Я рассмеялся, и, наверное, зря, потому что Дарья обиделась и даже отвернулась от меня.
      – Ладно,– сказал Ник.– Вы займитесь курицей, а я посмотрю рану Баярда.
      Брат называется! Ясно же, что при нем Дарья постеснялась бы меня ругать, а тут зашипела, как масло на горячей сковородке. И папа волновался, и мама волновалась, а она, Дарья, прямо с ума сходила... Ушел, толком ничего не объяснив. Порядочные молодые люди так себя не ведут... В конце концов она, Дарья, не механическая кукла, а живой человек с очень чуткой нервной системой! А некоторые только и делают, что испытывают чужое терпение, получая при этом, надо полагать, немалое удовольствие... И так далее и тому подобное.
      Курицу потрошила – ворчала. На плиту ставила – ворчала. Но тут я выбрал момент и поцеловал ее сначала в шею, а потом в губы. И мы еще долго целовались, пока не пришел Ник и не сказал, что вода в кастрюле выкипела, а курица горит синим пламенем. Это он, конечно, приврал по привычке. Ничего с курицей не случилось, разве что бочок немного припекло. Съели мы ее. Обед получился вкусный.
      – Точно, вкусно,– подтвердил Ник.– Особенно хорош кетчуп.
      Тогда я посоветовал Нику завести свою жену и критиковать ее сколько угодно, а мою попросил оставить в покое. Подумаешь, обед ему не понравился! Разносолами, что ли, его кормить! И мы с ним немножко поспорили, пока Дарья не вмешалась:
      – А что это за замок и почему Ник туда попасть не может?
      В общем, мы настолько увлеклись спором, что Дарья о всех наших проблемах узнала, хотя я не собирался ей ничего рассказывать – зачем лишние переживания? Но язык мой – враг мой, а уж про Ника и говорить нечего: у него этот самый язык – что помело.
      – Как в сказке,– прошептала Дарья.– Ужас. Мне все кажется, что вот сейчас проснусь – и никого не будет: ни Вика, ни...
      – Меня, может быть, и не будет,– прервал ее Ник,– а вот Вик к твоей юбке намертво прилип – его теперь за уши не оторвешь.
      Еще говорят, что испытания меняют человека! Как был Ник язвой, так язвой и остался. Я ему об этом прямо сказал. А он мне ответил, что сделал, оказывается, девушке комплимент и что я, кроме как мечом махать, ничему в своей жизни не научился, и что перед Дарьей стоит в общем-то непосильная задача: сделать из меня человека, и что если это ей удастся, то вся наша семья в полном составе будет ей благодарна.
 
      Ладно. Я промолчал, потому что Дарье его, с позволения сказать, комплимент страшно понравился: она даже покраснела от удовольствия и засмеялась. Вот такой у меня брат. И если кто-то думает, что иметь братьев – одно сплошное удовольствие и никаких проблем, он здорово ошибается.
      – Претензии не ко мне,– запротестовал Ник.– Это к Ма и Па.
      У меня, между прочим, пять братьев, и я подумал, что если по каждому из них буду предъявлять Ма претензии, то это будет слишком. Видимо, мне придется проблемы с братьями решать самому.
      – Серебро нужно,– сказал Ник,– иначе с оборотнями не справиться.
      – У меня есть кольцо,– встрепенулась Дарья.– Серебряное.
      – Этого мало,– покачал головой Ник.– Разве что на одну пулю хватит. А где у вас серебро можно достать?
      – Наверное, в ювелирном магазине...– Дарья даже растерялась.– Только там деньги нужны.
      – Дэнги сделаем, это ерунда.
      – А почему бы тебе серебра не наделать, фальшивомонетчик несчастный!
      – Вообще-то можно,– сказал Ник.– Только превращение веществ – процесс длительный, энергии много требует, так что лучше взять готовое.
      Я с ним согласился. Ник не все сказал Дарье. Пробовали мы с ним уже как-то делать серебро. Только вышла у нас всякая ерунда. Па тогда страшно рассердился, потому что мы много разных металлов перепортили, уйму энергии потратили, ну и прочие побочные эффекты.
      – Эх вы, халтурщики! – упрекнула нас Дарья.
