Слово о Драконе (№9) - Караван мертвецов

– Опять мистика?! Кассандра доморощенная! – рассердился Крис. Мириам заплакала.

– Тихо! – рявкнул Греб. – Сейчас мы все перегрыземся, разбежимся по углам, а должны быть вот так! – он поднял сжатый кулак. – Если мы перестанем верить друг другу, то погибнем из-за какого-нибудь пустяка. А я хочу верить тому, кто прикрывает мою спину. Сейчас мы уже не команда. Нас можно взять голыми руками. А Всемогущий набирает армию и скоро пойдет на Ашен. Какой из этого вывод?

– Господин может доверять Доре. Дора не подведет.

– Помолчи. Ты уже сделала свое черное дело.

– Греб, если ты так заговорил, значит у тебя уже есть решение, – высказался Крис.

– Да, есть. Бери свою жену за вешалку, тащи наверх и познакомь с драконами. Я думал, будет лучше, если Дора останется рабыней, но она за день сумела развалить нашу группу. Пусть наверху сама разберется в ситуации. На всю операцию даю тебе сутки. И еще! После побега Мрака с Зоны драконы ввели дополнительную защиту. Все компьютеры транспортных систем пытаются идентифицировать всех людей, которые пользуются их услугами. Особенно это относится к нуль-т. Куда бы ты ни ехал, компьютеры передают тебя по цепочке друг другу. Побег с Зоны в таких условиях невозможен. Но если в системе появится новый человек, это наделает очень много шуму. Поэтому идентифицируй Дору в компьютере нашей базы как экспериментального биокибера-андроида, созданного Великим Драконом.

– Не понял, чем в таком случае биокибер должен отличаться от человека?

– Названием. Для компьютеров этого достаточно. Никаких сигналов тревоги по сети не пойдет.

– Понял. А если люди заинтересуются?

– От Великого Дракона можно ждать чего угодно. Удивятся, но не более. Можешь у Мириам спросить. Да, все, что я сейчас сказал – государственная тайна. Знать ее не положено даже мне.

– Уже все забыл.

– Тогда двигай. У вас с Дорой в запасе местные сутки. 32 часа. Аварийный резерв – 10 часов. Итого – максимум 42, но тогда останетесь без сна двое суток.

Крис поднялся, потянул за руку Дору.

– Хозяин, я не хочу к драконам! – взвизгнула девушка.

– А кто тебя спрашивает?

ДОЧЬ ДРАКОНА

Они вернулись через 32 часа 10 минут. Мрачные и угрюмые. На шее Доры блестела тоненькая металлическая полоска, пародия на ошейник. Обеими руками она прижимала к животу какую-то детскую книжку. Старательно упаковала книжку в непромокаемый пластиковый пакет, спрятала в свои вещи. Опустилась перед Мириам на колени, поцеловала руку. Мириам хотела обнять ее, но Дора мягко отстранилась, пошла проверять лошаков. Потом распаковала свою постель, легла и накрылась с головой одеялом. Греб поднял руку, призывая к тишине и прислушался. Из-под одеяла отчетливо доносилась какая-то музыка.

– Это из древних записей. Уинтон Марсалис, мелодия Дюка Эллингтона. А называется «Караван», – подсказала Мириам.

– Я мог бы догадаться, – пробормотал Крис. – Она крутит ее беспрерывно.

– Как? – спросил Греб. – Все хорошо? Капризов больше не будет?

– Что такое хорошо и что такое плохо, Греб? – пробормотал Крис. – Да, познакомьтесь! Дора, приемная дочь дракона. Мрака мы не застали, а Катрин, его жена, удочерила Дору. Вы знаете их детей?

Греб кивнул.

– Артем и Шаллах, – произнесла Мириам. – Артем давал мне уроки фехтования.

– Они от Доры без ума. А Дора – от них. Как увидели нас, напялили жилетки и ходили исключительно на задних лапах. Артем еще ковбойскую шляпу нацепил. Крокодил в шляпе и жилетке. На голову выше меня, но ребенок ребенком.

– Крис, они и есть дети. Им всего по четыре года, – пояснила Мириам.

