Диана СИДНИ
      НАСЛАЖДЕНИЯ
      ТОМ 2
      Глава 15
      Выпив вина, Ясмин более не испытывала сильного голода. И ей даже понравилось бродить по винному подземелью вслед за Бертраном и Хасаном, которые продолжали пересыпать свою речь бесконечным количеством терминов, совершенно ей непонятных. Волнистый рисунок текстуры деревянных бочонков, игра света и тени и непередаваемая комбинация запахов - все это вместе создавало ощущение легкой эйфории. Ясмин даже расстроилась, когда Бертран заявил, что пора идти обедать.
      Выйдя на солнечный свет, Ясмин, щурясь, оглядела живописно разбросанные дома поместья и длинные ряды виноградников вдали. За домом тянулся густой смешанный лес, сберегавший виноградники от холодных северных ветров зимой.
      "Мое, все это мое, - подумала Ясмин. - Как странно..."
      Как только Ясмин повернула за угол, она оказалась перед фасадом дома: рядом с парадной лестницей стояли две оседланные лошади. Большой черный жеребец грыз удила и нетерпеливо бил копытом. Высоко поднятая голова сидела на мощной мускулистой шее. Когда конь повернул голову, Ясмин увидела, что один глаз у него коричневый, а другой почему-то бледно-голубой. Рядом с жеребцом стояла каурая кобыла с длинной густой шелковистой гривой и большими влажными карими глазами. На лошади была тонкой выделки узорная уздечка. Увидев приближавшуюся к ней Ясмин, кобыла чувственно расширила ноздри. Слегка потряхивая пышной гривой, лошадь изящно гарцевала на месте. Не успела Ясмин спросить Бертрана, кто это собрался на верховую прогулку, как из дома вышла Сесиль с большой корзиной. Поставив ее на ступеньки, женщина обратилась к мужу:
      - Иди-ка мой руки. Я приготовила все для пикника.
      Надеюсь, Хасан и мадемуазель Ясмин останутся довольны.
      По-моему, это лучшая возможность показать госпоже окрестности.
      Бертран заговорщически улыбнулся и похлопал Сесиль по спине.
      - Отлично придумано, та cherie, отлично. Виноградники пешком не обойти, а на машине - что за удовольствие? Кроме того, верховая лошадь запросто пройдет там, где не проедет ни одна машина, a, mon petit chou <моя маленькая любимица (фр.).>?
      Подмигнув жене, Лабиш скрылся в доме.
      Хасан ловко вскочил в седло.
      - Подай мне корзину, - коротко бросил он, лишь мельком взглянув на Ясмин, и та, медленно и покорно, стащила корзину со ступенек.
      Сесиль уложила в корзину холодных цыплят-гриль, приготовленные в лимонном соке нежно-розовые бобы, длинную французскую булку, головку сыра и бутылку вина. Два бокала были тщательно завернуты в полосатые салфетки, а сбоку поместилась плетенка с клубникой.
      Подав корзину Хасану, Ясмин отвязала поводья от каменной балюстрады. Вставив ногу в стремя, девушка вскочила в седло. Лошадь прямо затанцевала под ней.
      - Как тебя зовут? - спросила Ясмин, радуясь возможности проехаться верхом в такой погожий денек.
      Затосковавшая в стойле кобыла нервничала в нетерпении. Ее возбуждение передалось Ясмин. Предчувствие чуда охватило девушку. Ей захотелось движения, скорости бега.
      Последнее время Ясмин слишком много работала, и каждым своим первом, каждым мускулом, как застоявшаяся лошадь, она рвалась на простор.
      - Ее зовут Афина, - отозвался Хасан. - Ты уверена, что она не слишком резва для тебя?
      Ясмин рассмеялась. Она потрепала гриву, потом протянула руку к губам Афины и потрогала их, чтобы определить поров коня. Афина отреагировала мгновенно, и Ясмин обрадовалась ее чуткости и доверчивости. Похлопывая лошадь по шее, Ясмин приподняла бровь и ответила Хасану:
      - Не стоит беспокоиться, я не самый плохой наездник. А вот твой жеребец выглядит далеко не ручным. Ты-то уверен, что справишься с ним?
      - Если у меня возникнут проблемы, непременно обращусь к тебе за помощью, - пообещал Хасан и пустил коня легким галопом в сторону кустов, густой стеной росших за домом.
      Развернув Афину, Ясмин последовала за ним.
      Перед самыми зарослями малины Хасан резко повернул лошадь и поскакал вдоль опушки леса. Внезапно, словно по волшебству, деревья кончились, и перед всадниками раскинулось бескрайнее поле. Почувствовав его ширь, Афина радостно прибавила ходу. Радость лошади передалась и Ясмин, и она дала ей волю. Встречный ветер пузырем надул блузку Ясмин.
      В этом первом восторженном порыве Ясмин едва заметила, что обогнала Хасана. Она и лошадь, став как бы единым целым, стремительно неслись в изящном полете; Ясмин пригнулась к самой гриве, словно сливаясь с летящей Афиной. Запах конского пота и свежей земли, взрываемой копытами, щекотал ноздри Ясмин. Позабыв и о пикнике, и о Хасане, она полностью отдалась солнцу, ветру и ощущению мощного движения лошадиных мускулов. Ветер свистел в ушах Ясмин, и это был единственный звук, который вытеснял все прочие. Казалось, вихрь прочищал ее мысли, и они становились ясными, светлыми, радостными.
      Потом Ясмин услышала другой звук. Оглянувшись, она увидела скакавшего рядом с ней Хасана. Ясмин натянула поводья.
      - Что случилось?
      - У тебя все в порядке? - прокричал Хасан.
      - Конечно! А что?
      Хасан коротко рассмеялся.
      - Я решил, что твоя лошадь понесла. Но с радостью вижу, что в тебе просто играет молодой пыл.
      Заглянув в глаза Хасана, Ясмин была поражена выражением скрытой боли, которая не сочеталась с его словами. Взгляд тут же потух и сменился привычным выражением иронической заботливости. Ясмин решила, что ей просто померещилось. Она отвернулась, пытаясь собраться с мыслями, но скакуны были настроены на бег, и непонятная остановка их раздражала, они били копытами и рвались в галоп.
      - Теперь я по крайней мере знаю, что ты умеешь управлять лошадью, так что поехали, - сказал Хасан. - Нам надо многое посмотреть.
      Около часа они скакали вдоль границы владений Сен-Клеров. Хасан, перекрикивая разделявшее их с Ясмин расстояние, указывал на интересные места и давал пояснения.
      Наконец лошади устали и перешли на шаг.
      - А как они собирают виноград? - спросила Ясмин, пораженная количеством кольев, увитых виноградной лозой. - Здесь бездна работы.
      - Вручную, - ответил Хасан. - Это очень тяжелая работа. И к сожалению, очень медленная.
      - А механизировать ее никак нельзя?
      - Скорее всего можно, но Бертран не признает новейших технологий. И он прав. Здесь все имеет значение.., все влияет на качество винограда. Машины могут повредить хрупкие побеги.
      - А что будет, если не хватит рабочих рук? Или налетит шторм? Или мороз, или еще что-то помешает сбору винограда в срок?
      - Мы просто потеряем урожай.
      - Неужели ничего нельзя придумать? - задумчиво произнесла Ясмин. Должен ведь существовать более оптимальный выход. - В конце концов, бизнес не может полностью зависеть от прихотей...
      - Дорогая, если бы существовал "более оптимальный выход", снисходительно пояснил Хасан, - уверен, Бертран давно бы им воспользовался.
      Прекращая дискуссию. Халифа пришпорил коня и поскакал вперед.
      Неожиданно поля кончились. Хасан направил своего жеребца к поляне, едва видимой за густым частоколом деревьев. Ясмин осторожно последовала за ним. Афина мягко ступала копытами по тропинке, аккуратно обходя камни и ямы, чтобы не повредить своих тонких ног. Ветки били в лицо, и Ясмин приходилось постоянно пригибаться. Она терялась в догадках, куда же ее ведет Хасан.
      Потом так же неожиданно подлесок уступил место небольшому открытому пространству, окруженному широкой стеной деревьев. Высоко над головой солнечные лучи пробивались сквозь густую листву, и Ясмин показалось, что она услышала веселое журчание ручья. Хасан остановился, чтобы подождать Ясмин. Его конь тут же опустил голову и принялся щипать сочную траву, которая густым ковром стлалась под ногами.
      - Может, перекусим? - спросил Хасан. - Лично я проголодался.
      Ясмин огляделась вокруг: поляна для привала выглядела совершенно идиллически, но Ясмин предпочла бы для пикника менее экзотическое место! Может, менее уединенное. Хотя есть хотела не меньше Хасана. Но прежде чем она успела высказать свои сомнения, Хасан соскочил с коня и отвязал прикрепленную к седлу корзину. Небрежно бросив ее на землю. Халифа подошел к ручью, бежавшему по краю поляны, опустился на колени и принялся плескать воду па лицо, смывая пыль. Потом он протяжно свистнул своему коню, который медленно к нему подошел и, шумно фыркая, стал пить свежую проточную воду. Неожиданно почувствовав сильную жажду и голод, а также жался Афину, Ясмин тоже направила лошадь к ручью.
      - - А ты разве не хочешь умыться? - Глаза Хасана весело блестели, кончики губ изогнулись в самодовольной улыбке. - Смотри, какая ты замарашка. - Подойдя к Ясмин, он легко провел по ее щеке пальцем и осмотрел его с притворным отвращением. - Пыль. Ты вся покрыта пылью, просто ужас.
      - Ты стираешь с меня пыль, словно со старого комода, - засмеялась Ясмин.
      Перекинув ногу через седло, она начала спускаться, но Хасан тут же неуловимым кошачьим прыжком оказался рядом с Афиной. Протянув руки, он подхватил скользнувшую вниз Ясмин.
      - Тебе нужен кто-то, кто бы мог заботиться о тебе, - сказал Хасан, крепко обхватывая Ясмин руками.
      Нарочито медленно, дюйм за дюймом, он принялся опускать Ясмин вниз, плотно прижимая к своему сильному, мускулистому телу. Не опуская Ясмин на землю, Хасан дал ей почувствовать свою плоть, прижав ее бедра к своим.
      Глаза Ясмин расширились, и она принялась извиваться, но вместо освобождения почувствовала себя еще теснее прижатой к твердому бугру, восставшему между ног Хасана.
      Ясмин застонала, почувствовав, как по телу пробежала резкая волна удовольствия.
      Борьба только усилила это ощущение.
      Одной рукой Хасан крепко прижимал Ясмин к себе, другой он поддерживал се ягодицы. Подернувшиеся дымкой глаза Хасана, прикрытые растрепанными от бешеной скачки волосами, смотрели на Ясмин с открытым вожделением. Взгляд его искал и находил признаки взаимного томления. Тело Ясмин не подчинялось се разуму. Жилка пульса на шее учащенно билась, невольная дрожь пробегала по телу, дыхание стало резким и прерывистым. Ясмин попыталась освободиться, но лишь еще больше погрузилась в сладкую паутину его объятий. Она уже и сама не знала, хочется ли ей вырваться или, наоборот, еще теснее прижаться к горячему телу Хасана.
      - Зачем ты меня провоцируешь? - Голос Хасана неожиданно охрип. Каждое твое движение еще больше меня возбуждает.
      - Прошу.., опусти.., поставь.., на землю. - В очередной раз Ясмин попыталась освободиться, задыхаясь не только от крепких объятий, но и от вкрадчивого, чувственного ощущения, пронзившего все се существо.
      - Разумеется. - Хасан испытующе посмотрел на Ясмин. Потом тяжело опустил ее на землю.
      Удивленная Ясмин глубоко выдохнула и убрала с лица несколько прядей, упавших ей на глаза. Она изо всех сил постаралась выглядеть невозмутимой. Хасан понимающе улыбнулся и небрежно повернулся к корзине.
      - Тебе и в самом деле стоит умыться.
      "До чего же быстро он переходит от одного настроения к другому", подумала Ясмин.
      Заплетающейся походкой она отправилась к ручью. Опустившись па колени, Ясмин погрузила руки в сверкающий поток и стала плескать воду пригоршнями па лицо. Ледяные струйки охладили жар щек, случайно попали па блузку, потекли по горячему телу, чувствительные соски заломило от холода. Все еще неверной походкой Ясмин вернулась к месту, где Хасан устроил пикник, и села на траву, предусмотрительно выбрав место подальше от Хасана.
      Хасан открыл бутылку вина, наполнил бокалы и протянул один из них Ясмин.
      - Выпей. - Взгляд Хасана скользнул по намокшей блузке Ясмин. - Сегодня жарко, тебе, наверное, хочется пить.
      - О-о-о нет, спасибо, - быстро ответила Ясмин, чувствуя, что эффект от предыдущих четырех бокалов улетучился не до конца. - Я бы лучше выпила воды.
      Ясмин хотела подняться, но Хасан остановил ее:
      - Знаешь, не стоит пить из этого ручья. Выше по течению может оказаться какая-нибудь падаль, и ты подхватишь страшную болезнь.
      - Разве Сесиль не положила бутылку воды?
      - Конечно, нет. Ей и в голову не пришло. Виноделы не пьют воды. На, выпей! Почувствуешь себя лучше.
      - Ты говорил, что я должна довериться тебе во всем? - слегка улыбнулась Ясмин. Ей не осталось иного выбора, как только взять бокал.
      Она собиралась сделать только один глоток, но, чувствуя непонятный озноб от пристального взгляда Хасана, выпила все. Бездонные глаза Халифы были полуприкрыты, выражение лица серьезно и исполнено значения. Он сидел, сложив ноги по-турецки, рубашка расстегнута почти до пояса, грудь покрывали густые вьющиеся черные волосы. Ясмин застыла, не в силах пошевелиться. Она поняла, что Хасан играет с пей, как кошка с мышкой, и была беззащитна в этой игре. Опустив взгляд па корзину, Ясмин потянулась за куском сыра, по Хасан перехватил ее руку.
      - Ты полежи, а я все приготовлю. - Мягкий тон голоса Хасана действовал гипнотически. - Отдохни немного.
      Тебе полезно поваляться на солнышке.
      Ясмин почувствовала пробежавший по коже жар и, сама не зная почему, подчинилась совету. Она откинулась на спину, растянулась на траве и закрыла глаза. Лошади бродили где-то рядом, шумно пощипывая траву. Овладевшая Ясмин вялость навалилась на псе с новой силой. Солнце ласкало и согревало тело Ясмин, расслабляя его, делая легким и почти неощутимым.
      "Я пьяна", - подумала Ясмин.
      Внезапный шорох заставил ее открыть глаза. Рядом с ней па коленях стоял Хасан. Яркий солнечный свет слепил Ясмин, и она снова закрыла глаза, не в силах пошевелиться. Ясмин почувствовала, как Хасан медленно расстегивает пуговицы ее блузки, пальцы его задерживаются па каждой пуговке, задевая кончики грудей под тонкой материей. Но поскольку Ясмин не могла пошевелиться или же не хотела - она сама не знала, - она позволила Хасану продолжать.
      Расстегнув все пуговицы, Хасан легко вытащил блузку из брюк и, распахнув ее, обнажил маленькие круглые груди Ясмин, открыв их теплым лучам ласкового солнца.
      Рука Хасана нежно коснулась Ясмин, лаская по очереди каждую грудь, наслаждаясь бархатистостью ее кожи. Прикосновение жестких мозолистых ладоней заставило Ясмин невольно вздрогнуть. Она вдруг почувствовала на своей груди губы Хасана. Язык его неторопливо и умело принялся водить круги вокруг соска, отчего Ясмин не смогла сдержать вздох удовольствия, пузырьками поднимавшегося откуда-то снизу.
      Ясмин вжалась спиной в мягкую бархатистую траву.
      Губы Хасана страстно припали к ее губам, заставляя их раскрыться и пропустить его язык. Он с жадностью ворвался в рот Ясмин и принялся нежно и требовательно ласкать его. Зубы Хасана прижались к ее зубам.
      Ясмин разрывали противоречивые чувства. Медленное продвижение Хасана, изучавшего ее тело, было великолепно, но Ясмин не понимала, хочет ли она, чтобы Хасан трогал и целовал ее так, как он это делал: его губы то твердели, то становились мягкими, то он с силой наваливался на нее, то отпускал. Когда же Хасан принялся расстегивать ее брюки, Ясмин чувствовала легкость и прозрачность. Рассудок требовал от Ясмин остановить его руки, но тело трепетало от нетерпения. У Ясмин не только не было желания сопротивляться, но, напротив, хотелось ободрить Хасана, поторопить его. Но голос ее не слушался. Сняв с Ясмин ботинки, Хасан, слегка приподняв ее бедра, стянул галифе.
      Ясмин была полностью обнажена, и тело ее, овеваемое легким ветерком, было предоставлено жарким солнечным лучам и не менее жарким рукам и губам Хасана.
      Но Халифа больше не прикасался к Ясмин. Почувствовав неожиданный холод, она открыла глаза, не понимая, где теперь Хасан и чем он занимается. Сердце Ясмин затрепетало, когда она, прикрыв глаза рукой от яркого света, увидела стоящего рядом с ней на коленях Хасана: он замер от восхищения, любуясь се телом, как чудом, как великолепным произведением искусства. На нее никогда еще так не смотрели.
      - Как ты прекрасна! - тихо сказал Хасан. - Я не могу оторвать от тебя глаз. Какая у тебя замечательная кожа.
      Она как мед.., вся золотистая и сладкая. Нет, я не могу.
      Руки Хасана стремительно метнулись между бедер Ясмин, вверх, к разгоряченному лону. Сквозь полуоткрытые губы Ясмин вырвался стон наслаждения, колени ее невольно раздвинулись в стороны. Хасан тоже застонал и встал на колени между ног Ясмин. Раздвинув пальцами нежно-розовую раковину, Хасан принялся покусывать, посасывать, дразнить своим горячим языком и зубами. От этой сладкой пытки стоны Ясмин перешли в резкий крик. Она хотела большего, хотя и умоляла Хасана прекратить. Внутри у Ясмин полыхал огонь нестерпимого желания. Но ласки Хасана вдруг прекратились.
      Раздосадованная тем, что наслаждение было прервано столь бесцеремонно, Ясмин открыла глаза и затрепетала в панике. Стоя па коленях между ног Ясмин, Халифа расстегнул молнию брюк. Увидев размер детородного органа, Ясмин вскрикнула от ужаса. Она была не в состоянии принять его.
      "Разве такое возможно?" - подумала Ясмин, и зубы ее застучали от страха.
      Но размышлять было поздно - Хасан уже сделал первую попытку войти, медленно и осторожно.
      - Пожалуйста.., больше не надо.., я не могу...
      Но Хасан заставил Ясмин умолкнуть, покрыв ее рот своими губами и принявшись снова ласкать ее соски, что отдалось в теле Ясмин взрывом нового наслаждения. Хасан начал неторопливые, ритмичные движения, и постепенно Ясмин сама включилась в этот ритм, впервые испытывая радостную наполненность, взорвавшуюся наконец толчками извержения.
      Ясмин лежала под Хасаном в совершенном изнеможении. Кричала ли она? Ясмин не помнила. Она осторожно пошевелила ногой.
      - Я не слишком тяжел для тебя? - хрипло спросил Хасан, горячо дыша в ухо Ясмин и радостно зарываясь в массу ее густых, разметавшихся волос.
      Поцеловав Ясмин в шею, Хасан приподнялся на локтях и с интересом заглянул ей в лицо. Ясмин встретила этот взгляд спокойно и приветливо. Хасан откинулся на бок, Ясмин, приподнявшись на локтях, обнаружила, что уже далеко за полдень.
      Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь гудением и звоном многочисленных насекомых. Ветер стих, листья на деревьях замерли, солнечные лучи жгли кожу.
      Ясмин наблюдала за Хасаном, который направился к ручью. Обнаженный, он напомнил ей греческие бронзовые скульптуры из Национального музея. Тогда, во время экскурсии в Афинах, все девушки стояли перед статуями, уткнувшись взглядом в их голенастые колени и не смея подмять глаза выше. Теперь же Ясмин без смущения окидывала взором всю крепкую, пропорционально сложенную фигуру Хасана, обладавшую при этом грацией дикого кота.
      - Нам пора возвращаться в замок, - мягко сказал Хасан. - Сесиль и Бертран будут волноваться.
      Протянув руку, он помог девушке подняться на ноги.
      И тут только Ясмин сообразила, что она абсолютно голая, а одежда разбросана чуть ли не по всей поляне.
      "О Аллах! - беспомощно подумала Ясмин. - Как это ужасно! Неужели я так легко могу лечь и раздвинуть ноги перед первым встречным мужчиной?"
      Неуверенно оглядевшись, она принялась собирать вещи.
      - Давай-ка я тебе помогу.
      Хасан быстро и ловко собрал одежду Ясмин. Он наблюдал, как она натягивает галифе, потом помог надеть блузку и медленно застегнул все пуговицы, после чего запечатлел нежный поцелуй на лбу Ясмин.
      - Ты доставила мне большое счастье, Ясмин. - Хасан пальцем приподнял подбородок девушки и заглянул ей в глаза. - В тебе есть все, чего мне не хватает в других женщинах. Но мы поговорим об этом позже, когда вернемся в Париж. На сегодня с тебя и так предостаточно потрясений.
      Уставшая, потерявшая дар речи, Ясмин не нашлась что ответить Хасану.
      "Поговорим? - подумала она. - О чем тут еще говорить?"
      Глава 16
      Вернувшись домой, они застали Сесиль в кухне, она резала овощи к ужину. Увидев Ясмин и Хасана, Сесиль просияла понимающей улыбкой, от которой Ясмин густо покраснела, вспомнив о своих растрепанных волосах и испачканной травой блузке. Усугубляя ситуацию, Хасан весело подмигнул в ответ и, подойдя к Сесиль, смачно хлопнул ее по заду. Сесиль рассмеялась от удовольствия и сияющим взглядом проводила Хасана, отправившегося вверх по лестнице на поиски Бертрана.
      - Все успели посмотреть? - приветливо поинтересовалась она у Ясмин, и, не дожидаясь ответа, занялась салатом. Лукавая улыбка так и застыла в уголках ее рта.
      Перепуганная Ясмин была не в состоянии разговаривать. Она промямлила что-то насчет того, что "все было очаровательно".
      Стуча каблуками по ступенькам лестницы, в кухню спустились мужчины. После несколько затянувшейся церемонии прощания Хасан и Ясмин оказались наконец в машине и выехали на грунтовую дорогу под прикрытием пурпурных вечерних сумерек.
      Наконец-то Ясмин, устало откинувшаяся на спинку сиденья, получила возможность собраться с мыслями. В салоне "мерседеса" было темно, и лишь бледно-зеленая подсветка приборной панели освещала красивый профиль Хасана. Ясмин была рада темноте. Ей хотелось прийти в себя, сосредоточиться, хотя ее мысли неизменно возвращались к тому, чем они с Халифой занимались на поляне.
      И всякий раз Ясмин чувствовала, как густая краска стыда заливает ее лицо. Слава Богу, Хасан не мог этого видеть.
      Большую часть пути они проехали молча. Тишину лишь изредка нарушали короткие реплики Хасана да слабые звуки включенного радиоприемника. Машина уже неслась между ровными рядами домов пригорода Парижа, когда Хасан вдруг неопределенно хмыкнул.
      - А знаешь, - резко сказал он, не отрывая взгляда от дороги, - хорошо, что все обернулось таким образом.
      - Каким образом? - машинально пробормотала Ясмин. Дорога ее убаюкивала, мысли были ленивые, сонные, и слова Хасана донеслись до нее словно издалека.
      - Ну-у-у, все: то, что я нашел тебя - теперь можно будет всерьез заняться виноградниками.., но самое главное - открылось, как много у нас с тобой общего, как ты нужна мне, а я нужен тебе. Я очень рад этому.
      - Мне кажется, я нуждаюсь в тебе больше, чем ты во мне, - медленно ответила Ясмин, не совсем уверенная, верно ли она поняла мысль Хасана. Еще она подумала, отчего ей так неловко с мужчиной, с которым только что занималась любовью. И всегда ли у нее будет такое чувство. Ясмин не могла припомнить, чтобы подобное случалось у нее с Андре - тогда все было иначе. Но с тех пор минула целая жизнь. - Ума не приложу, как вести все эти дела, - ответила она уклончиво. - Конечно, мне повезло, что ты давно работаешь в компании. Мне бы не хотелось ее терять.
      - Это так, - задумчиво согласился Хасан. - Но не совсем то, что я имел в виду.
      В машине вновь воцарилось молчание. У Ясмин не было ни малейшего желания продолжать разговор.
      - Ты не поняла или не захотела понять, я говорил о тебе как о женщине, а не как о деловом партнере. Я не нуждаюсь в деловых партнерах.
      - Очень мило с твоей стороны. Вероятно, ты говоришь это из вежливости. Или из-за того, что произошло сегодня днем? Нет, я тебя очень хорошо понимаю.
      - О чем ты?
      - Сам знаешь о чем. Мы занимались любовью. С людьми иногда такое случается. И ты вовсе не должен...
      Хасан неожиданно расхохотался. Протянув руку, он ласково погладил Ясмин по ноге. Та вздрогнула от его прикосновения, вспомнив, какие ощущения вызывали в ней прикосновения Хасана к ее обнаженному телу. Хасан придвинулся к Ясмин.
      - Ты серьезно беспокоишься о том, что я могу о тебе подумать? Я прав? Ты думаешь, что после этого я перестану тебя уважать или еще какую-нибудь чушь, которой ты нахваталась в своей швейцарской гимназии.
      - Нет. - Ясмин безуспешно попыталась хоть немного отодвинуться от Хасана. - Вовсе не так. Просто ты не должен считать, что случившееся что-то изменит в наших с тобой отношениях. В конце концов я действительно намерена вернуться в Женеву, как только закончу здесь со всеми формальностями, и...
      - Нет, - посерьезнел вдруг Хасан. - Во-первых, ты вообще не вернешься в Женеву - никогда.
      - Никогда? - охнула Ясмин.
      - Ты не ослышалась, моя дорогая. Ты - наследница Андре, и тебе придется остаться в Париже до официального утверждения завещания. Процедура эта, насколько мне известно, займет не менее двух месяцев. И только после этого ты вступишь в полные права наследства.
      - Но я думала, что все это можно сделать без меня. Я думала, ты будешь моим доверенным лицом.
      - Я им и буду. Но в то же время ты нужна мне здесь.
      Все-таки ты - глава фирмы, а не я. Хотя на самом деле ты мне нужна совсем по другой причине.
      Ясмин не ответила.
      - Я думал, ты поняла. Возвращаясь к тому, что произошло сегодня на поляне, хочу сказать, что это не было случайностью, Ясмин. Ты - женщина, о которой я всегда мечтал. Я хочу, чтобы ты была со мной, рядом, всегда. И не только из-за имения и виноградников, но потому что ты замечательная.
      - А как же моя работа? Моя квартира? - Ясмин все еще не постигла важности произнесенных Хасаном слов.
      - Тебе они больше не нужны. Теперь твоя работа - здесь, и здесь у тебя есть собственный дом. Я без ума от твоего тела. Я захотел тебя с первого взгляда. Но я понимал, что не должен торопиться. Я боялся быть слишком настойчивым. Надеюсь, сегодня ты не испугалась меня?
      Прости, я не мог больше выносить...
      - Ты меня не испугал.
      - Хорошо. Я верно выбрал момент, кроме того, влил в тебя столько вина, что ты не смогла почувствовать испуг. А теперь послушай меня, Ясмин. Нам придется проводить массу времени вместе - ты и я. Постоянно общаясь с тобой, я буду не в силах держать руки в карманах. Я очень сильно хочу тебя. Мне пришлось так долго ждать. Все это может вылиться в заурядную любовную интрижку, и это, кстати, не самое плохое. Но я чувствую, я знаю, я просто уверен: здесь - нечто большее, по крайней мере для меня.
      Хасан замолчал и уставился на Ясмин, пытаясь в темноте разглядеть се реакцию или услышать какой-либо ответ. Но Ясмин молчала. Она убрала руку с руки Хасана, крепко сжимавшей ее бедро. Не зная, что сказать, она беспокойно теребила свой шарф.
      - Мне нужно от тебя гораздо большее, чем я получил сегодня днем, медленно продолжил Хасан. - Я хочу провести с тобой всю жизнь. Мы с тобой очень похожи. Может, это оттого, что ты тоже из Марокко. Может, из-за твоей красоты или схожести характеров. Не знаю. Мне просто хочется наслаждаться этим ощущением и тобой вечно.
      - Но...
      - Не говори пока ничего. Понимаю, все это слишком неожиданно. Но не беспокойся. Я ждал так долго, что могу подождать еще немного.
      Хасан медленно провел рукой по бедру и сунул ее между ног Ясмин. Она напряглась. Движение Хасана было скорее жестом обладателя, нежели влюбленного. В загадочном зеленоватом полумраке машины Ясмин успела заметить, как по губам Хасана пробежала полуулыбка и тут же исчезла. Ясмин снова почувствовала, что ее независимость, возможность распоряжаться своей собственной судьбой опять ускользает из рук. Впервые она испытала это чувство, когда Хасан появился в доме Ротенбурга. Теперь казалось, что произошло это когда-то давным-давно, и было странно, что минуло всего лишь три дня.
      Хотя, как ни странно, Ясмин показалось, что потеря самостоятельности не самая страшная беда. Она воспринимала это почти с облегчением. Как хорошо, когда о тебе заботятся. Единственное, что ее тревожило, не слишком ли быстро разворачиваются события, она ничего не успевает обдумать, осмыслить, разобраться.
      - Ты устала. - В темноте голос Хасана звучал гипнотически. - Поспи, малышка. Скоро Париж. Мы еще вернемся к этому разговору, после того как ты хорошенько выспишься. - Хасан усмехнулся. - Не знаю, сможешь ли ты нормально выспаться со мной. Но это мы тоже обсудим позже. Теперь - спи. Пока я веду машину, я никак не могу заняться с тобой любовью. Так что это, быть может, последний твой шанс.., извлечь выгоду из ситуации. Спи.
      Слова Халифы звучали почти приказом, и Ясмин покорно и благодарно закрыла глаза. Совершенно измотанная, она погрузилась в глубокий сон без сновидений. Лишь смутно почувствовала, как Хасан извлек ее из автомобиля и на руках внес в дом.
      ***
      Дни незаметно складывались в недели, недели - в месяцы, и Ясмин не находила ни малейшего повода для жалоб.
      Все три месяца Хасан, казалось, ежеминутно знал, что Ясмин нужно и когда. Он занимался абсолютно всем и делал это с изяществом истинного аристократа. У Ясмин сложилось такое впечатление, что ее упаковали в теплый, мягкий, уютный кокон, да еще кормят с ложечки. Хасан никогда не спрашивал мнения Ясмин, никогда не обращал внимания на ее чувства, не интересовался тем, что Ясмин нравится или не нравится. Хасан был уверен, что знает о ней все. И, как ни странно, к великому изумлению Ясмин, так оно и было.
      Целыми днями Ясмин была предоставлена преимущественно сама себе, а по вечерам Хасан водил ее по Парижу.
      Это был вовсе не тот экскурсионно-туристичсский осмотр достопримечательностей, который когда-то устроил Андре, прежде чем отвезти се в Лотремо. Теперь Ясмин увидела Париж глазами человека, который живет в этом городе.
      Вечерами они с Хасаном совершали многочисленные праздные прогулки по городу, сидели в маленьких ресторанчиках, отыскивали укромные уголки в парках, любовались яхтами на Сене. И говорили. Вернее, говорил Хасан, а Ясмин слушала.
      Хасан Халифа был прекрасным рассказчиком - интеллигентным, образованным и остроумным. Существовало очень мало тем, о которых бы он не мог говорить или не имел собственного оригинального мнения. Но главное Хасан знал, чего он хочет и как добиться своей цели. Он набрасывался на проблему с азартом хищника - с полной самоотдачей и целеустремленностью. Уже то, как ему удавалось договариваться с продавцами букинистических и антикварных магазинов, вызывало у Ясмин восторг.
      - Как у тебя это получается? - спросила она как-то у Халифы, когда тому удалось купить понравившуюся Ясмин китайскую фарфоровую вазу с драконами за половину той цены, что была названа вначале.
      - Торгуюсь, - объяснил Хасан. - Только и всего.
      Такой ответ не совсем убедил Ясмин.
      - Мне лично показалось, что ваза гораздо дороже. Да и продавец в этом убежден.
      - Не будь дурочкой, - резко рассмеялся Хасан.
      Ясмин видела, что Халифа очень собой доволен. Он обожал подобные покупки. У него была психология охотника. Он загонял свою жертву в заранее приготовленную ловушку, потом добивал ее точно рассчитанным ударом. А : победу воспринимал как приз за удачную охоту.
      Временами Ясмин казалось, что она для Хасана тоже что-то вроде добычи или приза: она ощущала это по расчетливому взгляду, мелькавшему порой на лице Халифы, как будто он математически высчитывал цену каждого своего слова, взвешивая на невидимых весах значимость каждого своего поступка.
      К счастью, так было не всегда. Часто Ясмин уносилась с ним в возбуждающий, чувственный мир, где деньги не значили ничего, а наслаждение - все. Между тем ее постоянно преследовала мысль, что она теряет сама себя, свою личность, свою индивидуальность в череде повседневных дел. Даже когда Ясмин в одиночестве бродила где-нибудь по паркам или вдоль берега Сены, казалось, ей не о чем думать. Она никак не могла собраться с мыслями и как следует оценить свое настоящее положение.
      Ясмин жила в своем доме с Хасаном и проводила с ним каждую ночь в огромной, королевских размеров постели. У нее были собственные комнаты, но ими Ясмин пользовалась только днем.
      Халифа, разумеется, всячески демонстрировал свою любовь к Ясмин. Но в этой страсти она чувствовала нечто странное. Иногда Ясмин казалось, что, занимаясь с ней любовью, Хасан словно мстит, подобно коту, свою собственную территорию. Занятия любовью были бурными, но Ясмин при этом чувствовала себя такой же одинокой, какой была и во всем остальном. Когда же Ясмин испытывала оргазм, довольный взгляд Хасана выражал удовлетворение тем, что он в очередной раз смог доказать и себе, и Ясмин, что она принадлежит ему полностью. Возможно, необходимость этих постоянных подтверждений была вызвана какой-то тайной в личности Ясмин... А Хасан хотел обладать Ясмин целиком - и ее телом, и ее душой. Тело он имел, но с душой было не так просто.
      Ясмин решила, что пребывает в состоянии своеобразного шока. У нее было вес, что угодно, все, что обещал ей Андре тогда - на пароме, плывшем из Альхесираса. Но вместо того чтобы жить в доме Андре с Андре, Ясмин жила в доме Андре с Хасаном. Повороты судьбы лишали Ясмин присутствия духа, и ей с большим трудом удавалось увязывать данного человека с данным местом, да и сама мысль о том, что Халифа может стать хозяином в доме Андре, претила Ясмин.
      Она попыталась поделиться своими чувствами с Соланж, но та отмела все сомнения девушки прочь.
      - Чем, ради всего святого, ты забиваешь голову? - смеялась в телефонную трубку Соланж. - Живешь как Золушка, с потрясающим мужчиной. И тебя это беспокоит? Фу!
      Попытайся думать как француженка. Возможно, ты еще немного любишь Андре? Возможно, тебе нужно немного времени, чтобы "переключить скорость"? Хорошо. Сделай передышку. Хасан ведь тебе не противен, не так ли? Он ведь не вызывает в тебе отвращения? Нет. До чего же глупенькими бывают порой молоденькие девушки!
      Ясмин больше ничего не оставалось, как существовать в привычных рамках повседневной жизни, даже не замечая, что эти рамки создал для нее Халифа. С того самого момента, как Хасан внес спящую Ясмин на руках в дом Сен-Клера, он полностью взял все на себя. Он больше никогда не упоминал о делах, не предлагал Ясмин съездить на виноградники, хотя обращался с ней с исключительным уважением и почтением. Когда же она пыталась расспрашивать Хасана о делах, он переводил разговор в другое русло или целовал Ясмин, словно хотел поцелуем заставить ее замолчать, чем вскоре и положил конец всем вопросам Ясмин.
      Такая жизнь под покровительством сильного мужчины была очень соблазнительна для Ясмин. Она словно опять возвращалась в школьные годы, испытывала те же чувства, которыми жила в пансионе: у нее существовал график, которому необходимо было следовать; ей не о чем было беспокоиться; ее водили и возили всюду, куда она только пожелает; не надо было думать ни о стирке белья, ни о покупках, ни о деньгах.
      И Хасан был великолепен: красив, внимателен, великодушен, умен и очень решителен. Перед ним нельзя было устоять. И не потому, что Хасан был бесцеремонен, а потому, что он твердо знал: чего хочет он, того хочет и Ясмин.., или должна хотеть.
      После трех месяцев такого безмятежного существования Ясмин забеспокоилась.
      - Ты никогда не говоришь мне, как обстоит дело с утверждением завещания, - неуверенно поинтересовалась она у Хасана как-то вечером за ужином.
      - Прости, дорогая. - Хасан стал серьезным. - Ты считаешь, я скрываю от тебя информацию?
      - О нет. - Ясмин уставилась в свою тарелку. - Ничего подобного. Но мне кажется немного странным, что я наследую все это без каких-либо проблем. Я просто боюсь, что ты не хочешь мне о них говорить из опасения расстроить меня или что-то в этом роде.
      - Ну-у-у, тебе абсолютно не о чем беспокоиться. Дела идут как нельзя лучше, хотя я опасался, что могут оказаться какие-то родственники, о которых никто из нас не знал и которые вдруг объявятся и предъявят свои претензии. Но этого не случилось. Срок ожидания претендентов кончился, и все наследство переводится на твое имя.
      - Я чувствую себя виноватой, я же готова была работать, что-то делать, а ты выполняешь за меня все мои обязанности.
      - Не казни себя, - мягко сказал Хасан. - За свои дневные хлопоты я получаю более чем достаточно, не говоря уже о твоей щедрости по ночам.
      Хасан взял руку Ясмин и поднес ее к губам. Повернул ладонь кверху и, не спуская глаз с лица Ясмин, такого очаровательного в свете свечи, нежно поцеловал ее руку и слегка пощекотал губами кожу, отчего Ясмин встрепенулась.
      Не говоря более ни слова, Хасан помог ей встать. Так и не закончив ужина, они поднялись по лестнице в спальню.
      ***
      На следующий день, посетив несколько галерей на Сен-Жермен-де-Пре, Ясмин бесцельно бродила по улицам.
      Впервые за месяцы, прожитые в Париже с Хасаном, она почувствовала себя на удивление счастливой. Никуда не торопясь, Ясмин шла по тихой улочке. Часы показывали половину третьего, Ясмин не было необходимости возвращаться домой раньше пяти. Принять душ и одеться для театра - для этого не нужно много времени.
      "Два с половиной часа ничего не надо делать и никуда не надо спешить", - подумала Ясмин.
      День стоял холодный. Ясмин плотнее укуталась в свою шубку. Шубку ей подарил Хасан. Это были русские соболя, и всякий раз, надевая их, Ясмин чувствовала себя принцессой. Хасан делал Ясмин много подарков: великолепные наряды и дорогие украшения; толстые золотые цепочки и драгоценные камни в искусных оправах. Халифе нравилось, когда Ясмин носила его подарки, и она понимала, что он при этом испытывал гордость собственника.
      Ясмин брела сама не зная куда мимо маленьких кафе, бакалейных лавчонок и булочных. Окна их были украшены к Рождеству, а у церквей стояли рождественские ясли, которые очень нравились Ясмин.
      Она шла по району жилых домов, в которых проживал по большей части рабочий люд. По улице носилась стая подростков; выбегая на проезжую часть, ребята уворачивались от несущихся автомобилей, улюлюкая и освистывая вынужденных резко тормозить возмущенных водителей. Вдоль стен, у магазинов, стояли молодые люди с тупыми лицами. Насколько могла понять Ясмин, парни эти в основном занимались тем, что давали друг другу прикурить и глазели то в один, то в другой конец улицы. Казалось, они ждут чего-то, что никогда не случится, или кого-то, кто никогда не придет. На ступеньках парадных лестниц сидели небольшими группами девушки, чрезмерно накрашенные и в слишком легких пальтишках.
      У них был затравленный взгляд начинающих проституток.
      Ясмин выделялась в толпе своей соболиной шубкой.
      Она догадывалась, что должна быть осторожна, но не испытывала ни малейшего страха. Это был мир, не похожий на тот, в котором Ясмин жила три последних месяца. Он был не похож и на ее женевское окружение. И в школьные годы Ясмин жила по-другому.
      Но мир этот ее не пугал. Он очень походил на тот, из которого вышла сама Ясмин, с одной лишь разницей - вместо арабской речи здесь звучала французская. Различие было и в одежде, и в манере поведения. Все остальное: сокрушающее ощущение бедности, понимание того, что ради денег можно сделать все, не остановиться ни перед чем, - было точно таким же. И в этой психологии не было ничего странного. Обычная борьба за выживание. На этих улицах не существовало понятия преступления. Просто находились более или менее опасные способы заработать на жизнь.
      Ясмин скорее ощущала, чем видела зловещую энергию, излучаемую холодными молодыми людьми, провожавшими ее цепкими взглядами. Они не желали ничего упускать в этой жизни.
      Непонятно почему, но, глядя на этих молодых людей, Ясмин неожиданно вырвалась из оцепенения, в котором так долго пребывала. Всю ее вдруг пронзило ощущение реальности мира, и с новой, необычной силой взорвались для нее цвета и звуки улицы. По всему телу разлилось ощущение невероятной энергии, о существовании которой Ясмин и не подозревала. Она даже почувствовала, как задрожали ее пальцы.
      - Вот оно! - громко воскликнула Ясмин.
      Парни удивленно уставились на нее. Но больше им ничего услышать не довелось, поскольку стремительно шагавшая Ясмин успела завернуть за угол и лишь там закончила свою мысль:
      - Я была ребенком! Каким же я была ребенком!
      Вместо того чтобы, воспользовавшись наследством, купить себе свободу, которой так хотела Ясмин, она - теперь это было ясно как день - позволила связать себя узами мужского покровительства. Ясмин поняла, что ее нынешнее существование было предопределено заранее теми нормами, по которым она прожила свою жизнь. Ошеломленная Ясмин перешла улицу и направилась обратно, в сторону Сен-Жермен-де-Пре.
      "Я трусила, - продолжала она размышлять. - Была настолько бесхарактерной, что не видела за собой права выбора. Я же теперь так же свободна, как Оскар фон Ротенбург: деньги дают мне право поступать, как мне хочется. Все, что теперь требуется, - это определить, чего же мне хочется. И тогда я стану по-настоящему свободной". Ясмин улыбнулась, неожиданно осознав до конца, что же для нес сделал Андре. Он подарил ей свободу, и она должна ею воспользоваться.
      Все это время, с самого того дня, когда Хасан появился в ее кабинете в Женеве, Ясмин не могла думать о себе самостоятельно. И вдруг, подобно мощной волне прилива, на Ясмин обрушился поток желаний.
      Она вспомнила, что собиралась учиться основам бизнеса, которым занимался Оскар: понять, как искусство превращается в деньги, а потом опять оборачивается искусством.
      Теперь до нее дошло, что виноградники - это та же система.
      Виноград превращался в деньги, деньги производили новый виноград. Но станет ли Хасан учить ее? Ясмин тут же поняла, что нет. Халифе не нужна была такая женщина. Ему нужна была куртизанка, возможно, образованная, но не самостоятельная, независимая женщина, и уж точно не деловая женщина.
      Но как же тогда она научится? И где? И еще один вопрос: Хасан ни на секунду не сомневался, что Ясмин - его собственность, его приобретение. Он никогда не предлагал Ясмин выйти за него замуж, и она ни за что не вышла бы.
      Хотя Хасан ни минуты не сомневался в согласии Ясмин. Он был слишком в себе уверен. Нет, их совместная жизнь сковывала Ясмин, какой бы приятной она ни казалась. Праздное, искусственное, полное любовных наслаждений такое существование было просто обезболивающим средством, и Ясмин поняла, что должна из этой жизни вырваться.
      Наследство давало Ясмин возможность уехать, куда ей захочется. Единственная реальная проблема заключалась в том, чтобы уйти от Хасана и в то же время попытаться научиться делу.
      - Невозможно, - пробормотала Ясмин.
      Но тут же расхохоталась.
      "Проще простого! И как это раньше мне не приходило в голову? удивилась про себя Ясмин. - Ну разумеется!
      Учеба. Надо продолжить учебу. В конце концов, все девушки из Лотремо поступили в колледжи. Хиллари учится в Рсдклиффе, и я могу поступить туда же. Да, но Редклифф - в Америке. Слишком далеко. Что ж, в Париже всегда под рукой Сорбонна. Слишком близко. - Ясмин снова рассмеялась. - А как насчет Англии? Почему бы и нет?"
      Но как быть с Хасаном? Любит ли она его? Ясмин не могла этого сказать. Она не знала. Правда, ей нравилось его общество. Ясмин наслаждалась его искусством заниматься любовью. Но это не было самой любовью. Любовь значит нечто большее. Ясмин вспомнила Андре, чувства, которые она с ним испытывала. Была ли тогда любовь?
      Возможно. К Хасану же она испытывала нечто другое. Приятное, но другое.
      Ясмин поймала такси. По дороге она поняла, что абсолютно счастлива, что разобралась в своих чувствах и развеселилась при мысли об открывающихся в ее жизни перспективах.
      Выходя из машины, Ясмин сунула таксисту двадцать франков вместо положенных семи. Не дожидаясь сдачи, взлетела по ступенькам и скрылась за дверью.
      Радостно напевая, она облачилась в бирюзовое платье и надела на шею жемчужное ожерелье. Спустившись вниз, Ясмин принялась дожидаться Хасана.
      - О-о-о, отлично, - похвалил Хасан, ставя портфель на пол. - Ты уже готова. Мы отправимся, как только я переоденусь.
      - Ах, Хасан, я приготовила тебе выпить. Я приняла решение и хочу тебе о нем рассказать.
      - В самом деле? Итак, ты решила завтра выйти за меня замуж. Угадал? Рад это слышать, но к подобному признанию вовсе не обязательно подготавливать меня посредством выпивки.
      - Нет. Я решила продолжить учебу. Это то, что мне нужно. Все это время я пыталась найти себя. Сегодня я неожиданно поняла, чего я хочу. Я так счастлива!
      Не похоже было, что Хасан разделяет ее восторг. Ей показалось, что на какое-то мгновение в его глазах промелькнуло холодное бешенство.
      - Нет, - твердо заявил Халифа. - Ты должна быть здесь, со мной.
      - Я тебя не бросаю. Я просто хочу продолжить учебу.
      В Англии.
      - А с чего ты решила, что имеешь право все оставить, бросить на произвол судьбы? Ты уверена, что, когда ты вернешься, все будет в полном порядке? - ледяным тоном спросил Хасан. - Не слишком ли ты самонадеянна?
      Ясмин слегка запнулась. Разговор складывался не так просто, как она предполагала.
      - Но мне всегда нравилось учиться, - робко возразила она. - Я очень хотела поступить в колледж, но Андре так и не предложил мне этого - не хватило времени.
      - Возможно, он не считал, что тебе это нужно.
      - Не важно, что он считал, - смутилась Ясмин. - Теперь имеет значение, что считаю я. А мне очень хочется продолжить свое образование.
      - Как ты окончила школу?
      - С отличием, разумеется. Я даже произносила прощальную речь от имени всех выпускниц. - Сказав это, Ясмин даже несколько приосанилась.
      В комнате воцарилось молчание. Хасан прекратил ходить взад-вперед и сел, словно влился, в глубокое кресло, напомнив, как обычно, Ясмин своей грациозностью большого кота. Каждое его движение было прекрасно выверено, взвешено и экономично. Хасан мог бы стать бесподобным атлетом, если бы выбрал спортивную карьеру. Он долго, не говоря ни слова, смотрел на свой стакан.
      У Ясмин от подступившего страха забегали по коже мурашки. Что же скажет Хасан?
      Наконец он взглянул на Ясмин.
      - Что ж, мне кажется, в этом нет никакого вреда. - Голос его неожиданно смягчился. Он тщательно подбирал слова. - В конце концов, как любовница ты от этого станешь еще очаровательнее.
      - В самом деле? - удивилась неожиданной смене его настроения Ясмин.
      - А может, и нет, - засмеялся Хасан. - Но ты станешь более интересной собеседницей. К тому же глупо с моей стороны становиться у тебя на пути. В конце концов, не исключено, что, приехав туда, ты начнешь скучать обо мне или тебя начнет тяготить вся эта школьная чепуха. Тогда ты моментально вернешься.
      Ясмин овладела досада.
      - А тебя что, тяготила университетская жизнь?
      - Разумеется, нет.
      - Тогда и меня, очевидно, не будет тяготить.
      Хасан неожиданно выпрыгнул из кресла и оказался рядом с Ясмин. Приподняв тяжелую прядь ее волос, он нежно дунул ей в ухо, отчего по всему напряженному телу Ясмин пробежала опасная чувственная дрожь.
      - Я позабочусь о твоих делах, пока ты не прекратишь заниматься ерундой и не вернешься домой, - зашептал Хасан. - Я буду охранять твой замок и сундуки с золотом, маленькая принцесса. Но запомни одно... - Хасан взял Ясмин за плечи и крепко прижал к себе. - Помни, что ты - моя. Навеки.
      Ясмин почувствовала раздражение.
      "Почему он никогда не говорит о любви? - подумала она. - Почему всегда только обладание, право или долг?
      Может, он просто не знает, что такое любовь? Но это вовсе не значит, что и я должна забыть это слово".
      Хасан прервал размышления Ясмин, приподняв ее подбородок и заглянув в глаза.
      - Ты уверена, что не хочешь выйти за меня замуж прямо сейчас? Странная улыбка играла на губах Хасана. - Я спрашиваю тебя об этом только один раз, потом уже не буду к тебе приставать.
      Рука Халифы скользнула по спине Ясмин, и он крепко прижал девушку к себе всем телом. Припав к губам Ясмин, Хасан принялся мягко и чувственно ласкать их, настойчиво и страстно. Томное желание растеклось по телу Ясмин, что случалось всякий раз, когда Хасан начинал свои ласки.
      Она прильнула к Халифе, но тот был отчужденным и отрешенным. Казалось, он специально разыгрывал эту сцену с тем только, чтобы показать Ясмин, какую реакцию он неизменно в ней вызывает, и дать почувствовать, какой силой он над ней обладает.
      Хасан скользнул языком в приоткрытый рот Ясмин и тут же извлек его обратно. Почувствовав, что Ясмин уже в его власти, Хасан опустил руки ей на бедра, после чего вставил свою крепкую, мускулистую ногу между ног Ясмин. Ритмичными движениями он принялся нарочно ее возбуждать.
      - А теперь, Ясмин, скажи мне, чего ты хочешь, - прошептал он ей в губы. - Ты хочешь оставить меня? Оставить это?
      Прежде чем Ясмин успела ответить, Хасан поднял ее на руки и понес через комнату. Опустив девушку на желтую кушетку, Халифа поднял ей юбку, обнажив бедра.
      - Вероятно, мне следует напомнить тебе, о чем ты будешь тосковать, когда устанешь от своих пыльных учебников.
      Ясмин неотрывно следила за Хасаном, пока он стягивал с нее шелковые трусики и расстегивал свои брюки.
      Хасан вошел в нее без своих обычных предосторожностей, без предварительной игры. Ясмин ужаснулась, поняв, насколько сама была готова принять его. Ей было совсем не страшно, тем более что очень скоро она вообще потеряла способность соображать. Халифа внимательно следил за Ясмин и полностью контролировал собственные эмоции, размеренно двигаясь в ее влажной плоти. Не останавливаясь ни на секунду, он задрал платье на голову Ясмин, обнажив ее грудь. Растирая между пальцами твердые, торчащие соски, Халифа умело довел возбуждение Ясмин до того состояния, из которого уже не было возврата. Он кончил не раньше, чем услышал, как Ясмин стала захлебываться стонами наслаждения.
      - Ты не передумала? - вкрадчиво переспросил Хасан.
      Сейчас он не улыбался.
      Ясмин молча покачала головой. Она не была уверена, что может произнести хоть слово.
      - Тогда хорошо. Можешь ехать. - Хасан резко встал. - Только не вздумай там крутить романы. Ты можешь учиться круглые сутки, можешь закопаться с носом в умные книжки - я не буду возражать. Но твое тело принадлежит только мне. Это ясно?
      Ясмин пристально посмотрела на Халифу:
      - Хасан, ты меня любишь?
      Хасан, казалось, был не готов к подобному вопросу.
      - Люблю? - На какое-то мгновение на его лице мелькнуло выражение ошеломленности, беспомощности и беззащитности. - Почему ты спрашиваешь?
      - Не знаю. - Ясмин неожиданно почувствовала в себе силу и способность вести разговор уверенно. - Кажется, это вполне логичный вопрос. В конце концов, ты хочешь на мне жениться. Ты говоришь мне о том, что я могу, а что нет, делать со своим телом. Мне просто интересно, любишь ты меня или нет. Что в этом странного?
      Хасану потребовалось совсем немного времени, чтобы оправиться от неожиданности. Со своей обычной изворотливостью он уклонился от прямого ответа.
      - Дорогая, ты читаешь слишком много романов, - Улыбнувшись, Халифа подсел к Ясмин и обнял ее. - Ты ведь хочешь, чтобы все было как в книжках, не так ли?
      - А что в этом плохого? Разве книги врут?
      - Разумеется, нет. Но то, что происходит в романах с придуманными людьми, вовсе не обязательно должно распространяться и на нас с тобой.
      - Не вижу особой разницы между собой и "придуманными людьми", как ты их называешь, - промямлила Ясмин в грудь Хасана. Порой с ним так трудно было говорить.
      - Если это сделает тебя счастливой, - голос Хасана звучал нежно, но тон его был почти покровительственным, - я люблю в тебе все: твою забавную маленькую головку со всеми ее вздорными интеллектуальными претензиями, твое тело. Но больше всего я люблю вот это... - Халифа положил ладонь на бугорок между ног Ясмин.
      Она не понимала, почему Хасан не может просто сказать: "Я тебя люблю". Ну да ладно, по крайней мере он ее отпускает. Не обращая больше внимания на ласкавшие ее пальцы, Ясмин принялась думать о заявлениях, рекомендательных письмах, о том, как получить свои конспекты из Лотремо. Она немедленно позвонит Соланж. Столько нужно сделать, и так мало времени! Возможно, она сможет начать учебу с середины учебного года. До февраля осталось немногим более полутора месяцев. Трудно, но возможно.
      Занятая мысленным составлением стремительно увеличивающегося списка необходимых дел, Ясмин почувствовала странную раздвоенность. Было такое ощущение, что она стоит в другом конце комнаты и наблюдает за тем, как большой, красивый мужчина занимается любовью с маленькой смуглой девушкой. Девушка была спокойна, глаза открыты, брови слегка нахмурены. Совершенно очевидно: девушка озабочена совсем другими проблемами.
      Ясмин тихонько рассмеялась и подумала, заметил ли Хасан ее отвлеченные мысли. Что ж, по крайней мере он тоже при деле, пока Ясмин прикидывает, как с меньшими потерями вырвать себя из той жизни, которую Хасан с такой тщательностью для нее спланировал.
      5
      Гштад, 1982 год
      Глава 17
      Огромные мокрые снежинки падали на ресницы Ясмин, мешая что-либо видеть. "Как же я найду дорогу к шале <В горах Швейцарии - сельский домик.> Оскара?" - думала она, перебегая через живописную улицу к своей машине.
      Еще час назад, когда она приехала в этот городок, снега не было. Проблески ясного неба между облаками обещали впереди достаточно ясный день, и многочисленные лыжники вовсю готовили снаряжение в надежде, что снегопада не будет. Даже небольшая непогода не удержала бы многих из них в помещениях. Но сейчас творилось что-то из ряда вон выходящее: Ясмин, будучи прекрасной лыжницей, поняла, что всякие попытки встать на лыжи в этой вихрящейся, слепящей, непроглядной мешанине заранее обречены на провал. Сплошная слякоть и гололед.
      "Ну что ж, - сказала себе Ясмин, вставляя ключ в замок зажигания арендованного ею "ситроена", - в конце концов я приехала не на лыжах кататься, а повидаться с Соланж и Оскаром".
      Ясмин не видела Соланж три года, а Оскара - и того больше. Собственно говоря, она не виделась с Ротенбургом шесть лет, с того самого своего стремительного визита в Женеву, когда, разделавшись со всеми делами, отправилась в колледж Святой Анны в Оксфорде, который и окончила с дипломом экономиста. Разумеется, они переписывались, но письма - это всего лишь обмен информацией.
      ***
      В ту же минуту, когда Ясмин решила продолжить свое образование, она поняла, что ее пребывание в Париже, с Хасаном, не помогло ей разобраться в собственной жизни.
      Хотя Ясмин понимала, что она многое пропустила за прошедшие годы, но с уверенностью могла сказать, что приобрела опыт и умение ориентироваться в непростых жизненных обстоятельствах. Она больше не нуждалась в чьей-то опеке и не хотела ее. Ясмин желала сама распоряжаться собственной жизнью и возродить в себе утраченную ею когда-то упрямую целеустремленность.
      Ясмин также поняла, что секс и любовь - не одно и то же. Она знала, что все еще любит Андре, какими бы причинами эта любовь ни объяснялась. Находилась ли она в плену своих детских страхов или же Андре просто стал первым мужчиной в ее жизни - значения не имело. Важно было другое:
      Ясмин знала, что она еще не готова полюбить вновь. Незримая тень Андре все еще витала где-то поблизости, не выпуская Ясмин из своих объятий. Не имело значения, насколько удовлетворял ее физически Хасан: Ясмин не любила его. Халифа был сильным человеком, но сила его ограничивалась лишь определенной сферой. И Ясмин было необходимо проверить свои чувства, разобраться в них, прежде чем броситься в объятия новой любви.
      И еще она поняла, что должна устроить свою жизнь. И как можно скорее. Надо было заняться своей женевской квартирой, так же как и прочими принадлежавшими ей вещами. Кроме того, существовал еще и Оскар фон Ротенбург. Несмотря на то что прошло уже три месяца, как Ясмин покинула его, чтобы уладить дела со своим наследством, бедный Оскар, с присущей ему рассеянностью, до сих пор не подыскал замены Ясмин. Выглядело так, будто Ротспбург все еще ждет, когда вернется Ясмин и снова станет печатать на машинке и подшивать бумаги.
      Ясмин чувствовала себя виноватой. Она считала, что с самого начала должна была прояснить ситуацию для Оскаpa. Она поделилась своим чувством вины с Соланж, помогавшей ей упаковывать вещи для отправки в Англию.
      - Не глупи, - рассмеялась Соланж. - Ты сама не представляешь, что ждет тебя впереди. Как ты можешь объяснить Оскару ситуацию, если она не ясна для тебя самой?
      Кроме того, я постоянно тебе говорю, а ты все время отказываешься слушать: Оскар прекрасно обходился без тебя многие годы.
      - Да уж, обходился, - хмыкнула Ясмин. - Ты видела, что творилось в его кабинете?
      - И сейчас творится то же самое. Но это - всего лишь стиль его работы. Не кори себя. Кстати, Оскар сказал, что ему хотелось бы, чтобы ты пришла и побыла с ним несколько дней, чтобы подготовить себе замену. Он намерен нанять девушку на три дня в неделю.
      - Дело - дрянь, - вздохнула Ясмин, сворачивая свитер и укладывая его на гору одежды в коробке.
      - В котором часу Оскар будет ждать тебя? - спросила Соланж.
      - В четыре.
      Соланж взглянула на часы:
      - Mon Dieu! Уже три. Я обещала Мартине, что буду у нее к чаю через полчаса!
      - Соланж, иди, пожалуйста, - встрепенулась Ясмин. - Я могу закончить сегодня вечером. Не хочу, чтобы ты из-за меня опаздывала.
      Проводив Соланж, Ясмин налила воду в чайник, решив, что чашка крепкого чая ей не помешает. Последнее время ее постоянно мучили мысли о Хасане. Ясмин заставляла себя не думать о нем, но никак не могла с этим справиться, поскольку понимала, что тоскует не столько по нему самому, сколько по чувству уверенной безопасности, которую он обеспечивал. Ощущение это было сродни тоске заключенного, скучающего по своей камере, потому что в ней ему было тепло и сухо. Но Ясмин понимала: поддайся она своей слабости, не сделай теперь решительного шага - и придется жалеть всю оставшуюся жизнь.
      Сложив готовые коробки у стеньг, Ясмин оглядела комнату и задумалась над тем, какие же удивительные превращения пришлось ей пережить в своей еще совсем недолгой жизни. До чего же порой непредсказуема судьба! Детские воспоминания перенесли Ясмин на пологие склоны Атласских гор, где она совсем маленькой девочкой пасла коз.
      Ей вдруг послышалось мелодичное позвякивание колокольчиков. Звенели браслеты на запястьях Ясмин, и все это сливалось в целую симфонию детства. Иногда девочке казалось, что она тоже козочка и бегает по каменистым склонам вместе со своими подружками.
      Как же радовалась Ясмин, когда мама готовила таджин - вкуснейшее блюдо из курицы, зажаренной в масле с оливками, яблоками и морковью - самая любимая ее еда! Иногда, когда она отправлялась пасти коз, Ясмин давали с собой лепешки - очень вкусные, с начинкой из тертого миндаля и меда. Козлята облизывали пальцы Ясмин, лакомясь липким сладким сиропом. Потом убегали искать своих матерей, чтобы напиться теплого, густого молока из их набухших сосков.
      До чего же все было просто тогда! Если бы мать Ясмин не умерла от той ужасной болезни с бесконечным кашлем, жизнь осталась бы такой же бесхитростной. Ясмин, вероятно, вышла бы замуж за кого-нибудь, очень похожего на ее дядек. Нет сомнений, что сейчас у нее уже было бы четверо детей, и она вынашивала бы пятого (если прежде не умерла бы при родах, как случалось со многими женщинами в деревне). До чего же странные повороты делает человеческая судьба! Теперь Ясмин - владычица небольшой империи, миллионерша и еще намерена стать деловой женщиной.
      Аллах определенно был невнимателен. Он был марокканцем, а как сказала много лет назад Соланж, мужчины-арабы не отличались либеральными взглядами в отношении женщин. Так что позволить одной из своих дочерей стать деловой женщиной было явным недосмотром со стороны Всевышнего. Мысль эта заставила Ясмин улыбнуться.
      Встряхнув головой, чтобы сбросить с себя паутину воспоминаний, Ясмин отправилась на автобус, как делала это многие месяцы. Она стояла на автобусной остановке, и позднее полуденное солнце все удлиняло тени растущих вдоль улицы деревьев. Зимний день был прозрачно чист. Ясмин вдруг поняла, что имеет право, если только захочет, взять такси. Теперь деньги не были для нее проблемой. Но она поняла, что хочет ехать именно на автобусе: она хочет попрощаться со своей прошлой жизнью и в последний раз пережить, насколько это возможно, еще один, последний, обычный день, прежде чем возьмет в руки бразды правления своей новой жизнью.
      Ротенбург встретил Ясмин с восторгом и, между прочим, ни словом не обмолвился о ее трехмесячном отсутствии и о ее новом статусе баронессы. Он, казалось, к тому же был не слишком расстроен обстоятельством, что Ясмин уезжает навсегда.
      - Я с самого начала предполагал, что вы не задержитесь у меня надолго, моя дорогая, - заявил Оскар, целуя Ясмин в щеку. - Обычно такая красивая девушка, как вы, выходит замуж уже через три или четыре месяца. А мне удалось покомандовать вами в течение почти восьми месяцев. Вышло гораздо дольше, чем я рассчитывал. Я считаю, что мне повезло.
      - Три месяца - достаточно долгий срок, чтобы забыть ваши команды, улыбнулась Ясмин. - Я проработала у вас меньше четырех месяцев. Так что вы, как всегда, преувеличиваете.
      Тем не менее Ясмин была польщена комплиментом Ротенбурга и, смущенно покраснев, принялась просматривать бумаги.
      - Кроме того, - продолжал Ротенбург, - не исключено, что наше знакомство обернется для меня еще одной очень выгодной стороной. Как я понял, у Сен-Клера была своя довольно приличная коллекция. Возможно предупреждаю, что это только предложение - в ней найдется несколько безделушек, которые вам захочется продать. Какая-нибудь мелочь, что сможет пополнить мою коллекцию?
      - Безделушек? - засмеялась Ясмин, заметив в глазах Оскара лукавый огонек. - Постараюсь поискать. Хотя вряд ли мне захочется продавать что-нибудь из парижского дома, но что касается виллы в Танжере, там, возможно, удастся найти одну-две "безделушки". Я посмотрю, есть ли там вещи, которые могли бы вам понравиться.
      - Великолепно, дорогая моя, просто великолепно!
      Ротенбург с такой радостью потер руки, выдавая при этом собственную, по-детски непосредственную алчность, что Ясмин едва смогла сдержать распиравший се смех. В эту минуту Оскар был похож на огромного лукавого персонажа из диснеевских фильмов.
      - Вам следовало бы выступать на сцене, - заметила Ясмин. - Вы стали бы великим актером.
      - Вы действительно так считаете? - Комплимент был явно приятен Ротенбургу, который при этом даже слегка приосанился. - Сомневаюсь, дорогая моя, но не потому, что не подхожу для этого. Я не создан для главных ролей.
      Скажу больше: по правде говоря, я предпочитаю оставлять свои представления для более тесной аудитории. В этом случае трудно догадаться, когда я играю на самом деле, а когда нет. Всякий раз они считают, что я совершенно искренен. - Оскар хихикнул. - Умно, не правда ли?
      - Дьявольски! - рассмеялась Ясмин. - Теперь знаю, как вам удается побеждать на всех этих аукционах. Вы ничем не выдаете своих намерений. Цена неизменно снижается до той отметки, которую вы себе назначили.
      Ротенбург пристально посмотрел на Ясмин, глаза его на секунду сузились, но он тут же расслабился и с изумлением заметил:
      - А вы, моя дорогая, очень умная девушка. Надеюсь, мне никогда не доведется торговаться с вами на аукционе. - В тревожной задумчивости Оскар приподнял брови. - А теперь - приступим к работе. - Он схватил пачку бумаг и потряс ею в воздухе. - Не имею ни малейшего понятия, что это такое.., а сейчас вы мне верите?
      - Нисколько, - ответила Ясмин. - Но если хотите, я вам подыграю. Когда, между прочим, начнет работу новая секретарша?
      - Через две недели.
      - Но это невозможно! Я не смогу остаться, чтобы научить ее. - Ясмин огорчилась. - Через две недели я буду в Англии.
      - Не беспокойтесь на этот счет, - махнул рукой Оскар. - Она научится всему точно так же, как вы. Пожалуй, даже лучше дать ей возможность выработать собственную систему.
      - Думаю, вы правы. Но все же, если есть какая-то возможность...
      - Прошу вас, перестаньте лепетать об этой новой секретарше. Давайте лучше начнем работать, - попытался изобразить строгость Оскар.
      Они интенсивно проработали около двух часов, после чего Ясмин сердечно поцеловала Ротенбурга на прощание.
      - Как только окажусь в Англии, обязательно заеду повидаться с вами, пообещал Ротенбург на пороге. - А вы угостите меня замечательным ужином в качестве компенсации за все беды, которые мне причинили.
      - С удовольствием. - Ясмин шагнула вниз по ступенькам. - А вы в ответ сводите меня в театр. А лучше на какой-нибудь балет.
      Вечером, после ужина, Ясмин с помощью Соланж убрала маленькую квартирку, которую она все еще называла своим домом. Вернув ключи мадам де Гонкур, женщины вынесли вещи и погрузили в такси. Когда они добрались до квартиры Соланж, измотанная Ясмин отказалась от стаканчика бренди перед сном и отправилась прямиком в постель.
      Но быстро уснуть ей не удалось. Сознание Ясмин было переполнено массой образов и калейдоскопом событий, упорно не желавших выходить из головы. Самым назойливым был, конечно же, Хасан, и Ясмин страдала от сильного физического желания. Даже здесь, в безопасности надежного дома Соланж, за сотни миль от мощного воздействия Хасана, Ясмин мучилась жаждой страсти. От проносившихся в сознании живописных сцен и любовных утех кожа ее начала зудеть. Мысленные образы повлекли за собой и физические ощущения. Ясмин судорожно вспоминала вкус губ Хасана и его руки, страстно ее ласкавшие.
      Но Ясмин вовсе не любила Халифу! Она ужаснулась силе своего влечения к этому мужчине. Она дала себе обет забыть его, но это оказалось непросто. Ясмин проклинала эту ноющую точку между ног, отвлекающую ее от главных мыслей о собственной жизни.
      "Прежде чем вернусь в Париж, я должна перестать об этом думать", решила она.
      Стараясь не поддаваться чувственному безумию, которое охватило ее, Ясмин засунула между ног подушку и крепко сжала се коленями. Наконец она смогла погрузиться в сон с тяжелыми сновидениями. Проснувшись, Ясмин не могла припомнить ни одного из них и чувствовала себя еще более разбитой и уставшей.
      Приготовленный Соланж кофе немного помог, но Ясмин оставалась измотанной и безвольной перед лицом предстоящего дня. Как славно было бы снова зарыться опять в подушки и утонуть в сладком сне!
      - Просыпайся, соня! - ласково потрепала Ясмин по плечу Соланж. Просто ты пытаешься не думать о переменах в своей жизни. Типичная реакция маленького ребенка на что-то новое. Но ты уже выросла!
      - Нет, еще не выросла, - уныло промямлила Ясмин.
      - Расставание с прошлой жизнью всегда оказывает на женщину подобное действие. - Соланж весело махнула рукой в сторону коробок в холле:
      - Кстати, зачем ты тащишь все это с собой?
      - Потому что все так делают.
      - Очень убедительный аргумент. С тем же успехом ты можешь сказать, что хочешь взобраться на Эверест, потому что так принято, - усмехнулась Соланж. - Почему бы не выбросить все это? Завтра же ты можешь зайти в любой салон и купить все, что твоей душе угодно. Разве я не права?
      - Соланж! Это же расточительство!
      - Возможно, - согласилась Соланж. - Но ты можешь себе позволить.
      Ясмин даже не улыбнулась.
      - Ты действительно так считаешь? - спросила она, глядя на коробки с полнейшей апатией.
      - Что считаю?
      - Что мне следует все это выбросить?
      - Дорогая моя, делай что хочешь.
      ***
      В конце концов Ясмин взяла с собой в Оксфорд все вещи. Она украсила свою маленькую комнату плакатами, которые в свое время подбирала с такой тщательностью, и застелила постель покрывалом, подаренным Соланж. Старые вещи придали ее жилищу вид уютный и обжитой. Комната стала похожа на сотни таких же. Ясмин стремилась все эти годы к ординарности, потому что самым тяжким бременем, постоянно угнетавшим ее, была необходимость быть не похожей на других.
      Идея накопительства была для Ясмин абсолютно чуждой. Иметь деньги, разумеется, было приятно. Безопасно.
      Временами даже радостно. Но если честно, Ясмин чувствовала себя не в своей тарелке от такого количества денег.
      Она знала, что не заработала из них ни пенса - она получила их в результате несчастного стечения обстоятельств как наследство, которое как с неба свалилось.
      Вдобавок ко всему это свалившееся с неба наследство стало результатом целой серии тягостных и ужасных обстоятельств. Если бы Ясмин могла последовательно описать кому-либо все события ее жизни, которые предшествовали се богатству - начиная с изнасилования матери, потом продажа Кадиру, работа в борделе, затем отношения с Андре и его внезапная кончина, - рассказ вряд ли походил бы на святочную историю.
      Ясмин решила, что чем меньше она будет распространяться о своем финансовом состоянии, тем лучше, и потому с большим облегчением узнала, что в колледже Святой Анны, в Оксфорде, этим вопросом мало кто интересовался. Естественной реакцией Ясмин было желание оставаться как можно дольше в тени.
      Живя в Париже, из-за амбициозности Хасана ей приходилось носить яркие, модные одежды и делать сложные прически. Хасан часто возил Ясмин по магазинам и сам выбирал для нее наиболее экстравагантные наряды. Ему нравилось, когда Ясмин носила волосы распущенными или же искусно заплетенными парикмахером. Постепенно Хасан превратил Ясмин в сногсшибательную женщину, привлекающую взоры толпы. Очень часто прохожие на улицах провожали ее взглядами. Ясмин это не нравилось, а Хасан был в восторге. Имея при себе такую яркую красавицу, как Ясмин, Хасан чувствовал себя на высоте, его мужской авторитет многократно возрастал в глазах других мужчин, впрочем, и женщин тоже. Разумеется, никому и в голову не приходило, что за все свои шикарные наряды Ясмин платит сама. Никто об этом никогда и не спрашивал.
      Но здесь, в Оксфорде, Ясмин стягивала свои великолепные волосы в пучок на затылке и носила коричневые вельветовые джинсы. К ним она надевала темно-серые или коричневые свитеры. Она слилась с толпой, воплотив в жизнь свое представление о том, как скромно должна выглядеть студентка экономического факультета. Просиживая многие часы над книгами, Ясмин испортила зрение, что позволило ей еще более усовершенствовать свою "маскировку" - она стала носить очки. Выбрав для себя огромную роговую оправу, скрывавшую чуть ли не половину лица, Ясмин наконец-то добилась желанной цели - полностью растворилась в толпе.
      Хасан рассмеялся, когда в первый раз увидел Ясмин в Оксфорде. Впрочем, этот визит стал и единственным. Ясмин стала для Халифы чужой и далекой: образ новой Ясмин - книжного червя и синего чулка - настолько отличался от придуманного когда-то самим Халифой, что влечение его очень быстро угасло.
      - Я вижу, ты здесь обжилась, - констатировал Хасан, махнув рукой на стопки книг на столе.
      - Пришлось, - коротко ответила Ясмин. - Я затем сюда и приехала.
      - Ясмин, ты можешь сколько угодно прятаться от меня или от своих однокурсников, но от себя не спрячешься.
      По крайней мере надолго.
      - Я от себя не прячусь. Это я и есть.
      Хасан рассмеялся:
      - Если ты предпочитаешь так думать - на здоровье, моя дорогая. Но я знаю тебя лучше. - Хасан провел ладонью по щеке Ясмин и ниже к ключице. Да. Гораздо лучше, чем ты думаешь.
      - В самом деле? - Ясмин стало интересно, что действительно знает о ней Халифа. - Так поведай же мне, что я есть на самом деле, Хасан. Любопытно послушать.
      - Твоя очаровательная маленькая личность разделена на две равные половинки. - Хасан говорил медленно, обдумывая каждое слово. - Возможно, тебе проще будет понять, что я имею в виду, если я назову это противоречивой натурой. Ты не устраиваешь себя, как личность. Ты думаешь, что должна работать, учиться, делать из себя что-то, чем ты не являешься. Ты постоянно недовольна собой и своей жизнью. Знаешь, а ведь такой тебя сделал Андре.
      - Он не мог сделать меня "противоречивой натурой".
      Я такой родилась, - осторожно заметила Ясмин. Интуитивно она почувствовала, что лучше защищать Андре небрежным тоном, тогда удастся погасить гнев Хасана. - Он дал мне поразительную возможность. Андре вырвал меня из средневекового Марокко и перенес прямиком в цивилизацию и культуру двадцатого века.
      - Правильно. И я об этом же говорю, - улыбнулся Хасан. - Ты просто невнимательно меня слушаешь. Когда Андре купил тебя, ты была замечательна во всех отношениях...
      - Откуда ты это знаешь? - резко парировала Ясмин.
      - О, я, разумеется, тебя не знал, но с уверенностью могу себе представить. Понимаешь, когда Андре послал тебя учиться, ты, конечно, решила, что он от тебя отказался.
      Андре скорее всего не понимал, что он делает, но для тебя это стало зарубкой на всю жизнь. Согласись, Ясмин.
      "Какой тяжелый разговор", - подумала Ясмин. Ей очень не хотелось развивать эту тему.
      - Это правда: поначалу я не поняла, почему Андре отослал меня, осторожно призналась она. - Но я была ребенком, разве тебе это не понятно? Меня продали ему для определенной цели, и.., и он не...
      - Что "не", Ясмин? - лукаво улыбнулся Хасан. Он понял, что попал в яблочко и явно наслаждался обретенным в результате этого преимуществом. - А заметила, за все это время мы ни разу не говорили об Андре. Ты никогда не рассказывала мне, что же на самом деле между вами произошло. Сначала я считал, что это оттого, что ты не придавала вашим отношениям уж очень большого значения.
      Ясмин встала и подошла к окну. На улице стоял холодный, дождливый день. Листья на деревьях только начинали распускаться. Клочья тумана сырой вагой окутывали все вокруг.
      - Я очень любила Андре. И всегда тебе об этом говорила. Он ни разу меня не обидел. Он был очень добр ко мне.
      - На самом деле все было не так. Ты просто все забыла. Его первый отказ тебя ранил. И поэтому ты не любишь говорить об этом. Возрази мне, Ясмин, если я не прав. Он занимался с тобой любовью, до того как отправить тебя за границу? Или вообще тебя не трогал?
      Это был ключевой вопрос, и Ясмин совсем не хотелось отвечать на него, ей вообще не нравился этот разговор. Но она взяла себя в руки.
      - Нет, - ответила она. - Не занимался. Он не хотел испугать меня. Андре беспокоился в первую очередь о моем благе, а не о собственных потребностях.
      - Может быть, и так, - задумчиво произнес Хасан, - но в то время ты была слишком мала, чтобы понимать хоть что-то. Интересно, а тебе сказали, чего следует ожидать?
      Кто сказал? Кадир? Почему ты решила, что с тобой что-то не так? Почувствовала себя ущербной? Или вообще ничего не соображала, пока Андре не забрал тебя из школы и не довел до логического конца вашу, как ты называешь, дружбу.
      Ясмин резко обернулась, глаза ее сверкали.
      - Да, это так, и он дождался, когда я стала готова для взрослых отношений. И я ценю это, я не люблю, когда за мной охотятся. Я не добыча. Я - человек. Понимаю, что для тебя это, вероятно, прозвучит и нелепо, но порой я чувствую, что должна поговорить с тобой и сказать, быть может, очевидные истины. Для всех очевидные, за исключением тебя.
      - Это очень выгодная позиция, Ясмин, - отозвался Хасан. Он встал со стула и, подойдя к Ясмин, взглянул в окно, на пелену сгущавшегося тумана. Ненавижу штампы, но иногда они очень удобны. Порой за деревьями не видно леса. Мне кажется, что ты перегибаешь палку. До сих пор подсознательно ты переживаешь отказ Андре. Это объясняется тем, что ты марокканка, а пытаешься разобраться во всем по-западному. В этом твоя особая уязвимость.
      Ясмин почти физически чувствовала жар, излучаемый Хасаном. Больше всего ей сейчас хотелось быть от пего подальше.
      Ясмин содрогнулась и крепко обхватила себя руками.
      - Ты можешь вечно учиться, Ясмин, но лучше тебе от этого не станет, прошептал Хасан. - Учеба не поможет тебе разобраться с собственной личностью. Единственный для тебя путь стать счастливой - это принять себя такой, какая ты есть.
      - И какая же я есть? - взглянула на Халифу Ясмин.
      - Ты - маленькая девочка, от которой отказывались все мужчины, с которыми тебе приходилось иметь дело, - отец, дедушка, Кадир и, разумеется, Андре - все мужчины, за исключением меня. Я никогда от тебя не откажусь.
      Я дождусь, когда ты вернешься ко мне по собственной воле.
      Я буду ждать.
      - Я не стала бы называть смерть Андре отказом, - неприязненно отозвалась Ясмин и вернулась в комнату.
      Она любила атмосферу старых, знакомых вещей. Они помогали ей обрести чувство родного очага, в котором Ясмин всегда отчаянно нуждалась. Особенно сейчас.
      - Ты же не станешь утверждать, что он планировал собственную смерть.
      - В философском понятии смерть не является отказом, - медленно ответил Хасан, - Но эмоционально человеку требуется немало времени, чтобы примириться с тем, что, собственно, и является самым решительным отказом.
      Вот, Ясмин, типичная в этом случае реакция: "Если бы ты действительно любил меня, ты ни за что не оставил бы меня". Дорогая, не ты первая и не ты последняя, кто испытал это чувство.
      - Чего же ты от меня хочешь? - Под пристальным взглядом Хасана Ясмин чувствовала себя потерянной, безвольной и холодной.
      - Я ничего от тебя не хочу. Я сказал тебе, что буду ждать и дождусь. Ты вернешься ко мне в Париж и будешь счастлива.
      - Откуда ты знаешь, что я буду счастлива?
      - Знаю. Куда тебе деваться? В Париже тебя ждет твой дом.
      ***
      Сославшись на неотложные дела. Халифа оставил Ясмин бумаги на подпись. Заехав за ними в конце недели, он лишь поцеловал ее в лоб и улетел в Париж, сказав на прощание:
      - Дай мне знать, когда будешь готова.
      С тех пор Ясмин с Хасаном не встречалась. И нисколько без него не скучала. Даже странно.
      По правде говоря, иногда Ясмин казалось, что Халифа прав, утверждая, что она прячется от самой себя, от проблем, с которыми ей не под силу справиться. Но это было не важно, потому что Ясмин чувствовала себя счастливой.
      Новая жизнь устраивала се так же, как одежда - свободная, теплая и удобная. Мысли были полностью заняты предметами, которые она изучала в колледже. Естественным продолжением образования после получения диплома Оксфордского университета стала учеба в Лондонской экономической школе, где Ясмин получила практические навыки, необходимые для будущей деятельности.
      Экономика была увлекательной наукой, но се практическое применение захватывало еще больше. Ясмин уже не чувствовала себя страусом, прячущим голову от окружающего мира. Она полностью включилась в жизнь. К последнему курсу Ясмин была абсолютно готова к тому, чтобы заняться бизнесом Андре.
      Хасан присылал ей бумаги на подпись, но сам больше в Англию по делам не приезжал. Так же как и Ясмин никогда не ездила в Париж на каникулы. Их отношения с Хасаном были заперты в сундук. Время от времени Ясмин, встряхивая головой, удивлялась, да было ли между ними что-то на самом деле? Ну разумеется, было, о чем свидетельствовали воспоминания. Но такое случалось очень редко.
      Ясмин умышленно попросила Хасана присылать ей копии всех документов, требовавших подписи. Не потому что не доверяла Халифе - она верила ему безоговорочно. Но Ясмин хотелось быть в курсе дел. Хасан обладал всеми правами доверенного лица и нередко сам подписывал срочные бумаги, когда не было времени ждать, пока документы проделают путь до Англии и обратно. Но потом исправно присылал все копии подписанных им документов, делая это с некоторой снисходительностью, точно потакал капризам взбалмошного ребенка. Вполне вероятно, Хасан полагал, что Ясмин ничего не понимает в этом мужском мире бизнеса. Но это было не так. В конце концов Ясмин не зря получила свой диплом и теперь прекрасно разбиралась во всех тонкостях дела. Однако Хасан не хотел этого замечать: он продолжал вести себя так, словно имел дело все с той же невежественной марокканской девчонкой, и не обращал внимания на очевидные свидетельства изменившейся ситуации.
      Каждую посылку с документами Халифа неизменно сопровождал великолепным подарком - из тех, что посылает всякий поверенный своей богатой хозяйке. Как-то раз он прислал ей прекрасную мозаику - китайскую эмаль в виде рыбы, очень старинную и очень редкую. Ясмин обожала подобные вещички, о чем Хасан прекрасно знал. Но подарки содержали в себе и еще одну подоплеку: Халифа хотел заставить Ясмин воспринимать их как игрушки, способные порадовать дикарку, а не мыслящую, образованную женщину. К счастью, на Ясмин подобные ухищрения воздействия не имели.
      Ясмин открыла банковский счет в городе и арендовала депозитный сейф. Там она решила спрятать до поры до времени рыбку в компании таких же подарков-безделушек.
      Их уже накопилось достаточно. Халифа явно присылал Ясмин эти мелочи, чтобы она чувствовала себя одалиской.
      "Хасан, очевидно, считает свои подарки звеньями длинной цепи, которой он хочет приковать меня к себе", - подумала Ясмин. Она тихо засмеялась себе и уложила мозаику на место, в коробочку, после чего водрузила очки па переносицу и вернулась к своей работе.
      Ясмин внимательно следила не только за отчетами Хасана о состоянии дел на виноградниках, но и имела собственный комплект учетной документации. Об этом она Халифе не говорила, боясь обидеть своим недоверием. Но Ясмин пользовалась любой возможностью, чтобы подкрепить свои теоретические познания практикой, чем-то реальным, в чем сама была заинтересована. Делиться с Халифой своими соображениями она не собиралась, Хасан был абсолютно уверен в непригодности Ясмин для бизнеса. Тем лучше, со временем он сможет оценить достигнутый ею прогресс.
      В последний год учебы в экономической школе Ясмин наконец сделала для себя очень важные выводы. Вновь и вновь анализируя свои чувства к Андре, она в конце концов пришла к удивившему ее заключению, что Хасан был прав, утверждая, что отношение Ясмин к Андре было детским. Ясмин допускала, что определение "детский" было не совсем верным словом, но ее отношение к Сен-Клеру не было любовью взрослой женщины к взрослому мужчине - в этом сомнений не оставалось. Маленькая девочка, лишенная семьи и материнской ласки, отчаянно нуждалась в ком-то, кто был старше ее, кто мог защитить, кто обещал любить ее.
      Андре был для нее всем. Безусловно, она его любила, но любила по-своему, не мужчину, а то, что он олицетворял: отца, любовника, наставника и брата - одного во всех лицах. К сожалению, Андре относился к Ясмин как к ребенку отчасти потому, что она им и была, но отчасти потому, что так ему с ней было проще.
      Иногда Ясмин думала, что если бы Андре не умер, ей, вероятно, удалось бы убедить его в том, что она - взрослая, умная женщина, с которой можно иметь равноценное партнерство. Но Андре успел разглядеть в Ясмин только испуганную девочку, проданную ему тогда в Танжере. Такой она и оставалась для него до последнего часа.
      ***
      - До чего же сложная штука - жизнь! - произнесла Ясмин, пробираясь сквозь слепую пелену разбушевавшейся вьюги. - Но в конце концов пройдет и она.
      Впрочем, сама Ясмин не была до конца в этом уверена, поскольку могла поклясться, что впереди ее ждут самые неожиданные события.
      "Хотя что произойдет за тем поворотом, уходящим в снежную мглу, подумала Ясмин, - что случится через несколько минут, кто знает?"
      Продолжая медленно продвигаться по горной дороге, Ясмин задумалась над странными переменами, произошедшими в поведении Хасана. За несколько месяцев до того, как Ясмин окончила школу, Халифа резко изменил свое к пей отношение. Во время короткого телефонного разговора Хасан поинтересовался у Ясмин, собирается ли она продолжать учебу после получения диплома. Вопрос этот был вполне традиционен: Хасан взял в привычку раз в несколько месяцев спрашивать у Ясмин, не устала ли она от всей этой "ерунды" и не готова ли вернуться к нему? Всякий раз, рассмеявшись, Ясмин отвечала решительно: "Нет!"
      В последнем же телефонном разговоре в тоне Халифы не слышалось обычного добродушного поддразнивания. В словах его чувствовалась напряженность, и Ясмин не могла разобраться, откуда она возникла.
      - Ожидать ли мне тебя в Париже, дорогая, или та намерена посвятить два-три года книгам, а не нормальной человеческой жизни?
      - В следующем месяце я закончу курсовую работу, а в декабре диплом. Думаю вернуться в Париж после нового.) них праздников.
      - Позволь поинтересоваться, где ты намерена провести Рождество?
      - Собираюсь покататься на лыжах в Швейцарии с Соланж. Мы с ней думаем остановиться в шале Оскара фон Ротенбурга. Очень хочется встретиться со старыми друзьями - У тебя немало старых друзей, Ясмин. Некоторые из них тоже с нетерпением ждут встречи с тобой... - Повисла довольно долгая пауза, в течение которой Ясмин подыскивала подходящий ответ. Хасан явно имел в виду себя Ни тут он снова заговорил:
      - Тебе, кажется, это не очень интересно?
      - Хасан, - отозвалась наконец Ясмин, стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее, - ты занимаешься глупостями. Я приеду в Париж через два месяца и останусь там надолго. Святые небеса! Когда у меня еще будут каникулы?
      Хасан тут же сменил тон на такой же беспечный и игривый, как у Ясмин:
      - Мудрое решение, моя дорогая. Ты и в самом деле надолго собираешься в Париж? Лично я убежден, что вес шесть лет, что ты провела за учебой, были для тебя сплошными каникулами.
      - Вероятно, будет лучше, если я подыщу себе работу на каких-нибудь других виноградниках, - поддержала ею шутку Ясмин. - Боюсь, ты будешь уж очень строг ко миг - Не сомневайся: заставлю тебя трудиться день и ночь, усмехнулся Хасан. Его гортанный животный смех заставил Ясмин вздрогнуть. Мы найдем с тобой время, обсудим, будет ли мое руководство строгим или же оно тебе понравится.
      Ясмин предпочла не заметить двусмысленности слов Халифы. Впрочем, она сама на это напросилась. Рассмеявшись, она поспешила попрощаться.
      Телефонный разговор подтвердил Ясмин, что Хасан не забыл о ней. Он просто ждал, как дожидается кот перед мышиной поркой. Бесконечное терпение: одна лапа приподнята, тело напряжено, глаза не мигают. За прошедшие годы Ясмин почти забыла эту охотничью сущность Хасана.
      Халифа, казалось, лишь слегка удивлялся стремлению Ясмин учиться и даже радовался ее упорству. Ясмин была почти уверена, что Хасан нашел ей очень приятную замену и этим старался ее унизить.
      Теперь она неожиданно поняла: если Халифа и находил себе женщин для ее замены, то лишь на время. Он дожидался своего часа. Потому-то наступившие лыжные каникулы показались Ясмин очень своевременными. Она забралась в горы, чтобы передохнуть перед погружением в сверкающий мир богачей, в который ей предстояло вернуться после нескольких лет интеллектуально напряженном жизни. В Париже ее ждал Хасан. Прежде чем хитрый Халифа потребует ее обратно, Ясмин позволила себе радость встречи с друзьями.
      - Хватит об этом, - пробормотала она, вписываясь на скорости пять миль в час в едва различимый в снежной круговерти вираж горной дороги. - Я добралась до города за пятнадцать минут, чтобы выбраться отсюда, похоже, потребуется не менее четырех часов.
      Полностью сосредоточив внимание на дороге, зигзагами взбиравшейся к шале, Ясмин выбросила из головы оживший было образ Хасана. Вместо этого она принялась думать о встрече с Оскаром и его доме, полном сейчас возбужденных гостей, с которыми она увидится через пару часов.
      Ясмин решила, что обязана всех очаровать.
      Ярко освещенные ворота шале сверкали ослепительной белизной. Благодарная Ясмин с облегчением въехала но двор, где ее "ситроен" тут же принял слуга; припарковавший машину среди незнакомых лимузинов, которые прибыли раньше. Ясмин быстро пробежала в снежной круговерти к дому и вошла в боковую дверь.
      Она собиралась надеть простенькое черное узкое платье, купленное еще в Париже. Платью было уже шесть лет, но благодаря классическому фасону оно и сейчас смотрелось великолепно. К платью очень подходило египетское ожерелье из сердолика и лазурита в золотой оправе - один из подарков Хасана. Ожерелье было очень крупным, а платье имело очень глубокий вырез па груди. Ясмин решила, что к такому наряду следует сделать какую-нибудь замысловатую прическу, что придаст ей неотразимый вид.
      Ясмин слишком долго старалась не выделяться своим внешним видом. Но сегодня вечером по некоторым причинам она решила вернуться в свет во всем своем блеске. Скоро ей исполнится двадцать пять, она - баронесса Ясмин де Сен-Клер и должна уметь покорять все и всех. Теоретически.
      Однако, разглядывая со всех сторон свое отражение в зеркале, Ясмин почувствовала себя неуютно: слишком ярко, слишком броско. Она так долго скрывала собственное тело под широкими свитерами и просторными рубашками, что теперь чувствовала себя почти голой.
      "Я не могу спуститься вниз и предстать перед таким количеством незнакомых людей в подобном виде, - подумала Ясмин. - Хасан требовал от меня, чтобы я всегда выглядела шикарно, но я просто отвыкла, я чувствую себя неловко".
      Она распахнула шкаф и быстро стала выбрасывать из него всю одежду, которую привезла с собой, в поисках чего-то более, на ее взгляд, пристойного. Наконец остановила свой выбор на черной юбке до пола и белой шелковой блузке с высоким воротом и длинными рукавами. Запястья были украшены кружевами. Быстро переодевшись, Ясмин решительно собрала волосы в привычный узел на затылке и водрузила на нос очки. В последний раз бросив взгляд в зеркало, она решительно направилась к двери. Ясмин выглядела совсем как пианистка-дебютантка перед выступлением в небольшом концертном зале. Впрочем, какое это имело значение?
      На лестнице ее встретили доносившиеся снизу звуки музыки, и Ясмин поняла, что нервничает.
      "Боязнь сцены, - подумала Ясмин. - Чувствую себя совершенной дурой. Может, шампанское поможет мне расслабиться?"
      Глава 18
      - Дорогая! Рада снова вас видеть! - едва спустившись с лестницы, услышала Ясмин высокий гнусавый голос.
      Вечеринка, казалось, была в самом разгаре. Быстро окинув взглядом зал, Ясмин увидела десятки прекрасно одетых людей, свободно передвигающихся во всех направлениях. Они оживленно беседовали с бокалами в руках. Главный зал шале был поистине грандиозным. Сводчатый потолок украшали пять черных люстр, сотни маленьких лампочек заливали зал веселым, ярким светом. В дальнем конце зала располагался громадный, в человеческий рост камин, по сторонам которого стояли не менее внушительных размеров бронзовые статуи обнаженных женщин, поддерживающие каминную полку. Округлые линии мощных бедер и грудей лоснились в свете всполохов гигантского костра, пылавшего в глубине камина.
      Ясмин стало интересно, была ли великолепная каминная полка в шале изначально, или же Ротенбург установил ее позже, приобретя на каком-нибудь очередном аукционе по выгодной цене. Легко можно было предположить, что Оскар купил этот дом, высоко в швейцарских Альпах, единственно с тем, чтобы завладеть таким роскошным камином. Иногда он проделывал подобные чудачества. Мысль эта напомнила Ясмин о том, что значит иметь большие деньги. Люди, подобные Оскару фон Ротенбургу, всегда могли позволить себе любые капризы. Может быть, потому он и был вечно весел.
      Ясмин повернулась к похожей па маленькую птичку женщине, которая стояла в нескольких шагах от нее. Баронесса Анжела фон Донинген, близкий друг Оскара, была моложавой дамой лет шестидесяти. Крошечная, элегантно одетая женщина, с огненно-рыжими волосами и прекрасной фигурой; годы, казалось, были не властны над ней.
      Когда Ясмин служила помощницей у Ротенбурга, баронесса частенько обедала с ними. Она всю жизнь коллекционировала предметы искусства и мужей, обладая неисчерпаемыми запасами энергии и денег, была остра на язычок и всегда весела.
      - Дорогуша, - затараторила баронесса, увлекая Ясмин в толпу гостей. Ты просто обязана познакомиться с моим последним мужем: он - итальянец, граф и чудно исполняет на рояле всякие джазовые композиции. Держу пари - вы такого еще не слышали!
      Анжела без труда скользила в толпе, ловко огибая ливрейных лакеев, разносивших на серебряных подносах хрустальные бокалы с шампанским. Ясмин чуть не налетела на нее, когда баронесса резко остановилась перед высоким, стройным джентльменом с бородкой, аккуратно постриженной клинышком. Из-под высокого, прикрытого темно-каштановыми волосами лба на Ясмин глянули выразительные бледно-голубые глаза. Виски мужчины украшала благородная седина. Ясмин с удивлением отметила, что он вовсе не молод, хотя это было присуще всем мужьям Анжелы.
      - Леонардо, ты должен познакомиться с Ясмин де Сен-Клер.
      Мужчина отвесил глубокий поклон и поцеловал руку Ясмин.
      - Ну разве он не изыскан? - с улыбкой заметила Анжела. - За то я его и люблю. Я решила, что в моем возрасте пора прекратить возиться с младенцами, и нашла мужчину, который дополняет меня своей внешностью, а не аппетитом. Он жутко декоративен, ты так не считаешь?
      Ясмин улыбнулась, не зная, на какой вопрос ей следует отвечать. Не исключено, что лучший способ вести себя с Анжелой - во всем с ней соглашаться. И вообще непонятно, как этот итальянский граф относится к тому, что его достоинства и недостатки обсуждают в его присутствии. Ясмин решила, что молчание будет лучшим ответом. Ей показалось, что Леонардо уже привык к подобному отношению. А возможно, преимущества женитьбы на Анжеле в значительной степени перевешивали такое маленькое неудобство, как отношение к себе как предмету мебели. И тут Леонардо подмигнул Ясмин, как бы намекая, что все в порядке и они с Анжелой прекрасно понимают друг друга. Ясмин стало весело, и она почувствовала себя менее стесненной.
      Неожиданно появилась Соланж.
      - А вот и ты! - воскликнула мадам Дюша, смачно целуя Ясмин в щеку. - Я так боялась, что ты застрянешь где-нибудь в снежных заносах.
      - Так оно и было. - Ясмин сердечно обняла подругу. - Но я все же добралась, несмотря на ужасную погоду.
      - Это все Оскар виноват: устраивать бал в Альпах в самый разгар зимы! Зимние балы всегда следует устраивать в тропиках. А теперь - идем со мной, я познакомлю тебя со всеми нужными людьми. Ведь ты годами не выходила в свет. Так что найдешь здесь немало перемен.
      - Такое впечатление, что все поменялись мужьями и женами, оглядываясь по сторонам, хмыкнула Ясмин.
      - Некоторые поменялись, но многие предпочли полностью новые браки. Надо сказать, подобные вечеринки с каждым годом приобретают все большую популярность.
      Если бы люди только менялись партнерами, это было бы не так интересно.
      Рассмеявшись, Ясмин продолжала двигаться сквозь толпу вслед за Соланж. Мадам Дюша познакомила Ясмин с сотней, как ей показалось, разных людей. Поначалу она пыталась запоминать их имена, но вскоре все лица, имена, титулы смешались у нее в голове. К тому же ей подали еще один бокал шампанского. Поскольку Ясмин не знала, о чем говорить с людьми, которым ее представляли, она вынуждена была довольно часто прикладываться к бокалу, чтобы как-то оправдать собственную неразговорчивость, и в конце концов почувствовала, что слегка опьянела. Но тут наконец зазвучала музыка. Грохот рок-группы буквально спас Ясмин, поскольку теперь она могла запросто притвориться, что слушает музыку.
      Ясмин удивило, что Оскар пригласил на такого рода вечеринку рок-группу. Ее участники были одеты в облегающие серебряные с черным костюмы типа комбинезона, переливавшиеся при каждом движении. Солисткой была чернокожая девушка с бесподобной копной курчавых волос, ореолом окружавших ее голову. Девушка была очень привлекательна, и сама об этом знала. Все мужчины повернулись к подиуму, на котором певица исполняла какую-то медленную блюзовую композицию. Ритмы стали захватывать Ясмин, и она очень скоро почувствовала, что невольно покачивается в такт мелодии.
      "Как прекрасно было танцевать, - печально подумала Ясмин, - когда я была ребенком - с бубном в руках, в нашей жалкой бедной хижине".
      Внезапно уставшая, Ясмин отделилась от группы гостей, с которыми ее оставила Соланж, и, пройдя через ряд смежных с залом комнат, обнаружила укромный уголок со стулом у окна. Одна из стен комнаты представляла собой раздвижную стеклянную дверь, ведущую на террасу с прекрасной деревянной балюстрадой. За стеклами бушевала снежная метель, и ветви высоких хвойных деревьев, окружавших шале, гнулись под тяжестью шапок мокрого снега. В ярком свете, исходившем из дома, падающие снежинки сверкали миллионами искр, создавая за окном сказочный белый мир.
      Прислонившись к оконному косяку, Ясмин закрыла глаза, благодарная тишине и покою этого уединенного уголка. Только теперь она поняла, до чего отвыкла от всей этой суеты за годы, проведенные в Англии. Там она всегда избегала шумных сборищ, подобных сегодняшнему, потому что они претили ее натуре. Теперь жизнь Ясмин вновь должна была измениться, и ей это не нравилось.
      Неожиданно Ясмин почувствовала на себе чей-то взгляд, но, оглянувшись, обнаружила, что комната пуста.
      И тут она услышала приглушенный шум на террасе. Она повернулась к окну и чуть не вскрикнула, увидев стоявшего на улице, в снегу, высокого человека, который пристально ее рассматривал.
      Человек был в лыжном костюме, и лицо его было скрыто горнолыжными очками. Уставившись на Ясмин, человек улыбнулся ей сумасшедшей улыбкой и исчез из виду. Мгновение спустя, окруженный клубами морозного воздуха, он вошел в комнату через стеклянную дверь.
      Ясмин вскрикнула, напуганная внезапностью его появления.
      - Простите за вторжение, - молодой человек стянул с головы шапочку и снял очки, - я вас испугал?
      Он говорил на прекрасном французском. Ясмин не могла сразу же не заметить приятные, мягкие черты красивого, чуть удлиненного лица. У него были высокие скулы, которые придавали ему восточный оттенок, правильной формы нос и широкий, живой рот. Прядь белокурых волос упала на блестящие голубые глаза.
      - Еще бы! Конечно, испугали! - воскликнула Ясмин. - Что вы там делали?
      - Приехал, - рассмеялся незнакомец. - Я спустился на лыжах от охотничьего домика, в котором живу. Это примерно в миле вверх по дороге.
      - Вы спустились на лыжах в такой снегопад? - ужаснулась Ясмин. - Но это же страшно опасно. Вы могли заблудиться или свалиться куда-нибудь. Да мало ли что могло случиться! Никто бы не знал, где вас искать. В такую метель к утру вы бы уже замерзли.
      - Вы говорите точно как моя матушка. Вам что, неизвестно, что без риска нет остроты ощущений?
      "Самоубийственная ахинея", - подумала Ясмин, а вслух сказала:
      - Если вы считаете жизнь такой уж скучной, вам следует попробовать нечто более захватывающее. Например, прыжки со скалы. Можете испытать острые ощущения.
      - Это верно, - с готовностью согласился мужчина. - Именно поэтому изобрели скоростной спуск и гигантский слалом. Если вы любите горные лыжи, вам должно быть это понятно.
      - Я люблю, - фыркнула Ясмин, - но совсем не из-за острых ощущений.
      - Вы мыслите рационально, - рассмеялся мужчина. - Понимаю. Сейчас вы скажете, что вам нравится чувство свободы, ощущение полета.., великолепные пейзажи, тишина и скрип лыж по снегу. И всякие подобные глупости.
      - Именно за это я люблю лыжи, можете считать меня глупой.
      - Хорошо. Тогда встретимся завтра на склоне и целый день будем слушать скрип снега.
      - Сомневаюсь.
      - Между прочим, меня зовут Шарль. Шарль Ламарке.
      А как вас зовут?
      Ясмин показалось, что она слышала где-то это имя, но не обратила на это внимания. Все имена казались ей знакомыми после сотен бесконечных светских представлений, которыми "осчастливила" се сегодня вечером Соланж. Тем более что она не собиралась когда-либо вновь встретиться с месье Ламарке.
      - Ясмин де Сен-Клер. Вас пригласили на этот вечер, или же вы так, наскоком?
      Вопрос, конечно, мог обидеть Ламарке, но не до такой же степени: Шарль неожиданно выпучил глаза и открыл рот.
      - Вы шутите, - потрясение выдавил он.
      - Разумеется, я не шучу. Вполне понятный вопрос, вам не кажется? В конце концов, вы явились сюда через окно. Откуда мне знать, что вы не вор или что-то в этом роде? Может быть, мне следует позвать Оскара, и посмотрим, что он скажет?
      - Во-первых, Оскар никогда не помнит, кого он приглашает па свои вечера. А во-вторых, я вовсе не то имел в виду. Вы действительно Ясмин де Сен-Клер?
      Ясмин немного удивилась, но, подняв глаза, встретила очень странный и очень напряженный взгляд.
      - Разумеется, - ответила она. - А что в этом такого? И почему вы спрашиваете?
      - Дело в том, что я многие годы мечтал встретиться с вами - вот почему.
      Ясмин решила, что он шутит, но, взглянув на своего собеседника, поняла, что он предельно серьезен. Она занервничала.
      - Боюсь, что я вас не знаю. Каким образом вы могли годами мечтать, как вы утверждаете, о встрече со мной?
      - А вам ничего не говорит мое имя?
      - Что-то знакомое.
      И тут Ясмин вспомнила тот день, много лет назад, когда она сидела в конторе "Фуке, Ренан и Латур". Там присутствовал еще Анри Ламарке, банкир Андре. Человек очень высокомерный, без чувства юмора. Но этот молодой человек не имел ничего общего с суровым, неприятным стариком.
      - Вы - родственник Анри Ламарке?
      - Он мой отец.
      - Трудно поверить!
      - А вы попытайтесь.
      - Мир тесен.
      - Замечательно, не правда ли?
      В тот давний день Ясмин была как в тумане. Все в конторе были приятны и обходительны с ней, за исключением месье Ламарке, смотревшего на Ясмин свысока. Теперь она встретила его сына, который стоял мокрыми ногами на дорогом персидском ковре и смотрел на Ясмин, как на выставочный экспонат.
      - Что ж, вот вы наконец меня и встретили, - холодно сказала Ясмин, хотя чувства в ней так и кипели. Перед ней был человек, соединяющий ее с прошлым. Ясмин захотелось оказаться где угодно, но только не здесь, в этой комнате, наедине с этим свидетелем давней жизни. - Полагаю, пришло время присоединиться к гостям. Рада была познакомиться, - с истинно великосветским высокомерием произнесла она.
      Ясмин направилась к выходу, но Шарль Ламарке преградил ей путь. Стремительным жестом он взял Ясмин за руку:
      - Нет, подождите. Прошу вас.
      Ясмин овладела паника, и она чуть было не бросилась бежать. Но это выглядело бы нелепо. В конце концов, он, несомненно, не собирался обидеть Ясмин.
      Ламарке выглядел таким несчастным, а большие мужчины, по мнению Ясмин, кажутся смешными, когда выглядят несчастными, так что она немного успокоилась и даже улыбнулась.
      - Не можем ли мы немного поговорить? - тихо попросил Ламарке.
      - Конечно, - согласилась Ясмин. - Только я, кажется, выпила бы еще шампанского. А вы не хотите?
      - Через минуту. - Не выпуская руки Ясмин, Шарль провел ее обратно к окну и усадил па стул рядом с собой. - Просто я все еще немного ошарашен, я так долго ждал встречи с вами. Я боюсь потерять вас в толпе.
      По правде говоря, именно на это и рассчитывала Ясмин.
      Впрочем, она решила, что не будет особого вреда, если они посидят здесь еще немного, а потому промолчала.
      - Я надеялся познакомиться с вами, когда узнал, что вы живете в Париже, и только я собрался к вам, как вы опять неожиданно куда-то исчезли. Это было давно. Куда вы тогда уехали?
      - Продолжать учебу, - лаконично объяснила Ясмин.
      - Где?
      "Допрашивает меня, как полицейский", - мелькнуло в голове Ясмин.
      - Сначала я поступила в Оксфорд, где защитила диплом, потом окончила Лондонскую экономическую школу.
      - В самом деле? - Шарль, казалось, не верил своим ушам. - Не могу поверить. Вы же простая...
      - Простая что? - сверкнула глазами Ясмин. В голове ее зазвучали знакомые слова: "Кто ты такая? Простая марокканская проститутка", и она решила не отводить взгляд в сторону.
      - Ну-у-у, знаете... Я хотел сказать, ваше прошлое такое.., такое разное, если вы понимаете, что я хочу сказать.
      - Разное? Нет, не понимаю, что вы хотите сказать. В каком смысле разнос? По-вашему, я слишком тупа, чтобы получить диплом?
      - Нет-нет. Я не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что очень необычно, чтобы женщина получила диплом.
      - Ничего здесь необычного нет. Многие женщины получают степени. Где вы росли? В горах?
      Шарль рассмеялся:
      - Поверить не могу в свою удачу. Я наконец встретил вас, и вы оказались даже лучше, чем в самых смелых моих мечтах - красивая и к тому же умная! Я всегда считал, что ум в женщине - самая эротическая часть ее натуры.
      Ясмин почувствовала, что теряет нить разговора.
      - Мой отец работал в "Кредит Франсез" в Танжере. С того самого момента, как он рассказал мне, что Андре оставил вам все, мне захотелось познакомиться с вами.
      Ясмин смотрела на свои руки. И молчала.
      - То была самая романтическая история из всех мной когда-либо слышанных, - продолжал Шарль, не обращая внимания на молчание Ясмин. - Он послал вас учиться в Швейцарию, правильно? В какую школу вы ходили?
      - Лотремо.
      - Это возле Лозанны?
      - Да. - Ясмин никак не могла собраться с мыслями.
      - После смерти Андре мой отец переехал в Париж. Я был уверен, что встречу вас там. А тот человек - Хасан Халифа, я не ошибаюсь? - он повсюду вас искал, но вы пропали. Куда вы уехали? И почему? Для меня это было мистической загадкой.
      Ясмин снова встала. Она чувствовала, что задыхается.
      - Я действительно выпила бы бокал шампанского, если не возражаете.
      - Конечно-конечно, - поспешно согласился Шарль, глядя на нее завороженным взглядом. - Как невнимательно с моей стороны!
      Ни на минуту не выпуская руки Ясмин, Ламарке вышел с ней из комнаты, и они оказались в водовороте людей, циркулировавших по большому залу. Со всех сторон на них обрушился грохот музыки и шум голосов.
      Мимо них промчался официант с подносом бокалов, Ясмин успела схватить шампанское. Одним глотком она выпила золотистую, искрящуюся жидкость. Шарль тут же принял у нее пустой бокал, вернул его на поднос и сразу же вручил Ясмин очередной.
      - Вы, кажется, очень напряжены, - засмеялся Ламарке. - Выпейте еще. Это поможет вам немного расслабиться, а потом мы можем потанцевать. Музыка потрясающая, правда? Что это за группа, кстати?
      "Я не напряжена, - подумала Ясмин. - Мне просто невыносим этот самоуверенный человек!"
      Она взглянула на Ламарке, но тот смотрел в зал и на певицу.
      - Обратите внимание на эту бесподобную женщину, - шепнул он на ухо Ясмин. - Нет, она, несомненно, не может сравниться с вами по красоте. - Тут Шарль пристально посмотрел на Ясмин, словно впервые ее увидел. - Зачем вы носите волосы в этом нелепом пучке? И что это за наряд хористки? - Отойдя на расстояние руки, Шарль оглядел Ясмин с ног до головы. - Я вас представлял совершенно не такой, - сообщил он неодобрительно. - Вы должны носить вуаль, цепочки и бриллианты! А волосы следует распустить. И вам не надо носить очки! - Ламарке протянул руку, чтобы снять с Ясмин очки.
      - Не трогайте! - резко крикнула Ясмин. - Цель всей моей жизни - жить, как мне хочется, а вовсе не в соответствии с вашими юношескими фантазиями о моем образе!
      Рука Шарля стремительно упала вниз. Он выглядел неожиданно смущенным.
      - Простите. Вы абсолютно правы. Вы меня простите?
      Ламарке выглядел таким жалким, что досада Ясмин куда-то улетучилась.
      - Кажется, да. Но прошу вас, не пытайтесь изменить мой внешний вид прямо посреди этого зала.
      - Не стану об этом и мечтать. - Улыбка снова появилась на лице Шарля, и он быстрым жестом откинул с глаз прядь белокурых волос. - Я переделаю вас позже. Позже я хочу видеть вас такой, какой всегда видел в своих мечтах.
      Когда мы останемся наедине.
      Ясмин вздрогнула, как только до нее дошел смысл последней фразы. Но прежде чем она успела что-либо ответить, рядом с ними очутились танцующие Оскар и Соланж.
      Увидев Ясмин, Оскар резко затормозил и, оставив Соланж, подхватил Ясмин за талию.
      - Мой танец! - провозгласил он громогласно и увлек Ясмин в центр зала.
      Прежде чем она успела произнести слово, толпа уже поглотила их. Ясмин потеряла из виду Соланж и Шарля.
      Она целиком отдалась танцу. Оскар танцевал с грацией медведя, и Ясмин приходилось быть очень внимательной, чтобы уберечь свои ноги. То же самое приходилось делать и прочим танцующим рядом с ними. Видя, как шарахаются от них пары, Ясмин рассмеялась.
      - С вами здорово танцевать, гораздо приятнее, чем смотреть какие-нибудь дурацкие фильмы, - крикнула она, пытаясь перекрыть грохот музыки.
      - Я задался целью потерять за сегодняшний вечер пятнадцать фунтов веса, - заорал в ответ Оскар. - Между прочим, что это за деревенщина, с которым вы беседовали? Он выглядел как-то странно, даже испуганно.
      - Это Шарль Ламарке. Он утверждает, что вы его пригласили.
      - О Господи, и вправду пригласил. Ламарке живут в соседнем шале, вверх по дороге. Вообще-то я приглашал их всех. Он не говорил, старик тоже здесь?
      - Не говорил.
      - Очень трудно перекрикивать этот грохот. Забудьте о Ламарке и танцуйте. Мне еще осталось семь фунтов.
      Но Шарль Ламарке не забыл о Ясмин. Через три минуты она увидела, как он решительно пробивается в их направлении сквозь толпу трясущихся тел. Лицо Шарля выражало тревогу.
      - Вы позволите разбить вашу пару? - прокричал Ламарке, обнимая Ясмин за талию.
      Оскар, ни на секунду не прекращая притопывать, обратился к какой-то юной красотке в ярко-красном платье, которая танцевала закрыв глаза. Вырвав ее из рук низенького лысого толстяка, ее партнера, Ротенбург унесся с ней в сторону подиума.
      В это время Шарль крепко прижал Ясмин к себе. От его костюма пахло свежим ароматом какого-то дорогого мыла. Мелодия была быстрой, но Шарль не танцевал. Он стоял, совершенно замерев, и плотно прижимал к себе Ясмин. Потом зарылся лицом в волосы Ясмин за ее ухом и сделал глубокий вдох.
      - Что вы делаете? - спросила Ясмин, отшатнувшись.
      - Танцую, - прошептал Ламарке. - Вы можете помолчать во время танца?
      - - Конечно, могу. Но это не медленный, а быстрый танец. В таком танце вы должны находиться на расстоянии от меня не менее полутора футов.
      - Но я не хочу быть в полутора футах от вас. Я хочу вас обнимать. Давайте представим себе, что это медленный танец.
      - Что за нелепость!
      - Вовсе нет, - выдохнул Шарль в ухо Ясмин. - Это замечательно. Где ваша комната? Давайте поднимемся наверх.
      - Что-о-о?
      Ясмин с силой оттолкнула Ламарке, отчего тот наткнулся на танцевавшую за его спиной пару.
      - Я опять бестактен? - Он выглядел оробевшим.
      - Да! - сверкнула глазами Ясмин. На этот раз мальчишеская ухмылка Шарля начала действовать ей на нервы. - Это что - ваша манера обольщения женщин: щедро извиниться за неделикатное обращение и тут же снова его повторить?
      - Раньше это всегда срабатывало, - пожал плечами Ламарке. - Вы, должно быть, особый случай.
      - Я даже вас не знаю!
      - Нет, знаете, - мгновенно ответил Шарль. - Я представился вам буквально полчаса назад. К тому же сейчас не 1940 год. И ради Бога, не изображайте из себя святую невинность.
      Ясмин вскрикнула и бросилась бежать. Лишь ворвавшись в свою комнату и захлопнув за собой дверь, она смогла спокойно перевести дыхание. Что за отъявленный наглец!
      Что за нахальство! Что за ужасный человек!
      Вновь обретя наконец способность мыслить спокойно, Ясмин взглянула на себя в зеркало. Было ясно: как бы она ни старалась спрятать свое прошлое, это было невозможно. История, подобная истории Ясмин, была слишком интересна и потому долго еще будет будоражить свет. Слова Шарля Ламарке напомнили об этом Ясмин, а ведь он не знал и половины всех обстоятельств.
      Очень типично для человека, не знавшего Ясмин, но слышавшего историю о том, как Андре оставил все свое имущество восемнадцатилетней девчонке-марокканке. Причины такого поступка, разумеется, становились очевидны всякому, кто брал на себя труд минуты две поразмыслить над ситуацией.
      "И это на всю жизнь", - подумала Ясмин в бешенстве.
      С этим было трудно спорить. Никто не примет сторону Ясмин, даже если она расскажет всю правду. И дело не в правде - реальность была совершенно неинтересна, каждый вносил свою долю фантазии. Представление Ламарке о Ясмин было затуманено десятилетней игрой его собственного воображения на заданную тему.
      И не важно, где Ясмин будет жить, чем заниматься, - всегда появится кто-то, кто примется о ней сплетничать. И Ясмин увидела единственный способ, который поможет ей справиться с общественным мнением: она должна заработать столько денег, стать такой богатой, что ей будет совершенно безразлично, что они там говорят или думают. К тому же это должно заполнить ее время и ее жизнь. Ясмин займется предприятиями Сен-Клера и воздвигнет из них многомиллионную долларовую глухую стену, способную защитить ее от всех и вся. И не важно, с чего начнется ее карьера, - важно, чем она закончится. Этого будет достаточно, чтобы заставить несносных банкирских сынков дважды подумать, прежде чем дать волю своим нелепым фантазиям насчет Ясмин.
      Она легла на постель, пытаясь разобраться в своих эмоциях. В жизни, которую Ясмин только что себе определила, она будет одинокой. Но в то же время она будет и независимой. Овчинка стоила выделки.
      В дверь постучали, и Ясмин стремительно села на постели.
      - Кто там?
      - Это я - Шарль.
      - Уходите, ради всего святого.
      - Послушайте, я действительно прошу прощения. Вы должны впустить меня. Вы должны меня простить. Я никак не хотел обидеть вас.
      - Уходите, слышите?
      - Я не уйду, пока вы не скажете, что простили меня. Я буду стоять здесь и стучать в дверь, пока вы не откроете.
      Обещаю, что пальцем вас не трону. Пожалуйста, только откройте дверь, чтобы я еще раз смог увидеть ваше лицо.
      Ясмин встала, подошла к двери и открыла ее.
      - Ну хорошо. Теперь вы увидели мое лицо. Этого достаточно? Могу я наконец лечь спать?
      - А вы не спуститесь вниз?
      - Нет, я устала. Уже полночь.
      - Мне ужасно жаль. И я как-нибудь вам это докажу.
      Обещаю оставить вас сегодня вечером в покое, только, умоляю, скажите, мы с вами еще когда-нибудь встретимся?
      Может быть, через несколько дней?
      - Через несколько дней я уеду, все эти дни я занята.
      "Он ведь не отстанет", - тоскливо подумала она.
      - А когда вы уезжаете? Не исчезайте снова.
      - Я не исчезаю и никогда не исчезала. Я возвращаюсь в Париж заниматься делами Андре.
      - Тогда прекрасно: я приеду в Париж, чтобы встретиться с вами. Могу я снова увидеть вас, когда все утрясется?
      - Не думаю, Шарль. А теперь, если не возражаете, я отправлюсь в постель. Спокойной ночи.
      Ясмин захлопнула дверь и повернула ключ в замке. Она расслышала, как Ламарке смущенно пробормотал за дверью: "Спокойной ночи!"
      Дождавшись, когда его шаги на лестнице стихнут, Ясмин устало сняла блузку и юбку и натянула через голову ночную рубашку. Забравшись под большое пуховое стеганое одеяло, она подумала о своем возвращении в Париж и о том, как.., оградить себя от Хасана.
      Судя по тому, что знала Ясмин о мужчинах в целом и о мужчинах-арабах в частности, ей не так легко будет с Халифой справиться. Ясмин должна держать его в ежовых рукавицах. Это было не такой уж простой задачей. Особенно если учесть, что сам Хасан глубоко уверен, что может командовать Ясмин одним движением пальца.
      Неожиданно Ясмин покраснела в темноте. Взять дело в свои руки оказывалось совсем не просто. Движение пальца Хасана было средством сильнодействующим. Ясмин задумалась, сможет ли противостоять этому, хватит ли у нее сил, как только Хасан станет оказывать на нее свое сексуальное воздействие.
      "В рай силком, - подумала Ясмин, - вот как можно это определить".
      Ее новому имиджу абсолютно безразличной к сексу леди предстояло по-настоящему тяжкое испытание. Ясмин задумалась над проблемами, ожидавшими ее в Париже, и Шарль Ламарке совершенно вылетел из головы.
      6
      Париж, 1983 год
      Глава 19
      Однако все оказалось не столь страшно, как предполагала Ясмин. В Париже она с головой погрузилась в работу по изучению всех аспектов виноделия и винного бизнеса. Ясмин сообщила Хасану, что хочет все об этом знать, и он устроил ей знакомство по полной программе. Халифа не только показал Ясмин, как работают виноградники Сен-Клера, но день за днем они следили за динамикой бизнеса на других виноградниках Франции. Ясмин проводила долгие часы в библиотеке, изучая историю различных областей и всю имеющуюся литературу по производству вина и его продажи.
      Она также изучала технологию производства и сбыта вина в Калифорнии и открыла, что калифорнийские производители в последние годы стали применять для сбора винограда технику. На сбор винограда вручную, в корзины, уходили дни, в то время как механическая уборка занимала часы. Урожай мог погибнуть от неожиданных проливных дождей или штормов, и тогда весь виноград этого года мог пропасть уже в поле. Быстрая механическая уборка, полагала Ясмин, могла предотвратить подобную катастрофу.
      Кроме того, вопреки традиционным представлениям французских виноградарей механическая уборка оказалась более избирательной: под пресс попадали только зрелые гроздья. Механическое встряхивание лозы вызывало отделение зрелых плодов - незрелый виноград оставался на ветвях. Кроме того, не повреждались черенки. Листья также легко снимались с веток и убирались за пределы виноградника.
      Уставшая, с затекшей шеей, Ясмин сняла очки, откинулась на спинку стула, вытянула сплетенные руки вверх и по-кошачьи потянулась.
      - Боже, мне следует заняться массажем, - сказала она. - В колледже у нас была девушка, у которой был личный массажист, он приходил к ней ежедневно во время экзаменационной сессии. Что ж, сейчас это звучит вполне актуально. Маргарет - так ее звали - утверждала, что массаж способствует большей сосредоточенности. Разумеется, никто ни минуты не сомневался, что Маргарет ограничивала сеансы исключительно внешним массажем.
      - Так, может быть, и тебе следует взять на вооружение такую методику. - Хасан пристально посмотрел на Ясмин. - Ты совсем себя не жалеешь, детка. Я наблюдаю за тобой вот уже пять месяцев. У тебя нет друзей, ты не ходишь в театр, ты не живешь...
      - Я довольна своей жизнью, - перебила Ясмин, положив руку на стопку лежавших перед ней бумаг. - Мне больше ничего не нужно.
      - Может, и так. Но не думаю, чтобы это было полезно для твоего здоровья. Ты живешь в одной из величайших столиц мира, со всеми се развлечениями, бесподобной кухней, чувственными наслаждениями.., самой жизнью, а ты не участвуешь во всем этом. Мне кажется, тебе следует отвлечься.
      - Что ж, может быть. В следующем месяце, возможно.
      - А почему не завтра? Я отменил все дела и вечером буду совершенно свободен. Я могу пригласить тебя на ужин. Мы можем пойти в ночной клуб. Что угодно, лишь бы ты отвлеклась. Ты слишком молода, чтобы похоронить себя. Дай жизни шанс, прежде чем поймешь, что уже слишком поздно.
      Ясмин согласилась. Но назавтра пожалела о своей уступчивости. У нее оказалось много работы, и целая кипа бумаг, которые настойчиво требовали, чтобы Ясмин срочно с ними разобралась. Но если она должна быть готова к семи часам, следовало поторопиться. Кроме того, существовала вечная проблема - что надеть? Ведь Хасан не поведет ее в простое бистро на набережной. Скорее всего они пойдут в какое-нибудь невыносимо помпезное место. Серый свитер и строгая юбка вряд ли будут там уместны. Придется просмотреть весь свой гардероб.
      "Пожалуй, пора кончать работу, - устало подумала Ясмин. - Беатрис уже давно ушла домой. И между прочим, Хасан прав. Не следует с таким безрассудством полностью, с головой, отдаваться работе. Хотя его заявление о том, что может оказаться "слишком поздно" излишне мелодраматично. Слишком поздно для чего? Для того чтобы понять, что я - лишь топливо для фантазии других людей?"
      Ясмин аккуратно отложила бумаги, надеясь, что этот вечер с Хасаном не станет "слишком поздним". Нет, надо будет постараться быть с Хасаном приветливой. В конце концов, они с Халифой занимаются одним делом, так что лучше избегать острых углов.
      ***
      Приняв ванну, Ясмин выбрала в шкафу подходящий, как ей показалось, к случаю наряд. Это было изумрудного цвета шелковое платье со свободной юбкой и облегающим лифом, пышные рукава его красиво колыхались при малейшем движении. Цвет платья замечательно оттенял смуглую кожу Ясмин. Одевшись, она прошла в кабинет и только было принялась просматривать газеты, как в комнату вошел Хасан. Взглянув на него, Ясмин удивилась.
      Все это время Хасан держался с ней подчеркнуто официально, но этим вечером он опять выглядел хищником, так напугавшим Ясмин во время их первой встречи. Походка его снова обрела легкую грациозность пантеры.
      - Брось это! - Хасан медленно поднял Ясмин под руку со стула и, взяв у нее газету, швырнул на стол, после чего поднес к губам ладонь Ясмин и поцеловал. - Выглядишь очаровательно. - Хасан с головы до ног окинул взором Ясмин. - Одета, на мой взгляд, несколько безвкусно, но ты настолько красива, что можешь носить любой камуфляж. Ты слишком много времени провела среди англичан. А у них ужасный вкус в еде и одежде. Прическу я еще допускаю, но... ты и в самом деле не можешь обойтись без очков?
      - Могу.., кажется, могу. - Ясмин сняла очки. - Собственно говоря, я пользуюсь ими только для чтения.
      - Сегодня вечером я сам буду тебе читать. А теперь - пошли. Внизу ждет такси.
      - Я надену пальто. - Ясмин подозрительно глянула на Хасана.
      Что-то в нем сегодня было необычное, но Ясмин никак не могла уловить, в чем же произошла перемена. Речь Халифы была учтива, но в движениях таилась какая-то опасность. Ясмин подошла к шкафу и хотела было достать оттуда черное в полоску пальто, но Хасан остановил ее.
      - Не это, малышка. - Отстранив Ясмин, Хасан достал из шкафа висевший рядом с пальто норковый жакет, тот самый, что сам подарил Ясмин шесть лет назад. - Надень лучше это. Доставь мне удовольствие, хорошо?
      По правде говоря, жакет смотрелся на Ясмин гораздо лучше, а шелковистый мех приятно защекотал щеки, когда Хасан накинул норку на плечи Ясмин. Она уже и забыла это потрясающее ощущение. Но когда они проходили через холл, Ясмин мельком увидела свое отражение в большом зеркале у двери: изумрудное платье с юбкой-колоколом подчеркивало поразительную длину и стройность ног, воротник мехового жакета, обрамлявший лицо Ясмин, делал се глаза, не спрятанные более за очками, большими и темными.
      Хасан вывел Ясмин на улицу и усадил на заднее сиденье огромного зеленого "мерседеса". Откидываясь на мягкую спинку, он назвал водителю адрес.
      - Это совершенно замечательный ресторан, - сообщил он Ясмин. Классический, как все говорят. После него я намерен сводить тебя куда-нибудь потанцевать. Или ты уже забыла, что такое танцы?
      Ясмин рассмеялась:
      - Нет, не забыла, но не уверена, хочется ли мне танцевать.
      - Это мы увидим после ужина. Мы же не собираемся танцевать прямо сейчас.
      И действительно. После прекрасного ужина и распитой бутылки вина Ясмин почувствовала легкое головокружение и приступы веселья. И ей ужасно захотелось танцевать. Поэтому они отправились в небольшой клуб на левом берегу Сены.
      Вдоль тротуара у здания клуба выстроились и длинные лимузины с ожидающими в них шоферами, и микролитражки, и мотоциклы. Молодые люди самой разнообразной внешности стояли, прислонившись к стене, или сидели на ступеньках клуба. Некоторые были одеты по входившей в то время панк-моде, в то время как другие выглядели под стать бунтарям художникам. В самом клубе была та же картина.
      Весьма элегантные дамы и мужчины в смокингах танцевали рядом с извивающимися и трясущимися, размалеванными всеми цветами радуги парнями и их подружками.
      Хасану удалось довольно быстро отыскать свободный столик. Он спросил у Ясмин, что бы она хотела выпить.
      - Если ты, разумеется, хочешь выпить. - Он пристально посмотрел на Ясмин. - Здесь можно достать что угодно.
      Не желаешь порцию кокаина?
      - О нет! - удивленно уставилась на Хасана Ясмин. - Благодарю, лучше выпить., Полуприкрытые глаза Хасана, блеснули, но лицо его оставалось серьезно.
      - Просто поинтересовался. Я же не знаю, чему ты могла научиться за столь долгое отсутствие. Кокаин - последний писк моды, но мне он не очень нравится. Сам по себе он неплох, по только не для занятий любовью. В этом случае лучше гашиш. Тебе нравится гашиш?
      - Нет, - лаконично ответила Ясмин.
      - Я так и думал, - резко засмеялся Хасан.
      Смех этот неприятно поразил слух Ясмин, но она решила отбросить свою досаду и перевела взгляд на массу трясущихся тел на площадке. Музыка безжалостно гремела, и зажигательный ритм властно звал на площадку. Но они не успели еще сделать заказ, кроме того, не хотелось толкаться в толпе.
      Хасан проследил за направлением взгляда Ясмин.
      - Сейчас там слишком многолюдно. Не заказать ли нам пока бутылку шампанского? А тем временем посмотрим шоу.
      Ясмин кивнула. Было очень забавно наблюдать за толпой. Одна пара привлекла внимание Ясмин. Девушка с пышной гривой ниспадавших на плечи белокурых волос была одета в платье с глубоким вырезом. При малейшем движении девушки вырез раздвигался, давая возможность присутствующим лицезреть высокие, упругие груди. Танцевавший же с девушкой парень, казалось, совершенно забыл о своей партнерше. Взгляд его беспрерывно блуждал по залу, останавливаясь то на одном, то на другом женском лице. Ясмин поразило хищническое выражение этого взгляда. Ей представлялось, что такой роскошной партнерши было более чем достаточно. Но парень, очевидно, придерживался иного мнения. Похоже, он хотел всех женщин сразу. Никаких обязанностей, никаких привязанностей, никаких препятствий - только физическое удовольствие.
      Ясмин задумалась, как можно существовать с таким отношением к жизни? А может, это наилучший путь: человек заботится исключительно о своих физических потребностях, не утруждая себя такими неприятными, обременительными вещами, как моральные ограничения. Никто не может ранить ваши чувства, связанные с тонкими духовными отношениями, потому что этих чувств просто нет. Все равно что каждый вечер посещать новый ресторан. Если один вам не понравился - что за беда? Завтра вечером пойдете в другой.
      А что случится, если один ресторан понравится вам больше других? Что тогда? Нет, уж лучше, от греха подальше, не ходить по ресторанам вообще.
      Пришел официант, принес шампанское и два бокала.
      Мастерски открыв бутылку, он наполнил бокалы и удалился. Хасан на этот раз не стал даже пробовать вино на вкус.
      Он протянул бокал Ясмин.
      - Может быть, это разбудит в тебе желание потанцевать, - улыбнулся он. - Это - лучшее из того, что они здесь имеют, но шампанское не слишком хорошее. Считай, что это часть твоей профессиональной подготовки. Классический пример, каким шампанское быть не должно.
      Ясмин отпила, и вино ей понравилось.
      - Вот так. Выходит, что ты не очень преуспел в моем обучении, засмеялась она. - По моему убеждению, вкус замечательный.
      Глядя на танцующих, Ясмин выпила бокал до дна. После этого Хасан встал и повел Ясмин на площадку. Они отыскали свободное пространство как раз перед началом очередной песни. Не такой истерически громкой, как предыдущая. Ясмин почувствовала себя очень уютно во власти блюзового ритма. Собственно говоря, лишь начав двигаться, она поняла, до чего сексуально звучит эта мелодия. Бедра ее вдруг начали ритмично подергиваться, словно тело имело свою собственную память, которая не подчинялась Ясмин. Все более и более увлекаясь музыкой, Ясмин стала забывать, где находится. Вскоре все ее тело полностью слилось с ритмичными звуками, глаза закрылись, а голова откинулась назад.
      Краешком затуманенного сознания она почувствовала, как руки Хасана принялись вытаскивать из ее прически одну заколку за другой, пока вся масса тяжелых пышных волос не обрушилась, подобно каскаду воды, ей на спину.
      Чувствуя приятную тяжесть волос на спине, Ясмин еще глубже погрузилась в неумолимый ритм танца. Руки ее медленно поднялись над головой, и Ясмин позволила себе расслабиться до полной непринужденности.
      Словно сквозь сон она почувствовала, как Хасан положил руки ей на бедра и притянул к себе. Но Ясмин не прекратила танец. Она продолжала двигаться, слегка ударяясь о бедра Хасана. Хасан подстроился под ритм Ясмин и словно слился с ней. Губы его мягко легли на губы Ясмин. Она ощутила чувство слияния и забылась в нем, словно они находились в таком движении уже час. Потом музыка кончилась.
      - Пойдем, - тихо предложил Хасан.
      Обняв Ясмин за плечи, он провел ее сквозь толпу, помог надеть жакет и вывел на улицу. Ясмин тряхнула головой, пытаясь вспомнить, почему она не хотела танцевать, и не смогла. Ей понравились танцы. Она действительно желала танцевать еще - ночь напролет. Но прежде чем Ясмин это поняла, она уже очутилась на заднем сиденье "мерседеса", и звуконепроницаемая стеклянная перегородка отделила ее и Хасана от водителя, заключив их в тесное темное пространство автомобиля. Как только машина двинулась, Хасан снова припал к губам Ясмин сильным, поглощающим поцелуем.
      Сознание Ясмин теперь не воспринимало ничего, кроме слегка шевелящихся губ Хасана и его языка. Язык проник в ее рот, заявляя свои властные права. Руки Халифы, обнимавшие лицо Ясмин, скользнули вниз, на ключицы, потом на чаши ее грудей. Здесь его пальцы ухватили соски Ясмин, мгновенно отвердевшие в ответной реакции. Подобные ощущения так давно не охватывали тело Ясмин, что она почти застонала, чувствуя их напряженность. Как могла она забыть это состояние? Как могла так долго жить, не испытывая всепоглощающей силы безумных наслаждений?
      Ясмин расслабилась, откинувшись на сиденье, и почувствовала, как Хасан осторожно задрал ей юбку на бедра.
      Затем он уверенно запустил руку под эластичное нижнее белье и проник в теплое пространство между бедер Ясмин.
      Они, по собственной воле, приподнялись, встречая его пальцы, и ноги Ясмин медленно раздвинулись, предоставляя руке Хасана возможность свободнее проникнуть к повлажневшему лону. Словно продолжая прерванный в клубе танец, тело Ясмин принялось ритмично двигаться Навстречу руке Хасана. Она скорее почувствовала, чем услышала резкий вздох, вырвавшийся из груди Халифы. Поцелуй его вдруг стал более настойчивым, словно Хасан намеревался высосать из Ясмин всю жизнь. Зубами он слегка покусывал ее губы. Потом он немного приспустил Ясмин вниз по сиденью и, прижавшись всем телом, придавил одну ее ногу своей, а вторую отвел коленом в сторону.
      Распахнутая полностью, Ясмин застонала от потрясения, как только пальцы Хасана глубоко погрузились в скользкую влажность ее тела. Отвернув голову в сторону, Ясмин закричала в экстазе от захвативших ее ощущений.
      "О Аллах! - смутно подумала она. - Слишком быстро.
      Это слишком быстро! Я слишком изголодалась и теперь могу потерять рассудок от малейшего прикосновения".
      Но мысли ее очень скоро улетели прочь под давлением стремительного потока удовольствия, мощью истекавшего из пальцев Хасана. Он припал к губам Ясмин, заглушая очередной крик неконтролируемого наслаждения.
      Как только напряжение несколько спало и Ясмин медленно вернулась в реальность, она увидела себя сидящей на заднем сиденье лимузина; впереди, за стеклянной перегородкой, маячил силуэт шофера, на лице Халифы сияла легкая улыбка победителя. Рука его уверенно лежала на холмике внизу живота Ясмин, а пальцы все еще оставались глубоко в ее плоти...
      - Еще? - Рука Хасана начала новую серию ритмичных движений, а глаза лукаво блеснули.
      Ясмин почувствовала, как стынет ее кровь, а чувство глубокого самозабвения постепенно сменяется парализующим ее смущением. Она посмотрела на невозмутимый затылок водителя и попыталась сесть ровно.
      - Нет, пожалуйста, я... - начала было Ясмин, но Хасан, почувствовав ее смущение, издал горловой смешок.
      - Понимаю, малышка. Не здесь. - Он помог ей сесть ровно, расправил юбку на коленях и накинул на плечи жакет. - Машина будет у моего дома через несколько минут.
      Там мы сможем продолжить в более спокойной обстановке. Я только хотел дать тебе возможность почувствовать вкус того, о чем ты так долго скучала.
      Глядя в улыбающееся лицо Халифы, Ясмин неожиданно захотелось вернуться в панцирь собственного никому не подчиняющегося существования. Ей совсем не хотелось того, чему она лишь мгновение назад так легко поддалась.
      Как могла она допустить случившееся? Ясмин чувствовала себя униженной. Ей совсем не хотелось ехать в квартиру Хасана, не хотелось заниматься тем, что он спланировал для Ясмин на остаток ночи. Она почувствовала, как мощные щупальца плотоядного существа Халифы снова сжимают ее, намереваясь раздавить полностью.
      - Нет! - воскликнула Ясмин, сознавая, что прозвучало это излишне громко, - Я хочу сказать, нет - мне надо домой. Прости, но я не хочу.
      Слабое давление руки, лежавшей на плече Ясмин, сменилось напряженным стискиванием.
      - Я правильно понимаю, что тебе на сегодня достаточно? - прозвучал в темноте полный сарказма голос Халифы.
      - Прошу тебя, мне не хотелось бы, чтобы ты неверно меня понял. - Ясмин изо всех сил старалась говорить спокойно. - Просто сегодня вечером мне хотелось немного расслабиться, но.., не до такой степени. Извини.
      - А мне показалось, что тебе понравилось, или я ошибаюсь? Ты можешь мне честно сказать - тебе не понравилось?
      - И да и нет. Мне понравилось.., но в то же время не понравилось, потому что я не хочу, чтобы наши отношения вернулись в прежнюю плоскость. Я не испытываю в этом нужды.
      - Но раньше испытывала?
      - Нет. Я имею в виду, это не было...
      - Не было чем? У тебя кто-то появился? - Хасан разразился смехом, но смех был неприятным. - Ну конечно же, я должен был догадаться, что у тебя появился кто-то еще. Такому телу, как у тебя - созданному для удовольствий, - нельзя так долго оставаться в одиночестве. Кто он?
      - У меня никого нет, Хасан. Но дело не в этом, дело в том, что я... Ясмин неожиданно поняла, что машина остановилась. Они приехали к дому Хасана, и Ясмин с особой, поразительной ясностью поняла, что не хочет подниматься в его квартиру. - Прошу тебя, Хасан, мне надо подумать. Не мог бы ты просто отвезти меня домой?
      В салоне повисло мрачное молчание. Секунду спустя, не в силах более выдерживать возникшее напряжение, Ясмин повернула голову и посмотрела на Халифу. То, что она увидела, заставило Ясмин содрогнуться. Челюсти Хасана были плотно сжаты, глаза сверкали пугающим, едва сдерживаемым бешенством.
      - Если ты так хочешь, - произнес он ледяным тоном. - Но ты очень обидела меня, Ясмин. Я отвезу тебя домой только потому, что я хочу того, чего хочешь ты. Несмотря на это, я не понимаю, что вообще с тобой случилось. Ты говоришь, что у тебя никого нет, но это только усугубляет ситуацию. По крайней мере, если бы у тебя был другой мужчина, я знал бы, с чем мне бороться или с кем. А в этом случае мне придется сражаться с врагом-невидимкой.
      Такого врага победить очень трудно.
      Наклонившись вперед, Хасан назвал водителю адрес дома Ясмин. Машина отъехала от тротуара и на бешеной скорости понеслась сквозь ночь. Ясмин, дрожа, куталась в меховой жакет. Майская ночь внезапно показалась ей ужасно холодной.
      Молчание вновь разбил голос Хасана:
      - Прости, что потерял контроль над собой. - Тон его наполнился приятными нотами. - Мне не следовало так поступать. Разумеется, тебе надо обо всем подумать. Я никак не хочу заставлять тебя поступать вопреки твоему желанию. Поговорим завтра.
      Прежде чем Ясмин успела ответить, машина остановилась у ее дома. Хасан быстро вышел и помог выйти Ясмин.
      Легко поцеловав ее в лоб, он сказал:
      - Подумай над тем, что я тебе сказал, дорогая. Я еще вернусь к этому разговору завтра.
      Не говоря больше ни слова, он вернулся в "мерседес".
      Какое-то время Ясмин стояла на ступеньках, не в силах двинуться.
      "Он ничего не понял, - размышляла она. - Завтрашний разговор будет еще хуже сегодняшнего. Боюсь, никогда не смогу ему объяснить".
      Глава 20
      - Если тебе требовалось официальное предложение выйти за меня замуж, то можешь считать, что я его делаю. - На лице Халифы играла кривая улыбка. Театральным жестом он извлек из-за спины шикарный букет роз и вручил его Ясмин:
      - Вот.
      Было раннее утро, и Ясмин только что вошла в свой офис. Не успела она повесить пальто на вешалку, как в комнате появился Хасан. К счастью, Беатрис еще не было.
      Любопытно, какова была бы се реакция на такую оперную сцену?
      Ясмин заставила себя улыбнуться, но улыбка быстро сошла с ее лица, как только она поняла, что намерения Хасана более чем серьезны.
      - Мы с тобой очень похожи - ты и я, - продолжал Хасан, не давая Ясмин возможности вставить хоть слово. - Я знаю, что сейчас ты этого не видишь, но когда-нибудь поймешь, до чего же мы подходим друг другу. Мы оба - арабы, правда, европеизированные, оторванные от своих традиционных привычек, от родных мест. Прежний образ жизни мы более не приемлем, но и предложенная нам замена устраивает нас не полностью. Нам некуда податься.
      - Не правда, - быстро вставила Ясмин. - Я живу в Париже, и меня прекрасно устраивает этот город.
      - Ты так думаешь? - Хасан странно посмотрел на Ясмин. - Я так не считаю. Полагаю, на самом деле ты страшно одинока. Я понимаю тебя, я знаю о тебе все и люблю тебя, несмотря на это. Нет, это неверно. Я люблю тебя именно благодаря этому.
      - Тебе не следует так говорить.
      - Нет, следует. Разве ты не понимаешь? Ты никогда не будешь чувствовать себя комфортно с кем-либо другим, кто не знает всей твоей истории. С другой стороны, всякий, кто знает твою жизнь, будет постоянно для тебя подозрительным. Ты перестанешь всем верить, ты будешь вечно сомневаться в искренности любящих тебя. Ты измучаешь других и измучаешься сама.
      - Не правда.
      - В самом деле? Думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Кстати, я бы хотел, чтобы ты знала, что я лично не нахожу происшедшее с тобой таким уж ужасным.
      Собственно говоря, я и обожаю тебя именно за то, что тебе пришлось пережить.
      Онемевшая Ясмин уставилась на Хасана. О чем он говорит? Откуда он может знать, как люди к ней относятся?
      Кто-нибудь ему говорил? Но это невозможно. Хасан просто ищет аргументы, способные убедить Ясмин в том, что он - единственный близкий ей человек. Он пользуется этими понятиями, чтобы заставить се чувствовать собственную зависимость от Хасана. Халифа тщательно подготовился к своей речи: слишком уж выверены были его слова, чтобы идти от сердца.
      - Я нужен тебе, Ясмин. Также как и ты нужна мне. Я полюбил тебя с первого взгляда, как только увидел в библиотеке Андре, всю перепачканную пылью. В ту ночь, когда я вернулся на виллу и обнаружил твое исчезновение, я думал, что сойду с ума.
      Ясмин стояла окаменевшая. Она совсем по-другому помнила ту сцену. Если память ей не изменяла, Халифа обращался с ней как с проституткой, за которую ее и принимал.
      Если бы он действительно любил Ясмин, он должен был быть более сострадательным. Особенно тогда, когда она больше всего в нем нуждалась - в его понимании, сочувствии, нежности. К чему он все это говорит? Какую выгоду получит от своего лицемерия?
      - И несмотря на всю свою любовь и уважение к Андре, - продолжал Хасан, - я еще больше хотел тебя. Стыдно сказать, я рад, что он умер. Не смотри на меня так, Ясмин.
      Это правда. Если бы он был жив, я бы все равно увел тебя от него. Я разрушил бы нашу дружбу с Сен-Клером или сотворил бы еще что похуже.
      - Не говори так, Хасан, - мягко попросила Ясмин.
      Отвернувшись от Халифы, она подошла к окну. На улице яркое утреннее солнце освещало небольшой внутренний дворик позади офиса. Птички пили воду, примостившись на краях резного камня поилки, специально устроенной для них посреди клумбы. Во всем мире цвела весна, и только в этой комнате веяло странным холодом.
      - Я говорю правду. Симпатия, которую я чувствовал к тебе тогда, была чисто физического свойства. Ты была прекрасной девушкой - такой экзотической, такой притягательной. И каждый мужчина, не способный оценить это, был бы просто импотентом. Но сейчас ты стала совершенно другой, более значительной. Ты красивая женщина, очень красивая, но к тому же ты образованна, умна, остроумна.
      Не знаю, почему ты вынудила меня высказать тебе все это, но если моя исповедь хоть немного тебя убедит - значит, я разоткровенничался не впустую.
      - А мне кажется, ты хочешь, чтобы арабская девушка подчинялась тебе, как того требует традиция, и вовсе тебя не интересуют ее умственные способности, которых ты терпеть не можешь. Я имею в виду - в женщине, холодно заметила Ясмин и отвернулась.
      - Ты абсолютно права, - моментально согласился Хасан. - Не такая уж плохая вещь - традиция. Но тебя я люблю такой, какая ты есть, Ясмин.
      Ясмин снова повернулась к нему:
      - Может, ты сам в это и веришь, но я совсем не то, что ты себе напридумывал. Не такие уж мы с тобой одинаковые, как ты считаешь. Возможно, когда-то так оно и было.
      Наверное, до поездки в Англию я и была той девчонкой, о которой ты говоришь. Но сейчас я совсем другая.
      - Люди так быстро не меняются.
      - Я повзрослела. Я не желаю быть всю свою жизнь чем-то вроде экзотической одалиски. И не чувствую ни малейшей связи с марокканской традицией. Много лет назад я благополучно распрощалась с этим периодом своей жизни. Выйти за тебя замуж для меня означает сделать шаг назад, а не вперед.
      - Я и не жду от тебя следования марокканской традиции.
      - Это только твои слова, но я никогда в них не поверю.
      - Пройдет время, и ты увидишь, что я прав.
      - Нет. Ты не тот мужчина, который мне нужен, Хасан.
      Теперь у меня в жизни есть другие ценности. Поверь мне, я не собираюсь жертвовать ими ни ради тебя, ни ради кого-либо еще. Я хочу, чтобы работа стала главным смыслом моей жизни.
