Тяжелое летнее оранжево-жаркое солнце медленно уходило за горизонт, бросая последние лучи на утомленный мир. С востока подул легкий ветерок, чуть потревоживший ошалевшую от зноя степь. Пожелтевшая трава качнулась, было, и тут же замерла, испуганная лишней тратой сил, которые еще могли ей пригодиться в борьбе с испепеляющим солнечным жаром.

Тор привстал на стременах: бескрайняя степь раскинулась до самого горизонта — ни деревца, ни возвышенности, за которые мог бы уцепиться взгляд, и только за его спиной, в отдалении, зеленел березовый колок, казавшийся неестественным, словно бы нарисованным чьей-то капризной рукой на пожелтевшем от времени полотне. Три дня и три ночи он поджидал здесь большой хлебный обоз, который Ара должен был привести из Приграничья. Десять меченых и десять суранцев, утомленные летней жарой, подремывали неподалеку. Оружие, накалившееся под безжалостным солнцем, жгло спины опухших от безделья людей. А обоз все не появлялся, и эта необъяснимая задержка тревожила капитана Башни. Выехать навстречу своему лейтенанту он не мог — в степи нет наезженных дорог. Единственным местом их встречи мог быть этот березовый колок на берегу безымянной речушки, которая и в эту пору, обмелев на две трети, оставалась тем пристанищем, где можно было напоить утомленный долгим переходом по степи скот.

— Может, сделаем пару верст, — предложил сержант суранцев Сулл, вытирая рукавом со лба капли пота.

Суранцы были более привычны к жаре, но и для них бесконечное ожидание становилось невыносимым. Сержант меченых Резвый только вздохнул тяжело, с надеждой поглядывая на капитана.

— Ладно, — махнул рукой Тор, — но не более двух верст. Два десятка всадников рванулась с места. Тор придержал заволновавшегося коня и потрепал его по горячей шее. Степь по-прежнему была пустынной и безмолвной, утих даже вселивший надежду ветерок, и в наступающих сумерках мир казался еще более унылым и чужим, чем днем. Если Ара не появится сегодня ночью или завтра утром, значит, случилось что-то серьезное. Неужели «глухари» проникли так глубоко? До сих пор они в этих местах не появлялись, и участок пути от Новой Башни до Приграничья оставался почти безопасным. Десять меченых, включая самого лейтенанта, — сила немалая, во всяком случае средних размеров кочевая орда им вполне по зубам. Иное дело «глухари» — эти пугали Тора своей непредсказуемостью и не ясностью целей. «Глухарями» их прозвал Рыжий, первым из меченых повстречавший неизвестных всадников в дальнем разъезде. Десять одетых в желтые халаты незнакомцев внезапно появились тогда перед сторожевым постом меченых. Попытки установить с ними контакт ни к чему не привели: молча проехали они мимо удивленных меченых и растворились в темноте.

Никаких враждебных действий предпринято не было, но Рыжий был встревожен этим событием не на шутку и, как оказалось, не зря. Спустя неделю «глухари» угнали скот, который пасся в нескольких верстах от Башни, убив при этом двух пастухов из Цоха, большого поселка на берегу Сны. Цоханцы бросились было в погоню за похитителями, но были остановлены плотной стрельбой из арбалетов и, потеряв несколько человек убитыми, вынуждены были вернуться ни с чем. Вождь цоханцев Барак, невысокий крепкий степняк с хитрым властным лицом, в тот же вечер приехал в Башню с печальными известиями. Тор грубо обругал степняка за то, что тот не обратился за помощью сразу, и тут же пожалел об этом. Барак побурел от обиды, и маленькие его глазки злобно блеснули из-под бараньей шапки. Так или иначе, но два десятка меченых с Рыжим во главе были отправлены в погоню. Поплутав сутки по степи, первый лейтенант меченых настиг похитителей, но те, заметив погоню, перебили весь скот и дали тягу. Преследовать их на утомленных конях не было никакой возможности. Рыжий был вне себя от бешенства, более всего его возмущала глупая жестокость похитителей — зачем же уничтожать скот, который является главной ценностью в степи?!

