СЭКОНД

Долго ворочалась в постели, только заснула, в поселке была объявлена тревога. Сандра оделась, взяла меч, вышла на улицу. Мужики с факелами бежали к баракам. Побежала вместе со всеми. Женщины из бараков бестолково суетились.

Переигрывают, – подумала Сандра. – Надо остановить.

– Бабы, ко мне! – суетливая возня тут же кончилась, женщины столпились вокруг девушки.

Опять переигрывают, – разозлилась Сандра.

– Что случилось?

Все загалдели.

– Ты же знаешь, – влезла одна баба.

– Дура, я же только сейчас прибежала! Всем молчать! Матка, ко мне! Что случилось?

– Хорцы напали. Женщин похватали.

В круг, расталкивая женщин, вошел Лось.

– С чего ты взяла, что это хорцы?

Сандра похолодела.

– Вот она, – матка ткнула пальцем в одну из женщин, – Клопа опознала.

– Точно Клоп был, – подтвердила та. – Ежика схватил, на плечо закинул, меня ударил, чуть не убил!

– Бабы, разберитесь, кто с кем рядом спит. Кого нехватает? – закричала Сандра, чтобы перехватить инициативу у Лося. Через пять минут шумных перепалок выяснилось, что нет Ежика, обеих Сорок и Лужи. И все четыре имени слышал Лось.

Лужа, что же ты наделала, глупая! – ужаснулась Сандра, а вслух закричала:

– Ежи-ик! Сороки! Лужа!

– Лужа у меня – откликнулся знакомый голос. Сандра присмотрелась – Крот! Ежик и Сороки, конечно не откликнулись. Лось посмотрел на Сандру долгим, оценивающим взглядом. Девушке снова стало страшно.

– Господин, я опять что-то не то сделала? – тихонько спросила она. Лось выругался.

– След, справишься? – спросил он.

– Нет. Сейчас дождь пойдет, следы смоет.

– Тогда по домам.

ШАТТЛ

– Сэм, Ливи, ко мне! – командовал Ким. – Снимаете эти панели с потолка. Под ними силовые кабели, они мне нужны. Санди, за мной!

Сандра, неловко отталкиваясь от стен, полетела вдоль коридора. Ким уже вытащил откуда-то большую катушку толстого медного провода.

– Откусываешь метровые куски, снимаешь изоляцию с концов, скручиваешь по четыре в жгутик, поняла? Будем подключать ими твои аккумуляторы.

– Сколько их надо?

– Сорок аккумуляторов, значит восемьдесят концов. Но делай с запасом. Они сгореть могут.

– Такие толстые?

– Такие тонкие! У нас одного груза 40 тонн! Черт! Сбросить надо! Работай! – уплыл.

Из коридора донеслось:

– Сэм, Дик! Груз надо за борт!

– Ты с ума сошел!

– Оставим две нуль-кабины, пару киберов, остальное – за борт. Иначе гробанемся.

– Он прав, Сэм. Покойникам груз не нужен. А сядем, через кабины новый доставим.

– Сам знаю, что прав. Жалко… Там ящик шампанского, мотодельтапланы…

Ким нашел кабели, идущие от аккумуляторов – толстенные медные шины, покрытые многослойной изоляцией, с помощью лазерного пистолета и десантного ножа снял изоляцию.

– Ливи, Санди сюда! Это плюс, это минус. Обматываете клеммы в три оборота, и сюда. Тоже в три оборота. Плюс к плюсу, минус к минусу. Шлемы закрыть, мы открываем грузовой отсек. Вопросы есть?

– Все подключать?

– Все.

Как только первый аккумулятор был подключен, Ким скрылся в грузовом отсеке. Дик и Сэм лазерными пистолетами резали сети и тросы, удерживающие груз. Ким нажал на кнопку открытия люка. Раздалось шипение выходящего воздуха. Ящики и контейнеры потянулись, набирая скорость, к люку. Ким спрятался за шпангоутом. Контейнеры, сталкиваясь и переворачиваясь, проплыли мимо него в черноту космоса. Несколько запутавшихся ящиков подтолкнул ногой Сэм. Ким закрыл люк. Подождав, когда отсек заполнится воздухом, вернулись в пилотскую кабину. Девушки уже кончали подвешивать под потолком ряды аккумуляторов.

– Что делаем теперь? Еще раз включаем двигатель, или идем на антигравах? – спросил Сэм.

