ЗЕМЛЯ

По случаю первого успешного выхода в Дальний Космос устроили праздник и вечерний костер. Дров не жалели. Пели песни, по кругу передавали фляги с виноградным вином, визжали девушки, отбиваясь от кавалеров. Но, конечно, главным героем был Сэм. По просьбам слушателей он уже в четвертый раз прокручивал запись из черного ящика, вставляя комментарии в паузы. С каждым разом, несмотря на документальную основу, история становилась все интереснее и фантастичнее.

– … хватаю под мышки два баллона с кислородом, зажимаю ногами боченок с водой, и прицеливаюсь, как бы поймать зубами палатку за уголок.

– Это в скафандре – зубами?

– Вот-вот. Только носом в стекло стукнулся. Улетела палатка. Тут мы вылетаем из тени на солнце, и чувствую, боченок нагреваться стал. Ну, думаю, вода закипит, рванет как паровой котел у Лиры. Хотел отдать киберу, чтобы в тенек отнес, смотрю, кибер мне издали ручкой машет. Мол, прости и прощай. А в боченке уже вода закипает. Знаете, как в чайнике – такое легкое шипение. Нет, думаю, пора делать ноги. Сажусь верхом на баллон, открываю вентиль на полную и лечу. Долетаю до станции, из-за угла, выглядываю, а боченка уже и нет. Может, рванул, а может, утащил кто. Места там такие – дикие… Но красивые! Дальний Космос! Вот – слышите: «Мать моя!» – Это во мне чувство прекрасного проснулось.

– А до этого?

– До этого занят был. Хорошего человека спасал.

– Так ты ж там один был.

– А я о чем говорю! Его и спасал!

Дракон слушал этот треп, прикрыв глаза и украдкой наблюдая за Лирой. Лира грызла палочку и хмурилась. Дракон улыбнулся и обнял крыльями Кору и Уголька. Кора прижалась к нему, Уголек тихонько замурлыкала.

– Сэм, а если честно, страшно было?

– Понимаешь, Ливи, тогда – нет. Сначала автоматизм действовал, некогда думать было. А когда баллоны поймал, у меня запасов на две недели, чего же бояться? И, потом, меня Санди с Кимом страховали. Но, как подумал, что неделю в космосе кантоваться придется… Тоскливо стало.

Лира с хрустом перекусила свою палочку, выплюнула обломки, поискала глазами Кима. Ким сидел рядом с Сандрой, укрыв ее своей кожаной курткой, что-то тихонько говорил на ухо. Сандра выглядела испуганной и несчастной. Лира подошла к ним.

– Привет, Сандра. Ким, можно тебя на минутку.

– Выкладывай, там очень опасно было? – спросила она, когда костер скрылся за деревьями.

– Как считать, леди, очень – не очень? – нехотя ответил Ким, глядя в сторону.

– Кимушка, я же тебя сто лет знаю. Помнишь, как мы дрались, кому верховодить?

– Как я тебе тогда нос разбил…

– Тебе Сэм помогал!

– А ты на два года старше была.

– Вас зато двое было. А все равно моя взяла! Так что выкладывай.

– Сама напросилась. Дура ты, Лирка, и уши холодные. Нельзя было Сэма командиром поисковиков назначать. Он же кипит весь внутри. Мне каждый день за него страшно. В самые опасные дыры лезет. Вот ты про вчерашнее спрашивала. Если бы Сандра не заставила его взять две тонны багажа, он бы погиб. Если бы не поймал баллон с кислородом, опять же погиб бы. А на Ганимеде…

– Почему ты его не остановишь?

– А почему ты его не остановишь? Тебе надо сказать всего три слова, и он снова станет человеком. Подсказать слова?

– А сейчас он кто?

– Сейчас он герой. Профессия такая. Почетная, уважаемая профессия, только отсев большой. Да ты лучше меня знаешь.

– Ким, Кимушка, ты не понимаешь. Пожалуйста, будь рядом с ним. Будь его ангелом-хранителем.