– Как я понимаю, это хорошо. А что плохо, Крис? – настаивал Греб.

– Плохо то, что мы встретили Тавию. Это раз. Потом я решил показать Доре современный Сэконд. Свозил в Сэт. Черт! там каждая третья баба в ошейнике! И в третьих, Дора пыталась подкупить кибера и провести сюда лазерный пистолет. От ошейника и золота кибер отказался, но слова «очень надо» воспринял как приказ, и пистолет ей раздобыл.

– Давай по-порядку. Тавию уже оживили?

– Да. Драконы слазали в прошлое, выловили ее, пока еще не утонула, а в воду подбросили труп из морга в ее одежде. Чистая работа.

– И они встретились?

– Да. И поладили, хотя не сразу. Только не знаю, есть ли у меня теперь хоть одна жена.

– Понятно. А что на Сэконде?

– Там каждая третья носит ошейник. Причина другая, но соотношение как и здесь. Только назначение ошейника изменилось. Железный говорит «Не приставай ко мне, здесь тебе ничего не отколется», а кожаная ленточка на горле – «Ищу мужчину» или «Хочу замуж». Не знаю, поверила мне Дора, или нет.

– Крис, я поговорю с ней. И с Тавией тоже. – пообещала Мириам. – Объясню, что ты не мог поступить иначе. Расскажу, что здесь рабыню ждет. Ну, про Норика и других. Тавия умная девушка, она поймет. А что за история с усыновлением?

– Зеленая дракона Катрин заявила, что сама двести лет на Зоне была рабыней, пока драконой не стала, написала шикарную бумагу, что усыновляет Дору, поставила круглую печать. Я и Лобасти, другая дракона, расписались как свидетели. Теперь Дора – член семьи драконов, и семья ее защищает. Копия бумаги у Доры.

– В компьютер занесли? – поинтересовался Греб?

– В компьютер – нет.

– Умны драконы. А что за история с пистолетом?

– Дора хочет убить Всемогущего и спасти Сэт. Я отобрал пистолет, теперь она мне этого не простит. Говорит, я холодный и равнодушный как льдина. Даже еще хуже, как ты, Греб. Ты у нее эталон черствости.

– Пусть так. Работать она будет?

– Дора – караванщица. Ленивых в караване не держат.

Дору словно подменили. Больше она не улыбалась. Известие о том, что Рэй разыскал караван Телима встретила равнодушным кивком головы. Днем вела отряд, ориентируясь по одной ей понятным приметам, вечером до полного изнеможения училась у Мириам боевым искусствам. Потом до поздней ночи изучала с Гребом космические снимки, намечая маршрут на следующий день. Каждую свободную минуту доставала книгу – подарок дракончиков и читала, морща лоб, шевеля губами и водя пальцем по строчкам. Книга была о великих женщинах. Дора изучала биографию великой Сандры Черноволосой, космодесантника, контактера и социолога-практика, первой ступившей на землю Сэконда после тысячелетия неизвестности. Сандра была воином. Это она заменила жесткий металлический ошейник узенькой упругой полоской, которая красовалась сейчас на шее Доры. Именно такой ошейник должна носить женщина-воин, Дора чувствовала это. И готовилась стать воином.

А отряд кружил вокруг орды. Всемогущий бросал орду то на восток, то на запад, движение ее было непредсказуемым. Как волна она накатывалась на форты, впитывая в себя всех мужчин, способных носить оружие и оставляя за собой пустые вышки, пустые скотные дворы, рыдающих изнасилованных женщин с выжженным на лбу или между лопаток рисунком восходящего солнца. Вокруг орды сновали десятки патрулей. Каждый день, иногда несколько раз приходилось использовать сонные шарики. Вскоре установилось какое-то странное неустойчивое равновесие. Патрули делали вид, что не замечают отряд Греба, а столкнувшись лоб в лоб на лесной дороге, уступали путь по повелительному жесту меча Доры. Некоторые салютовали ей воинским приветствием, она отвечала кивком головы и настороженным хмурым взглядом.