– На двигателях, конечно, только на самой малой тяге.

– Я и шел на самой малой, – сказал Дик.

– Черт! Подсчитай, хватит энергии на посадку на антигравах.

Дик застучал по клавишам компьютера.

– Хватит, и еще кое-что останется. На две такие посадки.

– Тогда испытаем. Если не получится, заряжаем кабину нуль-т и уходим на станцию.

– Не успеем зарядить. Эти П2 низковольтные. И ограничители по току стоят. И кабелей подходящих нет.

– Дик, топлива сколько осталось?

– Тонн тридцать.

– Сливай через дюзы. Если движок включать нельзя, балласт нам не нужен.

Дик развернул корабль и продул баки. Струи топлива фонтанами ударили в пустоту.

– Мужики, живем! Половину маневра назад отработали!

– Отлично! Дик, испытывай антигравы.

Дик сориентировал корабль в пространстве и потянул на себя сектора антигравов. Небольшая перегрузка плавно опустила на пол все, что плавало в воздухе, потом из коридора раздался визг девушек и грохот падения множества предметов. Вновь наступила невесомость. Дик поспешно вернул сектора на нулевую отметку. Ливия первая ворвалась в кабину.

– Ребята, мы не виноваты. Провода покраснели, потом сгорели! Сначала один упал, потом как пошло – пых! Пых! Пых! Пых! И все уже на полу!

– Ливи, вы жгутики из четырех проводов делали? – спросил спокойным голосом Ким.

– Да.

– Теперь делайте из шести. Да, шлемы можете открыть.

Девушки выплыли из кабины.

– Плохо дело, мужики. Кажется, мы влипли, – сказал он.

– Меняем план. Отталкиваемся от Солнца и восстанавливаем орбиту. Если успеем восстановить, заряжаем аккумуляторы камеры и уходим по нуль-т. Потом, после комиссии, переправляем сюда по частям среднюю камеру, собираем, через нее – новые аккумуляторы для птички и делаем вторую попытку.

– Ты голова, Сэм, а если не восстановим орбиту?

– А нет – так нет.

– Фиг мы ее восстановим. Солнце не с той стороны. КПД будет ноль целых, шиш десятых.

– У нас еще десять часов. Тут и сотые помогут.

– Надо было слушать Сандру и сразу заряжать. Она печенкой беду чует. Сэм, а ведь она ради тебя в полет напросилась. И чего она в тебе нашла?

– Дик, если ты такой умный, почему ты ее не поддержал?

– Я не дракон. Я вот этим умный, – Дик хлопнул себя по заднице и оскалился. – Идем, поможем девочкам.

Через двадцать минут, когда аккумуляторы вновь свисали с потолка, Ким встал в дверях коридора, так, чтоб видеть и Дика, и аккумуляторы и скомандовал:

– Дик, давай пол процента.

– Есть пол процента, – Дик стронул сектора антигравов на одно деление.

– Процент.

– Есть процент.

– Два.

– Есть два.

– Три. Четыре. Пять. Вырубай!

Дик поспешно вернул сектора на ноль. Воздух наполнился голубыми струйками дыма от сгоревшей изоляции.

– Фу-у, успели. Давай два с половиной.

– Есть два с половиной, – Дик снова тронул сектора.

Некоторое время Ким наблюдал, потом снял перчатку и потрогал провода руками.

– Давай три! – крикнул он, не отпуская провод.

– Есть три! – откликнулся Дик.

Минуты две все напряженно выжидали. Провода нагрелись, остатки изоляции выделяли неприятный запах.

– Это предел – подвел итог Ким.

– Этого хватит? – робко спросила Сандра, тронув его за локоть.

– Для посадки на антигравах – нет. Надо пять – пять с половиной. Дик, просчитай, сумеем удержать орбиту?

– Перигей 50 плюс-минус 30 километров. Садимся, ребята. Крепко садимся. Если пойдем по минимальной, то крылышки отдельно, мы отдельно.

– Ким, вынимай аккумуляторы из СЖО. В скафандрах посидим.

– Точно! Еще восемь аккумуляторов! А одну СЖО включим от корабельной сети.

Как только подключили последние аккумуляторы, Дик переключил антигравы на три с половиной процента. Сэм тем временем прикинул на компьютере параметры орбиты.