После возвращения Рыжего, в Башне собрали большой совет, на который пригласили вождей из ближайших поселков. Встревоженные происшествием степняки явились без проволочек, хотя их отношения с Башней складывались непросто. Меченые не раз ловили на себе враждебные взгляды, проезжая по Цоху, Сбенту или Сараю. Впрочем, и поселки частенько враждовали друг с другом из-за украденного скота и похищенных девушек. Однако в случае внешней опасности все семь поселков объединялись и могли выставить ополчение в две с половиной тысячи сабель. Появление меченых и суранцев они встретили хотя и без открытой, враждебности (степь широка, селись, кто хочет), но весьма настороженно. Золото их не интересовало. Желтый мягкий металл, который им предлагали пришельцы, вызывал у них легкое недоумение — куда его, бабам на украшение? Зато оружие меченых сразу же привлекло их жадные взоры. Охотно выменивали они лишь изделия из железа, острый недостаток в котором испытывали постоянно. Все попытки Тора выяснить у Барака степень его причастности к событиям шестилетней давности натыкались на глухую стену. Барак отрицал все, хотя, судя по разговорам, знал многое и про духов, и про лэндцев. Знал он и про меченых еще до того, как они появились вблизи его поселка. Тору иногда казалось, что и его имя небезызвестно Бараку с тех времен, когда капитан железной рукой вышибал разгулявшихся кочевников из Приграничья. Многим из них не довелось вернуться в родные степи, но Бараку повезло больше, чем иным его соплеменникам. О Храме степняк отказывался говорить наотрез, хотя про «глухарей» сказал, что они приходили и раньше, но разбоев не чинили. В вожди поселков в один голос утверждали, что нынешнее происшествие — это месть за появление меченых на степных землях, и требовали от капитана возмещения ущерба. Их утверждения могли быть правдой, но на вопрос Тора, кто такие «глухари» и какую силу представляют, степняки ответили гробовым молчанием. Не стали отвечать они и на вопросы Тора о таинственной стране Суран, которая лежала на востоке и о которой степняки знали, надо полагать, немало.

— Много городов, — сказал Барак, — и много людей.

И это было все, что удалось вытянуть из него Тору. Степняки дорожили своей независимостью и предпочитали держаться от чужаков подальше, лишь от случая к случаю приторговывая с забредавшими в эти глухие места купцами. О Суране мог бы рассказать Чирс, но он исчез два года назад и с тех пор никаких вестей о себе не подавал. Этот странный человек одновременно и притягивал и отталкивал Тора. Шесть лет назад он помог меченым справиться с кочевниками, потом внезапно исчез и — через год появился снова с боезапасом к огненным арбалетам суранцев. Его приезд оказался весьма кстати для Тора, готовившего большую экспедицию против стаи. Это Чирс посоветовал капитану строить Новую Башню в степи, у излучины реки Сны. По мнению Чирса, этот путь должен был стать путем торговых караванов с востока на запад и обратно. И потребуется сила, способная оградить мирных торговцев от нападения стаи и кочевников. Почему бы такой силой не стать меченым? Чирс обещал помощь в строительстве Новой Башни, но выполнять обещание пока не спешил. Впрочем, Тор понимал, что надеяться на помощь со стороны не стоит и надо обустраиваться самим. Пахотных земель здесь было в избытке, но требовались земледельцы. Тор решил переселить часть своих крестьян с Ожских и Хаарских земель в новые места. Поселенцы должны были прибыть вместе с обозом, вот почему капитан с таким нетерпением вглядывался в горизонт.

Осядут крестьяне на берегах Сны, и можно будет смело возрождать Башню. Тор мечтал о больших поселках, а то и о городах, про которые так любил рассказывать Чирс. Непредвиденная случайность могла сорвать его далеко идущие планы по освоению степи. Хотя, не исключено, что речь идет не о случайности, а о вмешательстве хорошо организованного противника, которому не понравилась активность меченых.