      - Работа? Какая работа? Ты сама не знаешь, что для тебя хорошо и какой мужчина тебе нужен, - взорвался Халифа, выйдя из себя. Брови его гневно сдвинулись к переносице, губы вытянулись в тонкую, жесткую полоску.
      - Я знаю, что для меня хорошо, а что плохо, - ответила Ясмин. - Я все запланировала. Чем, ты полагаешь, я здесь занималась последние несколько месяцев? Зачем, ты думаешь, я провела столько лет за учебой? Убивала время, дожидаясь, пока какой-нибудь мужчина предложит мне выйти за него замуж и я стану рожать ему детей?
      - Что ж в этом плохого? Может быть, ты расширяла свои знания, чтобы будущий муж не умер с тобой от скуки? Так поступали все самые знаменитые куртизанки. Они занимались, разумеется, самообразованием, но совсем в иных целях.
      - Куртизанки Куртизанки?
      Ясмин была оскорблена. Халифа был такой же, как все Не важно, что он говорил - важно то, что он о ней думал и зачем ему нужна была Ясмин. Несмотря на все свои речи, Хасан не мог отделаться от мысли, что Ясмин прожила какое-то время в борделе: после этого все остальное не имело значения. Ну что ж, Ясмин не собирается стать ничьей собственностью, и менее всего - Хасана.
      - Хорошо, я прошу прощения за то, что высказала тебе все это, сказала она, сдерживая свой гнев. - Но я - не куртизанка и занималась своим образованием исключительно для собственного удовольствия. Я намерена всецело заняться виноградниками Сен-Клера и собираюсь расширить дело, продвинуться на американский рынок и стать реальной силой в мире бизнеса.
      - Тебе никогда не удастся этого сделать, - презрительно фыркнул Хасан. - Мужчины - не чета тебе, я специально употребляю слово "мужчины" пытались конкурировать с калифорнийскими виноградниками последние десять лет.
      И стоит ли тебе напоминать, что все они потерпели сокрушительное поражение?
      - Они проиграли потому, что применяли недостаточно прогрессивную и устаревшую французскую технологию выращивания винограда, слепо отвергая и охаивая любое новаторство и нововведения. Но я не связана узами этих традиций, потому что вообще презираю любые традиции.
      Я предпочитаю создать свои собственные, те, которые будут выгодны мне.
      - Этого никогда не будет, ты - просто дура! - Выражение лица Хасана было твердо и холодно.
      Заглянув в бездонную черноту его глаз, Ясмин увидела в их глубине блеск, присущий, быть может, взгляду убийцы. Возможно, выражение лица Халифы и соответствовало выражению отвергнутого влюбленного, но Ясмин могла поклясться, что увидела в нем для себя нечто большее. Это был не просто удар по самолюбию из-за любовного отказа, выражение лица Хасана говорило, что ему отказали в чем-то гораздо более важном.
      Видя столь стремительный переход от пылающей страсти к ледяной непроницаемости, Ясмин задумалась об истинных целях Хасана. Может быть, он собирался управлять виноградниками Сен-Клера вечно, и женитьба на Ясмин укрепляла его в этой позиции? Но в таком случае система не срабатывала. Виноградники принадлежали Ясмин, и женитьба ничего не меняла для Хасана, если бы только сама Ясмин не захотела что-либо изменить. А она не собиралась менять собственную жизнь для того только, чтобы мужчина диктовал ей, как поступать. Ясмин хотела сама делать дело и управлять виноградниками по собственному усмотрению.
      Она решила, что следует действовать осторожно, без спешки, обращаясь на каждом этапе за помощью к Хасану.
      Подобный метод был отвратителен, но это был самый безопасный путь. Прежде всего следовало успокоить Хасана.
      На него было страшно смотреть, он напоминал бомбу, которая вот-вот взорвется.
      - Мне нужна твоя помощь, Хасан. Не уходи от меня сейчас. Я отказываюсь не от тебя - от образа жизни. Не хочу быть чьей-то женой, не собираюсь стать матерью. Я хочу быть независимой личностью, с собственной целью и образом жизни. Разве ты не понимаешь?
      Выражение лица Халифы не изменилось.
      "О Аллах, - подумала Ясмин. - Как все сложно".
      Она продолжала:
      - Если бы ты только выслушал меня, дал по крайней мере моей идее шанс... Я, разумеется, не стану делать что-либо, что погубит виноградники. Я только хочу расширить их и улучшить...
      Ясмин изо всех сил старалась смотреть на Хасана смиренным просящим взглядом. И это, кажется, сработало.
      Ярость Хасана постепенно сменилась досадой.
      - Женщины... - пробормотал Халифа. - Они просто невыносимы.
      С этими словами, он резко развернулся и вышел из офиса. Ясмин услышала, как внизу с грохотом хлопнула дверь, и с губ ее сорвался вздох облегчения.
      Ясмин немедленно уселась за стол и принялась планировать свое будущее. Этот обширный план должен был помочь ей, если Хасан продолжит свои домогательства, иметь под рукой конкретную тему для разговора.
      Весь этот день и половину следующего Ясмин проработала над подготовкой презентации. Долго не могла решить, где лучше работать - дома или же в офисе (Ясмин не хотела, чтобы Хасан видел, над чем она работает, и вообще ей надоели эти бесконечные разговоры о любви н выяснение отношений). В конце концов она остановилась па офисе, поскольку там, к сожалению, находились все папки с документами. Работа Ясмин заключалась в обобщении материалов, содержащих информацию о последних образцах техники, присланной ей американскими производителями, и в конце своих трудов Ясмин наконец почувствовала уверенность в том, что у нее открылась отличная возможность осуществить собственные планы.
      Она прервалась, когда часы показывали уже половину пятого пополудни, и почувствовала, что очень устала. Никогда еще Ясмин не работала так напряженно, никогда еще ей не приходилось так плотно сталкиваться с реальной деловой ситуацией, требовавшей полнейшей сосредоточенности. А что, если она потерпит поражение? Это было странное чувство незащищенности и веселого азарта одновременно. И все же ощущение было приятным: по крайней мере Ясмин чувствовала, что твердо стоит на ногах.
      Перед ней открылась возможность добиться настоящего успеха, именно успех был просто необходим Ясмин. Если он придет, это будет означать, что Ясмин добилась его собственными усилиями, без посторонней помощи. На этот раз она будет благодарить за достигнутое только себя.
      Внезапно дверь распахнулась, на пороге стоял Хасан с непривычно опущенными плечами.
      - Я пришел извиниться за вчерашнее.., и за вечер накануне, - медленно начал Хасан. - Мне не следовало давить па тебя. Я прекрасно понимаю, что ты должна чувствовать. Я не всегда принимаю во внимание чувства других людей, но на этот раз, совершенно очевидно, обязан был это сделать. Я буду ждать, сколько понадобится, и обещаю, что не буду давить на тебя. Как только ты будешь готова выйти за меня замуж, в любую минуту я буду твой.
      - Даже если это никогда не случится? - тихо спросила Ясмин.
      Усталым движением руки она откинула с глаз упавшую прядь волос.
      - Даже если это никогда не случится, - подтвердил Хасан.
      Однако по самоуверенному выражению лица Халифы Ясмин поняла, что он убежден: ждать ему придется не слишком долго.
      "Что ж, это уже гораздо лучше", - подумала Ясмин.
      - Я тебя не задержу, - коротко сказал Хасан. - Как только решишь обсудить со мной свой план, дай знать.
      - Я буду готова к обсуждению через несколько дней.
      - Почему бы нам не сделать это на следующей неделе?
      Боюсь, что у меня тоже есть кое-какие дела.
      Ясмин пристально посмотрела на Халифу. Ей показалось, что в его взгляде появилось что-то необычное, но это впечатление очень скоро улетучилось. Возможно, это была лишь игра ее воображения.
      - В четверг? - уточнила Ясмин.
      - Прекрасно, - согласился Хасан.
      Хасан еще несколько минут смотрел на Ясмин своим непонятным взглядом, а потом удалился, оставив ее одну в офисе.
      На следующей неделе Ясмин подробно изложила Хасану свой план - от начала до конца. Он включал в себя продажу некоторых частей недвижимости, принадлежавшей Сен-Клерам. На вырученные от продажи средства закупалась техника, а оставшаяся недвижимость становилась гарантией для обеспечения расширения производственных мощностей и агрессивной маркетинговой кампании в Соединенных Штатах. Бутылочное производство требовало нового дизайна, и план включал в себя пятилетний период начиная со следующей весны, кроме того, надо было изучить рынок при посредничестве американской фирмы, которая имела представительство в Париже. Ясмин уже успела предварительно обсудить с ними некоторые проблемы. Компания предоставила Ясмин приблизительные расчеты стоимости сырья, а также поставку вина в новой таре вначале в небольшие районы, с последующим расширением рынка сбыта.
      Если рыночные испытания дадут положительный результат, то откроется прямая дорога для дальнейшего финансирования и покрытия большей части первоначальных затрат.
      Ясмин считала свой план замечательным, и по мере его изложения она все больше воодушевлялась собственными словами и приходила в состояние все большей восторженности. Ей казалось, что никто не сможет найти в ее предложениях хоть одно слабое место.
      - Нет, - сказал Хасан, после чего встал и повернулся к Ясмин спиной. Подойдя к окну, он взглянул на авеню Монтень, повернулся и посмотрел прямо в глаза Ясмин. - Боюсь, что это невозможно.
      Ясмин опешила.
      - Что ты хочешь этим сказать? Почему невозможно?
      - Слишком рискованно. Не может быть и речи.
      Ясмин пришла в бешенство.
      - Рискованно? - она едва сдерживала гнев, - Ты просто не хочешь признать за мной право на риск. Ты считаешь ниже своего достоинства признать за мной это право. А почему я не должна иметь рискованный план? Вся моя подготовка и учеба в прошедшие шесть лет была направлена на агрессивную тактику бизнеса. Кроме того, хочется тебе напомнить, что это моя компания. Не понимаю, какие возражения могут у тебя возникать. Даже если у тебя есть возражения, я не понимаю, какое это имеет значение для окончательного анализа. Я поступлю, как посчитаю нужным.
      - Не во всем. Как твой управляющий и исполнительный директор компании я тоже имею право высказать свою точку зрения.
      - С моим возвращением стало ясно, что я должна взять на себя больше контроля за виноградниками. Прошло уже пять месяцев - вполне достаточный срок, чтобы осмотреться и понять, каким образом я могу включиться в управление виноградниками. Но делается это по моему свободному выбору, а не по необходимости.
      Ясмин резко остановилась. Ей вдруг пришла в голову ужасная мысль, что она зашла слишком далеко. Вероятно, не следовало выражать свои эмоции в столь грубой форме.
      Она уже собралась как-то смягчить свое последнее замечание, как Хасан оторвал свой взгляд от собственных рук и посмотрел на Ясмин:
      - Честно говоря, Ясмин, я считаю твою идею замечательной. Прости меня за слишком скоропалительные выводы. Я не привык выслушивать идеи других людей, и зачастую мне просто не хватает терпения.
      Ясмин поразилась быстрой перемене настроения Хасана, но прежде чем она успела выразить свое удивление, Хасан продолжил:
      - Я полностью на твоей стороне и помогу тебе во всем, что ты считаешь нужным. Я также думаю, что будет лучше, если ты полностью возьмешь все в свои руки. В конце концов, это твоя идея и ты лучше знаешь, как ее воплотить в жизнь. Порой люди, слишком долго занимающиеся каким-то делом, теряют способность независимо мыслить. Они не видят очевидных перспектив нововведений и перемен.
      К тому же тебе лучше заняться этим лично, поскольку тем самым ты окажешься в самом центре работы. И самым лучшим образом включишься в управление виноградниками.
      Не вижу лучшей возможности для первых шагов в бизнесе.
      Обрадованная, Ясмин подошла к Хасану и положила руку на его ладонь.
      - Итак, мы - одна команда, - сказала она и улыбнулась. - Спасибо тебе, Хасан. Я так тебе благодарна! Без тебя у меня ничего не получится, и мне очень жаль, что я была так груба с тобой. Все эти годы ты был замечательным партнером.
      Хасан осторожно снял руку Ясмин и взглянул на нее с кривой усмешкой:
      - Нет проблем. Ты рассердилась - вот и все. Все мы в гневе высказываем вещи, о которых потом жалеем. Посмотри на меня. Я страдаю тем же недостатком. Разумеется, я все понимаю, и можешь считать себя полностью прощенной. А теперь я должен идти. Думаю, мне следует составить для тебя парочку схем, чтобы ты могла разобраться в некоторых цифрах. Тогда тебе будет легче представить конкретные пути воплощения твоей великолепной идеи.
      - Но я уже...
      - Ты прекрасно начала, Ясмин, но позволь мне продолжить за тебя. Ты пропустила немало очень важных моментов.
      - Да-да, конечно. И - спасибо тебе еще раз.
      После ухода Халифы Ясмин с трудом могла собраться с мыслями. В конце концов все, над чем она трудилась, начинало воплощаться в жизнь. Ясмин не могла поверить в свой успех. И Хасан! Как он изменился! Вероятно, она ошибалась на его счет. Видно, дело было в том, о чем говорил сам Хасан, он не привык прислушиваться к идеям других людей. Просто предложение Ясмин на какой-то момент застало его врасплох, но Хасан тут же оценил жизнеспособность ее плана и теперь будет помогать Ясмин во всем.
      Первое, что следует сделать, - позвонить в маркетинговую фирму. Ясмин нужно формальное предложение с указанием всех цен. Ей также придется произвести некоторые расчеты и учесть время, необходимое на реализацию. А значит, еще раз просмотреть графики виноградников и сделать двойную проверку бухгалтерских книг по урожаю этого года. Не исключено, что какие-то сорта вин будут отклонены для опытных партии. Впрочем, это, разумеется, зависит от того, что конкретно они теперь имеют на руках, то есть в бочках. Надо также связаться с адвокатами и переговорить с ними относительно продажи недвижимости, которую наметила Ясмин.
      Тихо напевая веселый мотивчик, Ясмин подошла к телефону, но прежде чем она успела взять трубку, раздался звонок.
      - Алло? - послышался в трубке странно знакомый голос. - Кто это?
      "Что за дурацкий вопрос!" - мелькнуло в голове Ясмин.
      - А с кем я говорю? - в свою очередь, спросила она.
      - С Хиллари Бренфорд, конечно. Ясмин, это ты?
      - Хиллари! - Ясмин окаменела. - Хиллари, ты откуда?
      - От верблюда, дурочка. Я решила обзвонить всех Сен-Клеров в Париже, чтобы разыскать тебя. И с первого же звонка попала к тебе!
      - Хиллари! Я так рада твоему звонку! Я не знала, что с тобой. Почему ты не отвечала на мои письма?
      - Ты же меня знаешь - я ненавижу писать письма.
      Сто раз собиралась и сто раз забывала.
      - Что ты делаешь в Париже? - Ясмин вдруг взволновалась. - Ты замужем? У тебя есть дети? Сколько ты пробудешь в Париже?
      - Ну, честно говоря, я еще не совсем в Париже. Когда я сказала "от верблюда", я не имела в виду "отсюда".
      - Ты совсем не изменилась! Так когда ты приезжаешь? И надолго ли?
      - Как много вопросов! - рассмеялась Хиллари. - Я приеду на следующей неделе. Нет, подожди минутку.., я приеду через две недели. Я не замужем. Уже не замужем по крайней мере. Ни за первым мужем, ни за вторым. И, хвала небесам, детей у меня нет. И как насчет того, чтобы я приехала на месяц? Я могу остаться и дольше, если мне понравится, но. могу сразу же уехать, если надоест. Я ответила на некоторые твои вопросы? Когда я смогу тебя увидеть?
      - О, Хиллари, тут проблем нет. Разумеется, ты сможешь увидеть меня, как только приедешь. Позвони, когда будешь вылетать. Ты не хотела бы остановиться у меня?
      - О-о-о, премного благодарны - нет! Не потому, что не люблю тебя, но я хочу остановиться в "Ритц". Это самый снобистский из всех снобистских отелей. К тому же я хочу снова повидаться с твоим классным папашей.
      Прошло несколько секунд, прежде чем Ясмин смогла собраться и ответить:
      - У Андре был сердечный приступ. Он умер. Послушай, Хиллари, мне так много нужно тебе рассказать. Но мы поговорим, когда ты приедешь в Париж. Нам потребуется целая ночь.
      - О-о-о! Это должно быть замечательно! Жду не дождусь!
      - Позвони мне, как только приедешь, и мы немедленно встретимся. Хиллари, я так рада, что ты позвонила. Я всегда тебя помнила и часто думала, что с тобой случилось.
      - Много чего. Чувствую, что придется остаться на два месяца - одного явно не хватит. До встречи!
      Положив трубку, Ясмин уставилась на телефонный аппарат. Она действительно часто думала о Хиллари и написала ей несколько писем в тот год, когда умер Андре. Ни одно из них не вернулось, хотя ответа тоже не было. Ясмин в конце концов решила, что Хиллари полностью растворилась в новой жизни и слишком занята, чтобы заниматься перепиской.
      Ясмин часто отчаянно хотелось поговорить с подругой, но не было никакой возможности с ней связаться. И вот Хиллари приезжает через две недели. Им предстоит бесконечно долгий разговор. Целый марафон. Как можно будет рассказать обо всем?
      Приезд Хиллари означал также необходимость серьезнее заняться работой. У Ясмин такой грандиозный план, связанный с заграницей. Но сердцем Ясмин чувствовала, что самые большие сложности и самые большие проблемы связаны с Хасаном. Хотя кто знает - он так непредсказуем. Надо верить, что все пойдет как по маслу. Ясмин сгорала от нетерпения поскорее рассказать обо всем Хиллари.
      Глава 21
      Но дело пошло не так гладко, как хотелось бы Ясмин.
      Гладко оно шло с маркетинговой фирмой. Тут проблем не было. Ясмин проработала с представителями фирмы почти целую неделю, излагая свой план, предоставляя им материалы из библиотеки своей компании, связываясь по телефону с американскими производителями сельскохозяйственной техники и договариваясь с ними о ценах и сроках поставки. Ясмин почти не бывала в собственном офисе.
      Как-то вечером, вспомнив, что забыла в офисе папку с данными, которые она собрала для маркетинговой компании, Ясмин на такси быстро вернулась на авеню Монтень.
      Открыв дверь, она удивилась тому, что в офисе горел свет.
      "Кто может там быть в такое время?" - испуганно подумала Ясмин.
      Тихо, на цыпочках, она двинулась к двери, надеясь, что не станет свидетельницей кражи со взломом, хотя и сознавала, что подвергает себя опасности. Ясмин знала, что ей следует просто закрыть дверь, спуститься вниз и вызвать полицию, но ее взбесило, что кто-то имел наглость забраться в частный офис. Она бесстрашно распахнула дверь офиса и увидела сидевшего за ее столом Хасана.
      Внушительная фигура Халифы смотрелась нелепо за небольшим изящным секретером Ясмин. Хасан поднял голову, глаза его расширились от удивления. Секунду спустя он прикрыл веки и посмотрел на Ясмин своим обычным бесстрастным взглядом.
      - Что ты здесь делаешь? - спросил Хасан, захлопывая лежавший перед ним гроссбух.
      - Этот же вопрос с полным основанием могу задать тебе, - слегка улыбнулась Ясмин. - Не подозревала, что ты имеешь привычку коротать ночи наедине с деловыми бумагами. Ты просто горишь на работе.
      По лицу Хасана растеклась улыбка облегчения.
      - Разумеется, не в моих привычках так проводить ночи.
      А гореть на работе, работая допоздна, это твое хобби. Но я пытаюсь помочь тебе с твоим планом. А в этом деле не обойтись без сверхурочной работы.
      Ясмин тем не менее удивило, почему Хасан сидит за ее столом. Она знала, что Халифа обещал ей просчитать основные цифры (хотя она уже сама это сделала), но почему он работает за ее столом? У него есть собственное рабочее место, более удобное для его комплекции.
      Ясмин хотела было задать этот вопрос, но тут сообразила, что Хасан, быть может, просто не хотел перетаскивать книги с места на место. Не исключено, что ему просто надо было лишь сверить некоторые финансовые показатели, а для этого глупо было перетаскивать гроссбух на свой стол, а потом возвращать его на место.
      "Да, - подумала Ясмин, отметая прочь свою подозрительность, - он действительно взялся за дело всерьез".
      - Ты не представляешь, как я ценю твое внимание, Хасан, - благодарно призналась Ясмин. - Но ты мне поверь. Я уже проделала всю работу и уверяю тебя, ты поразишься - выводы потрясающие.
      - Не сомневаюсь - так оно и выйдет. Ты что-то хотела?
      - Все в порядке. - Ясмин пересекла комнату, Хасан не отрываясь следил за ней. - Не буду тебе мешать. Я просто забыла здесь кое-какие бумаги. Мне они потребуются завтра утром, к девяти. - Ясмин взяла нужные ей папки. Вот и все. Боюсь, во всем виновата моя рассеянность. Ты закроешь?
      - Я обо всем позабочусь.
      Ясмин вернулась домой, размышляя над тем, какой же замечательный этот Хасан. Она решила, что Халифа делает сейчас все для нее только потому, что рассчитывает на ее согласие при очередной попытке предложить руку и сердце, но это было не важно. Если это поможет удержать Хасана на поводке и не повредит делу, то ее это вполне устраивает.
      Но спустя неделю, когда Ясмин считала, что ее проект движется вперед как по маслу, она столкнулась с главным препятствием. Хасан закончил расчеты по имеющейся у них наличности и объему недвижимости, которая лежала мертвым балластом, то есть ее можно было без сожаления продать. В то утро Халифа пришел к Ясмин со своими расчетами, и она увидела, что денег на реализацию плана не хватает.
      - Ты уверен? - в который раз переспрашивала Ясмин Хасана. - Ведь это просто непостижимо, чтобы такое количество недвижимости Сен-Клеров было неликвидным.
      - Прости, Ясмин, но я проверил каждую единицу. У тебя нет достаточных средств. Есть шанс, что в следующем году с помощью махинаций с основными фондами и недвижимостью тебе и удастся собрать необходимую сумму.
      К сожалению, в этом году запуск твоей программы обсуждению не подлежит. Я хотел бы иметь для тебя более приятные известия.
      - Не могу понять, как могла я сделать неверные расчеты?
      - Ты сделала верные расчеты Просто существуют некоторые структурные аспекты реального состояния недвижимости, о которых ты не знала, - вот и все.
      - Опять возвращаться к чертежной доске, - заключила Ясмин, печально глядя в окно.
      - Это случилось не сейчас, - попытался утешить ее Хасан. - Мы будем работать вместе, чтобы сдвинуть дело с места, и приступим к реализации, как только закончим с подготовительной работой.
      В ту ночь Ясмин не могла уснуть. Она еще и еще раз проверяла каждую деталь своего плана и каждую деталь расчетов, представленных ей Хасаном. Все было просто, как черное и белое - денег не хватало. Но тут должен быть выход, должна быть...
      Ясмин резко вскочила и села на постели. Если ей удастся получить основное финансирование от банков, убедив их результатами маркетингового теста в реальности плана, ей потребуется гораздо меньшая сумма, этих средств должно хватить на первое время. Нет смысла использовать собственные деньги на осуществление всей программы. Реальное неликвидное недвижимое имущество можно заложить и использовать в качестве дополнительного обеспечения.
      Ясмин решила завтра же отправиться в банк. Все данные, которые она собрала для представления Хасану, прекрасно подойдут и для представления строгому месье Анри Ламарке. У Ясмин мелькнула мысль, не лучше ли послать вместо себя к Ламарке Хасана, но решила этого не делать.
      Хасан не сможет представить собственный план Ясмин лучше ее самой. К тому же идея принадлежала ей, и только ей.
      Ясмин вспомнила, что, кажется, не очень понравилась месье Ламарке во время их последней встречи. Он всегда имел дело либо с Андре, либо с Хасаном - оба они были мужчинами. Но на этот раз все будет несколько иначе. К тому же в последнюю их встречу Ясмин была гораздо моложе, и ей только предстояло доказать, чего она стоит. Теперь же Ясмин повзрослела, и за спиной у нее был университет.
      Нет сомнений, что Ламарке вполне может согласиться работать с Ясмин между ними теперь гораздо больше общего Так что на следующее утро первое, что решила сделать Ясмин, - позвонить в банк и договориться об аудиенции.
      ***
      - Un moment, mademoiselle <Минуточку, мадемуазель (фр.).>, - ответила секретарша. - Я узнаю, сможет ли месье Ламарке встретиться с вами.
      Ясмин принялась ждать, слегка барабаня кончиками пальцев по столу. Она очень надеялась, что Ламарке найдет возможность встретиться с ней сегодня же, но все эти джентльмены зачастую любят потянуть с назначением приема. Они полагают, что тем самым демонстрируют свою занятость и значимость.
      - Месье Ламарке примет вас сегодня в три часа дня, мадемуазель, - В ожидании ответа секретарша выдержала небольшую паузу. - Вам подходит время?
      - Да, вполне. Итак, в три часа.
      Довольная Ясмин повесила трубку: получалось действительно быстро. Может быть, Ламарке и не такой уж в конечном счете несговорчивый?
      Ясмин посмотрела на свою юбку и черный с бежевым свитер. Вполне подходяще для собственного офиса, но, разумеется, она не может пойти в таком виде на деловую встречу. Надо съездить домой и переодеться. Она должна выглядеть элегантно и богато. Ламарке будет более сговорчивым относительно ссуды, когда увидит.., тут Ясмин поняла, что она и так богата, и Анри Ламарке знает это лучше, чем кто бы то ни было, В обед Ясмин отправилась домой переодеться. Она достала из шкафа сшитый на заказ черный костюм. В последний раз Ясмин надевала его еще в Англии, когда ходила на коктейль, который устраивал ее профессор. Но это был весенний Париж, и Ясмин овладели сомнения.
      "Нет. Вполне подойдет", - решила она в конце концов.
      Костюм был ей очень к лицу, особенно в сочетании с кремовой шелковой блузкой и длинным галстуком на шее, его, конечно, можно завязать бантом, но тогда она будет выглядеть слишком женственной.
      Ясмин проверила все бумаги и таблицы, включая предложение от маркетинговой фирмы, и аккуратно уложила в изящный кожаный кейс. Еще раз мысленно представив себе собственный имидж, Ясмин добавила к нему нитку жемчужного ожерелья. Ей решительно хотелось поразить месье Ламарке внешним видом деловой женщины.
      - Выглядите очень элегантно, мадемуазель, - тихо пропела Франсуаза, поднимая кейс Ясмин. - Вы, должно быть, встречаетесь с кем-то очень важным?
      В глазах служанки блеснули хитрые искорки, когда она произносила слово "важным". Ясмин легко могла догадаться, в какую сторону направлены мысли Франсуазы. Добрую женщину постоянно беспокоило отсутствие у Ясмин личной жизни. Всякий раз, когда Ясмин садилась за свой одинокий ужин, лицо Франсуазы вытягивалось и она тихо ворчала о том, что "ненормально каждый вечер ужинать одной дома".
      - Боюсь, Франсуаза, что это только деловая встреча.
      - Так вы будете ужинать сегодня дома?
      - Разумеется. Где же еще? - Ясмин еще раз осмотрела себя со всех сторон в зеркале, вышла на улицу и, поймав такси, отправилась в банк.
      По дороге Ясмин смотрела в окно и размышляла о предстоящей встрече. Если ей повезет, то реализация плана станет первым шагом Ясмин в реальном управлении виноградниками Сен-Клера. Если ей удастся произвести на месье Ламарке благоприятное впечатление, впредь Ясмин станет работать с ним напрямую. До сих пор все контакты осуществлялись через Хасана. А теперь Ясмин будет делать это сама. Если план успешный - а она в этом не сомневалась, - Ясмин выйдет полностью на самостоятельную дорогу.
      Такси доставило Ясмин к парадному входу внушительного здания в центре деловой части города Прежде ей еще не приходилось бывать в этом банке. Это была сфера деятельности Хасана. Ясмин сделала глубокий вдох, выпрямила спину и медленно поднялась по ступеням к большим стеклянным дверям, обрамленным декоративной металлической решеткой. Двери ей открыл швейцар в униформе, проводивший Ясмин в просторную ротонду. Высокие сводчатые потолки и мраморный пол создавали великолепную акустику, и высокие каблуки Ясмин звонко стучали в безлюдном помещении.
      Она прошла к большому столу у высокой, обитой зеленым дерматином двери. Сидевшая за столом седовласая женщина взглянула на Ясмин поверх очков:
      - Чем могу быть полезна, мадемуазель?
      - Я - Ясмин де Сен-Клер. У меня назначена встреча с месье Ламарке.
      - О, конечно! Меня зовут мадам Клодель. Месье Ламарке ожидает вас. Сюда, пожалуйста.
      Встав из-за стола, мадам Клодель открыла дверь. В комнате, казалось, не было никакой мебели. Все, что увидела Ясмин, - огромных размеров китайский ковер и высокие старинные окна. Женщина жестом пригласила Ясмин войти и закрыла за ней дверь.
      - Я знал, что рано или поздно увижу вас, - раздался откуда-то слева странно знакомый голос. - Что, однако, привело столь прекрасную девушку, в столь прозаическое место?
      Ясмин обернулась и увидела лицо, которое меньше всего ожидала увидеть. Копна белокурых волос на этот раз не скрывала высокого лба и голубых глаз над высокими скулами. Увидев сидевшего за огромным столом красного дерева Шарля Ламарке, Ясмин тихонько ойкнула. Она совершенно забыла о его существовании.
      Ясмин подумала, что Шарль мог просто сесть за стол отца, так как прознал о ее визите.
      - Собственно говоря, я пришла на деловую встречу с вашим отцом, сказала она.
      - И только? Вы не хотите встретиться со мной?
      - Я этого не сказала, - ответила Ясмин, заикаясь. - Просто у меня есть кое-какие дела, о которых я хотела с ним переговорить.
      - Mon Dieu, только не о делах. Опять тут витает его ужасная тень. Degoutante <Ужас (фр.).>. Может быть, я смогу вам помочь?
      - Боюсь, мне действительно нужно переговорить с вашим отцом. Он мог бы кое-что сделать для меня, поскольку управляет финансовыми делами Сен-Клеров.
      - Что ж, я боюсь, что вам придется иметь дело со мной, мадемуазель де Сен-Клер. Видите ли, старик ушел на пенсию, - улыбнулся Шарль. - Это случилось вскоре после нашего с вами знакомства в январе. Поскольку это семейный банк, а я старший отпрыск мужского пола, мне пришлось занять место отца. Что-то вроде королевского престолонаследия, вы понимаете, что я имею в виду. Теперь я, к своему ужасу, вынужден сам зарабатывать на хлеб.
      Так что с этого момента я, и только я, занимаюсь вашими проблемами.
      Ясмин судорожно глотнула. Дело оборачивалось самым неожиданным и самым неприятным образом. Шарль Ламарке не казался человеком серьезным. Скорее всего он ни за что не обратит серьезного внимания или даже не поймет целей ее плана.
      - Я не хотел расстраивать вас. - Шарль выглядел обеспокоенным. - Не обращайте внимания на мой тон и не сердитесь на меня. Насколько я помню, вы очень обидчивы.
      Ясмин не улыбнулась. Пристально глядя на Шарля Ламарке, она поняла, как поразительно он красив: высокий и стройный, черты лица сильные и ясные; голубые глаза обрамляют густые каштанового цвета ресницы; на лоб упала прядь шелковистых белых волос. И этот необычный славянский разрез глаз, так заинтриговавший Ясмин.
      Она решила, что Шарль, вероятно, всегда привлекал внимание женщин. Вот почему он ведет себя столь развязно. Манера поведения мужчины, никогда не знавшего отказа. И то, что шесть месяцев назад Ясмин отказала ему, заставит его лишь с большим упорством повторить свою неудавшуюся попытку. Глубоко вздохнув, Ясмин постаралась все же перевести разговор в деловое русло.
      - Хорошо, я могу представить вам материалы, так же как представила бы их вашему отцу, - сказала она. - Может быть, начнем?
      - Certainement <Несомненно (фр.).>. - Шарль откинулся на высокую резную спинку стула. Положив локти на стол, он оперся подбородком на сплетенные пальцы рук. - Чем могу служить?
      Ясмин открыла кейс и аккуратно разложила на столе бумаги. Она рассказала о настоящем состоянии виноградников Сен-Клера, затронув предварительно их историю, и принялась излагать свой план расширения. Пройдя очередной этап плана, Ясмин вручала Ламарке соответствующие расчеты, чтобы тот мог наглядно с ними ознакомиться.
      Шарль ни разу не перебил Ясмин. Раскрыв все детали программы, Ясмин откинулась на стуле и принялась ждать.
      Молчание продолжалось долго, пока Шарль просматривал представленные ему колонки цифр.
      - Прекрасный план и очень впечатляющий. По правде говоря, я думаю, это начало далеко идущей модернизации всей винодельческой промышленности Франции.
      - Рада, что вам понравилось, - сказала польщенная Ясмин.;
      - Однако, боюсь, что мы не сможем вам помочь;
      - Почему? - Сердце Ясмин упало.
      - Я взял на себя смелость просмотреть ваши счета, когда узнал, что вы собираетесь нанести мне визит. Несмотря на то что план великолепен с точки зрения развития виноградников Сен-Клера, я должен прежде всего руководствоваться интересами банка - это мой приоритет. В настоящее время банковские операции Сен-Клеров слишком растянуты, и потому более чем неразумно с моей стороны было бы предоставить вам такой крупный кредит.
      - Растянуты? Я не понимаю.
      - Подобная ситуация характерна для всех сельскохозяйственных операций. Растянутость не является следствием плохого планирования - просто это специфика работы с виноградниками. Каждый год банк дает вам ссуду под урожай. В настоящий момент урожай не собран, так что стоимость его еще не подсчитана. Пока виноград не собран и не переработан, мы не можем дать вам дополнительные денежные средства. Это никаким образом не означает, что ваши операции ненадежны. Просто наша политика в данной области остается страшно консервативной. Извините.
      Ясмин встала.
      - Что ж, как я понимаю, в этом году нам не о чем больше говорить, сказала она тихо.
      - Mais, non <Вовсе нет (фр.).>, - быстро откликнулся Шарль. Он откинулся на спинку стула и закинул руки за голову. - Только до тех пор, как вы соберете виноград. Тогда мы сможем снова вернуться к разговору о ссуде. А между тем не оставите ли вы мне свои расчеты? Я хотел бы более тщательно их изучить. Таким образом я смогу лучше подготовиться к совету директоров, где попытаюсь добиться возможности предоставления вам кредита осенью.
      - Разумеется, - Ясмин аккуратно положила оставшиеся бумаги на стол. Благодарю за потраченное на меня время.
      Неожиданно Шарль резко наклонился через стол.
      - Не согласитесь ли вы как-нибудь пообедать со мной? - тихо спросил он.
      Посмотрев на Шарля, Ясмин увидела в его глазах взгляд очень серьезного человека. Ей показалось, что легкомысленный плейбой, с которым она познакомилась в январе, был лишь внешней маской этого человека. По сути своей он был действительно грамотным банкиром, тщательно рассчитывающим и взвешивающим возможный риск. В конце концов, Шарль Ламарке не был таким уж болваном. Общение с ним могло оказаться даже приятным. Но Ясмин не хотелось именно сейчас обсуждать с Шарлем обед или что-либо еще.
      Она была слишком расстроена полученным отказом.
      - Не думаю, - ответила Ясмин. - А что, обед входит в обязательную банковскую процедуру?
      - Вы сами знаете, что нет. Просто я знаю, что произвел на вас плохое впечатление во время нашей прошлой встречи, и надеялся сгладить его.
      - Самым простым путем сгладить это впечатление было бы предоставление мне необходимого кредита. - Ясмин поняла, что это прозвучало довольно резко. - Я представлю информацию о предложении пообедать с вами своему совету директоров и посмотрю, разрешат ли они мне принять приглашение. Однако сомневаюсь, чтобы это произошло раньше осеннего сбора урожая.
      - Вы все обратили в шутку.
      - Извините. Считайте это глупым разговором. Мне действительно надо идти. Еще раз спасибо за потраченное время.
      Совершено удрученная, Ясмин вернулась домой и, войдя в прихожую, услышала, что Франсуаза говорит с кем-то по телефону. Она замахала Ясмин рукой.
      - Конечно, мадемуазель. Мадемуазель Ясмин только-только вошла, даю ей трубку.
      Ясмин хмуро подошла к телефону."
      - А вот и я! - зазвенел в телефоне голос Хиллари. - Немедленно приезжай в отель "Ритц"! Надоело сидеть одной, и к тому же я умираю от любопытства!
      - Хиллари, я буду у тебя через полчаса, - воскликнула Ясмин, чувствуя, как стопудовая тяжесть падает с плеч. - Не могу выразить, до чего же я рада слышать твой голос! У меня было две кошмарных недели, и мне необходимо поговорить с кем-нибудь, кто не заряжен пессимизмом.
      - В таком случае ты попала именно на нужную леди, - лукаво заметила Хиллари. - Чтобы была здесь через пятнадцать минут... Для начала я закажу в номер шампанское и икру. Номер 602!
      Ясмин швырнула кейс на диван в библиотеке и устремилась вверх по лестнице, на ходу расстегивая жакет. Она переоделась в твидовые штаны и свитер, обмотала шею шарфом. Потом, вспомнив, что направляется в "Ритц", схватила в охапку пальто и крикнула уже от двери:
      - Франсуаза, я все-таки не буду ужинать дома. Приехала моя лучшая подруга из Америки, мы очень давно не виделись, и нам так надо поговорить!
      - Желаю приятно провести время! - услышала Ясмин радостный ответ Франсуазы и захлопнула за собой парадную дверь.
      Стоя перед номером Хиллари, и дожидаясь, когда подруга наконец откроет, Ясмин дрожала от нетерпения. Ей было интересно, изменилась ли Хиллари внешне и как она найдет саму Ясмин.
      Дверь распахнулась, и на пороге возникла очаровательная, ярко накрашенная, пышная маленькая блондинка.
      - О Боже! - только и смогла выдохнуть Ясмин.
      - Сними этот дурацкий шарф, - критическим взглядом Хиллари окинула Ясмин с ног до головы. - Нет, сначала все же войди. Ничего удивительного, что у тебя выдался скверный денек.
      - Но я не носила сегодня этот шарф, - попыталась оправдаться Ясмин, в то время как Хиллари с силой затащила ее в комнату и заключила в жаркие объятия.
      - Дай-ка мне посмотреть на тебя. - Хиллари отклонилась назад. Ясмин.., почему ты так носишь волосы? Тебе надо их распускать. О Господи, опять я за свое - вечно всех переделываю, пытаясь сделать людей привлекательнее. Представить себе не можешь, сколько это доставляет мне неприятностей!
      - Но ты сама великолепна! Вероятно, мне следует прислушаться к твоим советам.
      - Что ж, дорогая, я этим займусь. Но твоя беда в том, что ты сама не хочешь работать над собственной внешностью. Такое впечатление, что ты хочешь быть как можно проще. Я права?
      - Налей-ка мне лучше вина, - засмеялась Ясмин, заметив на столике две бутылки шампанского в ведерке со льдом и серебряную чашку с белужьей икрой. Хиллари, очевидно, отнеслась к встрече всерьез. - Ах, Хиллари, до чего же я рада тебя видеть!
      - Прошу. - Хиллари вручила Ясмин великолепный круглый бокал, до краев наполненный искрящейся жидкостью. - Посуда здесь ни к черту не годится, ну да черт с ней. Выпей одним духом, и ничего не заметишь. А теперь прежде всего расскажи мне о своем отце. Что с ним случилось?
      - Хорошо. - Ясмин сделала глоток и сбросила пальто на кресло. - Но это будет довольно длинная история. Видишь ли, Хиллари, я ужасно много должна рассказать тебе еще и о себе. Для того чтобы тебе стало понятно, что случилось со мной с того времени, когда мы расстались, я должна начать действительно с самого начала.
      Ясмин всегда полагала, что она никогда и никому не сможет рассказать о себе всю правду, но тут неожиданно для себя поведала изумленной Хиллари всю свою историю - от начала до конца. И почувствовала огромное облегчение.
      - Ну и дела, Ясмин, - обрела наконец дар речи Хиллари.
      К тому времени они успели выпить две бутылки шампанского и опустошить чашку с икрой. - Просто невероятно! Ну и досталось же тебе! Слов нет. Ты действительно честно говоришь мне, что не имеешь никакого интереса к Хасану? Судя по твоему рассказу, он меня очень привлекает. Есть шанс, что он станет моим третьим мужем. Как думаешь?
      - Забери его, пожалуйста, - засмеялась Ясмин. - Можешь добавить за компанию и моего банкира.
      - Господи, ты выпускаешь из рук таких потрясающих мужиков! И столько лет постишься. Как ты только выдерживаешь? Знаешь, это вредно для твоей кожи. А знаешь, еще как говорят? Дают - бери, бьют - беги. Ясмин, тебе нужна помощь! Я приехала очень вовремя, теперь мне это очевидно.
      - Но я вовсе не пощусь и при чем тут моя кожа, - вспыхнула Ясмин. - Я хочу любить и быть любимой.
      - Ха! Ты никогда не полюбишь, если не дашь кому-то шанс.., если не будешь встречаться с мужиком хоть какое-то время. Переспать, чтоб познакомиться. А как иначе узнать, что он вообще собой представляет. Ясмин, ты в одно и то же время умница и тупица.
      - Но все они только и хотят, что заниматься любовью.
      - Ну и что тут такого? Не хочешь заниматься любовью - только скажи!
      - Все это такая неразбериха, Хиллари.., моя жизнь, я имею в виду.
      - Твоя жизнь! Да ты просто не понимаешь значения слова "неразбериха", моя дорогая. Моя жизнь - сплошная катастрофа, но я по крайней мере нахожу ее забавной. Каждый из моих мужей забавлял меня - когда надоедал, я разводилась. Но есть же и другие мужики. Твоя жизнь стерильна, как одноразовый шприц, и я бы руки па себя наложила, будь я на твоем месте просто от скуки!
      - Но разве ты не видишь - я вовсе не скучаю...
      - Ты так скучаешь, что сама не знаешь, как ты скучаешь. Послушай, пока я здесь, я намерена показать тебе, как нужно проводить время, и тогда ты поймешь, что такое настоящие забавы, и может быть, сама им научишься. Господи! Мне приходится нянчиться с такой взрослой бабой!
      - Ах Хиллари, - хихикнула Ясмин, - ты всегда меня смешишь.., вот за что я тебя люблю. Спасибо большущее, что приехала!
      - Ты можешь отблагодарить меня, познакомив со своим арабом. Я чувствую, что он сексуален. Как, говоришь, его зовут? Впрочем, какая разница? Я все равно забуду. Я всегда забываю имена. Это еще одна уловка, которую тебе следует запомнить, дорогуша. Никогда не называй мужиков по имени. Зови их "дорогой". Это избавит тебя от неприятностей в самый горячий момент, ты понимаешь, что я имею в виду. Непонятно почему, но у них всегда все опускается, если в самом разгаре забав ты спутаешь имя мужика. Ну не придурки ли?
      - Ты действительно хочешь познакомиться с Хасаном? - неуверенно спросила Ясмин.
      - Завтра же утром зайду к тебе в офис, и ты нас познакомишь. Не беспокойся. Я преподам тебе урок того, как следует обводить мужчину вокруг пальца. - Хиллари помахала своим ухоженным пальчиком перед глазами Ясмин.
      - Возможно, мне и нужен такой урок.
      - Не возможно, а совершенно определенно. Теперь слушай, мне пора бай-бай. Когда я собираюсь заарканить мужика, я называю это - намотать ядовитого змея (можем мы рассматривать Хасана как ядовитого змея?) вокруг пальца, моя красота нуждается в здоровом, крепком сне. Ты хочешь остаться здесь?
      - Нет. Я возьму такси и поеду домой. К сожалению, мой рабочий наряд висит в моем шкафу, а не в твоем. Еще раз спасибо.
      - Ладно, - слабо махнула рукой Хиллари, провожая Ясмин к двери. Увидимся завтра в час. И мы отправимся на ленч или на обед - на твое усмотрение. Договорились?
      - Замечательно, - усмехнулась Ясмин.
      В ту ночь, лежа в постели, Ясмин думала о Хиллари и о том, как просто она решает жизненные проблемы, и очень хотела быть похожей на подругу.
      "Может быть, Хиллари и вправду сможет мне помочь, - размышляла Ясмин, - Но что касается Хасана - вряд ли он ей по зубам. Хотелось бы мне посмотреть!" - подумала Ясмин, погружаясь в глубокий сои.
      И она увидела. На следующий день Хиллари маленьким ураганом ворвалась в офис Ясмин - вся в шелках, мехах и драгоценностях. Поначалу Хасан был раздосадован неожиданным присутствием подруги Ясмин, но вскоре растаял под шквальным огнем многозначительных взглядов Хиллари. В конце концов Халифа пригласил обеих подруг на ужин, после которого вызвался проводить Хиллари в ее гостиницу. Хиллари не возражала, но взгляд ее при этом был полон скуки от заурядности происходящего.
      Целуя Ясмин в щеку, перед тем как сесть в такси, Хиллари прошептала ей на ухо:
      - Записывай первый рецепт: изображение скуки - необходимая часть спектакля. Я позвоню тебе позже. А ты займись банкиром, договорились? Приношу мужикам свои глубочайшие соболезнования.
      Ясмин проводила взглядом отъехавшее от тротуара такси, пока оно не скрылось за углом, после чего, не в силах более удерживать па лице серьезное выражение, расхохоталась и вернулась в офис.
      "Действительно, заняться банкиром", - подумала она и тут же сказала вслух:
      - А почему бы и нет?
      Лукаво улыбаясь, Ясмин набрала номер "Кредит Франсез". Мадам Клодель быстро соединила ее с опешившим от неожиданного звонка Шарлем Ламарке, мгновенно согласившимся поужинать завтра с Ясмин и ее американской подругой.
      - А я-то уже думал, что никогда больше вас не увижу, - признался Шарль.
      - Ну это просто случайность, - сказала Ясмин серьезным тоном. Хиллари приехала сюда на месяц и никого не знает в Париже. Как ни странно, но я тоже мало кого здесь знаю. Надеюсь, Хиллари вам понравится. Она очень интересный собеседник.
      - Судя по вашей рекомендации, мне предстоит встреча с толстой библиотекаршей с огромной бородавкой на носу, - вздохнул Ламарке, очевидно, все еще сбитый с толку серьезностью тона Ясмин. - Нет, я не против. Чтобы встретиться с вами, я готов поужинать хоть с носорогом.
      - Не волнуйтесь, - рассмеялась Ясмин. - Хиллари мало походит на носорога. Итак, увидимся завтра. В шесть часов. Вы знаете адрес?
      - Разумеется, - сказал Шарль и повесил трубку.
      Но назавтра вечером Ясмин стало не до смеха, когда без четверти шесть ей позвонила Хиллари и отказалась идти на ужин.
      - Хиллари! Как ты можешь так поступать со мной? Сейчас слишком поздно звонить Шарлю Ламарке и отменять приглашение, и потому мне придется идти туда одной.
      Хиллари сладко захихикала:
      - Ну и что тут такого? Ты что, боишься его?
      - Не говори глупостей! Просто мне он неинтересен - вот и все.
      - В любом случае выйди с ним в свет. Может быть, он познакомит тебя с кем-нибудь из своих друзей, и тебе кто-нибудь из них понравится. Вот как это делается, дурочка!
      - Но Ламарке - мой банкир, и, что еще хуже, он не дает мне ссуду, в которой я позарез нуждаюсь.
      - Не исключено, что он и даст тебе ссуду, если ты правильно себя с ним поведешь.
      "Хиллари задумала это с самого начала", - мелькнуло вдруг подозрение.
      - Ну что ты замолчала? Ты действительно обиделась?
      Это самая обычная страховка. Я просто хотела быть уверенной, что у меня будет интересный запасной вариант, в случае если твой арабский приятель окажется неудачником.
      - И насколько я понимаю, он не оказался неудачником?
      Сегодня Ясмин с удивлением отметила, что Хасан пришел па работу только к обеду, это было на него не похоже.
      Хасан любил назначать деловые встречи по утрам. Он ничего не сказал Ясмин о Хиллари, а она не спрашивала.
      - Скорее наоборот. - Голос Хиллари смягчился. - Но скажу тебе одно: этот мужик - не свадебный вариант, даже в качестве третьего мужа. Но он умеет доставить удовольствие. Я решила встретиться с ним опять сегодня вечером, вот почему не могу прийти. Я сказала Хасану, что не уверена относительно своих планов на вечер и что позвоню ему позже. Я жду до последнего момента - пусть понервничает. Прости, что позвонила тебе так поздно, но...
      - О Господи! Держу пари, ты нарочно все это заварила.
      - Заварка - мой конек, дорогуша.
      - Послушай, я поговорю с тобой на эту тему завтра, а сейчас попытаюсь хорошо провести время с Шарлем. Тебе же желаю хорошо провести время с Хасаном.
      - Непременно, дорогая. Поверь мне, я уж своего не упущу, - хмыкнула Хиллари и повесила трубку.
      И тут же раздался звонок в дверь.
      Ясмин вышла в холл как раз в тот момент, когда Франсуаза впустила Шарля. Ясмин с удивлением отметила, что раньше Ламарке не казался ей таким высоким. И опять же Ясмин была поражена красотой этого мужчины. Он стоял в холле в своем прекрасно сшитом коричневом костюме и рубашке в полоску. Брюки облегали крепкие мускулистые ноги. Даже если бы Ясмин не знала, что Ламарке прекрасный лыжник, об этом нетрудно было догадаться.
