ВТОРОЙ ПАРАДОКС КЛЕНОВА, литературный.
      У Гроэма (или Квестертона, не помню) есть рассказ под названием "Портрет одного человека". Рассказ небольшой - всего пять страничек. Я (Кленов) начал его читать. На первой странице описывается портрет на стене. Просто: описание портрета - рама, холст, краски, глаза, нос, прическа; написано очень вкусно, я переворачиваю страницу - продолжается подробное и вкусное описание портрета - на щеке бородавка, форма подбородка, галстук, пиджак; на третьей странице продолжается описание - выражение глаз, морщины на лбу и т. д.- я продолжаю читать с интересом и даже с возрастающим интересом, потому что чувствую приближение последней страницы и нарастающий вопрос: "ЗАЧЕМ автор описывает на пяти страницах этот портрет? Пять страниц для портрета - много!" Т. е., вопрос о "сверхзадаче". Последняя страница. И последняя фраза: "Читатель, наверно, спрашивает: зачем автор описывает этот портрет? Меня всего лишь интересовало, смогу ли я удержать внимание читателя описанием "всего лишь" портрета. Если читателю не было скучно - моя задача выполнена". Я (Кленов) рассмеялся - мне было не скучно, автор достиг своей цели.
      ТРЕТИЙ ПАРАДОКС КЛЁНОВА, этический.
      Первая ситуация: некоему человеку, находящемуся в Благородном собрании,- предположим, это знаменитый эйнштейновский Посторонний Наблюдатель,- захотелось справить естественную нужду. Наблюдатель размял сигаретку, вышел из зала, зашел в туалет и сделал то, что требовала от него природа. Какова была реакция присутствующих? Не было никакой реакции (кроме, возможно, ленивой мысли: "приспичило"). Вторая ситуация: этот же Посторонний Наблюдатель, захотевший справить нужду, решил никуда не выходить, а просто и прямо посреди зала сделал то же самое. Какова сейчас должна быть реакция собравшихся?
      "- В морду ему! - не выдержал шеф-кок Борщ.
      - Вы абсолютно правы! - тут же согласился Кленов.- Не вызывать же полицию?.. Дадут ему в морду, спустят с лестницы и больше никогда не пустят в Благородное собрание.
      А что, собственно, произошло? В обоих случаях этот человек совершил одно и то же действо... По содержанию. Но не по форме" Во всех "напримерах" форма оказывалась важнее содержания: ценность одного и того же содержания (ход "е2-е4") определяется формальной стороной дела: кто этот ход сделал чемпион мира гроссмейстер К. или Ваня Тюлькин.
      Ценность одно и того же содержания, высказанного разными людьми, тоже определяется формально: кто это сказал - выдающийся писатель, познавший истину кровью, потом и головной болью; или бойкий щелкопер, суждения которого не интересны, потому что за ними не стоит личный опыт. Ясень ставит этический вопрос ребром. Этические нормы (форма), главенствуют над самим поступком (содержанием). Человек совершает один и тот же поступок, но в одном случае на этот поступок никто не обращает внимания, во втором случае спускают человека с лестницы. Рассказ Гроэма подтверждает - главное не содержание (в описании портрета нет содержания - или это содержание неуловимо - что, зачем, почему?), а форма (как написано?). Тезис - единство формы и содержания, без формы нет содержания, без содержания нет формы,остается теоретически верным, но ничего толком не объясняет (вроде эйнштейновской неразрывности пространства-времени).
      - Это как дважды два в десятиричной системе,- говорил Ясень.- Вы (мы) перешли диффузионный порог - и теперь стало не "вот Бог, а вот порог", а наоборот - "вот порог, а вот и Бог". Мой вам совет: вам надо ставить не точку над I, а две точки над Е. Подумайте. И будьте мне здоровы.
      ЧЕЛОВЕК В ФУФАЙКЕ.
      От Нобелевской лекции у меня в голове осталась одна лишь перхоть, пришлось ее вытряхивать; зато на Борща она произвела потрясающее впечатление.
