— Нет, Эля, мы тоже выбились из графика. Попытались очистить, а там такое началось! Облако на семь километров поднялось, как после атомного взрыва, грибовидное! Томми говорит, ничего удивительного. Мы энергии выложили во много раз больше, чем бомба в Хиросиме. Облако плотное, радаром не пробить! А когда осело — там кратер остался, как на Луне. Полтора километра диаметром, сто метров глубиной. Вокруг горка, а в нем озеро. Скоро замерзнет, каток будет. А до грунта еще пятьсот метров льда. Томми говорит, надо методику менять. Сейчас с Фафиком новую программу для автопилота составляют.

— А ты что делаешь?

— То же, что и вы с Лэном. Мы сейчас на Зайчике. Томми за компьютером сидит, а я бегаю, высунув язык, по поверхности, киберов включаю.

— Ой, Джон, только разморозь сначала!

Джоанна рассмеялась.

— Эля, у нас курорт! Солнышко светит, плюс девяносто по Цельсию! Ночью ниже минус семидесяти не опускается.

Поговорили еще о пустяках, потом Эля побежала докладывать новости Лэну. Тот уже запустил первую поточную линию. Из обрабатывающего центра с завидной регулярностью выкатывались по лотку стальные цилиндры размером с ведро.

— Ой, что это?

— Сердечники для спин-генераторов шлюпок. Та самая масса, которая переходит в энергию по Эйнштейну.

— А-а… — Эля вспомнила, как Макс ругался с Тамарой по поводу этих сердечников. Обычно их не меняли. Заменяли весь спин-генератор, выработавший энергию вещества сердечника. Но Макс заставил девушку разработать технологию замены.

— У Томми тоже задержка. Джоанна говорит, надо делать систему точного позиционирования. Запускать сеть навигационных спутников, ставить наземные маяки.

— О чем мы раньше думали? — только и ответил капитан.

— Ничего страшного не произошло, — решительно заявила Эльвира на общем собрании. — Обычная производственная задержка.

— Ничего себе — обычная! — возмутился Спиид. — Фафик промоделировал процесс. Старая схема не катит. Одну площадку очистим, соседние завалим. Надо менять всю технологию уборки ледового щита с рабочей площади.

— Надо — так заменим. У нас что — энергии не хватит?

— Энергии хватит, — уже спокойнее возразил Спиид. — Но по новой схеме надо убрать ледяной щит из круга в триста километров. Растопить сорок пять тысяч кубических километров льда. Это уже общепланетарные процессы. Изменится климат, повысится уровень мирового океана…

— … На десять сантиметров, — встряла Джоанна.

— Но на это же время надо! — взвыл Спиид. — Я не могу полтора месяца за штурвалом сидеть!

— Томми, ну не сердись, пожалуйста. Мы тебе такую программу рассчитаем, что локальный парниковый эффект получится. Ты за месяц управишься.

— Стоп! — поднял руку Лэн. Нас здесь четыре человека. Это четыре смены по шесть часов.

— Как?! Чтоб я за штурвал села? — возмутилась Джоанна. — Ни за что! И не говорите! Вас там не было!

— Джон, теперь все будет по-другому. Мы с Фафиком обучим автопилот, управлять будет проще, чем вертолетом, — решительно заявил Спиид.

— Разумные! Тихо! Минуту внимания! — тщетно призывал к порядку Лэн. — О чем мы спорим? Варианта всего два. Или убираем лед, или бросаем все, летим на Землю.

Наступила тишина.

— И действительно, было бы из-за чего спорить, — хихикнула Джоанна. — Ладно, решайте, а я спать пойду. Как ни решите — я согласная. Поднялась, чмокнула Лэна в щеку и вышла. Парни проводили ее взглядом.

— Она очень испугалась, когда я Моби Дика завалил на спину, — сообщил Спиид. — Я сам чуть не обосрался. Но я за штурвалом, у меня хоть руки делом заняты, а она пассажиром сидела.