– Конечно, я буду рядом с ним. А ангел-хранитель у него есть. Не чета мне. У нее на счету два верняка и два-три спорных случая.

– Сандра? Когда? Расскажи, Кимушка.

– Первый верняк – она впихнула Сэма в скафандр, когда тот шел на орбитальную. Вы с Драконом тогда шум подняли. Второй верняк – вчера. Ну, а спорных случаев много. Санди очень нестандартно думает. И очень предусмотрительная.

– Ким, а между ними ничего не было?

– Санди его любит. А было или нет, я тебе не скажу. Мучайся. Санди только жалко. Да и тебя тоже.

СЭКОНД

Терпеть, терпеть. Сэм смог бы, и я смогу. Женщины выносливее мужчин. И дольше века длится день, правильно Дракон говорил. Дура. Надо было на северном склоне закопаться. Кто заставлял южный выбрать? Ничего, я вытерплю. Они же там терпят. И лошади терпят. Бедные животные. Почему их здесь лошаками зовут? Лошак – это же от коня и ослицы. Почти как мул. Дрейф языка. Дракон говорил, есть законы, по которым язык меняется, только он их не знает. Как они терпят? Их ветром обдувает. А если на меня лошак наступит? Говорят, если яйцо зарыть в песок, а сверху наступить, яйцо уцелеет. А если в пустыне зарыть в горячий песок, оно спечется. Я уже почти спеклась. Ой, мамочка, еще и полудня нет. Что будет? Я хотела два дня в песках прятаться. Дура. Два здешних дня – это почти три наших. Умру к вечеру. И хоронить не надо. Опять собрались, совещаются. Сдавайтесь, мужики, ну пожалуйста, вы ведь меня не найдете, ну очень прошу! Я вас любить буду, я молиться на на вас буду, только уходите, пожалуйста. Воду пьют! Гады! Сволочи белобрысые! Я тоже хочу! Вы мне еще руки связывали! Ненавижу! Всех вас здесь пересижу. Сдохну, а не вылезу. И дольше века длится день. Сейчас день 20 часов, а ночь 12. Замерзну ночью. Сюда мы часа полтора ехали, два часа я петли крутила, три часа меня ищут. Как жарко! А ночью – холод собачий. Хоть бы облака солнце закрыли. Господи, они смеются! Им не жарко. Кто Свинтус? Тот толстый? Мамочка, о чем я? Я ведь не хочу сдаться. Я умная, красивая. Я всех перехитрила. Буду обдумывать план. Пусть они там смеются, я умнее. Уйду к шаттлу, никто меня не найдет. Дура! Не хваталась бы за кинжал Скара, всю дорогу бы видела. А так помню одну полянку, а до нее триста километров. А после нее – еще сто. Лошак мне нужен. И ножик хороший. И одеяла, без них ночью пропаду. И посудина какая-нибудь для воды. Еще надо знать, что можно есть, а что нельзя. Крыжак есть можно. А одурь нельзя. Я знаю, какие они. Раскушу ягоду, если горькая, значит одурь. Скар говорил, что крыжак горчит. Мамочка, как же я их различу? Хоть бы глоточек воды. Или половинку ягодки одури, чтоб до вечера отрубиться. У них это называется в нуль уйти. Язык какой толстый. И горло саднит. И дольше века длится день. Вот привязалась! А еще есть: «Коня! Полцарства за коня!» За лошака. А вторую полцарству за ведерко воды. За ковшик отдам, но чтоб холодная. Прозрачная. Что они задумали? В шеренгу выстроились, бок к боку едут. Хотят такой шеренгой по всем моим следам проехать? Это чтоб меня разыскать, если я где-то следы замела? Давайте, ищите. Затопчете все мои следы, и сами уедете. Только воду в лужах не мутите! Не мутите, сволочи, я ее пить буду! Не могу больше. Вокруг они уже все объездили, знают, что я здесь. Сейчас они за холмом скроются, а я убегу по руслу ручья, будь что будет. Почему солнце черное?..