      – Молодость,– сказал Ник.– Самонадеянность подвела.
      Это уж точно. Ника его самонадеянность не раз уже подводила, и меня с ним заодно.
      И опять мы с Ником поругались. Дарья нас примирила, правда, не до конца, потому что Ник ворчал всю дорогу до ювелирного магазина. И то ему не так, и это не этак. Дэнги он, видите ли, делать не желал, а хотел просто так взять серебро, наплевав на местные обычаи. Потому что-де времени у нас в обрез и сейчас просто-напросто не до церемоний. Мы стояли посреди торгового зала и ругались так громко, что вокруг нас стали собираться люди. Вскоре образовалась весьма приличная толпа.
      – Сделаем дэнги! – настаивал я.
      – Возьмем так! – орал Ник.
      – Так брать нельзя,– сказал незаметно подошедший Копытин.– Надо платить.
      – Здравствуй, Копытин,– приветствовал я его.– Это мой брат: он недавно прибыл и ваших обычаев еще не знает.
      Копытин кивнул головой и улыбнулся Нику. И еще несколько человек, сопровождавших длиннорукого стражника, тоже закивали головами.
      – Деньги ты можешь взять в отделении милиции. Они твои. Распишись только в получении. У меня машина в двух шагах. Через пять минут вы вернетесь сюда.
      Ник поморщился, но согласился. Копытин обрадовался, да и я, признаться, вздохнул с облегчением. Ник жутко упрямый, и если ему что-то втемяшится в голову, то свернуть его с избранного пути бывает очень трудно. А тут еще такая незадача со стрелой, которая угодила неизвестно куда и непонятно в чьи руки.
      Через десять минут мы были в отделении. Народу там собралось значительно больше, чем в прошлый раз, и это обстоятельство меня слегка насторожило. Нику понравились стволы, которые были в руках стражников, а меня они навели на размышления, весьма нелестные для КОПЫТИНА.
      Тут в помещение вошли еще двое: уже знакомый мне седоватый капитан и человек в черном с оловянными глазами жабовидного пщака. Смотрели эти глаза на нас с Ником весьма недружелюбно. А лицо незнакомца можно было назвать даже приятным, если бы не кривенькая улыбочка на тонких губах. Честные люди так не улыбаются.
      – Вот,– сказал Копытин.– Доставил.
      – Нам бы дэнги,– пояснил я.– Мы торопимся.
      – Шутник,– нахмурился седоватый капитан.– Ума не приложу, как он тогда ушел из камеры! Прошу сюда, Николай Степанович.– Капитан указал незнакомцу на свободный стул.
      Мы тоже присели к столу, потому что они, похоже, собирались долго с нами разговаривать. Нику это не понравилось. Он бросил на Копытина суровый взгляд и пообещал поговорить с ним попозже. Копытин пробурчал что-то себе под нос. Я сумел разобрать только «молокосос» и «не таких видал».
      – Придется вас, ребята, арестовать,– сообщил нам капитан.
      – Арестовать – это как? – спросил Ник.
      – Взять под стражу,– пояснил человек в черном, которого называли Николаем Степановичем.
      В его круглых глазах жабовидного пщака было что-то скользкое и холодное, словно в них навек поселились мокрицы.
      – И за что вы собираетесь взять нас под стражу? – спросил я.
      – Мало ли,– туманно отозвался капитан.– Причин много.
      – Интересная планета,– заметил Ник.– Берут под стражу сами не знают за что!
      – Откуда у вас деньги? – спросил Николай Степанович.
      – Сделал,– пожал я плечами.– А что, нельзя? Все делают.
      – Фокусник он,– объяснил капитан гостю.– Доллары у него наверняка в рукаве были, а я ему почти поверил тогда. Затмение какое-то нашло. «Вик из созвездия Гончих Псов» – надо же такое придумать!
      – Это бывает,– сказал Николай Степанович.– Иной раз от нашей работы мозги скисают.
      – Он гипнотизер, наверное,– подал голос Брыкин.– Задержанные утверждают, что сквозь стену ушел.
      – Те и не такое скажут,– усмехнулся недобро Николай Степанович.– Надо проверить, нет ли среди них сообщников этих молодых людей.