Три года назад меченые с боем прошли по краю Южного леса, уничтожая стойбища вожаков и вохров, но углубляться в глухие дебри не рискнули. Южный лес поражал своими грандиозными размерами, меченые затерялись бы в нем, как песчинки в озере Духов. И все-таки Тор не оставил планов по обузданию стаи, и Чирс обещал ему помощь таинственного Храма. Но где теперь этот непоседливый человек, и насколько велико его влияние в стране, где он не был многие годы? Чирс о родине своего отца распространяться не любил, и в его рассказах загадок было больше, чем отгадок. Это настораживало Тора и мешало поверить пришельцу до конца. Чирс не мог не чувствовать недоверия, но рассеивать его почему-то не торопился. Так или иначе, но, не имея обещанного Чирсом оружия и снаряжения, Тор вынужден был откладывать новую экспедицию в Южный лес на неопределенное время, и это было чревато новыми прорывами стаи в Приграничье. И хотя никаких тревожных сообщений от духов в это лето не поступало, сбрасывать стаю со счетов было бы преждевременно. Сотня вожаков, собравшихся вместе, вполне могла с помощью собак потрепать обоз. Тор уже жалел, что выделил Аре так мало людей, хотя, если подумать, вряд ли он мог выделить больше. Шестьдесят меченых и тридцать суранцев, это не Бог весть что, учитывая огромную территорию, которую им приходилось контролировать, не имея никакой защиты, за исключением деревянного частокола. Нужна была новая каменная Башня, способная выдержать малыми силами любые удары, и тогда уже можно развернуться по-настоящему. Шесть лет пролетели птицей, а сделано так мало...

Резвый первым подскакал к капитану. На его молодом раскрасневшемся лице играла безоблачная улыбка. Он обставил всех в бешеной скачке по ровной, как стол, степи и испытывал сейчас законное чувство гордости и за себя, и за своего рослого вороного коня. Вороной, проскакавший по степи не менее пяти верст, выглядел свежим, словно его только что вывели из стойла.

— Видели что-нибудь? — спросил Тор.

— Какая-то черная точка на горизонте, — выпалил Рез вый.

— Я ничего не видел, — вздохнул Сулл, переживавший свою неудачу. Суранцы все-таки неважные наездники, хотя Сулл во всех отношениях проворный парень. Тору вдруг захотелось огреть коня плетью и промчаться галопом по засыпающей степи.

— И все-таки там что-то движется, — настаивал Резвый, обладавший на редкость острым зрением.

— Может, это всего лишь осколок стаи? — предположил Сизарь.

Тор задумался: ехать навстречу черной точке или подождать? Сизарь-то, похоже, прав. К тому же в темноте не трудно будет потерять направление и разминуться с Арой, если это действительно он.

— Зажигайте костры, — приказал Тор.

Приготовленный загодя хворост вспыхнул, словно порох, огненные искры взлетели едва ли не к звездам. Тор поправил висевший на шее тяжелый автомат и вздохнул: скоро это грозное оружие превратится в никому ненужную игрушку — боеприпасы к огненным арбалетам были на исходе.

— По-моему, это обоз, — Резвый поднял голову и прислушался.

Тор уже и сам разглядел мелькающие вдали огни. Это могло быть только пламя факелов. Видимо, Ара, увидев костер, не стал останавливать обоз на отдых. Тор приказал двум меченым выехать навстречу огням — лишняя предосторожность в глухой степи не помешает. Обоз быстро приближался. Ара первым вынырнул из темноты и лихо прыгнул из седла едва ли не в костер. Лицо лейтенанта меченых было серым от пыли, но привычно веселым, обгорелая кожа слезала с него лоскутьями.

— Тебя Кристин в постель не пустит с такой рожей, — засмеялся Тор, обнимая товарища.

— Главное я сохранил, — возразил Ара.

Меченые шутками приветствовали товарищей, а в ответ слышались взрывы смеха. Тор отвел лейтенанта в сторону:

— Рассказывай.

