— А ледники на материках?

— Если материки сегодня передвинуть на экватор, через двести — двести пятьдесят лет ледовый щит полностью стает. И следа не останется. Это я как гляциолог говорю.

— Ясно. Проехали. Дальше.

— Максик, дай послушать!

— Время, Эльхен, время! Ленок, ты успеваешь конспектировать?

— Угу… Почти… Что не успела, потом с записи восстановлю.

— Глеб, они что-то замышляют!

— Твои, или мои?

— Не знаю. Но сначала Карельский отключил камеры в ВИП-ресторане и нескольких каютах, а потом просто эпидемия началась. Что характерно, Максим отключает настоящие камеры, а остальные — приманки.

— Знает, но со своими не поделился. Это штрих… Если затевают что-то серьезное, значит, сначала прогонят на компьютере. Ты говорил, имеешь полный доступ к Фафику. Помоги войти в их сеть.

— Что ты собираешься делать?

Пока не знаю, — Глеб почесал в затылке. — Кодекс самураев советует: «Не знаешь, что делать — сделай шаг вперед».

Зал шумел.

— … Вы еще не знаете, на каком корабле находитесь! График по вынужденной критической посадке зачитать?

— Что за критическая посадка? — озадачился кто-то из биологов.

— Это когда все живы, но на этом все хорошее кончается. Корабль всмятку, или еще что в том же духе. Так слушайте! Напоминаю, на борту при полной загрузке шесть тысяч человек. Итак, в скафандрах — до 6 часов. Через шесть часов все должны быть размещены в гермопалатках с замкнутым циклом жизнеобеспечения. В палатках — до 6 дней. За шесть суток должен быть развернут сначала наземный, а потом подземный жилой комплекс. С оранжереями, физкультурными залами, учебными классами и прочими удобствами. В подземном комплексе жить до полугода.

— А потом?

— А за полгода надо или восстановить корабль, или из его обломков и местного сырья собрать новый. Не такой шикарный, но способный доставить всех на ближайший заселенный мир.

— Кто же новый корабль строить будет?

— Штатный комплект кибер-монтажников должен развернуть необходимые производства. Кстати, у нас на борту киберов вдвое больше, чем в коммерческом рейсе. После прибытия намечалась перестройка корабля в учебную базу. И все материалы уже на борту.

— А если при посадке киберы — того?

— Если киберы — того, то люди — тем более! И вопрос снимается сам собой!

— Оптимист! А кто киберов программировать будет?

— Вот мы плавно подошли к самому интересному, — улыбнулся Макс. — Пока нас здесь много, нужно детально разработать проект.

— А коллекции кто собирать будет?

— То, что уже собрано, перенесем в лагеря на полюсах. А все остальное спишем на катастрофу корабля. Мол, все материалы были на борту.

— Макс, мы сейчас все забросим, полтора месяца ухлопаем, а потом окажется, что проекту хана, какой-то мелочи не хватает. И с чем мы вернемся на Землю?

— С проектом, голова садовая! На Землю мы вернемся с детально разработанным проектом спасения планеты. Вполне потянет на групповой дипломный. Это беспроигрышная лотерея!

Лэн выбрал место в углу так, чтоб видеть весь зал. Происходящее ему не нравилось. Более того — пугало. В первые минуты капитан был уверен, что через полчаса о проекте забудут, перейдут к другим вопросам. Слишком скептически эта идея воспринималась большинством. Но Макс взял слово, и началась производственная планерка! Оказывается, за три дня организовались несколько групп, и они уже отчитывались о проделанной работе! Проект переделки корабля в орбитальный буксир для подъема орбиты Зайчика. Проект доставки на Зайчик сырья для производства углеродного моноволокна. Проект глубинных якорей для закрепления орбитальных тросов на северном полярном материке. Каждый доклад говорил — проект реален! Ребята вновь загорелись идеей.

Начались выступления скептиков. Но у Макса на все был готов ответ. Он царил над залом. Голосования так и не было, а Макс собирал группы, назначал руководителей… Будто проект уже утвержден!

Через три часа кошмар кончился. Или, наоборот, начался. Парни и девушки расходились из зала с горящими глазами. Поговорить с Максом Лэн не смог. Человек десять завалились в его каюту и до глубокой ночи обсуждали детали.