      – Сознавайтесь, ребята,– посоветовал нам капитан почти сердечно.– Это облегчит вашу участь.
      – Ладно,– сказал Ник,– деньги можете оставить себе, а нам стволы дайте.
      – Какого калибра вам нужны стволы? – поинтересовался Николай Степанович.
      – Как у Брыкина и Сидорова! – ответил я.– Нам в самый раз будут.
      – Они ювелирный магазин собирались грабить,– доложил Копытин.– Своими ушами слышал. Теперь вот автоматы им подавай!
      – Нам серебро нужно,– пояснил Ник.
      – А золото? – удивленно спросил Николай Степанович.– Золото вам не нужно?
      – Нет,– ответил Ник.– Только серебро.
      – Издевается,– вздохнул Копытин.– Воспитали на свою голову.
      – Может, психи? – Капитан с сомнением покачал головой.
      – Прикидываются,– возразил Копытин.– Этот и в прошлый раз прикидывался. Папа его, видите ли, убил дракона в подмосковных лесах!
      И все они почему-то засмеялись.
      – А что тут смешного? – удивился Ник.
      – Зачем вам серебро?
      – Против оборотней,– сказал Ник и безнадежно махнул рукой.– Все равно не поймете.
      – Ну почему же? – резонно, на мой взгляд, возразил Николай Степанович.– Если толково объясните, поймем.
      Я попытался, и слушали они меня вроде бы внимательно, но все равно не поверили. Даже этот Николай Степанович, не говоря уж о капитане и Копытине.
      – Не хотите верить – не надо,– сказал Ник.– Нам пора.
      – Посидите,– улыбнулся капитан.– Может быть, еще что-нибудь расскажете.
      И все опять засмеялись. Мы посидели самую малость, потому что для перехода в параллельный мир требуется время, а потом ушли. Взяли, правда, у Брыкина и Сидорова стволы – чтобы еще раз сюда не возвращаться.
      – Гад он, твой Копытин,– сказал Ник.– Только время потеряли.
      Ник, конечно, резко выразился, но в общем-то он был прав: не ожидал я от длиннорукого стражника такой подлости. Арестовать! Ни с того ни с сего! А Ма еще говорит, что людям верить надо.
      – Верь, да не каждому,– проворчал Ник.– А то без штанов останешься.
      Из параллельного мира мы вернулись сразу в ювелирный магазин. Денег у нас не было, и мы попросили, чтобы серебро нам отдали так. Наверное, Ник все-таки прав: дэнги на этой планете иногда можно и не платить. Обычай обычаем, но если хорошо попросить, то люди обязательно пойдут вам навстречу.
      – Нам серебро, пожалуйста,– сказал Ник и указал стволом автомата на ложки.– Только побыстрее.
      Они заторопились. Почему-то норовили и золото впихнуть. А зачем нам золото? Ник даже сердиться начал: ведь сказал же, что только серебро! Очень симпатичные девушки, просто, по-моему, чересчур волновались, и зря Ник обращался с ними так грубо. Ник пообещал извиниться, в случае если девушки выполнят его просьбу. Килограмм десять они нам в сумку набросали. На первое время этого должно было хватить.
      – Будем надеяться,– сказал Ник.– Спасибо, деву-шки.
      Они все почему-то покраснели и стали отводить глаза. Только одна, русоволосая и синеглазая, сказала:
      – Приходите еще...– и испуганно ойкнула.
      – Придем,– сказал Ник и подмигнул ей.– Во всяком случае, постараемся.
      Ника, по-моему, начало заносить. То ли он к синеглазой присмотрелся, то ли еще по какой-то причине, но уходить он явно не торопился. Шуточки начал отпускать и все такое. Ник в этом смысле безнадежен. А тут еще как на беду суматоха поднялась. То есть она раньше поднялась – когда мы только появились в зале. Нам просто некогда было выяснять, отчего это народ так взволновался, да и не у кого, поскольку все посетители куда-то быстро ушли. И в магазине, кроме нас и девушек, никого не осталось.
      – Жаль расставаться,– сказал Ник.– Столько красавиц кругом.
