Современная электронная библиотека ModernLib.Net

К вопросу о природе семейного счастья (Жестокие сказки - 3)

ModernLib.Net / Шумил Павел / К вопросу о природе семейного счастья (Жестокие сказки - 3) - Чтение (стр. 3)
Автор: Шумил Павел
Жанр:

 

 


      - Завтра переезжаешь в мою каюту.
      - Слушаюсь, мой господин.
      Приятно звучит. Но где-то я такое слышал... Вспомнил! Кажется, начался процесс дрессировки. Дрессируют меня...
      - Запомни список правильных ответов на мои замечания: Да, милый. Слушаюсь, милый. Будет сделано, милый. Как скажешь, милый.
      Лань тихо смеется и трется носом об мое плечо.
      - Слушаюсь, милый. Ох, пропала моя бедная головушка. Говорила мне бабушка: "Не связывайся с эндером. С ним тебе век воли не видать".
      Сижу за пультом, думаю, чем заняться. Делать абсолютно нечего. До маяков больше сотни километров. Если там что и случится, мы бессильны. Как же это по фене будет? У них - марш-бросок с полной выкладкой. А у нас?.. Старый Гай много раз повторял. Вспомнил! Солдат спит, служба идет!
      Чем должен заниматься глава семьи в свободное от работы время? Жена - создавать уют. Пардон, я же на службе. Тружусь. Бремя несу. Которое - ответственности. Все-таки, удивительно, до чего все изменилось. Неделю назад хотелось с тоски на стену лезть. Или - головой об стену. Сейчас - словно в коридорах вдвое светлей стало. Ничего ведь не произошло. Склады по-прежнему пустуют, запасы - на исходе. Ребята по-прежнему из драйвов не возвращаются. Но снова хочется жить. Как в детстве. Потому что дома меня ждет Лань. А может, потому что снова в жизни есть цель. Наверно, со стороны я смотрюсь так же глупо, как Бор. Говорят, видели, как он прыгал по коридору на одной ножке. С Метой на руках. Сказал - тренируется.
      Час спустя все еще продолжаю нести бремя ответственности. В поисках занятия обшариваю карманы и натыкаюсь на кассету. С трудом вспоминаю, что она там делает. Сую в щель вьюера, вдавливаю клавишу. На экране - "психушка". Включаю выборочный показ. Теперь на экран выводятся только те кадры, в которых что-то движется. Кто-то из техников проходит профилактический мониторинг. Включаю ускоренный показ. Суетливые человечки один за другим садятся в кресло, опускают на голову шлем, вскакивают, убегают. Асистент в белом халате мечется от стола к пульту. Несколько минут смотрю, потом надоедает. Надо подписать кассету, проставить даты начала и конца записи и вернуть в хранилище. Перематываю запись на конец и замираю с авторучкой в руке. На экране - Бор выходит из "психушки". Пускаю запись задом наперед. Бор спиной вперед врывается в комнату, достает отвертку, инструменты, снимает колпак со шлема, начинает там копаться. Интересно...
      Отматываю запись назад. Просматриваю на обычной скорости. Потом - на замедленной. Останавливаю кадр. Увеличиваю изображение. Вызываю на экран компьютера схему и чертежи шлема. Очень хочется узнать, что за проводки отключил Бор.
      Теперь я точно знаю, почему у Меты не прижился психопрофиль. НЕ БЫЛО ПСИХОПРОФИЛЯ! Бор отключил мнемоиндукторы. А, когда Мета ушла, снова подключил. Мета этого не знала и притворилась оптимизированной.
      Бор - не подонок, а хитрый мужик, которому повезло. Потому что Мета на самом деле в него влюбилась. Только знает ли он это? Может, думает, что она до сих пор притворяется? А Мета до смерти боится, что он узнает про неприжившийся психопрофиль. Боится, что он ее бросит. Эти двое загнали друг друга в глупейшую ловушку. Но я - эндер! Вытаскивать десантников из дерьма - мое призвание! Жизнь прекрасна, черт побери! Прекрасна и удивительна! Как я мог в этом сомневаться, дурачок. Лань обрадуется...