ЗЕМЛЯ

Анна прилетела, как только услышала о первом драйве на Сэконд. Афишировать свое появление не стала, просто незаметно подсела к костру. Дракон рассказывал анекдоты про индейцев и ковбоев. Слушала молодые голоса, смеялась со всеми. С аппетитом вгрызалась зубами в недожареный шашлык. Когда на небе засветились первые звезды, зазвенела гитара. Дракон сначала слушал, потом начал подпевать, потом запел сам. Анна уже собралась завладеть гитарой, но тут из темноты вынырнула Уголек, лизнула в ухо и потащила от костра.

– Мама, как хорошо, что ты здесь! Мне с тобой посоветоваться надо. Лирy надо спасать, но я в человечьей психологии плаваю – раз. Сэм совсем голову потерял – два. Как быть с Сандрой, если они поженятся – три. Где у драконов эрогенные зоны – четыре. Ну и вообще насчет мужчин…

– Мужчин или драконов?

– Драконов, конечно. Только тсс… Мам, у тебя такого не бывало – с виду все нормально, все как всегда, но что-то назревает. Как перед грозой.

Три часа спустя Анна разыскала Дракона в лаборатории. Тот задумчиво смотрел на метрового диаметра шар из толстого стекла. Гофрированный шланг тянулся к вакуумному насосу. Насос тихонько похрюкивал. В центре шара сиротливо торчали два черных стержня с дисками на концах. Анна подтащила кресло на колесиках, села рядом и тоже уставилась на шар. Ничего не происходило.

– Клюет? – спросила она через три минуты.

– Что? А… Да… Я гений, нет сомненья. Я помню чудное мгновение, когда ко мне явилась ты.

Анна прижала ладонь к его носу.

– Нос влажный, прохладный. Температура близка к нормальной.

– Это древняя поэзия! – дракон поскорей облизнул нос.

– Мастер, у меня к тебе серьезный разговор. Только сначала скажи, что происходит?

– Уже рассказали? Я сделал гениальное открытие. Открытие огромной важности. Я догнал нашу, Земную нуль-физику минимум на сто лет, могу на свой хвост поспорить! Только, понимаешь, это или побочный эффект, или просто я где-то напахал в теории. Не могу понять физический смысл эффекта. Я пытался поляризовать нуль-т вектор в четвертом измерении. Чтобы две его оси были в нашем пространстве, а третья – в чужом. Не знаю, получилось это, или нет. Для этого надо вторую установку построить. Но меняется структура вакуума, это однозначно. Я изменил мю нулевое. На полтора процента. С точки зрения современной науки это бред. Электричество и магнетизм – две стороны одной медали. Одна сторона медали стала на полтора процента меньше в диаметре, чем другая. Это могло бы вызвать нарушение стабильности электронных оболочек атомов, но ничего не произошло. Не понимаю.

– Какая я терпеливая…

– Это надо обмозговать… Что ты сказала?

– Мастер, ты зачем сюда приехал? Вакуум портить? Ты руководитель экспедиции. Ты хоть в курсе, что вокруг тебя происходит?

– В Багдаде все спокойно, спокойно, спокойно. Не удивляйся, это опять древний фольклер. В смысле, не волнуйся, Сэконд нам не угрожает. Люди там живут, не вымерли. Сэм в телескоп города видел. Но никакой техногенной активности. Эфир чист, атмосфера чиста, на орбитальной тысячу лет никого не было. Так что спи спокойно, дорогая теща, ты это заслужила. – Чувствовалось, что мысли дракона очень и очень далеки от Сэконда.

– Опять фольклер? Сейчас как врежу, – и врезала. Потерла заболевшие костяшки пальцев. Дракон забыл о своих тензорах и удивленно посмотрел сверху вниз.

– Руководитель, мать твою… Ты в экспедиции всех девок перепортил.

– Анна, побойся бога. Уголек и Кора мои законные жены. До свадьбы я Уголька и пальцем не тронул. И потом, у драконов нет девственности. При нашей регенерации – дефлорация при каждом сношении – это был бы кошмар!