      - Выглядите очаровательно, - похвалил Ламарке, окидывая Ясмин взглядом с головы до ног.
      Предполагая, что они пойдут ужинать с Хиллари, Ясмин уделила своему наряду больше внимания, чем обычно. На ней было кремового цвета шерстяное платье с накладными плечиками. Спереди платье имело глубокий вырез, а на талии его плотно перехватывал кожаный пояс.
      Не зная, как поступить с волосами, по боясь, что Хиллари непременно раскричится, если Ясмин соберет их в пучок, она оставила волосы распущенными, свободно падающими на спину.
      - А где носорог? - шепотом поинтересовался Ламарке.
      - Она не сможет пойти с нами, - сообщила Ясмин, снова почувствовав досаду на Хиллари. - Боюсь, вам придется довольствоваться только моим обществом.
      При этом известии по лицу Шарля растеклась широкая улыбка.
      - Perfectement! <Великолепно! (фр.)> - заявил он радостно. - Так мы можем идти?
      К величайшему своему удивлению, Ясмин провела с Ламарке замечательный вечер. После ресторана они бесцельно побродили по улицам, пока не захотели пить. Первым местом, куда они зашли, было небольшое бистро на левом берегу Сены. Сидя на улице, в приятной свежести весеннего вечера, они пили перно, пока не почувствовали легкое головокружение. Тогда они двинулись дальше и сами не заметили, как оказались на Лионском вокзале.
      - У меня появилась идея, - неожиданно предложил Шарль. - Я покажу вам самый импозантный интерьер в Париже.
      - Звучит заманчиво.
      - Bien <Отлично (фр.).>. Ресторан называется "Голубой экспресс".
      И Ясмин действительно нашла место замечательным.
      Выполненный в стиле барокко интерьер ресторана изобиловал лепными украшениями, фонтанами и радовал глаз орнаментами. Ясмин чувствовала себя так, словно они оказались в купе старинного спального вагона и могли наблюдать за окном суетливую и волнующую вокзальную жизнь.
      Прибывали и отправлялись поезда, сновали туда и сюда пассажиры, расторопные носильщики везли на тележках бесчисленные чемоданы и коробки; все это окрашивалось в золотистый цвет благодаря сиянию гигантских люстр. Ясмин и сама была готова в любую минуту пуститься в путь.
      Шарлю замечательно удавалось рассмешить Ясмин, и впервые за долгое время она чувствовала себя непринужденно.
      Непринужденно, просто и естественно. Вопросы и ответы в их разговоре крутились вокруг событий жизни каждого, были ироничны и непосредственны. Ясмин развеселилась, слегка флиртовала и ощущала себя словно вернувшейся на много лет назад, когда они с Хиллари, тесно прижавшись друг к другу, у окна в своей комнатке в пансионе обсуждали проходивших внизу прохожих и рассуждали о любви, жизни и глобальных проблемах бытия.
      После ужина Ясмин и Ламарке поднялись на Эйфелеву башню и полюбовались на огни раскинувшегося перед ними Парижа. Шарль положил руку на плечо Ясмин, с тем чтобы защитить ее от ночной прохлады, но дальше этого жеста не пошел. И когда они возвращались в такси к дому Ясмин, Шарль продолжал смешить ее, описывая периоды взлетов и падений в развитии телефонной сети Парижа с 1910 по 1971 год. Столь необычно выбранная для первого свидания тема разговора совершенно очаровала Ясмин.
      - Bien sur <Конечно (фр.).>, - согласился Шарль, когда Ясмин указала ему на эту странность. - Женщины засыпают как мухи, только я начинаю рассказывать о парижской телефонной сети. Это один из лучших способов провести естественный отбор в системе обольщения женских сердец. Я счастлив, что вам было интересно.
      Когда Шарль проводил Ясмин до дверей ее дома, он ограничился лишь поцелуем в щеку и спокойно сказал:
      - Я прекрасно провел время.
      - Я тоже, - отозвалась Ясмин.
      - Может быть, как-нибудь повторим?
      - Мне бы хотелось.
      - Я вам позвоню.
      Ламарке двинулся по улице, беспечно засунув (руки в карманы брюк и насвистывая модную мелодию, ужасно при этом фальшивя.
      В какой-то момент Ясмин охватила жалость, оттого что Шарль не изъявил желания зайти к ней. Но она не стала окликать его. Она вошла в дом, размышляя о том, как странно, что она так приятно провела время в компании мужчины, который так на нес не похож. Хотя, с другой стороны, у них так много общего.
      "Уж не значит ли это, что я сама начинаю себе нравиться?" - думала Ясмин медленно поднимаясь по ступенькам лестницы в спальню.
      Глава 22
      Несмотря на приятно проведенный вечер, до конца месяца Ясмин так и не встретилась с Ламарке. Ясмин и Хиллари съездили ненадолго в Лозанну навестить Соланж. В Лотремо была педеля каникул, и атмосфера стояла довольно унылая.
      Соланж была рада увидеть подруг, поскольку их визит несколько развлек ее, а Ясмин и Хиллари прекрасно провели время, вспоминая школьные годы, воспоминания так и захватили их, стоило девушкам оказаться в знакомой обстановке старого здания.
      Когда они вернулись в Париж, Ламарке был за границей, на двухнедельной банковской конференции в Бельгии, но он дал твердое обещание Ясмин, что они снова поужинают вместе, как только он вернется. Это было и кстати, поскольку все дни и вечера Ясмин были заполнены до отказа: в Париж приехали родители Хиллари, и Ясмин приходилось проводить львиную часть своего времени в компании этой троицы, наблюдая за тем, как Хиллари вертит своим отцом и доводит до обмороков своим экстравагантным поведением бедную матушку.
      В последний вечер своего пребывания в Париже родители Хиллари решили взять с собой девушек па вечеринку, которую устраивал друг их семьи кинопродюсер.
      - Это твой шанс, Ясмин, - сказала Хиллари по телефону. - Я приеду через час и помогу тебе одеться.
      - Но я вполне в состоянии одеться самостоятельно, - расхохоталась Ясмин. - Или у тебя есть для меня какие-то идеи?
      - У меня-я-я? - протянула Хиллари таким невинным голоском, что это еще более обеспокоило Ясмин.
      - Ну хотя бы намекни.
      - Я предпочитаю делать сюрпризы, дорогуша. Не дергайся. Все увидишь, когда я приеду.
      Весь вечер в ожидании Хиллари Ясмин терзали смутные предчувствия.
      "Аллах, дай мне силы устоять перед Хиллари, если это будет слишком вызывающе", - тихо молила Ясмин.
      Но Аллах не помог: Хиллари была Хиллари.
      Она явилась с большой коробкой под мышкой и плутоватым выражением лица. Ясмин поняла, что у нее практически не остается надежды.
      - Значит, такие дела, - заявила Хиллари. - Я решила, " что ты угробила достаточно времени на всю эту банковскую чушь и весь этот виноградный мусор. Я решила, что тебя должны открыть!
      - Каким образом открыть, Хиллари? Должна ли я пройтись голой по Елисейским полям?
      - Горячо, но не в точку. Я решила, что ты должна стать кинозвездой. Ты будешь великолепна, говорю тебе. А вечеринка - как раз то место, где тебя могут открыть. Там будет целая свора директоров и продюсеров.
      - Почему я? А как с тобой? Из тебя выйдет гораздо лучшая кинозвезда, чем из меня.
      - А я и не говорила, что собираюсь сидеть в тени.
      Теперь кончай выпендриваться и примерь-ка вот это.
      Не снимая своего длинного до пола пальто, Хиллари бросила коробку на кровать и сорвала с нес крышку. Разбросав по полу упаковочную бумагу, она извлекла из коробки блестящее платье цвета золотистого металла и развернула его перед Ясмин.
      - Себе я тоже купила такое, но только черное: Я потрясающе смотрюсь в черном из-за цвета своей кожи и волос. А это - как раз для тебя. Ну-ка, примерь, только никакого нижнего белья, а то швы расползутся.
      На лице Хиллари было выражение кошки, только что проглотившей канарейку. Ясмин затряслась от страха при мысли об авантюре, в которую ее втягивает подруга. Но самое худшее ее ждало впереди - когда она натянула платье через голову и до конца осознала истинную картину ожидавшей ее беды.
      - Я не могу появиться в таком виде на публике, - Простонала Ясмин, увидев себя в зеркале.
      Платье сидело на ней в обтяжку, тускло-золотистый цвет почти сливался с цветом кожи. Лиф с глубоким вырезом едва держался на тоненькой лямочке на левом плече.
      По правому боку шел разрез до самого бедра. Каждая выпуклость, впадинка или изгиб тела прорисовывались с поразительной четкостью. Ясмин выглядела голой. Так оно практически и было.
      - Но никто не обратит на тебя внимания, пока ты не наденешь что-нибудь сногсшибательное! - радостно воскликнула Хиллари. - Поверь мне, в этом платье ты сногсшибательна. Но, Боже, кто надоумил тебя сотворить такое с волосами?
      Хиллари подошла к Ясмин и решительно вытащила все шпильки из узла, в который были стянуты волосы Ясмин.
      Великолепный каскад тяжело упал ей на плечи.
      - При чем тут волосы на голове, когда практически любой может видеть волосы у меня на лобке.
      - Так и должно быть. Прекрати пищать, - вспыхнула Хиллари. - Сейчас ты выглядишь так, как никогда в своей жизни не выглядела. - Хиллари распахнула пальто и, покрутившись, сбросила его на пол. - А теперь посмотри, как это выглядит на мне, дорогуша. Смотрится неплохо, или ты совсем уж ничего не понимаешь.
      Ясмин вынуждена была согласиться, что выглядело платье впечатляюще. Хиллари была невысокого роста, но отлично сложена: изящная, с тонкой талией, фигура, пышная, высокая грудь. Стройная нога открывалась почти полностью в длинном разрезе, а маленькая ступня прекрасно смотрелась в изящной черной туфельке на высокой шпильке.
      - А теперь посмотри на нас вместе. - Схватив Ясмин за руку, Хиллари подвела ее к зеркалу.
      Они постояли рядом, разглядывая собственные отражения в зеркале: с лица Ясмин не сходило беспокойство.
      Это был резкий контраст с лицом Хиллари, полностью удовлетворенной своим внешним видом.
      "Хотела бы я знать, почему я такая несуразная? - подумала Ясмин. Постоянно хочу как-то стушеваться, и экстравагантный наряд всегда заставляет меня испытывать неловкость. А Хиллари такая ерунда вообще не приходит в голову. Чем ярче она выглядит, тем больше довольна собой".
      - Хорошо, - вздохнула Ясмин. - Я пойду в этом платье и посмотрю, к чему это приведет. Но если меня надо будет спасать, тебе лучше...
      - Не смеши меня, Ясмин. Ты прекрасно сможешь сама о себе позаботиться. Если не получится, что ж, - возбудишь против меня судебное дело. Кроме того, гарантирую тебе, в этом платье на подобной вечеринке ты вовсе не будешь выглядеть белой вороной. Там будут все мало-мальски восходящие звездочки Западной Европы, и они напялят на себя еще меньше материи в надежде подцепить работенку.
      Они отправились на вечеринку и произвели там небольшую сенсацию. Несмотря на то что "восходящих звездочек" там было предостаточно, это оказалось правдой: они с Ясмин были новенькими. А свежие новые лица в этих кругах ценились очень высоко.
      Вечеринка проходила в огромной галерее на Монмартре. Воздух был сизым от дыма, сквозь который трудно было что-либо разглядеть. На потолке и трех стенах демонстрировались различные фильмы, проецируемые скрытыми аппаратами, в зале грохотала рок-музыка, изрыгаемая пятью громадными стерео-динамиками. Отец Хиллари, едва успевший ухватить бокал шампанского с подноса у официанта, с трудом пробиравшегося сквозь плотную толпу, пробубнил что-то насчет "уйти пораньше".
      Ясмин проводила взглядом пожилую, элегантно одетую супружескую пару, постепенно растворившуюся в толпе, и переключила свое внимание на происходившее вокруг нее в зале. В углу за небольшим столиком группа молодых людей нюхала кокаин. У большого окна стоял актер, показавшийся Ясмин знакомым. Актера окружала стайка молоденьких девиц, судя по всему, они ему до смерти надоели.
      Люди пили, обнимались, приходили и уходили.
      Хиллари, словно пчелка, носилась по залу, а Ясмин еле справлялась с чередой мужчин, приглашавших ее потанцевать, поговорить, съездить на уик-энд за город, выйти замуж или же просто переспать. Ясмин старалась не задерживаться ни с кем надолго, а потому не утруждала себя необходимостью объяснять свои отказы. Так что оказалось совсем нетрудно вести себя в толпе, собственно говоря, гораздо легче, чем иметь дело с каким-то определенным мужчиной.
      - На сколько кинопроб тебя уже успели пригласить? - спросила Хиллари, встретившись с Ясмин в переполненной дамской комнате. - Лично я получила шесть приглашений.
      Они расхохотались. Хорошенькая девушка с ярко-рыжими волосами всхлипывала, сидя в углу на стуле. Другая девушка сидела рядом и сочувственно смотрела на подругу.
      - Я собираюсь скоро уйти, - сказала Ясмин, приводя в порядок волосы и поправляя макияж. - Мне завтра утром на работу. Я все еще пытаюсь найти способы убедить Хасана в необходимости расширения.
      - Поступай как знаешь, дорогая. - Слова Хиллари звучали забавно, поскольку она, подкрашивая губы, вытянула их буквой "О". - Вообще-то я неплохо провела время с Хасаном, но он - слишком скользкий, даже для меня. Я нашла замечательного старенького графа. Я готова назначить его своим третьим мужем. Мне нужна стабильность в жизни, ты как считаешь?
      Ясмин засмеялась:
      - Ты неисправима. Между прочим, я собиралась спросить тебя о Хасане. Я рассчитывала, что ты рано или поздно все мне расскажешь, потому что Хасан, естественно, даже словом не обмолвился.
      - Ах, дорогая, - Хиллари серьезно взглянула на Ясмин, - в постели он просто фантастика, но он сильно помешан на тебе.
      - Ты не права, Хиллари. Все давно кончено.
      - Может, ты так и считаешь, но Хасан, очевидно, придерживается иной точки зрения. Вес, чем он занимался, - трахал меня, а расспрашивал о тебе. - Хиллари снова принялась за свою прическу. - Это раздражает.
      - О чем он расспрашивал? - неожиданно заинтересовалась Ясмин.
      - О-о-о, да ты сама знаешь. Все те же занудные вопросы. Для тебя они, разумеется, незанудны. Но я вообще-то предпочитаю, чтобы со мной в постели говорили обо мне, а не о тебе. А то получалось, точно мы в этой постели втроем. Я не большой любитель групповухи.
      - Интересно знать почему? - задумалась Ясмин. - Может быть, простое любопытство?
      - Скорее навязчивая идея, - сказала Хиллари, пряча косметику в сумочку. - Как бы там ни было, он твой с потрохами, дорогая, хочешь ты того или нет. Мир полон трахательных машин, а я навострилась на денежки, спрашивается, на что он мне нужен!
      - Пришли мне открытку, хорошо?
      - Надеюсь, что пришлю приглашение на свадьбу.
      Кинув последний взгляд на плакавшую в углу девушку, подруги вернулись в хаос главного зала. Ясмин в конце концов удалось разыскать свое пальто, она махнула на прощание Хиллари, но та в это время, прикрыв глаза, шептала что-то на ухо высокому красивому блондину и потому ничего не заметила. Получив по пути два приглашения "пойти выпить где-нибудь в более спокойном месте" и отказавшись от них, Ясмин вышла на улицу, поймала такси и отправилась домой.
      Хиллари позвонила ей на следующий день после обеда из Орли, после чего улетела из жизни Ясмин так же неожиданно, как неожиданно и ненадолго в нес ворвалась.
      ***
      В течение нескольких месяцев идея расширения дела оставалась без движения, поскольку не было ссуды. Ясмин сгорала от нетерпения сделать нечто грандиозное со своими виноградниками и продолжала искать пути реализации разработанного плана. Но то была медленная, скучная, рутинная работа, и временами казалось, что она ни к чему не приведет. Ясмин тем не менее использовала малейшую возможность для увеличения активов своей компании, с тем чтобы, когда настанет срок, она могла бы просто сдвинуть нужные рычаги и запустить машину перемен.
      Все это время ей постоянно звонил Ламарке с предложениями о встрече, и они вместе исходили весь Париж. В обществе Шарля Ясмин всегда чувствовала себя беззаботно. Они посещали великолепные рестораны и бистро, ходили в театры и на концерты. Случались с ними также и приятные неожиданные приключения: то они в пять часов утра встречали где-нибудь за городом восход солнца, то до полуночи просиживали, попивая вино, на набережной Сены, наблюдая за снующими по реке экскурсионными теплоходами.
      Лето медленно уходило, и Ясмин с Шарлем все ближе узнавали друг друга. Что больше всего поражало Ясмин в Шарле, так это то, что он ни разу не предложил ей переспать с ним. В первое время она с замиранием сердца постоянно ждала неминуемого, как ей казалось, вопроса.
      Всякий раз, когда вечер подходил к концу, Ясмин начинала нервничать и дергаться, пытаясь представить себе, как должна реагировать, когда в конце концов этот вопрос будет задан. Но время шло, щекотливые вопросы не поднимались, Ясмин расслабилась, успокоилась и перестала следить за каждым своим движением.
      Однако с успокоением появилось и новое беспокойство - теперь уже диаметрально противоположного свойства. Ясмин стала тревожиться: если Шарль не налетает на нее коршуном, значит, что-то не в порядке с ней? А что тут могло быть?
      Разве она не привлекательна? Или, может быть, здесь дело еще в чем-то? А вдруг Шарль вообще не интересуется девушками? И такая шальная мысль пришла как-то Ясмин в голову. Но Шарль вовсе не походил на мужчин подобного типа.
      Ясмин часто ловила на себе его взгляд, и в нем было много загадочности и, можно даже сказать, своего рода голода. Ясмин сразу же вспоминала похожие взгляды других мужчин, значение которых она прекрасно понимала. Но тем не менее они с Шарлем часто бродили по Парижу, взявшись за руки, и он никогда не делал попыток прикоснуться к Ясмин иначе как братским или дружеским манером.
      Ясмин стала чувствовать себя очень комфортно в обществе Шарля, точно он стал ей настоящим другом. Хасан, однако, придерживался другого мнения о характере их отношений.
      - Ты проводишь много времени с нашим банкиром, - сказал как-то Ясмин Халифа. Голос его был достаточно спокойным, но в глазах читалась досада.
      - Шарль очень хороший друг, - также спокойно ответила Ясмин. - Мы, как туристы, осматриваем достопримечательности, ходим в театр, посещаем интересные места, вот и все.
      - И ты не спишь с ним? - выражение лица Хасана оставалось таким же спокойным, но напряжение, сжавшее его ладони в кулаки, просочилось и в голос.
      - Нет. А что, должна? - решила поддразнить Халифу Ясмин.
      - За такой срок я ожидал, что это уже случилось, - сказал Хасан, и лицо его несколько расслабилось. - Некто знает? Может быть, он гомик. Никогда бы этого не подумал, но порой трудно сказать...
      - Я так не считаю, - вступилась за Шарля Ясмин. - Может быть, он просто уважает меня и...
      - Уважает! - Хасан взорвался неудержимым смехом. - Забавно, если ты окажешься права, но кто я такой, чтобы давать тебе советы?
      И все же Ясмин заметила, что Халифа продолжает пристально следить за се встречами с Ламарке, делая это спокойно и ненавязчиво.
      Как-то поздним вечером Ясмин и Шарль прогуливались по Елисейским полям, и одно из тысяч парижских такси чуть не сбило Ясмин, неосторожно шагнувшую с тротуара. Шарль схватил Ясмин за руку и дернул к себе, подальше от опасного места. От неожиданности Ясмин чуть не потеряла равновесие, развернулась и оказалась в объятиях Шарля. К ее удивлению, губы Ламарке слегка коснулись лба Ясмин, а руки крепко сжали ее вздрогнувшее тело.
      Она почувствовала телом, как бешено колотится его сердце под тонкой материей белоснежной рубашки, а кожей ощутила теплое, участившееся, прерывистое дыхание.
      Шарль мгновенно отпустил Ясмин. Пораженная, она смотрела на него, и выражение его лица повергло Ясмин в шок. Оно было исполнено желания и боли. Ясмин едва могла выдержать этот взгляд. Заметив реакцию Ясмин, Шарль отвернулся, чтобы не дать Ясмин прочесть в своем взгляде нечто большее.
      Не зная, как поступить, Ясмин лишь сказала:
      - Шарль...
      Подобно хамелеону, мгновенно меняющему свою окраску, Ламарке повернулся к Ясмин с широкой улыбкой, которая так шла к прекрасным чертам его лица.
      - Мне что, нельзя и на мгновение оторвать взгляд от тебя? - ласково пошутил он и мягко шлепнул Ясмин, как маленькую девочку.
      Ясмин оказалась не готова к столь стремительному переходу на шутливый тон после короткой, но очень яркой вспышки безумного желания в глазах Шарля. Она постоянно возвращалась к тому впечатлению, которое на нее произвел этот короткий взгляд. Однако взгляд этот никогда больше не появлялся. Ясмин спустя некоторое время решила, что это было лишь непонятное видение или, может быть, какое-то воспоминание из прошлого, не имеющее к ней отношения. Все это было так странно, что Ясмин все время возвращалась мыслями к этому мгновению.
      Несколько дней спустя после этого происшествия в офис Ясмин явился Хасан, очень серьезный и решительный. После детального рассказа о продолжающемся экономическом кризисе во Франции Халифа заявил, что в Америке происходят как раз противоположные процессы. Американский бизнес переживал мини-бум, и как результат этого в последние годы там появилось немало свободных денег.
      - Время пришло, Ясмин, - заявил Хасан. - Мы должны запустить в реализацию твой план.
      - Мне очень приятно, - ответила Ясмин, в груди которой, подобно пузырькам шампанского, начала подниматься надежда, - Ты хочешь сказать, что теперь мы сможем достать деньги? Мы можем продать какую-то недвижимость?
      - Именно это я и хотел обсудить. К сожалению, наше положение с наличностью немногим отличается от весеннего. Но это никак не меняет тот факт, что настала пора действовать. Если мы сейчас же не предпримем нужные шаги, мы упустим уникальную возможность.
      - Я не понимаю, что же ты предлагаешь?
      - Тебе следует акционировать компанию, - без колебаний заявил Хасан. Выпустив акции, ты получишь столько наличности, сколько тебе нужно.
      Сердце Ясмин упало.
      - Хасан, ты знаешь, что я этого не сделаю.
      Она понимала, что акционирование и выпуск акций означают потерю контроля над виноградниками и всеми активами. В этом случае будет создан совет директоров, и хотя не исключено, что Ясмин станет его председателем, с уверенностью об этом говорить нельзя. Будут проведены выборы руководящего состава путем голосования владельцев акций. А если они решат, что Ясмин слишком молода для этой роли? Если не захотят, чтобы во главе компании стояла женщина? Нет. Слишком рискованно.
      - Ни в коем случае, - отрезала Ясмин.
      Она также мгновенно сообразила, что положение ее за прошедшие месяцы изменилось. Несмотря на то что Хасан уговорил Ясмин самой заниматься разработкой плана расширения деятельности компании, на самом деле она толком не знала, что делать. Ясмин занималась чисто теоретическими разработками, и это привело ее как владелицу компании к полному краху. Халифе удалось отстранить Ясмин от руководства компанией просто и эффективно. Не прилагая к этому никаких усилий. Пока Ясмин занималась исследовательскими изысканиями, Хасан выполнял за нее повседневные обязанности. Вместо того чтобы самой стать более активным и компетентным членом фирмы, Ясмин с каждым днем все более теряла способность следить за ее деятельностью.
      И до этого самого момента Ясмин не понимала, какой цели за это время достиг Халифа. Связав себя разработкой плана, Ясмин, занимаясь лишь вопросами, связанными с офисом, постепенно превратилась в нечто вроде научного сотрудника. Как она могла это допустить! Теперь, если совет директоров будет голосовать за нового председателя, никто и никогда не проголосует за Ясмин. Она не посещала деловых совещаний, не занималась практическими вопросами, не встречалась с клиентами, не имела деловых отношений с нужными людьми. Всем этим занимался Хасан - якобы для того, чтобы освободить Ясмин для работы над расширением компании! Ясмин про себя выругалась. Какой же она была идиоткой - Я даже теоретически не намерена рассматривать вопрос об акционировании. Это все, - оборвала Ясмин и отвернулась от Халифы.
      - Не глупи, Ясмин. В настоящее время сумма, которую ты можешь получить, весьма значительна, и можно многое сделать с таким количеством денег.
      - Я не хочу терять контроль над своей компанией.
      - Ты наивна, Ясмин. Это единственный путь.
      - В таком случае, этого никогда не произойдет, - твердо сказала Ясмин. - Если для расширения компании мне необходимо продать ее часть, то лучше я оставлю все как есть и подожду. Лучше вообще ничего не делать, нежели продать виноградники Андре в нижнем течении реки. Времена, подобные нынешнему, повторятся еще не раз, и, как только мы окажемся в лучшем положении, тогда и сделаем следующий шаг.
      Халифа медленно встал, лицо его пылало бешенством - Я не могу заставить тебя, но советую подумать. Отложи решение до завтра. Поверь мне, Ясмин, ты еще пожалеешь, приняв такое поспешное и неверное решение. - Хасан подошел к двери и снова повернулся к Ясмин с выражением смертельной обиды на лице. - Если ты умная женщина, каковой себя считаешь, ты воспользуешься моим советом. Любой посоветует тебе то же самое, даже твой голубоглазый дружок - банкир Шарль.
      Халифа с шумом захлопнул за собой дверь, и Ясмин осталась одна.
      - Шарль, - повторила она вслух, мысль ее лихорадочно работала. - Шарль знает, что делать... А вдруг Хасан прав? Может, и впрямь настал решительный момент?
      Сняв трубку телефона, Ясмин быстро набрала номер "Кредит Франсез".
      - Мне нужно с тобой встретиться, - сказала Ясмин, когда ее наконец соединили с Ламарке.
      - В таком случае давай поужинаем вместе. Я заеду за тобой в...
      - Нет, я имею в виду не ужин. Это - по делу. Могу я приехать к тебе в офис?
      Возникла небольшая пауза.
      - Certainement <Несомненно (фр.).>. Сегодня после обеда?
      - В котором часу?
      - Позволь мне справиться. - Ясмин услышала в трубке шелест страниц. Лучше всего в четыре часа.
      - Хорошо. Буду в четыре. - Ясмин собиралась уже повесить трубку, как услышала голос Шарля:
      - Ты можешь сказать мне, что случилось?
      - Как ты думаешь, почему люди встречаются со своими банкирами? - Ясмин решила, что отказ объяснить причину прозвучит глупо. - Мне нужны деньги.
      - Alors <Вот так (фр.).>, - рассмеялся Шарль. - А я-то надеялся, что нравлюсь тебе сам по себе.
      - Нравишься. Особенно мне нравятся в тебе твои деньги.
      Ясмин повесила трубку и принялась готовиться к встрече с Ламарке. Теперь она в какой-то мере пожалела, что у них с Шарлем сложились не только деловые отношения.
      Ясмин будет труднее оказывать на Ламарке давление, а ему будет труднее тактично ей отказать. Впрочем, может быть, именно по этой причине Шарль вынужден будет дать ей деньги, даже поступаясь собственными принципами, чем черт не шутит.
      Но Шарль отказал.
      Несмотря на то что Ясмин очень убедительно рассказала ему все обстоятельства дела, Ламарке все же не согласился финансировать ее план расширения.
      - Хасан уже обсуждал со мной идею акционирования, и я считаю, что это лучший для тебя выход. Я действительно не понимаю, почему ты так упорно возражаешь.
      Ясмин высказала Шарлю свои опасения относительно потери контроля за компанией, но тот не видел никаких опасных последствий и подвохов.
      - Ты старомодна в этих понятиях, Ясмин. Акционирование не только наилучший ход для твоей компании в данный, конкретный момент, но это также и мировая практика.
      Она не только дает тебе оборотный капитал в критический момент, но и предоставляет возможность сделать большой шаг в ногу со временем. Эра семейного бизнеса стремительно приближается к своему концу. Единственный путь для расширения твоего дела и превращения в достаточно крупное предприятие, способное конкурировать с другими гигантами, - сыграть в игру по их правилам, а эти правила предполагают наличие денег, и денег больших.
      - Я смогу проделать всю операцию, используя кредит, Шарль, - холодно заметила Ясмин. - Нет вообще никакого резона трогать мои собственные деньги. Собственно говоря, я полагаю, что еще лучше для дела не использовать мои собственные активы. Мне нужна твоя ссуда, чтобы начать маркетинговый тест. С его результатами я смогу потом обратиться в американские банки за кредитом на оставшуюся часть проекта - это в случае, если ты не захочешь продолжать со мной дело. Но сумма, необходимая мне для начала, относительно невелика, - Да, но Хасан упомянул также, что у Бертрана возникли кое-какие проблемы, связанные с сентябрьскими заморозками. К тому же в этом году увеличится себестоимость производства, а часть товара, произведенного в прошлом году, резко упала в цене. И ты это знаешь. Ты же видела цифры.
      - Это так, по прошлому опыту можно сказать, что предварительные заказы на продукцию зачастую занижены, а в конце года спрос увеличивается. Даже если в конце года устанавливается холодная погода.
      - Я не стал бы распространять это положение на текущий год. Экономическая ситуация ужасна. И это сказывается на всем, особенно на таких дорогостоящих предприятиях, как твое. Кроме того, я, как твой банкир, не могу санкционировать выделение дополнительных средств на расширение, когда твоя задолженность скорее увеличивается, чем уменьшается. Такое финансирование вряд ли будет соответствовать твоим реальным интересам.
      - Забудь на секунду о моих реальных интересах, - сказала Ясмин раздраженно. Консервативные взгляды Шарля действовали ей па нервы, - Тебе не кажется, что сейчас самое подходящее время для запуска моей программы?
      - Разумеется. И от всего сердца поддерживаю твою идею.
      - Тогда я не понимаю, почему ты отказываешь мне в деньгах. Ты прекрасно знаешь, что дело в Соединенных Штатах пойдет как по маслу, так что вряд ли возникнет угроза риска, во всяком случае, твои интересы не пострадают.
      - Но зачем, скажи на милость, в таком случае мне или тебе рисковать вообще? Почему не пойти на акционирование? Все твои проблемы вмиг разрешаются. Скажу больше: твои адвокаты тоже согласились со мной и с Хасаном. Кстати, мы договорились о совещании с ними на завтра.
      Ясмин пришла в бешенство.
      - Как вы смели назначать совещание с адвокатами, не удосужившись даже поинтересоваться моим мнением? Вы оба пытаетесь заставить меня принять решение, которое я принимать не намерена. Никак этого от вас не ожидала, и меньше всего от тебя! Я не пойду на акционирование, и это мое последнее слово!
      Шарль встал и вышел из-за стола, но Ясмин уже вскочила со стула. Стремительно направляясь к двери, она чувствовала, как от гнева дрожат ее плечи, и знала, что отвергнет все, что бы ни сказал ей сейчас Ламарке.
      - У вас не может состояться совещание, поскольку я не буду на нем присутствовать, - бросила Ясмин через плечо. - Кроме того, вы не имеете права на принятие решения без моего участия! - Она понизила голос, и тон его стал угрожающим. - Вы забыли, что я обладаю исключительным правом на управление этой компанией, и пришло время дать вам это понять.
      - Ясмин, подожди!
      Шарль догнал Ясмин и схватил ее за руку.
      - Давай поговорим спокойно. Не стоит заставлять друг друга что-то делать. Это совещание - простое обсуждение всех аспектов подобного шага. Ты должна быть там и выслушать их мнение. В конце концов твои адвокаты, возможно, займут твою сторону.
      Ясмин остановилась на секунду. Разумеется, это было логично.
      - Хорошо, - медленно произнесла она, обернувшись к Шарлю. - Я выслушаю, что они мне скажут, но я также уверена, что все вы должны выслушать мое мнение. Тот факт, что вы с Хасаном обсудили все и договорились о совещании за моей спиной, приводит меня к мысли, что управление моей фирмой также осуществляется за моей спиной. Я начинаю думать, что не могу доверять даже тебе.
      Хорошо, я буду присутствовать на совещании. Потом мы, возможно, сможем поговорить о роли каждого в деятельности компании.
      - Прекрасно! - Шарль был доволен, что ему удалось добиться желаемого результата. - Завтра в два тридцать.
      - Я там буду.
      Но в такси, по дороге в офис, Ясмин уже не была столь уверенной, как в кабинете Ламарке. Интуиция подсказывала ей, что месье Фуке, Ренан и Латур были, возможно, в сговоре с Хасаном и Шарлем. Ясмин разрывали противоречия, и она боялась, что давление окажется слишком велико и она будет не в силах противостоять ему. Андре никогда не допускал, чтобы управление фирмой ускользало из его рук. Отец Андре также никогда этого не допускал, даже в самые тяжелые времена. Следуя по стопам отца, Андре делал все возможное, чтобы оставить управление виноградниками в руках семьи. И Ясмин приложит все силы, чтобы сохранить систему. Но ее не покидало ощущение, что дверца западни вот-вот захлопнется.
      - Ну что за паранойя! - воскликнула она вслух, отчего таксист повернул голову и взглянул на Ясмин краешком своего маленького, как у свиньи, глаза.
      - Quoi? <Что? (фр.)> - спросил он голосом, звучавшим точно визг электрической мясорубки.
      - Rien <Ничего (фр.).>, - отрезала Ясмин, хотя сердцем понимала, что про сложившуюся ситуацию нельзя сказать "ничего".
      Она действительно боялась. Надо было принимать простое и ясное решение. Как черное и белое. Ясмин не в силах изменить существующий ход вещей. Но в этом случае, вероятнее всего, к концу финансового года она окажется в долгах по налогам. Складывалось впечатление, что единственным выходом могло быть акционирование предприятия. Ясмин страстно желала приступить к осуществлению своего плана и была совершенно убеждена, что сейчас для этого самое подходящее время, и ее подталкивали к принятию вынужденных мер все мужчины, с которыми ей приходилось вести дело.
      Такси остановилось перед зданием на авеню Монтень.
      Ясмин быстро расплатилась и вышла из машины. Заходя в лифт, она задумалась, что может произойти завтра на совещании, и тут ее поразила неожиданная мысль.
      - Ну конечно! - рассмеялась она во весь голос. - Картины и предметы искусства на вилле в Танжере!
      Ликующая Ясмин ворвалась в офис и уселась за стол.
      Она вспомнила, что в коллекции Андре на вилле было немало истинно ценных предметов. На нынешнем рынке предметов искусства с теми астрономическими суммами, которые выкладывали за них музеи и частные коллекционеры, Ясмин, несомненно, могла рассчитывать на приличный куш от продажи лучших картин и предметов из коллекции Андре. Таким образом она получит достаточное количество наличности для осуществления своего плана.
      Если не хватит, Ясмин продаст и саму виллу.
      Она вспомнила, как шесть лет назад Ротенбург спрашивал ее, не может ли он приобрести что-нибудь из коллекции Андре. Тогда Ясмин отказалась. Теперь она поняла, что выставлять предметы на аукцион, не предложив Оскару, будет не просто бессердечно, это будет предательством по отношению к их давней дружбе.
      Надеясь, что Ротенбург не носится где-нибудь в своих обычных увеселительных поездках, Ясмин набрала его номер, и ей повезло. Оскар не только был в Швейцарии, но пришел в такой восторг от предложения Ясмин, что был согласен завтра же вылететь в Танжер.
      - Не говорите глупостей, - счастливо смеялась Ясмин. - Сначала я поеду и произведу инвентаризацию. Вы будете первым, кто получит доступ к коллекции, и выберете все, что вам понравится.
      - И, я уверен, по непомерным ценам, - мрачно предположил Ротенбург.
      - Ну разумеется. Вы же знаете, что я делаю это не ради собственного удовольствия.
      - Сказавший когда-то, что лучшие вещи в жизни достаются нам даром, был не прав, - жалобно продолжал Оскар. - Возможно, он просто не знал, что такое лучшие вещи, потому так и сказал.
      - Прекратите всхлипывать и нагонять на меня тоску, - ответила Ясмин, чувствуя, что Оскар уже приступил к своим торгам. - Вы в любом случае купите все дешевле, поскольку вам не придется выплачивать комиссионные посреднику. Пусть хоть эта мысль улучшит ваше настроение.
      - Нет. Мне не следовало в свое время раскрывать перед вами все свои коммерческие хитрости. Прошлое всегда бьет бумерангом. Ну почему я не ограничил вашу деятельность ответами на телефонные звонки и раскладыванием бумажек?
      - Бедный Оскар, - успокоила его Ясмин, - вы же прекрасно знаете, что никогда не раскрывали передо мной свои приемы до конца. Будучи вашей сотрудницей, я пыталась что-то выведать, но вы всегда ускользали из рук.
      - Я не такой уж тупица, каким кажусь со стороны.
      Почему, вы думаете, я всегда оставлял вам такой беспорядок? Самозащита - вот почему. А теперь скажите, дорогая моя, когда вы намерены произвести вышеупомянутую инвентаризацию? - Из голоса Оскара испарилась мрачность, и в нем зазвучал искренний интерес.
      - Думаю, отправлюсь завтра же. Не могу дождаться.
      Кроме того, я сейчас под чудовищным давлением, понуждающим меня принять решение. Чем быстрее я разберусь, что может дать мне вилла, тем быстрее смогу справиться с любым противостоянием и обернуть все себе на пользу.
      - Мудрый шаг, мудрый шаг, - важно похвалил Оскар. - Ничего не упустите, моя дорогая, я имею особый интерес к часам из золоченой бронзы и всему, что вам удастся найти, относящееся к эпохе Тань-янь. Кроме того, мне хотелось бы заполучить несколько речных пейзажей.
      - Это будет стоить вам как минимум полжизни, Оскар. Вы уверены в своем решении?
      - Я заплачу все, что вы попросите, дорогая. - В голосе Ротенбурга слышался проснувшийся голод истинного коллекционера. - Вам никто не говорил, что я сказочно богат?
      - Хвала небесам, - засмеялась Ясмин. - Я намерена заполучить не менее десяти миллионов франков.
      - Цыплячий аппетит, - весело сказал Оскар. - Поспешите в Танжер и скорее возвращайтесь домой. А собственно говоря, почему бы вам не позвонить мне Из Танжера? Боюсь не перенести неизвестности. Я столько лет дожидался возможности наложить лапу на эту коллекцию! Умоляю, не теряйте времени. Через две недели у меня запланирована поездка, и мы должны уладить все дела до моего отъезда.
      - А вдруг я передумаю?
      - Боже упаси. Только не это!
      Ясмин заказала билет па утренний рейс до Танжера, после чего сделала еще один звонок.
      - Шарль, очень рада, что застала тебя. Я решила отменить завтрашнее совещание с адвокатами.
      - Почему? Я полагал... - начал было Ламарке, но Ясмин, охваченная своей новой идеей, тут же перебила его.
      - Послушай, Шарль, прошу прощения за жесткий тон, но я не могу позволить себе, воспользовавшись нашей дружбой, требовать у тебя кредит. Ты, в свою очередь, не смеешь, пользуясь нашей дружбой, назначать совещание, не поставив предварительно меня в известность и не получив моего согласия. Я понимаю, что вы с Хасаном считаете меня поощрительным призом или что-то вроде этого, а не действительной главой своего дела. Однако позволь мне кое-что для тебя прояснить. Я долго и тщательно к этому готовилась, и вот теперь готова окончательно. Достаточно вы с Хасаном относились ко мне как к глупенькой девочке. Я намерена сама руководить собственной судьбой и собираюсь начать прямо сейчас.
      - Ты имеешь полное право... Cela va sans dire... <Само собой разумеется... (фр.)>.
      - Я это знаю, - перебила Ясмин. - Не мог бы ты оповестить всех об отмене совещания и о том, что я назначаю другое совещание примерно через неделю? И что состоится оно только после того, как я проведу еще одно совещание - наедине с моими адвокатами.
      - Разумеется, Ясмин, - мягко ответил Шарль. - Но прошу тебя, пойми, я никогда не считал тебя поощрительным призом. Мне даже в голову не приходило, что у тебя сложилось такое впечатление.
      - Поскольку теперь все будет по-новому, то, что думали обо мне ты, Хасан и мои адвокаты, теперь не имеет никакого значения, - холодно заметила Ясмин.
      - Мне кажется, ты сама сможешь поговорить с Хасаном завтра утром.
      - Дня два меня не будет. Почему бы тебе самому не позвонить Хасану? Увидимся на следующей неделе.
      Ясмин повесила трубку, прежде чем Шарль успел спросить, почему Ясмин не будет. Ясмин чувствовала необычайный душевный подъем. Сразу же по возвращении из Танжера она намеревалась изменить структуру фирмы. Хасан больше не будет исполнительным директором - им станет сама Ясмин. Дивясь собственной дерзости и тому, почему ей потребовалось столько времени, чтобы сделать решительный шаг, Ясмин поняла: она готова. Готова победить, готова смести все и всякого, кто попытается встать у нее на пути.
      Но теперь следовало заняться работой. Прежде чем отправиться домой и начать сборы в дорогу, Ясмин хотела просмотреть бухгалтерские книги и подтвердить рассчитанные ею расходы на проект. Она также решила просчитать данные за последние пять лет, чтобы определить процент предварительных заказов, поступавших на первое сентября каждого года. Таким образом Ясмин могла бы составить себе картину, на что ей можно рассчитывать в текущем году - будет спад производства или нет.
      Ясмин принялась доставать из шкафа гроссбухи, и в голову ей спонтанно пришла идея просмотреть книги не за пять, а за десять лет: более длительный период мог лучше высветить динамику предварительных заказов. Кроме того, это давало возможность сравнить, как вел дела Андре и как после него делал это Хасан.
      К двум часам ночи Ясмин выписала на отдельные листы все необходимые данные и поняла, что сравнительный анализ гроссбухов дал довольно странные результаты. Никогда прежде не просматривая записей, сделанных Андре, и не имея тем самым возможности сравнить их с записями, которые вел Хасан, Ясмин неожиданно для себя открыла, до чего же разнятся эти данные, и поняла, что здесь что-то не так.
      Однако к этому времени усталость начала брать свое.
      Откинувшись на спинку стула, Ясмин сняла очки и потерла воспаленные глаза, пытаясь избавиться от ряби, неизбежно появлявшейся, когда Ясмин приходилось долго просматривать бесконечные колонки мелких цифр. Досадуя на собственную усталость, Ясмин подумала, что хорошо бы иметь какой-нибудь дополнительный источник энергии, который можно было бы сейчас подключить к организму. Подобная мысль не раз посещала Ясмин еще в колледже, когда, несмотря на все ее усилия сосредоточиться после долгих занятий, тело требовало еды и отдыха именно в тот момент, когда работа подходила к самому захватывающему моменту.
      Воспоминание о колледже неожиданно напомнило Ясмин об одном профессоре, постоянно твердившем одно и то же. Она почти наяву услышала его голос, гулко отдававшийся в стенах огромной полупустой аудитории: "Следите за узорами, повторами, ритмом и течением цифр: цифры как реки - они текут плавно, прежде чем не встретят на своем пути какую-либо преграду".
      Картина, возникшая в воображении Ясмин, рисовала единый стремительный поток со своими скалами и берегами, менявшими интенсивность течения воды, заставляя ее поворачивать или же вообще течь в обратном направлении. Водовороты и заводи сбивали бегущую речку с прямого пути, но в некоторых местах высокие берега не давали реке отклониться от направления, заданного ей природой.
      Применяя образ реки к цифрам, которые она только что просмотрела, Ясмин мгновенно поняла, что ритм был сбит. Он почему-то изменился: какое-то препятствие изменило направление течения. Но указать пальцем точное место, где это произошло, Ясмин не могла. В конце концов, причина могла заключаться в различных подходах двух человек, по-разному видевших пути развития виноградников и по-своему фиксировавших колебания. К тому же существовала разность в образовании. Андре всему научился у своего отца. Хасан изучал ведение финансовых дел, в том числе и по виноградникам, в Гарварде.
      Ясмин вернулась к началу. И обнаружила необъяснимые странности в колебаниях цен. Тут не было ничего особенного, но незначительные расхождения в расчетах нельзя было объяснить только различными методиками расчетов.
      Цифры, показывавшие четкую последовательность роста и падения цен времен управления виноградниками Андре, ясно указывали на плавность процесса. У Хасана те же цифры колебались слишком резко. Ясмин подумала, не является ли ее открытие плодом усталого воображения.
      Было уже почти три часа ночи, а ей предстояло еще собрать вещи, поесть и, несомненно, хоть немного поспать.
      Выдохшаяся Ясмин поняла, что даже если она продолжит работу, то ничего не добьется, и потому решила взять расчеты с собой в Танжер, где будет иметь возможность проверить их еще раз, после того как закончит с каталогом коллекции Андре.
      Лежа в постели, Ясмин подумала о том, что хорошо бы иметь человека, с которым можно обсудить возникшую проблему. Прежде она обратилась бы к Шарлю, рассчитывая на его дружбу и готовность дать верный совет, но в данном случае она по понятным причинам не могла использовать его в качестве источника. Шарль никогда не поступит во вред Ясмин - в этом она была твердо убеждена. Но сейчас ей казалось, что сама она видит намного дальше Шарля.
      Возможно, тут свою роль играла естественная осторожность банкира, не позволявшая Шарлю усмотреть доходы там, где их может получить не сомневавшаяся в этом Ясмин.
      Она окончательно поняла одну вещь - полагаться можно только на собственные силы. И это было, между прочим, не так уж и плохо. В этом случае Ясмин придется во всем винить только себя. Или же поздравлять.
      7
      Танжер, 1983 год
      Глава 23
      Когда самолет приземлился в аэропорту Танжера, Ясмин обуревали противоречивые чувства, настолько сильные, что она чуть ли не жалела о своем возвращении домой. В последний раз Ясмин была в этом аэропорту семь лет назад. В ту ночь она была в шоке: испуганная, одинокая, только что потерявшая Андре. И еще ее мучило чувство вины за похищенные из сейфа деньги. Она бежала из города, и будущее ее представлялось более чем туманно. Откуда было Ясмин знать, что ждет ее впереди? Теперь она возвращалась в салоне первого класса, а у ворот аэропорта се ожидала машина.
      Утром Ясмин позвонила на виллу, чтобы предупредить Салиму и Сайда о своем скором прибытии. Салима искренне обрадовалась известию, а Сайд хранил свое обычное молчание. Он коротко ответил, что встретит рейс Ясмин, но тут же голос его в трубке сменился голосом Салимы, сумбурно и бестолково пытавшейся выразить свои разыгравшиеся эмоции. Ясмин не слышала знакомого арабского диалекта с тех пор, как покинула Танжер.
      Как ни странно, но какая-то часть ее души страстно стремилась домой. Ясмин почти физически чувствовала замечательный запах ливанского кедра и пальм, окружавших поляны и небольшие озера высоко в горах Рифа. Однако все прошедшие годы времени на поездку домой не было, к тому же не было необходимости. Единственный человек, которого хотела бы увидеть Ясмин, это ее мать, но она давно умерла.
      Между прочим, Ясмин хотелось увидеть и Кадира, или по крайней мере посетить Медину и Петит-Соко, где она прожила какое-то время. Она все еще любила это стилизованное здание с высокими стенами, окружавшими внутренний дворик с фонтанами и коврами. Не важно, была ли марокканская семья бедна или богата, она неизменно строила свой дом вокруг такого вот дворика, образовывавшего основное жизненное пространство, па котором существовало семейство. Даже дом семьи Ясмин в горах был построен по такому проекту, хотя и не был столь великолепен, как дом Кадира. Ясмин так до конца и не привыкла к строгим рядам комнат, присущим европейскому стилю домашней архитектуры. Она подумала, что было бы неплохо хоть немного проехаться по Петит-Соко, и сердце ее учащенно забилось.
      Собравшись с духом и пройдя таможню, Ясмин вышла в зал прилета и сразу же увидела в толпе безошибочно узнаваемую джеллабу Сайда. Он стоял с безразличным видом, прислонившись к стене, и по всему было видно, не пылал восторженной радостью от скорой встречи с Ясмин. Сайд не сделал ни малейшей попытки взять у Ясмин чемодан или даже ее небольшой кейс. Игнорируя очевидное оскорбительное невнимание Сайда, Ясмин приветливо ему улыбнулась.
      - Я не прочь поехать прямо на виллу. Сайд, но по пути, если можно, проедем через Медину - мне хотелось бы посмотреть на происшедшие там перемены.
      - Ничего там особенно не переменилось, - пробормотал Сайд, захлопывая за Ясмин дверцу автомобиля.
      Минуту спустя они медленно двигались в потоке машин по дороге, ведущей в Танжер. Весь путь до города Ясмин молчала, сидя на заднем сиденье. Погруженная в задумчивость, она наблюдала пробегавшие за окном знакомые сердцу пейзажи.
      День стоял ясный, и, похоже, дождя не предвиделось.
      Уже по крайней мере за это Ясмин благодарила судьбу.
      Было бы обидно после прозрачной ясности ранней осени, наступившей в Париже, оказаться в душной предгрозовой атмосфере средиземноморского побережья. Сердце Ясмин неожиданно тоскливо сжалось, и она отвела взгляд от окна.