— Свиньи вы, мальчики, — рассердилась Эльвира. — Первая нештатка, а вы Джоанну чуть до слез не довели.

И побежала утешать подругу.

— Приближается, — сообщил Глеб, взглянув на экран. — Кон, как договорились, занимайся делом и не обращай на нас внимания. Этот парень — монстр, с ним напрямую нельзя, только вскользь. Тогда он, может, занервничает.

— Пока нервничаешь ты, — резонно заметил Константин. Покосился на фигурку, печатающую шаг по взлетному полю. Переключил изображение на большой панорамный экран, поиграл с настройками видеокамеры, увеличив изображение человека до натуральной величины.

До синевы выбрит, слегка пьян, — всплыло в памяти забытое выражение. Нет, синевы не было, не тот цвет. Светлые волосы и безукоризненный пробор почему-то создавали впечатление короткого ежика, столь любимого космодесантниками. Да и одет Максим был не по форме. Черные кожаные брюки, и кожаная жилетка под цвет брюк непонятным образом гармонировали со светло-серой рубашкой и высоким накрахмаленным воротничком. Все вместе создавало впечатление собранности и деловой энергичности.

— Аррртист, — удивился Константин.

Загудел лифт. Глеб хотел что-то сказать, но тут раздался вежливый стук в дверь.

— Не заперто!

— Курсант Карельский по вашему…

— Садись, Карельский, — Глеб, не отрываясь от экрана кивнул на кресло. — Рассказывай.

— Э-э… О чем рассказывать?

— Все о том же. О своих подвигах, о ребятах на борту, о том, во сколько ты оцениваешь их шансы. Мы ведь отлично понимаем, что это твоя работа, — Глеб на секунду отвлекся от текста на экране и взглянул на юношу. — Кстати, я не давал разрешения на запись разговора, — добавил он, заметив, что Макс вертит в пальцах коробочку диктофона.

— Аналогично, — Макс бросил на пульт выколупнутую из стенки каюты бусинку микрокамеры с обрывком волоконного кабеля.

— Не отклоняйся от темы.

— Шансы ребят я оцениваю очень высоко. В остальном — прошу уточнить вопрос. Что вы считаете моей работой?

Несколько секунд Глеб тупо листал какой-то файл, подыскивая наилучший ход. Такого не нашлось. Решил просто давить.

— Я, дорогой мой, позвал тебя, чтоб узнать из первых рук, что ты там сделал. Может, тебя на километр нельзя к космодрому подпускать? Очень уж ты манипулировать людьми любишь.

И понял, что взял неверный тон. Курсант успокоился. Не расслабился, а именно успокоился и сосредоточился. Как шахматист перед первым ходом, как солдат перед боем.

— Куратор, вы сейчас сказали страшную глупость, — Макс заложил ногу на ногу, небрежно подбрасывая на ладони диктофон. — Определитесь сначала, кого вы послали в космос. Быдло с улицы, детей-несмышленышей, или надежду нации, будущую элиту космофлота. Если быдло, то ему нужен вожак. Если детей, то им нужен воспитатель. Иначе они натворят дел. И что плохого, что я взял контроль в свои руки и вернул всех, кроме четверых? Но если там, — он ткнул пальцем вверх, — будущее космофлота, то простите, они сами способны решать и отвечать за свои поступки. На каком варианте остановимся?

— Свободны, курсант.

— Еще нет. Вы хотели эксперимент. Думаете, он пошел не по плану? А какой, к черту, план может быть у эксперимента? По плану дома строят! Каждый кирпич на своем месте. Эксперимент — это поиск нового и неизвестность. Вы получили эксперимент. Страшно стало?

— Свободны, курсант!!!

— Есть! — отрапортовал Макс, небрежно бросил диктофон на стол и вышел.

— Каков фрукт! — восхищенно произнес Кон. Поиграл кнопочками на диктофоне — А машинка-то выключена! Парнишка тебя на испуг взял.