      Вынимаю кассету из вьюера, прячу в карман. Теперь это - реликвия. Закрываю глаза и фантазирую, как лучше это обыграть. Поэтому не сразу врубаюсь в сигнал тревоги. А когда врубаюсь, долго не могу поверить. Потому что такого просто не может быть. Бор - самый опытный. Он знает маршрут как свои пять, он всегда возвращался!
      Подбегают люди, спрашивают, что произошло. Отматываю запись чуть назад, показываю всем. Коротко вякнув сигналом "SOS", маяк Бора замолчал навсегда. Так бывает, когда чьи-то челюсти смыкаются на корпусе маяка. Коробочка деформируется, контакт кнопки замыкается на корпус, и сквозь тысячелетия к нам летит последнее "прощай".
      - Том, подежурь за меня. - расталкиваю людей и бреду к выходу. Что я скажу Мете? Как посмотрю ей в глаза? Обещал же вытащить живого или мертвого.
      Иду домой и падаю на койку лицом вниз.
      - Кто? - спрашивает Лань.
      - Бор.
      Лань рыдает и колотит кулаками по подушке. Она два года ходила с ним в драйвы.
      Следующий день еще хуже. Теряет мобильность один из маяков. Новичка. Мета и второй стажер уже двигаются назад.
      Вытаскиваю сначала стажера, потом, спустя два часа - Мету. Она, не умывшись, идет ко мне.
      - Ник, я чувствую, я знаю, он жив. Сделай чудо, вытащи его. Ты же можешь. Ты все можешь, - она опускается передо мной на колени. - Пожалуйста, Ник! Я все для тебя сделаю, ты меня знаешь. Ноги тебе лизать буду, только вытащи его.
      - Мета, ну что ты говоришь?
      - Я знаю, бред несу, но он жив. Верь мне, эндер. Соверши чудо. Кроме тебя некому. Кого мне еще просить? Куда пойти? Я же...
      Дальше - неразборчиво.
      Иду за пульт. Щелкаю тумблерами, активирую систему. Привычным жестом вдеваю пальцы в кольца, сжимаю рукоятки джойстиков. Только затем, чтоб она успокоилась. Хоть на время.
      Бывает, два десантника возвращаются по одному маяку. Один раз вернулись втроем. Но без маяка - никогда. Потерявший маяк прячется в скалах перед равниной и поджидает кого-нибудь из партнеров. Потом вдвоем идут через равнину. Радио в этом мире использовать нельзя. Из-за особенностей нервной системы, кремнийорганические твари его слышат. И летят выяснить, что это такое. Но можно использовать дымовые костры, надписи на скалах и другие простые сигналы.
      Маяк погибшего парнишки по-прежнему там. Поэтому могу работать. Есть ли шанс вытащить Бора? Как в математике - бесконечно малая величина. Но я буду сидеть за пультом ради Меты. Чтоб ей не в чем было упрекнуть себя. Всего две недели. Пусть это будет моей данью памяти Бора. И у меня есть кое-что, чего не было раньше ни у кого. Моя программулька. Две недели смогу шарить сферой по равнине. Потом батарея маяка полностью сядет, и даже Мета согласится, что сделать ничего нельзя.
      Объясняю, как вызвать на второй монитор программульку, и ощупываю сферой захвата круг возврата. На мониторе появляется четкий и устойчивый план местности. Расширяю зону поиска. Методично обшариваю сферой захвата сектор за сектором. Моя программулька дает настолько четкую картинку, что на ней в самом деле можно узнать человека. Только бы он не двигался секунд пять.
      Через десять часов подзываю салажонка, сажаю в свое кресло и объясняю задачу. Лань приносит ужин и одеяло. Ем тут же, за пультом и ложусь на диван. Сплю часа четыре, потом сменяю салажонка. Мета еще не ложилась. Приказываю Тону сменить ее у монитора, а ей - лечь спать. Мета сопротивляется.