Время шло, Греб и Крис все больше мрачнели и озлоблялись. Дора поняла уже, что они ищут женщин, которых Всемогущий клал к себе в постель. Такие попадались. Чаще в фортах, дважды – закопанные по горло в землю, под охраной воинов. От этих двух узнали не больше, чем от первой, которую Греб пристроил в мужской дом одного из фортов, как только у нее зажили култышки. А зажили они уже на третий день. Все три женщины клялись и божились, что не изменяли Всемогущему. А Всемогущий обвинил их в том, что они изменили ему в мыслях. Ни одна из женщин не забеременела от Всемогущего. Всем женщинам Мириам лазала блестящими лопаточками в срамное место, и каждый раз огорчалась.

Однажды вечером Дора подсела к Гребу.

– Кэптэн, расскажи мне о драконах.

– Что тебя интересует?

– Все.

– Всего я не знаю. Более-менее знаком с твоей семьей и Великим Драконом.

– Но я совсем ничего не знаю!

– Хорошо. Появились драконы около пятисот лет назад – это по моему времени. Или появятся через пятьсот лет, если считать от того момента, в котором мы сейчас живем. В мое время их около трехсот тысяч. Совсем немного, если учесть, что ни один еще не умер от старости.

– Откуда они появились?

– Ниоткуда. Один человек по имени Джафар захотел стать драконом. И стал им. Теперь его зовут Великим Драконом. Это он сделал Мириам. И он надел мне на руку этот браслет, – Греб показал Доре толстую металлическую ленту, охватывающую его запястье. – Это браслет раба. Снять я его не могу. Если распилю и сниму, стану идиотом. За этот браслет я готов убить Джафара, а за Мириам – благословить.

– За что он надел тебе браслет?

– За то, что я был сегуном. Первым среди людей. Хотя почти никто об этом не знал. Власть моя была тайная и безграничная. Дракон же решил, что страна должна знать своих героев. Только вот беда, – рассказать обо мне было никак нельзя, – криво усмехнулся Греб. – Люди очень огорчились бы, узнав, что они – мои рабы. Они ведь считали себя свободными. Поэтому Джафар решил, что я должен исчезнуть с глаз людских. Я с ним не согласился, и вот – получил браслет. Кстати, заинтересовался мной Джафар именно из-за твоего приемного папочки, которого ты в глаза не видела. Дракон решил, что я помешаю твоему папе заниматься благотворительностью.

– Расскажи мне о моей семье.

– Пусть тебе об этом Катрин расскажет.

– Я хочу знать.

– Видишь ли, я не могу назвать твою семью своими друзьями, но они отнеслись ко мне достаточно гуманно. Я не хочу вмешиваться во внутренние дела семьи драконов.

– Я должна знать. Я чувствую, ты что-то скрываешь.

– Мириам! Крис! – позвал неожиданно Греб, – Дора хочет, чтоб я рассказал ей о Мраке.

– Это моя семья, я должна знать, – упрямо повторила Дора, отнюдь не уверенная в себе. Наоборот, нехорошее предчувствие холодным комком свернулось в животе, заставило дрожать колени.

– Желание законное. – Крис потер подбородок. – Но я на твоем месте не торопился бы. Придет время, сама все узнаешь.

– Сейчас.

– Дора, девочка моя, не суди сгоряча о том, что услышишь. Все намного сложнее. – Мириам обняла Дору за плечи, и девушка не отстранилась, как делала в последнее время. Сегодня ей не хватало уверенности в себе.

– Что у вас делают с должниками, Дора?

– Сажают в каменную яму, а сверху закрывают решеткой.

– А мы своих преступников сажаем на отдельную планету, которая называется Зона. Та же яма, только чуть-чуть побольше. Ты видела Сэконд сверху, ты поймешь. В основном, эта планета – каменистая пустыня. Жить можно только в одном месте. Те, кто туда попал, чем-то напоминают мужчин с Сэконда. Их главное хобби – убивать друг друга. Остальному человечеству нет до этого дела. Те, кто на Зоне – убийцы. Так чем же им еще заниматься?