— Акселерат! Воспитатель чертов. — Глеб подергал себя за мочку уха. Вот вам и собеседование…

— На главный вопрос он ответил, так что собеседование можно считать удачным, — возразил Кон. — Теперь надо проинструктировать остальных, чтоб родителей оставшихся навещать не забывали, лишнего не болтали… И набрать волонтеров нам в помощь.

— Волонтеры — это хорошо, — одобрил Глеб. — Но Карельский… По-евоному выходит, что я не только дурак, но еще трус и подлец. А он весь в белом…

— Не принимай близко к сердцу.

— Не приму. Если скажешь, в чем он неправ!

Корабль, стоя на факеле пламени, утюжил площадку. За бортом бушевал непрекращающийся ураган. Кипящие тучи поднялись до двенадцати километров, видимость за бортом не превышала десяти метров. Но это не имело значения: система позиционирования выдавала текущие координаты корабля с точностью плюс-минус три метра. Кажется, грубо? Напротив, совсем неплохо, если учесть длину самого корабля — четыреста восемьдесят метров.

Внутри уже неделю шла странная жизнь. Коридоры превратились в бездонные колодцы, стены стали полом. Все переселились в рубку. Здесь спали, здесь ели и работали. Научились не спотыкаться об поручни на стене, ставшей полом, обходить голографические экраны, не наступать на выключатель света у двери. В кресла пилотов, торчащие из стены на высоте трех метров, поднимались по самодельным веревочным лестницам.

Управлять кораблем теперь мог и ребенок. Спиид с Фафиком подготовили программу автопилота, оставалось только ввести маршрут на сутки вперед и наблюдать. В первые дни донимало оледенение. Несколько раз Спиид поднимал корабль в стратосферу и разгонял до трех-четырех М, избавляясь от ледяной корки. Но постепенно парниковый эффект сплошной облачности набирал силу, температура за бортом колебалась от тридцати до семидесяти по Цельсию.

Эля удобно свернулась калачиком на широкой спинке кресла пилота и читала журнал. Время от времени поднимала взгляд к потолку и обозревала приборы. Все шло нормально. Но журнал кончился. Эля ослабила привязной ремень, изогнулась и посмотрела вниз. Спиид и Джоанна спали. Капитан, высунувшись по пояс из спального мешка, что-то читал с экрана планшетного компа.

— Лэ-эн, а Лэн…

— Ммм?

— У нас рабочее тело кончается. Завтра-послезавтра заправиться надо…

— Надо, так заправимся.

— Лэ-эн, а почему в космосе одной заправки надолго хватает, а сейчас только на неделю?

— Скорость истечения низкая.

— Ну и что?

— Если низкая скорость истечения, значит, нужно много рабочего тела.

Хороший Джоанне муж достанется, — подумала Эля. — Покладистый, зануд терпит… И решила протестировать капитана на занудоустойчивость.

— А если увеличить скорость?

— Хорошо бы, да нельзя, — вздохнул Лэн. — Ты спи.

— Я на посту.

— И то верно. Тогда бди.

— А почему хорошо бы?

— Тогда в струе больше энергии при той же тяге. Энергия пропорциональна квадрату скорости истечения. Короче, если увеличить скорость истечения, быстрей лед растопим.

— А почему нельзя скорость увеличить?

— Мы же в атмосфере. Если увеличим скорость истечения, от нашего выхлопа ядерные реакции пойдут. Как в ускорителе. Все вокруг радиацией загадим. Мы и так выше разрешенной нормы подняли.

— А в космосе?

— А в космосе наш выхлоп рассеивается. Но рядом с Землей тоже строгие ограничения. Вот в гипере — никаких ограничений. Выхлоп идет на релятивистских скоростях, поэтому расход массы минимален.

— Лэ-эн, а что Чипа вчера мяукала?

— Розетку не могла найти. У нее аккумуляторы сели. Я ее обучил розетки только на стенах искать, а стена полом стала.

Чипу в рубку не пустили. Во избежание. Но если приоткрыть дверь, было слышно, как она тихонько поскуливает в шлюзе-предбаннике. Лэн надеялся научить ее различать членов экипажа, чтоб по-разному к ним относиться, но пока получалось плохо. Да и времени на киберпрограммирование совсем не оставалось.

