— Скажи, — произнес Спиид напряженным голосом, — откуда у тебя этот рюкзак?

— От Максика. Отвернись же!

— Ну да, от кого же еще…

— Вообще-то, он велел его тебе передать. Когда будет совсем тяжко.

И испугалась, увидев, как сжались у парня кулаки, заиграли желваки на щеках.

— Томми!… Давай, я его за борт выброшу. Ну их, такие подарки!

— Как он все рассчитал, гад! Психолог хренов.

— Так я выброшу?

— Не надо, Эльхен. Теперь уже не надо. Они мне пригодятся при личной встрече.

Неожиданно Томми улыбнулся, подхватил ее на руки и закружил по каюте. Пришлось завизжать и стукнуть хулигана перчаткой по голове.

Сначала — толщиной со спицу, через четыре дня — с карандаш, позднее — с палец, с ручку молотка… Чем толще трос, тем медленнее вырабатывала его установка на Зайчике. Нитку гнала со скоростью двести метров. Полноценный же, с руку толщиной — только тридцать метров в секунду. Или чуть больше ста километров в час. Прошло больше месяца, прежде, чем на катушку начал наматываться штатный трос.

Самой ответственной операцией было переключение с одной лебедки на другую. Это приходилось делать когда барабан лебедки переполнялся. Потом барабан начинал с бешеной скоростью вращаться в обратную сторону. Трос сматывался, проходил через систему валов и сгорал в гудящем пламени плазменной горелки. Снег на километры вокруг чернел от копоти, а лебедка вновь была готова к работе.

За месяц собрали еще несколько лебедок. Сначала Спиид с Лэном перевозили по одной секции основания массой тридцать тысяч тонн. Потом — по две. Потом Спиид слишком лихо вошел в атмосферу — и уронил катушку. Пришлось сбросить груз, чтоб не повредить корабль. Железяка массой пятьдесят пять тысяч тонн выбила во льдах кратер глубиной двадцать семь метров.

Ребята мотались на корабле, Джоанна координировала сборку якорных площадок, а Эльвира бросалась с места на место, устраняла нештатки, аварии, нестыковки. Каждый день что-то новое, и все такое однообразное… Спешка, ни передохнуть, ни расслабиться.

На комбинате в поясе астероидов наступил кризис перепроизводства. Блоки якорных оснований заняли всю свободную поверхность. Эля предложила выводить их в космос. Мальчики поддержали и развили идею. Теперь за астероидом тянулся пунктирный хвост готовых изделий.

— Надо собрать общее собрание, — решительно произнесла Эльвира и обвела взглядом экраны. — Мы неделями друг друга не видим.

Джоанна зябко куталась в шаль, небритые, нечесаные ребята в грязных комбинезонах напоминали двух усталых питекантропов.

— А еще причина есть? — поинтересовался Лэн.

— Есть.

— Хорошая, или плохая?

— Плохая!

Джоанна испуганно взглянула на Эльвиру и завернулась в шаль чуть ли не с головой.

— Хорошо, — принял решение Лэн. — Через три часа мы сгружаем катушку на двадцатой площадке. Там и встретимся. Ты где сейчас?

— На Зайчике.

— А ты, Джон?

— На двадцать второй. Эля, может, позднее? У меня работы много…

— У всех много. Слишком много! — решительно отрезала Эльвира. — Через три часа на двадцатой! — и отключила связь.

Ровно через три часа посадила шлюпку на двадцатой площадке, притерев поближе к туше Моби Дика. Запахнула доху, выскочила под ледяной порывистый ветер и бегом устремилась к огням шлюза. Коридоры корабля встретили теплом, ярким светом и грязными разводами на ковровых дорожках.

Еще из кабинки лифта услышала, как ребята в два голоса ругают Джоанну, а та огрызается.

Странно. Лэнчик зря ругать не станет, — удивилась Эля и ускорила шаг.

Оказалось, на левую руку Джоанны от плеча и до кисти наложены шины. От четырех браслетов, соединенных штангами, уходили в руку металлические спицы. Сразу четыре биотеха запустили цветные трубочки под бинты выше и ниже локтя.