– Будем живы, если не помрем! – весело объявил он. – Четыре с половиной, максимум пять G.

– Вот именно, если не помрем. На ночную сторону садимся, – уточнил Дик и погасил в кабине свет.

– Дик, включи! Итак страшно, – возмутилась Ливия.

– Обойдешься. Глазки надо к темноте приучить. Я тебе не кошка.

Ливия плавным прыжком вылетела в коридор, погасила свет и там. Теперь кабина освещалась лишь тусклым светом экранов и индикаторов.

– Отдыхаем, – объявил Дик.

– А потом? – заинтересовалась Ливия.

– Потом входим в атмосферу. А где Санди?

– Плачет, наверное, – сказал Сэм.

– Сэм, ты… – Ливия выразительно постучала по шлему и подлокотнику кресла. – Санди взяла баллон пеногерметика и пошла в хвост.

– Ким, проверь, давление падает?

– Нет. Даже чуть растет. Наверное, воздух нагревается.

СЭКОНД

В обед с вышек раздался незнакомый сигнал. Женщины побросали инструменты, зашумели радостно.

– В чем дело? – спросила Сандра.

– Твой возвращается! Можно, мы посмотрим? – и не дожидаясь разрешения, устремились на площадь. Сандра понуро поплелась следом. Взглянула на столб. Место для наказания было свободно.

Ключевой момент – размышляла девушка. – Играть надо. Я храбрая, безумно храбрая, но послушная. Только бы коленки перестали дрожать. Завтра брюки себе сошью, чтоб не видно было. Стоять мне у столба…

Далеко в степи виднелись маленькие фигурки. Когда подъехали ближе, стало видно, что четверо везут перекинутых через седло связанных девушек, один едет налегке. Въехали в форт. Всадником без груза оказался След. Он выехал на рассвете из форта искать следы похитителей девушек. Связанные девушки были покрыты слоем пыли и грязи. Ноги грязные, на запыленных лицах струйки пота промыли темные дорожки. Видимо, большую часть пути они бежали рядом со стременем.

– Где Хорь? – Лось зло взглянул в глаза Скару.

– Ушел в нуль навсегда, – ответил Скар. Бабы заголосили.

– Где тело?

– Все в порядке, Лось – вступился Копыто. – Барсучата вытащили тело, я его похоронил.

– Как это произошло?

– Он хотел двух девок сразу увести. Пожадничал. Девки бились, лошак не слушался. В Хоря из лука попали, в горло. Барсучата вернулись, тело подобрали, лошака поймали. Девки остались. Не до них было.

Скар перекинул свою пленницу через плечо, понес в дом. Сандра поплелась следом. Заметив выбитое стекло, Скар вопросительно посмотрел на Сандру.

– Разбила, – грустно подтвердила девушка.

На кухне по всему полу были разложены планки и обручи раздавленного боченка. На столе лежал сломанный арбалет. Скар отодвинул деревяшки ногой, прошел в спальню, сгрузил девушку на кровать. Та выглядела совсем не испуганной, с любопытством оглядывалась. Сандра присела на краешек. Скар оглядел ее с головы до ног и вдруг нахмурился.

– Ты что с ножом ходишь – жить надоело? Сними немедленно!

Сандра потрогала рукоятку на поясе.

– Хозяин, не ругайся, мне можно. Собрание разрешило.

Скар сел.

– За какие заслуги?

– Я завров завернула. След не говорил?

– Что ты еще натворила?

– С плохого начинать, или с хорошего?

– Чего больше?

– Хозяин, я только сразу сказать хочу. Я больше не дам себя связывать. Я боюсь связанной быть. Можешь меня до смерти бить, я терпеть буду, не шевельнусь, но связывать себя не дам.

– Есть, за что бить?

– Есть. Я трех женщин из бараков в дом пристроила, стекло разбила, боченок… Ну и еще… по мелочам…

– Ладно, сначала обед давай.

– Обед горячий, в печи стоит. Я ее пока развяжу, а?

Скар зарычал.

– Хозяин, посмотри, какая она грязная, голодная.

В этот момент в дом вошли След, Умник, кузнец, Крот. Скар отвлекся, Сандра решила трактовать молчание в свою пользу, торопливо разрезала веревки, потащила девушку за руку во двор. Стащила с нее грязное платье, принялась поливать водой из ковшика. Девушка оказалась красивой, стройной, широкоплечей, длинноволосой, белобрысой, как и все на Сэконде, почти на голову выше Сандры. Звали ее Птица. Комбинезон Сандры сидел на ней в обтяжку, подчеркивая достоинства фигуры.