— Эйрик Маэларский шлет тебе привет, — Ара улыбнулся почерневшими губами, — ну и хлеб, конечно.

— И как он там?

— Маэларский сидит твердо, но в Приграничье неспокойно. Бьерн Брандомский мутит воду. Неймется благородному владетелю, грезит о короне. В последнее время стал даже к Ожскому замку присматриваться, видимо, решил, что мы сгинули в Суранских степях. Я сказал Густаву, чтобы он не слишком церемонился с хитроумным Бьерном.

— А Ингуальд?

— Замок восстановили, да и земли Густав держит крепко, правда, не слишком обременяя мужиков повинностями, благо хозяйка далеко. Объявился в Приграничье Рекин Лаудсвильский, сунулся было в Ингуальд, но тут мы как раз подоспели, а то кое-кто начал уже забывать о меченых.

— Зашевелились серые?

— Зашевелились. Но Рекина опять обошли. Во главе ордена встал Хафтур Колбейн, мясник из Бурга. Чудны дела твои, Господи. Лаудсвильского здорово потрепали, и он прибежал в Приграничье зализывать раны. Бьерн его пригрел, и, боюсь, у Эйрика Маэларского будет немало хлопот с этой парочкой. Брандомский, узнав об избрании генералом ордена мясника, долго плевался, а потом заявил, что порывает с серыми все связи. В Бурге подняли головы владетели, но Хаслумский успешно натравливает на них серых, а сам отдыхает в сторонке. По-моему, ты не ошибся в Бенте, он сумеет удержать корону Нордлэнда на голове малолетнего Гарольда.

— Откуда у тебя столь подробные сведения о Нордлэнде?

— От Эйрика. Маэларский везде имеет шпионов. Большинство приграничных владетелей на его стороне и за тесный союз с королем Нордлэнда Гарольдом, то бишь с Бентом Хаслумским. Как видишь, все течет, все изменяется — вчерашний враг становится другом.

— А что слышно о чужаках?

— На выходе из Змеиного горла нас поджидал сюрприз: три десятка личностей неизвестной породы, — усмехнулся Ара. — Наверняка без Рекина здесь не обошлось, его люди обнюхивали нас до самого отъезда.

— Значит, Рекин унаследовал связи от Труффинна, не все досталось мяснику?

— Одного чужака мы живым прихватили, интересный тип, скажу тебе. Молчуны его трясли, но без особого успеха.

Ара свистнул, и меченые подтащили к костру человека со связанными за спиной руками, При свете костра лицо незнакомца показалось Тору маловыразительным. Бритый наголо или просто лысый череп чужака более всего напоминал дыню, изрядно сплюснутую с боков двумя хорошими ударами. Однако глаза были цепкими, злыми и твердо смотрели на капитана меченых.

— Кто ты такой? — спросил Тор.

— Меня зовут Кюрджи, я жрец Храма Великого.

— Откуда ты знаешь наш язык?

— Я часто бывал в твоей стране, варвар. Для познавших истину нет препятствий.

— А где твоя страна и где твой дом?

— Мой дом — весь мир.

— Недурно, — улыбнулся Ара. — Но ты и нам хоть не много земли оставь.

Жрец бросил на лейтенанта высокомерный взгляд и скривил в усмешке бесцветные губы.

— Что ты ищешь в наших краях? — спросил Тор, которому странный незнакомец нравился все меньше и меньше.

— Великому нужны новые слуги.

— И много? — вежливо поинтересовался Ара.

— Скоро весь мир будет лежать у ног Великого, и тогда наступит всеобщее благоденствие, без голода, без крови, без болезней.

— Зачем же ты пытался убить моих людей, если не хочешь крови?

— Ты и твои люди враги Великого, но когда вы станете его слугами, ни один волос не упадет с ваших голов.

— Где находится храм Великого?

— Везде, где светят солнце и луна.

— Ты говоришь загадками, жрец Кюрджи.

— Это загадка для варвара, а познавший истину не пройдет мимо света.

