистикой масонских лож и прочих тайных обществ. Я стряхнул наваждение и мобилизовал все свои силы перед решающим моментом.
      Размахивать пушками было уже не время - теперь должны работать только руки - быстро и бесшумно.
      Кроме нас семерых, в гараже не было никого, резиденция действительно будто вымерла после боя, пресловутое подкрепление, прибывшее еще раньше, чем боевики Ахмана, попряталось куда-то: или полковник их всех послал на съедение майору Платонову, или просто наврал - не было вообще никакого подкрепления. Так или иначе - мне сделалось скучно. Пятеро против двоих это все равно, что маленьких обижать. Но рассусоливать тоже было некогда.
      Павленко, ни с кем не посоветовавшись, торопливо плюхнулся на переднее сиденье в лучших традициях советских руководителей среднего звена. Это было вопиющее нарушение правил транспортировки охраняемых лиц. Во всем мире сиденье рядом с водителем называют местом для тещи (статистика смертных случаев красноречива, в комментариях не нуждается), и только у нас большинству кажется удобно и почетно сидеть впереди. На заднем сиденьи разместились Циркач, Фил и я, а пока Шкипер с Пиндриком поднимали заднюю дверь и залезали на откидные скамеечки, я, не слишком долго примериваясь, ткнул полковника Черемисина напряженным указательным пальцем в основание черепа. Полковник оказался человеком ученым и хорошо тренированным, он рефлекторно вжал голову в плечи, сильно снижая эффект от попадания в болевую точку, и пришлось уже более грубо и заметно придавить ему сонную артерию. "Спи, моя радость, усни!" - напеваю я про себя в таких случаях. А Павленко, убаюканный Циркачом под параллельным контролем Фила, уснул еще быстрее. Но с ним мы поступили нежно, босс должен был очнуться совсем скоро, поэтому если полковника бросили как попало, то важную птицу Аристарха Павленко усадили на пластиковый стульчик, предназначенный то ли для слесарей, то ли для сторожа, и пристегнули наручниками к металлической опоре.
      Потом Шкипер сел за руль, я с ним рядом (заметьте, я хоть и начальник, но не являюсь охраняемым лицом), и мы сразу обнаружили некоторую проблему: на одной связке с ключами от машины болтался брелок с клавиатурой - кодовый пульт к сигнализации. Торопливый поворот ключа в замке зажигания не дал бы нам ничего, кроме необратимых изменений в системе питания или еще где-то. Шкипер понял это быстрее меня, произнес "Айн, момент!" и полез под капот. Я грустно выбрался из машины.
      - Ну что, фиг теперь отсюда уедем? - поинтересовался я с нарочито небрежной ленцой, чтоб никому настроение не испортить.
      - Глупости какие! - отозвался Шкипер из недр автомобильного чрева.
      Пальцы мастера летали по механическим и электрическим внутренностям джипа с легкостью, доступной лишь пианисту-виртуозу, но в отличие от пианиста, он еще и зубами держал что-то важное. Я восхищался этим зрелищем, как, впрочем, и другим процессом: Фил, не теряя времени, зашивал мою дырку на ноге безо всякой иголки и нитки.
      - Ну, вот и порядок! - объявил Шкипер, вновь запрыгивая на водительское место.
      Прошло не больше трех минут.
      Однако еще некоторое время мы изучали хитрую панель "навигатора". По количеству лампочек, тумблеров и клавиш она могла бы соперничать разве что с пультом управления небольшой электростанции. Но еще сильнее озадачило нас количество рычагов между сиденьями. Ну, ручка коробки передач, ручник, блокиратор раздатки и мультипликатор - это понятно. А еще три штуки зачем? Шкиперу пришлось наскоро испытать все эти системы. Дабы в ответственный момент не нажать, как поется в песне, "вместо тормоза на газ".
      Один рычаг оказался гидравлическим подъемником шасси и мостов над дорогой - для повышения проходимости. Второй еще интереснее - это были выдвижные антикрылья, прижимающие машину к земле на трассе. Только тут Шкипер удосужился глянуть на спидометр и обнаружил там цифру "300" в нижнем правом углу. Вряд ли эта тяжеленная штука могла действительно разогнаться до трех сотен, словно какой-нибудь полуспортивный "додж-вайпер". Для джипа и двести пятьдесят - уже фантастика. В обычном "патроле", например, спидометр размечен до ста восьмидесяти, в моем "террано" - до двухсот, и он это может, я знаю. Но, честно говоря, после ста семидесяти начинает отчаянно перегреваться. Джипы не для того делают, чтобы по шоссе гонять. Но этот "линкольн" делали для всего сразу, и если бы третий рычаг выдвигал ему настоящие крылья, превращая автомобиль в авиетку, как в старом фильме про Фантомаса, я бы, наверно, уже и не удивился.