Негромко тренькнул сигнал. Фафик доложил, что со спутника получена очередная серия снимков. Эля оставила Лэна в покое и вывела снимки на большой экран. Бурлящие облака выглядели с орбиты совсем не грозно. Просто шапка застывшей пены в четыреста километров диаметром. Хорошо просматривалось, как широкая мутная река талой воды катит в океан. Облако взмученности простиралось уже на три сотни километров от берега. Эля поморщилась и сравнила со старыми снимками.

— Бедные рыбки… Фафик, объемы?

— Суммарный объем сброса превышает 28% расчетного. Но, с учетом таяния ледника вокруг рабочей зоны, убрано около 22% льда.

Одна пятая, — прикинула Эля. — Еще столько, столько, да два раза по столько… — И сладко зевнула. Перегнулась, посмотрела на Лэна. Капитан спал, упав головой на экран планшета.

Лэн осторожно притер корабль к поверхности. Томми сидел в кресле расслабившись, но это давалось ему с трудом. Мягко качнувшись, корабль замер. Мальчики защелкали тумблерами, отключая системы движения и навигации, а Джоанна с Эльвирой сбросили ремни и поспешили к лифту.

— Скафандры наденьте! — крикнул вслед Томми.

Эльвира первая вышла из корабля. Горячий ветер чуть не сбил с ног, бросил в лицо горсть колючих капель. Эля проворно захлопнула стекло шлема.

— Ты только подумай, это — полярный материк! — то ли изумилась, то ли возмутилась Джоанна. — Русская парная баня! Давай на тот холм поднимемся.

Спотыкаясь, чертыхаясь, обходя лужи и озерца, девушки направились к ближайшему холму. Под ногами перекатывались камни — от самых маленьких до огромных, с холодильник размером. Но ветер дул в спину, поэтому взобрались на холм без труда.

Во все стороны простиралась каменистая пустыня, изрезанная широкими каньонами.

— Неужели это мы натворили?

— Больше некому.

— Девушки, что вы натворили? — раздался из наушников голос Лэна.

— Кэп, это словами не описать. Иди к нам, это надо глазами видеть. Мы перепахали всю равнину словно плугом.

— Вы где?

— Холм видишь? На нем.

Долго стояли вчетвером на вершине холма. Первым очнулся Спиид.

— Пора взлетать. Сюда такой ураган идет… Сейчас по всему полушарию страшнейшие ураганы! И в коре электрические явления какие-то. Аж приборы зашкаливают. Неужели это мы устроили?

— А то кто же? Фафик говорит, в ближайший месяц нам тут делать нечего. Буровую просто ветром сдует. Меняем порядок работ, летим за углеродом.

Ураган принес с собой снег и молнии. За считанные секунды видимость упала до нуля. На антигравах Спиид поднял корабль на полторы тысячи метров, и только потом включил двигатели.

Из космоса увидели шесть воронок циклонов, окруживших полярный материк. Эля зябко поежилась.

— Это устроили мы, и всего за месяц, — с непонятной интонацией повторил Лэн.

После занятий курсанты, экипаж Моби Дика, собрались в пустой аудитории.

— Все здесь?

— Максика нет.

— Мы должны самоорганизоваться, составить расписание и помогать кураторам, — решительно заявила Тамара.

— Есть одно «но», — бросил с места Поль. — На Старое поле аэрофлот не летает. На перекладных, через четыре границы неделю добираться.

— Моей стипендии на дорогу не хватит…

— Неделю туда, неделю оттуда, две недели там — месяц прогула без уважительной причины. Вылетим из Корпуса…

— Если согласовать с деканатом, не вылетим, — возразил Степан.

— А кто согласовывать будет?

— Толик. Через деда!

— Спасибо, Степа, ты всегда был настоящим другом! — возмутился Толик.