— Ну, перелом, ну с кем не бывает? — вяло отбивалась Джоанна.

— Мне бы могла сказать, — огорчилась Эля.

— Было бы опасно, я бы сказала. Мальчики, у меня же мама сельский врач. Я с десяти лет ей ассистировала. И переломы помогала вправлять, и роды принимала. Мама хотела, чтоб я врачом стала.

— Роды — это, конечно, очень актуально.

— Томми, если б была правая рука, я бы вас позвала, честное слово!

— А левая — это так себе, да? Как бы, вроде, и не рука вовсе.

— Хватит, мальчики! Как будто среди вас врачи есть. Давайте о деле говорить. Эльхен, ты зачем нас собрала?

— Теперь уже и сама не знаю. Мы отстаем от графика. Чем дальше, тем больше. Все, что мы делаем, мы делаем в два раза медленнее.

— Ну и что дальше?

— Как что, Лэн? Четыре года вместо полутора-двух.

— Ты хочешь отказаться от проекта? Сейчас, когда первый трос уже протянули.

— Вовсе нет! Я хочу, чтоб мы обсудили все, исправили ошибки и нагнали отставание. Я себя виноватой чувствую. Это же я вас втянула, а четыре года — не два. Это запредел.

— Ошибок нет. И отставания нет! Есть бездарное планирование. Кто составлял график?

— Я и Макс. В основном, Макс. Я времянку отдельных операций составляла, а он суммировал. Да бросьте ребята, не мог он так ошибиться!

— Я тоже составил сетевой график, — хлопнул ладонью по пульту Лэн.

— Когда? — встрепенулся Спиид.

— Во время дежурств, когда ты спал. Эльхен, ты видела, чтоб мы со Спиидом отдыхали или простаивали?

— Вы катушку уронили, — влезла Джоанна. — Чуть не на меня.

— Я слишком резко вошел в атмосферу, — начал оправдываться Спиид. — Она мне аэродинамику ломала. Корабль стал носом зарываться, а на антигравах я уйти не смог. Надо было больше трех "g", она бы мне подвеску оборвала…

— Подожди, Спиид, — перебил Лэн. — Катушка — это разовый случай. Потеряли шесть часов, и все. Эльхен говорит о системе. А система в том, что с самого начала все неверно спланировано.

— Как? Почему? — возмутились все.

— Потому что корабль не может быть везде и всюду. Потому что если корабль возит графит, он не может возить катушки или тянуть тросы. В сетевом графике таких накладок — выше головы.

— Не мог Макс так грубо ошибиться, — зло повторила Эльвира.

— Я тоже теперь думаю, что Макс ошибиться не мог, — ледяным голосом произнес капитан.

— Ты что, с ума сошел? — взвился Спиид. — Зачем ему это надо?

— А ты бы подписался на четыре года? Я — нет.

— Это просто предательство, — тихо произнесла Джоанна.

— К черту! Макс там, а мы здесь. Забыли о Максе. Нам решать! — рявкнул Спиид.

— Томми, ты чего — как озверел…

— Будем решать, — согласился Лэн. — Властью капитана ставлю вопрос на голосование: Продолжаем дело, или возвращаемся. Джоанна в голосовании не участвует.

— Это почему?! — возмутилась девушка.

— Из-за травмы. Я знаю тебя, и знаю, как ты проголосуешь, чтоб мы о тебе чего плохого не подумали.

— Это уже слишком! Я голосую, и мой голос — «воздержалась»! Ясно?! Теперь сами думайте.

Спиида разобрал нервный смех.

— А почему воздержалась?

— Не хочу никому дорогу переходить.

Лэн посмотрел на Спиида, сцепившего пальцы так, что побелели костяшки.

— Ты?

— Подождите! — воскликнула Эльвира. — Томми, отвернись к стене!

— Зачем?

— Так пигмеи в Африке делают. Тот, кто речь толкает, поворачивается к племени спиной. Чтоб на публику не работать, не видеть, как племя на его слова отзывается и умоляющие взгляды не ловить.

— Маленькие мудрые пигмеи, — пробурчал Спиид, отворачиваясь. — Мой голос — продолжаем программу.