      Но удивиться пришлось, потому что третий незнакомый рычаг оказался гашеткой пулемета. В двойной крыше открывался люк, поднималась маленькая турель, и дальше ты мог крутить ручкой во всех направлениях, как джойстиком в компьютерной игре. Удобная штука! Для водителя, потому что под правую руку. Или для пассажира-левши. Впрочем, жизнь заставит, научишься стрелять хоть с левой ноги. А еще, как выяснилось, отдельные клавиши управляли двумя автоматическими стволами на консолях, имитированных под несущие планки верхнего багажника. О том, что у этого чуда техники стекла были бронированные, а корпус изготавливался не из тонкой жести, а из весьма толстой и прочной стали, надо думать, титано-танталовой, говорить уже и не стоило, наверно. Но вот не удержался - сказал.
      Дальше были ворота. Они не очень хотели открываться без хозяина, и опять подключился Шкипер. Он секунд сорок в резком свете фар копошился перед заросшим паутиной распределительным щитом, и лишь потом перебежал к противоположной стене, где красовались два слегка заржавевших штурвала. Надо еще было сообразить, в какую сторону их вертеть, одновременно или по очереди, и какие задвижки при этом следует открывать, а какие не стоит. На это у Володьки ушло еще секунд пятнадцать. Любой другой на его месте, думаю, потерял бы не менее получаса, и в итоге мы все остались бы ночевать вместе с Павленко, а проснувшись, едва ли смогли бы сказать друг другу "С добрым утром!".
      Ворота поднимались медленно-медленно, и если б кому-то пришло в голову плеснуть в нас оттуда напалмом из огнемета, вряд ли бы мы успели придумать, как спастись, но оттуда даже пули не залетали и вообще никто не угрожал оружием. Неужели оцепление - полный блеф? Да нет - вон же стоят двое с "калашами" и в масках. Ё-моё, маски-то зачем?! От кого им прятаться? Или это так, для устрашения?
      Они нас ждали. Но ждали терпеливо. Даже не прячась от света наших галогенок. Мы с Филом спокойно сели, задраили дверцы и поехали.
      А эти добры молодцы и еще двое, появившиеся с другой стороны, совсем не собирались стрелятьs Я вдруг понял: они уверены, что мы остановимся, один из них сделал короткий шаг навстречу и дал этакую небрежно-ленивую отмашку правой рукой. Так голосуют крестьяне на проселке, когда абсолютно уверены: здесь остановится любая попутка. А как же иначе? Все свои. "Земляк. Подкинь до райцентра, а я тебе стакан самопляса налью, вон у меня во флягеs". Но нам ничего от них было не нужно. Нам было с ними не по пути.
      Шкипер так резко дал по газам, что ухитрился забуксовать всеми четырьмя колесами этого монстра, и на маленьком дисплейчике бортового компьютера цифры сошли с ума, наскакивая одна на другую.
      Вот тут уже наши встречающие почуяли неладное и начали стрелять. Мы пригнулись, конечно, но заднее стекло выдержало(!) несколько(!) попаданий из "Калашникова"(!). Ё-моё! Из чего же оно сделано?! А потом началась отчаянная пальба по колесам.
      - По баллонам могут зафинделить, - заметил Шкипер грустно. - Посадка высокая, расстояние маленькое, запросто попадут даже в темноте.
      - Ерунда, - сказал я, - наверняка у этого "линкольна" колеса бронированные.
      - Да, ты прав, - сказал Шкипер. - И я прав: они уже попали.
      Очевидно, на панели высвечивалось в числе прочего и давление в шинах, которое теперь катастрофически пошло вниз и очень быстро сравнялось с атмосферным, но катастрофы не случилось.
      - Что такое бронированные колеса? - спросил Циркач.
      Второй раз за один день он проявлял безграмотность в вопросах брони. Но стоило его пристыдить, и он бы тут же завернул мне какой-нибудь вопрос из области литературы и искусства. Я бы не смог ответить, а он бы наверняка сказал, что это еще в шестом или восьмом классе школьники проходят, так что пикироваться с ним смысла не было. Я просто объяснил, что бронированные колеса - это стальные обода под покрышками, на которых в случае прокола (или прострела) можно ехать довольно долго, правда, уже не так быстро. А нам пока быстро и не светило. Я уже понял, что выдвижные антикрылья вряд ли сегодня придется испытать.