– Я о людях говорю, а не о драконах. Ты что, забыл, что все бабы в округе твои чувства слышат. Час назад ты любовью с Корой занимался, а каково мне пришлось! Ты просто загоняешь девушек под мужиков. Это наркомания какая-то. Они ждали, когда вы с Корой начнете, и сразу парочками по кустам. Знаешь, как у них это называется – танцы под музыку! Под твою музыку!

Эмоции Дракона обрушились на Анну лавиной. Недоумение, обида и отчаянная тоска. Она замолкла на полуслове, закусила губу. Дракон развернулся и стремительно вышел из лаборатории. Снаружи донесся шум крыльев. Анна выбежала следом.

– Уго-ле-ек!

– Я здесь! Что с ним, мама?

– Догнать сможешь? – Анна, впервые не спросив разрешения, взобралась ей на шею. – За ним, Уголек, скорее! Какая же я сволочь!

СЭКОНД

Что со мной? Что со мной было? Неужели отрубилась? По-местному, в нуль ушла. Выходит, я весь день без сознания пролежала. И никто меня не нашел! Пить! Они ушли? Нет, вот лошак пасется. У лужи. Это же Скара лошак. Топот говорил, самый быстрый! Сейчас я на него, и ищи ветра в поле. Только сначала – два глотка. Лошак пьет, значит и мне можно. У него в седельной сумке ржаные лепешки, если уже не съели.

Сандра тихонько засмеялась и села, вытряхивая из волос песок. За спиной послышался добродушный смешок Скара. Сердце бухнуло в груди и сбилось с ритма.

Играй, музыкант…

Не сдамся. Не дождешься. Сейчас не вышло, потом убегу. – Сандра натянула на лицо улыбку и обернулась.

– Где лошак, там и всадник. Я решила, что из всех, кто меня искал, ты лучший. У тебя водички попить не найдется?

Скар свистнул, конь поднял голову и потрусил к нему.

– И давно ты так решила?

Сандра задумалась. Случайный, непродуманный план рухнул. Надо было возвращаться к первой программе – хитрить, льстить, притворяться.

– Когда ты честно сказал, что не знаешь, куда мне ехать. Я решила выбрать тебя.

Скар отстегнул от седла баклажку и попил сам.

– Ты решила… Лось и остальные будут долго смеяться, когда я им это расскажу. Ты ушла в нуль и так громко бредила, что чуть не досталась Свинтусу. Спасибо Следу и Топоту. Они устроили свалку, чтобы я успел к тебе первым. Крот из-за тебя получил синяк под глаз. Ты решила! Я тебя трижды поил, не помнишь? Ты даже глаз не открыла.

– Я ничего не помню – растерянно сказала Сандра.

Скар рассмеялся.

– Это из-за одури. После нее всегда так. Вроде бы все нормально, а как глотнешь воды – опять глаза закатываешь. Задала ты мне задачу. Без воды помрешь, дашь воды – трогать нельзя, опять же помрешь. Сижу весь день, как путпут на яйцах, тебя выхаживаю.

Как от эфира – подумала Сандра. – Сильней только, и с побочными эффектами. Первое открытие.

– Спасибо. Ты больше не будешь меня связывать?

– Буду. И связывать буду, и пороть буду, если провинишься. А если ты мне надоешь, продам, или отправлю в бараки.

Скар сел в седло. Сандра по старой привычке ловко вскочила на коня позади него и обняла руками за талию. В следующую секунду от мощного удара локтем она перелетела через круп коня, больно ударилась копчиком и покатилась вниз по склону. Скар направил коня к ней. Девушка корчилась на земле, ловя ртом воздух.

– За что? – просипела она, когда смогла дышать.

– Ты пока еще не носишь мой ошейник.

Утром, когда они выезжали из форта, Сандра видела одну женщину в широком блестящем металлическом ошейнике, со следами побоев на лице. Нет, только не это.

– Хозяин, не надо ошейник, я тебя слушаюсь, я и так твоя.

