«Порш» стрелой пронесся над родным районом. Внизу мелькнули крыши наших домов и школа. Черемуховый остров встретил нас полной темнотой, пением лягушек, стрекотанием сверчков. Макс, включив подбамперный прожектор и осветив набольшую полянку, приземлил автолет недалеко от домика. Он быстро сбегал с чемоданчиком в избушку и вернулся уже без него, однако с несколькими купюрами в руке.

– Думаю, пять тысяч кредиток нам на сегодня хватит, – заметил он и, сунув пачечку в карман штанов, сел за штурвал.

– Ты что, Макс? – удивился я. – Это же почти пятьдесят тысяч песчаных. Куда можно потратить такие бешеные деньги за оставшиеся до школы часы?

– Если и останется немного, тоже неплохо, просадим в следующий раз.

– И куда ты собираешься сейчас лететь?

– Я мечтаю взять парочку первоклассных девчонок и оторваться как следует. Такой неплохой денек просто необходимо завершить как положено. Любые дела, случаи и происшествия являются жизненным опытом, и если их много, то, соответственно, много и опыта. А нам еще немножко опыта сегодня не помешает. Надеюсь, ты не против?

Конечно же, я качнул головой, соглашаясь.

Максимилиан поднял автолет в воздух, вырубил прожектор, включил фары и направил машину в город. В «Районе трущоб» имелось место под названием «Красная улица». Красные фонарики над дверями некоторых заведений оповещали прохожих о том, что двери их отрыты все ночное время, без ссылок на перерыв. Стриптиз-бары, несколько публичных домов и виртуальный порнотеатр работали круглосуточно, но вход в подобные помещения разрешался только с шестнадцати лет. Однако, как я уже знал, Корсигасу сексуальные утехи уже были разрешены законом. Мне же до сих пор не хватало возраста. Впрочем, заходить в развлекательные помещения было необязательно, множество девиц и мальчиков «легкого поведения» обычно вылавливали клиентов, прогуливаясь по мостовой, и никто не мог тебе сделать замечание, даже если ты возжелал плотских удовольствий в пятнадцать лет. Плати и делай, мы поможем, – девиз прост, как и в древние времена.

Макс посадил «Порш» перед въездом в узкий проход «Красной улицы» и медленно тронул машину вперед. Из-за затемненных стекол, а в автолетах подобного класса можно было затемнять или, наоборот делать полностью прозрачными стекла по желанию – простым нажатием клавиши, нас с Максом совершенно нельзя было разглядеть. Полуголые женщины и мужики в обтягивающей одежде выставляли себя напоказ. Многие приподнимали мини-юбки, показывая отсутствие трусиков, некоторые просто выставляли как стройные, так и не очень ножки, вращая при этом высунутым языком словно пропеллером. Кое-кто из парней поворачивался задом к машине и, нагибаясь, похлопывал себя по заднице.

– Выбирай, – произнес друг, когда один из подростков подскочил к автолету и стал, постукивая костяшками пальцев, умолять опустить стекло.

– Что, мужиков, что ли?

– А ты хочешь попробовать с мужиком? Не знал, что у тебя к ним влечение.

– Да ты что, нет, конечно, – смутился я и, сам того не желая, вытянул руку вперед и выпалил: – Давай бери вон ту, что в блестках.

На самом деле я уже ничего не хотел и буквально мечтал, чтобы все это побыстрее закончилось. Пусть Макс возьмет себе проститутку и делает с ней, что хочет, а я просто пережду, потом – домой и спать. Тем более завтра, вернее – уже сегодня утром нужно идти в школу хотя бы отметиться, чтобы не отчислили.

Макс остановил машину возле высокой девушки лет девятнадцати, облаченной в блестящее платье. Корсигас опустил стекло с моей стороны. Брюнетка с приятными чертами лица подошла к автолету. Она заглянула внутрь и произнесла:

– У-у, молоденькие какие. Ребятки, а деньги-то у вас есть? Порш-то понятно, у отца позаимствовали, но вот дал ли он вам денег?