Мрак и Катрин раньше были людьми. За преступления их посадили на эту планету. Мрак и там превзошел всех. Сначала запугал всю планету, убивал направо и налево, потом ему это надоело, и он навел на планете порядок. Но, видимо, мирная жизнь была не для него. На двадцать лет ушел в отшельники. А потом и вовсе убежал с Зоны. Другие говорят, что все двадцать лет он готовил побег. Ты сможешь распросить его сама. Как бы там ни было, с Зоны он ушел. Причем, не один, а вместе с женой. Той самой Катрин, которая тебя усыновила. Сбежать им помогла Лобасти. Она же помогла им стать драконами. Для этого выкрала новорожденного сына у своей подруги и отдала его тело Мраку. Теперь между Лобасти и отцом малыша идет что-то вроде вендетты. Опять же, по каким-то непонятным для людей правилам. Кто кого перепрезирает. Как они набирают очки в этой игре, я не понимаю. О детях. Видимо, воспитание сказывается, так как недавно они стащили у мамы машину времени и отправились на Сэконд. Здесь их забили на мясо и съели. Мрак и Лобасти сделали вторую машину, и Мрак отправился их спасать. Спас. Только сначала привез домой их обглоданные черепа. Теперь в семье детей кличут трупиками.

– Я знаю. Артем показывал мне свой череп.

– Тогда ты видела больше меня.

– Кэптэн, я хочу знать, какие они внутри.

– Милая моя, чтоб узнать дракона, нужно самому стать драконом. Единственный человек, который, как я считаю, был с ними наравне – твой приемный папаша Мрак. Но он тоже стал драконом. Наверно, что-то в этом есть. А Великий Дракон – загадка для всех, даже для других драконов. Все считают, что он знает намного больше, чем говорит. Он не такой, как остальные. По-моему, драконы его просто побаиваются. Не знаю, в чем тут дело, но когда он рядом с тобой, ты чувствуешь то же, что и он. И не дай бог, чтоб у него в этот момент болели зубы. Как ты думаешь, когда он родился?

– Ты сказал, это произойдет через пятьсот лет.

– Через пятьсот лет он станет драконом. А родился он пятьсот лет назад. Да, да, в мое время ему около полутора тысяч лет. Подробностей мне узнать не удалось, потому что он закрыл для меня некоторые разделы информатория. Как ему это удалось, тоже загадка. Но, если я рядом, компьютеры отказываются выдавать информацию о первых драконах кому бы то ни было. Думаю, это тоже связано с браслетом. Лобасти пыталась разобраться, что же собой представляет эта железка, набитая электроникой, но не смогла. А она ведь гений по этой части даже среди драконов. Каким-то образом она изготовила копию браслета с точностью до атома. Разобрала ее на молекулы, но так ничего и не поняла. Там полно электроники, квазимеханики, сенсоров, фазированных решеток и прочего, но что они делают, непонятно.

– Старый кэптэн говорил, что колдовство прячется не в амулете, а вокруг него. Если бы оно было в амулете, нужно было бы самому туда залезть. А амулеты на шее носят.

– Интересная мысль. А вот еще одна мысль. Мириам считает, что этот браслет ничего не делает. Джафар меня на испуг берет. Ведь ни один прибор не обнаружил отклонений в моем организме. Но я помню, как Джафар что-то сделал со мной. Какие у него были глаза – огромные, черные, безумные. Он просто смотрел на меня в упор, а я катался по земле от боли… В спинном мозге, между прочим. Так что я склонен Джафару верить. А перед этим он взмахнул лапой и я ослеп на минуту. Ладно, это не о том. Спрашивай.

– Чем живут драконы? Что они делают?