Скар посмотрел на нее с неподдельным изумлением. Потом посадил перед собой и направил коня к форту.

– По ритуалу полагается тебя связать, но если обещаешь не брыкаться, свяжу у вышек.

А ведь ты, наверно, даже хороший, – подумала Сандра. – Только меня вещью считаешь. Ну, это в моих руках. Чего ты в жизни видел? А за мной культура двух цивилизаций, так то, сэр. Решено. При людях стою за тебя горой, а наедине делаю из тебя человека.

– Обещаю. Слово даю. – Сандра положила голову ему на плечо.

– И ты всегда свое слово держишь? – усмехнулся Скар.

– Дракон всегда держит. А я стараюсь, но иногда не получается.

– Он что, дурак, твой Дракон?

– Сам ты дурак! Ой, извини, хозяин. Он умнее всех вас вместе взятых! Его слово крепче стали, тверже алмаза! Если он что сказал, умрет, а сделает. Для него ничего невозможного нет, вот!

– Если никогда не врет – точно дурак, – добродушно рассмеялся Скар.

– Зачем ему врать? Пусть слабые врут. А он сильный.

– Как ты сказала? Пусть слабые врут? Что он еще говорит? Рассказывай.

– Я его почти не знаю. Я его один раз видела, когда маленькой была, он мне чешуйку подарил. А в последние месяцы я старалась ему на глаза не попадаться. Я боялась, что он меня из экспедиции прогонит.

– Что за чешуйку?

– Ну, со своей шкуры. Он тогда к нам в монастырь прилетел, а я все сзади ходила. Он заметил и спросил, чего мне от него надо. А я и ляпнула – чешуйку. Он велел подождать, ушел за дверь, а через минуту меня как ударило болью вот тут, – Сандра показала себе на живот. – Он у себя живую чешуйку выдернул, и мне подарил. А я его боль почувствовала.

– Что ты мелешь? Сказки бабам рассказывай. Будешь врать мне, язык отрежу.

– Я не вру! Вот! – Сандра вытащила за шнурок овальную зеленую пластинку висевшую у нее на груди.

Скар снял шнурок с ее шеи и внимательно осмотрел пластинку. Пять на семь сантиметров, в верхней части две дырочки для шнурка. Цвет меняется от изумрудно-салатного сверху до темно-зеленого, цвета листа кувшинки внизу. Сандра прикусила губу и со страхом наблюдала за своим талисманом. Когда Скар попробовал согнуть чешуйку, испуганно вскрикнула и сделала робкую попытку отобрать.

– Убери руки, – Скар сунул чешуйку в карман.

– Хозяин, отдай…

– Умнику покажу.

– Отдай пожалуйста…

Скар проигнорировал. Сандра поняла, что навсегда лишилась сокровища.

– Так ты хочешь сказать, что он на самом деле дракон? Это не имя?

– На самом деле. А имен у него много.

– Как это так?

– Ну, два настоящих – Джафар и Кирилл. Леди Лира зовет его Коша. Кора – это его жена – зовет его Афа или Кирик. Уголек – это его другая жена – на людях зовет его Мастер. А еще, я слышала, он картины пишет, так каждую новым именем подписывает.

– Настоящий дракон никогда не откроет своего подлинного имени. Это даже дети знают.

Сандра решила не возражать.

– А эта – Кора – она кто?

– Раньше она человеком была, а когда умерла, он ей драконье тело вырастил. Теперь она дракона.

– У нее тоже много имен?

– Нет, у нее одно. А Уголька на самом деле Бертой зовут. Только она, наверно, сама об этом забыла.

– Взял душу человека и поместил в тело дракона. Ни в одной сказке, ни в одной саге такого нет… Тебе лучше молчать об этом в форте. У нас бабам за ложь язык отрезают.

– Хозяин, я правду говорю.

– Если твой дракон всемогущий, что же он тебя не спасает?

Сандра склонила голову, задумалась.