      Шкипер что-то увидел в зеркальце заднего вида и начал петлять как заяц, соскакивая с узкой асфальтовой полосы, прыгая по кочкам, ловя колесами канавы и едва не впечатываясь в придорожные деревья. А потом очень близко от нас разорвалась граната, и все поняли, для чего он это делал.
      - РПГ, - констатировал Пиндрик.
      - Мазилы, - добавил Циркач.
      За поворотом стало поспокойнее. Никто нас не догонял. Выходит, оторвались. Но ехали мы пока что в никуда. Даже идей никаких не было. Кроме одной: машину эту надо бросать, хоть и приятно было бы на ней покататься. Очень приятно, но только в другой обстановке. Для поездки в Москву воспользоваться синей мигалкой, пусть и полученной официально было не намного умнее, чем применить пулемет (возможно, тоже полученный официально) на ближайшем посту ГАИ, точнее, ГИБДД (или ДПС?) - запутаешься с этими переименованиями! В любом случае, зону необитаемой чащобы стоило проскочить поскорее. Дабы в первом же населенном пункте угнать какой-нибудь задрипанный "уазик" - "уазики" легче всего угонять, особенно старые, у них двери, считай, всегда открытыми стоят.
      Но до "уазика" доехать оказалось не суждено.
      Дорогу нам вновь преградил человек, на этот раз одинокий и без оружия. Мы не торопились выходить из машины. Если это примитивная наживка, что ж, дадим изо всех стволов и все равно прорвемся, сколько бы их там ни повылезло из кустов и оврагов.
      Но это была не наживка - это был генерал-майор Кулаков собственной персоной. Чуть поодаль мы и машину его заприметили, странноватую, признаться, машину - маленький корейский джип "Азия", сделанный практически по лекалам американского "Ренглера".
      - Здравствуйте, дядя Воша, - сказал я, выскакивая едва ли не на ходу. - Это что, теперь все в управлении на таких ездят? Новая мода? Или "польские" деньги до сих пор не кончились?
      - Да нет, - сказал Кулаков, - это я позаимствовал у местного населения, для конспирации.
      Вопрос про "польские" деньги он просто пропустил мимо ушей.
      - Здесь к "волгам" относятся с большим недоверием. Ментовская, говорят, машина или для начальников, простые володимирские мужики на "жигулях" ездят, чаще на "нивах", а не простые - на импортных джипах, этим хозяйством здесь никого не удивишь, хоть на четырехсотом "лексусе" приезжай, хоть на "ламборгини". Вон и у вас тачка, я смОтрю, неплОхая, вы, рЕбята, впОлне сООтветствуете местным пОрядкам, - в последней фразе Кулаков отчаянно нажимал на все безударные гласные, пародируя "вОлОдимирский" говор.
      - Ну ладно, до выезда на трассу поезжайте за мной, а там будут две "волги". Пересядем и по дороге домой поговорим. Поехали. Время!
      - Минутку, дядя Воша. Одну вещицу я хотел бы забрать из этой машины и сразу передать вам.
      - Красть грешно, Андрюша, - наставительно произнес Кулаков, а я уже выдернул из гнезда тяжелую трубку мобильного телефона.
      - Возьмите. По нему могут быть интересные звонки. Да и аппаратs
      - Что аппарат? Обычный "Филипс" для сотовойs
      Но, взяв трубку в руки, Владимир Геннадиевич осекся.
      - Нет, не обычный. Ба, да это же аппарат космической связи!
      - Ну а мы про что? - заметил я солидно, хотя первый раз в жизни держал в руках подобную трубку.
      Кулаков объяснил, что если раньше, еще совсем недавно, для выхода на орбиту требовался целый чемодан, лежавший обычно в багажнике, то теперь достаточно вот такой трубочки. Это новейшая разработка фирмы "Тесла". Но в серию их пустил именно "Филипс" и совсем недавно. Буквально в этом году. И стоимость такой игрушки, если он не ошибается, сравнима с ценой очень приличного автомобиля - тысяч двадцать баксов.
      Мы не успели разойтись по машинам, как трубка запела, вызывая желающих на разговор. Кулаков торопливо включил диктофон, прижал его к динамику рядом с ухом, крякнув с досады, что не успел кинуть нормальный проводок на выход телефона, и ответил абоненту: