Ант Скаландис
      Капуста без кочерыжки
      Как-то вечером ко мне зашел за сигаретами сосед из квартиры напротив Вася Трубицын. Вася - инженер, но в студенческие годы писал фантастические рассказы, даже пытался, хотя и безуспешно, печатать их, и со мной он любит поговорить о литературе. Я как-то похвалил один его рассказ, и он, видно, решил, что мы теперь с ним коллеги. Сам я писатель. Не великий, конечно, и даже не крупный, но, можно сказать, преуспевающий. Меня печатают. Вышло уже три книги, четвертая готовится, а некоторые журналы так просто ждут моих рассказов. Зовут меня Алексей Ерохин, но мало кто знает эту фамилию. Печатаюсь я всегда под псевдонимом.
      - Алексей Семеныч, - сказал Вася, поблагодарив за сигареты. - А вы не могли бы опубликовать мой рассказ?
      - Ну вы же знаете, Вася, я не издатель. Я, конечно, могу поговорить с кем-нибудь. А что за рассказ?
      - Новый. Совсем новый.
      - Дайте почитать.
      - Разумеется. Но, знаете что, Алексей Семеныч, - Вася посмотрел на меня долгим пристальным взглядом. - Опубликуйте его как свой. Я не гордый, и вам легче будет. А рассказ увидит свет - вот что важно.
      Его уверенность в себе и его странная просьба несколько обескуражили меня, но я сказал:
      - Хорошо, Вася, я почитаю.
      И рассказ понравился мне, а еще больше понравилась идея напечатать его под своей фамилией. Почему? Вы это поймете из текста. Рассказ перед вами, читатель.
      Странный попутчик
      (рассказ Василия Трубицына)
      Ровно в 23:59, словно стремясь в последнюю минуту удрать от новых суток, опускающихся на столицу из необъятной черноты, скорый поезд Москва-Ереван с большими медными буквами, составляющими на вагонах слово "дружба", тихо тронулся и, проталкиваясь через метель и ночь, как проталкивается червяк сквозь рыхлую землю, набрал скорость.
      Я докурил сигарету в тускло освещенном тамбуре и вернулся в купе. Там было не менее тускло. Мой попутчик, парень лет тридцати с усталым грустным лицом, опустил и защелкнул глухую серую штору.
      - Чтобы не поддувало, - объяснил он.
      Без белых сполохов придорожных огней в купе стало совсем мрачно. А мне не терпелось дочитать начатый в метро увлекательный рассказ. Я люблю фантастику, и у меня был с собой великолепный новый сборник Рогалевского. Я вышел в коридор, там было светлее, и сел на откидной стульчик. Недочитанный рассказ зудел, как шелушащаяся кожа на губах, которая не дает покоя, пока не обкусаешь ее всю, до последнего розового от крови кусочка. И совершая насилие над своими глазами, я погрузился в чтение.