— Сначала дослушай, потом возражай. Там в ангарах стоит без дела семь орбитальных самолетов. А в подземном хранилище полно топлива. Я проверял. Если перенести нашу пилотажную базу на Старое поле…

— … То нас будут возить туда бесплатно. Толик, что скажешь?

— Может получиться…

— Ура!!!

— … А может и не получиться.

Карельский отлип от косяка входной двери и прошел к доске. Он, если хотел, умел оставаться незаметным. Развернул стул лектора и сел на него верхом.

— Парни, а что вы собираетесь делать на Старом поле?

— Как — что?

— Вот именно — что? Поможете двум отшельникам два раза в сутки смотреть на приборы?

— Ты думаешь, нам там нечего делать?

— Почему — нечего? Кураторы будут рады видеть девушек. Женская рука в хозяйстве, стирка, готовка, домашний уют…

— Это все, что ты для нас придумал? — возмутилась Тамара.

— Еще не все, — усмехнулся Макс. — Я навел справки. Глеб Рязанов в разводе, от Константина Бушуева недавно ушла жена. Я думаю, они оба будут рады видеть девушек. Насчет парней — не уверен.

Наступило время для трансформации Моби Дика из круизного лайнера в орбитальный буксир. Для этого на носовой части корабля нужно было установить упорную ферму. Производственный комплекс на железо-никелевом астероиде сообщил, что монтаж фермы закончен. Больше всего ферма напоминала посадочную ступень безатмосферника — четыре мощные стометровые опоры с коленчатыми суставами посередке крепились к широкому, короткому решетчатому цилиндру. А сам цилиндр должен закрепляться на силовых шпангоутах — одиннадцатом и двадцать втором.

Монтировать такие крупные конструкции положено в невесомости. На внешней подвеске Спиид поднял ферму с астероида и отошел на безопасное расстояние. После этого Лэн, Джоанна и Эльвира влезли в скафандры и вышли в космос на шлюпках, оборудованных мощными манипуляторами.

— Томми, мы готовы, отцепляй груз! — скомандовал Лэн.

— Отцепляю. Берегитесь тросов.

— Вот пакость! — возмутилась Джоанна.

— В чем дело, Джон?

— Томми, ты был прав. Наша шалабушка после расцепки вращаться начала.

— Быстро?

— Не очень.

— Остановить сможете?

— Сможем. Лэн, Эля, цепляемся к ее ногам!

Никогда еще Эльвира не совершала такого сложного маневра — ручной стыковки с вращающимся объектом. Нужно было подойти вплотную, уравнять скорости, бросить управление, переключиться на манипуляторы и ухватиться за опору. Когда манипуляторы с лязгом сомкнулись на решетчатой подошве опоры, она шумно выдохнула.

— Распределяем оси, — продолжала командовать Джоанна. — Я беру ось Х, Лэн, твоя — Y, Эля, ты отвечаешь за Z. Как поняли?

Эля вспомнила чертежи фермы. Z на чертежах означала вертикаль. Развернула шлюпку и доложила:

— К маневру готова.

— К маневру готов, — отозвался Лэн.

— Тогда начинаем.

Через четверть часа беспорядочных импульсов ходовых двигателей шлюпок и перебранки в эфире вращение фермы полностью погасили.

— Работу, которую один пилот делает пять минут, три пилота делают пятнадцать минут, — прокомментировал Спиид.

— Томми, я не пилот, — обиделась Эльвира. — Я только учусь.

— Мадам, гнилы ваши отмазки! — Спиид отвел корабль на два десятка километров, нацелился носом точно в отверстие решетчатого цилиндра и пошел на сближение. — Экипаж, слушай мою команду! Отцепитесь от фермы, но далеко не отходите. Если что…

— Томми, ты не слишком разогнался? — перебил Лэн.

— Иду оптимально, — весело отозвался Спиид, но притормозил. Нос корабля поравнялся с решетчатым цилиндром, плавно вошел в него. Спиид еще сбросил скорость импульсом вдоль главной оси, чуть качнул штурвал вправо, корректируя курс. Взглянул на экран левого борта…

— ЭЛЯ, УХОДИ!!!

— Куда?

— Куда угодно!!! Уйди с линии выхлопа!!! — Спиид бросил взгляд на экраны кругового обзора и ладонью ударил по красной кнопке. Загрохотали гермопереборки. — Уходи!!!

Корабль вздрогнул. Где-то там, в полутора сотнях метров к носу от рубки визжал и скрежетал рвущийся металл, со свистом уходил в пространство воздух…

Степана посыльный из деканата вытащил прямо с лекции. За двадцать минут до окончания «пары». В деканате его ждали два немолодых человека в мундирах капитанов-наставников МОПа.

— Вы были вторым пилотом на Моби Дике? — с ходу начал один из них.

— Я. А что случилось?

— На корабле авария. Разгерметизация на шестой, седьмой и восьмой палубах. Вы должны помочь нам разобраться в том, что произошло.

— А что потом?

— Потом будем решать, продолжать эксперимент, или отозвать корабль.

Дальше все закрутилось с невероятной быстротой. Машина у подъезда, гонка по городским улицам под завывание сирены, десять минут на сборы, опять гонка, на этот раз — на аэродром, не гражданский, военный. Двухместный гиперзвуковой учебный истребитель, космодром, шаттл. Щелчок пряжки привязных ремней совпал с отрывом от грунта. Полчаса трехкратных перегрузок — и Степан уже на орбитальной верфи. Неулыбчатая девушка весьма солидных форм в звании лейтенанта внутренней службы и с «глушаком» под мышкой отлавливает его из стайки прилетевших и ведет кратчайшим путем. Кратчайшим — это значит то по широким коридорам с искусственной гравитацией, то по техническим лазам с невесомостью. Когда ее широкая корма в третий раз перекрыла свет в конце тоннеля, Степан понял, почему «глушак» под мышкой, а не на поясе. С глушаком на поясе лейтенант застряла бы в люке.

— Получайте голубя, — сдала с рук на руки двум техникам в синих потрепанных комбинезонах. Старший пожал руку, бросил: «Идем» и скрылся за дверью. Стапан вошел — и обомлел. Он оказался в рубке Моби Дика. Ошибиться невозможно. Знаком каждый тумблер, каждый сенсор на пульте. Только потертостей на креслах меньше, да оттенок стен другой.

Степан сам не понял, как оказался в правом кресле. Руки легли на клавиатуру, засветились, оживая экраны.

— Вижу, вам тут все знакомо, — услышал он голос техника. — Это единственный в мире тренажер-имитатор рубки Моби Дика. Чудо-Юдо сделан на нашей верфи. Намечалась серия из шести кораблей, подготовили тренажер для обучения экипажей, но все завершилось пшиком.

— А зачем я тут?

— Вы — единственный пилот в доступном космосе, вживую управлявший Моби Диком. Иных уж нет, а те далече. И вы работали в паре со Снайкером в последнем рейсе. Ваша задача — помочь нам расшифровать телеметрию. Хотите поговорить с куратором?

— Да.

— Пульт, дай связь со Старым полем на главный экран, — скомандовал техник.

— Есть связь со Старым полем на главный экран, — синтезированным голосом квитировал пульт.

— Пульт, будешь отзываться на обращение «Фафик», — поспешно добавил Степан. Техник поморщился, но отменять не стал.

На экране переднего обзора возникло помещение диспетчерского пункта Старого поля в натуральную величину. Словно исчезла перегородка, разделяющая два зала. Константин Бушуев развернулся вместе с креслом.

— Добрый вечер, Степан. Вы уже в курсе?

— Наполовину. Знаю в общих чертах, что произошло, но не знаю, что я должен делать.

— Тогда слушайте. Произошло столкновение корабля с крупным, массивным объектом. Вскрыт правый борт на участке не менее восьми метров. Мы хотим разобраться в ситуации. Я дам на тренажер телеметрию с борта, а вы прокомментируете действия пилота. Все ясно?

— Более-менее.

— Тогда начинаем. Пристегнитесь.