      - Или ты слушаешься меня беспрекословно, или отключаю аппаратуру, - говорю я ей. Мета не на шутку пугается.
      Работаю за пультом часов восемь, потом беру четырехчасовой перерыв. Еще восемь часов. Потом теряю чувство времени. Работаю, сплю, ем, снова работаю. Помощники меняются, но Мета и Лань всегда рядом. Стальные они, что-ли?
      Кто-то принес в пультовую несколько коек. Спать стало уютней. Диванчик короткий, приходится ноги подгибать. Толком не выспишься.
      Приблизительно на пятые сутки просыпаюсь от громких голосов. Отрываю голову от подушки. Какая-то комиссия. Обвожу комнату взглядом. Пять коек с мятым постельным бельем, на пультах грязные тарелки, стаканы. Пол такой, что на него даже плюнуть не хочется. Принес их черт!
      - Почему посторонние в зале? - ору я так, что все вздрагивают и оборачиваются. - Сом, Лань, Мета! Убрать посторонних.
      Сом пытается быть вежливым, но Лань и Мета просто выталкивают начальство за дверь. За дверью бухтят голоса. Что-то насчет черезвычайной ситуации, штаба по спасению, экстренных мер... Смотрю на часы и опускаю голову на подушку. Сволочи! На час раньше разбудили.
      - Мастер Ник, назад, если можно.
      Смотрю на второй монитор. На грунте что-то, напоминающее крокодила. Увеличиваю этот участок. Возвращаю в него сферу.
      - Мета! Приемный бассейн готов?
      Начинается тихая паника. Минута - и все на ногах. Мета уже у монитора. На мониторе - явно человек. Он ползет, поэтому пропорции искажены. До круга - четыре с половиной тысячи. Человек ползет. Медленно, но без остановки. Когда доползет до четырех тысяч, я его вытащу. Это или Бор, или стажер. Пятьдесят на пятьдесят.
      Прошел почти час, прежде, чем я смог его вытащить. А затем я выкинул фортель. То ли уснул, то ли потерял сознание. В общем, выпал из кресла и растянулся на полу. Даже финиш-контакт не успел выплюнуть.
      Это был Бор. Живой и здоровый, целый и невредимый. Но жутко голодный и чудовищно грязный. Я чуть не проспал самое интересное. Но Бор заявил, что ничего рассказывать не будет, пока я не проснусь. Я должен услышать первый.
      Мне дали выспаться, потом на руках пронесли по всей базе. Словно знамя. Впереди музыканты, за ними, взявшись за руки Мета с Ланью и Бор. Потом - я, над толпой, а дальше - весь десант, в полном составе и много-много любопытных. Это было бы здорово, но сверху я увидел глаза матери невернувшегося парня. Своей смертью он спас Бора. Его маяк позволил мне работать. Он погиб, Бор проявил чудеса изобретательности и выносливости, а героем считают меня. Странная штука - жизнь.
      - ... Да, практически, стопроцентная безопасность. Я двигался несколько суток, и никто меня не тронул.
      - А оружие?
      Бор усмехнулся.
      - Добровольно отдал металложоркам все металлические предметы. Слишком их было много, чтоб спорить. Мы угодили в самую гнусную эпоху. Две с половиной тысячи лет после палеоконтакта. Киберы уже одичали, но еще не расползлись по всему материку. Кучкуются вокруг руин завода в поисках металла. Численность монстров тоже еще не начала падать.
      - Как же ты вернулся?
