— Может, в этом все дело?

— А почему Рогову садиться нельзя?

— А почему вообще в космос такие вливания? Толик говорил, за последние три года финансирование работ, связанных с дальним космосом, увеличилось в два раза. Нам вот полет организовали.

— Мы — из другой оперы. Нас готовят к контакту с иной цивилизацией, — возразил Макс.

— ЧУЖИКИ!!! — выдохнула Эля.

— Что?

— Военные испугались чужиков.

— Глупости, — возмутился Спиид. — Военные от тени шарахаться не будут.

— От тени не будут, — согласился Лэн. — А от чего будут?

— Ты хочешь сказать, что военные нашли чужиков?

— Почему обязательно военные? Военные у Земли сидят. А вот засекретить могли запросто.

— Дальнюю экспедицию не засекретишь!

— Саму — нет. А результаты засекретить можно запросто.

— Тогда и проверить можно. Все данные по экспедициям у Фафика в памяти, — Джоанна уже развернулась к пульту. — Фафик, дай на экран список дальних экспедиций за последние десять лет.

Экран заполнился колонками текста.

— Оставь те, программа полета которых была изменена во время полета.

Осталось около шестидесяти записей. Ребята разделили их между собой.

— А что искать? — поинтересовалась Эля.

— Сравнивай сроки и объем проделанной работы. А еще — сроки перелетов и расстояния. И все, что странным покажется…

— Ну как? — поинтересовался Лэн, закончив свою группу.

— Ничего, — отозвались почти все. Только Джоанна помедлила.

— Джон?

— У меня тоже ничего… Но сто пятьдесят третья комплексная должна была зайти сюда, на Макбет. А пошла на Цусиму. Это не так далеко, в пяти парсеках отсюда. Но там за год до них японцы были. Это как, считается?

— А что-нибудь подозрительное в полете было?

— Ничего. Изучили семь планет голубого ряда. Просто они должны были посетить Макбет, а пошли в другое место.

— Если бы они пошли на Макбет, в другое место пошли бы мы, — резонно возразил Спиид. А Лэн запросил с пульта отчеты по Цусиме. Минуту молчал, потом выругался. Это было так непохоже на всегда сдержанного капитана, что Эле опять стало страшно.

— Что ты нарыл? — тут же среагировал Макс.

— Сто пятьдесят третья никогда не была на Цусиме. Джон, ты гений.

— А где же она была?

— Не знаю. Но отчет по Цусиме липовый. В смысле, слово в слово передран японский. Даже дату не изменили.

— Это оно! — произнес Макс и посмотрел на Элю. — Если они решили, что мы столкнулись с чужиками… Если решили, что чужики завалили Моби Дик…

— То чужики где-то рядом, у них техническая цивилизация, и они уже вышли в космос, — продолжил Лэн. — А тут мы со своими играми!!!

— У них негуманоидная цивилизация…

— Почему это?

— Чему нас учили? «Любите жизнь во всех ее проявлениях».

— Вот военные и наложили в штаны…

— Лэн, мне нужно связаться с лагерями, проинструктировать наших, — принял решение Макс.

— Тебя Земля услышит, — возразил Спиид. — Сейчас Солнечная система как раз за Макбетом.

— А если шифром?

— К нам военные идут. Они землю рыть будут, но шифр раскроют.

— Значит, надо самому лететь. Капитан, ты дашь мне шлюпку?

— Конечно, Макс. Бери любую. И еще — ты можешь передавать нам сообщения, тебя Земля не услышит. Но отвечать мы не будем.

— Земля не услышит, а дальнобойщики услышать могут, — возразил Спиид.

— Максик, обязательно расспроси Толика, — вклинилась Джоанна. — У него дед в министерстве, он все сплетни знает.

— Самое важное чуть не забыл! Если с чужиками в самом деле все на грани конфликта, ребята дадут условный сигнал, мы бросаем все и дуем на Землю. А сигнал будет…

— «Я тебя никогда не увижу», — предложила Эля. — Три раза, как «Мэй дэй».