      Его так потрясло поведение эйнштейновского Постороннего Наблюдателя, что на Нобелевском банкете он стоял в дверях и с подозрением разглядывал каждого, кто вставал из-за стола. Рядом со мной сидел Лон Дайк и что-то с увлечением рисовал на салфетках. Я тихо спросил его:
      - Как вам лекция? Уяснили что-нибудь?
      Он тихо ответил:
      - Есть, есть у нас свой родной Посторонний Наблюдатель в фуфайке!
      - Он в смокинге,- поправил я.
      - Заблуждаетесь. Он всегда в фуфайке. Человек в фуфайке все знает. Он правильно посоветовал: нам надо ставить не точку над I, а две точки над Е.
      Я вопросительно взглянул на Лон Дайка.
      - Мы думали, что нам надо делать один заряд и взорвать его в центре пересечения двух Вселенных, в центре "дыни". Смотрите...
      Лон Дайк показал мне салфетку с двумя пересекающимися окружностями и с одинокой точкой в центре "дыни".
      - Но это не так,- сказал он и перечеркнул рисунок.- А вот как,- и показал мне вторую салфетку с теми же окружностями, но с двумя точками у полюсов "дыни".- Я только сейчас понял: чтобы разъединить два пузыря, нам нужно сделать не одну бомбу, а две... не один заряд, а два заряда. И взорвать их синхронно не в "дыне", а у ее полюсов.
      "Рисунки Лон Дайка см. в академическом издании "Отчетов""
      Наконец-то и я кое-что понял! Дошло! Наконец-то я понял, какие переговоры вел дженераль Гу-Син с моим антиподом из службы SOS!
      - Нет! - сказал я.- Нам надо делать одну бомбу!
      - Их должно быть две на полюсах "дыни",- сухо ответил Лон Дайк.
      - Вы правы! Две! Не в центре, а на полюсах! Но мы должны сделать одну! Вторую сделают Там. Плюс-минус, пространство-время, форма-содержание, бог-черт! Вторую точку над Е поставят в анти-Вселешюй!
      ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
      ВАКУУМНО-ДИФФУЗИОННАЯ ТЕХНОЛОГИЯ.
      От литературоведческого визита Ясеня Кленова, который так помог нашим теоретикам, вернусь к своим обычным заботам в ПРОГЛОДЕ.
      Строительство Вакуумно-диффузионного завода (ВДЗ - ВОДОВОЗ) уже шло полным ходом. ВОДОВОЗ должен был удовлетворять трем главным требованиям: быть НЕУЯЗВИМЫМ для известных или неизвестных источников опасности; обеспечивать НАДЕЖНОСТЬ в работе и БЫСТРОТУ достижения нужного уровня побочного и конечного продукта (диффузионной ткани и "энной пустоты"). Трудности, возникавшие на нашем пути, не поддаются описанию - ведь многие детали конструкции весом более 10 000 тонн нужно было собирать с точностью прецизионных механизмов; о пружинах, демпферах, клапанах и прочей мелочи до ста тонн нечего и говорить. "Лукойл", "Адидас" и "Кока-Кола" преодолели эти неслыханные трудности за каких-то полгода.
      ЗАЩИТА ОТ КВАНТОВАННОГО ПРОСТРАНСТВА.
      Особую проблему составляла защита ВОДОВОЗА от квантованного пространства (это был уже не космос в обычном понимании, а "межвселенское пространство",- не знаю, как назвать,- тот самый эфир, в котором существуют сами Вселенные). Нужно было выбрать доступный и надежный материал. Песок, бетон и свинец не подходили, кванты пространства-времени пронизывали их без всякого сопротивления, мы провели эксперимент, засыпали песком, залили свинцом и бетоном три глубоких каньона - толщина свинца достигала ста метров, бетона - еще больше,- и облучили их Коровиной Установочкой. Результат был "ноль на массу", кванты прошили песок, бетон и свинец, будто их там и не было,- сравнение ножа с маслом здесь не подходит, потому что на ноже остаются хотя бы следы масла, масло хотя бы сопротивляется. В ходе исследований нам случайно удалось найти (отличились академики Цукерман, Капельцын и я, грешный) простое, дешевое и эффективное решение проблемы. Дело было так: Цукерман и Капельцын уперлись в песок, бетон и свинец, в эти традиционные материалы защиты, и никак не могли выйти из этого сыпуче-тягучего треугольника и найти пригодную тормозящую субстанцию. Правда, они не опускали руки и сейчас подыскивали каньон поглубже, чтобы залить его серебром, но этот эксперимент показался мне излишне дорогостоящим, и я попросил Цукермана и Капельцына поделиться с Коровой своими затруднениями, а сам решил поприсутствовать сбокуприпеку.