– Самый точный ответ – что хотят, то и делают. Совсем недавно пределом их деяний были планеты. Брали холодный каменный шар и делали из него уютную, ухоженную планетку. А теперь перешли на звезды. Года три-четыре назад они при мне обсуждали, что лучше: погасить звезду, или зажечь две новых. Пришли к выводу, что лучше зажечь. Зажгли. Вообще, все драконы по человеческим понятиям – бешеные. Абсолютно не знают, что такое «нельзя». Скажешь им: «Нельзя выпить реку». А они тебе: «Вот интересно, а если глотки побольше делать? Н-н-да. А если писать подальше отходить? Опять не получилось. А если еще сто тысяч драконов позвать?» – и ведь выпьют. Это, конечно, шутка, но если им что-то не нравится, они не подстраиваются, они начинают переделывать весь мир. К тому, что твои предки живут на Сэконде, приложил руку Джафар, еще будучи человеком. Потом ему показалось, что человечество впало в застой, и он расселил его по всему космосу. Сейчас – по моему времени – отправился в соседнюю галактику, которую отсюда даже глазом не видно. Уже три года от него никаких вестей.

– Как же он снимет с тебя браслет?

– Дорогая, по моему времени ты умерла тысячу лет назад. А мы сидим рядом у костра, беседуем, на звезды смотрим.

– Я поняла.

– Я рад за тебя. До сих пор не могу привыкнуть. Но мы говорили о драконах. Мраку не нравится, что на Зону сбрасывают дерьмо рода человеческого. Что сделал бы человек на его месте? Добился, чтоб дерьмо сбрасывали в другое место. Что хочет сделать Мрак? Так переделать все человечество, чтоб не было больше дерьма. Интересная мысль?

– У него это получится?

– Не знаю. Меня это не интересует. Но мы здесь именно по этой причине.

На следующий день Рэй сообщил, что наткнулся на патруль. Ему не сделали ничего плохого, потому что он сказал, что едет в орду. Разговаривают вежливо, вином угощают, Мудру не трогают. Но не спускают глаз и ведут в орду. Десять человек против них с Мудрой – это многовато. Шесть – еще куда ни шло, но десять им не одолеть. Греб ответил, чтоб не беспокоился и открыл крышку медальона. Дора открыла свой. Потом достали снимки из космоса и выбрали маршрут. Крис достал черную коробочку, определил расстояние. Греб выругался.

– Успеем, – сказала Дора и пустила лошака галопом. Ей уже не было дела ни до Рэя, ни до Мудры, но хотелось выяснить, на что пойдет Греб ради их спасения.

Двигались быстро. То рысью, то галопом. Иногда переходили на шаг, чтоб отдохнули лошаки. Нужно было пройти через орду, или обойти ее по краю. Патрули, увидев, что они направляются к орде, пристраивались сзади на безопасном расстоянии.

Орду обошли по самому краю. Это было самое странное, что видела Дора в своей жизни. Воины и рабыни что-то кричали, бежали им наперерез и застывали на обочине словно дети, впервые в жизни увидевшие караван. «Люди Силы» – наконец разобрала Дора в хаосе выкриков. Она обнажила меч, подняла его в приветственном жесте и даже испугалась, когда сотни клинков взвились вверх в ответном салюте. Так, с высоко поднятым клинком она и проскакала до конца орды. За спиной шумно выдохнул и выругался Крис.

– Ты была великолепна! – Мириам поравнялась и поскакала рядом.

– Это твоя идея использовать сонные шарики! – поздравил Греб. – Нас уважают, но не боятся.

Крис же просто облапил, расцеловал и даже укусил за ухо. Затем уточнили курс. Произвели обсервацию – как называл это Греб. Рэй по-прежнему был впереди и двигался им навстречу, хотя и не очень быстро. Они успели. Дора пустила лошака шагом и прислушалась, о чем говорят Мириам и Греб.

– … проверила расчеты. Сейчас уточнила данные по численности орды. Совпадение с прогнозом до второго знака, значит модель правильная. Но тогда не сходится со взятием Ашена. У Всемогущего мало людей.

– Значит, ты что-то упустила. Мы не могли повлиять на численность войска. Всемогущий забрал всех мужчин, больше здесь просто негде взять. Он как пылесосом прошелся.