      - Ползком! Все дело в темпе восприятия! У монстров он во много раз выше. Мы для них - улитки, медузы полудохлые. Думаете, они на нас нападали. Черта с два. Выдумали мы это. Я старинный фильм видел. Там ныряльщик играет с медузой. Медуза, конечно, пытается удрать. Думаете, ныряльщика это беспокоит? Вы видели когда-нибудь в парке стремительно удирающего дождевого червя? А молниеносно атакующего дождевого червя? Кто-нибудь из вас интересовался дохлым дождевым червем на дорожке? Брал его в руки? Мы для них - как медузы или червяки. На нас нет нужды охотиться. Можно спокойно подойти, встать рядом, потрогать. Это мы выдумываем, что они стремительно атакуют, наносят страшные удары, руки-ноги отрывают. Монстр, может, хотел человека рассмотреть получше, другим боком повернуть. Взял за руку, а рука оторвалась. Кто же знал, что она такая непрочная? Как у ныряльщика с медузой закончилось - порвал нечаянно медузе мантию и потерял всякий интерес. Я это давно подозревал, но повода проверить не было. Сейчас повод появился. Я сыграл роль мертвого червяка. Двигался с такой скоростью, что для них - все равно, что застыл. Одного боялся. Что наступит кто-то ненароком. Но они, видимо, тоже этого боялись. В смысле - вляпаться в меня, ноги испачкать.
      Я сижу напротив Бора, обнимаю Лань за талию и никак не могу поверить, что все кончилось. Головой понимаю, но тело рвется туда, за пульт. Руки дергаются, ищут рукоятки джойстиков.
      - Бор, скажи честно, на что ты рассчитывал, когда в круг шел?
      - Не знаю, - сознается десантник. - Первые два дня надеялся кого-то перехватить. Потом понял, что безнадежно опаздываю. Осталась только привычка. Всегда возвращался в круг. Я как раз на эту тему думал, когда ты меня вытащил. Ник, я же первый без маяка вернулся, так? Скажи, ты на что надеялся всю эту неделю?
      - Если эндера нет на своем посту... - начинает Бумер.
      - ... значит вы не заметили конца света! - дружно подхватывают все.
      - Месяц назад тебя сам господь бог не вытащил бы, - говорю я. - Я испытывал на тебе новую систему мониторинга. Очень уж заманчивый случай был. И Мета на меня такими глазами смотрела... Не могу женщине отказать, когда она такими глазами смотрит.
      - Какими это? - подозрительно интересуется Лань.
      - Большими и круглыми!
      Девушки дружно строят мне глазки. Все смеются.
      - Бор, ты главного не знаешь! - восклицает Том. - Ник выставил из пультовой совет в полном составе! Честное слово, чтоб я сдох! Накричал на них, и выгнал.
      Ой, мама... А чего я, собственно, волнуюсь? Как можно наказать эндера? В угол поставить? Работы лишить? Ха!
      Бумера жалко...
      Мы с Ланью и Бор с Метой решили официально зарегистрировать отношения в один день. Свадьба была грандиозная. Присутствовали даже представители совета. Но, с половины праздника мы, новобрачные, свидетели и самые близкие друзья (не больше десяти человек) ускользнули, уединились в релаксационной, и я прокрутил Бору с Метой выборочные места кассеты из "психушки". Пока шли кадры с моими комментариями, Лань пинала меня под столом и строила гримассы. В общем, жестами и мимикой объясняла, кто я такой, и куда должен деть эту кассету. Бор сказал, что никак не мог найти кассету, пожал руку, а Мета расцеловала в обе щеки. Она вообще очень изменилась. Расцвела. Смешно, правда? Они начали с обмана, а теперь жить друг без друга не могут.
      А через полгода они не вернулись из драйва. Это была самая счастливая пара на базе. Лань долго плакала и неделю ходила сама не своя. Я очень боялся за нее. Ведь ей нельзя волноваться.
      Произошло что-то невероятное. Сразу после старта порвалась связь со всеми четырьмя маяками. Как отрезало. Бор с Метой и двое молодых. Парень и девушка. За всю историю такое было только раз. Лет сорок назад.