— А как давно ты сам познал истину? — спросил заинтересованный Сизарь.

— С тех пор, как служу Великому. Это он научил меня постигать души людей и повелевать их разумом.

— А что ты прочел в моей душе? — спросил Тор. Жрец очень старался, капитан даже почувствовал легкую боль в голове, но это, кажется, было все, на что оказался способен его нынешний собеседник.

— То ли Великий тебя обделил, Кюрджи, то ли ты от природы такой бездарный, но я знавал колдунов куда более способных, чем ты.

Жрец выглядел растерянным, но испуга в его глазах не было:

— Великий промоет тебе мозги, меченый, и тогда ты станешь покорным воле жрецов.

— Он и против меня пробовал применять свои фокусы, — жестко усмехнулся Ара. — Может и мне показать свое искусство?

— Вы сильные люди, варвары с севера, но жреца Великого не испугаешь болью.

— У нас тоже есть люди, подобные тебе, — Тор кивнул головой в сторону молчунов, стоявших в отдалении. — Ты уже имел случай с ними познакомиться.

— Они могли бы стать жрецами Великого, познав истину.

— А мы? — возмутился Ара. — Неужели только в слуги и годимся?

— Ты больше всего годишься в покойники, — криво улыбнулся Кюрджи, доказав, что чувство юмора жрецам Великого не чуждо.

— Люди, бывшие с тобой, тоже жрецы Храма?

— Только двое. Остальные просто пешки.

— Много таких пешек у Великого?

— Больше, чем звезд на небе, больше, чем песчинок на дне реки.

— Врет, — убежденно сказал Ара, когда жреца увели.

— Интересный тип, — Тор не скрыл озабоченности от лейтенанта. — Боюсь, непросто нам будет закрепиться в этих местах.

— Передай его Сету, — посоветовал Ара, — пусть молчуны вытрясут из него все, что можно.

Последний переход до Новой Башни не занял много времени. Да и дорога в этих местах была не столь трудна. Влажный ветерок, тянувший от реки, приносил желанную прохладу утомленным жарою путникам. Кони, вдоволь хлебнувшие воды, резво тянули груженые возы. Ни «глухари», ни кочевники не потревожили обоз, но на душе у Тора было неспокойно. Чирс далеко не все рассказал ему о Храме. Это стало ясно даже из того немногого, о чем проговорился Кюрджи. И снова всплывал давно уже мучивший Тора вопрос — можно ли верить Чирсу? Не слишком ли безоглядно Тор Нидрасский бросился в неведомый мир? Но ведь кто-то должен быть первым. Кто-то должен пробить глухие стены непонимания и неприятия, объединив разрозненные осколки некогда цельного и огромного мира. Так говорил Чирс, так думал и сам Тор. Это, пожалуй, было единственным, что связывало этих в остальном таких разных людей, если не считать Данны, конечно.

Все население Башни вышло встречать долгожданный обоз. Прибежали даже мальчишки из соседнего Цоха. Шум стоял невероятный. Ара привел с собой около трех десятков семей с Ожских, Хаарских и Ингуальдских земель. Их окружили женщины Башни; расспрашивая о новостях с родины, о своих близких, оставшихся в том, прежнем, почти уже нереальном мире. Вновь прибывшие растерянно озирались по сторонам, сбивчиво отвечая на вопросы. Нашлись и родственники, и односельчане, и просто знакомые. Меченые хотя и косо посматривали на своих женщин, но общению их с земляками не препятствовали.