– Проверь меня. В летописи сказано, что воины Всемогущего пустили тучи стрел, обернутых тлеющим сонным мхом. От стрел потемнело небо. Черный дым закрыл солнце, и воины на стенах уснули. Но сонный мох дает голубоватый дым. Черный дым – это дым пожаров. Далее – алкоголь в крови – мощное противоядие против сонного токсина. А всем воинам перед боем давали выпить меру крепкого вина. Воины не должны были уснуть. И последнее – в это время года над Ашеном дуют постоянные устойчивые ветры. Я сравнила многолетние наблюдения нашего времени с тем, что мы видим. Климат не изменился. А это значит, ветер будет уносить дым. Получается, нужно в десять, в двадцать раз больше лучников. Но тогда они сами уснут.

– Но солдаты на стенах заснули.

– Да, так сказано в летописях.

– Так кому ты не веришь? Летописям, или себе?

– Я стараюсь понять, и не могу. Это больно. Послушай, чтобы взять город штурмом, нужно как минимум тройное превосходство в живой силе. А у Всемогущего нет даже двукратного. Разве не так?

– Не ломай голову. Это не твоя проблема, а Всемогущего. Если хочешь, мы задержимся, и ты своими глазами увидишь штурм.

Дора в ярости ударила кулаком по луке седла. Им интересно! Всемогущий разрушит лучшие города, сожжет дотла Сэт, а им интересно. Для них это все в глубоком прошлом. Они не хотят ничего менять, потому что помнят, что Сэт сгорел. Могут, но не хотят.

– Чего мы не хотим, Дора?

– Я вслух говорила? Крис, помоги Сэт спасти. Я все для тебя сделаю. Хочешь, в огонь брошусь! Спаси Сэт. Я же не прошу за все города. Только один!

– Я ведь объяснял… Дора, ты же видела, каким он станет! В десять раз лучше! Веселый, нарядный!

– Холодный он станет. Как снег зимой. Там люди больше не живут, они едят, спят, спешат куда-то. Никому ни до кого нет дела. Ты был в нашем Сэте?

– Нет.

– Вот видишь! Ты бы сразу понял! Там можно в любой дом зайти, тебе рады будут! Там все друг друга знают. Там если у рабыни ребенок родился, для всей улицы праздник. Умер кто – вся улица его провожает. А какой там воздух! Вдохнешь полной грудью, выдыхать жалко. А море – поднимешься на скалу – на дне каждая ракушка видна. А глубина такая, что с камнем не донырнуть! А ты – веселый, нарядный. В вашем Сэте даже вода воняет!

Отряд двигался вперед до самого вечера. Солнце уже опустилось к линии горизонта, когда повстречали патруль, сопровождавший Рэя и Мудру.

– Здорово, Рэй! Я ждал тебя только завтра, – Греб сделал вид, что очень удивился встрече. – Это все твои люди?

– Нет, просто попутчики, – ответил Рэй, широко улыбаясь, и они ударили с Гребом по рукам. Лица патрульных вытянулись.

– Как дела, Крис? – еще одно крепкое рукопожатие.

– Мудра, девочка моя, этот жеребец не обижал тебя? – приветствовала Мириам рабыню.

– Нет, госпожа, он был добр ко мне. Госпожа, Мудра вернулась. Госпожа говорила, что когда Мудра вернется…

– Я помню, – улыбнулась Мириам. – Из чего же мы его сделаем?

– Воины! – выкрикнула Дора, – у кого есть ошейник? Плачу золотой!

Ошейник тут же нашелся. Мириам подтолкнула Мудру к Доре, и та защелкнула ошейник на шее женщины. Мириам поцеловала в щеку, Крис подарил пояс с кинжалом, а Греб – меч, неказистый с виду, но острый как бритва и из великолепной стали. Патрулные с интересом наблюдали эту картину. Им было ясно, что добыча ускользнула, но с другой стороны, торопиться тоже некуда.

Дора рассчитывала, что после подарков Мудра присоединится к отряду, но бывшая рабыня попросила отпустить ее, сказав, что едет в орду. Патрульные пришли в восторг Посыпались соленые шутки. Дора жестом подозвала к себе старшего.

– До Всемогущего довезем в целости и сохранности, – без слов понял он ее, – а там – как он решит. Это уже не в моей власти.