— Решено, продолжаем, — кивнул Лэн.

— Эй, а обо мне забыли? — возмутилась Эля.

— Я — «за», а твой голос уже ничего не решает, — пояснил Лэн.

— Джон, ты слышала? Это просто мужской шовинизм какой-то! — возмутилась Эля. — Хоть бы для виду спросили!

— Хорошо, что ты предлагаешь?

— Можно оставить все как есть. А можно ускорить процесс, увеличив степень риска. Например, раньше начать подъем орбиты Зайчика. Тянуть с Зайчика на Макбет за один раз больше тросов. Увеличить до предела грузоподъемность Моби Дика.

— Опасно… — покачал головой Спиид.

— Пока рано поднимать орбиту Зайчика. Мы его еще в «авоську» не упаковали, — согласилась Эля. — Я же говорю, можно оставить все как есть.

Один из биотехов на руке Джоанны зажег красный огонек и начал попискивать.

— Что это он? — насторожился Лэн.

— Проголодался. На заправку просится, — Джоанна погладила черную коробочку пальцем, завернулась в шаль и поднялась. — Я скоро вернусь.

— Я с тобой, — засуетилась Эльвира, вылезая из глубокого кресла. Мальчики, вы пока все обдумайте, а нам надо носик попудрить. Все равно вы нас не слушаете.

… Долго спорили, кто отправится первым рейсом космического лифта. Джоанну даже не обсуждали — рука в скафандр не влезает. Спиид — пилот Моби Дика. Лучше всего было бы отправить Лэна, но кто тогда будет вторым пилотом? А у Эли и так дел выше головы. Нужно плести «авоську» для Зайчика. Остановились, все-таки, на Эле.

Кабинку космического лифта сделали из двух шлюпок. Одну оснастили роликами, электродвигателями, огромными панелями радиаторов и прицепными устройствами для тросов. Вторая шлюпка осталась собой — то есть, спасательной шлюпкой. В случае опасности (например, обрыва троса) Эля могла отстыковать ее и уйти в гипер. Салон шлюпки разбили на три крохотных каютки, установили трапы с блестящими перилами. Ведь большую часть пути шлюпка будет висеть на тросе вертикально, носом вниз.

В первый рейс Эльвира отправилась с хвостиком из четырех тросов за кормой. Старт растянулся на полтора часа и чуть не сорвался вовсе. Четыре установки, производящие тросы, никак не хотели работать синхронно. Вообще-то, и через полтора часа Эля не смогла выровнять скорости. То одна, то другая установка выбивалась в лидеры, или наоборот, тормозила движение. Но, имея за кормой сто километров троса, можно было не обращать внимание на мелкие расхождения.

Эля рукавом вытерла пот со лба и облегченно вздохнула. Системы управления наконец-то заработали как единое целое.

— А вы еще сомневались, мальчики! Почему здесь так жарко? — обвела взглядом приборы. — С дуба рухнуть! Двадцать пять градусов. А что у нас с климатикой? Выключена… Это минус. В следующий рейс обязательно возьму Чипу. Как-то глупо самой с собой разговаривать.

Вызвала по связи Джоанну и похвасталась. Джоанна временами морщилась и баюкала сломанную руку.

— Сильно болит?

Девушка расплакалась.

— Я любую боль терпеть готова. Боль — ерунда. У меня сустав поврежден.

— Вернемся на Землю — заменишь, шарнир вставишь.

— Да кто же меня в космос с локтевым шарниром выпустит?

— Джон, не плачь. Лэн тебя не бросит. Будешь морячкой. Раньше жены моряков по полгода ждали.

Джоанна всхлипнула.

— Постой! — воскликнула Эля. — Не возвращайся на Землю!

— Ты… Ты что?

— Возвращайся на Марс! Пропишись в марсианской колонии. Это на Земле доктора на каждую царапину смотрят. А на Марсе — ноги-руки пересчитают, если все на месте, значит, здорова.

Отчаяние на мордашке Джоанны сменилось задумчивостью.

— А… А как я на Марс попаду?

— Думаешь, Томми откажется подвезти? У тебя там родственники есть?