      - Фазовый портрет явления очень интересен,- говорили они Корове.- В результате малых случайных флуктуации исходное состояние пространственно однородно, или, как говорят, трансляционно инвариантно.
      Значит, уравнение, описывающее процесс, также трансляционно инвариантно. Тогда и решение должно быть трансляционно-инвариантным. Однако спонтанно возникающие объекты - например, кристаллический пузырь - таким свойством не обладают. Они нарушают пространственную однородность: возникает спонтанное нарушение трансляционной инвариантности.
      И т. д. в том же д.
      Корова слушал, бодал головой и шевелил ушами, ему было все понятно понятно, что ничего не понятно; как вдруг я увидел, что проблема нарушения трансляционной инвариантности должна быть легко решена, потому что центр тяжести частицы мог находиться в любой точке пространства-времени, значит, защита должна быть неоднородной, значит, годился всякий хлам вроде утиль-сырья и бытового мусора. Я неуверенно сказал об этом и, как бы невзначай, спросил: - А фанеру нельзя?
      Фанера! Очень часто решение проблемы приходит в голову постороннему, а не тому, кто бьется над ней. Фанера и клей! Таким материалом оказалась обычная фанера, обычный шпон для отделки мебели! Более того, фанера не богатых сортов (дуба или красного дерева), а малоценная березовая, липовая или осиновая. Технология: на лист фанеры насыпались тонким слоем намагниченные опилки железа, заливались эпоксидным клеем, сверху слой алмазной пыли, опять слой клея, сверху накладывался очередной лист фанеры, пока не набирался (до 1000 слоев) монолитный блок. Построили на далекой орбите монолитный километровый куб, с полым 40-миллиметровым кубиком в центре, и включили рубильник. Куб слетел с орбиты, вызвал взрыв сверхновой, специальные розыскные группы нашли его в черной дыре на окраине Гончих Псов, а наградой нам послужил утихомиренный квант пространства-времени (п-в, конечно, поменялось местами и стало в-п). Это было второе выигранное сражение. Мы нашли не только способ защиты, но и способ управления квантами. (И я тут был при чем! И тихо этим горжусь.)
      БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.
      ПРЕЗИДЕНТСКАЯ РАТЬ КАК СПАРРИНГ-ПАРТНЕР.
      А вот и еще один спарринг-партнер объявился - президент д'Эгролль прочитал докладную о секретной системе Лобана "оборотень", сжег ее в пепельнице и сказал мне, что его президентская команда хотела бы сыграть товарищеский матч с конюшней, и чтобы я уговорил Лобана.
      Я спросил, знает ли д'Эгролль формулу Эйнштейна "Еравно-эм-цэ-квадрат"?
      - А как же! В школе проходили,- ответил д'Эгролль.- Я из-за этого эм-це-квадрата здесь и сижу.
      Я ответил, что в нашей конюшие эйштейновская формула осмысливается иначе. У нас говорят: "Бэ равно эм-цэ квадрат".
      - Что это "Бэ"? - спросил д'Эгролль.
      - Бабки. Так ваш министр финансов называет деньги. Время-деньги-пространство. Деньги-пространство-время. Пространство - время, а время - бабки. Товарищеские игры мы играем только для того, чтобы заработать это самое "Бэ".
      - Будто вы мало получаете по ПРОГЛОДУ!
      - ПРОГЛОД - одно, а "Бэ" - другое.
      - Будет, будет вам это "Бэ"! - усмехнулся д'Эгролль.
      Лобан согласился играть за "Бэ" против этих профанов.