      Если бы не я, он, конечно, весь день простоял бы у прилавка. А девушки ничего – отошли, постреливали в Ника глазами и похихикивали. Ник пообещал взять их с собой на планету Парра и показать наш Хрустальный замок. Потом стал про пщаков рассказывать. И при чем тут, спрашивается, пщаки? То спешил, а то ему уже и торопиться некуда.
      В довершение всего появилась копытинская машина. Гудела она так, что уши закладывало. Девушки загалдели, заволновались.
      – Ерунда,– успокоил их Ник.– Это старые знакомые.
      Знакомые они, конечно, старые, но мне почему-то больше не хотелось отвечать на их дурацкие вопросы.
      – До свидания, девушки,– вздохнул Ник.– Вы не пугайтесь, мы уйдем.
      – У нас служебный выход есть,– сказала синеглазая.
      Но мы не стали их утруждать и ушли через параллельный мир, потревожив на входе в мир основной двух мирно беседовавших старушек. Они бросили нам в спину что-то вроде: «Носит вас нелегкая, окаянные!..»
      Дарья, как нас увидела, так сразу руками замахала:
      – Ограбили магазин! Я знала, что одних вас отпускать нельзя!
      – Не грабили мы никого,– возразил Ник.– Просто попросили – нам и отдали.
      – А автоматы?
      – Автоматы не для девушек, а для оборотней.
      – А где вы их взяли?
      – В отделении одолжили.
      – Как одолжили?! – ахнула Дарья.– Боже мой, они и милицию ограбили!
      Запричитала, заплакала, руками замахала. А Ник сказал:
      – Твоя жена – ты с нею и разбирайся.
      И ушел в соседнюю комнату катать пули из серебра. А я остался утешать Дарью. И так долго ее утешал, что мне это даже понравилось. Потому что волосы у Дарьи были удивительно мягкие и рассыпались под моей рукой. А дальше я не буду рассказывать: кому же это интересно, кроме нас с Дарьей? Правильно? Да, мы с ней очень далеко зашли – так далеко, что, в общем, все и случилось. Нечаянно. Мы не хотели. То есть нельзя сказать, чтобы совсем не хотели, но так получилось – и все.
      Дарья схватилась руками за щеки и сказала:
      – Ой, что теперь будет!
      По-моему, ничего не будет. Нет, дети, конечно, могут быть, а в остальном – полный порядок. Мы еще немного полежали на кровати и повздыхали. Вздыхала, собственно, Дарья, а я радовался. Мне вдруг пришло в голову, что Дарья теперь действительно моя жена! Что же я по этому поводу вздыхать буду?!
      Тут появился Ник и все испортил:
      – Я там тружусь не покладая рук, а у них здесь тихие семейные радости.
      Ник, похоже, так и останется Ником: вечной язвой нашей семьи. Мог бы и порадоваться за брата. Или уж, во всяком случае, постучать, прежде чем входить.
      – Ага, в дверь уже стучат,– обрадовал нас Ник,– и звонят. Я не рискнул сам открыть. А то ее родители захлебнулись бы слезами умиления, глядя на вас.
      Дарья почему-то страшно взволновалась, перепугалась, хотя что, собственно, такого ужасного мы совершили? Надо все рассказать ее родителям – зачем же скрывать от них правду?
      – Молчи уж,– зашипела Дарья.– Маму сразу инфаркт хватит.
      А Ник покрутил пальцем у виска, намекая на проблемы с моей головой. Между прочим, прав оказался я: родители Дарьи очень обрадовались, увидев меня живым и здоровым. Правда, их немного испугало оружие на столе. Я сразу же пояснил им, что оружие предназначено для оборотней и что все это ерунда.
      – Они ювелирный магазин ограбили,– сообщила Дарья родителям.– Все серебро оттуда вынесли.
      Тут она за здоровье своей мамы не испугалась, а зря, потому что маме действительно стало плохо.
      – А это кто? – спросил папа, указывая на Ника. Мой брат в грязь лицом не ударил и представился, как и положено:
      – Принц Арамийский.
      – Аравийский? – почему-то переспросила мама.
      – Арамийский,– поправил ее Ник.– Есть такое графство на Кимоне, шестой планете Алавира. Не так уж далеко отсюда.