– Он спасет меня! – уверенно сказала она через минуту. Если Сэм меня не найдет, попросит Дракона, они друзья. И Уголек за меня просить будет.

– Ты, вроде, говорила, что Сэм погиб?

Сандра мысленно прикусила язык.

– Это другой. Он сейчас раненый лежит, выздоравливает. Как поправится, будет меня искать, я точно знаю, я из его команды! Хозяин, ты не бойся, я скажу Дракону, что ты хороший, он тебе ничего плохого не сделает! – Сандра радостно обернулась. Скар рассмеялся.

– Спасибо на добром слове. Выдумщица ты. Побереги до зимы свои сказки. Зимой вечера длинные.

ЗЕМЛЯ

– Пойми, Ким, другого шанса не будет! Что мы имеем здесь, в системе? Восстановление баз Повелителей. Все! Это же рутина, скука. Да, вначале это было интересно. Все в первый раз, все в диковинку. Сколько шишек набили! А теперь – рутина. Кибер справится.

– Сэм, я тебя не понимаю. Ты по шишкам соскучился? Мало тебе Ганимеда?

– Мало! Там была настоящая жизнь! Кто кого. Или – или. Интеллект и рука друга против ледяной пустыни и черного космоса!

– От твоего «или – или» Санди до сих пор по ночам с криком просыпается.

– Санди молодчина. Надежный товарищ.

– Санди тебя любит, понял?

– Кончай, такими вещами не шутят… Ты серьезно?

– Нет, шучу.

– Погоди, ей надо как-то объяснить, я же… Лира…

– Она все отлично понимает. Что ты любишь Лиру, что Лира тебя тоже любит, но боится себе в этом признаться. Что ей не светит.

– Если Лира узнает…

– Лира знает. Я ей говорил.

– Ким, я себя почему-то подлецом чувствую. Давай о деле говорить. Я все рассчитал. Компьютер будет два месяца подбирать коды нуль-камер на поверхности Сэконда. Ничего не найдет. Я уже проверил, они не отзываются. Потом я стер их из памяти нуль-т камеры и сделал это так, будто их стерли тысячу лет назад.

– Сэм, это уже преступление.

– Нет, это просто уловка, которая позволит нам спокойно выполнить мужскую работу. Пока компьютер перебирает коды, мы чиним шаттл, грузим в него мобильные нуль-камеры и садимся на поверхность. Все! Транспортная линия Земля-Сэконд создана. Другого пути нет. Мы рапортуем о проделанной работе и сдаем линию в эксплуатацию.

– Ты забыл добавить – и купаемся в лучах славы.

– Купаемся. В последний раз.

– Почему в последний?

– Потому что дальше ехать некуда. Анна не выделит средств на постройку звездолета. А если и выделит – ближайшая годная к заселению планета находится в тридцати световых годах от Солнца. Строительство звездолета, разгон, полет, торможение – это пол-века. Я не дракон, я состарюсь к тому времени.

– Сэм, ты должен рассказать обо всем Лире.

– Ким, если ты будешь настаивать, я так и сделаю. Знаешь, как это будет? Прихожу я к Лире и говорю: «Леди Тэрибл, я нашел на орбитальной шаттл и скрыл это. Я стер из памяти компьютера коды нуль-камер на поверхности Сэконда и тоже скрыл. Мне самому сдать дела, или подождать, когда меня официально вышвырнут из экспедиции?»

– Ну и влип ты! Сэм, я, конечно, тебе помогу. Но объясни, чего ты добиваешься?

– Трудно сказать. Сначала я хотел доказать, что чего-то стою.

– Ей или себе?

– Сначала себе, потом ей. В первый раз было очень страшно. Как во сне все делал. А теперь я всосался в эту работу. Мне скучно на Земле. Нужно, чтоб мозг постоянно был занят планированием очередной операции, анализом вариантов. Сам драйв – это как праздник, как выпускной экзамен. Несколько часов настоящей жизни. С полной выкладкой после дней и недель подготовки. А неожиданности – это приправа, только придают остроту всему.