— То ли троюродная тетка, то ли сестра. В общем, седьмая вода на киселе.

— На обратном пути с ней свяжись и договорись о прописке и постоянном месте жительства.

— А потом завербуюсь в «Марс экспресс» — и снова в космосе! Постой, нам же после Корпуса надо три года по распределению…

— Джон, глупенькая, забудь о Корпусе. Нас из него вышибут с треском. А еще лучше — пошли в Корпус рентгеновский снимок шарнира. Тогда тебя выпрут не с волчьим билетом, а по состоянию здоровья. И у тебя будет четыре года непрерывного стажа. Да тебя на Марсе с руками оторвут! А станешь капитаном — нас в экипаж возьмешь…

Джоанна утерла слезы уголком шали и улыбнулась.

— Спасибо, Эля. Ты мне вторую жизнь подарила. Я совсем расклеилась. Элька, скажи, у тебя с Томми что-нибудь было?

Эльвира густо покраснела.

— Ну, целовались немножко. Он меня голую на руках носил. А больше я ничего не позволила…

Ой, расскажи!

Эльвира сидела в кабине шлюпки-лифта, уставившись на экран. В пяти тысячах километров от нее по поверхности Зайчика двигался кибер, которого ребята окрестили ткачом. Это именно с его видеокамер транслировалась картинка на экраны шлюпки. За кибером тянулся сверхпрочный трос из углеродного моноволокна. Несколько таких тросов через равные промежутки уже лежали на грунте, перпендикулярно курсу кибера.

— Сверху. Снизу. Сверху. Фары включи. Снизу, — командовала Эля киберу. Тот послушно выполнял команды. Или перешагивал встретившийся трос, или приподнимал манипуляторами и пролезал под ним.

— Сверху. Снизу. Срежь скальный выход, выровняй трассу.

— Не понял команду.

— Замри.

— Выполнено.

Эля торопливо связалась с кораблем.

— Лэн! Лэнчик, эта тупая скотина никаких слов не понимает. Дай мне Фафика на канал.

— Привет, Эльхен. Надолго не дам. Тебе получаса хватит?

— Да ты что? За полчаса Фафик только базовую систему с кибера скачает да эмулятор настроит. А обучаться когда?

— Хай! — на экране появился заспанный, потягивающийся Спиид. — У тебя все в порядке?

— Эле нужен Фафик, — сообщил Лэн. — У ткачей мозгов не хватает.

— У ткача. У меня пока один ткач, и тот глуп как пробка.

Спиид почесал в затылке.

— Эля, через полчаса мы цепляем основание лебедки. Это займет минут сорок. Потом выравниваем скорость и уходим в гипер. И пока идем в гипере, Фафик на два часа твой, договорились?

— На четыре!

— Я думаю, торг здесь неуместен, — надув щеки, важно произнес Лэн. Эля захихикала, а Спиид посмотрел на них как на психов.

— На четыре никак нельзя. Но когда груз доставим и назад пойдем, Фафик еще на два часа твой.

— Спасибо, мальчики.

— Эльхен, а что твой ткач делает?

— «Авоську» вокруг Зайчика плетет.

— Это ясно. А в чем загвоздка?

— Не умеет скалы с дороги убирать. А на канате не должно быть резких перегибов. Этот кибер вообще тупой до ужаса! До сих пор не усвоил, как простейшую плетенку плести. Все я командую. Ну ладно, мальчики, Фафик освободится — свистните.

Первый рейс космического лифта длился двадцать восемь дней. Потом еще двое суток разбирались, какой трос на какую лебедку цеплять, чтоб не было перехлеста. Потом трое суток выбирали слабину. И только затем устроили праздник. Настоящий, в ресторане. С шампанским, музыкой и танцами. Мерцали свечи. Томми за стойкой бара смешивал удивительные коктейли. Лэн рассказывал о китайских винах. Джоанна куталась в шаль и тихо млела, прижималась к его боку. У ее ног мурлыкала Чипа.

«Если он полезет, я сегодня все разрешу», — размышляла Эля. — «А если нет?»