– Идем скорее. Нас, наверное, заждались. Обед остывает – Сандра потянула Птицу в дом.

– Разве можно? – удивленно спросила та.

На кухне мужчины в десять рук собирали боченок. Руководил кузнец. Пока Сандра вытаскивала из печи двухведерный чугун, разливала суп по мискам, боченок был собран. Мужчины распрямились, довольные, уселись за стол. Сандра села с краю, чтобы легче было бегать к печке. Птица прижалась к дверному косяку, испуганно поглядывая на девушку. Скар замер, не донеся ложку до рта, уставился на Сандру.

– Я что-нибудь не так делаю? – спросила девушка.

Умник рассмеялся.

– Что я тебе говорил, Скар. К ней нельзя подходить с нашими мерками. Ты не видел, как она вчера вместо Лося командовала. А ты, Санди, запомни: или носи ошейник, или не лезь за стол к свободным людям.

Сандра поспешно вскочила из-за стола.

– Садись, садись. Разговор будет. А ты, девка, выйди! – Птица выскочила за дверь. Сандра вынесла ей в коридор миску, ложку, вернулась к столу.

– Твоя девка, Скар, переполошила весь форт. Мы ее Хартаханой прозвали. Избила матку, Заверу всю кузню вверх дном перевернула, что в бараках натворила – словами не передать. Череп не у дел остался. Дает бабам задание, они к твоей за разрешением бегут. Мужики дважды судить ее хотели – она суд в попойку превратила. Мало того – всех перепила.

Скар, сжав кулаки, наливался гневом.

– Да ты не злись, – продолжал Умник. Никто на нее зла не держит. Она ведь завров повернула. Прямо на поля шли. А какие истории рассказывает…

– Ладно, – Скар сидел красный, потный. – Чувствовал, что нельзя ее одну оставлять. Какие еще новости.

– Вчера ночью был налет на бараки. Хорцы похитили трех девок. След, что ты видел?

– Я нашел следы за Дымным холмом. Один лошак, совсем старый, четыре человека. Один воин в мокасинах, три девки босиком. Одна едет верхом, остальные бегут рядом. Потом меняются. Воин бежит первым, ведет лошака под узцы.

– Всего один? Трех девок увел?

– Я же говорю, они сами бегут. Не связанные.

– Как ты узнал?

– Когда меняются, воин лошака под узцы держит. Девки сами в седло залазят. Попробуй со связанными руками в седло залезть. И, потом, торопятся. Если бы не хотели бежать, не торопились бы.

– Сговорились, – подвел итог кузнец. Я-то смотрю, чего бабы вчера бестолково так суетятся. Теперь они так и повадятся. До смерти всех запорю, а узнаю, кто такое выдумал.

– Не надо их бить, – неожиданно для себя сказала Сандра. – Они делали то, что я приказала. Я все придумала.

Скар грохнул кулаком по столу.

– Где ошейник? – не спросил, приказал. Сандра вытащила из-за пазухи, положила на стол.

– Всю шкуру клочьями спущу! Где плетка?

– Остынь! – повысил голос Умник. – Дело-то серьезное. Она побег организовала. За это самое малое – на ворот. А тебе ущерб возмещать. Три девки убежали, трех в бараки отдашь.

– У нас нет трех девок. У старшего Барсученка лошака убили. Он назад на лошаке Хоря ехал. Свою девку хотел на лошака обменять.

– Хромого лошака отдашь. Одна из девок одноглазая была.

– Подождите, мужики, – заволновался кузнец, – я, это, я бы ее в кузню потом взял. Ну, выжгут ей титьки, ну язык отрежут, уши. Вы только стойте на том, чтобы руки не портили.

– Какой хитрый, – усмехнулся Умник. – Язык в ней самое ценное и есть. Я ее без глаз, без рук возьму, только бы язык на месте остался.

– Жалко девку, – вздохнул Крот. Все задумались.

– Никому ее не отдам. И уродовать не дам! Своими руками убью, но не дам! – на небритых скулах Скара выступили красные пятна, тяжелые кулаки сжимались и разжимались, глаза шарили по лицам.