– Я так и думал. Давай поговорим о команде.

– Ты, я, Сандра – Как всегда.

– Еще Ливия и Дик.

– Зачем они?

– Дик водит все, что летает. У него врожденное чувство полета. Как у драконов. А Ливия мне не простит, если опять ее оставим.

– Почти вся наша компания. Нет только Лиры и Уголька.

– Они же были в разное время. Если хочешь, пригласим и их.

– И ты Брут?

СЭКОНД

Поравнявшись с наблюдательной вышкой, Скар скрутил ей руки и правую ногу за спиной и положил поперек лошади. На центральной площади их встретили радостными криками. Даже женщина, прикованная наручниками к кольцу на верхушке столба, видимо наказанная, подпрыгивала, пытаясь рассмотреть Сандру. Баба Кэти принесла молока, Скар приподнял девушку, и Сандра жадно выпила всю кружку.

– След, ты был прав, – закричал Скар. – Она как очнулась, меня увидела и говорит: «Ты самый лучший, самый хороший, не надо мне твой ошейник, я и так вся твоя.»

Сандра покраснела от досады. Скар заметил это, поднял за волосы ее голову и продемонстрировал всем пунцовую физиономию.

– Скромная. Стесняется! – оживленно загудел народ.

– А еще, знаете, что она сказала, – продолжал Скакр. – Самый сильный может всегда говорить правду. Врут только слабаки. Каково, а!

– Так его же тогда любой дурак побьет.

– Кто его побьет? Он же самый сильный.

Разгорелся спор.

– Постой, Скар, – перебил его старик на костыле. – Она тебя за эти дни пыталась обманывать?

– Вроде, нет.

– А ты, девка, действительно это сказала?

Сандра прогнулась, пытаясь взглянуть на спросившего, и стукнулась макушкой об его подбородок.

– Ты что, не веришь моему хозяину?

– Смотрите, она его защищает!

– И на самом деле отказалась от ошейника? – продолжал старик.

– Да. И вообще, Игра была нечестной. Фиг бы меня кто нашел, если бы не красная одурь. А вы еще мне руки связали. Так только трусы делают.

– Скажи еще что-нибудь умное – приказал Лось.

Сандра взглянула на Скара. Тот одобряюще кивнул.

– Гомо гомини люпус эст! – сказала Сандра.

– Древний язык! – пришел в восторг старик. – Как же это… Человек, волк…

– Человек человеку волк, – подсказала Сандра.

– Точно. Скар, хочешь дам один совет? Да нет, все равно ты так не сделаешь. Ты сейчас слеп и глух.

– Говори.

– Ты, конечно, так не сделаешь. Молодежь редко слушает стариков. Пытаются жить своим умом. Хотят сами набить шишек. Ну ладно, поступай, как хочешь. Я скажу, а ты сам решай. Ты хочешь остаться самим собой?

– Да.

– Тогда отрежь ей язык. Или голову. А ты, девка, запомни: даже самому сильному ложь сберегает силы и время.

ЗЕМЛЯ

Все стены кают-компании были увешаны голографиями внеземных станций, пейзажами Луны, спутников Юпитера, видами на кольца Сатурна. Рядом висели карты и фотографии из космоса Земли и Сэконда. Любой желающий мог записаться у Сэма на экскурсию по наиболее интересным базам. Правда, сначала он должен был сдать экзамен по эксплуатации скафандра, пройти медицинское обследование и кучу других неприятных процедур. Несколько станций, в том числе орбитальная Сэконда, были закрыты для экскурсий в связи с аварийным состоянием и ремонтом. Никого это особенно не огорчало, так как, одев шлем сенсовизора, можно было совершить путешествие по любой станции, не выходя из кают-компании. И все же, люди стремились своими руками пощупать лунный грунт, поднять камень с Марса. Никого уже не удивляли группы из десяти-пятнадцати человек, прогуливающихся вечерами в космических скафандрах по берегу речки. Все знали – очередная группа экскурсантов сдает экзамен.