Степан пристегнул ремни и оглянулся на техников. Один куда-то вышел, другой встал у стены и попрочнее взялся за скобы.

— А вы не будете пристегиваться?

— Я уже крутил эту запись.

Изображение диспетчерской сжалось и ушло на боковой экран, освободив место схематично изображенной поверхности астероида.

— Железо-никелевый астероид, на который вы пару раз летали, — прокомментировал куратор.

— Комбинат, — догадался Степан.

— Все готовы? Билл, тянуть не будем, запускай с отметки 380.

Сами собой ожили приборы, в рубке наступила невесомость, а секунду спустя легкая перегрузка вдавила в кресло. Поверхность астероида на экране провалилась вниз. Степан положил руки на штурвал — и почувствовал твердые, выверенные движения. Словно невидимый Спиид сидит в левом кресле.

Корабль поднялся на полсотни метров, сдвинулся боком и завис.

— Работают вспомогательные механизмы, — сообщил куратор. — Скорее всего, электролебедки. Сейчас прекратили.

— Цепляет что-то на внешнюю подвеску, — догадался Степан.

Вновь ощутилось ускорение. Слабенькое, не более одной десятой "g", но постоянное.

Идет на маневровых, — сказал Константин. Впрочем, Степан это и сам видел. Несколько минут прошло спокойно. Ускорение не менялось.

Чуть заметно вздрогнул пол. Еще и еще раз. Ускорение исчезло, а потом пошел пилотаж. Теперь Степан не сомневался, что на штурвале руки Спиида.

— За штурвалом — Спиид, — сказал он вслух.

— Сосредоточься, парень, сейчас будет главное, — отозвался техник. И действительно, широкие, лихие виражи сменились тонким маневрированием.

— Стыковочный маневр.

— Точно?

— Зуб даю! Простите…

Корабль вздрогнул.

— С этого момента началось падение давления, — устало произнес Константин.

— Еще раз можно запись? И визуализируйте как-нибудь объект, с которым Томми столкнулся. Хотя бы шарик на его месте изобразите.

— Парень, мы можем изобразить что угодно. Но нужно знать вектор скорости или две точки на траектории.

— Я дам исходную точку. Еще раз запись, пожалуйста.

— Дайте запись, — кивнул с экрана Константин.

Вновь Моби Дик поднимался с астероида, вновь Степан ощутил три слабых толчка.

— Отошли три шлюпки… Минутку… Точка! За пять секунд до снятия ускорения, полста метров под брюхом! Сможете?

— Не вопрос. Размеры, форма?

— Форму обсудим потом, а пока дайте шар диаметром пятьдесят метров. До точки — на подвеске, а дальше — свободный полет до столкновения. И озвучьте, если можно, шлюзование шлюпок.

— Билл, задача ясна?

— Ноу проблем, чиф.

Вновь Моби Дик поднимался с астероида, но теперь строгий женский голос комментировал каждую операцию.

— Груз на внешней подвеске. Подъем разрешаю… Первый шлюз товьсь! Второй — товьсь! Третий — товьсь! Первый — пошел, второй — пошел, третий — пошел… Приготовиться к сбросу груза… Груз сброшен!

Корабль описал широкую дугу вокруг шара, изображавшего груз, сбросил скорость…

— Стоп!!! Стоп, стоп, стоп! — воскликнул Степан. Экраны погасли, в рубке тренажера зажегся яркий свет.

— Что не так?

— Это же стыковочный маневр. Шар должен быть по курсу корабля, а не сбоку.

— Но пробоина сбоку.

— Пусть нос корабля погрузится в шар до пробоины. Это будет вторая точка.

— Билл, скорректируй точку, и еще раз с отметки 380, — подал голос Константин.

В который уже раз корабль поднимался с астероида и шел на стыковку с грузом.

— На этот раз все чисто, — прокомментировал Степан. — А из-за чего столько шума? Я думал, от корабля половинка осталась. А здесь — царапина.

— Царапина?! — разозлился Константин. — Билл, ты на связи? Поставь этому умнику планету. Тот самый маневр со сто пятой отметки!