Тор поискал глазами в толпе Данну и, не найдя, нахмурился. Данна не пришла его встречать, хотя жены всех остальных меченых были здесь. Может, это и к лучшему. Негоже капитану меченых общаться с женщиной на глазах у подчиненных. И без того дисциплина в Башне оставляет желать много лучшего. Взять хотя бы второго лейтенанта, который на глазах у всех целовал жену. Но Аре прощали то, что никогда не простили бы Тору, хотя бы потому, что он не только капитан Башни, но еще и ярл Хаарский, владетель Нидрасский и Ожский, убивший на поединке прежнего капитана меченых Чуба. Пока они идут за ним, но как далеко распространяется их доверие к новому капитану? Тор задумчиво обвел глазами площадь, забитую народом. Нет, это не Башня, это не крепость, где каждый воин часть монолита, готового обрушиться на врага по первому слову капитана. С женщинами надо что-то решать. Конечно, их можно отправить обратно в Приграничье, но где взять других? А ссориться из-за украденных женщин со степняками накладно по нынешним временам. Да и куда Тор прогонит Данну, которая к тому же не захочет уйти без сына.

Тор медленно двинулся вперед, ведя коня в поводу. Толпа равнодушно расступилась перед ним. Люди сторонились мрачного капитана Башни, и он не услышал ни одного приветливого слова из их уст. Удаления женщин требовали молчуны, но последователей среди меченых у них было немного. Разве что Рыжий, первый лейтенант Башни, поддержал молчунов, но до того вяло и неубедительно, что эта поддержка больше походила на откровенную насмешку. О чем глава молчунов Сет сказал в глаза первому лейтенанту. Рыжий только крякнул в ответ и жалобно посмотрел на Тора. Тор и сам был не без греха: Данна родила ему сначала дочь и уже только поэтому должна была уйти по всем законам Башни, а потом сына. Чем ближе Тор подходил к дому, тем больше аргументов в споре с молчунами приходило ему в голову, но самый веский однажды высказал Ара:

— Не из глины же нам меченых лепить!

К счастью, это понимает старик Сет, но и ему, похоже, нелегко успокаивать молчунов, этих главных ревнителей традиций Башни. Сет поддержал Тора с самого начала, вопреки настроениям остальных молчунов и поддерживал до сих пор, несмотря на все случавшиеся в Башне споры и ссоры. Странно, но старик, кажется, нашел общий язык с Данной. А вот Тору с этой женщиной приходилось не просто, и трудно было сказать, чьей вины здесь больше.

Наверное, они совершенно разные люди. Но если капитан не может поладить с женщиной, которую любит, то как же он сведет в единое целое несколько совершенно разных миров? В конце концов, все начинается с малого, с отношений между отдельными людьми, а эти отношения редко бывают простыми.

— Тор, — Рыжий хлопнул задумавшегося капитана по плечу, — ты что, уснул?

Тор вздрогнул и обернулся. Агнесс, пятилетняя дочь первого лейтенанта, показала ему длинный розовый язык. Рыжий смущенно засмеялся.

— Старик мудрит, — пояснил он капитану, — взялся и девок обучать. Раз, мол, живут в Башне, то пусть растут воинами.

Тору идея молчуна Сета показалась забавной и, пожалуй, разумной.

— Зря ты улыбаешься, — возмутился Рыжий, — посмотрим, что тебе Данна скажет по этому поводу.

Первому лейтенанту с женой не повезло, она родила ему уже двух дочерей, что не способствовало росту его авторитета в Башне.

— Со своей женой я как-нибудь договорюсь. Разговор о женщинах как всегда закончился ничем. Тор подозревал, что завел его Рыжий только с одной целью: в очередной раз доказать и себе, и капитану безвыходность положения. И, если честно, капитан не осуждал первого лейтенанта за эту шитую белыми нитками хитрость.

Рыжий тронул коня, Агнесс, сидевшая у него за спиной, обернулась и помахала Тору рукой. Тор хотел ответить ей тем же, но не успел: на крыльцо выскочил Бес и, увидев отца, издал радостный вопль. Но, похоже, этим воплем и была исчерпана радость семьи по поводу возвращения главы. Данна бросила на мужа острый взгляд из-под сердито сдвинутых бровей и отвернулась. Это было уж слишком, но капитан сдержал себя. Бес, черноволосый в мать мальчишка, оседлал ногу отца и раскачивался в свое удовольствие. Имя ему дали молчуны, но это было тайное имя, и никто кроме матери, по древнему обычаю меченых, этого имени не должен был знать. Зато прозвище, данное теми же молчунами, к большому неудовольствию Данны, как нельзя более подходило шустрому мальчишке. А вот дочери имя дал сам Тор и, кажется, угодил жене. Ула, годом старше Беса, была спокойной девочкой, похожей на отца, такой же светловолосой и зеленоглазой. Тор любил дочь, пожалуй, больше сына, но никогда и никому не признался бы в этом.