– Вот и я говорю – нельзя эту историю наружу выпускать. Лось нас тогда с дерьмом смешает. Себе всю власть заберет, – неожиданно сказал Умник. – Кроме нас – в этой комнате – никто следов не видел. А кто увидит – не поймет. Поблизости от поселка их дождем замыло, а в степи всякое бывает. Ты, девка, вот что объясни. Зачем ты все это затеяла?

– Я ни о чем не жалею, можете меня убить. Я как лучше сделала. Ежик и Сороки теперь в доме жить будут, а не в бараках. Клоп слово дал, что Ежику ошейник оденет. Хозяин, прости, я не хотела тебя подводить.

– Ладно, с Лосем я поговорю. Вы ничего не слышали, не знаете. Про ошейник расскажу, будто Санди от девок разузнала, как Крот обещал.

– Выходит, они из бараков за ошейником побежали, – рассмеялся След. – Тогда понятно! И связывать не надо, лошака обгонят!

Мужчины смеялись долго. Нервный смех то затихал, то вновь прокатывался волной над столом.

Буду жить, – подумала девушка.

ШАТТЛ

Сандра и на самом деле была в хвосте. Когда-то она слышала, что при авиакатастрофах шансов уцелеть больше всего в хвосте флаера. И теперь готовила импровизированную противоперегрузочную кабину. Сначала покрыла слоем пены в четверть метра все: пол, стены, потолок, дверь. Подождала, когда пена загустеет. Прикинула направление удара при посадке – вперед и вниз. И остаток пены из баллона потратила на переднюю стенку и пол. Получилась подушка метровой толщины. Пустой баллон закинула в каюту напротив. На пути в кабину остановилась у блока медицинского модуля. Прочитала инструкцию, включила, запустила программу расконсервации. Блок напоминал барабан револьвера: шесть биованн по окружности вокруг модуля киберхирурга.

– Са-нди! – донеслось из кабины. – Давай к нам! Без тебя скучно!

Девушка поспешно заняла свое место, пристегнула ремни и рассказала о проделанной работе.

– Санди, ты золото! – сказал Сэм. – Ты единственная, кто не сделал в этом драйве ни одной ошибки. Когда снизимся до десяти тысяч, вы с Ливией уйдете в твою каюту.

– Здрасте! А какую ошибку я сделала? – возмутилась Ливия.

– Ты сделала сразу две ошибки. Первая – не поверила в черную кошку. А вторая – главная – затесалась в наш суровый мужской коллектив. Теперь Дик не может вслух сказать, что думает о двигателе. У Кима на душе скребут кошки. Черные. А у меня сердце разрывается, когда я вижу, как они мучаются.

– Ты вредина, командир. Хочешь повторю, что сказал Дик о движке?

– О, нет! Только не это! Ты собираешься ругаться как портовая шлюха? – возмутился Дик. – Сэм, кого мы взяли в экипаж?

Сандра смотрела на них во все глаза и не понимала, как они могут шутить, когда смерть рядом. Что это? Бравада, привычка к опасности, или это она, Сандра чего-то не понимает. Ей казалось, что в такие минуты нужно быть серьезной, напряженно думать, искать возможности. Еще ее поражало, как роль командира переходила от одного к другому. Только что руководил Сэм, и вдруг командиром становится Ким, потом Дик, и никто не возражает, все бесприкословно выполняют его приказы. Сандра закрыла глаза и представила, как Сэм будет рассказывать о посадке у вечернего костра: «Включаю движок – вдруг пок, пок! Ну все, думаю, накрылось шампанское. А это корабельные аккумуляторы. Мужики, говорю, ложная тревога. Груз цел!» По лицу девушки расплылась блаженная улыбка. Сэм оглянулся, толкнул Кима, указал на Сандру. Ким закатил глаза и важно кивнул. Ливия проследила их взгляды, открыла изумленно рот и постучала по плечу Дика. С этого момента Сандра была принята в их маленький кружок космодесантников. Без всяких скидок и поблажек.

Корабль вошел в верхние слои атмосферы. Перегрузки медленно нарастали. От носа к лобовому стеклу потянулись красно-голубые струйки плазмы. Дик взял штурвал чуть на себя. Перегрузка сразу подскочила, достигла двух G. Но огненные струйки теперь проходили над кабиной.

– Дик, а ты не круто берешь? В океан шлепнемся.