      "Мне не к чему возвращаться, - подумала она твердо. - Тут ничего моего не осталось - только воспоминания, несчастья и сердечная боль".
      Ясмин не отрывала взгляда от пола, пока за окнами машины не послышался шум напряженного уличного движения и многоголосый гул толпы, заставивший Ясмин снова посмотреть в окно.
      На пляс де Франс выстроился ряд современных гостиниц, протянувшихся до самого Танжерского залива. По берегу тянулся караван верблюдов, несущих на своих горбах возвращающихся в отели туристов. В легкой дымке, постепенно разгоняемой жарким солнцем, Ясмин увидела полоску испанского берега, находившегося в девятнадцати милях отсюда.
      "Как много смешалось тут культур", - подумала Ясмин, разглядывая своих соотечественников вперемежку с богато одетыми европейцами.
      Было время, когда Танжером владели финикийцы, потом карфагеняне, отвоевавшие город у финикийцев. Потом римляне, вандалы, арабы, португальцы, испанцы и, наконец, англичане. После раздела Марокко в 1912 году Франция и Испания превратили Танжер в международную зону. В связи с этим на город обрушилось нашествие сомнительных торговцев, шпионов и писателей. Но они по крайней мере не убивали кого попало ради спортивного интереса. Теперь здесь - лучший из миров. После того как в 1956 году кончился срок международного статуса Танжера, авантюристы покинули город и его заполонили туристы. Это было хорошо, поскольку марокканцы считали, что туристам свойственно тратить деньги, в то время как прочая шантрапа их только отнимала.
      Несмотря на все внешние влияния, марокканцы сохранили самобытность и рассматривали новое нашествие как благоприятную возможность заработать побольше денег. Свидетельством тому была и толпа ребятишек, окружившая столик, за которым закусывал человек - похоже, американец. Маленькие руки тянулись к нему, глаза следили за каждым движением вилки от тарелки ко рту.
      "Туристу не выдержать долго такого взгляда", - подумала Ясмин и тихонько рассмеялась. Марокканец с младенческих лет прекрасно знал, как следует себя вести, чтобы заработать хоть один дирхам.
      Но смех Ясмин сразу же оборвался, как только машина повернула на очередную улицу и проехала мимо дома Абдул Кадира. За высокими стенами невозможно было увидеть, что творится внутри двора, и Ясмин даже не знала, был ли там все еще публичный дом. Ей было лишь известно, что Кадир куда-то уехал. Ясмин представила себе внутреннюю часть двора. Видение молнией пронеслось в сознании, и она с облегчением вздохнула, вспомнив об Андре, который избавил ее от этой жизни. Ясмин постучала в стеклянную перегородку, отделявшую ее от Сайда.
      - На сегодня я увидела достаточно, - сказала она. - Поедем на виллу.
      Машина понеслась по Олд-Маунтин-роуд, мимо рядов вилл в голливудском стиле. Глядя в окно, Ясмин видела высокие пальмы и великолепно ухоженные богатые сады. С довольной улыбкой она подумала о том, что сейчас принадлежит именно этому миру, а не оставшемуся внизу Петит-Соко.
      Въехав в ворота виллы. Сайд заглушил мотор и открыл дверцу. Ясмин ступила на гравийную дорожку, и в это время из широкой парадной двери дома вышла Салима. Обрадованная теплым приемом служанки, Ясмин горячо обняла Салиму и, обхватив старую женщину за плечи, вошла с ней в дом.
      Но, войдя в холл, Ясмин почувствовала себя так, словно получила пощечину. Она медленно перевела взгляд от черного мраморного пола вверх, на полукруглую лестницу.
      Глаза жадно всматривались в каждую картину на стене.
      "Слишком много воспоминаний", - печально подумала Ясмин.
      Она постаралась не задерживать ни на чем взгляд. "Я должна на все смотреть по-деловому, - сказала себе Ясмин, - и просто решить, что здесь наиболее ценное, а потом составить списки".
      Но глаза продолжали рассматривать бронзовые статуэтки и мраморные статуи в заднем холле. Да, только бесконечные списки и только деловой взгляд. Это поможет избавиться от непрошеных мыслей.
      - Хочешь что-нибудь покушать? - Голос Салимы вернул ее в настоящее.
      - Naham <Да (араб.).>, - ответила Ясмин, с трудом сообразив, что машинально ответила Салиме по-арабски, даже не заметив этого. - Сначала я на минутку поднимусь наверх.., осмотреться, разобрать вещи, пройтись по дому.
      - Хорошо. Если что-нибудь будет нужно, позови меня, В любом случае я принесу тебе поесть через полчаса, - Салима повернулась и отправилась на кухню.
      Ясмин медленно поднялась по лестнице. Она прошла, словно влекомая невидимой рукой, в свою комнату и увидела, что Салима ее проветрила и приготовила постель. Все выглядело так, будто Ясмин уехала отсюда всего несколько недель назад. И опять Ясмин почувствовала себя в плену у времени.
      Следующие полчаса она просто бродила по дому. Заглянула во все шкафы и ящики, обследовала все картины, вазы, часы и статуэтки, проверила книги, белье и мебель.
      Она с растущим удовольствием смотрела на все это изобилие, радостно понимая, что теперь не будет проблем с получением необходимой суммы. Услышав звон колокольчика, Ясмин спустилась вниз.
      Подкрепившись, Ясмин почувствовала прилив сил и провела весь остаток дня и вечер за составлением каталога картин. Ей не хотелось расставаться ни с одним из полотен, но Ясмин понимала, что поставленная ею конкретная цель гораздо важнее сентиментальных воспоминаний. Тут было несколько работ кисти Клода Лорена и Коро, одни эти картины могли принести кучу денег. Ясмин также обнаружила прекрасную майоликовую тарелку - можно было подумать, что она просто дожидается Оскара фон Ротенбурга. Ясмин живо представила выражение лица Оскара при виде этой тарелки - алчущее и радостное.
      Единственной комнатой, в которую избегала заходить Ясмин, был кабинет. Она никак не могла стереть из памяти воспоминание: Андре лежит на полу и смотрит на нее глазами, полными ужаса.
      "Завтра", - подумала Ясмин.
      Ясмин погрузилась в глубокий, тяжелый сон и проснулась только тогда, когда солнечный луч, пробравшийся в щель между портьерами, скользнув по подушке, упал на ее лицо. Она не сразу сообразила, где находится. Но вскоре запах эвкалипта и далекий шум прибоя напомнили Ясмин, что она в Танжере.
      После легкого завтрака, состоявшего из йогурта и любимого Ясмин инжира, она продолжила инвентаризацию домашней коллекции. Работа продолжалась до позднего полудня и была прервана скрипом автомобильных покрышек по дорожке, ведущей к дому. Заинтересовавшись, кто бы это мог быть, Ясмин откинула прядь упавших на глаза волос и выглянула в окно.
      С изумлением Ясмин увидела, как из автомобиля вышел Шарль и наклонился, чтобы поднять чемодан. Ясмин в очередной раз восхитилась атлетической фигурой Шарля - широкие плечи и узкая талия. Кожа его все еще сохраняла летний загар, замечательно оттенявший белокурые волосы.
      Пораженная Ясмин совсем забыла, что одета в широкое платье, которое имеют обыкновение носить дома марокканские женщины. Она обнаружила его в шкафу и нашла очень удобным нарядом. Голова Ясмин была покрыта шелковым шарфом, чтобы уберечь волосы от пыли, в изобилии скопившейся в шкафах и кладовых.
      Стремительно направляясь в холл, Ясмин краем глаза заметила в зеркале отражение какой-то уличной девчонки и с ужасом поняла, что это ее собственное отражение. Но было слишком поздно - Сайд уже открыл дверь. Шарль стоял на пороге, освещенный ярким солнечным светом; при виде Ясмин на лице его заиграла широкая радостная улыбка.
      - Ну и дела! - засмеялся Шарль, входя в холл. - Тебе потребовалось совсем немного времени, чтобы пропитаться духом этого дома. Я принял тебя за служанку.
      - Что ты здесь делаешь? Я не ожидала... - Ясмин, как бы прося прощения, указала взглядом на свое одеяние. Сайд испарился из комнаты. Здесь это крик моды, - сказала Ясмин, нервно теребя складки холщового платья. - Что-нибудь случилось?
      Шарль с любопытством взглянул на Ясмин и опустил чемодан на пол. Улыбка сошла с его лица, а мягкие подвижные губы чуть приоткрылись.
      - Почему ты здесь? - не дождавшись ответа на первый вопрос, снова спросила Ясмин.
      - Франсуаза сказала мне, куда ты уехала, а я без тебя не могу, ответил наконец Шарль, но легкий шутливый тон никак не сочетался с тем, что увидела Ясмин в его глазах. Он стремительно преодолел разделявшее их расстояние и заключил Ясмин в объятия. - Хочешь верь, хочешь не верь, но так оно и есть.
      Ясмин внимательно всмотрелась в лицо Шарля, подозревая, что все это лишь шутка. Но в глазах обнимавшего ее человека не было и следа юмора. Шарль медленно склонил голову и притронулся губами к губам Ясмин. Руки его все теснее сжимали Ясмин, а теплые нежные губы ласкали ее губы, наполняя все ее существо необычайной нежностью.
      С изумлением Ясмин вдруг поняла, до чего же приятно это ощущение. Не в силах противостоять своему желанию, она в ответ поцеловала Шарля. Их языки встретились.
      Они стояли, не в силах разорвать тесное объятие. Шарль первым отклонил голову и с нежностью посмотрел на Ясмин.
      - После того как ты вихрем ворвалась в мой кабинет, а потом позвонила - такая злая, я внезапно испугался, что могу потерять тебя навсегда. Я не мог уснуть, потому что вдруг понял, что упускаю тебя из рук. Знаешь, ты очень сложная натура. Когда я с таким напором приступил к тебе, тогда, в нашу первую встречу, ты умчалась от меня со скоростью сто миль в час. После я попытался действовать медленнее. Я решил, что если не буду тебя торопить, а вначале стану твоим другом, то это рано или поздно натолкнет тебя на мысль, что ты нужна мне, и не только в качестве друга.
      - Не такая уж я сложная, - тихо сказала Ясмин.
      - Еще какая сложная! - Шарль легонько поцеловал Ясмин в лоб. - Ты не поняла ничего из того, что я тебе сказал в ту ночь, а я так отвратительно вел себя. Я понял, что мне понадобится немало времени, чтобы исправить свою ошибку.
      - Тебе не обязательно было лететь в Танжер, чтобы рассказать мне все это. Ты мог бы подождать.
      - Я собирался ждать, но это оказалось выше моих сил.
      Я должен был сказать тебе все.., что я чувствую.., и, кроме того, я рисковал дождаться, что твой гнев будет все усиливаться, пока ты меня просто не возненавидишь. Неделя - это очень, очень долгий срок, когда ты страдаешь, разве не так? Одна мысль о том, что я могу никогда больше тебя не увидеть, сводила меня с ума.
      Шарль снова поцеловал Ясмин, и она почувствовала, как ослабели ее колени. В голове Ясмин мелькнула догадка, что гнев ее на Шарля частично объяснялся тем, что она не знала, как он к ней относится. Ей так сильно нравился Шарль, ей так хорошо было все это лето, проведенное с ним вместе, что его холодное поведение означало для Ясмин отказ от нее. Шарль прервал размышления Ясмин очередным поцелуем.
      - Мне кажется, я должен попытаться наверстать упущенное, - ласково сказал Шарль.
      - Я соответствую твоим стандартам? - спросила Ясмин с легкой улыбкой.
      - Соответствуешь, и даже во многом превосходишь.
      Как ты думаешь, мы простоим целый день здесь или же я смогу переодеться?
      - Ты можешь делать все, что тебе вздумается, хотя вряд ли это у тебя получится, если ты не отпустишь меня хоть на минутку. Насколько я понимаю, ты намерен здесь остановиться? - Ясмин глазами указала на стоявший посреди холла чемодан Шарля.
      - А тебе как хочется?
      - Разумеется, оставайся. Пойдем, я покажу тебе одну из гостевых комнат. Она, конечно же, не готова, но Салима позаботится об этом позже.
      Шарль нехотя выпустил Ясмин из своих объятий, но одна его рука осталась у нее на талии, а второй рукой он подхватил свой чемодан. Так они и поднялись по лестнице - полуобнявшись.
      - Сюда. - Ясмин с улыбкой распахнула огромную резную дверь красного дерева, за которой открылась просторная комната с камином и невероятных размеров кроватью в центре. Вся мебель в комнате была укрыта от пыли белыми простынями. Слабый тусклый свет, пробивавшийся сквозь перламутрово-серые портьеры, создавал странный эффект отраженного освещения. Единственным цветовым пятном в комнате был яркий персидский ковер на полу.
      Смешение красных, оранжевых и фиолетовых цветов воспринималось особенно ярко, поскольку вокруг был только серый полумрак, похожий на густой туман.
      Шарль быстро поставил чемодан на пол и повернулся к Ясмин. Прежде чем она успела открыть рот и что-то сказать, он подхватил ее на руки и понес к постели. Глаза его, обычно небесно-голубого цвета, сменили окраску, превратившись в блестящие темно-фиолетовые бездны. Не в силах оторвать взгляд от этих глаз, Ясмин ничего не сказала, когда Шарль осторожно опустил ее па белоснежный простор простыни. Опираясь на свои мускулистые руки, он медленно наклонился над Ясмин.
      - Надеюсь, вы не сочтете меня за нахала, мадемуазель, но я всегда считал, что хозяйка дома обязана сделать все, чтобы се гость как можно скорее смог почувствовать себя как дома.
      Не дожидаясь ответа, но лишь увидев мелькнувшее в глазах Ясмин выражение, Шарль прижался к ней всем телом и приник к ее губам.
      Появившаяся было в уголках рта Ясмин улыбка тут же растаяла под страстным напором губ Шарля, Их мягкая полнота обволокла рот Ясмин, которая почувствовала томное наслаждение, словно именно в этой точке ее тела сходились все нервные окончания. Ясмин показалось, что она вот-вот улетит куда-то на облаке удовольствия. Ну почему она раньше не знала, что это будет так хорошо? До чего же бездарно они теряли время, часами бродя по Парижу, обедая, болтая, вместо того чтобы хотя бы целоваться!
      Ясмин снова ощутила чистый, загадочный запах, исходящий от Шарля, и стала таять, медленно теряя чувство реальности. Шарль оторвался от Ясмин, оглохшей, ослепшей и обмякшей от страсти. Руки его принялись расстегивать одну за другой пуговицы платья. Под широким балахоном на Ясмин ничего не было. Шарль неспешно прикоснулся к ее соскам. Откликаясь на прикосновение пальцев, они тут же набухли и отвердели, заставив его тихонько застонать.
      - Мне становится трудно контролировать себя, - прошептал он, пристально вглядываясь в глаза Ясмин, как бы ища в них ответа на вопрос: не возражает ли она против такого неожиданного порыва к близости. Ясмин протянула руку и ласково притронулась к щеке Шарля. Поглаживая бархатистую кожу, пальцы Ясмин спустились ниже и провели линию вокруг скульптурных очертаний его губ. Ясмин успела коротко улыбнуться, прежде чем Шарль снова поцеловал ее: языком он легко прошел вдоль ее губ, потом проник внутрь. От щекотки, вызванной дразнящими настойчивыми прикосновениями языка Шарля к кончику ее языка, Ясмин почувствовала между ног растущую дрожь предвкушения.
      Целуя Ясмин, Шарль продолжал расстегивать ее платье, и вскоре оно распахнулось, открыв кожу Ясмин прохладному воздуху и крепким, уверенным рукам Шарля.
      Ясмин запустила пальцы в шелковистые волосы Шарля, а он, в свою очередь, ласково погладил ее обнаженное тело: начав с пульсирующей точки в основании шеи, чувствительные кончики пальцев спустились сначала к одному соску, потом к другому.
      Шарль оторвался от губ Ясмин, и она тихо застонала, как только он начал посасывать темные кружочки ее сосков. Мелкие капельки пота придали блеск золотистой коже Ясмин. Она медленно выгнула спину, и Шарль ответил на это движением руки, скользнувшей по подрагивающему животу к шелковистому кустику волос между ног. Страстное желание затмило разум Ясмин. Но Шарль, казалось, не был намерен торопиться.
      - Просто не верится, что мы могли потерять столько времени, - тихо сказал он, зарываясь пальцами в кудряшки мягких волос.
      - Я только что подумала о том же, - низким, идущим от горла голосом отозвалась Ясмин. - И я не хочу ждать более ни минуты.
      - Но это так приятно. Открытие нового - как наркотик. Я хочу, чтобы оно продолжалось вечно. Я хочу изучить каждый дюйм твоего тела, попробовать его на вкус...
      Шарль снова прильнул к губам Ясмин, а рука его принялась кругами поглаживать бархатную кожу ее бедер. Пальцы его то и дело задевали скрытую между ними чувствительную плоть. Наконец Ясмин не могла более сдерживаться и вскрикнула, моля о продолжении. Колени Ясмин приподнялись и раздвинулись, чуть подрагивая, после чего Шарль, оторвавшись от губ Ясмин, спустился вниз.
      Стоны Ясмин стали громче, как только она почувствовала дразнящее прикосновение языка Шарля к источнику наслаждения, спрятавшемуся в розоватых складках. Словно поразив Ясмин разрядом электрического тока, Шарль быстро и решительно глубоко погрузил пальцы в ее плоть. Сочетание ласк губами и пальцами лишало Ясмин рассудка, вело к сверкающей вершине наслаждения и безумия. Ее жаждущее тело изгибалось и извивалось в мучительных конвульсиях наслаждения, охватившего Ясмин с такой силой, что ощущение было почти болезненным. В то же время она чувствовала, что никогда еще не испытывала ничего более успокаивающего. Так, словно она всю прошлую жизнь пребывала в окоченевшем состоянии, и лишь теперь все ее тело полностью ожило и открылось всепоглощающей чувственности.
      Ясмин лежала, ослабевшая и притихшая, пока Шарль не торопясь снимал с себя одежду. Почувствовав, как спадает охватившая ее дрожь вожделения, Ясмин открыла глаза и увидела стоявшего над ней, словно бронзовая античная статуя, обнаженного Шарля. Какое-то время он стоял без движения. Потом, просунув руки под колени Ясмин и широко раздвинув ее ноги, встал между ними на колени и легко скользнул в ее гостеприимно раскрывшееся лоно.
      Медленно, терпеливо, с глазами, расширившимися от приятного предвкушения, он глубоко вошел в тело Ясмин.
      Почувствовав в себе его твердую плоть, Ясмин поняла, что никогда еще в жизни не испытывала подобного ощущения. Это было не просто внешнее вторжение в ее тело, но гальваническое соединение с какой-то частью самой себя, отсутствовавшей все эти годы. И легкая, поющая радость от обретения утраченной частички собственного существа вырвала из груди Ясмин громкий, ликующий крик.
      Она словно впервые ощущала в себе приятное, осторожное, ровное скольжение мужской плоти. До этого момента Ясмин до конца не осознавала, до чего же она была одинока в этой жизни. Слезы медленно текли по ее щекам, когда Шарль, не прерывая ровного синхронного ритма движений, припал к ее губам.
      Ощущая в себе движение Шарля, Ясмин почувствовала, как внизу живота ослабляется тугой узел нестерпимого желания в предвкушении скорой развязки. Тело ее само собой еще плотнее прижалось к телу Шарля, когда Ясмин, подстраиваясь под его движения, скрестила ноги у него за спиной.
      - Я люблю тебя, Ясмин, - прошептал ей в губы Шарль. - Je t'aime <Я люблю тебя (фр.).>.
      Большими, крепкими руками Шарль приподнял голову Ясмин и проникновенно заглянул в ее глаза, словно пытался разглядеть в их глубине душу Ясмин, узнать все ее мысли и желания. Ясмин поразилась безграничной нежности и любви, светившихся в глазах Шарля. Медленно-медленно ею стало овладевать чувство нарастающего внутреннего ритма, ведущего к вершине наслаждения. Ясмин раздвинула бедра, стремясь как можно сильнее открыться Шарлю. Толчки его, сильные и требовательные, становились все настойчивее.
      Шарль поднял голову, и неожиданно удовольствие Ясмин взвинтилось и достигло своей высшей точки, как только она, проваливаясь в сладкую, бесконечную бездну оргазма, увидела и почувствовала, что высшего пика наслаждения они достигли одновременно. Словно издалека, она слышала хриплый голос Шарля, выкрикивавший ее имя, сливавшийся с возгласами экстаза самой Ясмин.
      Они долго лежали, не отрываясь друг от друга, слипшиеся скользкими телами. Постепенно дыхание Шарля выровнялось, и Ясмин почувствовала, что наконец к ней возвращается возможность контролировать свои действия.
      Но она продолжала ощущать все еще остававшуюся глубоко в ней плоть Шарля и желала каждой своей клеточкой, чтобы больше не было никакого движения и чтобы они оставались в таком положении вечно.
      - Ты не очень обиделась на то, что я был так скоро? - прошептал Шарль, уткнувшись в волосы Ясмин.
      - Нисколько. Я получила полное наслаждение, уверяю тебя.
      - Mais NON... <Но... (фр.)> Берусь поспорить; Наслаждение, несомненно, было полностью моим.
      - Ну вот и первая размолвка, - тихо засмеялась Ясмин. И поскольку мускулы ее живота от смеха напряглись, Шарль выскользнул из нее. Она вдруг почувствовала себя такой осиротевшей и одинокой, что нижняя губа ее задрожала. - Слишком быстро для любовных отношений.
      - Я компенсирую тебе это. - Шарль приподнял голову, чтобы посмотреть на Ясмин. - Рано или поздно.
      - Лучше рано.
      - Мне нравится тон твоего голоса, когда ты кончаешь.
      Он такой высокий. Но что подумают соседи?
      - Здесь нет соседей, меня больше волнуют слуги.
      - Я полагаю, они поймут. В конце концов, не вчера же они появились на свет.
      - Между прочим, ты голоден?
      - Боюсь, у меня зверский аппетит только на твое дивное тело.
      Шарль уткнулся лицом в шею Ясмин, и ей вдруг пришла в голову мысль:
      - Я забыла спросить, почему ты приехал?
      - Кажется, я уже говорил тебе. Я не могу прожить без тебя ни минуты.
      - В самом деле?
      - Вообще-то да. Но у меня есть и еще одна уважительная причина. К слову, ты читаешь когда-нибудь газеты?
      - Иногда, - удивилась Ясмин неожиданному повороту. - А почему ты спрашиваешь?
      - В последнее время в этом районе достаточно неспокойная обстановка, вдруг посерьезнел Шарль. - Договор 1981 года о прекращении огня в Западной Сахаре на грани срыва. Ты не знала?
      - Нет.
      Партизаны ПОЛИСАРИО <ПОЛИСАРИО - Фронт освобождения Западной Сахары, сепаратистская организация, выступающая за отделение Западной Сахары.> снова начали боевые действия. Район богат фосфатами и железом, а потому каждому хочется получить свой кусок пирога. К тому же полгода назад была засуха, феллахи готовы присоединиться к кому угодно, лишь бы спастись от голода. Ситуация очень опасная. Я за тебя тревожился.
      - Но ведь эти партизаны то и дело устраивают заваруху то в одном, то в другом районе Сахары. И длится это уже годами. Началось, кажется, в 1975-м, да?
      - Oui <Да. (фр.).>, но из достоверных источников мне стало известно, что теперь их поддерживает ливийский лидер Муамар Каддафи. И они готовы выступить в любой момент.
      - Но какое отношение все это имеет к Танжеру? - Ясмин была приятна забота о ней Шарля, но она полагала, что опасения его сильно преувеличены. - Западная Сахара почти в семистах милях отсюда.
      - Граница... c'est vrai <это правда (фр.).>. Но Алжир также поддерживает ПОЛИСАРИО. А это гораздо ближе. Ладно, хватит о политике - ты не рада моему приезду? Хочешь, чтобы я уехал?
      - Конечно, нет. - Ясмин обняла Шарля, но он опять стал серьезным.
      - К тому же меня несколько беспокоит Хасан. Он страшно разозлился, узнав, что ты отменила совещание.
      Уж не знаю, что вызвало в нем такую досаду, но он был в бешенстве. Я подумал, что на карту поставлено нечто гораздо большее, чем я предполагал.
      - Хасан очень хочет, чтобы я акционировала компанию. И мне казалось, что ты поддерживаешь его в этом.
      - Поддерживаю. Но если ты против такого решения, ты имеешь на это полное право, ты хозяйка положения.
      Какое-то время Ясмин смотрела в сторону, пытаясь собраться с мыслями. Она была уверена, что Шарль знает о ее интимных отношениях с Хасаном, хотя, может быть, и нет. Но чего он точно не знал, так это того, что Хасан до сих пор не отказался от Ясмин и досадовал на ее отказ выйти за него замуж гораздо больше, чем на несогласие с планом акционирования. И, отвергнув идею Халифы, Ясмин тем самым дала ясно понять, что не только не нуждается в его советах, но и в самом Хасане.
      - Думаю, что обязана тебе кое-что объяснить относительно Хасана, медленно приподнимаясь, начала Ясмин. - Я не хочу, чтобы ты узнал об этом позже и решил, что я пыталась что-то скрыть от тебя. Видишь ли, мы были близки с Хасаном, когда я впервые приехала в Париж, как раз перед моим отъездом в колледж.
      - Я об этом знал.
      - Хасан рассчитывал, что мы возобновим наши отношения после моего возвращения и очень разозлился, когда я ему отказала. Он сказал, что хочет на мне жениться, но я ответила ему, что этого никогда не будет. Я просила забыть обо мне как о женщине и видеть во мне только делового партнера.
      - Смею предположить, что Хасан воспринял это без особого восторга.
      - Да. И я думаю, может быть, именно поэтому он так разозлился, когда я отменила совещание.
      - Pourquoi? <Почему? (фр.)> He вижу, как одно связано с другим.
      - Власть. Хасан хочет обладать властью надо мной.
      Если не физической, то хотя бы стать персоной, руководящей моими делами. Я и в этом ему отказала - вот он и пришел в ярость.
      Шарль довольно усмехнулся.
      - Мы же согласились в том, что порой ты бываешь очень сложной натурой.
      - Только когда я права.
      - Как бы там ни было, mon petit, у меня было дурное предчувствие - вот я и приехал. Предупредить обо всем, сказать о своих чувствах к тебе.
      - А ты начал испытывать их, только когда я уехала из Парижа?
      Шарль встал и принялся медленно собирать свою одежду. Прежде чем ответить, он долго смотрел на Ясмин.
      - Думаю, это случилось в моем офисе. До той поры ч не сознавал, как сильно пугает меня возможность потерять тебя. Я почувствовал, что теряю тебя, и потому приехал.
      Ясмин неторопливо натянула на себя платье.
      - А ты был искренен, когда говорил, что любишь меня?
      Блаженно улыбаясь, Шарль обнял Ясмин. Нежно поцеловал ее в лоб и сказал:
      - Боюсь, что всем сердцем. Так что будь с ним поосторожнее. Его легко разбить, и Мне Не выдержать такой боли.
      Шарль осыпал Ясмин бесчисленными поцелуями, и она вновь стала беззащитна под волнующей живостью его губ.
      Это было одно из сладчайших ощущений, когда-либо испытанных ею. В самозабвении она подняла руки и обняла его за шею. Целуя его, Ясмин заметила, что Шарль медленно и настойчиво прижимает се спиной к стене. Опустив руки, Шарль осторожно поднял ноги Ясмин и положил их себе на бедра. Исступленные ласки губ дополнились восторгом, испытанным Ясмин, когда она почувствовала требовательное прикосновение к своему животу внушительного, тугого узла мужской плоти. Шарль продолжал медленно поднимать Ясмин, а потом так же медленно и осторожно опустил ее на крепкое древко своей страсти, отчего она опять впала н дьявольское сладостное полубезумие. Крепче охватив ногами бедра Шарля, Ясмин резко дернулась, понуждая его войти как можно глубже.
      - Mon Dieu, Ясмин, я не могу от тебя оторваться.
      Шарль с хищным нетерпением прижал Ясмин к стене, войдя в нее со всей силой огненной страсти. Широко раздвинув ноги, Ясмин жадно приняла его. В течение нескольких минут она совершенно ничего не соображала. Шарль крепко сжимал Ясмин своими сильными руками и тихо постанывал.
      Неожиданно он оторвал Ясмин от стены и, не выходя из нее, осторожно понес к постели. Ощущение от ходьбы, не прерывавшей их слияния, восхитило Ясмин. Она теснее прижалась ногами к стройным бедрам Шарля, сплетя ступни у него за спиной.
      - Ты так замечательно подходишь под мой размер, - пробормотал Шарль, опускаясь вместе с Ясмин на беспорядочно скомканные простыни. - Такое чувство, что ты - это часть меня.
      - Я как раз думала о том же...
      Они лежали без движения, слившись в одно существо.
      Ясмин чувствовала, как глубоко в ее теле пульсирует плоть Шарля. Но он не двигался, словно не собирался довести их обоих до вершины счастья. Вместо того чтобы броситься в бурные морские волны, Шарль неторопливо бродил по краю берега.
      Время шло, и Ясмин окончательно потеряла ощущение себя как отдельного существа. Теперь Шарль уже не казался ей потерянной когда-то половинкой ей представлялось, что они никогда и не разлучались и всегда существовали как единое целое. Тело Ясмин забыло время, когда они были разделены, и как только Шарль начал двигаться, ей показалось, что двигаться начала она сама. Поглаживая пальцами спину Шарля, Ясмин думала, что ласкает собственное тело. Каждый бугорок и впадинка казались ей знакомыми, точно собственная рука.
      Ясмин чувствовала, что в этом экстазе слились в одно не только их тела, но и мысли. Наслаждение росло, усиливалось, сплавляло их в одно трепещущее тело, погружающееся в лаву удовольствия.
      "Так, должно быть, чувствует себя падающая звезда, проносящаяся по черному ночному небу", - подумала Ясмин, но тут же почувствовала, как сверкающий огненный шар вспыхнул в чернильной ночи ее истомленного тела.
      Глава 24
      Они уснули. Когда Ясмин вновь открыла глаза, не в силах сообразить, сколько же прошло времени, единственное, что она увидела, была кромешная тьма.
      - Который час? - спросила Ясмин, пытаясь собраться с мыслями, все еще смутными и беспорядочными после сна и полученного наслаждения.
      - А какая разница? - Шарль нежно поцеловал Ясмин, - А впрочем, и в самом деле? - Протянув руку, он взял свои часы, лежавшие на ворохе одежды. - Одиннадцать. Для Салимы, очевидно, уже поздно?
      - Это не имеет значения. Я сама могу поискать что-нибудь на кухне.
      - Вот еще, не хватало заставлять тебя стряпать. Все эти замечательные ночные клубы так и ждут посетителей в свои объятия.
      - Интересно, смогу ли я пошевелиться? - пробормотала Ясмин.
      - Полежи здесь минутку. Я принесу тебе стакан воды.
      Эта дверь в ванную?
      - Да. Спасибо.
      Шарль выпутался из вороха простыней и пошлепал босыми ногами по полу в ванную. Ясмин услышала шум воды, и вскоре Шарль вернулся. Обняв Ясмин, он наблюдал, как она пьет, и глаза его светились глубочайшей нежностью.
      Она почувствовала себя лучше, но слабость еще не прошла. Наконец Ясмин встала на слегка дрожащих ногах и счастливо рассмеялась.
      - Видишь - не могу обойтись без твоих объятий.
      - Без них и еще без ужина, я полагаю. Что-то я никак не найду твое платье.
      - Наверное, оно под кроватью. Найду завтра утром, прежде чем Салима примется за уборку. И что она только подумает?
      - Она подумает, что твой будущий муж приехал навестить тебя в Танжере, вот и все. Одевайся, и мы отправимся куда-нибудь покормить тебя, чтобы ты была в силах мужественно встретить остаток ночи, который тебе придется провести со мной.
      Шарль снова поцеловал Ясмин, и она задалась вопросом, выберутся ли они когда-нибудь вообще из спальни.
      "Мы медленно умрем от голода и наслаждения, - подумалось ей, - какое счастье!"
      Наконец Ясмин была в состоянии умыться и одеться.
      Великолепные наряды, купленные ей Андре, все еще висели в шкафу. Ясмин просмотрела платья от Баленсиага и Вортса, которые они купили во время поездки по Швейцарии. Они так и висели в пластиковых пакетах.
      Ясмин остановила свой выбор на черном креповом платье от Вортса и примерила его. Вырез на груди был глубоким и широким, блестящий атласный лиф плотно облегал грудь и спускался на самые бедра. Атласная вставка кончалась как раз там, где начинались ягодицы Ясмин. Креповая гофрированная юбка со шлейфом ниспадала до самого пола. Платье облегало Ясмин откровенно, даже слишком откровенно. Она поняла это, покружившись перед зеркалом. Сквозь материю проступали линии лифчика и трусиков.
      "А-а-а, сниму их вообще", - лукаво улыбнувшись, решила Ясмин.
      Закинув блестящие пряди волос наверх, Ясмин переплела их длинной жемчужной лентой. Жемчуг, пропадая и появляясь в волнах волос, переливался мягким сиянием.
      - Выглядишь потрясающе, - сказал Шарль, ведя машину по извилистой дороге, ведущей в город. Он повернулся посмотреть на Ясмин в сумеречном свете заката. - Не подозревал, что у тебя есть такие наряды.
      - Любимый, следи за дорогой.
      - И почему я никогда не видел тебя в этом платье?
      - Это одежда из прошлой жизни, - осторожно сказала Ясмин. - Я прожила так много жизней, что и счет потеряла.
      - По крайней мере, меняя жизни, ты не менялась сама.
      - Откуда ты знаешь?
      Ясмин отвернулась к окну, не в силах смотреть Шарлю прямо в глаза. Она подумала о том, что он может знать о ней и о ее прошлых жизнях. После вечеринки у Оскара фон Ротенбурга, почти год назад, Шарль ни словом не обмолвился о том, что Ясмин была родом из Танжера. Вы глядело так, будто жизнь ее начиналась прямо с Лозанны, после того как Андре отправил Ясмин в школу.
      Ясмин терзало ужасное предчувствие от ее пребывания в Танжере, как если бы правда о ней каким-то образом просочилась за стены виллы и весь город вдруг станет шептаться о том, что Ясмин пришла из борделя. Ясмин до смерти боялась, что слух этот, если он дойдет до Шарля, навсегда оттолкнет его от нее. А может быть, ее от него? Как бы там ни было, но Ясмин не могла иметь дела с людьми, знавшими о ее шокирующем прошлом.
      Даже Хиллари хихикала, представляя себе жизнь Ясмин в публичном доме. Она посчитала, что там был огромный простор для сексуальных фантазий. Может быть, для чьих-то сексуальных фантазий там и был достаточный простор, но только не для Ясмин. Маленькой девочке, жившей там, действительность представлялась не столь возбуждающей воображение. Ясмин совсем потерялась в своих сумбурных мыслях, искоса поглядывая на Шарля, сосредоточенно ведущего машину к городу.
      Они пошли в один из новых ночных клубов на бульваре Пастера. После того как город заполонили толпы хиппи, Танжер превратился в место, постоянно посещаемое туристами, совершающими туры по Испании. Из Альхесираса, лежавшего на пути больших европейских туров, судно на подводных крыльях доставляло туристов в Танжер всего за двадцать минут, и это обстоятельство превратило город в настоящий центр паломничества туристов, что, в свою очередь, изменило облик Танжера. В нем появилось множество ресторанов и магазинов, которых Ясмин не помнила.
      Поужинав в полутемном дорогом ночном клубе, они потанцевали, и Ясмин обнаружила, что Шарль - великолепный партнер. Она вспомнила, что тогда, на вечеринке у Оскара, они практически не танцевали: Шарлю хотелось просто стоять в центре зала и обнимать Ясмин. Теперь же она с удовольствием плыла по волнам обволакивающих ее звуков чарующей музыки.
      Они вернулись за столик, и Ясмин, потягивая свой коктейль, прильнула к плечу Шарля. Так славно было сидеть тут наедине друг с другом, отгородившись от внешнего мира легкой дымкой опьянения, что Ясмин решила не обращать внимания на некоторое беспокойство, которое не отпускало ее.
      Но неожиданно блаженную тишину вечера разорвал до боли знакомый голос. Оглянувшись, Ясмин увидела склонившегося над их столиком Хасана.
      - Вот так сюрприз! - На лице Хасана застыла мерзкая улыбочка, и Ясмин подумала, не пьян ли он. - Кого мы здесь видим? Мой банкир ужинает с моей женщиной.., и у обоих такой вид, точно оба они только что вывалились из постели.
      - Сиеста, - деликатно заметил Шарль после легкой паузы. - Прекрасное обслуживание. Вы не находите?
      - Нахожу, - фыркнул Хасан. - Но ваш выбор партнерши неразумен. Или Ясмин не посвятила вас в наши с пей отношения? Порой она позволяет себе скрыть наиболее интересную информацию.
      Остолбеневшая Ясмин была не в силах произнести ни слова, но беседа это было очевидно - касалась только Шарля и Хасана.
      - Нет, - медленно произнес Шарль, - мне она об этом не рассказывала. Собственно говоря, мы вспоминали вас перед ужином. - Голос Шарля звучал безмятежно, чего нельзя было сказать о выражении его лица. - Но нет смысла ворошить древнюю историю, не так ли?
      - Вы позволите присоединиться к вам? - Не дожидаясь ответа, Хасан отодвинул стул и сел за столик. - Древняя история, говорите, а? Это она вам так сказала? Возможно, что у нее не все в порядке с чувством времени. Но разумеется, это вполне объяснимо.., если взять во внимание ее прошлое.
      Шарль улыбнулся, но при этом губы его вытянулись в узкую, жесткую полоску, а глаза слегка прищурились. Он поднял бокал и сделал глоток, в то время как Хасан не унимался.
      - Так вы это знали? Она же проститутка. Раньше работала прямо здесь, в Медине, собственно говоря. Тут Андре ее и откопал. Она работала в публичном доме Абдул Кадира. Не бывали? По правде сказать, прелестное местечко... Андре отвалил за нее кругленькую сумму, насколько я помню. - Хасан повернулся и уставился в побледневшее лицо Ясмин. - Тебе было тринадцать или четырнадцать, так, Ясмин?
      Ясмин сидела не шевелясь. Словно парализованная, она смотрела на Хасана как кролик на удава. Темно-карие глаза были бездонны, и Ясмин в немом ужасе чувствовала, как какая-то дьявольская сила затягивает ее в водоворот этой бездны.
      "Почему он так поступает со мной?" - оцепенев, подумала она.
      - Конечно, этот Кадир - вор, но он - умный вор. Андре так ее хотел, что выложил всю сумму сполна. В любом случае после смерти Андре она, естественно, досталась мне как часть его собственности. И я был приятно удивлен, когда наконец разыскал ее. У Андре был отличный вкус.
      - D'accord <Согласен (фр.).>, - мягко сказал Шарль. - Спорить не буду.
      Ясмин содрогнулась. Она решила, что великосветское воспитание Шарля не позволит ему после услышанного смотреть на нее прежними глазами. Скорее всего он потеряет весь интерес, который питал к Ясмин. Теперь он ее возненавидит. Теперь Шарль сможет смотреть на Ясмин только как на проститутку, маленькую потаскуху с чрезмерными социальными амбициями. На глазах Ясмин выступили слезы, застилая свет; комната вдруг куда-то поплыла в мерцающем, расплывчатом тумане. Ей пришло в голову, что вся эта история просто забавляла Шарля, и это было самое страшное.
      Ясмин захотелось пошевелиться, что-то Оказать, что-то предпринять, чтобы прекратить пытку. Где-то в глубине сознания она понимала, что ей следует рассердиться, устроить сцену, прогнать Хасана вон. Но создавалось впечатление, что тело ее налили свинцом, а рот зашили проволокой. Ясмин была не в состоянии ни пошевелиться, ни вымолвить слово. К тому же было уже поздно. К чему теперь волноваться? Удар нанесен. Когда-нибудь она расскажет всю свою историю Шарлю, но только тогда, когда он будет в состоянии ее выслушать. "Не сейчас! - кричал рассудок Ясмин. - Не сейчас!" Но реальность была невыносима, и Ясмин ничего не могла с этим поделать.
      И тут заговорил Шарль:
      - Действительно очаровательная история. Если вы, может быть, помните, в то время я тоже жил здесь. - Шарль сделал очередной глоток и осторожно поставил бокал на столик. - Мой отец тогда работал в танжерском отделении банка. Хмм, я даже помню, сколько стоила Ясмин. Семьдесят пять тысяч франков, если не ошибаюсь. И Андре заплатил золотыми монетами, до последнего су. История, несомненно, очаровательная, но опять же - стара как мир.
      - Нет слов, - оживился Хасан. - А как известно, история любит повторяться, вы со мной согласны? Так что теперь, может быть, мне следует забрать малышку Ясмин домой, чтобы она снова не наделала глупостей.
      - О, не беспокойтесь! - Шарль широко улыбнулся, но Ясмин почувствовала, как напряглись его мускулы. - Я сам с нетерпением ждал момента, чтобы самому отвезти ее домой.
      - Не сомневаюсь, что с нетерпением. - Голос Хасана, напоминавший кошачье мурлыканье, перешел в змеиное шипение. Он резко встал, откинув стул на танцевальную площадку. Его высокая фигура с широкими плечами и узкой талией нависла над столиком. - Ладно, но только на время. Вернете мне ее, когда натешитесь всласть. По возможности без повреждений.
      - Честно говоря, - спокойно отозвался Шарль, - я не нуждаюсь в ваших услугах.., мне сдается, что Ясмин надо оберегать от такой мрази, как вы. А теперь проваливайте отсюда, пока я не рассердился всерьез.
      Хасан расхохотался, но в смехе его не было ни нотки веселья.
      - Поступайте как знаете. Но вы пожалеете.
      Хасан повернулся и пошатывающейся походкой пошел прочь от столика. Ясмин жалко смотрела ему вслед, пока он стремительно, шагая через ступеньку, поднимался по лестнице.
      После непродолжительного молчания Шарль заговорил:
      - Tres interesant <Очень интересно (фр.).>. У меня сложилось впечатление, что этот человек очень ревнив. Тебе не кажется?
      Но Ясмин не ответила. Уткнувшись лицом в руки, она тихо рыдала. Что за кошмарная сцена! Какой печальный конец такого прекрасного дня!
      Шарль одной рукой обнял Ясмин, а другой приподнял ее подбородок, чтобы она не могла отвести взгляд от его лица.
      - Ты и вправду расстроилась? - спросил он с нежной улыбкой.
      - Ну конечно же, я расстроилась, - кивнула Ясмин. - Я, разумеется, не буду просить тебя остаться при сложившихся обстоятельствах. Но я действительно замечательно провела с тобой время. И хочу, чтобы ты это знал.
      - О чем ты говоришь? Об этом психопате? Какое отношение имеет к нам с тобой вся эта чепуха, которую он тут наплел?
      - Да, но он рассказал тебе обо мне все, а этого, мне кажется, достаточно, чтобы любой человек прекратил всякие отношения со мной. Довольно трудно все это вынести.
      - Разумеется, трудно, Ясмин. Только не для меня - для тебя. Я всегда знал эту историю, но пережила ее ты. Я только рад, что теперь ты можешь собрать все свои жизни в единое целое.
      Ясмин недоверчиво смотрела на Шарля. Он махнул рукой официанту, требуя принести счет.
      - Ну ладно. Предлагаю продолжить наш разговор где-нибудь в другом месте. Вечер получился слишком насыщенный. Я так не задумывал. Мне только жаль, что его болтовня так сильно тебя расстроила.
      - Я испугалась, что могу тебя потерять.
      - Послушай, Ясмин, я люблю тебя. Я любил тебя все это время. Андре имел очень доверительные отношения с моим отцом. Еще до того, как полюбил тебя, я знал всю твою историю. И она не очень-то беспокоила меня тогда, а уж тем более не волнует теперь.
      - Как мило, что ты так говоришь, Шарль. - Ясмин встала. - Но можешь и не говорить. Я тебя и так понимаю.
      - Нет, не понимаешь. Тебе не приходило в голову, почему я был так осторожен с тобой? Почему не пытался соблазнить тебя в Париже? Может, ты решила, что ты не нравилась мне? Меня не влекло к тебе? Если так, то ты проглядела главное. Я знаю, через какие испытания тебе пришлось пройти, и догадываюсь, что ты об этом думаешь.
      Ты считаешь, что твое прошлое не позволит кому-либо полюбить тебя такой, какая ты есть. И я решил стиснуть зубы и ждать, пока ты сама не полюбишь меня. Допускаю, что сегодня я несколько опередил события, но по крайней мере ты не раскричалась и не убежала.
      Шарль смотрел прямо в глаза Ясмин.
      - Я люблю тебя, и на сегодняшний день вопрос заключается лишь в том, любишь ли ты меня?
      Шарль вывел Ясмин из клуба.
      - Возможно, ты не веришь мне сейчас, но я знаю, лет через двадцать тридцать тебе придется поверить, так что я не беспокоюсь. Так чего же беспокоиться тебе?
      Лицо Шарля излучало такое очарование, что Ясмин наконец улыбнулась. Должно быть, Шарлю странно видеть ее смеющейся, в то время как по ее щекам ручьями льются слезы.
      Шарль уткнулся лицом в шею Ясмин и легонько ее укусил. Ясмин прильнула к нему. Она чувствовала, как ее охватывает ощущение покоя и надежности. Все выглядело так, словно не было только что этой жуткой сцены в клубе.
      - Ты действительно знаешь обо мне все? - спросила Ясмин.
      - Конечно. Мне было интересно на тебя взглянуть.
      Это и была основная причина, почему я хотел с тобой познакомиться. Но, встретив тебя, я открыл, что ты абсолютно не такая, какой я себе представлял. Это на какое-то время оттолкнуло меня. Но потом я узнал тебя ближе, и ты оказалась гораздо лучше, чем рисовалась мне в самых смелых фантазиях. Так что, как видишь, я кругом оказался в выигрыше. Какое-то время меня одолевали приятные сексуальные выдумки, но когда я наконец получил шанс реализовать свои фантазии, то обнаружил, что реальность превосходит всякие мечты.
      Они снова поцеловались, после чего если в машину и двинулись по Олд-Маунтин-роуд. Ясмин, однако, никак не могла полностью расслабиться. Откуда Хасан узнал, что она в Танжере? И что он здесь делает? Кроме того, се занимал вопрос, почему все-таки приехал Шарль? Ясмин понимала, конечно, что его объяснения были достаточно убедительны. Но все же... Трудно поверить в случайность совпадения всех этих событий.
      А Хасан? Знает ли он о планах Ясмин? Мог ли как-нибудь вычислить, что она собирается отобрать у него власть? Может, Шарль перед отъездом пересказал Хасану их телефонный разговор?
      - Шарль, ты говорил Хасану, что я собираюсь по возвращении взять дело в свои руки?
      - Я упомянул, что ты чувствуешь себя к этому готовой, - ответил Шарль, не придав особого значения важности слов Ясмин. - Во всяком случае, мне кажется, он так меня понял. Когда я позвонил ему и сказал, что ты отменяешь совещание, я предупредил, что ты переносишь его на следующую неделю. А почему ты спрашиваешь?
      - Любопытно. Хотела бы я знать, что привело его сюда?
      - Ну-у-у, ты же знаешь - у него есть личные интересы на рудниках. Скорее всего Хасан приехал сюда по делам.
      - Хотелось бы знать... - Вопрос Ясмин повис в воздухе. Она вдруг задумалась, что связывало двух этих мужчин?
      Ведь и Шарль, и Хасан - оба хотели, чтобы она акционировала компанию, и ее заявление Шарлю о своем решении поразило их обоих. Но прежде чем Ясмин успела задать свой вопрос, машина въехала в большие ворота и остановилась перед домом. Шарль открыл дверцу Ясмин и, как только она вышла из машины, обнял и так крепко поцеловал, что из ее головы вылетели все мысли.
      - Послушай, - сказал Шарль, - я хочу распустить твои волосы. - Он принялся вынимать одну задругой шпильки и складывать в карман, потом встряхнул прическу Ясмин, и волосы ее тяжело упали па спину, дотянувшись кончиками до бедер. - Я никогда не говорил тебе, какие чувства вызывают во мне твои волосы? Mon Dicu, я мог бы весь завернуться в них - такие они длинные!
      Шарль обнял Ясмин за талию и, перебирая пальцами скользящие пряди, повел се в дом.
      В спальне Ясмин и Шарль моментально повалились на кровать. Шарль повернулся на спину и усадил Ясмин на себя. Ухватив ее крепкими руками, он водрузил Ясмин на выросший в паху твердый бугорок. Двигая бедрами, он слегка потерся о нее.
      - У тебя есть возражения?
      - Мне нравится, - тихо прошептала Ясмин, целуя Шарля и снова наслаждаясь его мягкими, подвижными губами.
      Они приоткрылись, встречая язычок Ясмин, пощекотавший сначала один, потом другой уголок рта Шарля. Продолжая неторопливо двигаться, Шарль потянулся к лицу Ясмин, пальцами ласково сжал се губы наподобие буквы "О" и прильнул к ее рту языком. В ритм с движениями бедер язык Шарля входил и выходил изо рта Ясмин, облизывая поочередно то верхнюю, то нижнюю губу, вызывая в Ясмин ощущение, сравнимое.., она не могла сказать, с чем можно было сравнить это блаженное чувство. Язык тем временем принялся совершать круговые движения по овалу припухших губ, нежно касаясь, пробуя на вкус, лаская...