      – Очень приятно,– сказала мама и осушила рюмку с лекарством.
      – У Ника невесту украли,– поспешно вмешалась Дарья.– Вот они и решили ее отбить.
      – Красивая девушка? – поинтересовался папа.
      – Наверное,– пожал плечами Ник.– Я не успел с нею пообщаться.
      – Понятно,– сказала мама.
      Но смотрела она при этом почему-то не на Ника, а на нас с Дарьей. По-моему, она догадывалась, что мы пообщаться успели. И время у нас было, и вообще... Дарья вся краской пошла под ее взглядом. Но мама ничего ей не сказала, а только накапала себе еще одну рюмку и выпила.
      – Хорошо бы поужинать,– сказал папа Иван.– А то я здорово проголодался. И выпить бы не мешало.
      – Это мы устроим,– пообещал Ник.– Небольшой пикничок на лоне природы. Отодвинем стену в параллельный мир.
      – У нас восьмой этаж,– предупредил папа.– Так что ты поосторожней со стенами.
      – Искривим пространство.– Ника смутить трудно – это я по собственному опыту знаю.– Все будет нормально.
      И он убрал стену. Мама, правда, поохала, но потом ничего – привыкла.
      Стол поставили прямо на лужайке. Веселая такая. Ромашки на ней цвели. Справа – березовый колок. Вдали темнел бор – кажется, сосновый. Словом, Ник постарался. Отыскал среди множества параллельных миров далеко не самый худший.
      – Какой запах! – восхитилась мама.– Какая красота! А мы живем в четырех стенах, как узники. Дышим гарью.
      – Это точно,– согласился Ник.– Воздух у вас на планете неважный, хуже чем на Селе.
      Откуда в квартире вдруг появилась соседка Капитолина Семеновна – та самая, что ругала моего Баярда,– я так и не понял. Скорее всего, входная дверь осталась открытой. Но в любом случае ее общество никого не обрадовало. Тем более что Семеновна, не сказав слова доброго в адрес хозяев, зыркнула черным глазом на гостей – то есть на нас с Ником, прошептала тонкими губами магическое заклинание и бросилась вон, испугавшись, видимо, движения, которое сделал в ее сторону Ник. А вино в наших бокалах сразу же скисло. Такое, между прочим, бывает, только если заклятие произносится опытной ведьмой.
      – Вот стерва,– сказал папа Иван.– Десять лет рядом прожили. Сколько она нашей крови выпила... Участковый раз пять приходил.
      – Не верю, что из-за нее! – возмутилась мама.– Оговорить можно любую женщину. Тем более пожилую.
      – Давайте посмотрим ее логово! – предложил Ник.– Ответный визит, так сказать.
      Дарьина мама пошла взглянуть своими глазами. Мы, естественно, за ней. Я о земных ведьмах много слышал, но чтобы нос к носу – в первый раз.
      В квартире Капитолины никого и ничего не было. Только пепел. И большая черная дыра в углу. Похоже, вход в какую-то пещеру. Несло оттуда плесенью и еще чем-то не очень приятным. Папа сунулся было туда, но мама удержала:
      – С ума сошел, Иван?
      – Этого не может быть! – Папа наморщил лоб и покачал головой.– Это противоречит законам природы.
      – Кажется, вход в параллельный мир,– задумчиво протянул Ник.– Странно только, что не закрылся.
      Вообще-то Ник был прав, с другой стороны – а что мы, собственно, знаем о земных ведьмах? Я решил, что вход существует уже давно, устроила его не Капитолина – она только пользуется им.
      – В этом углу у нее стоял шкаф,– вспомнила Дарья.
      – Зачем же она всю мебель пожгла! – возмутилась мама.– Могла ведь и дом спалить! Сколько бы людей ни за что ни про что пострадали!
      – Это не огонь,– пояснил Ник.– Это выброс энергии.
      – Да,– протянул папа Иван,– вот так живешь рядом с женщиной, а в один совершенно непрекрасный момент выясняется, что она ведьма.
      – Ты на что намекаешь? – возмутилась мама.
