Про ВРИО коменданта в этой суматохе забыли, понижение его в должности отложили на потом, но нет худа без добра: Дженераль СОС приказал освободить вечернего корреспондента, а правительственная комиссия наконец решила, что под угрозой "абсолютной бесперспективности дальнейшей эволюции Вселенной" надо дать высказаться не только специалистам... Мозговой штурм! Пусть все говорят, что хотят, может быть, подвернется что-то дельное.

11

      Тут такое началось!
      Бел Амор едва успевал вертеть головой.
      Во-первых, тревожное сообщение передали по всем информационным каналам - в захолустьях даже воспользовались фельдъегерями и конной почтой, а неграмотным пахарям-телепатам из двумерного подпространства разъясняли барабанным боем.
      Во-вторых, вступили в силу чрезвычайные законы насильственного перемирия - объявлялся мораторий на испытание и использование всех видов оружия, а воюющим цивилизациям предлагалось прекратить боевые действия на неопределенный срок: "потом додерётесь". Две мелкие зеркальные галактики Седьмитов и Антиседьмитов как всегда на всех начхали и продолжили было свой перманентный свифтовский конфликт (первые утверждали, что Большой Взрыв произошел на седьмой день после коллапса предыдущей Вселенной; вторые - что в любой другой день, но только не в воскресенье), но их быстро привели в чувство.
      В-третьих, была объявлена всеобщая мобилизация граждан строительных специальностей, в особенности плотников-формовщиков по укладке сферы Дайсона. Тачек и лопат на всех не хватило, но добровольцев обеспечивали в первую очередь.
      В-четвертых, был приглашен медицинский консилиум, и академические светила извели Бел Амора какими-то каверзными вопросами фрейдистского толка - он сначала решил, что эти старикашки поголовно сексуально озабочены, а потом догадался, что они интересуются его потентными способностями, боясь, как бы тот, кто сидит в омуте, этими способностями не воспользовался - не хватало еще иметь дело с инфернальными суперсилами в образе сексуальных маньяков!
      Консилиум очень надеялся обнаружить у Бел Амора этой самой потенции поменьше. Зря надеялись!
      Бел Амор наплел им с три короба о четырех своих женах и любовных похождениях, и перепуганные академики, приняв все за чистую монету и смутно вспомнив свою собственную молодость, тут же перенесли консилиум в шатер. Лишь один из них, не задававший глупых вопросов, в шатер не пошел, а что-то сказал Джеиералю на ухо. Это был небезызвестный во Вселенной знахарь Грубиан из 8-го отделения районной Беловежской лечебницы - кстати, соплеменник ВРИО коменданта: та же кольцевая структура вместо мозговых извилии, но вместо фуражки - пожелтевшая крона. Зато сколько внутреннего достоинства, интеллекта и угрюмой силы воли проглядывало из его дупла! Именно за эти качества знахарь Грубиан недавно не был избран в состав Академии Медицинских Наук... не стал он и членом-корреспондентом, и потому Дженераль СОС возлагал на знахаря особые надежды.
      Знахарь Грубиан попросил Дженераля отправить кого-нибудь в поликлинику Охраны Среды за историей болезней Бел Амора, особенно детских, а сам приблизился к границе омута и задал простой и мудрый вопрос, который никому из академических светил никогда в голову не пришел бы, а именно:
      - Стул у тебя когда был?
      - Стул на буксире не положен,- ответил Бел Амор, развалясь в кресле и пожирая очередную банку тушенки.
      - Я спрашиваю, когда в последний раз...- еще грубее пояснил знахарь Грубиан.
      (Это был настоящий врач и, когда надо, называл вещи своими именами.) Выяснилось, что Бел Амор уже третьи сутки не имеет этого самого стула, хотя перед вылетом плотно пообедал, а в омуте съел уже двадцать одну банку тушенки по 3 кг каждая, а сейчас уписывает двадцать вторую... явный перебор.
      Может быть, тушенка его любимое блюдо?
      - Ненавижу,- ответил Бел Амор с набитым ртом. Подумал и добавил: - Без хлеба.
      И открыл двадцать третью банку.
      - Он и раньше не отличался плохим аппетитом, но не в таком же количестве...- шепнул Джепераль знахарю Грубиану, но в это время вернулся из поликлиники адъютант, а знахарь Грубиан вставил в дупло монокль и принялся листать историю болезней, но не смог разобрать латинские каракули врача, лечившего Бел Амора в детстве. Лишь подпись была разборчива: "Д-р Велимир Зодиак".
      Дженераль тут же приказал адъютанту найти и доставить сюда этого д-ра Велимира Зодиака - если спит, то разбудить, если умер - то пойти на могилку и удостовериться лично.
      - С цветами! - потребовал Бел Амор.
      Он любил своего детского врача с тех пор, когда сопливым пацаном удрал из родительского дома на матч смерти между "Гончими псами" и "Спортивным клубом Охраны Среды" (тогда еще за "СКОС" играл правым защитником рыжий Тиберий Попович) и когда детский врач Велимир Зодиак всадил орущему благим матом Бел Амору противостолбнячный укол за то, что тот, перелезая через силовую ограду, зацепился штанами за ржавый гвоздь, повис и чуть было не реплицировался.
      Жаль, хороший был старикан.