– Мастера учить – дело портить, – откликнулся тот, но слегка отдал штурвал.

– А если сейчас – аэродинамический маневр. Блинчиком от атмосферы, и на дневную сторону?

– Птичка восемь G выдержит? Нет – тогда забудь.

Скорость падала. Высота – тоже. Перегрузка нарастала. Появилась легкая вибрация. Вдруг из коридора донесся грохот падения тяжелых предметов.

– Вырубай! – крикнул Ким.

Дик резко отжал штурвал, перегрузка исчезла, он ладонью загнал сектора антигравов в ноль. В лобовое стекло ударила волна плазмы, но Дик уже снова тянул штурвал на себя, задирая нос корабля, закрываясь им от набегающего потока.

– Сколько? спросил он.

Сэм тяжело повернулся, преодолевая четырехкратную перегрузку, всмотрелся в темноту коридора. Включил фонарь шлема. Пересчитал лежащие на полу аккумуляторы.

– Шесть оторвались, ставь три процента.

Перегрузка начала спадать. Сначала три G, потом два, полтора. Дик еще больше отжал штурвал.

– Планируем, мужики. Теперь найти бы озеро и сесть на воду у самого берега. Жаль, радар от тряски сдох.

Через несколько минут, когда высота упала до семи тысяч метров, Сэм скомандовал:

– Сандра, Ливия, идите в хвост. Садимся на брюхо, удар будет сильный.

В коридоре Сандра подняла с пола упавшие аккумуляторы, сорвала с клемм обрывки проводов, сунула в гнезда контейнера. Ливия тем временем приказала медицинскому модулю застопорить подвижные детали, приготовиться к ударным перегрузкам. Делалось это нажатием на красную кнопку с надписью «Фиксация». Расположились на мягких застывших сугробах пеногерметика. В лучах нашлемных фонарей помещение выглядело сказочно и нереально.

Прошло десять минут. А может, пять. Ливия села. Лицо ее было белей скафандра.

– Санди, ты прости, но я пойду в кабину. Я хочу вместе с Кимом. Что бы ни было… – и быстро выбежала из каюты. Сандра осталась одна.

СЭКОНД

Небо зловещего желтого цвета. Столб растрескавшийся, отполированный телами до блеска, как старые перила, как ручка лопаты или рукоятка топора. Сандра прижалась к нему лицом, грудью, обхватла руками, сцепив пальцы. Почему-то нельзя ни на секунду разжать руки. Если отпустит, случится что-то плохое, страшное. Она же наказана! Скар наказал ее, поставил у столба, запретил отходить. Она дала слово.

Плачет недоеная корова. Надо что-то делать. Кого-то позвать. Лужу, бабу Кэти. Но язык не подчиняется. Во всем форте – ни души. Даже на вышках никого. Тишина. Только корова плачет. Нельзя отпустить столб. Тогда вместе со столбом! Девушка раскачивает столб, обхватывает руками, по миллиметру вытягивает из земли. Она только подоит корову и принесет столб назад, воткнет в старую дырку. К утру все будет, как было. Никто из посторонних не узнает, что она вытаскивала столб. Скару она скажет, но он поймет, что клятва не была нарушена. Она же не отходила от столба, она вместе с ним… Медленно, по миллиметру тяжелое бревно выходит из земли. И вдруг столб начинает крениться, опрокидывает ее на спину…

С криком девушка проснулась. За тонкой перегородкой плачет Птица. Сама виновата. Сандра же предлагала ей защиту. В очередной раз поставила бы на кон жизнь. Не привыкать. А эта – отказалась, глупая. Теперь плачет… Сандра скрипнула зубами, перевернулась на другой бок, поплотнее закуталась в тонкое одеяло.

… прижимается щекой к полированному дереву столба. Скар пробует бич, взмахивает им. Удар обжигает спину. Сандра сжимает зубы. Молчать, молчать. Терпеть. Это спектакль, и ты должна сыграть свою роль. Второй удар.

– Ты что, боли не чувствуешь?

– Хозяин, тебе бы так! Знаешь, как обожгло!

– Почему же не кричишь? Все кричат.

– Хорошо, хозяин, я буду кричать.

Бич свистит в воздухе. Обжигает спину. Терпеть. Раз-и, два-и. Три-и Самая резкая боль прошла. Теперь можно кричать. Крик льется естественно и свободно…