      Но папа Иван, оказывается, вовсе ни на кого конкретно не намекал, а просто констатировал факт. Жила некая Капитолина Семеновна – вредная, но совершенно, казалось бы, обычная старуха. И вот на тебе: какая-то черная дыра, из которой вдобавок серой попахивает. По его мнению, было над чем задуматься.
      Насчет серы он преувеличил. Воняло плесенью, и только.
      – Я просто образно выразился,– пояснил папа.– Но, согласитесь, действительно черт знает что.
      Мама согласилась, что событие из ряда вон, но все-таки попросила своего мужа и отца ее дочери воздержаться от любых намеков в ее адрес.
      Папа Иван был прямо-таки сражен ее отповедью. Да и мы, честно говоря, тоже, поскольку никаких намеков в адрес мамы папа Иван не делал. Наверное, имел место тот случай, про который мой Па говорит: женская логика.
      Не надо было высказывать подобные предположения вслух. Потому что Дарья и ее мама сразу на меня накинулись. Словом, как сказал Ник, я принял удар на себя. Папа Иван за меня заступился. И мы еще немного покричали и поспорили, а потом помирились. Папа Иван извинился, и я тоже, хотя, честно говоря, так и не понял – за что.
      – Думать надо, что говоришь,– посоветовал мне Ник,– тем более когда разговариваешь с женщинами.
      А почему я, собственно, должен скрывать свои мысли от близких людей? Странная начнется жизнь, если все начнут друг друга обманывать, улыбаться, когда хочется плакать, и плакать, когда хочется смеяться. Фальшивая будет жизнь, ненастоящая.
      – Я, пожалуй, подежурю у этой дыры,– сказал Ник.– Мало ли...
      – Милицию надо вызывать,– сказала мама.– Или даже ФСБ.
      – И всех нас арестуют за убийство несчастной старухи! – возразил папа.– В ведьму они не поверят. Это уж слишком – даже для ФСБ.
      – Проход-то есть,– стояла на своем мама.– Вот пусть идут туда и разбираются.
      – Там, наверное, барьер,– сказал Ник, указывая на пепел.– Иначе зачем Капитолине тратить энергию. Лучше мы сами все проверим для начала, а вот если не вернемся, тогда подключайте свою ФСБ.
      – Как это не вернетесь? – возмутилась Дарья.– Зачем лезть куда попало? И вообще, никуда я Вика не пущу. Пропади она пропадом, эта Капитолина. Тем более что она ведьмой оказалась.
      Ну и все такое. Разошлась – страшно смотреть. И все, представьте, тут же про нас и выдала.
      Тут ее маме действительно плохо стало. Я даже испугался. И папа Иван испугался. Поднялась страшная суматоха. Вернулись обратно в свою квартиру, стали отпаивать маму лекарством. Я его попробовал – страшная гадость. По-моему, от этого лекарства маме еще хуже стало, поскольку она вдруг расплакалась и заявила, что дочери у нее теперь нет. Ну ясно – помрачение рассудка у человека. Дарья-то рядом стояла, да еще и ревела так, что стекла дребезжали.
      – Я так и знала, Иван,– сказала мама голосом, от которого у меня мурашки побежали по телу.– Вот плоды твоего либерализма. А этого гончего пса надо бы выпороть и отправить куда подальше. Лучше всего – в милицию.
      И еще много всякого она про меня сказала. Даже повторять не хочется. Потому что мама страшно расстроилась и горячилась. Но все равно мне неуютно стало, тем более что на порку она, кажется, всерьез намекала. Выпороть Героя, пусть даже я еще не Герой. Придет же такое в голову?
      Конечно, вслух я возражать не стал. Кое-какой жизненный опыт у меня все-таки появился. Понял, что далеко не все свои мысли следует высказывать женщинам в лицо. Кое-что и придержать бывает не лишним. Уж на что Ник у нас болтун, а и тот помалкивал. Как воды в рот набрал, хотя мог бы и заступиться за брата.
      – Боже мой! – всхлипнула мама.– Никуда она с тобой не полетит, слышишь, аферист с Гончих Псов?
      – Никакой он не аферист,– возразила Дарья.– Ну что ты в самом деле?!
      Не очень убедительно она меня защищала, да еще и голос при этом дрожал. Здорово она перепугалась, ничего не скажешь – даже больше, чем я.