На орбитальной Сэконда трудилось больше четырехсот ремонтных киберов. Сорок пять из них под руководством Кима восстанавливали шаттл. Дело шло медленно, и с каждым днем Ким мрачнел все больше и больше.

– В чем дело, Ким, – спросил однажды Сэм.

– Микротрещины. Усталость материала. В нем полно предварительно напряженных элементов, а у них время жизни ограничено. Лет триста-четыреста.

– Замени.

– Легче новый сделать. Не то говорю. Это и будет – новый.

– А так – совсем плохо?

– Совсем. Корпус потерял жесткость. При полете в атмосфере может начаться вибрация. От перегрузок крылья отвалятся.

– Ким, просчитай все. Нам же только сесть надо. Назад по нуль-т уйдем. А я подумаю над оптимальной траекторией спуска.

Вечером Анна вышла на берег речки, прилегла на траву и наблюдала, как в воде полощется зеленый дракон.

– Вы что-то хотите сказать, магистр? – дракон расположился на берегу метрах в трех от Анны.

– Да, леди Кора. Тьфу, не люблю этот официальный тон. Кора, почему ты меня избегаешь?

– А почему должно быть иначе?

– Спасибо за честный ответ. Еще один вопрос, и я уйду. Ты имеешь против меня что-то личное, или…

– Или.

– Тогда ты просто тварь жестокая, прости за прямоту! – звенящим от обиды голосом выкрикнула Анна.

– Кто дал вам право меня оскорблять? – хвост Коры нервно дернулся.

– Кто? Вот кто! – Анна рванула от ворота платье, обнажив татуировку. – Узнаешь?

– Это – я..? Зачем вы это сделали?

– Я это сделала, потому что меня привязали к столу и забыли спросить. Хочешь знать, кто это сделал?

– Афа не мог…

– Тогда посмотри на другого, – Анна сорвала платье и повернулась спиной, демонстрируя вторую татуировку.

– Я помню эту модель. Первая модель с удачной кинематикой. Все равно не могу поверить. – Кора села на хвост. – Что вам от меня надо, магистр Анна?

– Да ничего мне от тебя не надо. Думала, две бабы всегда поймут друг друга. Я двадцать лет гордилась татуировкой. Считала себя наполовину драконом. Хотела распросить, каким был Мастер в бытность человеком, рассказать, что с ним случилось за эти годы. Извини за беспокойство, я пойду.

– Анна, простите меня. Я ничего не понимаю в этом мире. Он так изменился. Анна, вы должны мне все рассказать. Эта татуировка – бесспорное доказательство, но чтобы Афа мучил женщину без ее согласия… В голове не укладывается.

– Мир?

– Мир.

– Тогда расскажи, что тебя так удивило?

– Понимаете, он считает жизнь и свободу воли высшими ценностями. Даже жизнь врага. Нет, он не уклоняется от боя. Однажды я видела, как он в две секунды голыми руками одолел рыцаря. Но вообще – он настолько выше всей этой политической возни, настолько сильней и предусмотрительней, что у нас даже с церкачами не было ни одного столкновения. Он как-то сразу подчинил их, даже не понимал опасности церкви. Простите.

– Давай на ты. Сейчас, будучи драконом, он сильно отличается от того, которого ты помнишь человеком?

– Нет. Наверно, нет. Такой же увлекающийся и озорной, каким был в первые годы. Потом он загнал себя, жил по строжайшему графику, боялся не успеть.

– Странно. Сила в нем огромная. Но вот предусмотрительности я не заметила ни грамма. Постоянно попадает в глупейшие истории, во что-нибудь впутывается. А потом проявляет чудеса изобретательности.

– Анна, расскажи, как было с этими татуировками.

– А, лучше забудь. Он ведь сломался после твоей смерти. Я имею в виду человека. Дракон тогда потерял память, убежал, исчез. А Джафар решил, что все кончено. Взорвал бункер, электростанцию и ушел, куда глаза глядят. Вот тут-то церковь и узнала, что он был Повелителем.