      "Против" - сильно сказано; просто - побегать с ними. Мы провели эту игру. За нас играли - Лобан, я, Макар, Ираклий, Брага, Племяш, другие, на замену (для смеха) выпускали доктора Вольфа, Корову, даже шеф-кок Борщ постоял в воротах,- против нас вышли президент д'Эгролль, дженераль Гу-Син, министр финансов (он-то и расплачивался живыми кварками после игры), несколько фужеров. Мы хотели усилить правительственную команду Племяшом, но они отказались от услуг какого-то мальчишки (зря отказались). Племяш обиделся и сказал, показывая пальцем на президента д'Эгролля:
      - А я за этих жирных и не хотел играть.
      Тогда Лобан выставил Племяша за нас. Мы сумели сыграть, не впадая в амбиции - это было сложно. Инстинкт профессионала не даст настоящему футболисту сыграть плохо, не даст схалтурить, но с президентской администрацией мы решили свести матч вничью - без халтуры, но с веселостью; вообще, игра в поддавки - занятие опасное, возникает кураж.
      Кураж опасен - когда все идет хорошо, ничего хорошего нет, потому что кто-то сорвется и отнесется к делу очень серьезно. Племяш играл против самого д'Эгролля и делал его как хотел по всему периметру полигона. На это было забавно смотреть - очкастый гигант д'Эгролль и маленький Катигорошек.
      Наверно, Лобан зря это сделал, выпустив Племяша,- я хотел, чтобы было смешно, но ребенок жесток,- ребенок так забодал д'Эгролля своими финтами, рывками и подсечками, что никто уже был не рад. Этот Гаврош играл всерьез, вот в чем дело. Д'Эгролль тоже играл всерьез, хотя и посмеивался. Я сказал Лобану - и он согласился со мной,- что этот мальчик уже не мальчик, его надо ставить в основу и не дать засидеться в дубле до алкоголизма.
      "..." Как закончилась игра - не помню, не имеет значения.
      С каким-то смешным счетом. После матча президент д'Эгролль пожал всем руки (с особым уважением Племяшу) и подарил нам два "торнадо-кванта": салатовый лимузин - Лобану (водитель Хуго), вишневый - мне (водитель Гуго). "..."
      К ПРОБЛЕМЕ ПЕРСОНАЛЬНЫХ ВОДИТЕЛЕЙ.
      К водителям льнут тиффози. Перед ними заискивают фужеры, пытаясь выведать тайны мадридского двора. Водители многое знают по мелочам наверно, больше главного тренера.
      Хуго и Гуго ценят это к себе уважение и с достоинством принимают мелкие знаки внимания - пачку сигарет, кружку пива, стакан вина, иногда и что-нибудь покрепче. Они - тиффозные генералы. Они важны и косноязычны. Свои языки они никогда не развязывают - хотя бы потому, что эти морские узлы просто невозможно развязать, только вырвать или разрубить. Но еще они хорошо знают, что болтать не надо.
      "..."
      ПОПЫТКА ОТРАВЛЕНИЯ ПРЕЗИДЕНТА С ЖЕНОЙ.
      Они опять повторили свой номер! После игры мы пригласили Президента с женой откушать. Президент намазал горчицей отбивную и откусил. Глаза полезли на лоб, слезы. Что?
      Почему? Д'Эгролльша тоже попробовала - слезы, спертое дыхание. Вызвали доктора Вольфа - он понюхал, лизнул, и у него тоже полились слезы.
      - Никому не прикасаться к горчице! - приказал Вольф.
      Проверили другие приборы, там горчица была нормальная, вкусно горчила. Попытка отравления? Прибежал шеф-кок Борщ, выдавил горчицу в столовую ложечку и отправил в рот.
      Он чуть не умер.
      "Козлы стоеросовые,- думал я в адрес Брагина и Гусочкина.- Им все шуточки. Нашли с кем шутки шутить. Опять подменили обычную горчичную приправу на острую горчицу, которой зэки догоняют кайф".
      Потом Президент смеялся. А что еще ему было делать?
      ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
      ПРОБЛЕМА БОРЖОМИ.
      Одной из причин выбора Облака Оорта было наличие в этом районе в орбитальных кометах большого количества воды, которая требовалась для отвода тепла от ВОДОВОЗА. Если для добычи энного пространства в объеме дикого яблочка нам требовалась гора эйнштейния, размером с Эверест, а для добычи эйнштейния требовались Гималаи урана, то для охлаждения ВОДОВОЗА нужны были Тихие океаны воды, воды, воды - и, как оказалось, холодной минеральной воды, вроде "Боржоми". Требовалось построить завод по очистке и растоплению грязных кометных айсбергов, рядом - второй, перегонный, для очистки воды до уровня дистиллированной, тут же - третий, для обогащения ее минеральными солями, и, наконец, четвертый - заводхолодилышк. Корова побоялся обращаться ко мне с этим необъятным проектом самогонного аппарата и передал его через дядю Сэма.
      - Подлость еще состоит в том,- объяснил мне дядя Сэм,- что перегонный, обогатительный и морозильный заводы могут вообще не понадобиться, наверное, и грязная вода сойдет. Но, если океаны "Боржоми" все-таки будут нужны, то их отсутствие сорвет весь ПРОГЛОД.
      Я спросил его: - Твое мнение?
      - Нельзя рисковать. Надо строить.
      - Начинай строить.
      - Во что это обойдется?
      Я прикинул на калькуляторе приблизительную смету четырех водоперегонных заводов и через минуту сказал:
      - Итого: около 10 миллиардов золотых кварков.
      - Гос-споди, твоя воля! - испугался дядя Сэм.- Хорошо, что я этого не знал минуту назад.
      Такие вот методы были у нас в начале строительства. Строительство заводов по перегонке воды мы, недолго думая, поручили концерну "Кока-Кола" (кому же еще?) и не ошиблись - они отлично справились с этим заданием. Ну, а на "Боржоми" мы даже сэкономили: третий, минеральный, завод мы законсервировали. Как оказалось (Лон Дайк подкорректировал вычисления Коровы), грязная вода все-таки не годилась для наших целей, но холодной дистиллированной было достаточно.
      "ПРИМ.
      Потом возникла еще одна крупная проблема для "Кока-Колы" рекультивация ландшафта, восстановление окружающей среды. Запасы ледяных комет в Облаке Оорта в результате нашей бурной деятельности начали истощаться, и нужно было проводить постоянные, даже беспрерывные работы по их восстановлению. Специалистами "Коки" был предложен хитроумный план замкнутого цикла или "круговорот воды" - мы начали выкачивать из псевдо-пространства водород и кислород и загонять их на орбиту Оорта, где они превращались в куски, глыбы, айсберги чистого льда,- так что вскоре 1-й очистительный завод мы прикрыли."
      ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
      ЖИЛИЩНО-БЫТОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ.
      Это была постоянная головная боль для меня и дяди Сэма: надо было обеспечить привычные бытовые условия не только бомжам (о них я уже отчитался) и бессмертным (три десятка удобных коттеджей, автомобили и заоблачная зарплата не были проблемой), академики и бомжи были довольны,- но и создать сносные условия жизни для всего персонала О'к-Аллисто. Я уже писал, напомню, что в окрестностях астероида был всего лишь один универсальный магазин под названием "Овраг", скорее напоминавший большую лавку с полуграмотной рекламой:
      "ЧАЙ, КОФЕ, МЫЛО, БЕЛЬЕ, КОЛБАСА, ПРЕЗЕРВАТИВЫ И ДРУГИЕ КОЛОНИАЛЬНЫЕ ТОВАРЫ", и весь этот колониализм был свален в одну кучу; здесь можно было выпить, подраться, посмотреть единственную программу ТВ, которую транслировали с Харона, это был скорее салун-магазин-харчевня, посещение "Оврага" на первых порах было способом убить время - "пошли в овраг, что ли?".
      (Эта провинциальная кабельная ТВ-программа однажды поставила на уши наш Секретный отдел. В "Овраге" вдруг показали фантастический триллер "Не-помню-названия" о двух пузырях-Вселенных, которые, в результате какого-то подлого научного эксперимента, пошли на таран, наползли друг на друга и сцепились в пространстве-времени. Главный супер-герой-полицейский (наш), он спасал Вселенные,- его, кажется, играл Питер Фальконе,- и анти-герой, злобный и гениальный старикашка-ученый (ихний) - это он пошел на таран,гонялись друг за другом, примитивно крушили все, что под руку попадалось, и к концу фильма раскрушили столько всего, что от обеих Вселенных мало что осталось, и гениальный злодей мог уже спокойно помирать (что он и сделал), а Питер Фальконе мог зачехлить свои кулаки с сознанием выполненного долга - свое холостяцкое ранчо с прилегающими к нему бедными крестьянскими фермами он таки спас от светопреставления, привел в дом красавицу Анти-Гону, и на фоне финальной постельной сцены с вспыхивающими сверхновыми галактиками, следовало понимать так, что жизнь продолжается.
      Я к чему описываю всю эту чепуху,- мне доложили об этом фильме, я насторожился - фабула очень уж напоминала проблематику нашего проекта - и спустился с нашим начальником секретного отдела (им уже был полковник Степан Мазила) в "Овраг", где нам на бис повторили сеанс. Мы к тому времени уже ввели строгую цензуру - в газетах, журналах, кинофильмах нельзя было упоминать даже слова и словосочетания "О'к-Аллисто", "облако Оорта", "конец Вселенной", "Маракканна-2-бис", а тут сюжет разительно вышивал узоры по проекту ПРОГЛОДА. Простое совпадение? У меня даже создалось впечатление, что кто-то, знающий подробности проекта, в пику нам снял этот фильм. Сразу же после сеанса Сайгон с опергруппой вылетел на Плутон-Харон и провел расследование с целью узнать: кто? Кто режиссер, кто сценарист, кто продюсер, кто спонсор? Вот что выяснилось: в офисе местного кабельного ТВ ни хрена не знают, а фильм купили на черном видеорынке в Метрополии. Сайгон дожал расследование до конца - обнаружил и сценариста, и режиссера, и спонсора. Это были весьма непочтенные и циничные люди богемного склада, но ни к шпионажу, ни к проекту они не имели никакого отношения. Фильм был старый, снят за несколько лет ДО ТОГО, как появилось историческое письмо Президенту, но это случайное совпадение никак не выходило у меня из головы не был ли этот фильм ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕМ, посланным нам с Того Света? Или Посторонними Наблюдателями с Перекрестка? Ведь сценарист, режиссер и продюсер, люди умные, но далекие от науки, могли создавать этот глупый фильм ВНУШАЕМО.
      ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
      ДОМОСТРОЙ.
      Но вернусь к нашему домострою.
      Жизнь на разных объектах ПРОГЛОДА имела свои неповторимые особенности (например, па одном краю Облака Оорта вечно исчезала горячая вода, зато в районе 3-го Перегонного завода все ходили ошпаренные), однако были и общие черты: изоляция от внешнего мира, секретность, работа без выходных и отпусков, спартанские бытовые условия. Мы сразу построили несколько пивзаводов, больниц, бассейнов и полигонов для пляж-болла, открыли настоящие универсамы, рестораны и бистро и решили, что на этом, в сущности, бытовая проблема решена. У юшки! Мы быстро поняли свою демографическую ошибку предпочтение, которое мы отдавали холостякам и неженатым-незамужним молодым специалистам, чтобы не было проблем с детьми,- это предпочтение привело к взрыву, слава Богу, пока только демографическому - молодые (да и пожилые) специалисты начали плодиться и размножаться с таким остервенением, будто в самом деле завтра наступал конец света. Пришлось строить церкви, костелы, синагоги, мечети, роддома, детские сады, школы, дискотеки, аптеки, вспомнили о парикмахерских, за молодыми специалистами потянулись легкие на подъем и слабые на нередок дамы определенного сорта - в связи с этим нашествием на Облаке был введен строгий пропускной режим, по мы быстро поняли всю бессмысленность борьбы с этим контингентом, проявили разумную терпимость и построили дома с соответствующим названием, так что проблему с проститутками сняли.
      Так, что еще? Законсервированный завод для "Боржоми" нам все-таки пригодился - не возить же газированную воду из Метрополии. "Но и его мощности сейчас маловато для 58 миллионов человек." А вот крупные предприятия пищевой и консервной промышленности решили не строить, а мясо, муку, консервы и фрукты-овощи завозить, чтобы не возиться с коровами, свиньями и уборками урожая. Вот только построили и открыли много небольших пекарен и кулинарных магазинчиков.
      Нам предстояло построить, и мы построили: административные корпуса, здания различных служб, склады, мастерские, ограды, электрические, водяные и паровые коммуникации, канализацию, украсить и озеленить все это розами-березами, заасфальтировать, создать ремонтные службы,- а проблема проблем: уборка мусора?! Мусорщики оказались самым наглым, дремучим и беспокойным отрядом рабочего класса (с углем и шахтерами нам, слава Богу, не нужно было связываться) - квалифицированные слесари-кузнецы-металлисты и даже мои родные горластые (вот с таким хайлом!) каменщики-бетонщики казались по сравнению с мусорщиками глубоко интеллигентными людьми. Мусорщики забодали дядю Сэма бесконечными требованиями и забастовками, не хотели работать по праздникам, требовали восстановить им День рабочей солидарности, мы им платили вдвое, втрое больше обычных расценок, только чтоб было тихо и, главное, чтоб не воняло на Облаке. Тщетно. Я убедился, что проблема мусора главная проблема любой цивилизации, любой Вселенной. Я пригласил на должность Главного Мусорщика дядю Витю-Пентагона, и он тут же решил все дело силовыми мерами - вообще лишил мусорщиков зарплаты, договорился с ВОДОВОЗОМ о переработке мусора в диффузионную ткань (технология уже была налажена) и объявил работничкам: кто больше сдаст, тот больше получит. Начали гоняться за каждой пылинкой.
      Стало чисто и тихо.
      ЕЩЕ ОБ АБСОЛЮТНОЙ СЕКРЕТНОСТИ.
      Хотя мы уже понимали, с Кем имеем дело, и абсолютная секретность с Ними теряет всякий смысл, но мы продолжали соблюдать ее (секретность), надеясь, что нас примут за дураков. Быть дураками - в этом и оставался единственный здравый смысл.
      Поначалу для сохранения абсолютной секретности мы решили, что я буду избегать письменных докладов даже президенту д'Эгроллю и дженералю Гу-Сину. С тех пор разговоры с ними велись только с глазу на глаз, и не в помещениях, а на открытых пространствах, вроде крыши планетария или лужаек для гольфа, причем лужайки время от времени менялись (но мы не были уверены, что нас и здесь не подслушивают, мы ни в чем не были уверены). Ну а после того, как в моих тетрадях обнаружились "закорючки", в отчетах для ФУФЛА я принялся валять откровенного дурака, и фуфлоны меня таковым и считали; отчеты я уже писал для самого себя, это были уже не отчеты, а записки для памяти; но для маскировки я озаглавливал их по прежнему "Отчеты для ФУФЛА" и для блезиру запирал их в титановом сейфе и никогда не выносил из бункера.
      (Уже потом, после окончания проекта, эти записки попали в архив СОС, а оттуда, по недоразумению и чьему-то недогляду, были переправлены в архив ФУФЛА, где и пылились двадцать лет.) Сейчас понятно, что представляться дураком было правильной политикой, потому что в отношениях с Незнаемым, Непознаваемым и даже Непостижимым лучше было быть простым (но, конечно, не слабоумным) парнем - все равно ведь, Непостижимое ты не проведешь, нужно вести себя естественно, потому что для Непостижимого тобой Ты и сам, может быть, являешься Непостижимым, вот пусть Невесть Кто в Тебе и разбирается. Быть дураком - это было правильная линия. Академики об этом догадывались, это предполагали, но тогда этого никто точно не знал.
      Еще о бумагах. Напомню, что сделки, которые мы проводили с разными фирмами, чаще всего заключались устно и скреплялись честным словом и простым рукопожатием, чем очень огорчили будущих историков, архивистов и нашу бумагомарательную промышленность.
      Вообще, для нас было обязательным строгое правило: если точно не известна степень опасности, принимать меры в расчете на наибольшую опасность. Это касалось секретности, правил мер безопасности, выбора места строительства - в неясных вопросах мы всегда шли ва-банк.
      Дженераль Гу-Син сказал мне, что ему сказал адмирал Поплавко, которому сказали в штабе ВМФ, что Военно-Морской Флот не привлекается к работам проекта и морячки обижены. Я с удивлением спросил: - Кто этот адмирал Поплавко, кто ему это сказал, и откуда вообще морячки знают о существовании проекта? Это при нашей-то "абсолютной секретности"?
      Дженераль замялся с ответом. Тогда я намекнул на то, что обращение с секретными сведениями на всех уровнях стало несколько небрежным и что здесь нужно наладить должный порядок. Но дженераль хорошо понял, кого я имею в виду, информация протекала не снизу, а сверху, протекали не унитазы, а потолки,- президент д'Эгролль, да и сам дженераль, стали излишне болтливы на своих потолках, на всяческих конференциях и совещаниях, и должны укоротить свои языки.
      Дженераль ненадолго надулся, но потом признал мою правоту. А насчет морячков он оказался прав. Мы привлекли к работам лаборатории и спец-команды ВоенноМорских Сил и не пожалели об этом - они бороздили тесные просторы псевдо-пространства, не выходя на поверхность по нескольку месяцев,- чего стоят только их разведывательные спуски в батискафах в зону наезда (в "дыню") или опасные и трудоемкие замеры на местности ультрафиолетового смещения! Уникальная, героическая работа!
      О цензурном запрете отдельных слов и фраз, а также о таинственном случае с фильмом "не-помшо-название", я уже рассказал.
      Однажды-таки случилась диверсия, я, кажется, уже писал об этом,- в несущий кабель кто-то забил гвоздь.
      Розыски не дали результата. Видимо, это был какойнибудь обозленный рабочий (надеюсь, не металлист, а мусорщик), который таким образом хотел отомстить начальству.
      12 АПОСТОЛОВ.
      Еще о секретности. Этот любопытный разговор с дженералем Гу-Сином состоялся, кажется, после нобелевской лекции Ясеня Кленова, когда работы по Проекту шли полным ходом. Дженераль Гу-Син попросил составить список десяти самых ценных сотрудников проекта, подлежащих усиленной охране. Вот этот первоначальный список (он дает представление об относительной "ценности" некоторых наших сотрудников):
      1. Анатолий Гусочкин, научный руководитель проекта.
      2. Вал. Лобан, начальник спец-команды СОС.
      3. Академик Лон Дайк, главный теоретик проекта.
      4. Академик Тутт - математическое обеспечение.
      5. Академик Капельцын - вакуумно-диффузионная теория.
      6. Академик Цукерман - физико-химические процессы.
      7. Миниглод Рафальский - материальное обеспечение.
      8. Фройлен фон Дюнкеркдорфф, генеральный секретарь проекта.
      9. Сан Саныч-сан. Сантехническое дело.
      10. Ясень Кленов, человек в фуфайке, который все знает.
      Дженераль внимательно прочитал список, согласился с ним (даже с выделением охраны Ясеню Кленову), но уточнил два момента:
      - Эта ваша фря... то есть, фройлен-фон... Ворона, которая... она ведь не выходит из бункера. Нужна ли ей охрана?
      - Она знает ВСЕ детали ПРОГЛОДА лучше кого бы то пи было, даже лучше меня,- ответил я.- По ценности информации, которой она владеет, и соображениям секретности я поставил бы ее на второе место после Коровы. Из бункера она выходит в обеденный перерыв - пройтись по магазинам, купить шпильки-булавки. Поздним вечером перед сном она совершает обязательную прогулку по-за Оврагом.
      - По-за Оврагом - это опасно,- согласился дженераль.Будет ей охрана. Но я не вижу имени еще одного человека.
      - Кого я пропустил?
      - Себя.
      - Вы попросили составить список десяти. Для меня не хватило места.
      - Запишите себя одиннадцатым.
      - Тогда я лучше внесу в список министра финансов N.
      - Эта должность охраняется другой парафией. Я сказал: запишите себя.
      Я записал себя и протянул дженералю на подпись. Ему опять что-то не поправилось в списке.
      - Одиннадцать - какое-то кривое число,- сказал он.
      - Зато футбольное.