— Принято! А если отбой тревоги — тогда «Я вернусь к тебе, родная!» Все, целую в щечку и улетаю. Спиид, помоги.

Парни вылетели из рубки чуть ли не бегом. Лэн включил обзорный экран и вывел в рабочий режим гидромеханизмы комплекса шлюзования. На экране внутреннего обзора было видно, как парни спешат к шлюпке. Спиид нес компьютер, а Макс — принтер, и зажимал подмышкой пачку бумаги. Спиид откинул крышку люка и придержал, пока Макс заносил принтер. Потом протянул комп, и парни обменялись крепким, мужским рукопожатием.

Он же насовсем улетает, — думала Эля. — У него опять все получится. Как можно было все предвидеть? Чужиков он тоже предвидел? И Рогова? А может, нет никакого Рогова? Они с Томми договорились?…

И как бы в ответ на ее мысли, Джоанна спросила:

— Лэн, Максик успеет вернуться?

— Не знаю. Если б не Рогов, точно успел бы. А так — не знаю. Макс очень торопился.

На экранах было видно, как Спиид с местного пульта отшлюзовал шлюпку. Как она вертикально пошла вверх и исчезла, отойдя всего на пару километров от астероида.

Они не знают, что Макс улетел навсегда. Бросил нас, бросил все, и затеряется в толпе. Смогла бы я вот так — сутками выкладываться до донышка, а потом все бросить? Никогда. А он смог. Это что? Признак силы, или слабости? Или равнодушия?

«Прочитать шесть раз. После шестого прочтения сразу сжечь.» — с таких грозных слов начиналась инструкция, которую Максим составлял все четырнадцать часов полета от второго пояса астероидов до планеты. Сначала прогонял сон крепким кофе, потом распечатал аптечку НЗ, дважды перечитал инструкцию на оранжевой трубочке с таблетками, нашел в таблице свой вес, возраст — и кинул в рот сразу две пронзительно горьких таблетки. Горькими опасные лекарства делали специально — от детей.

Возбудители подействовали быстро. Голова прояснилась, бесследно исчез песок под веками и отвратительный привкус во рту.

— За допинг меня надо дисквалифицировать и снять с дистанции, — сурово осудил себя Макс, заканчивая инструкцию для «потерпевших». Поставив последнюю точку, приказал компу распечатать в четырех экземплярах — по числу лагерей.

Побриться не успел. Шлюпка вынырнула из гипера и на трех "g" начала маневр по согласованию скоростей для выхода на орбиту. Вмешиваться в управление Макс не стал. Просто указал координаты лагеря на Северном материке, подтянул ремни и попытался получить удовольствие… Шлюпка села на трех "g", пробила наст и на целый метр погрузилась в снег. Произнеся нечто невразумительное, открыл вовнутрь крышку люка. И тут же оказался по колено в снежной крупе. В глаза ударило низкое, ослепительно яркое полярное солнце.

— Девять, восемь, семь, шесть! Считаю до десяти — и спокоен, — сообщил сугробу Макс, вылезая наружу по осыпающемуся склону.

— Максик! — из Холодного дома выскочили три парня и две девушки. — Что случилось?

— Вам на помощь спешит космофлот.

— Круто!!!

— Вау!

— Я привез информацию для размышления. Вот листы, соберите всех и зачитайте вслух. Здесь написано все, что надо знать. А я тороплюсь. Нужно остальных предупредить.

Макс зябко поежился, обхватил себя за плечи и полез обратно в шлюпку.

— Уже улетаешь? Чайку выпей…

— Некогда. Толик в каком лагере?

— В Западном на Южном материке.

Люк захлопнулся с трудом: мешала снежная крупа. Макс поднял машину на двадцать метров. Ребята внизу подпрыгивали, размахивали руками и что-то кричали. Описав круг над лагерем, шлюпка на максимальной скорости направилась к Западному лагерю. Куча снежной крупы у люка начала подтаивать, и лужица побежала наискось через весь салон.

Четыре линейных корабля третьи сутки шли в гипере крейсерским ходом. Адмирал два дня почти без перерыва изучал материалы, переданные кураторами пилотажной и научной групп. И находил все больше подтверждений гипотезе Константина Бушуева. Сигнал «SOS» был отвлекающим маневром. Курсанты задумали какой-то грандиозный астроинженерный проект.

Убедившись в этом, адмирал вызвал четырех лучших экспертов аналитического отдела. Усадил за широкий стол и пару минут рассматривал, словно в первый раз увидел. Пока те не начали нервничать.

— Я собрал вас, господа, чтоб сообщить преинтереснейшее известие. Но сначала — формальности. С этой минуты вы переходите в мое полное подчинение. Все, что увидите и услышите, является государственной тайной. Все текущие дела передадите заместителям. Будете работать только на меня. Вопросы есть?

— Как насчет обеда, сэр? По уставу внутренней службы — обеденное время…

Адмирал рассмеялся. Невинным вопросом Петерсон зондировал серьезность ситуации.

— Я рад, что других вопросов нет. Итак, даю вводную. Насчет педагогического эксперимента учебного Корпуса вы должны быть в курсе. Но, возможно, вы еще не знаете, что наш полет также является учебным. Курсанты отнеслись к эксперименту… несколько серьезнее, чем планировалось. Руководство учебного Корпуса считает, что эксперимент вышел из-под контроля. Что дает флоту возможность провести полномасштабные учения в обстановке, максимально приближенной к реальной. Обращаю ваше особое внимание: О том, что космофлот проводит учение, никто, кроме здесь присутствующих, знать не должен. Ах да, чуть не забыл. Чудо-Юдо Моби Дик жив-здоров и припаркован на одном из астероидов. Успокоил? Теперь есть вопросы?

— Цель учений?

— Для нас — выяснить дееспособность космофлота. Для всех остальных — разобраться в ситуации с Моби Диком. А пока есть время — изучите материалы с борта Моби Дика и постарайтесь установить, что задумали курсанты. Все свободны.

Проводив аналитиков до двери кабинета, адмирал надел фуражку, отдал честь собственному отражению в зеркале и вызвал по видеофону капитана корабля.

— Фарид, если вы не возражаете, я забираю у вас Кудасова вместе со всей командой. И, разумеется, с катером. Что? Нет, сам остаюсь на борту. А вот Кудасова собираюсь отослать с поручением. Так и запишите в журнал — перешел в распоряжение адмирала. Нет, спасибо, он справится.

Следующим адмирал вызвал кавторанга Кудасова, капитана большого десантного катера.

— Садитесь, Святослав. Вы о Рогове слышали?

— Так точно. Идет на сигнал «SOS», будет на месте раньше нас.

Адмирал поморщился.

— Все-то вы, Святослав, знаете… Рогов бросил экспедиционный лагерь, пошел на «SOS». А ваша задача — подстраховать его ребятишек. Просто чтоб люди чувствовали себя спокойно и уверенно. Сядете рядом с лагерем… В общем, программа на ваше усмотрение. На обратном пути мы вас подберем. А вы подберете их. У них как раз срок экспедиции заканчивается. Задача ясна?

— Так точно. Оказать посильное содействие научной экспедиции Рогова.

— Ну, вы лучше меня все знаете. Уточните у штурмана координаты лагеря. Через пятьдесят шесть часов мы выйдем на минуту из гипера, сбросим ваш катер. Дальше пойдете своим ходом. Вопросы?

— Задача ясна. Разрешите приступить к выполнению!

— Действуйте, Святослав. Возможно, у роговцев плохо с продовольствием. Разрешаю устроить налет на продовольственные склады. Ступайте.

— Толик, ты должен вспомнить все, что слышал от деда. Все оговорки, все моменты, когда он одергивал себя, чтоб не сболтнуть лишнего.

— Да не было такого, мамой клянусь! Насчет Моби Дика — было! Военные тоже хотели его к рукам прибрать. Но учебный корпус победил. «Дети наше будущее» — и все такое.

— Тогда почему отчет по Цусиме липовый? Почему сюда флот идет? Почему Рогову садиться запретили?

— Не знаю я! Может, космофлот пронюхал, что мы Моби Дик прячем, и хочет теперь его у корпуса отобрать? Мол, не уберегли?

Максим помотал головой и потер ладонями щеки. Картина не складывалась. Каждое событие вызывает определенный отклик в обществе. Чуть посильнее, или чуть послабее — но прогнозируемой силы. Это как закон природы. Бывают события, которые вызывают лавину. Что такое лавина? Огромные снежные массы лишь ждали слабого толчка, чтоб ринуться вниз.

В случае с Моби Диком происходило нечто странное. Был толчок, была лавина, не было снежных масс…

— Хорошо, — Макс посмотрел на свои ладони, будто на них что-то написано. — Занеси в комп все, что помнишь о тех, кто добивался передачи Моби Дика космофлоту. Подробно, но торопись. У тебя пять часов. Мне надо уйти с планеты до подхода Рогова.

Предстояло сменить правила игры. Вместо гражданских структур играть против космофлота. А какая, собственно, разница? Важна не игра, важна победа. Главное — знать правила, и навязать партнеру свою тактику.

По всем расчетам, яхта Рогова должна была войти в систему через десять часов. Но Спиид утверждал, что Рогов не будет Роговым, если не придет на шесть часов раньше. Оставалось продержаться четыре часа, выйти на орбиту — и нос к носу столкнуться с Роговым. Все должно выглядеть естественно. Хватит ли воспоминаний Толика на четыре часа?

Макс заглянул в Холодный дом. Ребята сидели на толстых поролоновых матах, а Поль с выражением и ехидными комментариями зачитывал вслух «Меморандум Карельского». Умница и красавица Ленок обернулась и показала Максу большой палец. А потом — язык. Макс помахал ей рукой, вернулся в шлюпку и взялся за изучение отчетов экспедиций Рогова. Действие возбудителей кончалось, и вновь хотелось спать.

Рогов вышел из гипера на окраине системы, провел обсервацию и вновь нырнул в гипер. Второй раз вынырнул в ста пятидесяти мегаметрах от планеты. Сориентировал яхту и запустил маневр согласования скоростей на пяти "g". С потолка рубки дождем посыпались капли конденсата. Спин-генератор теперь работал в обычном режиме, можно было восстановить внутреннюю систему охлаждения. Но не было времени.

Из перехвата сообщений Рогов уже знал, что в четырех лагерях на полюсах планеты дела у ребят обстоят хорошо. Сейчас его интересовало только место падения корабля.

Через полвитка он определил это место. Первое радиоактивное облако в верхних слоях атмосферы расползлось уже на десять тысяч километров. Но второе, на высоте трех-пяти километров, оставалось компактным.

В нарушение инструкций космофлота, Рогов снизился до восьмидесяти километров и провел изотопный анализ. Сомнений не осталось — здесь взорвался спин-генератор ходового двигателя. Корпус корабля разрушился, обломки по баллистической траектории вошли в плотные слои атмосферы, и в это время рванул второй спин-генератор. Что же надо исхитриться сделать, чтоб рванул генератор? Отключить генератор может любой школьник. Но взорвать… Нет, ребятишки на такое неспособны. Может, метеорит? В верхних слоях атмосферы? Слишком фантастично.

И так же ясно стало, что летел зря. Живых при таком взрыве не остается. Даже если б каким-то чудом выжили при взрыве, умерли бы от облучения в первые же сутки. Осталось дождаться Космофлота, сдать материалы наблюдений и анализов — и назад…

На локаторе появилась звездочка. Весьма массивное тело выплывало из-за горизонта. Дистанция — сорок восемь мегаметров. Холодок пробежал по спине. Рогов взял на себя ручку управления и на шестикратной перегрузке повел яхту вверх.

— Автопилот, параметры объекта на локаторе!

— Спутник планеты представляет собой каменный…

— Достаточно! — Спутник… Нервы никуда! С такими нервами в лечебницу надо. Бром с валерьянкой пить…

Успокоившись, Рогов еще раз взглянул на экран локатора. Спутник… Каменный шар пяти километров в диаметре. Летит себе по орбите, никого не задевает…

— Автопилот, выведи яхту на полярную орбиту высотой 300 километров. О всех объектах в радиусе пятидесяти мегаметров немедленно докладывай.

— Принято, — послушно отозвался автопилот. — Обнаружен объект. Дистанция — восемь с половиной мегаметров.

— ГДЕ???

Объект массой и размерами напоминал двадцатиместную спасательную шлюпку. Спокойно так шел с южного полярного материка наперерез спутнику планеты. Рогов сверился с реестром. Да, на Моби Дике были именно двадцатиместные спасательные шлюпки…

Максим нервничал. Толик уложился в два часа, и это ломало график. Но оставаться на планете не было повода. Пожав Толику руку и помахав ребятам, Макс поднял шлюпку.

Где наибольшая вероятность быть обнаруженным? Говорят, в Москве — в ГУМе, возле фонтана. А в космосе? Разве что рядом с Зайчиком…

— Ну, Рогов, не подведи, — шептал Макс как молитву, прокладывая курс на спутник.

Не подвел Рогов!!! Как только шлюпка вышла за пределы атмосферы, заверещал сигнал вызова на аварийной волне. Макс вдавил клавишу.

— Яхта «Северный луч» вызывает спасательную шлюпку, идущую на спутник планеты. Повторяю…

— Говорит спасательная шлюпка, — тут же отозвался Макс. С кем я говорю?

— Я Вадим Рогов. Пришел на сигнал «SOS». Представьтесь.

Вместо этого Макс врубил широкополосный сигнал «Слушайте все».

— Внимание! Лагери первый, второй, третий, четвертый! Только что в систему прибыл первый спасатель — Вадим Рогов на яхте «Северный луч». Конец сообщения.

— Спасательная шлюпка, назовите себя, — повторил Рогов.

— Я — Максим Карельский, — Макс включил видеоканал. Тут же вспыхнул экран видеосвязи на его пульте. С экрана на него смотрел человек в скафандре с матовым шлемом. Человек поднял руку и протер лицевой щиток. Шлем оказался не матовым, а запотевшим. Шевельнул ручкой управления, и капли воды забарабанили по шлему и плечам.

— У вас на яхте дождь идет? — изумился Макс.

— У меня на яхте вылетела к черту система жизнеобеспечения. Последствия форсирования ходового двигателя. А вы, Карельский, один в шлюпке, или с вами еще кто-то есть? Вы числились среди пяти пропавших.

— Я один… Я вел самостоятельную программу в поясе астероидов… А когда узнал, что корабль того… вернулся на Макбет. Сейчас проверил все четыре лагеря на поверхности… Все живы, здоровы, в каждом лагере имеются шлюпки, вода, воздух и продукты. Но шлюпки тихоходные, и коллекции в них не влезут. Для эвакуации нужно большое транспортное судно.

— Зачем шли на спутник?

— Я и сейчас туда иду… Вдруг Джоанна там осталась? Это глупо, она бы откликнулась, но вдруг…

— Понятно. Спутник проверим вместе. Потом вы последите за пространством, а я займусь ремонтом. Оставайтесь на связи.

Теперь станут говорить: «Тот самый Рогов, что нашел одного из пяти пропавших на Моби Дике», — подумал он. — И ничего тут не поделаешь. Хоть Маша не так ругаться будет…

Огромный, темный, пустой, гулкий, остывающий корабль. Лэн перенастроил климатику, чтоб во внешнем поясе помещений температура не падала ниже шести по Цельсию. Она упала уже до двенадцати и продолжала снижаться. Во внутренних помещениях было теплее. А в рубке, кубрике и «казарме» поддерживалась и вовсе нормальная, комнатная. Но из-за темноты и тишины в коридорах казалось холодно как в ледяной пещере.

Надев каску ремонтника с фонариком над козырьком, Эля где бродила, а где летала по кораблю. Трудно бродить, если весишь два с половиной грамма. Лунная сила тяжести поддерживалась только в коридорах главной палубы и нескольких помещениях.

В руке Эля сжимала второй фонарь, незажженный, но зато длинный, твердый и увесистый. В случае чего — сойдет за дубинку. В заднем кармане брюк лежал третий фонарик — плоский, аварийный. Пусть это паранойя — с дубинкой бродить по родному звездолету, но так спокойнее.

На ребят вынужденное безделье не действовало. Лэн надолго прилипал к приемнику и рисовал на бумажке столбики цифр. А в свободное время из деталей, найденных в кладовке киберзоопарка, монтировал зверюшку. Блестящее металлическое тело киберсобаки, а на нем удивительно достоверная голова рыси с богатой мимикой. Как ни странно, пушистая голова на металлическом теле смотрелась гармонично и естественно. Словно зверюшка примерила скафандр без шлема. Двигаться она еще не могла, но уже получила имя — Чипа.

Спиид переключил пульт в режим тренажера-имитатора и отрабатывал какие-то чрезвычайно сложные маневры со слабозакрепленным грузом на внешней подвеске. Джоанна программировала киберов. На большом трехмерном экране проволочные фигурки киберов собирали сложную конструкцию из проволочных блоков. Девушка пристально наблюдала. А когда ей что-то не нравилось, останавливала картинку, цепляла провинившегося кибера курсором и учила уму-разуму. И все повторялось сначала.

Когда Джоанне надоедало, забиралась с ногами на диван и что-то шила. Вручную — иголкой и ниткой. А Эльвира не находила себе места. Сказала, что изучает матчасть, и бродила по кораблю неприкаянной тенью. С тремя фонариками…

Зябко закутавшись в свитер, заглянула в оранжерею. Сорвала и съела горький стручок акации.

— Эля, зайди, пожалуйста, в рубку, если не занята, — прозвучал по трансляции голос Лэна.

Чуть до потолка не подпрыгнула! Разве можно так пугать в пустом помещении с лунной силой тяжести. Здесь и так тени в темноте шевелятся!

Когда вошла в рубку, на нее не оглянулись. Все слушали приемник.

— Эля, Рогов засек Максима, — не оборачиваясь, сообщил Лэн. — Максим оповестил всех, что Рогов его обнаружил. Это значит, сюда он не вернется.

— Вот это и случилось… — услышала Эльвира свой безжизненный голос.

— Ну что ты нос повесила? Справимся вчетвером, — обняла ее Джоанна. Я тебе честное слово даю, мы справимся!

— Эльхен, чтоб ты не думала чего, Макс тут ни при чем. Рогов не оставил ему ни одного шанса, — пробасил над ухом Спиид. — Лэн, покажи расчеты!

Лэн поднял с пульта бумажку с цифрами и забубнил:

— От нас до Макбета четырнадцать часов лету. Виток вокруг планеты, чтоб посетить все четыре лагеря — чистых полтора часа. А с четырьмя посадками и подъемами — два с половиной. По полчаса на лагерь — еще два часа. Итого — восемнадцать с половиной часов. Макс шел по оптимальному графику. Но Рогов пришел в систему на восемь часов раньше. И застал Макса у планеты. Понимаешь, это не поддается расчету. Мы знаем время старта Рогова, мы знаем дистанцию, знаем предельную скорость его яхты. Не мог он придти на восемь часов раньше, а пришел…

— А на сколько раньше мог придти?

— Спиид говорит, на шесть. Тогда бы Макс успел. Я бы больше четырех часов за четверо суток не нагнал. А Рогов сумел восемь… Это уже за пределами возможностей техники…

— Засудили одного, осталось их четыре, — сказала Эля.

— Что?

— Песенка про десять негритят. Пять негритят судейство учинили. Засудили одного, осталось их четыре. Мой папа говорил, что всю жизнь работал инженегром. Осталось нас четыре…

Эля ушла в «казарму», залезла под одеяло и попыталась уснуть. Но сон не шел. Шли обрывки мыслей, образов… Тогда она выстроила их в строчки:

Неправильная, фальшивая строка затесалась в середину — про чистейший свет. Не шла она к Максику, никак не шла. Все остальные были правильные, а эта — как о памятнике. Эля рассердилась на строку и… заснула.

— … Вы — тот самый Рогов, который нашел осадочные породы в поясе астероидов у этой, как ее?… — бубнил в наушниках голос назойливого лохматого курсанта.

— Да, мы доказали, что планета-шатун массой с Меркурий когда-то столкнулась с планетой голубого ряда. Ничего веселого в этом нет, — откликнулся Рогов.

— А еще вы подтвердили гипотезу межзвездной панспермии!

— Вирус с Карелии по двенадцати пунктам совпадает с вирусом из Муэнгоа, но по сорока семи отличается. Это не доказательство, это похороны гипотезы. — Рогов поднатужился и извлек пакет размокших, разбухших фильтров. Раздался всасывающий звук, система вентиляции забулькала, из вентиляционной решетки под потолком потекла вода.

— Уже лучше.

— Что вы сказали?

— Это я себе. Максим, вам что, заняться нечем?

— Почему — нечем? Я охочусь за водяными шариками. У меня по всей шлюпке летают шарики воды со сливу размером.

— И у вас тоже?

— Что?

— Не имеет значения.

— Вадим, я, наверно, вам до чертиков надоел, но поймите, не каждый же день встретишь живого Рогова. И как вы думаете, почему Космофлот запретил садиться?

— Это я хотел выяснить у вас. — Вадим слил воду из кондиционера в бак рабочего тела и прикинул, сколько еще раз придется повторить эту операцию. Ведь неизвестно куда разошлись полторы тонны жидкости.

— Жаль. Я надеялся, что вы знаете. На Регуле-3 вы единственный разгадали тайну периодической сейсмической волны.

— Вы что, следили за всеми моими экспедициями?

— Конечно! У меня и сейчас на компьютере все ваши отчеты.

Рогов развернул огромное махровое полотенце, которое решил использовать в качестве половой тряпки и задумался. Если отключить тяжесть, собирать воду будет проще или сложнее? Решил проверить. Щелкнул тумблером. Система вентиляции издала довольный клекот, и выплюнула цепочку колеблющихся водяных шаров с хороший мандарин каждый. Растянув полотенце, Рогов оттолкнулся пяткой и поплыл им наперерез…

Три дня спустя Рогов с Карельским все еще болтались неподалеку от спутника планеты и поджидали Космофлот. Рогов заканчивал осушительные работы на борту и неторопливо пикировался с курсантом.

— … если знать методику, можно.

— Что?

— Все! — отрезал Рогов.

— Э-э… Спасибо. Я запомню эту хохмочку.

Неожиданно и без предупреждения из гипера вынырнули линкоры Космофлота. Распахнули ангары и выпустили на свободу десятки ракетных катеров. Автопилот тут же сообщил об этом Рогову, а Рогов — курсанту. В космосе сразу стало тесно. Впрочем, Вадим узнал маневр. Это построение называлось «Блокада пространства». Ни один корабль не мог уйти с поверхности, или сесть на планету, не оказавшись в зоне 5-минутной досягаемости какого-то корабля Космофлота.

Вслед за ракетными катерами от линкоров отделились десантные транспорты. Эти пузатые, но маневренные машины вместе с катерами сопровождения сразу пошли к полюсам планеты. Рогов глазом знатока оценил красоту маневра. Особенно — группы, садящейся в восточном полушарии. Вход в атмосферу против вращения планеты, гашение скорости чуть ли не на семикратной перегрузке и — вертикально вниз, словно снег на голову. Весь спуск в атмосфере — четыре с половиной минуты! У Космофлота есть чему поучиться!

Пока Вадим с Максом любовались маневрами у полюсов, к ним самим приблизились четыре катера. Ожила связь

— Рогов, Карельский, вас ждут на флагмане. Вы готовы следовать за мной?

— Рогов на связи. Буду готов через три минуты.

— Карельский на связи. Готов. Если вы не будете слишком пришпоривать лошадей. Моя кобылка послушная, но не слишком быстрая.

«Хорошо держится курсант!» — оценил Рогов. Подплыл к пульту, защелкал тумблерами, выводя двигатели в рабочий режим. Окинул взглядом рубку. За трое суток он собрал тысячу двести литров из убежавших полутора тысяч. И рубка приобрела почти жилой вид. Только покоробились от воды листы инструкций на пульте и фотографии красоток на стенах. Фотографии остались от предыдущих арендаторов яхты. Рогов не стал их снимать, ибо свято место пусто не бывает. Завелись бы новые.

Но система контроля газового состава все еще захлебывалась от избытка влаги, и приходилось носить кислородную маску. К чему только не привыкнешь за трое суток ожидания в космосе. Даже к болтливому курсанту Рогов начал испытывать симпатию. К тому же, у курсанта оказались незаурядный ум, великолепный кругозор и странное чувство юмора. По-существу, двое суток они вели словесную игру, и Вадим затруднился бы сказать, кто набрал в ней больше очков.

— Говорит Рогов. К движению готов.

— Отлично, — весело откликнулся пилот катера. — Делай как я!

Катер сменил набор огней «Дрейфую» на «Иду с ускорением» и на минимальной тяге пошел вперед. Рогов занял позицию по левому борту, выдерживая дистанцию семьдесят метров. Шлюпка Карельского, угловато и резко дергаясь, пристроилась справа. Катера почетного эскорта, понаблюдав за ее эволюциями, предусмотрительно отстали метров на триста. За полчаса без происшествий дошли до линкора.

— Яхта «Северный луч», ваш ангар — третий. Проблесковые маяки красный с желтым.

Вадим поискал глазами нужные огни и плавным разворотом с торможением завел яхту в ангар. Развернул на сто восемьдесят, чтоб при старте было легче покинуть ангар и выпустил посадочные лыжи. Тут же под палубой включились гравитроны, и яхта, лязгнув лыжами о палубу, замерла. Из шлюза показалась швартовая команда в скафандрах. Вадим понял, что ангар не собираются герметизировать, и принялся облачаться в скафандр.

— Карельский, твою мать, ты мне фонари снесешь! Переключи автопилот на меня! — бубнила рация. — Я тебя сам отшлюзую.

— Нет у меня автопилота, — огрызался курсант. — Был, да весь вышел.

— Парни, кто ближе, возьмите шлюпку на внешнюю подвеску, доставьте в третий ангар! Я боюсь этого хулигана!

— Сто тридцать третий, беру хулигана за вешалку, веду в третий ангар, — отозвался пилот катера. — Карельский, замри!

Тяжесть в ангаре исчезла, эфир наполнился жизнерадостным матом. Кто-то из швартовой команды взлетел под потолок, но включил движки скафандра и отлетел подальше от створа люка.

А в ангар уже осторожно заруливал катер со спасательной шлюпкой на нижней подвеске. Катер был всего раза в два массивнее шлюпки, поэтому маневрировал с трудом. Отцепил шлюпку и поскорее вылетел наружу. Вновь включились гравитроны. Совсем чуть-чуть. Шлюпка нехотя опустилась на палубу. Откуда-то налетели ребята швартовой команды, защелкнули карабины швартовых тросов, намертво принайтовав шлюпку к палубе.

Рогов опустил забрало шлема, отшлюзовался, спустился на палубу. Дождался Карельского, пожал руку и на правах раньше прибывшего повел к внутреннему шлюзу. Шлюзовая камера линкора оказалась совмещена с кабиной лифта. Пока опускались на один уровень, камера заполнилась воздухом. Рогов поднял забрало. Воздух ему понравился. В меру сухой, с легким запахом хвойного леса. Карельский тоже открыл шлем. Он оказался чисто выбрит и даже аккуратно причесан. Совсем не тот обезьян, которого Вадим видел на экране три дня назад.