Девушка кивком отпустила его и тронула поводья. Отряд вытянулся в походную цепочку. Рэй догнал Дору, пустил лошака рядом и начал рассказывать, как обстоят дела в караване. Телим купил рабыню, знающую язык жестов немых, сам учит, и всех заставил учить. Теперь все в караване с утра до вечера руками машут. На новых рабынь прислал Доре расписки, хотя в письме она его об этом не просила. Ночью кладет с собой Норика. Кольца из грудей девушкам вынул, Выдра использует дырки на манер карманов: в одной – ложка, в другой – маленькая дудочка. По вечерам учится играть. Все на нее ругаются. Один раз схватили за руки, за ноги, раскачали и бросили в пруд. Но это было давно, теперь притерпелись. Что носят в дырках остальные, проверить не успел. С караваном лишь две ночи спал.

– Раньше Выдра пела по вечерам у костра, – вздохнула Дора.

– А ты очень изменилась за эти дни, кэптэн Дора. Лицом постарела, суровой стала, а грудь налилась как у рабынь постели. Если б не голос, да не сердитый взгляд из-под челки, я бы тебя не узнал.

Дора опустила глаза вниз. На самом деле, грудь поднялась. Не так, как у Мириам, но тоже внушительно. Караван мертвецов, зачем воину грудь?

ВСЕМОГУЩИЙ

– Что мы узнали за день? Ничего! – Греб пнул торчащее из костра полено и в небо взлетел сноп искр.

– Не совсем так. Ты женщин орды видел? Во-первых, ни одной свободной, все рабыни. Во-вторых, у всех татуировки. На лбу – имя, на левом плече – восходящее солнце. Мы с Мириам это обсудили и сделали кой-какие выводы.

– Ну?

– Во-первых, Всемогущий пытается поддерживать в орде дисциплину, во-вторых, он не обладает фотографической памятью на лица.

– Ну а какое нам дело до его памяти? Нас не это интересует. И вообще, может, он так грамотность народу прививает.

– Мы узнали, что он не супермен. Обычного роста, обычной мускулатуры, с обычной памятью и пониженной подвижностью сперматозоидов.

– И все! Нам не это нужно. Скоро орда двинется на Ашен. Начнется война, и в нас будут видеть только шпионов… Завтра едем в орду. Мириам, приготовься.

– Я готова, любимый.

– Мой план лучше. Я похищаю Всемогущего, мы его исследуем, потом отпускаем.

– Ты похищаешь Всемогущего из орды, и вся орда гонится за нами. Или ты не похищаешь Всемогущего и умираешь долгой, мучительной смертью, а вся орда любуется, как из тебя тянут жилы. Если боишься за Дору, мы отправим ее завтра наверх.

– А ты хочешь подложить свою жену под этого ублюдка!

– КРИС!!!

– Извини, Мириам. Это не мое дело.

– Да, это не твое дело. Если ты так настроен, завтра лучше оставайся здесь. Иначе сорвешь нам контакт.

– Не горячись. Мы же обсуждаем. Завтра будем действовать заодно, что бы ни решили.

– Прости, Крис. Мне самой не нравится то, что завтра предстоит сделать. Дора, ты поедешь?

– Да. Вы без меня не справитесь, вы не умеете торговать. Не знаете, как с ним надо говорить. И еще я сама хочу потолковать с этим Всемогущим.

– Только без оружия, – Греб строго посмотрел в глаза девушке.

– Да. Завтра – без оружия, – согласилась Дора.

– Мириам, скажи, может один воин изменить весь мир?

– Всемогущий, например.

– Нет, – Дора даже ладошками замахала. – Крис говорит, что он ошибка природы. Я спрашиваю про обычного воина. Вроде Рэя.

– Обычный не может, – улыбнулась Мириам. – Это должен быть выдающийся умом воин. Вроде твоего Мрака, когда он еще человеком был.

– Он был великим воином?

– Ему на Сэконде было бы самое место. Он четыре сотни человек в нуль отправил. Для него человека убить – что для тебя лошака оседлать.

– Ты видела, как он сражается?

