Евгений Львович Шварц

Приключения Шуры и Маруси

Жили-были две сестры – Маруся и Шура. Марусе было семь с половиною лет, а Шуре – только пять. Однажды сидели они возле окошка и красили кукле щёки.

Вдруг в комнату входит бабушка и говорит:

– Вот что, девочки: скоро папа придёт с работы, мама придёт со службы, а суп нечем засыпать. Я сбегаю в магазин, а вы тут посидите одни. Ладно?

Маруся ничего не ответила. А Шура сказала:

– Ладно. А вдруг будет пожар?

– Ужас какой! – рассердилась бабушка. – Откуда ему быть, пожару-то? Не подходи к плите – и не будет пожара.

– А если придут разбойники? – спросила Шура.

– Так вы им не открывайте, – ответила бабушка. – Спросите: «Кто там?» – и не открывайте. До свиданья.

И она ушла.

– Вот хорошо-то! – сказала Шура. – Теперь мы хозяева! Давай бросим красить! Давай лучше в буфете конфеты искать. Ведь все ушли!

– Отстаньте вы все от меня! – сказала Маруся.

Она была упрямая. Уж если начала что делать, так ни за что не бросит.

Шура вздохнула и пошла к буфету одна, но не дошла. Где-то на лестнице жалобно замяукала кошка. Шура даже затряслась от радости и закричала:

– Маруся! К нам кошка просится!

– Отстаньте вы все от меня! – пробормотала опять Маруся.

– Я её впущу.

– Только попробуй! – ответила Маруся. – Может быть, это дикая кошка. Может быть, она всех нас перецарапает.

– Она совсем не дикая, – ответила Шура и пошла в прихожую.

Кошка плакала где-то совсем близко за дверью.

– Кыс-кыс-кыс! – позвала её Шура.

«Мурр-мяу!» – ласково ответила кошка.

– Ты к нам просишься? Да, кисонька? – спросила Шура.

«Мурр-мурр-мяу!» – ответила кошка ещё ласковее.

– Хорошо, сейчас! – сказала Шура и стала отпирать дверь.

– Шура! – закричала Маруся строгим голосом, вскочила, но в прихожую не пошла. Она стала наспех, стоя докрашивать кукле щёки.

А Шура тем временем справилась с замком и выскочила на площадку.

Кошка, увидев Шуру, сделала круглые глаза и прыгнула сразу ступенек на десять вверх, будто из двери вышла не маленькая девочка, а какой-то страшный великан.

– Чего это ты? – удивилась Шура.

Услышав Шурин голос, кошка взлетела ещё ступенек на пятнадцать, будто это не девочка заговорила, а ружьё выпалило.

– Кошечка, куда ты? – сказала Шура самым тихим, самым нежным голосом. – Ведь это я, Шура, с которой ты из-за двери разговаривала!

И на цыпочках, осторожно-осторожно, она пошла вверх по лестнице.

Кошка, не двигаясь, глядела на Шуру.

Как хороша была кошка!

Вся серая, вся вымазанная в угле, в паутине, в пыли. Надо будет вымыть её в тазу для посуды, пока не вернётся бабушка.

Одно ухо разорвано. Можно помазать его йодом. А какая она худая! Наверное, это самая худая кошка на свете.

Девочка была уже в трёх шагах от неё, и кошка уже не таращила глаза, как безумная, а только щурилась.

Ещё две ступенечки – и можно будет её погладить.

И вдруг дверь Шуриной квартиры с громом захлопнулась.

Кошка снова, как дикая, выпучила глаза, подпрыгнула вверх и сразу исчезла, будто и не было её вовсе.

Чуть не заплакала Шура.

Оглянулась.

Перед закрытой дверью строгая, так что смотреть страшно, стояла Маруся.

– Здравствуйте! – сказала Маруся.

– Здравствуй, – ответила Шура.

– Очень хорошо! – сказала Маруся сурово, как мама, когда та очень сердита. – Очень! Большая девочка, а убегает из дому, как грудная. Идём!

Она взбежала вверх по лестнице, схватила Шуру за плечо и поволокла её вниз, домой.

Она дёрнула за дверную ручку, а дверь не открылась. Маруся дёрнула ещё раз, потом затрясла ручку изо всех сил – и всё напрасно: дверь не открывалась.