— Может, завтра, чиф? У нас второй час ночи.

— Хорошо, еще полчаса — и заканчиваем. Запускай со сто пятой.

Второй техник отлип от стенки.

— Пристегнись покрепче, парень! — и вышел из рубки.

Через двадцать минут Степан показался из кабины тренажера.

— Что это было? — спросил он у техников.

— Парень, мы хотели бы это у тебя узнать.

— Святая дева! Я хотел сказать, хреново дело…

В восемь утра по местному Степан был уже в центре управления тренажерным комплексом. Техник по имени Билл, зевая, протирал тряпочкой экраны. Степан улыбнулся: Билл чем-то напоминал бармена. Техник оскалился в ответ.

— Ранней пташке бог подает?

— Я из другого часового пояса прилетел. Не адаптировался еще. Можно мне просмотреть всю телеметрию с борта?

— Можно, раз ты здесь. Только свяжись со Старым полем, архив телеметрии там хранится.

— А как связаться?

Техник отставил пузырек, от которого ощутимо несло спиртом, сел за пульт. Через минуту на экране появился сонный и злой Константин Бушуев.

— Билл, какого черта?

— Опять вижу твою сердитую небритую рожу, — удивился техник. — А где добрый и приветливый Глеб?

— В город улетел. Я за него.

— Тогда засучи рукава и работай. Как у вас говорят, работа не волк, в лес не убежит.

— Билл, ты знаток русских поговорок, но у нас это говорят совсем в другом смысле. Так что у вас?

— Пилоту нужна телеметрия.

— Ах, пилоту…

Степан протянул руку и переключил канал на себя.

— Мне непонятно, чем вас так расстроил вчерашний маневр. Ясно, что Снайкер, стоя на факеле, расчищал площадку ото льда. Якорная площадка должна стоять на грунте, а не на леднике.

— Ясно ему… Ему все ясно… Билл, ты меня слышишь?

— Да, Константин.

— Пусти этого умника за штурвал, дай ему планету и пусть повторит маневр Снайкера. А потом пусть взглянет на телеметрию за следующий месяц.

С тяжелым сердцем вошел Степан в кабину тренажера. Сел, пристегнулся, обежал глазами приборы. На экранах голубела Земля. Корабль висел над Северным полюсом, поэтому Степан выбрал мишенью Гренландию. Сбросил высоту, вошел в атмосферу, погасил скорость и взял штурвал на себя…

Корабль не слушался. Раза четыре Степан пытался встать на факел. Но корабль, словно огромная скользкая рыба, сопротивлялся, изворачивался, уходил на вираж или пробкой выскакивал из атмосферы.

— Билл, — сдался наконец Степан, — по телеметрии можно узнать, на Моби Дике контроль безопасности полета был включен, или нет?

— А ты разве не знаешь, что в атмосфере автопилот отключать нельзя?

— Все я знаю. Так как?

— Смотри на экран. Зеленая линия — автопилот, красная — дифференциатор тяги. Желтая — интегральный параметр, по которому можно судить о расстоянии до поверхности. Приблизительно соответствует высоте. Данных самого высотомера в телеметрии нет.

— Пся крев! — сказал Степан, потому что больше сказать ему было нечего. Спиид отключил сначала автопилот, потом дифференциатор тяги. В атмосфере. Меньше, чем в трех километрах от поверхности. За меньшее людей навсегда отстраняли от полетов. — Би-илл?

— Да?

— Бушуев эти графики видел?

— Не только видел, но просил проиграть ситуацию.

— И? — совсем уж глупо поинтересовался Степан.

— Я восемь раз разбил корабль, при этом три раза — как это по-русски? — всмятку, да? И три раза сумел уйти в космос. Но я не пилот. Я всего лишь техник тренажерного комплекса. Раньше я думал, что это почти одно и то же, а теперь знаю, что пилотом мне не быть. Как у вас говорят, не видать, как своих ухов… ушей, да? Отключить дифференциатор? В списке нештаток есть такая неисправность.