— Капитан, разговор есть.

— Что, Толик?

— Не здесь. Идем в мою каюту.

Молча прошли до каюты Толика.

— Макс говорит, пришла пора Фафика приструнить. Иначе на Земле раньше нас узнают, чем мы занимаемся.

— Как?

— Ну, влезут в его файлы, посмотрят, что мы считаем…

— Разве такое возможно?

Толик кивнул.

— Когда Макс меня спросил, я тоже думал, что невозможно. А логи посмотрел — они уже лазали… Тогда я полный дамп снял и с прошлогодним сравнил. В системе до черта примочек навешано.

— Что ты предлагаешь?

— Лэн, все просто как дважды два. Гасим Фафика, стираем все на фиг, кроме оперативной обстановки, и грузим прошлогодний дамп. Поверх загружаем полетное задание — и корабль наш до последней заклепки.

— А если сорвется?

— Восстановим то, что было. Я же говорю, полный дамп снял.

— Сколько на это надо времени?

— Часов двенадцать…

Лэн похлопал глазами

— Так много???

— Надо сначала прошлогодний дамп руками почистить. Ну там… пароли убрать, еще по мелочи…

— Хорошо. Оповести экипаж, что садимся на южный материк. Перед тем, как начнешь химичить, отключи все системы движения. Оставь только энергетику и жизнеобеспечение.

— Кон, ты был прав. Они на самом деле что-то замышляют.

— Бунт на корабле? Подняли веселого Роджера на мачте?

— Не знаю. Это как раз по твоей части. Я не могу в Фафика войти. Все видеокамеры замолчали, только телеметрия осталась.

— Телеметрия идет автономно. На Фафика никаким боком не завязана. Давно это случилось?

— Точно не знаю. Я пытался разобраться в том, что геологи на Фафике считали.

— И как?

— Думаешь, это так просто, если в программе ни одного комментария? Но что надо, то и считали. В смысле, свою геологию. Тектонику, прочность и упругость коры, дрейф материков…

— Пусти-ка меня за пульт, — Константин вызвал запись телеметрии. — Ага… Похоже, они все-таки взялись за перестройку корабля. Погасили все системы… А здесь снова включили… Если сравнить по времени с пропаданием связи… — Константин надолго задумался.

— Кажется, я знаю, — сообщил он минут через пять. — Ребятишки устроили на корабле большой шорох и умудрились запороть операционную систему Фафика. А потом восстановили со старой-старой копии. Или наши умники засунули в Фафика такой жучок, который при выключенном оборудовании подвешивает систему. Это даже более вероятно. Вот ребятам и пришлось вызваться со старой копии.

— Что из этого следует для нас?

— Только то, что мы ослепли на оба глаза и оглохли на оба уха. Теперь будем отслеживать самочувствие корабля… и все.

— Может, отозвать экспедицию?

— А повод? Ничего страшного на борту не произошло. Была нештатка, парни с ней справились. Проблемы-то не у них, а у нас… По легенде мы и телеметрию принимать не должны. Ребятишки обязаны рассчитывать только на себя. Эксперимент приобрел элементы первозданной чистоты.

Эля перестала понимать, когда за окном день, когда ночь. Еще ни разу в жизни она не работала так напряженно. Как в последний день перед экзаменом. Только день этот растянулся на недели. Она погрузилась в работу как в омут, чтоб отмыться от пережитого унижения. Чтоб не вспоминать, как в слезах и соплях на коленях четыре раза упрашивала парней не губить проект, чтоб не думать, как относиться теперь к тем, кого раньше считала друзьями.

Вроде простая работа — следить за соблюдением сетевого графика. Торопить отстающих, обеспечивать обмен информацией между группами разработчиков, утрясать конфликты… Она никогда не представляла, что процесс разработки настолько сложен и многогранен. К счастью, Макс, Лэн и еще двое парней отлично в этом разбирались. Проект стремительно двигался вперед. Спиид уже отвез часть киберов и оборудование на безымянный астероид, они там начали разворачивать производство.