      А еще через полгода совет принял решение снять поле. Десант не возражал. Последние две группы из близкого прошлого сообщили, что завод переродился во что-то вовсе непонятное. Но - продержался больше миллиона лет, и все еще функционирует. Пришельцы сделали выводы из той информации, что мы им сообщали через капсулы и изобрели нечто принципиально новое. Вечное. С гарантией! Никаких каменных или металлических сооружений. Две полукилометровые воронки, наполненные клубящимся сизым туманом на расстоянии около ста километров. Из одной воронки в другую ведет самодвижущаяся дорога. Двигается она медленно - метра два-три в час. А по дороге сплошным потоком идут киберы. Самые разнообразные. Грузовые и пассажирские, строительные, транспортные, летающие. На гусеницах, на колесах, на воздушной или антигравитационной подушке. Идут непрерывным потоком, ряд за рядом, с минимальными интервалами. Из тумана выходят, в туман уходят... Сом прострелил колесо одной машине, та съехала с дороги и остановилась. Сом заменил колесо, но не сумел разобраться с управлением, загнал машину по оси в болото, там и оставил. Батарея в маяке садилась, нужно было срочно возвращаться. Остальные десантники стрелять по технике не решились. Считали, что важнее донести до базы информацию. Разобраться с управлением - это не проблема.
      К тому времени у нас с Ланью уже родился сын. И мне становилось все труднее удерживать ее дома.
      Мы стоим в пультовой и смотрим в черный прямоугольник экрана. Идет обратный отсчет. Точно так же замерли перед экранами люди по всей базе. Через минуту в бархатной черноте экрана появится наше будущее. Каким бы оно ни было, нам в нем жить.
      Последние секунды.
      - Три.
      - Два.
      - Один.
      - Ноль!
      Пол резко уходит из-под ног в сторону. Все падают. Вижу, как Лань, извернувшись, падает на спину, прижимая к груди нашего сына, подобрав ноги, отталкивает сапогами в стороны тех, кто падает на нее. Гаснет свет.
      - Лань!!! Как Боренок?!
      - Ну что ты орешь? Разбудил...
      Зажигаются тусклые аварийные светильники. Пол вздрагивает, со всех сторон доносится затихающий грохот падающей мебели. Десантники вскакивают, бегут куда-то. Лань садится на пол и довольно смеется.
      - Ник, теперь я знаю, зачем женщине такие буфера спереди. Нам совсем не больно, мы даже не заплакали.
      На четвереньках подхожу к ним. Мы проснулись и встревожились, но если мама смеется, то плакать, видимо, нет причины. Умный парень! Интеллектом в меня пошел.
      Возвращаются десантники с инструментами и мощными фонарями. Ставят один на стол, направив свет в потолок, проводят молниеносное совещание и разбегаются по базе. Я поднимаюсь с пола и привожу пультовую в жилой вид. Поднимаю опрокинутую мебель, возвращаю предметы на свои места. Лань кормит грудью Боренка. Год назад я поставил вопрос ребром: или мы заводим ребенка, или наш брак считается недействительным. Кто-нибудь отправлял в драйв беременного десантника? То-то.
      Экраны зажигаются только через три часа. Снаружи - лес. До него километров пять, но как только оператор дает увеличение, мы видим, что лес ЗЕЛЕНЫЙ! Не синий, а зеленый! Земной лес! Десантники кричат, обнимаются, колотят друг друга по спинам, смеются и ликуют. Я им завидую. Они своего добились. А я - безработный. Уже три часа.
      Невидимый оператор дает панораму, и мы видим невероятное! Деревню. Совсем такую, как в учебном фильме. Семь домов, сложенных из круглых стволов деревьев. Около домов ходят люди. Лань отдает Боренка подруге, влечет меня за руку в раздевалку десантников, сует в руки оружие - тяжелую, угловатую железяку, тащит по каким-то ржавым лестницам. Мы упираемся в запертый люк. Лань крутит штурвал на крышке, налегает плечом, но люк не поддается. Лань меняет рожок, передергивает затвор, прикидывает угол рикошета и выпускает очередь. Пули бьют по периметру люка и с визгом уносятся в темноту коридора.
      - Порядок, - смеется она, - Боялась, выжигать придется.
      Выскакиваем на лестницу СНАРУЖИ. Солнце бьет по глазам. Такой я жену еще не видел. И слава богу. Такой она бывает только в драйве. Понимаю, что я сейчас тоже в драйве. Вот дьявол! Еще не поздно вернуться на базу, но жена перестанет уважать. Она же думает, что облагодетельствовала. Влип, эндер? Прыгай с вышки...