— … Допустим, мы завтра улетим, — убеждал Спиид. — Зайчик уже в «авоське», на куски не развалится. Пять тросов есть! Зайчик отстает на двадцать градусов, тросы его разгонят. Возникнет центробежная сила. Тросы растянутся, сила возрастет! Планета начнет поворачиваться. Якорные площадки сместятся к экватору, орбита Зайчика еще больше поднимется, сила возрастет. И планета повернется! Не так быстро, как мы планировали, не за сто лет, а за сто тысяч, но ведь повернется! А что для эволюции — сто тысяч? Динозавры миллионы лет жили.

— Тросы оборвутся, — возразил Лэн.

— Ну вот, опять о работе! — возмутилась Эля. — Мальчики, вы что, не замечаете, что среди вас две красивых девушки?

— Одна красивая и одна драчливая, — шепнул Томми Лэну. — Захожу к ней как-то, а она разгоряченная, от пота блестит и абсолютно голая! Но в боксерских перчатках. Я в осадок выпал.

— А она?

— А что — она? Как взвизгнет — и прямым в голову… Думаешь, я с чего в осадок выпал!

Эля хотела возмутиться, что не так все было, но Спиид поймал ее и посадил себе на колени. А Лэн протянул яблоко и высокий бокал, на стенках которого серебрились сотни пузырьков.

И что делать девушке, у которой обе руки заняты?

Опять двигатели Моби Дика поднимали орбиту Зайчика. Ребята не торопились дать полную нагрузку на лебедки, исследовали упругость и растяжимость тросов в реальных условиях.

На корабле царило радостное возбуждение. Проект перестал быть теорией и превратился в реальность. На шкале динамометра десятки тонн сменялись сотнями, тысячами, десятками тысяч… Эля несколько раз пересчитывала, на сколько полюс сместился к экватору. В микронах цифра выглядела уже достаточно внушительно.

Оставалось решить главный вопрос: переносить вещи в каюту Томми, или обождать? Макс советовал растягивать процесс сближения как можно дольше. Но, с другой стороны, процесс сближения как бы, вроде, остался позади… А какие у него руки нежные…

Нет, торопиться с переездом не стоит. Утром не сказал, что любит, сам и виноват! Пусть теперь ждет и волнуется. Надо, чтоб человеку было, чего ждать!

Решив самые главные вопросы, Эля забежала в оранжерею, сплела себе венок и поспешила в рубку на планерку. Спиида в рубке еще не было, а Лэн обнимал Джоанну и тихонько бранил.

— Лэн, ты к старости ворчуном станешь! — заступилась Эля за подругу.

Вошел Спиид, и Лэн начал:

— На комбинате накопилась куча дел для киберпрограммиста. Киберы выработали ресурс, надо организовать ремонтную базу. Джон, это ложится на тебя. Лэн, ты отвозишь Джоанну, потом летишь заправлять баки на ледяной астероид. А мы с Эльхен собираем лебедки и следим за тросами. Джон, ты шлюпкой сможешь управлять?

Джоанна пошевелила пальцами левой руки.

— Смогу.

— Тогда после заправки поможешь Спииду подцепить груз и вернешься на комбинат. А я встречу корабль после выхода из гипера и помогу посадить. После разгрузки вновь корректируем орбиту Зайчика. К тому времени он будет отставать больше, чем на сорок пять градусов. Вопросы есть?

Вопросов нет, а предложение есть, — сказал Спиид. — Если выдвинем полностью посадочные лыжи Моби Дика, усилим и заварим намертво, то сможем цеплять не два блока основания якорной площадки, а четыре! Экономия времени — вдвое!

— Сто двадцать тысяч тонн за один рейс?

— Ага! Пакет в сборе, внутри все смонтировано, икебана!

— Заманчиво, но посчитать надо, — задумался Лэн. — Останемся без посадочных амортизаторов, садиться надо будет медленно-медленно.

— Вертикальная посадочная скорость упадет с пяти до полуметра в секунду. Но мы что — не справимся? Мы же профи!

— Джон, разберешься с комбинатом, обсчитай проект Спиида. Эля, сразу после коррекции орбиты Зайчика отправишься во второй рейс на космическом лифте. Если с планом все согласны, Моби Дик стартует через полчаса.