– Я видела, как дракон Мрак разделался с убийцами, послаными убить меня и Греба. Для него это было вроде детской игры. Развлечение на полчаса. Он их даже не убивал. Он подстроил так, что они сами убили друг друга. Как пешки в его игре. Он их за людей не считал!

– Но ты сказала, он тебя защищал.

– Да, он защищал меня.

– Он – великий, непобедимый воин!..

– Ложись спать. Ничего ты не поняла.

Во сне старый кэптэн ласково разговаривал с ней голосом Криса, спрашивал, готова ли она идти выбранным путем. А Дора не знала. Она понимала, что это сон, хотела проснуться и, вроде бы, даже просыпалась, но оказывалось, что все еще спит, опять пыталась проснуться, и так раз за разом. Ее разбудил Крис. Она сжимала его руку и бормотала: «Не знаю, не знаю, не знаю!»

Дора посмотрела на звезды, прислушалась к ветру. Завтрашний день обещал быть тихим и теплым. Крис уже снова спал. Греб о чем-то тихо беседовал с Мириам. Дора не удержалась, открыла медальон, настроила на минимальную громкость и прижала к уху.

– Ты ведешь очень интенсивный радиообмен. Не боишься, что старая орбитальная тебя запеленгует? – это голос Греба.

– Нет. Или не запеленгуют, или эта информация за пятьсот лет затеряется.

– Ты так уверена? Раскопала что-нибудь?

– Да. Кажется, да. Мы, вроде, вписываемся в историческую линию. Надо проверить по другим источникам.

– Это важно? До утра терпит?

– Конечно, терпит. Спи, завтра тяжелый день. Дора, ты тоже спи. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – машинально ответила Дора в медальон и услышала смешок Греба.

Почему я их не понимаю? – подумала Дора. – Мы же одинаковые слова говорим. Зверюшки лесные! Если я их не понимаю, то они меня тоже не понимают. Вот в чем дело! Даже Крис… Это же не их мир. Им нет дела до людей. Они еще не родились. Даже хуже. Они хотят, чтоб Всемогущий города сжег. Тогда кто они? Нерожденные мертвецы? Точно, мертвецы! Только мертвецы могут хотеть, чтоб люди людей убивали. Они – нерожденные мертвецы!..

– Мама, мамочка, – прошептала Дора, задрожав всем телом. – Мы – караван мертвецов, вот что мы такое. Меня засосал караван мертвецов. Никто мне не поможет, одна я.

– Рэй, ты с нами?

– Конечно.

– Зря.

Дора вскочила в седло и тронула бока лошака пятками. Оглянулась. Все как обычно, лишь лица у всех мрачные, тяжелые. И всю ночь сон нехороший снился. Сначала старый кэптэн с ней говорил, потом как их караван в засаду попал. Дора постаралась припомнить сон, но он уже вылетел из головы, зато день тот так и стоял перед глазами.

В тот раз они взяли груз катары и пошли на север за мехом. Северяне охотно меняют меха на катару. Но вот беда, за три дня до них туда же отправился караван одноглазого шакала Мустафы. А ведь всем известно, первый получает все, второму достается то, что впору выкинуть. Не хватит даже окупить поход. Мустафа схитрил: не стал продавать товар, а свалил все на склады и отправился на север не дав даже лошакам отдыха. Старый кэптэн не мог себе такого позволить: он не был настолько богат. Но он повел караван короткой тропой через горы.

Горы прошли очень быстро и удачно. Только один лошак сломал ногу, и его забили на мясо. Поэтому все были сыты, веселы и посмеивались над Мустафой. Но на последнем перевале заметили, как всадник, который ехал им навстречу, развернулся и поскакал назад. Кэптэн приказал разбить лагерь в самом начале узкой долины, зажатой между отвесных стен, а утром послал разведчиков. Разумеется, их ждала засада. Можно было договориться миром и отдать половину товара. Можно было повернуть назад. Можно было просто встать лагерем и подождать, пока горцам это не надоест. А надоело бы быстро. Дней через пять-шесть. Но караван Мустафы! Три-четыре дня ожидания, и можно смело поворачивать назад.

Дора впервые осмелилась открыть рот на совете каравана.