Макс достал из кармана пачку с купюрами и, помахав синевой кредиток перед лицом проститутки, сказал:

– Давай бери еще одну подружку и прыгайте на заднее сиденье. С оплатой разберемся потом.

У брюнетки мгновенно вспыхнули зрачки и она, повернувшись, махнула кому-то рукой. Сама же, быстро открыв заднюю дверцу, залезла в салон. Подружкой оказалась невысокая девчонка в короткой кожаной юбке и прозрачной блузке, сквозь которую была отчетливо видна пара темных сосков ее округлым грудей. Также в глаза сразу бросались ее ярко-рыжие с красными прожилками волосы. Она шустро подбежала к автолету, стуча об асфальт каблучками, и с возгласом «Уху-ху» запрыгнула следом за первой девицей. Захлопнув за собой дверцу, она увидела двух юнцов и вопросительно взглянула на брюнетку.

– Очень богатые молодые люди, – произнесла та, кивая головой.

Макс направил машину вперед и, когда мы выехали из узкого пространства «Красной улицы», поднял автолет в воздух. Друг сосредоточенно вел «Порш», девчонки молчали, явно не зная, как себя везти со столь юными клиентами. Я же молчал оттого, что просто ужасно стеснялся ляпнуть что-нибудь этакое, что все могли бы запросто посчитать за бред. Веселее стало лишь тогда, когда Корсигас посадил машину возле ночного маркета, где купил большое количество бутылок с пивом. Вновь подняв «Порш», Корсигас включил радиоприемник, настроив его на музыкальную волну. Ритмичная музыка и мексиканское пиво с пряным вкусом развязали языки. Первой заговорила невысокая крашенная девчонка. Она отхлебнула светлого хмельного напитка и произнесла:

– Меня зовут Донна, подружку – Фернанда.

Девушка, видимо, ожидала, что и мы назовем свои имена и я, обернувшись, улыбнулся и выпалил:

– А меня Санчо…

– Это ваши настоящие имена? – перебил меня Макс, даже не повернув головы. – А то ведь всем известно, что сегодня вас зовут так, завтра иначе. Хотя Донна – интересное имя. Да ты и сама вроде бы ничего. – Говоря это, Корсигас смотрел на девушку через зеркало заднего вида.

Донна, если и вправду ее так звали, сразу понравилась мне больше, чем Фернанда и в душе я очень разозлился на Макса за то, что он «положил на нее глаз». Однако я отлично понимал, что никакой явной борьбы с другом за эту девушку у меня не получится. Этим можно было показать свою слабость, а показывать слабость, даже другу – хуже некуда. Я задумался, стараясь изобрести что-нибудь этакое, что могло бы дать ясно понять Максу, что Донна мне предпочтительней. Дернул же меня черт показать рукой на брюнетку. Теперь Корсигас, которому, скорее всего, все равно с кем оставаться наедине, считает, что я хочу Фернанду. И тут я придумал один ход, который не преминул сразу же воплотить в дело. Я пролез между сидениями назад и уселся рядом с девчонками. Такой наглости от меня можно ожидать только тогда, когда мною только что была опустошена бутылка пива и настроение при этом поднялось на немалую высоту, впрочем уже не в первый раз за сутки. Я демонстративно протянул руку за спину Донне, прижал ее к себе, положив голову на плечо девушке. Макс, взглянув на нас через зеркало, все понял. Он лишь усмехнулся:

– Фернанде, наверное, лучше будет посидеть на переднем сиденье, – сказал он. – Перебирайся сюда, подружка.

Брюнетка, которая наверняка привыкла к различным проявлениям клиентов, просто переползла вперед и плюхнулась на мое место.

– Привет, цветочек. Меня зовут Макс. Надеюсь, нам будет хорошо вместе.

Этим, конечно же, мой друг давал понять, что, мол, все в порядке, хочешь рыженькую девочку – нет проблем. Я мысленно поблагодарил его за то, что этим действием он несколько разрядил обстановку, расставив, так сказать, все на свои места. Макс, наконец, тоже откупорил пиво и стал время от времени прикладываться к горлышку. Немного повеселев, он убавил звук приемника и рассказал пару анекдотов, отчего все дружно рассмеялись. Когда автолет покинул город, Донна спросила:

– Далеко это мы направляемся? У нас каждый час стоит денег.