12

      В ожидании детского врача Бел Амора оставили в покое - если, конечно, можно оставаться в покое под прицелом орудий стратегического резерва, когда никому до твоей судьбы дела нет: на подходе новая армия кораблей спецпаза, саперы сушат портянки прямо на "ГУСях", арестанты и бродяги-двумерки дуреют от безделья, солдаты длинными колоннами шагают в баню, а в вахтовых строительных бригадах, которые привезли и бросили, уже назревает стихийная забастовка.
      Кому ты нужен?
      В шатре правительственная комиссия продолжает заслушивать рекомендации экспертов - они водят указками по живой миллиметровке, а та пищит; рядом в пресс-центре министр ГОП (Галактической Охраны Среды), осторожно выжимая сцепление, проводит пресс-конференцию для толпы собственных корреспондентов всевозможных средств массовой информации (от либерального "Штерна", политкаторжной "Химии и жизни" и масонского "Столяроффа" до детских "Плэйбоя", "Юного натуралиста" и "Уральского следопыта" - два последних прислали корреспондентом совсем еще юного мальчика - на лацкане у него два красненьких ромбика-поплавка об отличном окончании философского и физикоматематического факультетов Барнаульского университета, в кармане обыкновенная рогатка; он сосет леденцы, а мамаша вытирает своему вундеркинду нос).
      Бел Амор послушал-послушал эту бодягу, открыл очередную банку тушенки и, голодный и оскорбленный, принялся сочинять рапорт по начальству с изложением всего, что он о начальстве думает, и с требованием выпустить его отсюда.
      Краем уха он прислушивался к вопросам корреспондентов и к ответам министра Окружающей Среды.
      ВОПРОС КОРРЕСПОНДЕНТА "ЮНОГО НАТУРАЛИСТА" И "УРАЛЬСКОГО СЛЕДОПЫТА":
      - Осознает ли правительственная комиссия, что любая экспертиза таит в себе возможность ошибки из-за того, что все специалисты подобны флюсу надуты и скособочены на одну сторону, тем более что графические изображения одиннадцатимерного пространства до сих пор весьма условны и что на миллиметровой бумаге можно рисовать и доказывать все, что угодно?
      ОТВЕТ МИНИСТРА ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ:
      - Кто впустил сюда этого мальчика? Уберите его и всыпьте ему хорошенько!
      (Мальчик угрожает вывести яйцеголовых экспертов па чистую воду, ВРИО коменданта начинает ловить мальчишку, но получает от его мамаши оплеуху под одобрительные аплодисменты корреспондентов - пусть скажет "спасибо", что мальчишка не воспользовался рогаткой.)
      ВОПРОС КОРРЕСПОНДЕНТА "ХИМИИ И ЖИЗНИ":
      - Почему до сих пор не освобожден из застенка корреспондент "Вечерних новостей"? Применялись ли к нему пытки в жандармерии? Если нет, то почему? Если да, то нельзя ли сообщить подробности для наших читателей?
      ОТВЕТ МИНИСТРА ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ:
      - Корреспондент "Вечерних новостей", пишущий в соавторстве с корреспондентом "Утренних новостей", был задержан по недоразумению и по вине одного должностного лица, но пыткам не подвергался... разве что схлопотал по морде за нецензурную брань при заламываиии ему крыльев в адрес вышеуказанного лица, виновного в нарушении демократических гарантий. В результате у корреспондента возник перекос внутренней перегородки клюва, а также была нарушена электронная защелка диафрагмы. Пострадавшему будет возмещен ущерб... ему вместе с соавтором уже разрешено издавать собственную газету под названием "Св. Новостя"... уж не знаю, как расшифровать это "Св.": святые, светские или свежие! Виновное лицо строго наказано, корреспондентов отпущено, но...
      ВОПРОС: - Но?
      ОТВЕТ:
      - ...но дело в том, что вечерний корреспондент САМ не желает покидать временную гауптвахту (но никак не жандармерию), где ему так понравилось и где он уже пишет документально-публицистическую повесть о том, как он стал свидетелем светопреставления. Вышвырнуть его с "губы"? Но подобный факт подавления творческого процесса станет еще большим нарушением демократии.

13

      Услыхав про "документально-публицистическую повесть", корреспонденты форменным образом взвыли, и пресс-конференция была прервала - все бросились к гауптвахте договариваться с новоиспеченными "Св. Новостями" о закупке на корню документального бестселлера, по их уже поджидала подкупленная утренним корреспондентом за ящик водки и три пачки чернослива гарнизонная рота с примкнутыми штыками и тяжелыми прикладами, а сам утренний корреспондент еще вчера договорился через решетку с вечерним и, прикинув возможности трансформации документального бестселлера в роман, киносценарий, трагедию в стихах и цирковое представление, как раз в этот момент, щелкая кедровые орешки за тысячу световых лет отсюда в кабинете издательства "Фикшен", еще раз перечитал издательский контракт и вписал в него пункт "Дабл'ю": "В случае светопреставления, равно и другого стихийного бедствия, издательство "Фикшен" обязуется выплатить гонорар полностью".
      В общем, "Св. Новости" были большими оптимистами, надеясь подзаработать на светопреставлении, потому что даже темные пахари-телепаты, ковыряющие мотыгами подпространство, понимали, что дело пахнет керосином, хотя ни они, ни корреспонденты, как и подавляющее большинство населения Вселенной, в теоретической физике не разбирались - даже примитивный эйнштейновский эффект двух близнецов или школярский процесс коллапсирования звезды в черную дыру были для них китайской грамотой.
      "Где уж им рассуждать о казуистической природе зеркальных квазаров",свысока думал Бел Амор, наблюдая за осадой гарнизонной гауптвахты корреспондентами.
      Нельзя сказать, чтобы Бел Амор очень уж разбирался в теоретической физике, но худо-бедно он все же мог рассчитать обратную траекторию сноса по времени при неподвижном пространстве-нуль - так называемый "парадокс торможения", когда, хоть вывернись наизнанку, энергия (Е) испаряется прямо пропорционально возрастанию массы (М), которая (масса) не может и не хочет существовать по-старому, а С2 (це квадрат) остается прекраснодушным призывом к ускорению, потому что никто не чешется,- так что рассчитать гиперболическую траекторию возвращения с небес на землю в условиях застойного времени по формуле Е = МС2 Бел Амор умел, а значит, не таким уж oн был олухом царя небесного, как обычно изображают в киносценариях сотрудников СОС... уметь спуститься с небес на землю - это что-то да значит, и в Службе Охране Среды чему-то да учат.
      То-то.

14

      День клонился к вечеру.
      Свежие газеты опубликовали популярные статьи об одиннадцатимерном пространстве в расчете на среднегалактического обывателя - мол, здравомыслящим гражданам не следует принимать на веру персонифицированных "демонов зла".
      Ни в одном зоопарке такие звери не водятся, а джинна войны не следует представлять этаким злобным старикашкой в чалме. Другое дело, что одиннадцатимерный омут может послужить детонатором для цепной реакции свертывания нашего старого доброго четырехмерного пространства, и, чтобы этого не произошло, всем гражданам следует повысить, ускорить, строго соблюдать, быть начеку и давать побольше на-гора, а о строительстве сферы Дайсона и обо всем остальном позаботятся видные специалисты из правительственной комиссии - в общем, средства массовой информации доступными словами пытались успокоить публику, но она, дура, отлично ориентируясь в подтексте подстрочного подпространства, в особенности услыхав про сферу Дайсона и про "видных специалистов" (а кто и когда их видел?!), тут же сообразила, что дело пахнет гражданскими лишениями, и в течение суток домохозяйки из цивилизаций преклонного возраста расхватали сапоги, соль, сахар, спички, теплую одежду; потом принялись сушить сухари. Столичные студенты забросили учебу и (однова живем!) отчаянно занялись сексом; а более провинциальная и себе на уме молодежь, для которой что конец света, что прозябание на нефтеносных районах Радужного Кольца, добровольно записывалась на строительство сферы Дайсона, рассчитывая все же сделать карьеру или хотя бы получить квартиру до светопреставления - что, конечно, было нереально. Ехали кто с женой, кто с мужем, кто с невестой, кто с детьми, кто сам по себе, везя свой нехитрый скарб: старую молочную цистерну, наполненную самогоном, коровушку, утепленный балок на фотонной тяге с гремящим чайником, крупу-соль для супа, рулоны рубероида, ложки-вилки-посуду, любимую книгу.
      Наступил вечер по среднегалактическому, наименее искривленному, вселенскому меридиану. Стабилизатор приоткрыл фотоэлементы и с надрывом произнес: Я пил из чаши бытия...
      - Было! - опять заорали бродяги.
      Стабилизатор упрямо повторил: Я пил из чаши бытия До самого закрытия.
      - Ну как? - с жалостью спросил его Бел Амор.
      - Девяносто восемь,- пробормотал Стабилизатор.
      - Чего "девяносто восемь"? - удивился Бел Амор и попался.
      - А чего "ну как",- горестно вздохнул Стабилизатор и опять прикрыл фотоэлементы.

15

      В хоричёском запространстве невидимо взошла Красная Массандра, вечный спутник нашей Вселенной.
      Приветствуя ее появление, радостно заржал в дециметровом диапазоне худющий сивый мерин, выпущенный на волю хозяевами-переселенцами пинком в зад,- мерин брел на все четыре стороны, как этот текст, звякая колокольчиком и цокая подковами, подслеповато обходя гравитационные колдобины и не чуя впереди безжалостного вжикания ножиков, востримых сидящими в засаде дезертирами, учуявшими дармовую конину. Сивый мерин вспомнил себя жеребенком, потерял бдительность, и спустили бы с него шкуру на барабан, кабы не спасла его от неминуемой гибели патрульная "ОСа", промчавшаяся мимо, сверкая мощным брайдером, и спугнувшая разбойников.
      Это неуловимый адъютант эскортировал к омуту детского врача Велимира Зодиака с неразлучным "Календарем Нечистой Силы" под мышкой и с букетиком фиалок на собственную могилку, которые (фиалки) адъютант, не торгуясь, купил у перекупщицы, торговавшей прямо на перекладине Южного Креста,- старуха перед светопреставлением совсем сказилась и драла за фиалки три шкуры. Адъютант уже не надеялся застать столетнего старичка в живых, но все же разыскал его (еще живущим) в жутком захолустном созвездии Лесного Массива, с помощью дворника поднял его с постели, преподнес фиалки, помог одеться, завязал ему шнурки на ботинках и помчал напрямик по бездорожью под мерзким, но не очень опасным дождем асфальто-бетонных частиц, раскрыв над ним зонтик.
      Старик был очень недоволен (ворчал, что Бога, как всегда, нет и что со времен чеховских земских врачей ничего в мире не изменилось), но, обнаружив Бел Амора в таком пиковом состоянии и узнав о возможном приближении конца света, воспрянул духом и сменил свое скверное настроение к лучшему.
      - А стул у него был? - первым делом поинтересовался доктор Зодиак и этим вопросом сразу же расположил к себе скептического знахаря Грубиана.
      - Не поймем, что с ним стряслось! - доверительно кричал Дженераль детскому врачу в слуховой аппарат.- Всегда был рассудителен и уравновешен, а сейчас хамит, качает права и бросается на людей... не хочу подозревать самого худшего, но взгляните на этот ультиматум... "Буду сотрудничать с правительственной комиссией при условии награждения меня орденом Шарового Скопления 1-й степени..." Требует персональный звездолет, ресторанную жратву, баржу с хлебом, головизор последней марки, необитаемую планету, названную в свою честь, какую-то "пожизненную ренту"... Что это означает "пожизненная рента"?
      - В детстве он был не таким,- доктор Зодиак укоризненно погрозил Бел Амору пальцем и принялся разбирать свой латинский почерк полувековой давности.
      Какие-то прививки... от туберкулеза, оспы, СПИДа и венерианской чумки... В раннем детстве ветрянка, потом этот случай с оградой и противостолбнячным уколом... В отрочестве болезнь Боткина, которую Бел Амор подцепил на каникулах, исследуя заброшенные лабиринты Плутона... Рост-вес... никаких отклонений от нормы.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

16

      Академический консилиум изучал в это время личное дело и анкетную биографию Бел Амора.
      С наследственностью у него, вроде бы, все в порядке.
      Мальчик рос и воспитывался в простой интеллигентной семье, каких миллиарды. Его отец - талантливый инженер-путеец Дель Амор-ака, мать Любовь Тимофеевна Амор-Севрюгина, учительница начальной школы. Когда Бел Амору исполнилось двенадцать лет, родители забрали его вместе с бабушкой Галиной Васильевной Севрюгиной на один из островов Галактики Устричного Архипелага, где на протяжении четырех галактических лет вели просветительную работу среди местного племени оборваров,- мать преподавала детишкам линкос и русский язык, космографию и интегральное дифференцирование, а отец прокладывал дороги и ненавязчиво подсовывал аборигенам идею паровой колесницы, ненароком забывая чертежи паровоза на своем рабочем столе. В редкие часы досуга Дель Амор-ака отдавался любимому увлечению: надевал шаровары и ходил по проводам высокого напряжения между опорами линий электропередач, чем окончательно покорил сердца местного населения.
      Но потом случилось непредвиденное: племенной колдун Марьяжный Бубен (в общем-то добродушный монстр-оборвар, выходец из Шестимерного Бескозырья) воспылал страстью к бабушке Галине Васильевне, стал неумело свататься, подсылая аборигенов с золотыми безделушками и обещая бабушке зеленую жизнь плюс четыре гарантированные взятки на Семерных Вистах. Дело кончилось тем, что, получив гарбуз вместо расшитых рушников, в припадке эпилептического исступления несчастный влюбленный отважился на самоубийство: собрал в кулак остатки своих инфернальных способностей и, корчась в агонии, вызвал на себя схлопывание пространства - сам погиб, но Устричный Архипелаг навсегда затворил свои створки и ушел на Дно.
      Правда, в последний момент бабушку с внуком успели эвакуировать; Галина Васильевна вскоре скончалась в светлом уме и в ясной памяти, отправив внука в профтехучилище СОС (Бел Амору к тому времени исполнилось шестнадцать лет, учиться он не хотел, сбежал, пошел по Миру, потом по Наклонной Плоскости, связался с бесами - но это отдельная история). Возможно, родители Бел Амора до сих пор живы, по связи с ними нет никакой - перестукиваться через свернутое подпространство так накладно, что ни одна правительственная комиссия не даст разрешения потратить целых полторы тысячи эмцеквадратов на поздравление с Новым годом или с Днем ангела.
      Значит, пиши пропало.
      О дедушке Бел Амора по материнской линии Тимофее Аскольдовиче Севрюгине мало что известно. Дедушка любил говорить: "Человечество смеется над своим прошлым? Значит, пусть человечество смеется". Известно также, что за эти смехуечки деда раскурочили в эпоху Курортизации и отправили по этапу на Черноморское побережье Кавказа - это событие произошло за восемь лет до принятия Закона о Всеобщем и Принудительном Курортном Обеспечении.
      О предках-канатоходцах по отцовской линии никаких сведений не сохранилось.
      Короче, академические светила, как и предполагал Дженераль СОС, показали свою полную несостоятельность: вместо функций медицинского консилиума они по привычке взяли на себя обязанности контрольно-ревизионной комиссии и военного трибунала... а как еще доказать, что пациент симулирует? Они забрались в дебри служебных анкет и характеристик с целью вывести Бел Амора на чистую воду и окончательно сгинули в этих бюрократических джунглях - лишь иногда на опушку выглядывала чья-нибудь козлиная бородка, стригла ушами, трясла обломанными и пожелтевшими рожками, делала пару жадных затяжек и опять исчезала в шатер перелистывать раздвоенным копытом страницы гроссбухов, выискивая между ведомостью о количестве выданных Бел Амору подштанников и сведениями о его боевых вылетах времен Конфликта у Фанерной Гряды компрометирующий материал, вроде объяснительной записки о невыходе на работу по причине драки в присутственном месте с каким-то пьяным ежиком, в результате чего обоих загребли в каталажку.
      Кто из нас не без греха, пусть бросит в консилиум камень.
      Впрочем, на это святое дело не хватит и целой баржи с гравием.

17

      Так вот, пока медицинский консилиум перебирал грязное белье Бел Амора, наступила третья ночь великого сидения в омуте - ночь, слегка подернутая дымками от остывавших полевых кухонь с запахом гречневой каши и настоящими котлетами - армию кормили на убой, как перед наступлением. Омут уже успели в три ряда опутать колючей проволокой и выставили оцепление до самого терминала. Мало кто спал в эту ночь: часовые перекликались, корреспонденты резались в карты, ВРИО коменданта в злобе и сдуру загнал в тупик и перемешал там товарняк с бревнами и баржу с пшеницей.
      Доктор же Зодиак и знахарь Грубиан по рекомендации Дженераля СОС были вызваны в шатер и сейчас объясняли правительственной комиссии, что, если судить по "Большой Энциклопедии Нечистой Силы" (БЭНС), в пилота Бел Амора вселился крупный Бес Эгоцентризма (БЭНС, издательство "Фикшен", 3987 г., стр. 666): "Бес Эгоцентризма (БЭ) - главенствующий в иерархии обитателей одиннадцатимерного пространства.
      Является олицетворением ползучего мироощущения типа "моя хата с краю" и "своя рубаха ближе к телу".
      Ленив, неподъемен. Изучен плохо. Случаи отлова БЭ в единичных экземплярах зарегистрированы на ускорителе бозонов с кривым спином в 10-мерной Скважине Радужного Кольца. Фотографии не получились. Шкура и внутренности не сохранились. Почти полный скелет (череп украден) с вросшими золотыми украшениями выставлен в Музее Галактической Палеонтологии.
      Более деятельные разновидности: Бес Обогащения (БО) и Бес Тщеславия (БТ) - являются важной составной частью гипотетических Демонов Зла (ДЗ)".
      - Впрочем,- объяснял доктор Зодиак,- вульгарная классификация фауны разномерных пространств по видам, родам и семействам годится разве что для снулых лекторов из общества "Обозналис" - и то на лекциях в детском саду, когда на вопрос "Кто такой Кащей Бессмертный?" начинают нудно объяснять явление репликации генов в девятимерном пространстве, где на самом деле обитают организмы, от усталости генов уже ни к чему, кроме бессмертия, не приспособленные.
      - В действительности,- продолжал знахарь Грубиан, - эволюция в многомерных пространствах идет но особому пути, игнорируя как естественный отбор мистера Дарвина, так и мутации господина Вейсмана-Моргана,- этот особый путь эволюции носит вероятностно-обещательный характер ("авось что-нибудь получится"), используя бронебойную силу частиц живого вещества товарища Лепешинской,- она (не Лепешинская, а эволюция) причудливо скрещивает в различных подпространствах и запредельях черт знает что хрен знает с кем - там вполне возможны развесистая клюква на березе, бегающие носы, взбесившиеся стулья и избушки на курьих ножках.
      - Так что классифицировать духов, привидения и галлюцинации абсолютно бессмысленно, потому что их изменчивость не может быть зафиксирована в одной точке,- поддержал коллегу доктор Зодиак.
      - А "Календарь Нечистой Силы"? - спросил Дженераль СОС.
      - Все врут календари,- безнадежно покачал осенней пожелтевшей кроной знахарь Грубиан.
      - А если вообще обойтись без чертовщины? - с надеждой спросил Министр ГОП, но доктор Зодиак терпеливо начал разъяснять, что дело не в названиях, не в том, как называть (хоть горшком назови) ирреальные силы, будто бы изменившие психику Бел Амора (хамить и качать права мы все умеем без участия всяких там бесов - эка невидаль!), но дело в реальных фактах: пациент четвертые сутки не имеет стула, и неизвестно, в какую такую прорву провалились тридцать восемь... нет, уже тридцать девять банок консервов по три килограмма в каждой...
      - Умножим...- говорил доктор Зодиак.- И спросим: куда подевалось больше центнера розовой нежирной свинины, если вес пациента остался на уровне предполетного? Этот медицинский факт противоречит всем известным законам природы и свойствам растяжения желудка. Если где-то убавится, то где-нибудь прибавится, а тут - куда что подевалось?
      - Весь шоколадный НЗ он тоже сожрал,- вздыхал Дженераль СОС.
      - Напрашивается диагноз,- подсказывал кто-то из медицинского консилиума.- Пилот Бел Амор угодил-таки в фокус и сейчас уже не является нилотом Бел Амором в прежнем смысле слова, а представляет собой социально опасное существо с измененными, раздвоенными и выбитыми генами, а попросту оборотня с чуждой психикой, враждебными намерениями и таинственной структурой желудка. К такому пациенту нужно относиться соответственно: то есть еще надо доказать, что он пилот Бел Амор, что он пациент и что его нужно лечить.

18

      Услыхав про себя такое, Бел Амор так разбушевался, что радисты СОС прикрутили звук у черного ящика, куда записывался малейший шорох из омута, а знахарь Грубиан заявил, что, конечно, гласность в медицине дело деликатное, но сейчас пусть пациент узнает всю голую правду и заглянет в себя поглубже,а тот, кто сидит в нем, пусть тоже знает, что он обнаружен и выведен на чистую воду, и пусть лучше оставит пациента в покое, потому что, прикрываясь Бел Амором, из омута ему все равно не выбраться. И знахарь Грубиан закончил ультиматумом:
      - Пусть выбрасывает белый флаг!
      - А ты не пугай, не пугай,- отвечал Бел Амор, и врачам было неясно, ответил ли это Бел Амор или тот, кто сидел в нем.
      Зато все ясно было медицинскому консилиуму и яйцеголовым экспертам. Их доклады наконец-то приблизились к концу: эксперты рекомендовали правительственной комиссии немедленную эвакуацию близлежащих галактик и строительство вокруг омута двойной сферы Дайсона с прокладкой из риголита и стекловолокна и с отводом внутреннего тепла в запространство; а медицинский консилиум, который никого лечить не собирался, предложил пожизненно заточить Бел Амора в омуте, где так кстати образовался склад с продовольствием.
      - Можно будет предоставить пациенту и другие необходимые удобства,разрешили они.- Можно даже назвать планету в его честь.
      Бел Амор лишился дара речи.
      Даже правительственная комиссия смутилась, даже бродяги были шокированы... но эксперты и медицинский консилиум стояли па своем: или спасение Вселенной, или спасение Бел Амора, третьего не дано.
      - Что дороже,- спрашивали они,- жизнь целой Вселенной или жизнь одного человека с сомнительной к тому же репутацией?
      Даже видавшие виды средства массовой информации так удивились, что забросили преферанс и примчались решать проблему: "ЧЕЛОВЕК ИЛИ ВСЕЛЕННАЯ?" Проблема со всех четырех сторон выглядела надуманной.
      Во-первых, доказывали корреспонденты, людей во Вселенной, как собак нерезаных. Во-вторых, негумаиоидных Братьев по Разуму на два порядка больше (примерно как собак нерезаных в квадрате). В-третьих, каждый день цивилизации рождаются, живут и умирают, а тут какой-то человечишко - пусть даже сотрудник Службы Охраны Среды, пусть даже его жалко - но знак равенства, а тем более разделительный союз "или" между человечишкой и Вселенной недопустимы.
      ИХ МНОГО, А ОНА ОДНА, И НЕЧЕГО РАЗДУВАТЬ ЭТУ ПРОБЛЕМУ АРШИННЫМИ БУКВАМИ!
      Так выразился корреспондент журнала "Столярофф", никогда не державший в руках кирки или рубанка, но имевший свой интерес к проблеме (он представлял тайное общество плотников-бетонщиков - этим очень хотелось получить выгодный правительственный заказ на строительство двойной сферы Дайсона с Бел Амором внутри: сорвать солидный куш, замуровать, обложить стекловолокном, а уже потом жалеть и поклоняться).
      Дженераль СОС тяжко задумался и полез в карман за портсигаром, но с досадой вспомнил, как самолично забросил портсигар в омут. Адъютант услужливо подал ему сигаретку и уже щелкнул зажигалкой, как вдруг из шатра послышался голос того самого мальчика, которого недавно выгнали с пресс-конференции - теперь этот голос звучал на заседании правительственной комиссии.

19

      Откуда берутся гениальные мальчики?
      Ну, трудно сказать...
      Во всяком случае, это был наш, наш мальчик - из кроманьонцев, а не какое-то там инопланетное рыло, наш быстрый разумом Платон Невтонов, юный пионер, корреспондент сразу двух журналов - "Юный натуралист" и "Уральский следопыт", с двумя поплавками Барнаульского университета.
      Когда его выгнали с пресс-конференции, он пробрался на заседание правительственной комиссии, сидел тихо, как мышь, вникая в яйцеголовые доказательства и изредка иронически улыбаясь. Потом он поднял руку и долго держал ее, как примерный ученик, ожидая, пока его вызовут. Уже нельзя точно установить, кто дал ему слово,- похоже, его мамаша хлопотала в кулуарах. Речь ее сына, длившуюся всю ночь, здесь невозможно привести полностью (желающих отсылаем в Главный Архив Охраны Среды, хотя без допуска туда не пропустят). Вот эта речь в кратком изложении:
      - Уважаемая правительственная комиссия! - произнес мальчик и взял в левую руку мелок (он, как истинный гений, был левшой), а в правую - мокрую тряпку.
      И чем дальше мальчик говорил, тем выше поднимались волосы, шерсть, гребешки, хохолки, лепестки на головах членов правительственной комиссии.
      И было от чего: его система доказательств оказалась величайшим научным открытием, к которому с допотопных времен Большого Взрыва стремились все Братья по Разуму. Имя этого мальчика до сих пор держится в секрете, чтобы не произносить его всуе и не накликать беду. Свое суперфундаментальное открытие, отпечатанное в виде доклада в одном экземпляре, он подписал девичьей фамилией своей мамы, при получении паспорта сам попросил сменить свое имя, отчество и фамилию, а потом всю жизнь, боясь собственной тени, скрывался под разными псевдонимами и ничего уже не открывал, кроме душеспасительных книжонок, потеряв к науке всякий интерес; и некоторые фомы-неверующие даже спрашивали: а что же мальчик? а был ли мальчик? Был, был, да сплыл.