      "О Аллах, - думала Ясмин. - Я схожу с ума.., не понимаю.., что его язык делает со мной..."
      Ясмин почувствовала, как под влиянием плавного волнообразного движения в ней начинает расти напряжение, распаляя и пронизывая все существо. Ясмин застонала, и тело ее стало приподниматься в такт движениям Шарля, что продвинуло ее еще на один шаг по пути удовольствия. Язык его продолжал наслаивать наслаждения на ее пухлые губы, заставляя воспринимать его рот как неотъемлемую часть своего собственного тела. Напряжение росло, пока неожиданно не вырвалось наружу потоком прерывистых вздохов.
      Ослабевшая Ясмин всем телом опустилась на Шарля, а он принялся поглаживать ее по спине, прикрытой тонкой материей платья. Шарль слегка приподнялся и повернул Ясмин на бок. Откинув голову, она смотрела на него своими глазами, полными любви и благоговейного трепета.
      Шарль медленно поднес ладонь Ясмин к губам и поцеловал. Ясмин чуть вздрогнула.
      Шарль прошелся языком по бархатной коже, а потом взял в рот большой палец Ясмин: сначала только кончик, потом медленно скользнул губами ниже, пока не поглотил весь палец и принялся его сосать. Поймав на себе нежный взгляд Шарля, Ясмин тихо застонала. Шарль скользнул рукой за ворот платья Ясмин и накрыл ладонью ее грудь, потом нащупал маленький упругий сосок и помял его пальцами. Каждое пожатие молнией посылало импульс наслаждения вниз живота Ясмин.
      Повернув Ясмин на спину, Шарль припал губами к розовому бутону соска и с силой втянул его в рот. Посасывая ее грудь, он поднял нижний край платья на бедра Ясмин, и рука его скользнула к трепещущей плоти между ее ног. Нащупав маленькую твердую, нетерпеливо напрягшуюся жемчужину, он принялся водить пальцем вверх-вниз по ней, отчего тело Ясмин сильно выгнулось вверх, навстречу дразнящим, возбуждающим, скользящим прикосновениям.
      - Ах, прошу тебя, пожалуйста, войди в меня, - прошептала Ясмин, и руки ее, вцепившись в шелковистые волосы Шарля, попытались поднять его голову для поцелуя.
      Но Шарль медлил. Высвободившись из объятий Ясмин, он задрал ее платье еще выше, пока взору его не открылся мягкий гладкий живот. Язык его двигался от пупка вниз, к набухшим складкам. Широко раздвинув их пальцами, Шарль ухватил возбужденную плоть губами и принялся сосать, пока Ясмин не закричала диким криком самозабвения. Заметавшись в тесном пространстве между рассудком и безумием, Ясмин вся изогнулась, вновь испытав взрыв невыразимого наслаждения.
      Как только дрожь Ясмин стала стихать, Шарль оторвался от нее, быстро расстегнул молнию брюк, подвел руки под колени Ясмин и поднял ее ноги так, что колени коснулись груди. Он резко вошел в ее трепещущее тело, и Ясмин застонала от нового прилива удовольствия, вызванного опытным, размеренным движением твердой плоти. Создавалось впечатление, что Шарль каким-то мистическим образом проник в мозг Ясмин и точно знает, какой ритм и давление следует выдерживать. Ясмин почувствовала, как в ней опять растет волна наслаждения. Она услышала, как участилось напряженное дыхание Шарля, и поняла, что вот-вот снова окажется на вершине, и действительно минуту спустя вознеслась на нее одновременно с Шарлем.
      ***
      - Ecoutes <Послушай (фр.).>, Ясмин, я должен сегодня вернуться в Париж и действительно хотел бы, чтобы ты поехала со мной, - сказал Шарль на следующее утро после завтрака.
      - Я должна закончить свои списки, Шарль. Это займет максимум еще два дня. Потом я вернусь.
      - Ты знаешь, тебе вовсе не нужно продавать коллекцию. При сложившихся обстоятельствах мы сможем найти пути предоставления тебе ссуды...
      - При сложившихся обстоятельствах? - Ясмин удивленно взглянула на Шарля. Она была шокирована. - Ты хочешь сказать, что теперь, когда я побывала у тебя в постели, банк - или, точнее сказать, президент банка может предоставить мне ссуду?
      Ясмин с трудом верилось, что Шарль имел в виду именно это. Она пристально вглядывалась в его голубые глаза и ждала ответа. Шарль немного помедлил.
      - Ну-у-у, я имел в виду, что, поскольку мы скоро поженимся, возможно, тот факт, что у тебя имеется некоторый перерасход средств, теперь не будет иметь такого важного значения. В конце концов, у тебя в качестве гаранта будет выступать не только твоя недвижимость - твоим гарантом стану я. Шарль просиял очаровательной улыбкой. - Понимаю, что это звучит несколько шокирующе... но я считаю именно так.
      Ясмин молча смотрела на Шарля, не понимая, почему его замечание так ее беспокоит. Правда, оно не выглядело бы странным, будь она женой Шарля, но неужели он не шутит, говоря, что собирается на ней жениться? И что будет с виноградниками? Не хотел ли Шарль сказать, что рассматривает их уже чуть ли не как свою собственность?
      Не потому ли он собирается выделить ей ссуду?
      Прежде чем Ясмин успела задать мучившие ее вопросы, Шарль взял ее за руку.
      - Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь одна. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, потому что беспокоюсь за тебя.
      - О чем ты беспокоишься? Здесь Салима и Сайд. Ничего со мной не случится.
      - Меня тревожит Хасан.
      - Вчера вечером он был отвратителен, но мы, кажется, договорились не обращать на него внимания. Может быть, он просто приехал навестить семью и злится. Я позвоню тебе сегодня вечером, хорошо?
      Шарль помолчал минуту, нахмурив брови, потом кивнул:
      - Са va <Ладно (фр.).>. Только не забудь. Я буду ждать твоего звонка.
      Когда они вместе шли к машине, Шарль выглядел несчастным.
      - Обещай мне, что позвонишь.
      - Обещаю. - Ясмин просунула голову в салон автомобиля и поцеловала Шарля в ухо. В противоположное окошко Ясмин увидела стоявшую у дома Салиму. В руках Салима держала большой кувшин для воды и как загипнотизированная следила за резвившимся у ее ног котенком, игравшим цветком гиацинта. Черная шерстка котенка лоснилась в лучах яркого утреннего солнца.
      Ясмин в который уже раз поразилась красоте Шарля.
      Светившее в лобовое стекло солнце окрашивало его волосы в золотой цвет.
      "Этот великолепный профиль кого хочешь с ума сведет, - подумала Ясмин, глядя на склонившегося над замком зажигания Шарля. - Он так уверен в себе, так безупречно аристократичен. Человек, у которого всегда все было и всегда все будет. Интересно, а ему не приходило в голову, что я могу отказаться выйти за него замуж? Он ждал девять или десять месяцев, чтобы затащить меня в постель, и неужели за все это время ему ни разу не пришла в голову мысль, что я могу не хотеть его, несмотря на всю его самоуверенность?"
      Ясмин задумалась, хочет ли она, чтобы деньги на развитие ее компании пришли от Шарля и его банка, и сказала:
      - Знаешь, а я собираюсь продать виллу, особенно если не достану необходимую мне сумму. Если картин и антиквариата не хватит. У меня все же есть настоящее имение.
      - Но зачем же продавать? - Шарль настороженно взглянул на Ясмин. - Я же тебе сказал, в этом нет необходимости.
      - Мне не очень нравится эта вилла. - Ясмин оглянулась на сад. Котенок катался по земле, пытаясь ухватить зубами собственный хвост. - Я даже не уверена, люблю ли я Танжер настолько, чтобы опять возвращаться сюда после всего. Но я еще посмотрю. Мне надо обо всем хорошенько подумать.
      - Поговорим, когда ты вернешься в Париж. Только прошу тебя: возвращайся поскорее. Помни, мне от тебя еще кое-что нужно.
      Ясмин почувствовала, как в животе ее зажурчала сладкая дрожь, и выпрямилась.
      - Собрался, так надо ехать, - сказала она мягко.
      События развивались слишком стремительно, и Ясмин нужно было разобраться в своих чувствах.
      - А то мы с тобой ничего не успеем сделать.
      Позже, сидя в библиотеке, Ясмин задумалась, отчего же расширение компании стало для нес столь важно и по силам ли ей эта ноша? Почему бы ей просто не сидеть сложа руки, предоставив виноградникам развиваться как Бог надушу положит и возложив все функции управления на Хасана? Он будет просто счастлив, а Ясмин могла бы заняться другим делом. Например, своими отношениями с Шарлем. Почему она так одержима идеей развивать компанию и превратить се в нечто, чего никогда не было прежде? Может быть, все объясняется тем, что то же самое намеревался сделать Андре? Но Андре умер. Сейчас Ясмин сама хотела воплотить идею в жизнь, независимо от того, что хотел Андре.
      Она вспомнила свой давний разговор с Хасаном в тот вечер в Женеве. Халифа тогда говорил об одержимости. Он сказал, что быть объектом чьей-то одержимости - тяжелая роль. Никто прежде не говорил с Ясмин на эту тему. Они с Хасаном обсуждали, что должен чувствовать человек, являющийся объектом чьей-то навязчивой идеи. Теперь Ясмин поняла, что Хасан, собственно, был прав. Халифа вообще во многих отношениях был человеком чувствительным и умным. Опять же все вокруг так о нем и говорили.
      Но только есть в нем что-то.., что-то... Ясмин не могла выразить словами, что она чувствует в отношении Хасана.
      Вчера же вечером Хасан сам вел себя как человек одержимый. Был ли он одержим Ясмин так же, как Андре? И прав ли был Хасан в отношении Андре? Действительно ли Ясмин была для Андре навязчивой идеей? Или же это была только интерпретация Хасана? В таком случае его вчерашняя сбивчивая речь объяснялась просто.
      Но Ясмин чувствовала, что не она была объектом одержимости Хасана. Возможно, она и имела какое-то отношение к предмету его одержимости, но Хасан всегда умел контролировать себя в обществе Ясмин. А люди, подверженные навязчивым идеям, разумеется, временами теряют самоконтроль. Ясмин вспомнила, как спокоен был Хасан, когда нашел ее в офисе Оскара фон Ротснбурга, когда в первый раз занимался с ней любовью на лесной поляне, и потом, когда навещал ее в Англии. А шесть лет - срок немалый. Хасан держал себя в руках даже в тот последний раз, когда они были наедине в автомобиле. Хасана интересовало наслаждение Ясмин, а не его собственное. Она понимала, что имеет дело не с зеленым юнцом, и была удивлена, что Хасан не овладел ею на заднем сиденье такси. Можно было подумать, что его стесняло присутствие шофера. Шарль такого случая не упустил бы.
      Безусловно, общаясь с Ясмин, Хасан демонстрировал излишнюю уравновешенность. Он, казалось, превосходно контролировал свои эмоции в отношениях с ней и в делах, связанных с управлением виноградниками...
      Ясмин вскочила так стремительно, что опрокинула стул, па котором сидела.
      Виноградники! Ну конечно! Хасан был человеком одержимым, но его навязчивой идеей была не Ясмин. Хасан был одержим виноградниками. Он хотел заполучить их. И постоянно делал все для достижения своей цели. Неожиданно все встало на свои места. Вот вокруг чего все вертелось! И началось все с того самого момента, когда Халифа отыскал Ясмин в Швейцарии.
      Андре был последним представителем рода Сен-Клеров. После его смерти осталось громадное состояние, наследовать которое по логике вещей было некому. Исключая Хасана. Это была жизнь, к которой Хасан стремился и которую любил всем сердцем. А вовсе не Ясмин. Когда же открылось завещание и стало ясно, что Ясмин - маленькая арабская девочка из публичного дома в Медине - получает все наследство, Хасан сделал следующий, очень точный ход. Он попытался заполучить Ясмин себе в жены, поскольку, обретая власть над ней, он получал власть и над виноградниками.
      Тут Ясмин задумалась, зачем нужно было Хасану разыскивать ее в Швейцарии? В конце концов, его не должно волновать, что она пропала. Но дело, конечно же, касалось не одного Хасана. Адвокаты - месье Фуке, месье Ренан и месье Латур - были тоже заняты ее поисками. Хасан не стал бы ее разыскивать, если бы дело было только в его руках. Но почему Хасан, найдя Ясмин, не попытался ее обмануть? В конце концов - пришло в голову Ясмин если он так сильно стремился к своей цели, то мог легко подтасовать факты, отвлечь ее внимание от завещания, и Ясмин никогда бы не узнала, что она стала богатой наследницей.
      Но и этого Хасан сделать не мог. Он понял, что Ясмин окружена богатыми и влиятельными друзьями. Она не проводила свои дни в полном одиночестве, занятая тяжелым физическим трудом. У нее были друзья, с которыми она всегда могла поговорить и посоветоваться. Нет, к несчастью Халифы, Ясмин была не из тех, кого легко обвести вокруг пальца. Тогда Хасан предпринял следующий решительный шаг: он попытался взять контроль над Ясмин с помощью секса. Он привез Ясмин в Париж, соблазнил и осыпал дорогими подарками.
      Другая, вероятно, не смогла бы устоять перед столь мощным давлением и неотразимым обаянием Хасана. Но Ясмин вместо этого бежала в Англию, под безопасную сень колледжа. И Хасан отпустил ее. Благодаря своей чрезмерной самоуверенности Халифа ни минуты не сомневался, что Ясмин, рано или поздно, приползет к нему. Но система не сработала.
      Теперь Хасан был так же далек от достижения своей цели, как и вначале, а тут еще на горизонте появился Шарль, что должно было подтолкнуть Хасана на чрезвычайные меры.
      Ясмин поставила себя на место Халифы и поняла, что если он не смог заполучить виноградники, титул и деньги путем женитьбы на Ясмин, то должен попытаться осуществить свой замысел другими средствами. Хасан был умен. Его можно было назвать акулой бизнеса. Что бы он ни придумал - это будет искусно, умно и наверняка сработает. Теперь же Хасану приходилось действовать оперативнее.
      Ясмин снова села и попыталась успокоиться. Она взглянула за окно, почти уверенная, что и во внешнем мире все изменилось от сделанного ею открытия. Но на улице все оставалось по-прежнему. День становился жарче. Не было ни малейшего дуновения ветерка, и листья эвкалиптов безжизненно обвисли. Кошка грациозно шествовала по дорожке, неся в пасти придушенную жирную мышь. Котенок следовал за матерью, пытаясь лапой поймать ее тень.
      Может быть, именно поэтому Халифа вначале не хотел допускать Ясмин до дел. Но потом, сообразила Ясмин, он изменил свою тактику. Он не собирался мешать Ясмин заниматься вопросом расширения компании, разве не так?
      Собственно говоря, расширение было невозможно, поскольку, по словам Хасана, на это не было денег. И именно Хасан предложил идею акционирования. В этом случае, разумеется, он вовсе не выглядел человеком, который стремится установить свой контроль над виноградниками. Акционирование исключало такую возможность.
      Тупик.
      Но стоп! Ясмин осенила неожиданная, ужасная догадка.
      Она взбежала наверх и достала из чемодана гроссбухи. Аккуратно разложив их на столе в библиотеке, она принялась еще раз проверять данные. Если ее предположение верно, в этих цифрах Ясмин могла найти ему подтверждение.
      Ясмин отмахнулась от Салимы, предложившей ей что-нибудь поесть. Весь день Ясмин провела за сравнением статистических данных за последние семь лет с записями, сделанными в то время, когда фирму возглавлял Андре. Но на этот раз Ясмин делала это другим путем. Она не смотрела на нижнюю линию, под которой стояли итоговые цифры, а сравнивала данные о расходах и доходах в конце отчетных годов построчно.
      К вечеру система прояснилась. Поначалу все казалось просто запутанными подсчетами, но вскоре стала вырисовываться совсем другая картина. Хасан систематически манипулировал цифрами, и то, что должно было стать доходом, таковым не становилось, прибыль не фиксировалась. Сделано это было очень аккуратно. Но это-то и удивляло. Было бы гораздо понятнее, если бы деньги просто пропали. Но этого не было, что представлялось необъяснимым.
      Ясмин снова принялась размышлять. Хасан творил свои махинации таким образом, чтобы Ясмин не смогла обнаружить имеющийся у компании оборотный капитал. Хасан подталкивал Ясмин к акционированию, имея на то какие-то собственные резоны. Эти гроссбухи велись для Ясмин, но, возможно, существовали и другие - с верными расчетами. Ясмин подумала, что Шарль мог бы помочь ей разобраться, как это делается на самом деле, но тут се память восстановила еще одну сцену - вечер, когда она, случайно вернувшись в офис, застала Хасана за своим столом, работающим над ее книгами. Наивная Ясмин была уверена, что Хасан пытается помочь ей отыскать деньги на расширение компании. А на самом же деле он просто подтасовывал данные, чтобы Ясмин не сомневалась - денег нет.
      Теперь Ясмин была уверена, что подозрения ее верны, или по крайней мере отчасти верны. Но куда же ушли деньги?
      И тут Ясмин осенила новая идея, столь великолепная, что у нее перехватило дыхание. Халифа планировал вынудить Ясмин провести акционирование. Потом, когда акции будут выставлены на торги, он приобретет себе контрольный пакет. Раньше это не приходило ей в голову.
      Теперь Ясмин поняла: Хасан собирался использовать с этой целью деньги самой компании. План его, таким образом, был дьявольски хитрым: Хасан покупал дело Ясмин на ее же собственные деньги.
      Она не могла не улыбнуться - действительно было найдено остроумное решение. Даже в самые проигрышные моменты Хасан не терял головы и умудрялся находить выход из любой ситуации.
      Устало потянувшись, Ясмин зевнула и посмотрела в окно. Оскар смертельно расстроится, когда узнает, что у Ясмин нет необходимости продавать коллекцию Сен-Клера. Ясмин неторопливо прошлась по комнате, утопая босыми ногами в шелковистой мягкости толстого персидского ковра. Ей захотелось поговорить с Шарлем и поделиться с ним своим открытием.
      Поскольку час был уже поздний, дозвониться в Париж оказалось делом несложным.
      - Cherie! Как я рад, что ты наконец-то позвонила, - ответил Шарль. Голос его звучал глухо, и Ясмин не была уверена, виновата ли в этом связь или же ее собственное воображение. - Как идут дела, моя маленькая красавица?
      - Все в порядке, списки закончила. Но тут есть кое-что гораздо более важное. Я обнаружила...
      - Ты нашла в чулане Матисса.
      - Нет, нечто более серьезное, - продолжала Ясмин. - Это связано с бухгалтерией по виноградникам. Я захватила с собой гроссбухи. Когда я просматривала их в Париже, мне показалось, что я обнаружила в них некоторые разногласия, и мои подозрения оказались верны. Шарль, Хасан так вел книги, что получалось - у нас нет фондов. А фактически они есть...
      - Сомневаюсь, Ясмин, - моментально откликнулся Шарль. - У меня в банке есть собственные аналитики, которые очень тщательно проверили все книги. Мы проделали эту работу со всеми расчетами, которые имеются в нашем распоряжении.., но это не так просто, как ты думаешь.
      - Поверь мне, Шарль, я просмотрела их - все сделано очень умно. Это нельзя увидеть при обычной поверхностной проверке.
      - Ах Ясмин, - рассмеялся Шарль. - Согласись - ты просто ищешь повод не проводить акционирование. Ты не можешь обвинять человека в мошенничестве только потому, что он предложил тебе блестящий логический ход, которому ты просто не желаешь следовать. - В голосе Шарля зазвучало легкое раздражение, передавшееся Ясмин.
      - Ты так говоришь потому, что Хасан не единственный, кто посоветовал мне этот ход. Ты согласился с ним. Я думала, тебе будет интересно услышать, что мне удалось узнать.
      - Мне и вправду интересно. Просто я думаю, что ты ошиблась. И потому стараюсь быть объективным.
      Услышав такое от Шарля, Ясмин почувствовала, как легкое раздражение в ней сменилось бешеной злостью. Ошиблась?
      Он что, не понимает, что Ясмин не просто легкомысленная девчонка, просматривавшая бухгалтерские документы? Ясмин видела, что Шарль забывает о ее подготовке, о том, что она получила образование, о котором другие могут только мечтать. Причем дело было не только в том, что она - отличный аналитик сама по себе, но документация, которой занималась Ясмин, была документацией ее собственной компании.
      И клиент банка - она, Ясмин, а не Хасан.
      - Рискнула бы тебе заметить, что получила достаточную подготовку, чтобы хорошо разбираться в делах собственной компании. Получше твоего, Шарль.
      - Да не расстраивайся ты так сильно, та chdrie, - сказал Шарль примирительно. - Я не ставлю под сомнение твою объективность...
      - Нет, черт возьми, ставишь! - взорвалась Ясмин. - Ты говоришь со мной так же безапелляционно, как Хасан.
      Ты, кажется, и мысли не допускаешь, что я могу быть достаточно компетентной в собственном бизнесе. И ты не можешь примириться с фактом, что я действительно знаю, что делаю. По-твоему, все, на что я способна...
      - Но ты действительно в этом хороша, mon ami. A теперь послушай меня минутку...
      - Не хочу! - Ясмин приходила во все большую ярость. - Я сама прекрасно во всем разбираюсь.., и, между прочим, благодарю за прелестный вечер, только не смей думать, что этим вечером ты что-то себе купил!
      - Но я не...
      - О-о-о, да, ты - да. Мне не нужен твой банк, мне не нужна твоя ссуда и сам ты мне не нужен! - С этими словами Ясмин швырнула трубку на телефонный рычаг.
      Ее трясло от бешенства, и потребовалось довольно много времени, прежде чем она успокоилась. Тут опять зазвонил телефон. Ясмин знала, что это звонит Шарль со своими извинениями, но она не хотела никаких извинений. Шарль как никто другой должен был понять се. А он, даже видя сомнения Ясмин, ни секунды не сомневался и пытался убедить ее в том, что она не права, пытался доказать, что Хасан не способен на подобное вероломство. Шарль больше привязан к Хасану, чем к ней.
      "Такие вот дела, - мрачно подумала Ясмин. - Ты опять осталась одна".
      Звонки наконец прекратились.
      Ясмин медленно подошла к высокой стеклянной двери, ведущей на террасу, и выглянула во двор. Силуэты кипарисов на фоне фиолетового неба снова напомнили Ясмин о той ужасной ночи, когда она бежала из Танжера.
      "Некоторые вещи не меняются вообще, - подумала Ясмин. - Хасан все еще где-то здесь, и он просто выжидает, чтобы отнять у меня все, что Андре хотел мне отдать. Но теперь сделать это ему будет не так-то просто. На этот раз он проиграет, потому что я готова".
      - Вижу, ты выполнила свое домашнее задание, - раздался за ее спиной голос.
      От неожиданности Ясмин подпрыгнула.
      Обернувшись, она увидела Хасана, небрежно прислонившегося к дверному косяку. Он появился бесшумно, как зверь из джунглей, которого Халифа так напоминал.
      - Что ты делаешь в моем доме? - спросила Ясмин, пытаясь взять себя в руки. Хасан в упор смотрел на Ясмин, но это не должно было застать ее врасплох.
      Карие глаза скользнули взглядом от ног Ясмин к ее лицу, и на губах его появилась хищная улыбка.
      - Полагаю, пришло время нам поговорить всерьез, цветочек пустыни. Хасан изящно оторвал плечо от двери и двинулся к Ясмин.
      Глава 25
      Халифа с кошачьей грацией пересек комнату и подошел к окну. Когда он проходил мимо, Ясмин уловила исходивший от пего запах спиртного. Повернувшись к ней спиной, Хасан какое-то время созерцал залитый лунным светом пейзаж.
      - Не хочешь предложить мне стаканчик бренди? - спросил он хриплым и скрипучим голосом. - Я бы воспринял это как знак вежливости.
      - Хасан, ты что - с дружеской пирушки? - холодно заметила Ясмин. Неосознанно она зашла за кресло, соорудив таким образом массивную мебельную преграду между собой и незваным пришельцем. - А тебе не кажется, что с тебя достаточно?
      - Это уж позволь мне решать. - Хасан повернулся, и у Ясмин перехватило дыхание. Его глаза с тяжелыми веками жадно рыскали взглядом по лицу Ясмин, крепкие мускулы напряглись, Хасан снова нахмурился. - Успокойся. У меня нет тех проблем со спиртным, которыми, ты полагаешь, страдает прочая наша деревенщина.., и вообще никаких проблем. По крайней мере с настоящего момента.
      - Что бы это значило? Ты пришел мне сообщить, что у тебя нет проблем? Именно за этим ты ворвался в мой дом среди ночи? - Ясмин мельком глянула на стоявшие в углу библиотеки большие напольные часы. - Уже одиннадцать, к твоему сведению.
      - Я пришел обсудить нечто гораздо более важное для нас обоих. Жестокая улыбка исказила лицо Хасана, и Ясмин почувствовала растущий страх. - Ты нальешь мне бренди? Или мне это сделать самому?
      Ясмин подошла к шкафчику и плеснула в стакан немного золотистой жидкости.
      - Могла бы и не жадничать. - Рот Хасана скривился в злобной усмешке, и Ясмин ничего не оставалось, как долить стакан почти до краев.
      Передавая его Хасану, Ясмин заглянула ему в глаза и увидела в них уже знакомое выражение: глаза эти засасывали в черный водоворот дьявольской бездны. Ясмин быстро собралась с духом, л гнев, который было утих, стал возвращаться и расти. Ясмин была рада этому чувству: гнев помогал ей противостоять Халифе, избавиться от его вмешательства в ее жизнь раз и навсегда.
      - Ты прав, Хасан. Нам есть много о чем поговорить.
      И особенно сейчас...
      - Да, особенно сейчас. И как славно, что наша беседа проходит именно в этой библиотеке, где я впервые встретил тебя. Такое впечатление, что время остановилось. Мы начнем беседу так, словно не было прошедших лет.
      - Нет, не начнем Прошли годы! Но мы поговорим не только об этом. Я знаю, чем ты все это время занимался.
      - Разумеется, знаешь. Но это не имеет никакого отношения к тому, что случится.
      - Боюсь, что имеет. Ты лгал мне. Ты пытался одурачить меня, Хасан. Хотел украсть мое наследство, и я теперь твердо убеждена, что наши отношения, какими бы они ни были, и твоя карьера директора виноградников Сен-Клера окончены.
      Хасана слова Ясмин, казалось, нисколько не задели.
      Ясмин почувствовала, как по спине у нес пробежала нервная дрожь. Он намерен это отрицать? Отчего у него на лице эта мерзкая улыбочка?
      - Я знаю, что ты открыла, чем я занимался, дорогая. Я понял это в ту самую минуту, когда увидел, что из офиса исчезли гроссбухи. Я бросился искать тебя, но ты тоже исчезла; Шарль сказал мне, что ты отменила совещание с адвокатами, а потом сам неожиданно исчез. Мне не составило труда сложить все обстоятельства вместе. Но я так рад, что ты выбрала именно Танжер для этой исключительной встречи. Не представляешь себе, как ты мне этим помогла. Я намерен владеть тобой и виноградниками Сен-Клера, и ты не в силах что-либо сделать, чтобы помешать мне.
      - Ты ошибаешься, Хасан, - прошипела Ясмин. - То, что ты сделал, преступное мошенничество. Ты присвоил себе деньги компании, а это преступление.
      - Я не совершал никакого преступления. Деньги все еще там, моя дорогая. Я только приготовил для тебя запасные документы, и они очень быстренько могут исчезнуть.
      - И что это изменит? Ты же отчитывался передо мной и моими адвокатами. Но если я не смогу возбудить против тебя уголовное дело, я имею полное право тебя выгнать.
      - Ты не сможешь выгнать меня, если выйдешь за меня замуж. - Хасан хмыкнул и сделал большой глоток. - Отличный бренди.
      - Но я не выйду за тебя замуж, и ты никакими силами не сможешь меня заставить! - Ясмин была вне себя от его наглого тона.
      - Подумай хорошенько, Ясмин: ты сейчас в Марокко и ты - марокканка.
      - Хасан, ты - дурак.
      - Ты меня не слушаешь, мой цветочек. Я могу похитить тебя и жениться в соответствии с обычаями нашего народа, а после этого я могу держать тебя в своем родовом поместье. Смотри, я даже предусмотрительно прихватил с собой пистолет. В этих краях кишмя кишат партизаны из ПОЛИСАРИО, и кто знает, что может случиться поздней ночью в этих глухих местах?
      Ясмин поняла, что в словах Хасана заключалась доля правды. Они были в Марокко. В стране, где все могло случиться, где человека можно было продать и купить, где люди пропадали, где женщин выдавали замуж без их согласия, где в отдаленных районах действовали только законы, устанавливаемые шейхом. А Хасан был сыном шейха.
      Это давало ему такие права и привилегии, которыми в этой стране Ясмин не обладала. Ей вдруг представилась ужасная картина собственного заточения в каком-нибудь грязном месте, за высокими стенами, на юге, в пустыне.
      - Ты не посмеешь! - закричала Ясмин.
      - Еще как посмею! Собственно говоря, ситуация настолько опасна, что ты даже можешь совсем исчезнуть. Эти бунтовщики такие жестокие. Я хорошо их знаю, я с ними знаком и отлично знаю, какие они опасные убийцы - особенно если им хорошо заплатить.
      Ясмин видела искаженное лицо Хасана и чувствовала, что у него сердце убийцы. Он был так близок к тому, чтобы потерять все, к чему стремился, что не остановится ни перед чем.
      - Никто не поверит в инсценировку похищения или убийства, - сверкнула глазами Ясмин. - Тебя поймают.
      - О-о-о, они очень даже поверят, особенно если я буду ранен, спасая тебя. Это будет страшная трагедия, конечно, но по крайней мере останется кто-то, кто сможет принять наследство Сен-Клеров. И этим человеком буду, естественно, я. Благородно пострадать, тщетно пытаясь тебя спасти, по-моему, неплохая идея.
      - И ты убьешь меня только затем, чтобы заполучить виноградники? недоверчиво спросила Ясмин. - Но у тебя есть деньги и положение. Почему же ты хочешь...
      - Деньги, положение и власть для меня - ничто. Власть над чем? Над козами? Горами и песками? - Хасан презрительно сплюнул. - Нет. Я всегда хотел владеть этими виноградниками Я всегда хотел иметь то, что имел Андре.
      Они олицетворяют для меня нечто большее, ты не сможешь меня понять. Видишь ли, когда я был в Гарварде, я научился многим вещам. Но главное, чему я научился, - это понимать, что вовсе не важно, умен ли я или образован: в глазах этих людей я навсегда останусь всего лишь диким варваром. Они никогда не упустят случая дать мне понять, что действительно смотрят на меня как на грязную крысу из пустыни, несмотря на все богатства моего отца.
      И я дал себе клятву отомстить им их же оружием.
      - Андре никогда к тебе так не относился.
      - Как бы не так! Он, сам того не сознавая, поступал со мной таким же образом. Знаешь, он никогда не приглашал меня в свой любимый клуб выпить джин-тоник в компании его друзей. Сволочи! Но теперь это уже не имеет никакого значения. Он мертв, а я живу. И я получу его виноградники.
      Они станут еще обширнее благодаря тому, что я реализую твой умный план. Я готов поблагодарить тебя за исследования и усилия, потраченные на выполнение черновой работы.
      Ты была так скрупулезна, что мне, возможно, больше и не потребуются твои услуги.
      - Ты не посмеешь! - Ясмин была вне себя.
      - Еще как посмею! И если ты будешь хорошо себя вести, я, быть может, оставлю тебя в живых и дам посмотреть, как великолепно воплощаются твои идеи. Тут особых проблем не будет. Я всегда смогу устроить твой тайный приезд. Я, конечно, не могу знать наверняка, что сделают с тобой мои друзья, когда ты будешь находиться под их ласковой опекой. Но ты благоразумная девочка. Ты любишь удовольствия и сама доставляешь удовольствия. И ты, конечно же, освоишься довольно скоро. В конце концов, не зря же ты проходила школу у Кадира.
      - Хасан, ты болен, знаешь ли ты об этом? - Ясмин незаметно двинулась к двери. Если бы ей удалось добраться до звонка, возможно, Сайд пришел бы спасти ее.
      - Так не проще ли выйти за меня замуж по доброй воле, цветочек мой? Хасан улыбнулся и направился к Ясмин. Сердце ее упало, когда она поняла, что Хасан перекрыл ей путь к двери. Его резкое движение заставило Ясмин попятиться назад. Она натолкнулась на кожаное кресло и, не удержав равновесия, плюхнулась в него. - Да, думаю тебе будет удобнее сидеть.
      В голосе Хасана послышалась угроза. Сверкая угольно-черными глазами, он остановился перед Ясмин. Положа руки на подлокотники кресла, Хасан лишил Ясмин возможности подняться. Плененной, ей оставалось только смотреть на Хасана.
      - А теперь скажи мне, малышка, почему ты доставляешь мне столько неприятностей? Почему не можешь быть со мной поласковее? С того самого момента, как я тебя встретил, ты всякий раз ощетиниваешься, стоит мне приблизиться к тебе. Что я сделал тебе такого, чтобы так себя со мной вести? Я все мозги наизнанку вывернул, пытаясь сообразить, в чем тут дело, но, клянусь жизнью, так и не понял, где тут собака зарыта? Я был воплощенное терпение, я всегда пытался угадать, чего же ты хочешь. Но ты не дала мне и шанса. Почему? Одно время там, в Париже, я думал, что ты уже в моих руках, но ты снова сбежала, и я не мог достать тебя. В чем тут дело?
      Ясмин смотрела прямо в глаза Хасана, соображая, как ей следует отвечать. Она чувствовала жар его тела и вдыхала мужской запах его кожи, смешанный с запахом одеколона и бренди. На мгновение от этой душной смеси у нее закружилась голова, но Ясмин, сделав над собой усилие, сконцентрировала все внимание на Хасане и глубоко вздохнула. Может, стоит попробовать заговорить его, может, удастся хоть на минуту отвлечь его внимание.
      - Как же ты не можешь понять? - заговорила Ясмин. - Я хотела убежать от своего прошлого, не погрязнуть в нем, а все мое прошлое было связано с тобой неразрывно. Связано с тем плохим, что со мной случилось. Разве тебе не понятно? Ты - часть моего прошлого...
      Хасан убрал руки с кресла и схватил маленькую босую стопу Ясмин. Она почти полностью утонула в его широкой ладони, и Хасан принялся мягко поглаживать ее подошву большим пальцем. Ясмин невольно вздрогнула, почувствовав щекотку. Заметив дрожь в ногах Ясмин, Хасан злобно усмехнулся.
      - Вот видишь, как легко ты поддаешься моей ласке. Я знаю твою суть. Позволь напомнить тебе, как легко ты можешь угодить мне.
      Ясмин отрыла рот, чтобы закричать, но Хасан с быстротой молнии набросился на нее и накрыл рот Ясмин своим, больно прижав ее губы к зубам. Все, что у нее получилось, - приглушенный стон. Она забыла, каким сильным может быть Халифа.
      "О Аллах, - безнадежно подумала она, - что происходит?" Быстрым движением почти с нечеловеческой силой Хасан выдернул Ясмин из кресла и завел ей руки за спину.
      Крепко, так что у Ясмин перехватило дыхание, он прижал ее к себе и впился в ее губы.
      Запустив вторую руку в карман пиджака, Хасан извлек из него какую-то длинную тряпку, после чего стал медленно опускаться на пол, увлекая за собой Ясмин. Она попыталась было с ним бороться, но поняла, что это невозможно.
      Как только Ясмин оказалась на ковре, Хасан, не отрываясь от ее рта, закинул ногу и прижал ее к полу. Руки Ясмин оказались у нее за спиной. Поднеся тряпку к лицу Ясмин, Хасан оторвался от ее губ и зажал рот тряпкой.
      Она вздохнула, пытаясь судорожно глотнуть воздух и закричать. Хасан закинул концы тряпки за шею Ясмин и завязал крепким узлом.
      От страха глаза Ясмин широко распахнулись. Хасан побледнел, но улыбался.
      - Прошу тебя, не пугайся так сильно, - сказал он почти извиняющимся тоном. - Я рассказал тебе всю эту историю с похищением с единственной целью: заставить тебя быть разумной. Но к несчастью, ты очень упряма. Обещаю, что не причиню тебе вреда.
      Хасан сел и несколько секунд смотрел на Ясмин. Ей показалось, что он пытается прочесть ее мысли.
      - Я бы развязал тебе рот, если бы был уверен, что ты не закричишь, но подозреваю, упрямства в тебе гораздо больше, чем ума. Очень плохо, потому что по этой причине тебе придется некоторое время терпеть неудобства. Однако, боюсь, без этого не обойтись. Не верю, что ты будешь вести себя тихо. Я намерен забрать тебя к себе домой. Это даст нам обоим время обдумать ситуацию.
      Хасан сидел и смотрел на Ясмин. Потом, прикоснувшись пальцем к кончику ее груди, обвел несколько легких кружков вокруг соска. Он наблюдал за выражением лица Ясмин, но она лишь моргала глазами и дрожала. Хасан, казалось, протрезвел. Теперь было ясно, что он осознает, как он ее напугал.
      - Ты знаешь, а мне ведь нужны не только виноградники. Ты - самая восхитительная женщина из всех, какие у меня были. Даже твоя подружка Хиллари - большая, надо сказать, мастерица по части постели - ив подметки тебе не годится.
      Хасан поглаживал груди Ясмин сквозь грубую ткань, потом раздвинул складки платья и провел рукой по шее, слегка надавив пальцами на трахею. Глаза его сверкнули, и он снова улыбнулся Ясмин.
      - В конце концов, кто знает? Мы проведем немного времени вместе и, возможно, ты откроешь во мне то, что я уже открыл в тебе, но сначала, прежде всего... - Окинув взглядом комнату и убедившись, что в доме все тихо, Хасан сменил вкрадчиво-мягкий тон на деловой:
      - Прежде всего мы выберемся отсюда.
      Он встал, освободив тело Ясмин от своего веса, и она мгновенно попыталась откатиться от Хасана как можно дальше. Высвободив руки, она перевернулась на живот и попыталась подняться, но ноги ее запутались в перекрутившейся материи.
      - Нет, малышка. Тебя, кажется, не убедили мои добрые наставления, произнес Хасан успокаивающим тоном. - А это значит, что следовало бы тебя связать более тщательно. Но я позаботился и об этом.
      Он снова запустил руку в карман пиджака и достал оттуда моток крепкой нейлоновой веревки. Ясмин безнадежно попыталась сорвать с лица тряпку и закричать, но Хасан быстро схватил ее за руки и, заведя их за спину, скрутил веревкой. Оставшийся длинный конец веревки Хасан обмотал один раз вокруг талии Ясмин, а затем, спустив его по ногам, связал им лодыжки. Ясмин отчаянно извивалась, пытаясь помешать Хасану. Глаза ее беспрерывно шарили по комнате, пытаясь отыскать предмет, который она могла бы опрокинуть и тем самым произвести хоть какой-то шум.
      К несчастью, поблизости стояло только кожаное кресло, которое невозможно было сдвинуть с места.
      - Ах, Ясмин, не надо так сильно сопротивляться, - прошептал Хасан. Знаешь - тут уж ничего не попишешь.
      Мы могли бы владеть всем вместе. Но ты - тугодумка. Может быть, в этом и заключается часть твоего очарования, но - только в частных ситуациях. В данный момент в этом нет никакого очарования.
      С этими словами Хасан легко поднял Ясмин и понес ее к двери на террасу. Тихо открыв одну половинку двери, он вышел наружу и так же тихо затворил ее за собой. Ясмин изо всех сил изогнулась, пытаясь достать до стекла и разбить его своими босыми ногами. Но, мгновенно уловив ее движение, Хасан быстро оттащил ее от двери.
      - Это была неплохая идея, - сердито заметил он. - Если ты будешь продолжать сражаться в том же духе, мне придется вырубить тебя. Это будет очень больно. А мне не хотелось бы портить такую замечательную головку, но если что - пеняй на себя.
      Ясмин попыталась огрызнуться, но это было бесполезно. Тряпка была завязана надежно, и Ясмин чуть не поперхнулась собственной слюной.
      Крепко держа в руках Ясмин, Хасан пересек лужайку.
      Рядом с железными воротами в высокой стене сада оказалась небольшая деревянная дверца, скрытая за стволами кипарисов. Ясмин никогда не подозревала о ее существовании. Арочная дверь была обита железом. Открыв ее, Хасан выскользнул за ограду.
      Выйдя на дорогу. Халифа глянул в обе стороны и быстро побежал к скале. К берегу вела усыпанная камнями прямая дорожка. Высоко в небе висела полная луна, и Ясмин могла видеть в ее сиянии далеко внизу белые барашки волн, накатывавшихся на берег.
      Глухое бормотание Хасана звучало угрожающе, и Ясмин терялась в догадках, куда он ее несет и что собирается с ней делать. На Олд-Маунтин-роуд не было ни малейшего движения, и никто не мог видеть большого мужчину, несущего на себе в сторону моря сопротивляющуюся женщину. Если у Ясмин и были какие-то надежды на спасение, они быстро улетучились. По крайней мере на время Ясмин прекратила борьбу и затихла в руках Хасана.
      - Вот так гораздо лучше, - шепотом похвалил он. - Ты же не хочешь, чтобы я прикончил тебя прямо сейчас.
      Здесь это было бы предательством.
      Ясмин лежала очень тихо, стараясь не нарушать равновесия Халифы. Ей было очень неудобно, и руки Хасана так крепко ее стискивали, что трудно было дышать. Поскольку рот ее был закрыт, Ясмин сосредоточила все свое внимание на том, чтобы дышать носом, который сильно щипало.
      Быстро двигаясь вдоль скалы, Хасан нес Ясмин приблизительно пять минут. Когда он остановился, Ясмин увидела тускло поблескивавший в лунном свете "лендровер", полускрытый в тени кипарисов.
      Веревки, стягивающие руки и лодыжки Ясмин, больно натерли ей кожу. Одной рукой Хасан открыл заднюю дверцу машины и осторожно положил Ясмин боком на пол. Он подложил два набитых шерстяных валика, чтобы Ясмин не могла скатиться. Когда она инстинктивно съежилась от прикосновения его пальцев, Хасан ухмыльнулся. Ясмин сдержала накатившиеся было на глаза слезы, чтобы ничем не выдать перед Хасаном своего отчаяния. Она не хотела, чтобы он видел ее страх.
      Она слышала скрип его ботинок по гравию, потом звук захлопнувшейся двери и шум заводящегося двигателя. Машина плавно тронулась с места. Ясмин поражало спокойствие похищавшего ее Хасана и уверенность в том, что все сойдет ему с рук. Неужели он действительно думает, что никто не станет ее искать? Очень скоро Шарль, адвокаты, Оскар или даже Сайд с Салимой обнаружат ее отсутствие. И еще Ясмин интересовало, куда се везет Хасан, но долго ей об этом размышлять не пришлось. Машина перестала подпрыгивать на ухабах, и Ясмин постаралась унять тошноту в животе, поднявшуюся, как только они остановились.
      Хасан убрал валики, и Ясмин попыталась определить, куда они приехали и есть ли поблизости люди. Однако как только Хасан поднял ее, Ясмин увидела, что они находятся на летном поле. Луна стояла еще высоко, и звезды холодно сверкали в сине-черном небе. Было недостаточно светло, чтобы рассмотреть какие-либо приметные особенности ландшафта, но лунного света хватало, чтобы увидеть небольшой самолет, стоявший на заброшенной взлетной полосе.
      Сердце Ясмин упало.
      Напугав Ясмин, тишину ночи разорвал пронзительный свист, и Хасан свистнул в ответ. Она увидела двух мужчин, отошедших от самолета и направившихся к ним. Хотя Ясмин и не могла разобрать все детали, но заметила, что на мужчинах были джеллабы и белые тюрбаны. Она вдруг поняла-, что Хасан планировал ее похищение не один. Ее охватило отчаяние. Исчезали последние остатки скудной надежды.
      Ощутив в первый раз абсолютную безнадежность своего положения, Ясмин уткнулась лицом в грудь Хасана, и слезы потекли по ее щекам. Слезы перешли в рыдания, сотрясавшие все тело Ясмин, когда Хасан положил ее на пол в заднем отсеке самолета и снова подсунул ей под бока шерстяные валики.
      Последовал скоропалительный обмен мнениями на арабском диалекте, малознакомом Ясмин. Потом двое мужчин прошли в пилотскую кабину. Хасан последовал за ними.
      Взревели двигатели самолета. Быстро подскакивая на выщербленном бетоне взлетной полосы, самолет набрал скорость и, толчком оторвавшись от земли, устремился в звездное небо. Ясмин показалось, что они набирают высоту почти вертикально. Потом самолет выровнялся, несколько раз ухнул в воздушные ямы и наконец набрал высоту и продолжил плавный полет.
      Теперь Ясмин окончательно поняла, что у нее нет ни малейшей надежды на побег. Сцены ожидавшей ее впереди жизни роем носились в голове, вытеснив все остальное. Мысль о том, что ей предстоит вечное заточение в обществе Хасана в Гулимине, в окружении семейства шейха, леденила душу.
      Ясмин закрыла глаза, и на шерстяные валики потекли потоки слез. Ее больше не волновало случившееся - боли не было. Ясмин чувствовала, как медленно погружается, все глубже и глубже, в тайники собственной души, в далекое забытое прошлое, из которого она так долго и старательно вырывала себя. Все, что прежде Ясмин считала важным и главным в своей жизни, меркло, окончательно растворялось в воздухе, по мере того как самолет стремительно летел навстречу будущей судьбе Ясмин.
      Полет был долгим. Примерно через полтора часа, насколько могла судить о времени Ясмин, она почувствовала, что самолет снижается. К горлу подкатила тошнота, и Ясмин очень захотелось сесть и посмотреть в окно. Через несколько секунд самолет нырнул вниз и, подпрыгнув несколько раз, покатился по земле с опасной скоростью. Ясмин заворочалась между валиками и добилась только того, что ее подкинуло и прижало к спинке кресла, в котором сидел Хасан. Руки и плечи ее ныли. Ясмин страшно хотелось пить, кроме того, от голода мучительно сосало под ложечкой. Физические неудобства, вместо того чтобы подавить Ясмин, напротив, придали ей силы и злости.
      Ясмин издала чмокающий звук, пытаясь привлечь внимание Хасана. Она хотела, чтобы он убрал у нее изо рта этот проклятый кляп и дал возможность обратиться с просьбой. Хасан обернулся на странный звук и задумчиво посмотрел на Ясмин.
      - Собственно говоря, - сказал он не спеша, - нет более необходимости затыкать тебе рот. Теперь ты можешь кричать, сколько твоей душе угодно, и ничего не случится.
      Хасан наклонился и развязал узел на затылке Ясмин, после чего вынул у нее изо рта намокшую тряпку. Ясмин попыталась сплюнуть, чтобы избавиться от неприятного вкуса, но слюны не было.
      - Так лучше? - поинтересовался Хасан таким заботливым тоном, что Ясмин вздрогнула.
      Она не сразу смогла заговорить.
      - Хасан, - просипела Ясмин, - мне плевать, что ты там собираешься со мной сделать, но если ты сейчас же не дашь мне что-нибудь попить и не развяжешь меня, я.., я... - Но она не смогла сообразить, чем же может пригрозить Хасану.
      Он рассмеялся, прикидывая, пойти ли ей навстречу.
      - Я напою тебя через полсекунды, по развязать не могу.
      Пока.
      Тонкая светлая полоска только-только появилась на горизонте. Ясмин подумала, что сейчас, должно быть, половина пятого утра. Было уже достаточно светло, чтобы рассмотреть тех двоих. Они как раз выходили из пилотской кабины, и Ясмин увидела их жесткие, с орлиным профилем, загорелые лица. Она решила, что эти люди откуда-нибудь с гор в окрестностях Гулимина. Голубые робы свидетельствовали о том, что мужчины принадлежат к клану "синих людей из Гулимина", прозванных так потому, что раскрашивали свои лица и руки краской индиго. Это были свирепые и жестокие воины. Одному из мужчин на вид было лет сорок пять, его седая борода также была выкрашена в синий цвет. Хасан прошел вслед за ними к выходу и жестом руки приказал идти куда-то в сторону холмов, окрашенных в розово-лиловый цвет раннего утра, после чего опять вернулся к Ясмин.
      Ее внимание привлекли потоки жаркого воздуха, с силой врывавшиеся в салон самолета. Сила этих потоков была такова, что самолет содрогался под их мощными порывами.
      "Похоже на песчаную бурю", - подумала Ясмин, и от этой мысли ей еще больше захотелось пить.
      - Поторапливайся! - зло и грозно прикрикнула она па Хасана.
      Хасан извлек откуда-то сбоку канистру в оливкового цвета чехле, очень похожую на ту, которыми пользуются в армии, усадил Ясмин и, открыв канистру, поднес ее ко рту девушки. Она стала жадно пить, большими глотками, потом отвернула голову.
      - И что дальше? - спросила она, чувствуя себя омерзительно грязной. Ее трясло от ненависти и обиды.
      - Потерпи еще немного, и мы будем дома.
      - Ты, возможно, и будешь дома. А мой дом в Париже... Франция. Слыхал о такой стране?
      - Теперь уже нет, - ответил Хасан с мерзкой ухмылкой.
      Он поднял Ясмин и понес сквозь бушующий ветер к джипу, припаркованному у небольшого ангара. Синие люди нетерпеливо дожидались у машины. Ясмин пришлось прищурить глаза; едва она открывала их пошире, как в глаза тут же забивались бесчисленные песчинки. Вокруг не было ни души. Все, что могла видеть Ясмин, был песок и грязно-коричневого цвета горы вдали. Она была одна, в самом центре пустыни, с Хасаном и двумя его головорезами.