– Сколько? – спросил Макс.

– Двести песо каждой, – выпалила Фернанда. Брюнетка поморщилась, она явно хотела заработать на нас немного больше стандартной ставки.

– Мы летим на уступ вот этой высокой горы, – друг указал на пологую возвышенность, выделявшуюся темным силуэтом. – Оттуда весь Уруапан как на ладони. Думаю, вам понравится.

Автолет начал набирать высоту и вскоре мы были на месте – на большой открытой площадке, окруженной деревьями и кустарником. Макс поставил машину носом к обрывистому краю, выключил фары и приглушил музыку.

– Вот вам сто сиреневых, меньше у меня нет, а разменять негде. – Он достал согнутые пополам деньги и одну купюру протянул брюнетке. Фернанда изменилась в лице и быстро спрятала зарплату в маленькую сумочку. Макс посмотрел на нас с Донной и добавил: – Вы бы, голубки, прогулялись, посмотрели бы природу.

Намек был понят, моя, так сказать, подружка открыла дверь и мы вылезли наружу. В машине загремела ритмичная музыка. Мы же с Донной как неприкаянные направились вдоль обрыва. Стрекотал рой сверчков. Вспыхивали огоньки светлячков. Слева росло несколько гордых кокосовых пальм среди зарослей древовидного папоротника. Впереди виднелась стена деревьев – хвойный бальзаминовый пролесок, подступающий прямо к обрыву. Справа открывался отменный вид на город с множеством огней и несколькими небоскребами на горизонте. Я присел на плоский валун, Донна опустилась рядом. Легкий теплый ветерок трепетал ее недлинные волосы. В свете луны темные крапинки веснушек, покрывавших ее маленький носик, казались прекрасными. Девушка взглянула на меня своими большущими глазами, цвет которых невозможно было различить из-за темноты.

– Ну что, займемся делом? – тихо спросила она.

Я хотел ее, я очень сильно хотел ее, но еще больше мне хотелось сказать ей, чтобы она бросила свою работу. Такой симпатичной девчонке незачем заниматься проституцией. И тут я подумал, что, наверное, очень нелегкая жизнь заставила ее заниматься этим. Наверное у нее огромные долги. Возможно, она наркоманка со стажем и ей постоянно нужны деньги на новые дозы. А ведь у меня сейчас есть куча денег и я мог бы дать ей столько, сколько хватило бы, чтобы переменить образ жизни. Закодироваться, излечиться от желания принимать наркоту постоянно. Сейчас многие клиники решают подобные проблемы в два счета. Хотя наркоманки обычно очень худые, Донна же худобой не отличалась. И тут мелькнула совершенно обратная мысль. А может, ей очень нравиться этим заниматься? Как-то раз мы с Максом смотрели глюкофильм, где девушка с отчаянным желанием занималась порнографическим развратом с множеством парней. И это были видения проектора женского пола. Этот глюк просто потряс меня, да и Макса, пожалуй, тоже. Он сказал мне после сеанса, что все бабы в душе шлюхи, даже самые порядочные с виду. Вспомнив об этом, я решил перевести разговор с Донной в другое русло. Хотя, скорей всего, я просто не знал, с чего мне начать и очень боялся сделать что-нибудь не так.

– Мы сегодня с Максом припарковали «Порш» прямо на крыше вон того небоскреба, – я указал рукой вдаль.

– Это автолет отца Макса? – спросила она.

– Нет, что ты, мы сегодня просто угнали его. Покататься захотелось.

– Ты серьезно? – удивилась девушка.

– Зачем мне врать? – я пожал плечами.

– Дурни, – немного зло бросила Донна. – Вы что, ненормальные? Такие автолеты нельзя угонять. У вас будут серьезные неприятности.

– А-а, – махнул я рукой, решив казаться крутым. – Плевать. Не в первый раз.

«Порш», стоявший недалеко, стал ритмично раскачиваться. Донна посмотрела туда и, осторожно протянув руку, положила ее мне промеж ног. Я от неожиданности вскочил и ошарашено посмотрел на девушку.

– Ты что, никогда с девчонками этого не делал? – спросила она.

– Да нет, конечно, делал, – соврал я, – и не раз. Просто не хочется что-то.

– Ну, не хочется, так не хочется. Я просто хотела отработать кредитки. Садись, – Донна похлопала ладонью по валуну. – Я не кусаюсь.

Я вновь опустился на камень и стал смотреть вдаль. Донна тоже смотрела вперед. Так мы просидели еще немного времени, до тех пор, пока водительская дверь машины не распахнулась и оттуда на корячках не выполз Корсигас. Он встал и натянул штаны.

– Охо-хо, – крикнул Макс громко и, увидев два одиноко сидящих силуэта, позвал нас: – Эй, голубки, вы все или вам надо уступить салон этак минут на пять? Пора бы убираться.

Мы с Донной поднялись и неспеша направились к автолету.

– Полетели, – сказал я. – С нами все в порядке.

– Ну, полетели, так полетели. Что так невесело-то?

В салоне чувствовался сильный прелый дух вперемешку с травяным запахом марихуаны и сладковатым запахом духов или дезодоранта, однако Макс включил кондиционер, быстро проветрив утробу машины. Пока летели в город, я молчал, впрочем, как и Донна. Макс попивал пиво и пытался шутить. Фернанда, курившая марихуану и поймавшая «смешинку» от дозы наркотика, смеялась истерично, до слез.

– Что-то вы, ребята, совсем не в настроении. – Макс посмотрел на меня. – Курнуть не хотите?

Донна согласилась, я промолчал. Салон наполнился дымом, отчего настроение у меня вновь немного приподнялось и я откупорил очередную бутылку с пивом. Макс добавил громкость радиоприемника. Веселье продолжалось. Друг предложил облететь весь город за тридцать минут. Фернанда засекла время. Макс выжал педаль акселератора. Автолет летел на бешеной скорости. Мы дружно подгоняли его окриками: «Давай, гони!.. Прибавь газу!.. Не тормози на поворотах!..». Возможно, мы бы и успели сделать круг за тридцать минут, но сзади показались две полицейские машины с мигалками. Макс сдаваться не собирался и, резко бросив машину вниз, решил попробовать скрыться среди узких улиц жилых кварталов. Не знаю где и когда Корсигас научился так водить машину, но он крутил штурвал как заведенный то влево, то вправо. В самом центре города, когда полицейские отстали, Макс выключил фары и, ориентируясь по радару, не сбавляя скорости направил машину в сторону «Района трущоб». Мы бы так и скрылись незамеченными, однако по пути на огромной скорости врезались в линии электропроводки. Снопы искр вырвались во все стороны, автолет крутанулся в воздухе пару раз и, ударившись задним бампером в столб, рухнул крышей на землю. Это произошло так быстро, что я не успел даже испугаться. Мы с Максом оказались зажаты подушками безопасности, при этом висели вниз головой. Белый воздушный пузырь полностью сковал мои движения и все попытки оттолкнуть его оказывались безуспешны. Корсигас барахтался рядом, не переставая материться. Первой от шока отошла Фернанда.

– Давай, Донна, давай! – закричала она. – Пора сматываться! Сейчас здесь будет полно копов! Поторопись, иначе будешь всю оставшуюся ночь мыть кабинеты в участке.

Послышался звук открываемой дверцы и шорохи.

– Бежим, Донна, бежим… Что ты там копаешься?

Я почувствовал, что в моей ладони оказался твердый прямоугольник и тут же услышал тихий шепот Донны над самым ухом:

– Когда станешь считать себя мужиком, свяжись со мной. Код видеофона на карточке, вставишь в аппарат и я отвечу. – Донна, похоже, назначала мне свиданье.

После шуршания и беглого перестука каблучков, все стихло.

– Санчо, – сказал Макс. – Никак не могу дотянуться до ножа. Попробуй, может у тебя получится. Мой рюкзак лежит между сиденьями.

Я протянул левую руку, пытаясь нащупать кожаный рюкзак, но тут внезапно донесся звук лопастей вертолета и яркий луч прожектора осветил все вокруг. Послышались сирены и зарябили попеременно вспыхивающие огни полицейских мигалок. Я, смотря вбок, увидел как рядом с «Поршем» качнулись колеса приземлившегося автолета. Искать ножик больше не было необходимости, так как подошедший полицейский, облаченный в черный комбинезон и бронежилет, достал свой и проткнул сначала подушку, державшую Макса, после чего грубо вытащил друга наружу. Потом он обошел машину и ткнул острием в пузырь, пленивший меня. Когда полицейский выволок меня из разбитого автолета и поставил лицом к себе с целью обшарить, я заметил, что нас окружают со всех сторон люди в полной экипировке с автоматами наизготовку. В воздухе висел обтекаемый вертолет, из его днища спускался толстенный трос, на котором, покачиваясь в метре от земли, болтался плот. На подобных плотах десантировали с вертушек группы захвата. Я подумал, что полиции, наверное, не стоило из-за всего этого так сильно волноваться, но тут же понял, что меня и Макса приняли за каких-то крупных преступников-профессионалов. Тут я немного испугался и заподозрил, что, скорей всего, теперь нас посадят в тюрьму. Полицейский, который обыскивал меня, отошел в сторону и крикнул:

– Эй, Мигель, забирай их, чистые! Кроме, пожалуй, крупной суммы денег и пакета с марихуаной. Стоило ли поднимать спецотряд из-за двух подростков? Вечно ты паникуешь раньше времени. Мафия!.. Мафия!.. Ты так кричал в эфир, что переполошил все службы. Завтра, наверное, парни смеяться будут. Может, тебе и кликуху такую дать – Мигель «Мафия»? Звучит неплохо, а?

Из-за спин бойцов вышел полицейский в фуражке с сержантскими нашивками на петлицах.

– А я-то что должен был предположить? Такие тачки могут позволить себе либо люди из правительства, либо бандиты. Чиновникам незачем скрываться от полиции… сам понимаешь.

Подойдя к Максу, Мигель сильно ударил его по почкам. Друг громко выдохнул и изогнулся назад.

– А ну, маленький толстый говнюк, отвечай, где взяли автолет?! А?! Смотри, сейчас тебе все ребра пересчитаю.

– Мы взяли покататься, сеньор полицейский, – взмолился Корсигас.

– А ну, пошел вон в ту машину, – коп указал на белый с черной полосой автолет. – И ты там, – обратился он ко мне. – Бегом за дружком.

Я сорвался с места как стайер и, обогнав Макса по пути, залез на заднее сиденье полицейской машины.

Бойцы из спецотряда, явно недовольные тем, что им не дали пострелять, гурьбой направились к плоту и забрались на него. Огороженная площадка стала на тросе подниматься в воздух.

Когда вертолет улетел, стало сразу так тихо, что я услышал стук собственных зубов. Сержант с напарником забрались в машину. Мигель обыскал наши рюкзаки и, не найдя ничего себе привлекательного, повернулся к нам.

– Деньги – вещественное доказательство, поэтому подлежат изъятию. Травка вам и так ни к чему.

– Ну и куда мы этих салаг? – спросил напарник.

– Куда-куда… В участок. Пускай с ними дежурный судья разбирается. А «Порш» ремонтная бригада на стоянку оттащит. Надеюсь, уже утром появится заявка на розыск.

Полицейский автолет взмыл в воздух и через пятнадцать минут мы сидели в камере ближайшего участка. Это был отдельный бокс и провели мы там что-то около часа. Потом появился охранник, который и привел нас в небольшое помещение с рядами кресел. Чему я удивился сразу, так это тому, что в первом ряду сидели моя бабушка и родители Макса. Они вскочили и направились к нам, но полицейский сразу выставил дубинку, предостерегая их от каких-либо действий. Нас заперли в клетку у стены. Охранник встал рядом с решетчатой дверью. В зал вошли сержант Мигель и напарник, которые тоже сели в первом ряду. Еще через несколько минут появился судья, полный высокий мужчина в черной мантии с заспанными глазами. Он зашел за массивный судейский стол, поднял молоточек и, стукнув им, произнес:

– Председательствует дежурный судья Паскуаль Калисто. Слушается дело, – он посмотрел на лист бумаги, лежащий перед ним, – двух несовершеннолетних: Максимилиана Джона Корсигаса и Алехандро Рито Рамиреса. Для дачи показаний вызывается сержант Мигель Бенито Гауденсио.

Полицейский встал и с места начал докладывать:

– Ваше законство! Эти двое молодых людей угнали автолет и, находясь в алкогольном и наркотическом опьянении, пытались скрыться на нем от патрульных. В связи с чем попали в аварию и этими действиями принесли владельцам транспортного средства существенный ущерб…

– Достаточно. Можете не продолжать. Садитесь. Согласно статьи тридцать четвертой части второй уголовного кодекса для несовершеннолетних, приговариваю, – судья вновь посмотрел на листок, лежащий перед ним, – Максимилиана Джона Корсигаса и Санчо Рито Рамиреса к стиранию событий прошедших суток из памяти. Ущерб, нанесенный владельцам поврежденного автолета, выплатить по иску от таковых, если он будет подан в течение месяца от сего часа. Приговор апелляции не подлежит.

– Судья! – крикнул Макс. – А нас выслушать вы не хотите?

– Нет, – спокойно произнес тот. – В вашем случае это не предусмотрено законодательством. Скажу лишь родителям: Готовьте деньги. Подобные автолеты стоят словно самолеты, – срифмовал Калисто и улыбнулся.

– Судья! – вновь крикнул Макс. – У меня есть деньги. Они у Сержанта Мигеля. Нельзя ли просто выплатить огромный штраф? Стирание памяти не лучший выход.

Паскуаль Калисто удивленно посмотрел на полицейского и тот, тоже с удивление на лице, пожал плечами. Мол, какие деньги?

– Вопрос исчерпан. – Судья зевнул и направился к выходу.

– Ваше законство, – мать Корсигаса двинулась за судьей. – Говорят, что стирание памяти вредно для здоровья.

– Да, бывали случаи, но закон есть закон и обсуждению не подлежит. К вашему удовольствию замечу, что это самое легкое наказание и назначено лишь потому, что ваши дети не совершили ничего отягчающего, а также, что данное нарушение у них первое. Вас вместе детьми доставят домой после процедуры. Подождите минут пятнадцать-двадцать. – Калисто покинул зал, хлопнув дверью.

Нас повели на процедуру стирания памяти. Макс держался бодро, у меня же ноги подкашивались. Когда завели в грязную, с кровавыми потеками на полу и облицованную кафелем большущую комнату в подвальном помещении, я перепугался пуще прежнего. Лысый парень в когда-то белом, сейчас грязном халате, подошел к Корсигасу и ласково погладил его по голове.

– Не бойся, пацан, больно не будет. И не смотри так на меня, не я вынес вердикт.

– Какая разница, – ответил Макс, – кто выносит приговор, судья или врач.

– Я ни тот и ни другой. – Лысый улыбнулся, выставляя напоказ корявые, полугнилые зубы.

– Этого-то я и боюсь. – Друг закрыл глаза.

Однако все кончилось быстро. Нас усадили в полулежачие кресла, пристегнули, дали дыхнуть усыпляющего газа, и я стал терять сознание. Последнее, что заметил, как Максу на голову натянули металлического цвета чулок. Этот «посеянный день» я выкупил совсем недавно в полицейском архиве, записанным на древнюю дискету. Не знаю, зачем они в те времена сохраняли для себя стираемую из мозга информацию, ведь прочитать ее все равно бы не смог никто. Да и сейчас расшифровывать память могут позволить себе только спецслужбы, чьими услугами я недавно и воспользовался. В полиции же до сих пор могут лишь определить, где в памяти начинается и кончается данный отрезок прожитого времени.