Самая невероятная возможность это землетрясение; так как нигде поблизости нет сейсмических районов. Но тем не менее основание Башни достает до самой скалы, на которой покоится весь гигантский город, и здание со своими прочными корнями и крепким и гибким каркасом легко перенесло бы без потерь толчок значительно выше средней интенсивности.
      Короче, любая опасность, которую может представить человек, была учтена и против них была приготовлена защита. Все расчеты проведены на ЭВМ. Изготовлены и испытаны модели.
      По проекту здание гарантировало наивысшую надежность, которую может достичь человеческий разум.
      ПО ПРОЕКТУ.
      Но измени его в каком-то месте чуть туда, чуть сюда и устойчивость, прочность и даже безопасность могут оказаться только иллюзией.
      Но зачем кому-то таким образом угрожать её существованию? Нат не имел понятия, но в городе, где насилие стало нормой и где безответственность превозносится до небес, диверсия против такого уникального здания не кажется невозможной.
      Обе белочки вернулись, а с ними и третья, и все втроем начали подкрадываться к заманчивой цели.
      Бывают минуты, когда мне кажется, сказал Нат, Что нужно вернуть весь мир вам, подружки. А всем нам по-Ра попрыгать в море, как леммингам. Ну, держите.
      Он высыпал орехи из пакета на землю и встал.
      ГЛАВА IV
      12. 30
      Берт Макгроу сидел в своем кабинете, из окон которого открывался широкий обзор небоскребов центральной части города. Он строил многие из них. Обычно ему правиле этот вид. В эту минуту, однако, он не был в этом уверен, потому что посреди этой панорамы возвышалась "Бaшня мира", а то, что рассказал и показал Гиддингс, могло испортить настроение и в такой ясный, солнечный летний день, как сегодня.
      Взгляд Макгроу был погружен в копии чертежей с изменениями, которые лежали у него на столе. Макгроу снова взглянул на Гиддингса.
      Что нам, собственно говоря, известно? спросил он.
      В глубине души у него было чувство, что его надежды напрасны, что если даже все тщательно проверят, это неприятное чувство не исчезнет. Но единственное, что человеку остается это надежда..
      Здесь я вижу кучу бумажек, сказал он, но это не оригиналы.
      Вам приходится ходить вокруг да около, ответил Гиддингс, и вам это не нравится. Эти четкие ксерокопии доказывают, что халтуру лепили у вас прямо под носом, да и у меня тоже. Сколько изменений проведено, ещё не знаю. Насколько они серьезны, тоже не знаю. А кому и зачем это было нужно, могу только догадываться.
      Макгроу встал с кресла и подошел к окну. Были времена, когда с такими проблемами он мог справиться на ходу, или почти на ходу. Сегодня он воспринял новость как удар под дых, и даже в глазах все немного расплывалось. Это случалось не впервые и начинало его беспокоить.
      "Тебе нужно сбросить вес, говорила ему Мери, ты перегружаешься на работе и уже не молод, Берт Макгроу.
      Когда-то ты мог пить целую ночь, гулять напропалую и прийти домой свежим, как огурчик, ну, почти. Но ты уже не молод. И я уже не молода, что меня огорчает ещё больше. Так что не бери в голову".
      Мир вокруг перестал качаться, дымка исчезла, и Макгроу отвернулся от окна.
      Здесь везде подпись Ната Вильсона, сказал он. Как этот чертов сопляк решился все это подписать?
      Он утверждает, что не подписывал.
      А вы что скажете?
      В этом старике была ещё уйма энергии.
      Не понимаю, зачем ему это, ответил Гиддингс. Что бы он с этого имел? Он мог бы спокойно их отвергнуть, это в его власти. Так для чего рисковать головой?
      Макгроу добрался до кресла и сел.
      Гм... Это по меньшей мере непорядок. Судя по бумагам, это здание, это чертовски прекрасное гигантское здание не соответствует проекту, что сулит нам всем множество неприятностей, вплоть до Господи, избави до юридических.
      И уйму работы, сказал Гиддингс. Стены придется вскрывать. Сечения придется контролировать. Он покачал головой.
      Сделаем все, что нужно, отрезал Макгроу. Он помолчал. Его воинственность исчезла.
      Но сейчас я думаю не об этом. Иногда бедняжка Мери говорит, что я становлюсь суеверен. Но ведь вы знаете, как иногда все ложится в масть то на работе не сходятся всякие мелочи, то начинается полоса несчастий, то все стоит из-за нехватки материалов, портится погода, начинаются забастовки. Он вытянул руки, сжал их в кулаки и уставился на них, как на врага. А бывает, добавил он после паузы, этот ужас никогда не кончается. Как будто стройку Господи, прости кто-то заколдовал таким заклятьем, что ни один священник не справится.
      Он снова помолчал.
      Вы понимаете, что я имею в виду?
      Гкддингс снова вспомнил о том, как Пэт Яновский ни с того ни с сего шагнул в пустоту с шестьдесят пятого этажа.
      Понимаю, ответил он. Макгроу тяжело вздохнул.
      Мне стыдно признаться, сказал он, но в этом; роде есть два здания, не буду называть ни одно, ни другое но оба строил я, куда бы я вообще предпочел не заходит! не то что ездить лифтом.
      На мгновение отогнал от себя эту мысль.
      Но оставим, это не тот случай. Он выпрямило в кресле, и в его голосе зазвучала решимость: Почему кто-то затеял эти изменения, вы догадываетесь? спросил он. Ну ладно, тогда договаривайте.
      Вам это удовольствия не доставит, предупредил Гиддингс.
      Ну и черт с ним. Ярость, которую вдруг ощутил старик, была благородной, чистой, глубокой и сильной. Нас оставили в дураках, вас как заместителя главного строителя, меня... как меня. Ну, так я хочу знать, кто и почему, черт побери!
      Гиддингс пожал плечами.
      Все эти изменения по электрической части.
      Ну и что?
      Насколько я успел выяснить, продолжал Гиддингс, результатом этих изменений стало применен! худших материалов или меньших сечений. Потом спросил: Вам это о чем-нибудь говорит?
      Макгроу не колебался ни секунды.
      Кто-то хотел сэкономить, ответил он. Снова поднялся с кресла и снова уставился на скрыть дымкой мир за окном. Потом сказал через плечо:
      А тот, кто сэкономил, на это вы намекаете это человек, который подписал подряд на электрооборудование?
      Снова, как и раньше, окружающее замерло, и дымка исчезла. Макгроу обернулся. Руки спрятал за спину, чтобы скрыть охватившее его напряжение.
      Поль Саймон, вы на него намекаете?
      Я говорил вам, что это только догадки.
      Это я уже слышал.
      И я предупреждал, что вам это будет не по вкусу.
      Да, ответил Макгроу другим, спокойным тоном.
      Мне это не по вкусу. Мне не доставляет удовольствия, что вы так думаете, и ещё меньше, что я сам думаю так же.
      Он наконец достал из-за спины свои руки и долго молча рассматривал свои растопыренные подагрические пальцы. Когда он снова взглянул на Гиддингса, лицо его посерело.
      Мы это выясним, Уилл. Даже если мне придется придушить его этими вот руками и измолотить в кашу, выясним. Я вам обещаю. Потом... Старик не договорил, как будто забыл, что хотел сказать. Устало провел рукой по лицу.
      Потом, продолжал Гиддингс, как бы не замечая этого, я попытаюсь выяснить, что нужно предпринять. Макгроу снова сел в кресло, кивнул:
      Сделайте это, Уилл. И дайте мне знать. Глубоко вздохнул. Голос его снова звучал в полную силу.
      Мы всегда дорожили своей работой и своей репутацией.
      В этом я никогда не сомневался, ответил Гиддингс.
      Еще долго после ухода Гиддингса Макгроу неподвижно сидел в своем огромном кресле. Он казался старым и усталым, и ему не хотелось делать того, что нужно было делать. Были времена, когда он с ревом вылетел бы из кабинета при одном подозрении, что кто-то устроил такое свинство, кто бы это ни был брат, сват, черт или ангел. Но старость меняет человека, некоторые принципы становятся не так принципиальны, границы допустимого размываются, и Макгроу был близок отказаться от мысли, что кто-то близкий, кто-то из своих, из семьи, мог допустить такое прегрешение.
      Старик гордился Полем Саймоном, своим зятем. Как-никак Саймон был, как раньше говорили, джентльмен, Эндоуэр, Йель и так далее, не то что уличный мальчишка Макгроу, куда там. И Патти была хорошо принята в его кругу, что давало ещё один повод для гордости.
      Макгроу с Мери все ещё жили в Куинсе, в доме, который Макгроу купил на деньги, полученные за свою первую большую стройку больше тридцати лет назад. Поль с Патти жили в Вестчестере, всего в нескольких милях от них, но совсем в другом мире, чем Макгроу. Если кто-то хранит в сердце великую американскую мечту, что его дети будут жить лучше, чем он, то, когда она исполняется, остается только упасть на колени и благодарить Господа за его доброту.
      "Теперь, сказал себе Макгроу, возьми к черту телефон и назови своего великолепного зятя мошенником и преступником". Горькая мысль.
      Копии извещений на изменения все ещё лежали на столе. Он отбросил их рукой, и они зашуршали, как осенние листья.
      "Невозможно, чтобы подобное случилось на моей стройке, подумал Макгроу, под носом у меня и Гиддингса, под носом у Ната Вильсона. А как же строительные инспекторы? Подкуплены? Или их тоже кто-то одурачил поддельными извещениями?"
      Однако факт был на лицо. Это он прочувствовал до мозга костей. Эх, ведь это не впервые, что на большой стройке кое-кто халтурил на своем участке работы или мухлевал с поставками, как наперсточник с шариком, который всегда не там, где ожидаешь.
      Накладные и ведомости, наряды и спецификации, да же сами чертежи можно подменить или подделать, можно фальсифицировать работы, которые вообще не проводились, деньги можно передавать и над столом, и под лом, и они могут кое-кому прилипнуть к рукам трюков таких предостаточно, и Макгроу неоднократно встреча; со всеми. Но у него такие непременно вылетали с pa., ты, получив под зад так, что свербило аж между лопатками, а иногда заодно и с несколькими потерянны" зубами.
      Старика вывел из раздумий звонок телефона. Он недовольно взглянул на него, но потом снял трубку.
      Звонит миссис Саймон, сказала секретарша., "Патти ещё ничего не знает", подумал Макгроу. Черт, ведь он тоже ещё точно не знает, на самом ли деле Поль такой засранец, что из-за жадности изгадил всю работу. Это ещё нужно доказать, и каждый невиновен, пока нет доказательств его вины. Черта с два.
      Привет, лапушка, сказал Макгроу в трубку.
      Ты не хочешь пообедать со мной, папа? Голос Пати был так же молод, свеж и бодр, как и она сама. Я на вокзале "Гранд Централь", а у Поля какое-то деловое свидание.
      И все твои подруги заняты, добавил Макгроу, поэтому ты наконец вспомнила об отце, да?
      Один только звук её голоса смог вызвать у него в душе улыбку и немного успокоить мучившую его боль.
      Для меня это будет маленький праздник, пошутила Патти. Ты же знаешь, не будь мамы, я бы вышла замуж только за тебя. И сама подумала: "Тогда мне не пришлось бы ни о чем жалеть", но ничего не сказала. Так что не ворчи.
      Хорошо, лапушка, согласился Макгроу, мне нужно ещё сделать пару звонков. По крайней мере, один обязательно. Ты закажи столик у Мартина. Я скоро буду.
      Я пока чего-нибудь выпью.
      Макгроу положил трубку и приказал своей, секретарше:
      Соедините меня с Полем Саймоном, Лаура. Постарался ждать спокойно. Секретарша доложила:
      Номер мистера Саймона занят. Попробовать ещё раз попозже?
      "Приговор откладывается? подумал Макгроу. Нет, ничего подобного. Это откладывать нельзя".
      Дайте мне его секретаря. И, услышав приятный женский голос, продолжил: Передайте Полю, чтобы в половине второго зашел ко мне.
      Секретарь заколебалась:
      Мистер Макгроу, у мистера Саймона сегодня весьма насыщенная программа. Он должен...
      Девочка, ответил Макгроу, вы просто передайте ему, что я буду ждать.
      Повесил трубку, встал с кресла и направился к выходу.
      "Несколько приятных минут с Патти, подумал он, а потом что это за слово, которое теперь в моде? а-а, конфронтация. Вот так".
      Выходя, он машинально расправил плечи.
      * * *
      В эту минуту Поль Саймон в своем кабинете как раз говорил по телефону.
      Я заказал столик и сказал Патти, что у меня деловая встреча, так что ты, по-моему, должна составить мне компанию за обедом.
      По-твоему? Его собеседницу звали Зиб Вильсон, когда-то Зиб Марлоу. Я ждала звонка от Ната.
      Это было не совсем так: она надеялась, что Нат позвонит.
      Но, продолжала она, у него, видно, полно хлопот с открытием Башни. Она помолчала. Кстати, а почему у тебя нет?
      А я не давал обета всю жизнь посвятить только работе, как, например, твой дорогой муженек. Саймон выжидающе помолчал. Итак, обедать, моя милая. За первой рюмкой я открою, как я тебя люблю. За второй пове,, даю, чем мы займемся, когда окажемся вместе в постели.
      Это звучит многообещающе.
      На столе перед ней лежала груда рукописей: июльский номер не будет готов, пока Зиб не найдет ещё хоть одну порядочную новеллу. Но, с другой стороны, сэндвич и чашка жидкого кофе, проглоченные за письменным лом, её не привлекали.
      Ладно, уговорил, сказала она. Где и когда?
      Странно, но она уже не думала о реакции Ната, если тот узнает, что она ему изменяет. "Грустная история", подумала она, записывая на клочке бумаги название и адрес ресторана.
      Я записала. Чао. Но платить буду сама. Как обычно.
      * * *
      Губернатор Бент Армитейдж, который прилетел из столицы специально на открытие Башни, встретился с Гров-ром Фрэзи в Гарвард-клубе на сорок четвертой улице на обеде, куда он пришел пораньше. За "мартини" губернатор спросил:
      Я не все понял в тех сообщениях, которые вы мне посылали, Гровер. Как дела с договорами на аренду помещений в Башне, или это пока неясно?
      "Как же он умеет придать непроницаемый и даже простоватый вид своему лицу, подумал Фрэзи, и ведь кто угодно поверит! Как это говорили об Уинделле Уилки? Бедный мальчик с Уолл-стрит? Здесь тот же случай".
      Пока обстановка не совсем ясна, ответил Фрэзи. Губернатор с ухмылкой отхлебнул "мартини".
      Если раньше человек заказывал "мартини", то и получал "мартини". Теперь же хоть заполняй анкету: Со льдом или без? Водку или джин? С маслиной, луковкой или лимонной корочкой? И все тем же тоном продолжал: Я задал вам вопрос, Гровер. Перестаньте водить меня за нос.
      Он затронул больную тему.
      Подписание договоров идет настолько хорошо, сказал Фрэзи, насколько этого можно было ожидать с учетом нынешней конъюнктуры.
      Губернатор умел улыбнуться, как диснеевский волк, который показывает свои клыки.
      Тринадцать слов, и все ни о чем. Из вас вышел бы отличный политик. Значит, с арендой дело худо. Объясните мне, почему.
      Ну, здесь целый ряд факторов, начал Фрэзи.
      Послушайте, Гровер, вы не на ежегодном собрании акционеров. Перед вами один заинтересованный акционер компании "Башня мира". Чувствуете разницу? Нас дружно избегают потенциальные клиенты? Я хочу знать причины. Там слишком много места? Слишком высокая арендная плата? У них трудно с деньгами? Неуверенное положение на бирже?
      Губернатор замолчал, внимательно вглядываясь в лицо Фрэзи.
      Тот колебался. Губернатор выбился из низов, и были минуты вроде этой, когда он отбрасывал свои жизнерадостные светские манеры и давал почувствовать собеседнику ту силу, которая вознесла его на вершину, чуть ли не на пост президента Соединенных Штатов.
      Фрэзи сказал:
      На этот раз все вместе. Он надеялся, что его беззаботный вид достаточно убедителен. Но все изменится, должно измениться. Во "Всемирном торговом центре" те же проблемы.
      "Всемирный торговый центр" собственность города, напомнил губернатор. Я должен вам об этом напоминать? Город может себе позволить держать свои небоскребы полупустыми хоть до бесконечности. Мы же частная компания, и я все чаще вспоминаю те времена, когда из-за кризиса остался незаселенным Эмпайр Стейт Билдинг.
      Фрэзи ничего не ответил.
      Это означает, продолжал губернатор, что мы выбрали неудачное время для строительства нашего замечательного, превосходного и чертовски дорогого домины, да?
      Он допил свой стакан.
      Я позволил себе два "мартини", сказал он и поманил пальцем ближайшего официанта.
      Фрэзи был внешне спокоен, хотя и удручен. Он не боялся ответственности. Когда возникали проблемы, пытался их решить, а не прятать голову в песок, как некоторые.
      С другой стороны, в отличие от губернатора, он не имел привычки выискивать проблемы, потому что, если на ни не обращать внимания, иногда они проходят сами по себе. Ситуация с арендой площадей в "Башне мира" выглядела неблагоприятной, но совсем не критической. Пока.
      Расходы уже превысили смету? спросил губернатор.
      Теперь Говард Фрэзи почувствовал твердую почву под ногами.
      Нет, пока мы в смету укладываемся. Он был в этом уверен. Точный расчет, точная работа.
      Хорошо, это большой плюс. Губернатор улыбнулся. Неожиданный плюс. Он оставляет нам кое-какие возможности для маневра, а?
      Фрэзи таких возможностей не видел, о чем и сказал губернатору. В ответ последовал недвусмысленный намек, что он не замечает очевидных вещей.
      Некоторые скажут, что нельзя действовать без оглядки. Другие сочтут это всего лишь разумным приспособлением к меняющимся обстоятельствам. Человек стремится выжить, Гровер. Не забывайте об этом. Это верно и для пол тики, и для строительного бизнеса. Поскольку мы не превысили расходов на строительство, то можем позволить себе снизить арендную плату за помещения и при этом не понести убытка, не так ли?
      Мы давно опубликовали наши расценки, упрямо стоял на своем Фрэзи, на основе этих расценок уже подписали некоторые договора.
      Да ла-а-адно, протянул губернатор. А теперь, в тех случаях, когда сочтете нужным, разрешите нашим агентам оформить аренду ниже официальных ставок, а клиентам скажите, что им не следует об этом распространяться.
      Фрэзи открыл рот, но на всякий случай закрыл его снова. Губернатор снова продемонстрировал свой волчий оскал.
      Вас это огорчает? Бросьте, самое обычное дело. Он снова подозвал официанта.
      Давайте пообедаем, пока ещё не допили свои "мартини". Нам предстоит длинный тяжелый день.
      Губернатор проштудировал меню, сделал заказ и снова откинулся в кресле.
      В игре большие деньги, Гровер, заметил он. Возможно, ваша доля вас не волнует, но моя меня _ чертовски. Джентльменская мораль чудная вещь для плавания под парусом, игры в гольф и прочих безобидных развлечений, но мы строили этот дом, чтобы зарабатывать деньги. Он помолчал. Так что пора начинать.
      ГЛАВА V
      13. 05
      Когда пришла Зиб, Поль Саймон сидел в небольшой нише в дальнем конце ресторанного зала. Она с улыбкой приблизилась к нему, чертовски хороша в короткой юбке, открывавшей сильные стройные ноги, с длинными блестящими волосами; пышная грудь, не стянутая бюстгальтером, задорно покачивалась. Поль встал, и Зиб, как всегда непринужденно, проскользнула вглубь ниши.
      Вообще-то, мне нужно быть не здесь, сказала она и двумя руками отбросила назад длинные густые волосы, j копаться в груде бумаг и найти среди этого бреда приличную новеллу, которую не стыдно было бы напечатать. Она смешно наморщила нос.
      Тем приятнее для меня.
      Поль кивнул официанту и заказал напитки два "мартини" с джином, без льда, очень сухие, очень холодные: с лимонной корочкой. Потом облокотился на стол и улыбнулся Зиб.
      Когда я тебя увижу?
      Ты меня и так видишь.
      Но не так, как хотелось бы. Мне что, объяснить?
      Ты просто типичный отвратительный эгоист.
      И именно это тебе нравится.
      Она улыбнулась загадочной, непроницаемой улыбкой, при этом чуть приподнялись уголки её губ и загорелись огоньки в глазах.
      Дело не только в сексе, сказала она.
      Ну да?
      Зиб снова улыбнулась. Говорить о сексе было забавно такой приятный интеллигентный треп. Сколько она се помнит, так было всегда.
      Ну, ты и тип, ласково сказала она.
      Бывают минуты, когда я сам задумываюсь, что я за тип. Когда он уходил из конторы, секретарь передала ему указание от Макгроу. Он выслушал и небрежно бросил: Позвоните ему ещё раз, милочка, и сообщите, что я занят.
      Я уже пыталась это сделать, ответила девушка. Но он только повторил: "Передайте, что я его жду".
      Что бы мог означать этот невежливый вызов?
      Когда-то, говорил он в эту минуту, я думал, что буду образцовым гражданином школа, университет, потом какая-нибудь фирма, где я, не перенапрягаясь, отслужу свое.
      Зиб внимательно смотрела на него.
      Ну и что?.. Голос её звучал очень спокойно. В этот момент принесли аперитив. Поль приветливо поднял свой бокал и пригубил его.
      Ты не знакома с моим тестем?
      Нат часто рассказывал о нем.
      Саймон поставил бокал и внимательно посмотрел на нее. Потом медленно кивнул и поднял глаза.
      Я бы о нем не рассказывал. Мы слишком непохожи. Берт просто старый неотесанный ирландский грубиян.
      А Нат совсем другой. Он просто ягненок, иногда даже слишком. Зиб нахмурилась. Не смотри на меня так. Ягненок и есть.
      Чего я меньше всего хочу, медленно ответил Саймон, глядя ей в глаза, это спорить с тобой.
      Тогда не говори так.
      Сегодня ты какая-то колючая, а?
      Он мой муж.
      И ты хорошо его знаешь, кивнул Саймон. А сам подумал, что она его совсем не знает и, возможно, это к лучшему.
      Ладно, сказал он, тогда продолжим о Берте Макгроу, моем уважаемом тесте. Зиб вдруг блеснула интуицией:
      Ты его боишься, да?
      Он отпил "мартини", обдумал её вопрос и наконец ответил:
      Боюсь.
      Он совсем не пытался казаться героем, пожалуй, легче будет добиться своего, если он попытается добиться от Зиб жалости и сочувствия. Он уже не раз с успехом использовал этот прием.
      Ты и я, сказал он, просто анахронизмы. Мы были воспитаны с верой, что все мужчины джентльмен а все женщины благородные дамы. Никаких обмане никаких подлостей, никаких ударов ниже пояса, жизнь, где все играют по правилам.
      Он замолчал, чтобы проверить, как это подействовало. Зиб не была уверена, что правильно поняла мыс Поля, но ей было лестно, что с ней ведут серьезный говор о серьезных вещах. Редко кто из мужчин так лает. Она и Поль действительно принадлежали к одному кругу, так что с этим она могла согласиться. Кивнула:
      Продолжай.
      По моему, сегодняшние дети смотрят на вещи проще нас, продолжал Поль. Им прочтут из Матфея: "И поступайте с другими так, как хотели бы вы, чтобы они ступали с вами!", а они заявляют, что все это бредни, в которые никто давно не верит. Ну это не совсем так. Но люди, которые на виду, те, которым мы завидуем, те, кто как говорится, добились успеха, в самом деле не всегда руководствуются десятью заповедями, если вообще когда-нибудь их соблюдали.
      Зиб показалось, что она поняла.
      Например твой тесть? спросила она.
      Именно. Берт провинциальный деляга, это его происхождения. Он мастер крутой схватки, а поскольку берет круче остальных, то ему везет.
      Зиб с любопытством взглянула на него через стол.
      А тебе нет?
      Он пожал плечами, неожиданно поскромнее.
      Я мелкая сошка. Его усмешка была с приятной грустинкой. И Патти вынуждена все время меня подталкивать.
      "В известном смысле, подумал он, я был прав, сказав, что иногда сам задумываюсь, что я за тип. Я был и остаюсь хамелеоном, способным сливаться со своим окружением. Я умен, хорошо знаю технику, это удивительно после полученного мной образования, недурен собой, но этим перечень моих достоинств и ограничивается".
      Иногда ему казалось, что его личности недостает какого-то важного компонента, может быть, какого-то недостатка, и поэтому он никогда так и не стал значительной личностью.
      _ Мне нравится Патти, сказала Зиб.
      Желаю удачи, снова улыбнулся он. Я не шучу, как тебе может показаться. Меня бы не удивило, если бы Патти решила играть на два фронта. Мужчины её не слишком интересуют. Не исключая меня. Помолчал и добавил: Это тебя не шокирует?
      Да нет.
      А-а, эмансипированная женщина!
      Я принимаю вещи такими, какие они есть.
      Поль подумал, что в феминистках хуже всего, что они все принимают всерьез и разговаривают одними цитатами.
      Зиб пригубила свой "мартини", подняла глаза.
      Я ведь тебя почти не знаю... Пауза. Иногда сомневаюсь, знаю ли кого-нибудь вообще. У тебя никогда не бывает такого чувства? Знаешь, как будто ты никто.
      Очень часто.
      Поль показал официанту, что пора принесли следующее блюдо.
      Если предстоит предстать перед Бертом Макгроу, то стоит подкрепиться.
      То, что ты сказал о Нате... начала Зиб.
      Я сказал, что он не слишком отличается от Берта Макгроу.
      Что ты имел в виду? Поль усмехнулся:
      Это фигура с Дикого Запада. Он научился хорошо маскироваться, но все время то тут, то там что-нибудь выглядывает. "Разговаривая со мной, улыбайтесь, чужеземцы!" И тому подобное.
      Зиб покачала головой:
      Ты ошибаешься. Я тебе это уже говорила. Он ягненок, и я была бы рада, будь это не так.
      В душе она сказала себе: "Тогда мне не нужны были бы ни ты, ни кто другой. Так что в определенном смысле сам виноват". Эта мысль её хоть немного утешила.
      Ласточка моя, сказал Поль, я тебе кое-ч скажу. Смотри, не зайди с ним однажды слишком да ко. Смотри. А теперь давай поедим. Мне нужно успеть на высочайшую аудиенцию.
      * * *
      Когда Макгроу вошел в ресторан Мартина, Патти сила за столиком на двоих. Мартин лично встретил ег предложил меню и проводил через зал к дочери. Макгроу наклонился и поцеловал дочь, причем не в щеку, а прямо в губы; для Макгроу поцелуй был поцелуем, а не каким-то символическим жестом.
      Потом он сел. Его уже ожидала порция виски, как все да, изрядная порция "бурбона" со льдом. Он пригубил его, вздохнул и улыбнулся дочери:
      Твое здоровье, лапушка.
      Вы неважно выглядите, мистер Макгроу.
      Возможно, но при виде тебя мне становится лучше Он не солгал. Патти была на целое поколение молол Мери, но они были настолько похожи, что он не переставал удивляться. Обе отличались мягким теплым спокойствием, которое не имело ничего общего с его грубыми генами. Ее присутствие его всегда успокаивало.
      Когда со мной ты и мое виски, я чувствуя себя гораздо лучше.
      Патти тоже улыбнулась.
      Ты лжец, папка. Ты очень устал. Эти большие проекты уже не для тебя, а ещё ни один не был таким гигантским, как "Башня мира".
      Наверно, тебе пожаловалась мама?
      Да не в этом дело. Все ещё улыбаясь, она добавила: Я не слепая. Тебе нужно отдохнуть. Съезди куда-нибудь с мамой. Выберитесь, наконец, в Ирландию, вы; об этом столько говорите. Она помолчала. Почему ты туда так и не съездил, папа?
      Почему? Знаешь, у меня никогда не хватало времени.
      Это не причина. Макгроу усмехнулся.
      Раз ты такая умная девочка и все на свете знаешь, то и назови мне эту причину. Он покачал головой. Нет, это будет не то. Так и быть, я скажу тебе, девочка. Дело в том, что Ирландия для меня не страна, Ирландия для меня сон, мечта, и я боюсь его разрушить, если вдруг увижу её в действительности. Вот так.
      Он допил свое виски.
      Патти нежно улыбнулась.
      Я бы сказала, что это почти правда, но в это "почти" я не верю. Ты боишься? Ты, который никогда ничего не боялся? Она снова покачала головой. Никогда бы не сказала.
      Было время, когда взаимопонимание с ней устанавливалось быстрее, чем даже с Мери. Жена и дочь были очень похожи, но и очень разные; каждая ревниво оберегала суверенность своего внутреннего мира.
      Мне многого в жизни приходилось бояться, лапушка, ответил Макгроу. С того момента, когда я увидел тебя через окно роддома, я боялся, что ты однажды уйдешь, и ты все же ушла...
      Я не ушла, папа.
      В известном смысле ушла. Не знаю, что чувствуют матери, когда женится их сын, но знаю чувства отца, когда речь идет о его дочери.
      Он заставил себя улыбнуться. Это стоило ему немалых сил.
      Никакой самый-самый-самый муж не может быть достаточно хорош.
      Ты думаешь, что Поль самый-самый-самый лучший муж на свете?
      "Так вот в чем дело, Макгроу. Что ты ответишь?" Он ответил с улыбкой:
      Бывают и хуже.
      "В самом деле? спросил он себя. Ты так думаешь и после разговора с Гиддингсом?" Улыбка Патти сразу погасла:
      Интересно, ты это всерьез?
      Ты не слышала, что я сказал, лапушка? Патти ответила:
      Ты прекрасно умеешь спрятаться в свою скорлупу, и, как мне говорили, прекрасно играешь в покер. Она с: рым видом покачала головой. Не знаю, с чего бы потому что я иногда вижу тебя насквозь. Мне всегда казалось, что Поль тебе нравится.
      А что заставило тебя изменить свое мнение?
      Твое поведение сегодня. Что случилось, папа? Макгроу попытался выиграть время. Когда подошел официант, он поднял глаза.
      Еще одну, сэр?
      Да, ответила за него Патти, разумеется, папе мне не надо. И потом, когда официант отошел: Что-то очень плохое, да?
      Собственная дочь приперла меня к стене, ответа Макгроу. Он пытался сохранить легкий тон, но не был уверен, что у него получается. Не знаю, лапушка. Возможно, есть кое-что связанное с "Башней мира".
      Что именно? И, будучи дочерью генподрядчика: женой субподрядчика, сама себе ответила: Какие-т махинации? Поль? Но как он мог... она запнулась, по том спокойно закончила: Разумеется, мог, почему бы и нет? Из твоих рассказов я знаю, как это бывает поставки, поддельные накладные, акты на списание. Она лев ко произносила все эти термины. Это так?
      Ничего конкретного ещё не знаю, лапушка. И не буду поливать грязью человека, пока не буду уверен.
      Тут появилась следующая порция. Макгроу посмотрел на нее, пригубил, но заставил себя пить по капельке. "Т сейчас нужен не стакан, а бутылка, сказал он себе, и хорошая компания, как в старые времена. С Фрэнком, с Джимми, с О'Рейли и Мактюрком имена звучали в голове как колокольный звон. Пить, рассуждать и взрываться смехом, как в давние-давние времена".
      Да, папа.
      Господи Боже, неужели он говорил вслух? Ставя бока он заметил, как дрожит рука.
      Я слышала твои рассказы о них, сказала Патти. Жаль, что я тебя не знала тогда. Он уже овладел собой.