      Хасан усадил Ясмин на заднее сиденье машины и накрыл ее джеллабой, после чего сам сел рядом, и машина тронулась.
      - Хочется верить, что в твоем родовом гнезде имеется хотя бы водопровод, я уж не говорю о канализации, - хмыкнула Ясмин. - Или ты поселишь меня в палатке?
      - Не беспокойся. - Хасан лениво провел пальцем по щеке Ясмин. - Там есть все, что тебе потребуется.
      - Очень сомневаюсь, - промямлила Ясмин.
      Ей не понравился намек, который она уловила в жесте Хасана. К тому же она была далеко, так далеко от Танжера.
      Даже если ей удастся выбраться из этого места, что тогда?
      Ясмин нисколько не привлекала перспектива одинокой и потерянной брести по Западной Сахаре. Ей нужно придумать способ, чтобы заставить Хасана вернуть ее в цивилизованный мир.
      Она сидела тихо, подпрыгивая на неровностях дороги.
      Через некоторое время Ясмин показалось, что они поднимаются в гору, и ей захотелось посмотреть, куда все-таки ее везут. Но это было невозможно. Тогда Ясмин снова сосредоточила все внимание на том, какими путями она может склонить Хасана к тому, чтобы он ее отпустил. Ясмин была уверена: если она поведет с ним правильную игру - пусть это даже будет женитьба, то она рано или поздно сможет вырваться из цепких лап Хасана. Просто процесс займет некоторое время. Ясмин поняла, что ей следует убедительно сыграть роль типичной аборигенки, тихой и покорной женщины из этих мест. В противном случае, если ее поведение скомпрометирует Хасана перед арабами-мужчинами, это может разозлить его. Ясмин постаралась сохранять спокойствие, понимая, что любой неосторожный жест с ее стороны, указывающий на непокорность, заставит Хасана просто тщательнее следить за ней.
      К тому моменту когда джип остановился, Ясмин уже полностью была готова к исполнению новой роли. Но уверенность се значительно ослабела, когда Ясмин услышала гортанные крики и огляделась вокруг, пока Хасан развязывал веревку и помогал Ясмин выйти из машины.
      Это действительно была крепость.
      Они остановились в центре большого, просторного внутреннего двора, окруженного высокими стенами толщиной никак не менее четырех футов. В каждом углу ограды возвышалась высокая башня. На башнях суетилось множество людей с раскрашенными синей краской лицами, в белых тюрбанах и с ружьями. Грудь их крест-накрест перепоясывали тяжелые пулеметные ленты. Горцы Западной Сахары были хорошо известны своей воинственностью, храбростью и коварством. Все эти качества были действительно необходимы в пустыне, но в крепости вид такого количества вооруженных людей привел Ясмин в отчаяние.
      Ей тут же стало ясно, что семейство Хасана не было безобидным маленьким султанатом.
      Ясмин обратила взгляд на постройки внутри крепости.
      Белая с зеленым мозаика обрамляла небольшие, низкие, похожие на замочные скважины входы в жилища. Дальше, в глубине двора, Ясмин увидела восьмиугольный фонтан.
      Было слышно, как струи воды с плеском падают в бассейн.
      Ясмин растерла затекшие кисти рук и потопталась на месте, чтобы получше размять затекшие ноги.
      - Добро пожаловать! - сказал Хасан, широко улыбаясь. - Позволь мне провести тебя в твои комнаты.
      Глава 26
      Хасан провел прихрамывающую Ясмин через арочные двери мимо фонтана и ввел в большую, увешанную восточными коврами комнату. Ковры висели рядами один над другим и узором и расцветкой были один краше другого.
      Лучи утреннего солнца, падая под углом в окна, рисовали на выбеленных стенах геометрические фигуры. Вдоль стен стояли низенькие диваны; в этот центральный зал выходило несколько дверей. Хасан ввел Ясмин в ту, что была справа от главного входа, и они пошли по длинному коридору.
      Никто их не останавливал.
      - Сюда, - сказал Хасан, когда они подошли к резной дубовой двери, обшитой старинной медью с узорной чеканкой. Они вошли в небольшую пустую комнату с высоким окошком. Пол был устлан коврами, у одной из стен лежала груда разноцветных подушек. Ясмин не сомневалась, что это постель, поскольку единственным предметом мебели в комнате был кованый сундук.
      - Ванная - там, - коротко бросил Хасан. - Захочешь переодеться, одежда - в сундуке. Она тебе подойдет.
      - Один размер на всех? - поинтересовалась Ясмин. - И сколько же похищенных тобой несчастных узниц жило в этой комнате?
      Не дожидаясь ответа Хасана, Ясмин пошатываясь На затекших ногах быстро подошла к ванной и открыла дверь.
      Она увидела старомодную круглую ванну с доисторического вида душем с лейкой, которая представляла собой голову льва. Рядом стоял небольшой шкафчик.
      - Прислать тебе что-нибудь поесть? - спросил Хасан.
      - Да, пожалуйста. - Прежде чем задать свой вопрос, Ясмин внимательно посмотрела на Хасана. - А почему ты так уверен, что никто не заметит моего отсутствия?
      - Я позволил себе некоторую фантазию и объяснил Сайду, что забираю тебя в путешествие. Поскольку для него ты почти что моя невеста, это показалось ему вполне естественным.
      - Ты так ему сказал? - ужаснулась Ясмин.
      - Да. Вообще-то он глубоко уверен, что моя женитьба на тебе не самая лучшая идея. - Хасан засмеялся и, склонив голову набок, посмотрел на Ясмин из-под полуприкрытых век. - Сайд уверен, что ты развратная. Он сказал, что ты провела ночь с белокурым французом.., но я, разумеется, это знал. Я объяснил Сайду, что у нас с тобой брак по расчету. После этого он почувствовал себя гораздо лучше.
      - О-о-о, - выдохнула несчастная Ясмин.
      Она очень надеялась, что исчезновение скоро обнаружится и ее начнут искать. И еще она надеялась, что Шарль тоже заметит ее отсутствие. Но ведь она сама тогда бросила трубку и не стала отвечать на его звонки. Шарль, должно быть, до сих пор считает, что Ясмин злится на него и не будет подозревать неладное по крайней мере несколько дней.
      - Ну что ж! Я хочу умыться и переодеться, - гордо заявила Ясмин. Будет очень любезно с твоей стороны, если ты пришлешь мне что-нибудь поесть. Я проголодалась.
      - Мы еще поговорим, когда ты будешь готова. - Хасан направился к двери, но, дойдя до нее, снова обернулся и посмотрел на Ясмин. - Поверь, все не так уж и ужасно.
      Ясмин молча прошла в ванную и закрылась на защелку. Она открыла кран, и из головы льва полилась, наполняя ванну, мутно-коричневая вода. "Вот тебе и внутренний водопровод, - уныло подумала Ясмин. - Чистая вода выглядит несколько иначе. А это просто помои".
      Однако вскоре коричневый цвет сменился бежевым, а потом из крана потекла почти прозрачная чистая вода. Ясмин скинула с себя грязную одежду и ступила в ванну.
      Вода была тепловатая, но все равно освежала после кошмарных событий последних восьми часов. Лишь выйдя из ванны, Ясмин поняла, что в комнате нет полотенец.
      Голая Ясмин раздосадованно распахнула дверь ванной и наткнулась на Хасана, ожидавшего ее с подносом, на котором лежали фрукты. На лице Хасана заиграла похотливая улыбка.
      - Гораздо лучше, - пробормотал он, - гораздо-гораздо лучше.
      Сам он тоже переоделся, и теперь на Хасане были штаны цвета хаки и белая рубашка с открытым воротом. Но выглядел Халифа устало, и Ясмин заметила у него под глазами темные круги. При виде Ясмин взгляд Хасана смягчился и губы пришли в движение.
      - Мне показалось, мы собирались поговорить. - Ясмин отступила в ванную, как только Хасан двинулся к ней.
      Ленивое движение мускулов Хасана, молча и по-кошачьи грациозно пересекавшего комнату, трепетом предчувствия отозвалось в спине Ясмин. Высыхающие на коже капельки воды заставили ее задрожать.
      - Я хотела бы одеться, чтобы поесть.
      Хасан кивнул и улыбнулся. Потом повернулся к сундуку и открыл его.
      - Конечно. К чему спешить? Все время теперь наше, не так ли?
      Хасан вручил Ясмин простенький светло-голубой халатик, застегивающийся спереди на пуговицы, и наблюдал, как она торопливо натягивает его на себя. Ясмин успела застегнуть около двенадцати пуговиц, когда, нетерпеливо взяв ее за руку, Хасан подвел ее к подушкам.
      Она села и протянула руку к подносу с инжиром, который Хасан поставил на ковер, и взяла две ягоды. Инжир был сладкий и сочный.
      - К сожалению, мой старший брат с семьей сейчас в Рабате. - Хасан наблюдал за Ясмин, которая прожевала инжир и потянулась за следующей порцией. - Он заболел.
      Это случилось совершенно неожиданно, и он вынужден был поехать показаться специалистам. Так что некоторое время мы будем с тобой здесь одни. А я-то надеялся познакомить брата с тобой.
      - Ах какая жалость! - откликнулась Ясмин с сарказмом. Какое ей дело до брата Хасана и его проблем? У Ясмин предостаточно и своих.
      Внимание Ясмин привлекли доносившиеся со двора приглушенные звуки.
      - Вряд ли я назвала бы наше положение уединенным, - еще более язвительно заметила она, - учитывая целую армию вооруженных людей во дворе. Между прочим, кто все эти люди?
      - Соплеменники. - Хасан встретился взглядом с Ясмин. - Они работают на моего брата.
      - А почему с оружием?
      - Ничего странного, - пожал плечами Хасан. - Дикая страна. Особой нужды в оружии нет, но надо всегда быть наготове. Так что гораздо спокойнее себя чувствовать с оружием в руках.
      - Ммм... - Ясмин не совсем убедил ответ, но она решила не развивать тему дальше, а взяла чашку с йогуртом и съела несколько ложек.
      - Нам нужно поговорить немного о делах, - сказал Хасан. - В конце концов, делу - время, а потехе - час, ты со мной согласна? - Протянув руку, Хасан провел пальцами по щеке и шее Ясмин.
      Она встревожилась и отвела взгляд.
      - Хасан, давай с тобой действительно поговорим по-дружески, я готова не выдвигать никаких обвинений против тебя. Но знаешь, тебе не следовало этого делать.
      - Прошу тебя... - Хасан ласково взял Ясмин за подбородок и заставил посмотреть на себя. Лицо его слегка нахмурилось. - Не бери на себя смелость учить меня, как жить.
      - Только подумай, что ты делаешь. Твой план, быть может, и сработает на какое-то время, но не вечно же. На следующей неделе у меня назначена встреча с адвокатами. Их обеспокоит мое отсутствие. Шарль будет ждать моего возвращения, как и Франсуаза. А офис? Вспомни о Беатрис.
      - Я скажу им, что мы поженились, - небрежно бросил Хасан.
      - Шарль этому не поверит, - осторожно ответила Ясмин, стараясь говорить спокойно. Ей показалось совсем не лишним представить ситуацию с Шарлем не совсем так, как она выглядела после их телефонной ссоры. - Перед отъездом он предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась. Очень скоро он догадается, что тут что-то не так. Тогда...
      - Тогда, мой цветочек пустыни, ты выйдешь замуж за меня, и будет слишком поздно, - спокойно сказал Хасан, но голос его чуть охрип и на лице появилось выражение неуверенности и раздражения. - Твое дело перейдет ко мне, твои виноградники станут моими.., так же как станешь моей и ты.
      - Не думаю, чтобы это произошло. Насколько я знаю, существуют законы о насилии. - Ясмин попыталась встать, но Хасан, ухватив ее за локоть, снова усадил на подушки.
      - Ты забыла, где находишься, - прошипел он. - Здесь один закон - мое слово, и здесь может случиться все что угодно, особенно с такой женщиной, как ты...
      - Не продолжай. - Ясмин отпрянула к стене, пытаясь вырваться от Хасана. - Я - не простая девчонка из горного племени. У меня есть деньги и влияние. Чем меньше ты об этом будешь думать, тем большие неприятности навлечешь на свою голову.
      - Заткнись. Если верить тебе, я вот-вот попаду в руки правосудия, значит, выбора у меня нет. Если я отпущу тебя, ты сможешь возбудить против меня уголовное дело. Как видишь, я хорошо обдумал свое положение. Мне больше ничего не оставалось, как похитить тебя. Только так у меня появляется шанс получить все, что я хочу. И все твои вопли о законе не имеют для меня ни малейшего значения.
      Хасан повернулся и привлек Ясмин к себе. Улыбнувшись, он сказал вкрадчивым голосом:
      - Кроме того, возможно, мне удастся, не прибегая ни к какому насилию, убедить тебя смотреть на вещи моими глазами. В конце концов, ты не можешь отрицать, что в некоторых случаях, если не во всем, мы прекрасно подходим друг другу. Возможно, остальное приложится со временем. А пока что... Запустив руку под халатик Ясмин, Хасан начал гладить ее бедра, другой рукой он принялся расстегивать пуговицы. - Почему бы тебе не расслабиться?
      Позволь мне показать тебе, как это делается. Позволь мне напомнить, если ты забыла, что ты можешь чувствовать, - прошептал он.
      - Нет. - Ясмин попыталась вырваться из рук Хасана, но не смогла.
      Не выпуская Ясмин, Хасан распахнул халат.
      - Не имеет значения, чего ты хочешь или не хочешь.
      Тебе некуда податься и никто тебе здесь не поможет. Расслабившись, ты получишь гораздо больше удовольствия.
      Помнишь, как тебе это нравилось? Помнишь, как умоляла меня прикоснуться вот здесь.., и здесь? Я тебя не обижу.
      Ты только постарайся и пойми, чего я хочу. Не исключено, что мы сможем быть по-настоящему счастливы вместе.
      Хасан непрерывно гладил тело Ясмин. Ей казалось, что он поглаживает ее, как пугливого жеребенка. Но прикосновения Хасана нисколько не успокаивали Ясмин, напротив, раздражали и заставляли нервничать еще больше. Хасан гипнотизировал ее взглядом своих влажных карих глаз. Она понимала, что Халифа прав, говоря, что ей некуда бежать, и пыталась сосредоточиться на неясном еще плане, как усыпить внимание Хасана. Скорее всего единственным путем к этому было прекратить на какое-то время сопротивление. Возможно, если Хасан решит, что она готова остаться с ним, он поймет всю бессмысленность своего плана.
      Не в силах заставить себя заговорить, Ясмин склонила голову набок и заставила себя ласково положить руку на затылок Хасана. Если он решит, что она сама захотела заняться с ним любовью, быть может, он позволит ей вернуться в Париж. По крайней мере попытка - не пытка.
      - Я действительно люблю тебя, Ясмин. - Хасан открыл плечи Ясмин.
      Она лежала, полностью обнаженная, и Халифа, встав, принялся стягивать с себя рубашку и штаны. Через минуту он уже был в Ясмин, войдя в нее с силой, без предварительной игры.
      Ясмин вскрикнула и отвернула голову, чувствуя, как тяжело бьется тело Хасана о ее тело. Ей казалось, что она сейчас разорвется на части, и попыталась расслабиться, чтобы избежать травм. Но Халифа, казалось, и не думал о Ясмин, монотонно совершая резкие движения. Ясмин послышалось, что Халифа прошептал ей на ухо: "Моя, моя!" - но она не была в этом уверена. Вскоре Хасан задергался сильнее и быстрее. Застонав, он поднял ноги Ясмин и механически тыкался в нее, пока с громким криком не разрешился, после чего повалился на нее всем телом.
      "Если он считает это лучшим путем заставить меня полюбить его, - зло подумала Ясмин, - то глубоко ошибается".
      Ей было очень нелегко держать тяжелое тело Халифы, и она попыталась пошевелить ногой. Но Хасан не собирался отпускать Ясмин.
      - Я так долго тебя хотел, что не мог ждать, - выдохнул он наконец в шею Ясмин. - А теперь я буду брать тебя столько, сколько пожелаю.., я буду доводить тебя до оргазма медленно и долго, пока ты не взмолишься, и только потом дам тебе кончить.
      "О Аллах! - подумала несчастная Ясмин. - Что же мне теперь делать?"
      Но сказать она ничего не успела, потому что Хасан сунул ей между губ большую инжирину.
      - Молчи и ешь фрукты, мой цветок, - ласково протянул Хасан. - А мне не терпится полакомиться этой маленькой инжириной, которую ты спрятала между ног, и теперь она будет только моей...
      Инжир скатился с губ Ясмин на подушки, когда Хасан раздвинул ей ноги и принялся неторопливо целовать внутреннюю часть ее бедер. Прикосновения его были легки, как прикосновения пера или крылышек бабочки. Хасан продолжал ласкать и облизывать каждый дюйм ее тела, и Ясмин, не в силах более сопротивляться, начала помимо воли реагировать на ласку.
      Однако вместо того чтобы довести Ясмин до высшей точки, Хасан остановился, крепко обнял ее и держал так, пока напряжение в ней не спало. Затем он повторил это еще раз. Потом еще раз. Вне себя Ясмин в конце концов взмолилась дать ей кончить, но когда это наконец произошло, ощущение было столь мощным, что скорее это можно было назвать извержением. И при этом мысли Ясмин постоянно блуждали в поисках выхода из создавшейся чудовищной ситуации. Она никак не могла избавиться от этого ужасного, невозможного человека. Ничего разумного не приходило в голову. Она надеялась остаться одна и спокойно разобраться во всем, что произошло.
      Однако, к изумлению Ясмин, Хасан не покинул ни ее комнаты, ни ее тела до позднего утра следующего дня. К тому времени Ясмин окончательно вымоталась и морально, и физически. Она погрузилась в свинцово-тяжелый сои без сновидений и проспала до глубокой ночи.
      В доме стояла тишина. Порывшись в сундуке в поисках одежды, Ясмин нашла тонкое нижнее белье из чистого хлопка и серый в белую полоску халат. Она медленно открыла дверь комнаты и выглянула в коридор и, увидев, что там никого нет, мягко ступая босыми ногами, прошла через него в главную гостиную. Там тоже было темно и тихо.
      - Есть кто-нибудь? - встревоженно произнесла Ясмин.
      Она вовсе не желала быть подстреленной только за то, что хотела поесть.
      За ее спиной раздался скрип открываемой двери, и из одной из комнат появился Хасан.
      - В чем дело? - резко спросил он. Круги у Хасана под глазами, казалось, еще больше потемнели, и выглядел он так, словно постарел после их последней встречи лет на десять.
      - Я хочу есть. - Ясмин заинтересовало, что так встревожило Халифу. Но тебе не стоит затрудняться. Только скажи мне, где находится кухня и прикажи своим людям не стрелять в меня.
      Ясмин хотелось выглядеть беспечной, чтобы Халифа посчитал, что она отказалась от идеи оставить его, что теперь она ему верит.
      - Нет! - отрезал Хасан. - Я покажу тебе, куда идти.
      Хасан прошел мимо Ясмин, и ей пришлось поспешить за ним, чтобы не отстать от его стремительного широкого шага. Халифа провел Ясмин назад по коридору мимо ее комнаты и привел в отдельное помещение.
      Это была большая комната с белеными стенами и старинной плитой в углу. На противоположной стене была установлена глубокая раковина, на железных крючках висели большие кастрюли. На плите стоял огромный чан.
      Хасан приподнял его крышку и заглянул внутрь.
      - Бараньи ребрышки. Тебе вполне хватит.
      Хасан взял половник и миску и наложил Ясмин немного мяса. Пока он этим занимался, Ясмин снова овладело совершенно четкое впечатление, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Она попробовала мясо. Несмотря на то что блюдо было наперчено несколько больше, чем любила Ясмин, мясо ей понравилось.
      - Похоже, что ты все же не подготовился к моему проживанию здесь, заговорила Ясмин, не отрывая взгляда от Халифы. - Хочешь, чтобы я присматривала за кухней? Я, разумеется, возражать не буду, тем более что это позволит мне хоть чем-то заняться. Этот странный дом больше походит на военный лагерь, нежели на домашний очаг. Ты уверен, что все в порядке?
      - Ни о чем не беспокойся, - резко ответил Хасан.
      Внутреннее чутье подсказало Ясмин, что грубый тон Хасана вызван его волнением. А если что-то произошло, как она сильно надеялась, тогда появляется хоть какая-то возможность найти лазейку, чтобы ускользнуть.
      Губы Хасана были стиснуты в узкую полоску, он был напряжен и чем-то встревожен - это все свидетельствовало о правильности догадки Ясмин.
      - Ты уверен, что не хочешь со мной поговорить? - неожиданно заботливо спросила она. - В конце концов, может быть, я смогу чем-нибудь помочь.
      Халифа взглянул на Ясмин, и, прежде чем он заговорил, она прочла в глазах Хасана, что он колеблется: говорить ли?
      - Тебе нельзя здесь оставаться, - отрезал Хасан. - В горах неспокойно. В моих владениях находится несколько рудников по добыче фосфатов, и банды партизан создают нам проблемы. Официально данный район считается спорной территорией. ПОЛИСАРИО стремится захватить рудники. Они постоянно предпринимают такие попытки, но на этот раз дело кончилось плохо - есть убитые.
      Ясмин замерла. Халифа сказал "в моих владениях", но не "во владениях моего брата". В этом было что-то зловещее.
      - Почему мы не можем поехать в Рабат, к твоему брату? - помедлив, спросила она.
      - Я не могу. - Ясмин увидела, как на лицо Халифы легла серая тень. Мой брат умер.
      - Умер? - Теперь Ясмин все поняла. - Когда? Когда это произошло?
      - Мне позвонили, покаты спала. - Хасан говорил с трудом. - У него случился сердечный приступ с осложнениями.
      Теперь я должен оставаться здесь и следить за людьми. Мне следовало бы самому отвезти тебя в Рабат, но теперь о моем отъезде не может быть и речи. И я не знаю, как поступить с тобой. Они тебя не пощадят, если взбушуются.
      Халифа медленно поднял глаза и встретился взглядом с Ясмин. Вместо Хасана, хорошо знакомого ей по Парижу, умного, цивилизованного, с высшим образованием, Ясмин увидела совсем другого человека. Халифу трудно было узнать: орлиные черты лица и набрякшие веки темных глаз напомнили Ясмин портрет классического араба; парижский лоск исчез, сменившись резкими чертами надменного и дикого шейха.
      Мысли Ясмин лихорадочно заметались. Она пыталась определить, как этот неожиданный поворот событий скажется на ее теперешнем положении пленницы и как Хасан намерен с ней поступить. Если в какой-то момент ей показалось, что внешняя цивилизованность Хасана заставит его согласиться с правом Ясмин на возвращение в Париж, к привычной жизни, то теперь выбора у Ясмин не оставалось. Наносный лоск Хасана улетучился - его смыла смерть брата.
      Ясмин вдруг пришла к выводу, что желание Халифы отказаться от своего наследства и навсегда поселиться в Париже было связано с тем обстоятельством, что он был вторым сыном в семье, а значит, не имел реального положения в Марокко. Традиция диктовала условия, при которых старший брат Хасана наследовал богатство и власть, а Хасану отводилась совершенно незначительная роль. Хорошо зная Хасана, Ясмин теперь поняла, до чего невыносимо было для него такое положение. Хасан был слишком самолюбив и мог согласиться только на полную, безграничную власть. Потому Халифа и учился в Гарварде. Потому он и жил в Париже. У него просто не было выбора.
      Теперь же ситуация кардинально изменилась. Теперь Хасан стал шейхом. Это привязывало Халифу к его стране неизмеримо более тесными узами. Если еще вчера Ясмин грела мысль попробовать обмануть Халифу, заставив его думать, что она готова здесь остаться, выйти за него замуж и передать ему все свое наследство, то при нынешних переменах это становилось невозможно. Хасан, несомненно, мог бы купиться на ее деньги, поскольку Ясмин убеждена, что жизнь в пустыне никогда не устроит Халифу. Еще недавно Ясмин была уверена в том, что Хасан продержит ее в Гулимине ровно столько, сколько сможет выдержать сам.
      Но теперь она поняла, что, несмотря на все ее ухищрения и призывы вернуться в Париж к реализации взлелеянных Халифой планов, он скорее предпочтет похоронить себя, а заодно и Ясмин навсегда в этой средневековой крепости.
      Стараясь говорить спокойно и сохранять невозмутимое выражение лица, Ясмин протянула руки к Хасану, как бы пытаясь успокоить его:
      - Меня так огорчило известие о твоем брате. Как бы я хотела хоть чем-то тебе помочь. Мне хотелось бы попасть в Рабат, чтобы быть с твоей семьей, ты же хотел меня представить твоим родственникам.
      Но Халифа был непроницаем. Он резко отпрянул от Ясмин:
      - И речи быть не может.
      - Ты действительно считаешь, что здесь может быть что-то серьезное? Голос Ясмин дрожал.
      - Кто знает, что у этих партизан на уме. Известно только, что они двигаются в нашем направлении. - Халифа пристально посмотрел на Ясмин. - Но я также подозреваю, что и твой дружок сейчас находится на пути сюда. Брови Хасана вытянулись в ровную полоску. - Он тоже мне звонил.
      Ясмин промолчала, изо всех сил стараясь сохранить самообладание и не выдать нахлынувшего радостного чувства.
      - Он хотел узнать, здесь ли ты, и я ответил, что ты у меня и с тобой все в порядке, - сказал Халифа после долгой паузы, внимательно вглядываясь в Ясмин, словно пытаясь определить ее чувства к Шарлю. - Тем не менее он говорил со мной вовсе не как человек, который собирается на тебе жениться. Он говорил как человек, которому нужно, чтобы ты подписала какие-то бумаги.
      Нечеловеческим усилием Ясмин сохранила уверенное выражение лица.
      - А, вспоминаю, действительно было несколько документов, которые, по мнению адвокатов, я должна подписать, - спокойно соврала она.
      Хасан улыбнулся ее словам и приподнял бровь.
      - Как бы там ни было, я был с ним предельно вежлив и дал ему понять, что он будет желанным гостем, если надумает совершить небольшое путешествие. Мне пришло в голову, что, случись серьезная заваруха, а Шарль Ламарке будет здесь, я смогу продать его в качестве заложника, выручить неплохие деньги, а тебя оставить себе.
      Ты, моя маленькая инжиринка, хороша для изнасилования, а он, со своей стороны, хорош для выкупа. - По лицу Халифы расползлась плотоядная улыбка, и он обнял Ясмин. - Я решил, что ты не будешь возражать, малышка. В конце концов, поскольку ты теперь моя женщина, судьба этого глупого банкира тебя больше не волнует. Ведь правда же?
      Ясмин остолбенела. Как только она со всей ясностью осознала весь ужас замыслов Халифы, первым ее порывом было вырваться из объятий Хасана и наброситься на него с кулаками. Но Ясмин усилием воли подавила в себе эту естественную реакцию. Если Хасан решит, что Ясмин согласна с его планом принести Шарля в жертву, то это даст ей небольшой выигрыш во времени. Этим шагом она скорее всего сможет купить себе некоторую свободу действий и тем самым, если это только возможно, спасти и себя, и Шарля. Хотя надежды на это было мало. Хасан вполне мог убедить партизан взять в заложники Шарля вместо Ясмин, но если они потребуют их обоих, что ж, для Халифы этот вариант был бы еще лучше.
      Ясмин подняла лицо и выдавила из себя улыбку.
      - Очень разумно, - прошептала она. Ясмин никак не могла заставить свой голос звучать громче: она до смерти боялась, что Хасан видит се насквозь, но тем не менее продолжала шепотом:
      - Ты был прав. Я действительно чувствую себя здесь как дома. Стоило совсем немного побыть в твоем замке, чтобы это понять.
      Хасан запечатлел легкий поцелуй на полуоткрытых устах Ясмин.
      - Я счастлив это слышать. Жаль только, что не могу продемонстрировать тебе прямо сейчас свой восторг. Мне нужно очень многое сделать. Кроме того, мне следует подготовить сердечный прием нашему банкиру. Что ты думаешь на этот счет?
      Ясмин молча кивнула. Вспомнив собственное путешествие в эту неприступную крепость, она задумалась, когда может прибыть сюда Шарль и каким образом его сюда привезут. Так же как ее - связанным и с кляпом? Или будут обращаться с ним по-человечески?
      - Не бойся, любовь моя, - Хасан повел Ясмин через огромную столовую, я покажу тебе место, где ты сможешь спрятаться в случае заварухи. Идем со мной.
      Халифа провел Ясмин через главный двор, мимо охраны, на задворки. Там, в углу, был еще один небольшой дворик, в глубине которого стоял низенький дом с дверью в форме усеченного конуса. Открыв ее. Халифа зажег карманный фонарь.
      - Тут старая лестница, ведущая к резервуарам. - Хасан высветил лучом старинные, отшлифованные временем каменные ступени. - Их построили еще римляне. В одиннадцатом веке были построены первые здания, но резервуары и лестница остались нетронутыми. Вода поступает сюда из горных источников. Следует лишь прочищать русло от камней, которые постоянно наносятся водными потоками.
      Вот откуда у нас проточная вода. В большинстве других мест этого района цистерны устанавливаются на крышах, чтобы собирать воду от скудных дождей.
      Хасан стал спускаться по лестнице, и Ясмин последовала за ним, держась рукой за стену, чтобы не поскользнуться.
      - Ты можешь спрятаться внизу. Но я уверен, в этом не будет необходимости, так что не беспокойся. Просто я хочу, чтобы ты знала об этом месте.
      Они дошли до конца лестницы, и Халифа направил свет фонаря на потолок. Резервуар имел форму бочки и был сделан из старого кирпича. Конструкция была просто великолепна. Ясмин поразилась архитектурному гению древних римлян. Многие дома, построенные в Европе уже в этом веке, ветшали и приходили в негодность, а эти своды, возведенные тысячелетия назад, все еще находились в прекрасном состоянии.
      - Давай вернемся, - попросила Ясмин, дрожа. Она бросила еще один, последний взгляд вокруг, но слабый луч фонаря едва пробивал чернильную темноту подземелья. Ясмин не особо привлекала идея прятаться в кромешной тьме.
      Хасан быстро вывел Ясмин во двор. Она испугалась людей, которые охраняли высокие неприступные стены.
      Свет, падавший из окон, поблескивал на лоснящихся прикладах ружей, и Ясмин задрожала. Это был совершенно другой мир, не похожий на тот, к которому привыкла Ясмин. Для живущих в нем людей жизнь и смерть существовали рядом, постоянно переплетались и ничего не значили.
      Вопрос заключался не в том, как ты проживешь в пустыне, но как ты в ней умрешь.
      Ясмин подумала о религиозных войнах. По общепринятому мнению, если мужчина погибал в сражении, он попадал прямо в рай - вне зависимости от того, насколько грешную жизнь вел на этой земле. Такая психология обусловливала свирепость воинов и жестокую беспощадность средств, которыми велись религиозные войны.
      Ясмин плотнее закуталась в халат и поспешила в дом.
      Теплые отблески света были окрашены благодаря коврам в красные и голубые тона и казались чрезвычайно приветливыми. Они манили Ясмин и сулили ей покой и умиротворение, хотя никто не мог поручиться, удастся ли ей остаться в живых в течение ближайших двадцати четырех часов.
      Халифа проводил Ясмин до дверей ее комнаты, на пороге которой слегка поцеловал ее в лоб.
      - Поспи немного, - тихо сказал Хасан. - Судя по всему, ничего не должно случиться. Но на всякий случай тебе нужно как следует отдохнуть.
      Ясмин прилегла на подушки и уставилась взглядом в окно. Висевшая в небе круглая луна была уже на ущербе.
      Ясмин наблюдала за тем, как на одном из ее боков образовывалась едва заметная тонкая полоска. Небольшая керосиновая лампа, освещавшая комнату, рисовала на стенах замысловатые тени. Ясмин, уставшая больше, чем сама о том подозревала, скоро уснула.
      Проснулась она от звуков стрельбы. Пальба была беспорядочной и раздавалась где-то вдалеке. Но голова Ясмин прояснилась мгновенно. От сна не осталось и следа.
      Ясмин услышала гортанные крики во дворе и решила найти Хасана, но его нигде не было видно. Войдя в главный зал, Ясмин приостановилась, увидев в окно верхнюю часть стены с бегущими по ней фигурами людей.
      Она неожиданно вспомнила, что должен приехать Шарль. О Аллах, он уже приехал? Это все из-за Шарля? В кого стреляют эти люди - в Шарля или в партизан? Куда, черт возьми, подевался Хасан? Ясмин поспешила вниз и тут увидела бегущего через двор Халифу.
      - Что происходит? - спросила она дрожащим от тревоги голосом. - Почему они стреляют?
      - Мы обнаружили банду каких-то людей в горах. Вот тебе пистолет на случаи необходимости. И помни, что я сказал тебе насчет резервуаров.
      Хасан вручил Ясмин пистолет, и она удивилась, до чего же он тяжелый.
      - Я не знаю, как стрелять из пистолета, - ослабевшим голосом беспомощно призналась Ясмин.
      - Просто направь его на цель и нажми спусковой крючок, - спокойно сказал Халифа. Голос его вовсе не походил на голос человека, когда-то с таким изыском заказывавшего бутылку шампанского в богатом парижском ресторане. - А теперь - уходи отсюда немедленно. Если начнется стрельба, главным врагом для тебя станет шальная пуля. - Подтолкнув Ясмин в направлении ее комнаты, Халифа снова исчез в глубине двора.
      Ясмин не знала, как поступить, и ей страшно не хотелось оставаться одной в комнате. Быстро оглядевшись, она решила, что самое время подумать о бегстве. Если удастся найти хоть какую-то лазейку, она получает большое преимущество во времени. Ясмин оставалось только надеяться, что Шарль не попал в самый центр перестрелки. В сложившихся обстоятельствах было бы лучше, чтобы он вообще пока не появлялся в этом районе.
      Ясмин прошла по коридору, проходившему с другой стороны кухни. В конце его она увидела небольшую дверь.
      Войдя в нее, Ясмин оказалась в помещении, являвшемся, очевидно, кухонной помойкой. Вонь стояла страшная.
      Пройдя к двери, ведущей на улицу, Ясмин обнаружила, что стена здесь гораздо ниже остальных стен крепости. Довольная своим открытием, Ясмин направилась было назад, в дом, но внезапно услышала какой-то шорох.
      Первое, что пришло в голову Ясмин, - кошка. Но тут же кто-то обхватил Ясмин сзади и повалил на кучу лежавшего в углу мусора. Большая ладонь зажала ей рот, сверху навалилось тяжелое тело.
      Потребовалось несколько секунд, прежде чем Ясмин поняла, что чувствует очень знакомый свежий запах ароматного мыла.
      "Шарль!" - мелькнуло в голове Ясмин.
      Но Ламарке все еще плотно зажимал ей рот. Не имея возможности издать хотя бы звук и дать понять Шарлю, что она его узнала, Ясмин с трудом разжала зубы и медленно прошлась языком по ладони Шарля.
      Она почувствовала, как Шарль вздрогнул от неожиданности.
      - Ясмин? - прошептал он.
      Она кивнула, и Ламарке тут же отпустил ее.
      - Mon Dieu, Ясмин, - простонал Шарль, - что, черт побери, здесь происходит?
      - В горах неспокойно, и они боятся, что мы здесь можем оказаться в опасности, - скороговоркой заговорила Ясмин. - А почему ты оказался на кухонной помойке?
      - Это единственное место, не охраняемое этими головорезами. По дороге сюда меня чуть не убили какие-то свиньи, что прячутся в горах. А вообще ты мне можешь что-нибудь объяснить? Что за переделка, в которую мы угодили?
      - Отвратительная, но не безвыходная, - зашептала Ясмин. - Послушай. Я должна вытащить тебя отсюда. Хасан намерен выдать тебя бунтовщикам в качестве заложника. Он думает, что это поможет ему откупиться и избавиться от них.
      - Если верить тебе, - недоверчиво сказал Шарль, - получается, что гораздо безопаснее оказаться снаружи, чем оставаться в стенах крепости. Там хоть ситуация не такая "безвыходная", как ты выразилась.
      - Не беспокойся, - шепнула Ясмин. - Мне кажется, я смогу вытащить тебя отсюда. А где твоя машина? Ты что - пешком пришел?
      - Нет. Я оставил ее в овраге, как только услышал выстрелы. Слава Богу, с тобой все в порядке. Скажи честно, он не обидел тебя?
      - Нет, - коротко ответила Ясмин. - Подожди меня здесь: я должна найти фонарь, после чего вернусь. Хвала Аллаху, ты тоже в порядке. Я так рада тебя видеть. Я так боялась, что ты не приедешь, после того что я наговорила тебе по телефону.
      - А я боялся, что ты не захочешь меня видеть, после того что я тебе наговорил, - с нежностью признался Шарль. - Ты прощаешь меня?
      - Конечно. - Ясмин быстро поцеловала Шарля. - Я скоро вернусь.
      Выглянув за дверь и убедившись, что коридор пуст, она быстрым шагом направилась в главный зал. В нем не было ни души. Ясмин не знала, где искать фонарь. Увидев, что дверь в одну из комнат слегка приоткрыта, Ясмин заглянула туда. Обстановка напоминала чей-то кабинет. В центре красовался великолепный стол красного дерева на гнутых резных ножках; крышка стола была обита натуральной кожей. Рядом с байковой подушечкой на столе лежали три фонарика и коробка с патронами.
      Ясмин оглянулась, рванулась через комнату и сгребла со стола патроны и фонарики. Распихав все по карманам халата, Ясмин подумала, подойдут ли патроны к пистолету, который ей вручил Халифа, но времени на проверку не было. Оставалось надеяться, что патроны не понадобятся.
      Проходя мимо кухни, Ясмин заскочила туда, прихватила из блюда, стоявшего на столе, пригоршню инжира, после чего шмыгнула в помещение, где оставила Шарля.
      Но Ламарке она там не увидела.
      - Шарль, - зашипела Ясмин. - Ты где?
      Возникшая у ее плеча тень заставила Ясмин подпрыгнуть от испуга. Но к счастью, это был Шарль.
      - Слушай, - осторожно начала Ясмин. - Тут есть лестница, ведущая к подземному резервуару. Он наполняется водой горных источников. Когда-то Оскар рассказывал мне об архитектуре древних римлян, они обычно прокладывали арочный тоннель вдоль всего русла, чтобы его не завалило каменными оползнями. Вдоль русла римляне обычно прокладывали каменный уступ типа набережной. Если его там не окажется, нам просто придется идти по воде. Не исключено, что существует выход где-нибудь по ту сторону стен.
      - Прекрасно, но как нам добраться до лестницы? - спросил Шарль.
      Вопрос был в самую точку. Ясмин не знала, как на него ответить. Вход в подземелье находился во дворе, заполненном вооруженными людьми. Внезапно стрельба резко усилилась, послышалась стрекочущая очередь ручного пулемета.
      - Быстрее, - прошептала Ясмин, - иди за мной.
      Шарль по пятам следовал за Ясмин. Они выбрались из кухни и побежали к задворкам. Со своей выгодной позиции в тени дома они увидели, что цель их путешествия находится на расстоянии не более двадцати футов. Это казалось близко, но пространство, которое им предстояло преодолеть, было открытым и ничем не защищенным.
      Ясмин взглянула на крепостные стены. Там находилось не менее двадцати человек. К своему облегчению, Ясмин увидела, что мужчины стоят к ним спиной. Увлеченные событиями, происходившими внизу, по ту сторону стены, никто из них не оглядывался, и, таким образом, появлялся шанс проскочить незамеченными.
      - Вперед! - прошипела она Шарлю, не спуская глаз с людей, стоявших на стене, и опрометью бросилась через двор. Ясмин была уверена, что ей удастся осуществить задуманное.
      Но тут хриплый смех, раздавшийся со стороны жилых зданий, словно выстрел, приковал Ясмин к месту. Обернувшись, она увидела силуэт стоящего в арке главного входа Хасана.
      - Так-так-так, - раздался отвратительный голос Халифы. - И что же мы видим? - Хасан стоял, широко расставив ноги, одна рука в кармане, в другой, опущенной, был зажат револьвер. - Я смотрю, ты все-таки решилась на бегство? - Растягивая слова. Халифа в упор смотрел на следовавшего за Ясмин Шарля. - Далеко собрались?
      Ламарке резко остановился и повернулся лицом к Хасану. Но прежде чем он успел заговорить, Ясмин выступила вперед.
      - Что там за стрельба, Хасан? - резко спросила она в надежде сбить его с толку. Она решила, что выгоднее действовать агрессивно, тогда Халифа не поймет, что они с Шарлем пытаются бежать из крепости.
      - Ребята развлекаются, - протянул Хасан. - Палят наобум куда попало, им кажется, что партизаны от страха разбегутся. Раньше такая система срабатывала, по крайней мере на какое-то время, может, и теперь сработает. - Пояснив ситуацию. Халифа обратил свое внимание на Шарля:
      - Вижу, вам все же удалось добраться до наших мест. - На лице Хасана появилась притворно-дружелюбная улыбочка. - Но я что-то не припомню, чтобы вы проходили через главные ворота. Откуда же вы появились?
      - У ваших главных ворот было несколько жарковато. - Шарль изобразил на лице не менее очаровательную улыбку. - Я предпочел остаться в тени, решил, что лучше войти с черного хода.
      - Я это заметил. - Взмахом руки Хасан указал на испачканную рубашку Шарля. - Не хотели бы зайти в дом почиститься?
      - Разумеется, - ответил Шарль.
      Ясмин бросила ему предостерегающий взгляд, но он не достиг цели. Шарль и Хасан пошли через двор, и Ясмин осталось лишь последовать за ними в главный зал. Халифа показал Ламарке, где находится ванная" после чего взял Ясмин за руку чуть выше локтя.
      - Мы с Ясмин подождем вас в моем кабинете, - спокойно заявил он Шарлю.
      Не дожидаясь ответа. Халифа потянул Ясмин за собой в комнату. Он крепко, почти до боли, сжимал ее руку. Она в досаде вырвалась и, перейдя зал, остановилась у окна.
      Хасан последовал за ней.
      - Знаешь, а я ведь заметил, как ты смотрела на него. - Халифа ласково взял Ясмин за плечи и повернул к себе лицом. - Не думай, что способна лгать мне. Я слишком хорошо тебя знаю.
      - Ты совсем меня не знаешь! - вспыхнула Ясмин. Она попыталась снова вырваться, но Хасан не отпустил ее.
      - Скажи, он действительно тот человек, который тебе нужен?
      Ясмин не хотела отвечать. Она боялась навредить Шарлю, любое неверно истолкованное слово могло подвергнуть риску ее положение или поставить па карту жизнь Шарля. Но в то же время Ясмин не умела лгать, и ее эмоции выдавали ее с головой.
      - Ответь мне, Ясмин. - Глаза Хасана, тусклые и скучные, не выражали ничего. - Это действительно тот человек, который тебе нужен?
      Ясмин не смогла выдержать взгляд Хасана.
      - Я не знаю, - произнесла она, отворачиваясь. - Но я точно знаю лишь одно, Хасан, я хочу, чтобы моя жизнь принадлежала мне. Я хочу сама ею распоряжаться. Я хочу сама принимать решения.
      - Твоя жизнь будет тебе принадлежать, но вместе со мной. Хотя я знаю, что ты в это не веришь.
      Ясмин удивил и тон голоса Хасана, и неожиданная перемена в самом облике ее вчерашнего тюремщика и мучителя. Создавалось впечатление, что Хасан уже не нуждается в Ясмин с прежней силой и одержимость идеей обладать ею в значительной степени ослабела.
      Пораженная внезапной догадкой, Ясмин тут же спросила:
      - Теперь ты получил все, к чему так стремился, ведь так? Ты хотел стать шейхом, я права? Скажи мне честно, Хасан. Ведь именно эта страсть руководила тобой? Ведь тебе на самом деле вовсе не были нужны ни виноградники, ни я? Разве не так? Ты хотел быть шейхом, но знал, что, несмотря на все твои усилия и достижения, шейхами будут твой отец и твой брат, а ты останешься никем.
      Хасан отвернулся от Ясмин. Казалось, он был готов согласиться с Ясмин, но в эту минуту в кабинет вернулся Шарль. Он умылся, хотя рубашка так и осталась испачканной.
      Халифа устало взглянул на Ламарке. С улицы продолжали доноситься звуки беспорядочной стрельбы. Хасан пересек комнату и в изнеможении опустился в резное дубовое кресло у стола.
      - Вы должны простить меня за оказанный прием, - жестко сказал он, поворачиваясь к Шарлю. - Но ситуация оказалась несколько запутаннее, чем я предполагал, приглашая вас.
      Серьезность тона Халифы удивила Шарля, и он вопросительно посмотрел на Ясмин.
      - Да, я успел это заметить. Вероятно, нам с Ясмин лучше покинуть ваш дом.
      Халифа перевел взгляд с Ясмин на Шарля, потом опять повернулся к ней.
      - Возможно. Но прежде нам следует кое-что обсудить.
      - Что обсудить? - Шарль недоуменно уставился на Хасана.
      - Полагаю, Ясмин уже сказала вам. - Халифа встал. - Только что умер мой брат, и, как вы уже успели заметить, у меня возникли некоторые проблемы с местными жителями. Первоначально я намеревался привезти Ясмин сюда, чтобы познакомить со своей семьей и попытаться урегулировать кое-какие недоразумения, существующие между нами... - Ясмин попыталась было что-то сказать, но Хасан жестом руки остановил ее. - Но в сложившихся обстоятельствах я считаю, что ей лучше вернуться во Францию.
      Ясмин остолбенела: Халифа ее отпускает! За последние двое суток он приложил столько неимоверных усилий, чтобы удержать Ясмин рядом с собой! Но прежде чем она успела еще что-то сказать, Хасан продолжил:
      - Я знаю, что имеются некоторые сложности с финансовыми делами, касающимися виноградников, но Ясмин прекрасно с ними справится и без меня. Буду вам признателен, если вы отвезете ее в Париж. - Хасан говорил медленно и ни на мгновение не сводил глаз с Ясмин.
      Своим взглядом он словно старался заставить ее молчать дать возможность ему доиграть собственную игру. - В настоящий момент я не могу покинуть Гулимин.., по семейным обстоятельствам. Уверен, вы меня поймете.
      - Разумеется, - быстро вставил Шарль. - Но...
      Халифа повернулся и быстрым шагом направился к двери.
      - Я организую для вас джип и сопровождение, чтобы вы могли добраться до аэропорта. Если все будет в порядке, не исключено, что вы еще успеете на сегодняшний рейс.
      Халифа вышел из комнаты, оставив Ясмин наедине с Шарлем.
      Ясмин посмотрела на Ламарке: взгляд ее умолял Шарля ничего пока не говорить.
      - Я сейчас, я быстро.., мне надо собраться... - быстро проговорила она. - Встретимся во дворе.
      Ясмин поспешила за Хасаном. Он как раз давал какие-то распоряжения своему человеку, и Ясмин подождала, пока он закончит.
      - Спасибо, - сказала Ясмин, как только они остались одни.
      Хасан пристально посмотрел на Ясмин, потом медленно улыбнулся:
      - Я всегда говорил тебе, что не буду удерживать тебя силой. Но я никогда не верил, что ты сможешь отказаться от меня... - Халифа приподнял подбородок Ясмин. - Ты права. Поскольку теперь у меня есть то, чего я хотел, к чему всегда стремился, я намерен дать и тебе шанс получить то, чего всегда хотела ты. Хотя, возможно, ты еще и вернешься.
      - Возможно, - улыбнулась Ясмин. - Но прежде я хотела бы убедиться, что ты действительно был прав относительно моего плана расширения компании. В конце концов мне важно знать твое мнение, сработает этот план или не сработает?
      - Сработает, - уверенно заявил Хасан. - А теперь - собирай свои вещи и уезжай отсюда. Джалиль будет вас ждать.
      Ясмин бросилась в комнату, связала свою грязную одежду в узелок, не забыв прихватить сандалии, и выбежала во двор. Шарль уже сидел в джипе. Увидев его аристократический профиль, Ясмин на секунду застыла на месте. Она вспомнила все их прежние разговоры, вес разногласия и последнюю ссору.
      Ясмин вдруг поняла, как сильно ее собственная неуверенность и ненадежность ее положения мешали ей прислушиваться к словам Шарля. Чаще всего она слишком болезненно реагировала на его замечания - не потому, что подозревала его в неискренности, а потому, что принимала любые его соображения в штыки. На самом деле Ясмин никогда не была полностью уверена, что сможет сама построить свою жизнь и самостоятельно вести дело, без всякого вмешательства мужчины.
      Запутала все именно она, а вовсе не Шарль, который с самого начала давал ей возможность дышать свободно и независимо развивать собственные деловые качества. Шарль старался не торопить ее и всегда приходил на помощь, когда она в ней нуждалась. Ясмин почувствовала такой прилив любви к Шарлю, что колени ее ослабели.
      Но тут Ясмин вспомнила, что должна быть благодарна также и Хасану. В своей собственной нелегкой, трудной, порой невыносимой манере Халифа заставил волю Ясмин стремиться к преодолению границ собственных возможностей.
      Со вздохом облегчения Ясмин также поняла, что у нее - есть все, чего она так страстно желала. К тому же у нее был Шарль - мужчина, который наконец предоставил Ясмин возможность быть самой собой.
      О Аллах.., какое счастье!