Железа в космосе много. Причем, не чистого, а с примесью никеля — самородная нержавеющая сталь. Переплавка, легирование, уплотнение — и готов основной конструктивный материал. Упрочнение углеродным волокном — и, кажется, имеем материал, который выдержит все на свете! Но углеродное волокно боится нагрева. У волокна и стали разные коэффициенты температурного расширения.

Все это мелочи, но их сотни. Есть на Земле общество энтузиастов космического лифта. Больше ста лет энтузиасты ни шатко, ни валко вели разработку проекта. «Мобилисты» повторили их путь за четыре дня. И пошли дальше. Трос с руку диаметром, пропитанный вязким незастывающим компаундом, защищенный серебристым, отражающим солнечную радиацию покрытием, должен был выпускаться установкой непрерывного цикла со скоростью тридцать метров в секунду. Длина установки превышала две сотни метров. Огромную энергию для ее работы решено было брать от спин-генераторов шлюпок. От них же мобилисты рассчитывали запитывать лебедки, регулирующие натяжение тросов. Генераторы и электроника — эти вещи слишком сложно было бы производить на месте. Но из ста пятидесяти шлюпок сто тридцать можно смело пожертвовать на нужды проекта.

Только Макс, Лэн и Эля держали в голове все детали проекта. Особенно требователен Макс был с Элей. По вечерам, когда все расходились, устраивал ей то ли экзамен, то ли допрос с пристрастием третьей степени. Давал бесчисленные вводные самых тяжелых ситуаций. Эля радовалась, если находила одно решение, но Макс требовал второе, третье, четвертое.

— Ну что ты как клещ вцепился? — негодовала девушка.

— Три источника, три составных части, — загадочно отозвался Макс. И замолчал…

— Три составных части и тридцать три запчасти! Начал — так продолжай.

— Солнце мое, знаешь ли ты источники информации? Это глубоко философский, где-то даже гносеологический вопрос.

— Где уж мне.

— Запиши алмазной иголкой в уголке глаза. Опыт! Слово мудреца! И озарение! А как это преломляется в нашем, до банальности конкретном случае?

— Как? — Эля на самом деле заинтересовалась. И Макс, конечно же, заметил.

— Ага! Глазки загорелись. Опыт — это справочники. По сопромату, строительным нормам и правилам, по типовым узлам и конструкциям. Они уже заложены в киберов. Слово мудреца — это то, что сейчас вбивают в головы киберов наши киберпрограммисты. Как из стандартных узлов собрать элементы космического лифта. Сейчас все кажется просто. При компьютерном моделировании все получается. Вроде, даже человек не нужен. Но на практике возникнут нештатки. А нештатки — они потому и нештатки, что никто раньше с ними не сталкивался. И тут выходишь ты — вся в белом — и выдаешь очередное озарение. Недаром имя Эльхен переводится с эльфийского как Советчица эльфов. Киберы рукоплещут в восторге всеми манипуляторами.

— Да ну тебя! — смутилась Эля, представив картину.

Каким-то образом Макс устроил так, что все знали, кто останется на Моби Дике. Ни на одном собрании этот список не утверждался, все просто ЗНАЛИ.

— … Но почему Джон? — допытывалась Эля.

— Вам якоря нужно крепить? Буровую Джоанна знает лучше геологов. Только она ее пилотировала.

— Лэн тоже справится.

— Джоанна еще киберпрограммист.

— Толик киберпрограммист.

— Толик мужик. А Лэну нужна подруга.

Эля хотела возразить, что это Джоанне нужен Лэн. Но прикусила язык. Видимо, Макс именно к этой реплике ее и подводил.

— А если Лэн не останется?

Лэн был против. Нет, не проекта, а против методов, которыми Макс собирался реализовать проект. Против обмана, имитации гибели корабля… Но Лэн никогда не шел против коллектива. А Макс никогда не давал повода Лэну высказать на людях вслух свою точку зрения. Всегда умело переводил разговор на детали.

— Лэн останется, — уверенно произнес Макс. — Лэн капитан. Капитан не крыса, с корабля не бежит.

— Остальные — что, крысы?

— Остальным приказано. Подневольные люди сраму не имут.

— Макс, ты циник до мозга костей!

— Угу. А еще я крестиком вышивать умею.

Эля хотела рассердиться, но вместо этого глупо хихикнула.

Спиид посадил шлюпку рядом с Холодным домом. Переключил фары на ближний свет, натянул куртку на голову и нырнул в снежную круговерть. Пока добежал до ярко освещенного фарами портала Холодного дома, ветер выдул все тепло из-под одежды.

Внутри Холодного дома биологи установили второй надувной павильон, поменьше. Назывался он Райский Садик. Почему? Да потому что в нем было тепло!

В Садике обосновался штаб «мобилистов», а Макс и вовсе поселился здесь. Сейчас он, не раздевшись, спал на надувной кровати. Спиид потряс его за плечо.

— Макс, разговор есть.

Тот открыл один глаз, перевернулся на спину. Трехнедельная небритость уже начала оформляться в колючую, неопрятную бородку.

— А-а, это ты… Давно жду.

— Или ты перестанешь увиваться вокруг Эльхен…

— Или?

— Или разговор будет!

— Ну да… Ты с самой Эльхен для начала говорил?

— Это мужской разговор.

Макс потер ладонями щеки, моргая нашарил ботинок. Но раздумал надевать, поднялся и, подгибая пальцы, побрел по холодному как лед полу в угол павильона. Снял с водяного бака крышку и сунул голову в воду. На секунду вынырнул.

— Там, под столом, в рюкзаке… Достань… — и снова нырнул головой в бак.

Спиид сходил за рюкзаком. В нем не было ничего, кроме двух пар боксерских перчаток. Макс вынырнул, наконец, из бака и отряхнулся как собака.

— Так с чего начнем? С этого, — кивнул на перчатки, — или с разговора.

— На твой выбор, — хмуро бросил Спиид. Предусмотрительный Макс опять обошел его на два корпуса.

— Тогда — с разговора. Эля хочет развернуть планету. А ты хочешь на ней жениться, так?

— Так.

— Разверни планету.

— Не понял…

Макс вздохнул, сел на стол и опять потер ладонями мокрые щеки.

— На два-три года на Моби Дике останутся пять-шесть человек. Ты двумя руками против того, чтоб я и Эля были рядом. Это только в геометрии треугольник — фигура устойчивая, так?

— Так.

Теперь подумай, от кого из нас двоих на корабле больше пользы?

— Если ты за капитана…

— Капитан — Лэн! — отрубил Макс.

— Тогда от меня. Я пилот.

— Вот именно. На корабле больше пользы от тебя. А на Земле?

— Что — на Земле?

— Думаешь, гибель такого корабля, как Моби Дик, пройдет незаметно?

— Нет, конечно. А при чем здесь ты?

— Если я буду на Земле, смогу тормознуть нежелательный процесс.

— Как?

— Словом. Как же еще? Хотел бы в единое слово я слить свою боль и печаль. И бросить то слово на ветер, чтоб ветер унес его в даль!…

— Макс, я не понял, ты хочешь вернуться на Землю?

— Мало ли чего я хочу? Я должен быть там, где от меня больше пользы.

— Но если ты возвращаешься на Землю, нам…

— Незачем друг другу морды бить, так?

— Так…

— Нет, не так! — Макс вскочил, за грудки притянул к себе Спиида. — Сначала ты поклянешься мне, что ради Эли, ради ее проекта на все пойдешь. А о том, что я возвращаюсь на Землю, кроме меня, тебя и Эли никто знать не должен, понял?! И ты поможешь мне организовать все так, будто я чисто случайно не смог на Моби Дике остаться. Ты все понял? Клянись, что ради Эли на все пойдешь! Или проваливай на все четыре стороны! Без тебя справимся!

Срок истекал. Приближался день, назначенный на Земле днем отлета. Имитировать катастрофу корабля решили за два дня до этой даты. Долго-долго космачи выбирали, чем пожертвовать для создания видимости обломков. Спорили, какой уровень радиации должен от них исходить, насколько обгорелыми они должны выглядеть. Решено было сбросить над островом из стратосферы сиденья, извлеченные из шлюпок еще в начале рейса, сантехнику из люкс-номеров, столы с рулеткой из обоих казино, а также наименее ценные из стройматериалов, предназначенных для перестройки корабля. Киберы сварили конструкцию, тут же окрещенную жертвенником. В нее загрузили все барахло, обреченное на закланье, Спиид подцепил жертвенник на внешнюю подвеску и выполнил хитрый маневр. Набрал хорошую скорость, нырнул в гипер, вынырнул на секунду в непосредственной близости от звезды, сбросил жертвенник и опять ушел в гипер. За неделю жертвенник должен был пропитаться радиацией и своим ходом выйти из горячей зоны. А сам Томми взял шлюпку, десяток кресел и начал тренироваться в бомбометании. Целью было подобрать режим входа в атмосферу, при котором от кресел до земли долетели бы обгорелые, но опознаваемые обломки. При этом желательно было, чтоб эти обломки упали на остров, а не в океан.

Парни опять спорили на повышенных тонах. Эля больше не пыталась их утихомирить. Скинула тяжелые ботинки, забралась в кресло с ногами, чтоб подальше от ледяного пола и слушала.

— … Обломки излучают, а вокруг никакой радиации? Так не бывает!

— Что нам — атомную бомбу взорвать?

— Бомба не годится, мальчики, — вмешалась Тамара. — Другие параметры взрыва, другой изотопный состав продуктов распада. Сразу увидят, что туфта.

— Да и бомбы у нас нету…

— Что же делать?

— Как — что? Если нужны следы взрыва спин-генератора, нужно взорвать спин-генератор!

— Ты, Тамарка, даешь! На Моби Дике их всего два! Ходовых, в смысле.

— Их демонтировать — месяц надо! А у нас полторы недели.

— Мальчики, ша! Я хоть слово сказала о Моби Дике? Взорвите шлюпку.

Парни призадумались.

— Это СПАСАТЕЛЬНАЯ шлюпка, — веско заметил Лэн. — Все в ней сделано так, чтоб ее НЕЛЬЗЯ было сломать. А раскочегарить спин-генератор шлюпки на субатомный взрыв… Нереально!

— Почему? — тут же вмешался Макс.

— Это же спин-генератор! Если не отводить энергию, он сам собой затухнет. А энергию мы не сможем отводить, если электроника управления от перегрева сдохнет. — Лэн схватил лист бумаги, торопливо набросал схему. — Здесь горячая зона, а здесь и здесь — модуляторы. Рядом — контроллеры модуляторов. От нагрева контроллеры летят, модуляторы гаснут, генератор выходит на холостой ход и тоже гаснет. Финиш!

— Оттаскиваем контроллеры в дальний конец шлюпки, — предложил Степан.

— Тогда летят модуляторы… После трехсот по Цельсию пропадает сверхпроводимость — и ку-ку.

— Охлаждаем. Жидким азотом! Вот!

Все призадумались.

— Мало, — отмел Спиид. — Получим субкритический уровень и тепловой взрыв. От нейтронного потока опять же электроника сдохнет… Ну да, в лучшем случае будет тепловой взрывчик. Опять же, куда энергию отводить?

— От радиации электронику можно защитить. Ей и надо-то секунду продержаться, — высказался кто-то.

— А если все сразу? — предложил Макс. — Электронику выносим в пилотскую кабину и заливаем всю кабину парафином. Модуляторы в нужный момент охлаждаем жидким азотом. И пускаем на них всю вырабатываемую энергию!

— Закоротить выход на вход… — задумался Лэн. — Там на входе синусоида, а мы ловим момент и — возрастающую экспоненту. Положительная обратная связь… А ведь жахнет!

— Еще как жахнет! Ломать не делать!

— Не так уж и сильно, — возразил Спиид. — Горячая зона всего-то десять литров. Но если высоту взрыва над островом правильно рассчитать, будет похоже.

— Надо взорвать две шлюпки, — внес поправку Степан. — одну над островом, а вторую на высоте двести километров. Чтоб пояс радиации возник. Иначе не та картина будет.

— Степа, ты голова! Только не двести, а сто!

Возбужденные ребята гурьбой повалили к выходу. За столом остался один Макс.

— Тебе опять удалось, — задумчиво произнесла Эля.

— Это только присказка, — невнятно пробормотал Максим.

— Ты не передумал — насчет возвращения на Землю.

— Нет, Солнце мое. Я возвращаюсь.

— А ребятам что скажешь?

— Не бери в голову. Выкручусь.

— Макс… — Эля обхватила колени руками.

— У? — Максим уже грыз очередной карандаш и с головой ушел в бумаги. В день он сгрызал по карандашу, выплевывая кусочки грифеля на пол.

— Макс, я о тех, кто останется. Я, Лэн, Томми, Джоанна… Ведь только я хочу остаться. Остальные не хотят. Это ты их вынудил. А те, кто хочет остаться, наоборот улетают.

— Все правильно, Эльхен. Так и должно быть. Энтузиазм для дела вреден… — Макс осмотрел обгрызенный карандаш и вновь сунул его в рот. — Энтузазисты здесь не нужны. Нужны работяги. Энтузазизм скоро пройдет, наступит черное похмелье, — он выплюнул на пол кусочек грифеля. — Человек из сторонника проекта станет неуверенным в себе неврастеником. Ты хочешь остаться на два года в компании трех неврастеников?

— А так?

— А так они знают, на что идут. Жертвы абстрактного гуманизма. Никаких иллюзий. Все — отличные специалисты.

— И я?

— Ты — генератор идей. Твое дело — родить идею, они ее реализуют.

— Какой я генератор?…

— Ну… Какой есть. Будь у нас времени побольше, я бы тебя с ТРИЗом ознакомил. ТРИЗ — это теория решения изобретательских задач. Не панацея, но помогает. Выбери время — почитай. А пока — придется тебе самой идеи рожать. Рожать — это вообще женское дело.

— Во-во. Напомнил. Два парня и две девушки на два года в железной коробке. Только родов в космосе нам и не хватало…

— А что? Лэн и Джоанна — готовая семейная пара. Пока на Землю не вернутся, союз их будет прочным и нерушимым.

— А потом?

— Потом — не знаю… А что касается Спиида, уровень его иллюзий зависит только от тебя. Постарайся продержать его на расстоянии вытянутой руки как можно дольше. Только не переборщи. Если он положит глаз на Джоанну, вам всем будет о-очень плохо… В этом случае лучше всего подойдет групповой брак. А инициативу придется проявить тебе.

— Макс, ты урррод!

— Я это знаю.

— Я тебе не племенная кобыла!

Макс оторвался от бумаг и поднял голову.

— Эля, я просто хочу, чтоб у тебя в голове сложилась ясная картина происходящего. Помнишь, я обещал тебе запустить проект?

— Ну?

— Почему-то мне хочется, чтоб он удачно завершился, и все вернулись домой. Ты не против?

— Прости. Но ты все равно урод!

Макс вздохнул и вернулся к своим бумагам.

— Макс…

— У?

— Ты как филин: "у" да "у"!

Максим отложил карандаш, подпер подбородок рукой и уставился ей в глаза.

— Что тебе, Солнце мое?

— Максик, сейчас весь проект на тебе держится. Не спорь!

— Не буду.

— Зачем ты за это взялся?

— Ты попросила…

— Ну хватит издеваться, а? Ты месяц не мылся, не брился, работаешь как проклятый. Все из-за того, что я попросила?

— Не спеши, Эль, не вали все в одну кучу. Ты просила?

— Просила.

— Я сказал: «Помогу». Так что тебе еще надо?

— Но ты преследуешь какие-то свои цели.

— У каждого человека ВСЕГДА есть свои цели. И их ВСЕГДА очень много. Да, я преследую какие-то свои цели. Ну и что?

— Я хочу знать, когда тебе можно верить, а когда нельзя!

— Эльхен, я тебя хоть раз обманул? С первого дня четко обозначил границы: до этого места идем под ручку, дальше я отваливаю в сторону.

— Макс, ты друг или попутчик?

Юноша задумался минуты на две.

— Что, я такой сложный вопрос задала?

— Вопрос простой, — вздохнул Макс. — Ответ сложный… Я попутчик. Идет?

— Если б ты не сказал: «идет», прошло бы. А так ты ничего не сказал. Торгуешься, а мне знать надо.

— Эля, скоро меня здесь не будет! Забудь обо мне и делай дело. Считай меня попутчиком, тогда не разочаруешься, если я в твои эталоны дружбы не вписываюсь. Угу?

— Филин!