      – Все у тебя, Вик, не как у людей,– прошипел мне в спину Ник.– Надо было прежде с родителями договориться.
      Я и хотел поговорить. Оно же неожиданно получилось. Кто бы мог подумать, что все так огорчатся. Радоваться бы надо.
      Язык мой – враг мой. И надо мне было про радость заикаться? Дарьина мама, кажется, умирала, а тут прямо взвилась и влепила мне такую оплеуху, что в ушах зазвенело.
      – Нам, пожалуй, лучше уйти,– сказал Ник.– Пусть мама немного успокоится, тогда и поговорим.
      – Не о чем нам говорить,– сказала мама твердым голосом.– Уходите, и чтобы я вас больше не видела.
      А Дарья промолчала. Вот она, значит, какая, эта самая любовь: то слова разные говорила, а тут воды в рот набрала...
      И мы ушли в квартиру Капитолины.
      – Перемелется – мука будет,– выдал свой взгляд на проблему Ник.– Утром отправимся. Сейчас темно, да и спать хочется.
      Представьте себе, завалился сразу спать возле чертовой дыры. Вот такой у меня брат. Нет чтобы посочувствовать и все такое – захрапел, словно случившееся его не касается.
      А мне спать не хотелось. Очень хотелось посмотреть, как там Дарья. Она ведь была совсем рядом – за стеной. Но я не стал навязываться: раз меня выгоняют, зачем унижаться? Значит – не любит. И с этим ничего не поделаешь... Хотя, с другой стороны, не Дарья же меня выгоняла, а ее мама. Но Дарья промолчала, а могла бы заступиться... Нет, не любит... А может быть, любит?..
      Я довольно долго размышлял: любит – не любит... Пока не задремал. Проснулся – Дарья рядом! Я чуть не вскрикнул от неожиданности.
      – Тихо ты, герой,– прошептала она мне в ухо.– Мама едва-едва уснула. Я с вами пойду, а то ищи тебя потом по всем параллельным мирам.
      И засмеялась, правда, не очень весело.
      Я обрадовался, потому что, когда Дарья со мной, мне кажется, что я действительно Герой. Или почти Герой – ведь дракона пока не убил. С другой стороны, жена-то уже есть. Значит, не такой уж я пропащий. И не лягушка досталась холодная, а горячая красавица. Волосы у нее мягкие, губы нежные... В общем, повезло мне, я так считаю. А то некоторые думают, что Вик – младенец. А Вик – он не хуже других, хотя и моложе некоторых. А молодость – дело поправимое.
      – Расхвастался,– сказала Дарья и вздохнула.
      – А как же твоя мама? – спохватился я.
      – Порки боишься?
      Это Ник влез в наш с Дарьей разговор. Я так и знал, что он не спит... Дарья захихикала. Что тут смешного, спрашивается? По уху-то меня съездили.
      – Твоя вина – твой ответ.
      Ну правильно. Тогда я тем более должен проявлять разумную предосторожность. Ясно же, что ее родители огорчатся – со всеми вытекающими последствиями.
      – Ты что, не хочешь брать меня с собой? – Дарья на меня так посмотрела, что я даже поежился. Показалось, что она очень уж похожа на свою маму – особенно по части рукоприкладства.
      – Женщина в серьезном деле – помеха! – неуклюже намекнул мой брат.
      – Подумаешь – герой! – хмыкнула Дарья и надула губки, словно Ник ее оскорбил.
      – Мало ли с чем мы столкнемся? – продолжал гнуть свое мой рассудительный брат.– А тут еще и тебя придется защищать.
      – Да силенок у вас маловато! – усмехнулась Дарья.
      – О твоей же безопасности беспокоюсь! – обиделся Ник.
      – Ты о себе побеспокойся,– отрезала Дарья.– А я не пропаду.
      Конечно, у Героя и жена должна быть ему под стать– как наша Ма, например. Но я подумал, что с Дарьей мне уж слишком повезло: смелость смелостью, однако зачем же соваться в воду, не спросив броду, когда в этом нет особой необходимости?
      – Там и посмотрим, есть необходимость или нет!
      – Пусть идет,– пожал плечами Ник,– ей без тебя скучно будет.