Вошел Ульф, семилетний, не по годам мрачный мальчик, брат по матери, незаживающая рана Тора Нидрасского. Ульф с годами все больше походил на своего отца, а может быть, это только казалось Тору, стремившемуся забыть ту страшную ночь. Ульф, кажется, чувствовал холодок в отношении к себе старшего брата и предпочитал держаться от него в отдалении. Мальчик не был меченым и уже начал осознавать свою обособленность в Башне. Тор собрался было отправить его к Эйрику Маэларскому, но Данна воспротивилась, и он махнул на это дело рукой.

— Рэм искал тебя, владетель Тор.

— Сколько раз тебе говорить, что здесь я не владетель, а капитан Башни.

Ульф упрямо засопел, но ничего не сказал. Бес бросил на отца встревоженный взгляд.

— Ты сначала сам разберись, кто ты такой, а уже потом ребенка учи, — вмешалась Данна.

Тор раздраженно фыркнул и опустил сына на пол. Бес обиделся, отошел в угол к Ульфу и оттуда бросал на отца рассерженные взгляды. Тор поднялся, нацепил мечи и, не сказав никому ни слова, вышел. Улица была пустынной, и только на обочине копошились в пыли равнодушные ко всему куры. Проходя мимо, Тор с наслаждением подцепил одну из них сапогом.

— Воюешь, капитан, — Рэм, тяжело дыша, нагонял Тора.

— Устроили тут курятник! Докладывай.

— Чирс прислал человека.

Наконец-то! Тор уже начал терять надежду, что загадочный горданец когда-нибудь объявится.

— Чирс назначил нам встречу в старом заброшенном городе.

— А дорогу мы туда найдем?

— Найдем, — не очень уверенно сказал Рэм. — В крайнем случае пленник нам поможет. Он наверняка знает в этих местах каждую тропку.

— Знать-то знает, но неизвестно, куда он нас по этим тропам заведет.

Тор собрал совет Башни вечером следующего дня. Вопрос предстояло решить сложный, и он не строил иллюзий, что все пройдет гладко. Рыжий в принципе не возражал против встречи с Чирсом. Рано или поздно Башне придется столкнуться с Храмом, и лишняя информация не помешает. Вопрос: можно ли доверять горданцу?

— Пока он нас не подводил, — заметил Волк, третий лейтенант Башни.

— Нам нужна помощь в борьбе с вохрами, — поддержал Волка Ара, — а без огненных стрел Чирса в Южные леса лучше не соваться.

— Никто не знает, сколь весомо слово Чирса в Храме, — не сдавался Рыжий. — Прежде чем разговаривать с чужаками, нужно построить каменную Башню.

— Если мы не причешем вохров прямо в их гнездах, Башню придется строить ближе к Приграничью, возможно даже на старом месте, и тогда прощай новые земли.

— Ара прав, — энергично рубанул рукой воздух Волк, — если Храму нужен выход к Большой воде, то он заинтересован в строительстве Башни не меньше нашего.

— Чирс тоже так говорит, — заметил Рэм.

— А «глухари»? А нападение на обоз? — напомнил Рыжий. — Если Храм так заинтересован в союзе, то почему не шлет своих послов?

— Возможно, они просто обнюхивают нас.