      Захлопываю за собой крышку люка, осматриваю оружие, вспоминая, где же тут предохранитель, переключаю на лазер, непрерывный разряд, и спешу по ступенькам за Ланью.
      В трех метрах от земли лестница обрывается. Лань не обращает на это внимания. Как бежала, так и спрыгнула на песок, словно со стула. Как я в бассейне с двенадцати метров. В пяти шагах от лестницы прижалась спиной к посадочной опоре, в руках оружие, вертит головой вправо-влево. Меня прикрывает. Я на мгновение повисаю на нижней ступеньке на одной руке, и до земли остается всего метр.
      - Держись со стороны моря, иди первым, - бросает Лань. Не спорю. С такой Ланью лучше не спорить. Но на ходу обдумываю, почему я должен идти первым. Наверное, потому что сзади от меня вообще не будет никакой пользы. Видеть все со всех сторон сразу я не умею. Поднимаю плоский камешек. В книге читал - люди блины по воде пускали. Блин - блин - блин - блин - бульк. Замахиваюсь - бульк... Блин! Непременно научусь. На секунду оглядываюсь на Лань, перенимаю ее манеру и повадки. Слегка сутулюсь, кладу палец на курок, иду скользящей походкой на чуть полусогнутых. Через километр убеждаюсь, что в десантники не гожусь. Ноги вязнут в песке, пот заливает глаза. Лань же откровенно наслаждается жизнью. По лицу бродит загадочная улыбка людоеда. Не прекращая сканировать местность, радостно подмигивает мне.
      Навстречу идут три человека. Старик с коротко подстриженой седой бородой и два молодых парня. Вооружены... да, точно! Луками! Поскольку у двух из трех луки за спиной, здесь не очень опасно. В первый раз эту троицу вижу, но кого-то они напоминают.
      - Глазам не верю! Ник, никак ты в десантники записался? - восклицает старик. Лань бросается ему на шею. Старик смеется, хлопает ее по спине.
      - А кого же ты еще хотел увидеть в конце драйва? - говорит мой язык. - Мета жива?
      - А что с ней станется? Жива моя ласточка. Бабы завсегда дольше мужиков жили, - отвечает Бор. - Знакомься, это мои сыновья. Запомните этот день, парни! Перед вами лучший эндер во вселенной. Какой на борту год, Ник?
      - Все тот же. После твоего старта полгода прошло.
      - А здесь - больше двадцати лет. Мы тут группу Михаэля встретили. Сам он уже умер, а внуки и правнуки живут. Да что мы стоим? Мета с невестками такой стол готовит!
      - Бор, что произошло с маяками?
      - С маяками - ничего! Это мы мелко прыгнули. База уже здесь стояла. Хронополе базы экранировало сигнал маяков. У Михаэля то же самое случилось.
      Шагаю по желтому песку. Мы переписывали историю этого мира две тысячи раз. Что это? Преступление или подвиг? Наверно, я никогда не разберусь в этом.
      Жмурясь, подставляю лицо теплому солнцу. Слушаю шум прибоя. Надо мной купол голубого неба. Это мой мир. Он сделан моими руками. В нем будет жить мой сын. К этому надо привыкнуть. Слишком он огромный. Невероятно огромный. В тысячи раз больше базы. Теперь я понимаю, почему Лань так рвалась сюда.
      Бор всегда говорил, что в жизни сказок со счастливым концом не бывает. Счастливые концы приделывают сказкам люди. Чудак. А сам? Своей жизнью раз за разом опровергал это. Интересно, буду я через двадцать лет семейной жизни говорить о Лани "моя ласточка"?
      Чем я буду заниматься? Моя профессия умерла три часа назад. К черту такую профессию! Что она мне дала, кроме седых волос? Двадцать восемь - не возраст. Чтоб в таком огромном мире не нашлось дела для парня с головой? Ха!

  • Страницы:
    1, 2, 3