      Тут Дарья и высказала Нику много разных слов, после которых он только и смог квакнуть:
      – Ну и ругаются же у вас на Земле!..
      А я поддержал: Ник сам виноват, напросился, нечего задевать рассерженную женщину!
      – Ну-ну,– сказал брат.– Хлебнешь ты еще с ней горя!..
      Забросил он автомат на плечо и первым полез в пещеру.
      А этой самой пещере конца-краю, между прочим, не было. И вся она поросла плесенью. Шли мы больше часа, а все оставалось по-прежнему. Разве что плесень куда-то пропала, зато появилась паутина. И это мне особенно не понравилось. Я свою встречу с пауком не забыл – рана хоть и затягивалась, но побаливала.
      Свод пещеры поднимался все выше и выше, но дышать легче не становилось. А тут еще кости под ногами! При каждом шаге они крошились и превращались в прах. Очень неприятные ощущения... Кости были разные, в том числе и человеческие. Дарья, увидев человеческий череп, вцепилась в мою руку и больше ее не отпускала.
      Ник шел впереди, разрубая мечом лохмотья паутины, которые свисали с потолка грязными кружевами. Очень красиво, если рассматривать подобные узоры где-нибудь в лесочке, на солнечной поляночке – и крайне неприятно, когда каждую секунду ждешь появления мохнатой пакости из-за ближайшего поворота.
      – Да,– сказал Ник,– кто-то здесь здорово поработал.
      И пнул подвернувшийся под ногу собачий череп. Тот загремел, покатившись по каменному полу, в ответ на стук кто-то завыл, заухал, а потом и вовсе такой вой поднялся, что волосы на голове сами собой зашевелились.
      – Ультразвук,– обернулся к нам Ник.– Заткни девчонке уши.
      А то я сам не знаю, что надо делать в подобных случаях!.. У Дарьи глаза круглыми сделались, но держалась она бодро. И правильно: ультразвук – это мелочь.
      Скоро все прекратилось. Стены, которые, казалось, в кисель начали превращаться, вновь вернулись в прежнее состояние.
      – Что это было? – спросила Дарья.
      – Соловей-разбойник, вероятно.
      – Это же сказки! – возмутилась Дарья.
      – А вот мы сейчас проверим, что за тип нам тут сказки в быль превращает!
      Впереди что-то забрезжило, и Ник радостно присвистнул. И Дарья тоже заторопилась. Все-таки она молодец – ничего не боится.
      – Вик, ты что, заснул?
      И ничего я не заснул, а просто задумался. Не заметил даже, как мы на поляну вышли. А все потому, что не под ноги смотрел, а на Дарью. Вообще-то, конечно, зря я отвлекся: мало ли что могло произойти? С другой стороны, а на кого мне еще смотреть? Многие, наверное, начнут хмыкать по этому поводу: мол, влюбился, как мальчишка, прилип к юбке, и все такое... Ну, во-первых, никакой юбки на Дарье не было, она шла в штанах, а во-вторых, Герой – он тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Он вполне может любить свою жену, и ничего в этом предосудительного нет. Тем более что Дарья – вон какая красивая: волосы на солнце золотом горят, глаза синие-синие... Только сердитые почему-то.
      – Нет, Вик, ты у меня просто ненормальный! Тут Соловей-разбойник, а он про любовь!
      Подумаешь, Соловей! Или я Соловьев не видел раньше?.. Хотя, если честно признаться, Соловьев-разбойников я пока еще не встречал... Только с жабовидными пщаками дрался на Ытухтаре полгода назад. Ох и попало же нам тогда от Ма, поскольку мы без спроса туда отправились. Мне особенно. По заднему месту. У Ма рука тяжелая, когда она сердится... Конечно, Герой не должен позволять себя бить, но я ведь еще не Герой... А потом, с Ма не очень-то поспоришь: это вам не жабовидный пщак! Уж на что у нас Па Герой и король, а и то иной раз пасует перед Ма.
      – Вон он,– указал Ник.– Притаился, гад!
      Дуб был громадный – лет, наверное, под пятьсот. На таком мы все могли бы без труда укрыться, а не только Соловей-разбойник.