Тор помалкивал, давая лейтенантам возможность высказаться. Старик Сет тоже не спешил обнародовать свое мнение, хотя, если судить по глазам, разговор не был ему безразличен. Два ближайших помощника главного молчуна, Герс и Кон, неподвижными глыбами нависали над столом, и по их каменным лицам трудно было определить, волнует их поднятая проблема или нет. Герс и Кон были на первых ролях среди окружавших Чуба молчунов, и про Чирса они наверняка знали больше лейтенантов. Тор не доверял ни тому, ни другому: кровь Лося, Леденца и Жоха на руках этих молодцов. Время от времени он ловил на себе их враждебные взгляды и отвечал им тем же. Молчуны пошли за Тором, когда меченые признали его своим капитаном, но вряд ли их отношение к мятежнику коренным образом изменилось с тех пор.

— Надо полагать, Чирс не случайно назначил эту встречу, наверняка у него есть важное сообщение для нас, — сказал Ара. — Ехать надо, хотя, быть может, и не Тору.

— Речь не о Чирсе, — поморщился Рыжий, — речь о Храме. Построим Башню, и тогда нам что черт, что храмовик — все едино.

— Людей мало, — покачал головой Волк. — Степняков работать не заставишь.

— Заставлю, — пообещал Рыжий. — Дай срок.

— Вряд ли сейчас стоит ссориться с соседями, — покачал головой Волк, — две тысячи сабель — сила немалая.

Ара презрительно скривил губы. Степняков он за воинов не считал, обычные мужики с саблями в руках.

— Проблема не в том, какие они воины. Даже разбив их в сражении, мы ничего не выигрываем. Они скотоводы: соберут стада, и поминай, как звали. Это тебе не лэндовские мужики, которые без клочка своей земли протянут ноги. Проще заплатить им за помощь железом и оружием.

— Ты им дашь мечи, а они тебе этими мечами глотку перережут.

В словах второго лейтенанта была своя правда: даже лэндовские мужики порой теряли привычное терпение и брались за вилы, а уж со степняками и вовсе ухо следовало держать востро.

— Башню мы будем строить, — сказал Тор. — Я с этих земель не уйду, даже если Храм откажет нам в помощи. Оружие степнякам мы дадим, но не слишком много и не лучшего закала. Сурок подготовил чертежи и нашел камень. Возить камень, правда, далековато, но тут уж ничего не поделаешь.

Тор обвел присутствующих вопросительным взглядом — возражений не последовало.

— На встречу с Чирсом я возьму Ару и Рэма, а также два десятка меченых и десяток суранцев. Если будет такая возможность, то прогуляемся до самого Храма, но вам здесь расслабляться не следует.

— Смотри, Тор, — предостерег Рыжий, — с огнем играем.

— Бог не выдаст — свинья не съест, — успокоил его Ара.

— С вами поедут Герс и Кон, — своими словами Сет продемонстрировал солидарность с капитаном.

— Два молчуна — не мало ли? — осторожно усомнился Рыжий. — Неизвестно, с чем им придется столкнуться.

Тор усмехнулся про себя: Рыжий опасался молчунов и не хотел, чтобы их влияние возрастало в отсутствие капитана Башни. Понял это Сет или нет, но возражать первому лейтенанту не стал:

— С Герсом и Коном поедут еще трое.

Решение было принято, и лейтенанты, перебрасываясь на ходу шутками, покинули капитанский сруб. За ними ушли Герс и Кон, но Сет остался. Тор догадался, что предстоит серьезный разговор, и что старик скажет ему то, чего не обязательно знать лейтенантам Башни.

— Ты правильно сделал, выбрав себе в спутники меченых, но, может быть, ты ошибся относительно суранцев.

— Суранцы до сих пор честно выполняли свой долг, — удивился Тор, — вряд ли их можно заподозрить в коварстве.

— Я не о том, — досадливо поморщился старик, — Тебе предстоит не обычный поход, а скорее прыжок в неизведанное, и я не уверен, что суранцы готовы к такому прыжку. Все, что мы знаем о Храме, а знаем мы не так мало, позволяет предположить, что его служители используют не совсем обычные методы воздействия на людей.

— Но, кажется, для вас, молчунов, подобные методы не являются новостью.

Сет пристально посмотрел на капитана и кивнул головой: