— Спокойнее, Степа.

— Я никогда такую махину не водил. Ты почувствовал, как вяло он на рули реагирует? Это не корабль, это кусок манной каши какой-то.

— Не-е-ет, Степа! Именно это — корабль! Двести десять тысяч тонн. Четыре Титаника сразу.

— Типун тебе на язык!

Пробежал глазами по приборам, дисплею, прогнозу траектории. В коридор вписывались, но на нижнем пределе. Ничего, выше восьмидесяти километров, где атмосферы практически нет, можно будет наверстать.

— Моби Дик, говорит Старое поле. Вы на нижней границе коридора.

— Я Моби Дик, — послышался в наушниках голос Лэна. — Подтверждаю. Идем по нижней границе коридора.

— Моби Дик, передаю вас Земле-5.

— Земля-5, Моби Дик принял.

— Старое поле Моби Дик сдал.

Спиид взглянул на альтиметр, еще ниже опустил нос и продвинул на пару делений сектора антигравов. Не самая удачная позиция с точки зрения аэродинамики, но зато вода в бассейне ведет себя спокойно. Моби Дик неторопливо занял середину коридора. Теперь можно расслабиться. Через двадцать минут корабль выйдет на промежуточную орбиту, а через тридцать пять — на траекторию полета к первой Лагранжа. Половина пути с ускорением, половина — с замедлением, и через три с небольшим часа стыковка. Можно и побыстрей, но по туристской схеме полет идет с минимальными перегрузками. Чтоб пассажиры могли подольше любоваться видом удаляющейся Земли.

Прошло полчаса. На минимальных ускорениях Спиид заранее сориентировал корабль, и теперь просто запустил движки, плавно доведя тягу до расчетной. Невесомость кончилась, незакрепленные предметы плавно опустились на пол. Спиид подмигнул Степану и расстегнул привязные ремни. Подобрал с пола металлическую линейку, ручку, амбарную книгу учета пассажиров, убрал в стол штурмана. Незакрепленные предметы в рубке — мелкий, но прокол.

— Кэп, дадим пассажирам порезвиться? Полтора часа стабильного режима. Потом смена ориентации — и еще полтора часа.

— А как в туристских рейсах?

— В проспектах пишут, что если больше получаса, то можно резвиться.

— Да будет так. Степа, ты дежуришь, Спиид, можешь отдохнуть. — Лэн включил оповещение. — Леди и джентльмены! Следующая остановка — первая Лагранжа. До очередного маневра полтора часа. Можете расстегнуть ремни и заняться любимым делом. Землю сейчас не видно, она под нами. Но через полтора часа, когда развернемся, откроется удивительный вид с галереи верхней палубы. Благодарю за внимание.

— …Лагранж-1 Моби Дик принял.

— Земля-5 Моби Дик сдал.

— Приветствую, Чудо-Юдо! Ваш причал, как всегда, четвертый пассажирский.

— Лагранж-1, — забеспокоился Спиид, — нам нужен грузовой причал!

— Моби Дик, повторите, какой причал вам нужен?

— Говорит Моби Дик. Нам нужен грузовой причал.

— Парень, где ты вчера был? У меня в графике стоит четвертый пассажирский. На первом большегрузном стоит Лена, ко второму через час подойдет Байкал. Куда я тебя дену?

— На второе кольцо, — робко предложил Спиид.

— Второе кольцо для судов до десяти тысяч тонн. У тебя двести десять! Ты его сковырнешь — не заметишь!

— Я буду очень аккуратно пилотировать…

В наушниках раздался щелчок. Видимо, диспетчер консультировался с кем-то по местной связи.

— Моби Дик, под вашу ответственность разрешаю стыковку на первый причал второго кольца. Будьте крайне осторожны, — голос диспетчера был сух и официален.

— Принято. Стыковка под нашу ответственность, — квитировал Лэн.

— Иду на первый причал второго кольца, — подтвердил Спиид.

— Спиид, ты с ума сошел, — растерялся Степан. — Причал для десятитысячников, а у нас только в бассейне восемьсот блуждающих тонн.

— Все будет хорошо, Степ. Ты только не делай резких движений… — Спиид уже выводил корабль на исходную позицию для причаливания.

Степан распахнул створки обтекателей на корме, открывая стыковочный узел. Спиид стабилизировал Моби Дик по трем осям, переключил панорамный экран на кормовые стыковочные видеокамеры и начал медленно осаживать корабль, наползая кормой на стыковочный узел станции. Когда осталось два метра, коротким импульсом маневровых полностью остановил корабль. Степан, пользуясь паузой, зафиксировал все четыре швартовые штанги в воронках ловушек.

— Есть захват! Запускать стягивание?

— Стой!!! Замри, Степа, не дыши!

— Замер…

Спиид, затаив дыхание, следил за волной в бассейне. От последнего импульса маневровых движков корабль остановился, но вода продолжала двигаться. И теперь восемьсот тонн жидкости мягко ударили в стену бассейна. Корабль медленно двинулся к причальной стенке, волна же, отразившись и потеряв половину энергии, пошла назад.

— Выбирай слабину, — прохрипел Спиид.

— Понял, — отозвался Степан, поочередно подтягивая все четыре швартовые штанги.

Волна тем временем отразилась от дальней стенки бассейна и вновь пошла вперед. Но потеряла энергию и выглядела не так страшно. Опять мягкий толчок и движение вперед. Осталась четверть метра. Спиид включил на секунду под бассейном два "g", расплющив волну гравитацией.

— Есть сцепка! — доложил Степан через минуту. — Герметизирую стык!

— Лагранж-1, Моби Дик стыковку завершил, — отрапортовал Спиид.

— Принято, Моби Дик.

Спиид включил земную гравитацию в помещениях и коридорах лайнера, защелкал тумблерами, отключая системы движения и ориентации. Степан, не теряя времени, состыковал коммуникации корабля и станции.

— Леди и джентльмены, — прозвучал по всему кораблю спокойный, уверенный голос капитана. — Мы прибыли на первую Лагранжа. Можете отстегнуть ремни.

— Томми, ты не пилот. Ты бог за штурвалом. Так рулить с блуждающей массой…

— Я осел, Степ. Еще две таких стыковки, и поседею как альбинос. На кой мне понадобилось заполнять бассейн? — Спиид сбросил ремни, покинул рубку и заперся в умывалке. Стянул через голову мокрую куртку, швырнул в раковину.

— Плохо. Ох, плохо начал…

Вытянул вперед руку. Пальцы дрожали крупной дрожью. Замычал, стиснув зубы, и сжал руку в кулак.

Глеб тронул Константина за плечо.

— Ты просил разбудить, когда ребята к Луне пойдут.

— Все нормально? — спросил тот, протирая глаза.

— У нас, или у них?

— А что, есть разница?

— Кардинальная. Мы в полной заднице, а у них, наоборот, все великолепно. — Выдержав драматическую паузу, Глеб продолжил: — Они сумели очистить склады Лагранжа. Счет Лагранж выставил нам. Час назад звонило твое начальство. Обещало убить. Я послал их далеко и надолго.

— Я же предупреждал Лагранж.

— Парнишка — Толик — помнишь, сказал, что в космосе у них авторитета будет больше. Он не шутил.

— Поясни.

— Парнишка — космач в третьем поколении. Подумай, кем может быть его дед.

— Кто-то в министерстве?

— Именно. За сутки, отведенные на сборы, Толик сумел выбить из деда очень серьезную бумагу. У наших ребятишек был карт-бланш.

— Боже мой. Вынесли со складов все?

— Нет, — усмехнулся Глеб. — Только самое ценное. Кстати, они собираются сесть на Луну. В пустынное уединенное место.

Разбились на пятнадцать бригад. Капитан и четверо вахтенных остались на борту. Шлюпка, хоть и не учебное судно, идеально подходила для обучения пилотированию. Спаренное управление, как на крупных судах, трехместная кабина пилотов и очень высокий уровень безопасности, обеспечиваемый бортовым компьютером — что еще нужно?

Это было очень красиво — пятнадцать шлюпок выплыли из шлюпшлюзов и замерли строем на высоте тридцать метров.

— Проведите перекличку и приступайте к обучению, — передал капитан. Строй распался. Шлюпки на хорошей скорости разошлись в стороны, чтоб не мешать друг другу. Некоторые опустились на поверхность. Одна набрала скорость и описала мертвую петлю. Лэн поморщился. Три-четыре ученика на инструктора — это немного. Но кто сказал, что курсант пятого курса годится в инструкторы?

Шлюпки теперь двигались беспорядочно и неуверенно. Разгонялись, тормозили, садились на грунт, взлетали. Пусть биологи не смогут за сутки освоить тонкости пилотирования, но научатся самостоятельно управлять шлюпкой.

Эльвира потянула штурвал на себя. Шлюпка послушно пошла вверх. Она увеличила ускорение. Перегрузка вдавила в спинку кресла. Качнула штурвал вправо, и горизонт наклонился.

— А педали для чего?

— Попробуй. Только плавно.

— О-ой!!!

— На шлюпках дублируют многие органы управления. Пилот может быть… не совсем в комплекте.

— Томми, возьмись, пожалуйста, за штурвал. Вдруг я в скалу врежусь?

— А ты попробуй!

— А вот и попробую! — Эльвира решительно отжала штурвал от себя. Шлюпка клюнула носом, лунная поверхность понеслась навстречу. Но через несколько секунд зазвучал тревожный сигнал, в такт ему замигал красный индикатор «Опасность». Ускорение плавно уменьшилось, сменилось торможением. Эля упорно давила штурвал. Внезапно наступила темнота — шлюпка нырнула в тень. В салоне кто-то радостно заверещал. Перегрузка достигла двукратной и вдруг исчезла. Лунная сила тяжести поначалу показалась курсантам невесомостью.

— Где мы?

— На грунте, — Спиид сдвинул предохранительную крышечку на пульте и вдавил большую круглую кнопку с изображением якоря. Что-то лязгнуло, и рядом со шлюпкой взвились в небо четыре фейерверка — два у носа и два у кормы. Кнопка с якорем засветилась бордовым.

— Как здорово! — Эльвира потянула штурвал на себя, крутанула антигравы… но шлюпка осталась на месте. А системы управления на пульте начали гаснуть одна за другой.

— Томми, чего она?

— Видишь, якорь светится? Мы заякорились. Четыре реактивных якоря-пенетратора ушли в грунт метров на десять. Чтоб нас сковырнуть, нужно тонн триста, а то и больше.

— Отдать якоря!

— Не спеши. Сначала скажи, что ты не так сделала.

— Пыталась шлюпку разбить?

— Не-а! Это же спасательная шлюпка. Для нее такой режим посадки — штатный.

— Тогда не знаю…

— Эльхен, ты в тень села. Ты не видела, куда садилась. Это самая страшная ошибка при посадке. А вдруг там пропасть? А если трещина? Застрянешь как Винни-Пух в гостях у кролика.

— Чего ты тогда управление не перехватил?

— А я видел, куда ты садилась, — широко улыбнулся Спиид и постучал по экрану радара. Вообще-то, шлюпка тоже видела, но ее обмануть несложно. Так что не рискуй. А теперь — полетели.

— А якоря?

— Нажми кнопку и удерживай пять секунд. За эти пять секунд шлюпка запустит системы, осмотрится и скажет, почему не может лететь. А если сможет — отстрелит якоря.

— Эту?

— Ага.

— Жму! Пять. Четыре. Три. Два. Один… Лечу!!!

— Итак, два-ноль в пользу молодого поколения, — Кон довольно потер руки.

— Почему обязательно — в их пользу? Ну, два их поступка мы предвидеть не смогли, — не сдавался Глеб. — Но в остальных не ошиблись. А их больше.

— Потому что мы не смогли предвидеть, а эти поступки принесли им объективную пользу. Гол в их ворота будет, когда непредвиденный поступок принесет им объективный вред.

— Тоже мне — польза. Очистили склады Лагранжа…

— Запаслись бумагой с печатью, которая позволила очистить склады!

— Кстати, старт на сутки раньше срока ты вчера считал проколом.

— Ошибался, Глеб, как я ошибался! Они сумели провести этот день с пользой. А ты решил бороду отпустить?

— Угу… Жаль, наш эксперимент останется единственным.

— Почему это?

— Даже если будет следующий полет, он будет уже не экспериментом, а чем-то вроде дипломной работы. В нем исчезнет элемент новизны. Мы наберем опыт, ребятишки наберут опыт… Хоть тот же учебный день на Луне.

— Элемент новизны вернется, если в следующий раз ребята полетят на неисследованную планету.

— Тогда я не завидую тем, кто займет наше место, — усмехнулся Глеб.

Лайнер ушел в гипер. Нет ничего спокойнее полета в гипере. Натужно гудят генераторы, полетом управляет автопилот, так как ровным счетом ничего с кораблем произойти не может. Даже если б в гипере два звездолета могли столкнуться лоб в лоб, при нулевой инерционной массе это было бы безопасно.

Но те, кто надеялся отдохнуть, жестоко просчитались. Работали все. С утра до вечера — по пятнадцать часов в сутки. Сначала демонтировали лишние кресла в салонах шлюпок, потом навешивали внешнее оборудование, устанавливали аппаратуру внутри. Превращали шлюпки в мобильные лаборатории. Геологи из четырех шлюпок монтировали мобильную платформу для глубокого бурения. От киберов было мало толку. Каждая операция уникальная, пока объяснишь — быстрее сам сделаешь. И на все, про все — три недели.

А еще занятия по основам выживания, по конструкции и возможностям скафандра, по ремонту систем жизнеобеспечения. Толик подходил к делу сугубо практически. Минимум теории, максимум практических приемов. Спиид заглянул в класс. На столе лежал раскрытый учебный скафандр, и Толик гонял группу геологов:

— … О самом важном в жизни. О воздухе. Загляните в шлем. Видите, мигает красная полоска. О чем это говорит?

— О чем-то плохом, если красная, да еще мигает, — высказала предположение Тамара.

— Не о плохом, а об очень плохом! Вам осталось жить пятнадцать минут. К системе подключился аварийный баллончик кислорода с романтичным названием «Последний вздох». Поль, повтори, на сколько хватает «последнего вздоха»?

— На четверть часа.

— Правильно. Твои действия?

— Спасаться!

— Тоже правильно… Переходим к следующей пакости. К дыркам и утечкам. Ставим переключатель на режим номер один. Режим один — для планет с атмосферой. Это нормальное давление в скафандре — одна атмосфера. Один килограмм на квадратный сантиметр. В вакууме работать намного легче, если внутри скафандра семь десятых атмосферы. Это режим номер два. Если получите пробоину в скафандре в один квадратный сантиметр, можете легко зажать ее пальцем. Но если получите разрез длиной десять сантиметров, зажать его вы не сможете. Силенок не хватит. Воздух будет уходить, давление в скафандре начнет падать. Поэтому что надо сделать первым делом? Правильно! Переключиться на чистый кислород. Режим номер три. Тогда можно будет сбросить давление до трех десятых атмосферы, и даже ниже.

— А потом?

— Потом в срочном порядке заделываем разрез, — Толик извлек из кармана скафандра гибрид пистолета, плоскогубцев и скрепкосшивателя. — Этим стэплером стягиваем разрез. Концы скрепок могут вонзиться в кожу, но придется терпеть. Жизнь дороже.

Но стэплер только уменьшает утечку. Дальше надо наложить липкую гермозаплатку и закрепить ее стэплером. Можно просто туго обмотать изолентой, если место разрыва на рукаве или штанине.

Теперь поговорим о том, как использовать запас воздуха для передвижения в невесомости. Кроме меня это вам никто не расскажет, потому что по инструкции нельзя!… А опыт говорит, что если другого выхода нет, то можно…

Работа, учеба, опять работа… По четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Как ни странно, находилось еще время на вечерний костер в оранжерее, на песни под гитару у костра, на танцы до полуночи, на ночные купания в бассейне под искусственной луной и прочие глупости.

Только очень уж раздражали глазки видеокамер, которыми был буквально нашпигован корабль. Связист подтвердил: на Землю идет колоссальный поток скомпрессированной видеоинформации.

… Эльвира скинула кроссовки, забралась с ногами в кресло второго пилота, обняла руками коленки и покосилась на объектив.

— Эль, это неправильно, — возмутился Спиид. — Это я должен тебе стихи читать!

— Будешь сбивать вдохновение — уйду!

— Так ты сама сочиняешь? У-у-у… Бита моя козырная шестерка…

— Тут я еще не придумала.

Голос Эльвиры креп, и смотрела она теперь прямо в объектив камеры.

— И вот?

— Ты спугнул мою музу!

— Твоя муза — коварная бесстыдница. Но про простыни мне все равно понравилось!

— Каждый понимает высокую иронию в меру своей испорченности, — гордо заявила Эльвира, задрав носик.

— Давай, я лучше расскажу, как мы со Степой физику сдавали. Экзаменатор был — зверь. Не зря его Слоном прозвали, — сочинял на ходу Спиид, косясь на гордый профиль девушки. — Так он спрашивает Степу, торможение в гипере — это консервативная сила, или нет?

— Томми, а я не знаю, что такое консервативная.

— Вот и Степа не знал. Консервативная — это как резинка. Тело оттянешь в сторону, отпустишь — оно на свое место вернется. А торможение в гипере — оно почти как обычная сила трения. Линейно возрастает со скоростью. Только инерционная масса в гипере нулевая, поэтому как движки выключил, так мгновенно остановился. Ну и разгоняешься тоже мгновенно.

— А как же мы в корабле?… — Эльвира помахала рукой — я чувствую инерцию.

— Так то в корабле. Корабль внутри обычное пространство поддерживает. А ты на улицу выйди. Так вот, Степа и ляпнул, что торможение в гипере и трение — консервативные силы. А Слон берет его зачетку и задумчиво так говорит: "Если зачетка ко мне вернется, значит, трение — консервативная сила, и я вам ставлю «Отлично» А нет — придете в следующий раз. И швырк зачетку под дверь. А я снаружи по коридору шел. Вылетает зачетка, я ее по-простому ногой под дверь — бац! Думал, уронил кто-то. А из-за двери ликующий вопль! Слон хоть и зверь, но слово держит.

— Томми, врунишка, я эту байку с зачеткой раз десять слышала, — девушка потянулась и отвесила ему легкий подзатыльник. Потом взлохматила волосы, чтоб не обиделся.

— Неправда твоя, тетенька. Про консервативную силу я сам придумал. А хочешь, расскажу, как мы со Степой химию сдавали?

— Лучше расскажи, что у вас, пилотажников, не так, как у нормальных курсантов.

Спиид озадаченно скосил глаза на пульт.

— Я же не знаю, как вас муштруют. Скажи, а вас учили, в какой руке мыша держать?

— Нет…

— А у нас с этого начали! Переучиваться заставили. Клавиатура должна лежать под правой рукой, а мыш — под левой. Это потому, что все служебные кнопки на клавиатуре с правой стороны. Правая рука давит на кнопки, а левая мыша двигает. Так чуточку быстрее получается. Теперь я мышом одинаково и правой, и левой рукой работаю. А как посмотрю на кого за компьютером, сразу вижу, космач, или нет.

— Томми, Элька у тебя? — ожила связь. — Нам она нужна! Скажи, чтоб поторопилась.

— Вот так всегда, — вздохнул Спиид.

Лэн шатался по кораблю угрюмым приведением. Заглянул на камбуз, вышел в коридор. Прогулялся мимо пустых рядов клеток киберзоопарка на детской палубе. Киберов, изображающих животных, с корабля убрали, пустые клетки с табличками навевали печаль. Лэн поскорее поднялся на жилой уровень. Из кают-компании доносились неясные голоса и перебор гитарных струн. Капитан остановился и прислушался.

— … В блюзе свои законы, — объяснял кому-то Макс. — Три строки, три, а не четыре. В первой высказываешь тезис. Во второй — повторяешь его с небольшими вариациями. А третья — резюме.

— Как это — с вариациями?

— Ну-у-у… О! Слышал вчера, как Ленок с Тамарой пели? Ленок первым голосом: «Корабли уходят вдаль». Тамара подхватывает вторым: «Вдаль уходят корабли». «Выгнув мачты до небес» — «Мачты выгнув до небес»…

— Понятно.

— Попробуй еще раз. И не напрягайся так. Держи гитару свободно. Ты на сборища толкинутых хоббитов ездил, нет? Жаль! Там гитару девушкой зовут. Нельзя в девушку вцепляться.

Неумело, с фальшивинками зазвучала гитара.

— Уже лучше, Юра! И даже самокритично, — оценил Максим. — Только не надо вымученного напряга в подборе рифмы. Блюз — это импровизация и вокал. Рифма не важна. Послушай, как рекламу поют. Ты слышал в рекламе рифму? Толик, теперь ты…

— Композиторы, — пробурчал Лэн.

Если постоянно напоминать человеку, что считаешь его обезьяной в зоопарке, он и вести себя начнет как обезьяна. Уже не раз капитан видел, как курсанты показывают объективам язык, или корчат рожи. Пару раз срывал с камер бумажные колпачки. До уничтожения камер еще не дошло, но когда вовсю пойдет работа на поверхности, когда навалится злость и усталость, а нервы будут на пределе, камеры начнут бить — он был в этом уверен. Разумеется, с ребят за битые камеры психологи спишут баллы — или что там у них?…

А в ответе за все капитан. Не сумел, не организовал, не предусмотрел, не обеспечил…

За день до выхода из гипера Лэн заперся в рубке, включил сигнал «Внимание всем!» и трансляцию на все экраны. Повернул глазок телекамеры на себя, последний раз обвел взглядом пустую рубку и вдавил клавишу записи.

— Я, капитан рейдера Лэн Чин Ин, данной мне капитанской властью, отключаю передачу на Землю информации с каналов наблюдения за экипажем. Я делаю это осознанно, после длительного размышления, так как считаю наблюдение за экипажем этически недопустимым. Я направляю всю информацию с каналов наблюдения в черный ящик рейдера. Как мне известно, в случае нормального завершения рейса, информация из черных ящиков может быть считана или по личному разрешению капитана, или по постановлению верховного совета космофлота.

Лэн криво усмехнулся.

— В любом случае господа психологи будут чувствовать себя так же паршиво, как я сейчас. Что есть справедливо.

Закрыл запись, указал текущее время и отправил на Землю. Потер ладонями лицо. Побарабанил пальцами по подлокотнику.

— Карьера его была яркой, но недолгой.

Голос не подвел: фраза прозвучала весело и в меру легкомысленно.

Поднялся, вышел из рубки. Прямо в толпу встречающих.

— Я отключил каналы наблюдения за экипажем.

— Ура!!! Качать капитана! — закричал кто-то. И получил локтем в бок. Лэн раздвинул ребят плечом и направился в свою каюту. У поворота его догнала Джоанна

— Лэн…

— Ну что тебе?

— Лэн…

— Джон, я выписал себе волчий билет в космос. Я хочу побыть один.

— Лэн, если тебя выпрут, мы все уйдем. Ты самый лучший капитан.

Лэн развернулся и взял ее за плечи.

— Меня не выпрут, Джон. Меня назначат на буксир. Я хочу побыть один, можешь это понять? — развернулся и…

— Лэн…

— Что?

— На буксире штурман тоже нужен. А я еще коком могу…

— … Ну и что теперь? — Глеб провел ладонью по трехнедельной бородке.

— По-сути, все идет как задумывалось. Мы предполагали, что ребята отключат первую сеть наблюдения. Ради этого установили вторую. Кастрировать психологов! Я себя подлецом чувствую.

Настал день выхода из гипера. Ни на что не надеясь, Лэн опросил всех. И жертвы нашлись! Материально безответственная умница и красавица Лена и будущий хирург-имплантолог Костик с медицинской фамилией Уткин вышли в гипер впервые. Праздник получил формальный повод. Готовились наспех, но шумно и весело. Силу тяжести в бассейне уменьшили до одной шестой земной. Распределили роли. Разумеется, большинство хотело быть демонами подпространства. Но нашлись и русалки и водяные. (Как же без них, если праздник проходит в помещении бассейна?)

Разумеется, Дух гиперпространства Гиперион имеет право требовать ответ даже у капитана. Новички призываются пред грозные очи Гипериона. Разумеется, демоны подпространства всячески препятствуют новичкам явиться вовремя. Заставляют на каждом шагу выполнять нелепые задания — вымыть с мылом листья кустика, забить гвоздь одной левой, прыгнуть выше головы, сочинить хойку, спеть хором, нарисовать свой портрет с завязанными глазами, забить гол консервной банкой. Гиперион ждет, Гиперион сердится, и опоздавших новичков бросают в бассейн. Но русалки и водяные приходят на помощь. Гиперион грозен, но отходчив. И вот уже новички получают разрешение бороздить просторы дальнего космоса — шикарную грамоту с завитушками, круглой печатью и подписями семидесяти свидетелей.

Издали планета была сказочно красива. Две белоснежные полярные шапки, а между ними — все оттенки синевы. В южном полушарии спиралька циклона. Драгоценный камень в оправе облаков на черном бархате космоса.

Настало время проверить данные скаута. Информация нарастающим потоком пошла в накопители корабля. Период обращения Макбета — 23.5 часа, диаметр — 13 370 километров, средняя плотность — 5.8, масса — 1.209 земной, сила тяжести на поверхности — 1.097 земной. Эти данные сообщил еще скаут. Теперь каждую цифру уточнили до восьмого знака после запятой.

Делегация геологов в полном составе постучалась в каюту капитана.

— Садитесь, парни, и говорите. Только побыстрее. Через час мы выходим из гипера, и я буду занят.

Геологи переглянулись, и слово взял Поль.

— На Лагранже мы взяли двенадцать комплектов аппаратуры дистанционного зондирования. На скауте такой не было. Она позволяет прямо из гипера узнать основные параметры материального тела — размеры, скорость, массу, плотность и даже приблизительный состав химических элементов…

Лэн присвистнул.

— Сколько же она стоит?

— Лучше не спрашивай, кэп. Так вот, мы хотим сначала проверить из космоса основные тела этой системы. Все планеты, спутники и основные тела поясов астероидов. Аппаратура установлена на десяти шлюпках, все готово, надо согласовать планы полета и детали.

Лэн задумался. Геологи учились водить шлюпки всего сутки. Но это не страшно. Не смогут выйти на орбиту корабля и ввести шлюпку в шлюз. Тоже не страшно. Указать автопилоту корабль как базу возврата — автоматика сама вернет шлюпку на Моби Дик. Нет, лучше с каждым геологом послать космача — все равно пол экипажа останется на корабле.

— Сколько тел в вашем списке?

— В полном — чуть меньше шести тысяч. Но сколько успеем…

— А сколько вы на это отводите времени?

— Сутки… Двое можно?

Лэн сел на угол стола, сцепил пальцы на колене.

— Понимаете, парни, я представляю на корабле верховную власть в полете. Сейчас полет практически закончен, и власть переходит к руководителю научной программы. А я временно оформляюсь извозчиком. Это раз. Есть два и три. Два — это то, что на шлюпках за сутки вы успеете исследовать не более семидесяти — ста тел. Шлюпки тихоходны. Но если для доставки шлюпок в узловые точки использовать корабль… И главное — я до сих пор не знаю имени руководителя научной программы. Вижу, что все геологи готовы отложить высадку на двое суток. Но как отнесутся к этому биологи?

Минута молчания.

— Ясно, — произнес капитан. — У нас пятьдесят минут. Предлагаю собрать общее собрание.

— Чем у них кончилось? — поинтересовался Глеб, входя в диспетчерскую.

Константин снял ноги с пульта, с хрустом потянулся и поднял себя из кресла.

— Братание цивилизаций. Геологи бороздят просторы системы, а биологи за них картографируют поверхность. Ты знаешь, Лэн — это находка проекта. Мастер совмещать несовместимое. Я все больше восхищаюсь им. Кстати, руководителя научной программы они так и не выбрали.

— Детский сад… в космосе. Странно это…

— Не совсем. Твои биологи осознали — сами осознали — что их больше. И во всех спорах они будут побеждать. Добровольно отказались от власти и выбрали независимого третейского судью.

— Вот это и странно. А кого выбрали? Лэна?

— Как ты догадался? — добродушно усмехнулся Константин.

— На себя примерил. Он — второй в списке. Я б его выбрал. А что на экранах?

— Верхний ряд — шлюпки геологов. Экипаж — два человека. За пилота — космач. Большой экран по центру — рубка Моби Дика. Моби Дик мотается по всей системе и перевозит шлюпки с места на место. Два нижних ряда — шлюпки картографов. У них категорический приказ капитана не снижаться ниже тысячи метров. Кажется, все.

Глеб уселся в теплое кресло, пробежался курсором по схеме корабля, высвечивая на экране различные отсеки.

— Странно это, странно это…

— Чем-то недоволен? — насторожился Константин

— Скорее, удивлен. Мы предполагали, что руководителем станет Карельский Максим. А он не захотел… Видимо, не верит, что экспедиция справится с задачей.

— Руководителя вообще-то выбирают. Или я чего-то не знаю?

— Кон, ты читал его досье? Впрочем, из досье этого не понять. Макс — весьма скользкая личность. Джокер в любой колоде. В какой-то мере самородок. Он умеет управлять людьми. Добивается от них нужного поведения — а сам при этом как бы в стороне. Любой поступок, любую ситуацию обращает в свою пользу.

— Тебе это не нравится?

— Я его боюсь.

— Даже так?

— Именно!

— Тогда зачем он там? — Кон кивнул на экраны.

— Затем, что мы должны, наконец, разобраться, зло он, или просто человек будущего. Карьерист, или интеллектуал такого уровня, что мы по сравнению с ним — школьники. Ведь хороший учитель тоже управляет классом как бы невзначай. Хороший артист держит аудиторию зрителей под контролем. Мы планировали, что Макс станет руководителем научной программы. Но он не захотел.

— Понял. Не можете решить, хороший он, или плохой, так решили посмотреть, чем пахнут продукты его жизнедеятельности?