Их животы и спинки,
      А сквозь туманную клубящуюся дымку
      Их птичьи лица.
      Галлюцинации
      Так время коротают,
      Когда во тьме бездонно-звездной бочки
      Глаза мелькают
      С перекошенными ртами
      И коготочки.
      И так далее...
      Когда-то в юности Бел Амор тоже пописывал стишки, но давно уже перестал разбираться в поэзии. Сейчас он хотел побыстрее выйти в открытый космос, чтобы скрыться с глаз непрошеных наблюдателей, - однажды к ним уже приблизилась подозрительная яхта без опознавательных знаков, но не посмела напасть; а потом за ними кто-то погнался, отчаянно сигналя: "Стой! Туда нельзя!", но быстро отстал.

2

      Углубившись в открытый космос, Бел Амор сошел с курса и спрямил путь, чтобы выгадать световой день, поставил буксир на автопилот, вскрыл липкую от солидола банку консервов, умыл руки, подцепил ложкой кусок тушенки... как вдруг обнаружил прямо по курсу обширный оптический омут промеж четырех пар зеркальных дрейфующих квазаров.
      Тушенка застряла у Бел Амора в горле. Он успел отвернуть фотонный буксир в сторону небольшой, зато такой понятной черной дыры, которая мирно рентгенировала неподалеку, ловя пролетающий мусор, - в эту дыру, на крайний случай, можно было бы провалиться и вызвать спасателей, - но громоздкая баржа продолжала плыть по инерции, а потом вильнула, как хвост собакой, и затянула буксир прямо в омут, - лишь черный ящик под Стабилизатором успел взвыть, оглашая внутреннюю тревогу для всех служб Охраны Среды... взвыл и захлебнулся.
      "Значит, кто-то клюнул", - подумал Бел Амор.
      Из уравнений постэйнштейновской теории единого поля всем хорошо известно, что в тихих омутах черти водятся.
      Стабилизатор рассказывал, как однажды выловил из шестимерного болотца матерого вурдалака, который тут же набросился на Стабилизатора, стремясь попить кровушки, но обломал клыки; а потом, когда его вязали, матерился на чем свет стоит, - но одно дело рыбацкие байки и заумная асимметричная математика параллельных миров, и совсем другое - самому угодить в зеркальный казуистический объект... на этот счет даже инструкций не существует, кроме одной, негласной: "Сиди тихо и не высовывайся!"
      Бел Амор наглухо задраил иллюминаторы, проверил герметичность шлюза, застегнул на себе все пуговицы, кнопки и молнии и осторожно выглянул.
      Со всех сторон, как огни на болоте, светились зеркальные квазары, а в тихом омуте стояла гнетущая тишина,- ни гравитационных всплесков, ни голодного рентгеновского щелкания черных дыр, ни ветерка, ни дуновенья только окончательно поврежденный Стабилизатор хрипел:
      ПРОГНОЗ - 064
      Инфракрас
      Угас.
      Ультрафиолет
      Сместился в синий
      Цвет.
      Значит, осень.
      На осине
      Иней.
      Значит, восемь.
      Сколько зим, сколько лет
      Отпечаталось в лужах?
      И стрелки скрестил
      В циферблатных рожах
      Ужас.
      Вскоре Стабилизатор заткнулся и уже не подавал признаков жизни. Силовой трос лопнул, а баржа кувыркалась неподалеку, выбрасывая из пробитой кормы облака картошки с консервами.
      Не появлялись пока ни бесы, ни призраки, ни вурдалаки с вампирами, но Бел Амор хорошо знал их повадки: подсекли и затаились, рыболовы.
      Что ж, на такой рыбалке, где неизвестно кто клюнул, где не ты, а тебя поймала какая-то нечистая сила, следовало оставаться невозмутимым и действовать по принципу "кто кого пересидит" - то есть, сидеть и ждать, когда эта самая нечисть сама себя проявит.
      Бел Амор съел полную банку тушенки, не наелся, облизал ложку и прислушался к своим ощущениям... но ничего нового или странного в себе не обнаружил. Он был таким, как всегда: звезд с неба руками не хватал, за наградами не гонялся, но любую опасную ситуацию пытался обернуть если не на пользу, то и не во вред себе.
      Опять выглянул... какая-то Тень-Отца-Гамлета вроде бы проплыла мимо буксира, оглянулась, погрозила пальцем и исчезла...
      Но, может быть, ему показалось.
      Значит, землепроходцам на дальнем форпосте придется потерпеть, пока для них не снарядят другую баржу, другой буксир и другого пилота; а ему, Бел Амору, следует оставаться на месте, не трепыхаться и ожидать черт-те чего: начальства, экспертов, санитаров, персональной охраны, медицинских обследований и средневековых анализов на бешенство.
      Если все счастливо закончится, его, пожалуй, за все страдания наградят орденком...
      Но Бел Амор сразу отогнал эту бездельную мысль о награде, - сейчас первым делом следовало выяснить пространственно-временные параметры этой лужи, чтобы стало понятней: кто же все-таки клюнул?

3

      Первыми, к неудовольствию Бел Амора, появились не патрули Службы Охраны Среды, а, как водится, худющие и нечесаные дезертиры на своих драндулетах. Это бродячее племя стихийных борцов за мир обладало способностью становиться плоскими, как лист бумаги, - их можно было просовывать хоть под дверь, а уж в фотонную теплушку укладывать стопками целую армию.
      Вояками они были смелыми, но невезучими: в атаку шли ребром, невидимо для врага, но при малейшем гравитационном ветерке их разворачивало поперек мировых меридианов, и тогда они гибли пачками; в разведке же их губило много шелесту после просачивания на спиртовые склады противника. Они терпеть не могли воевать, но - что поделаешь! - чтобы выйти в обжитый космос из своей Двумерной провинции, им приходилось вербоваться в первые подвернувшиеся во Вселенной армии, получать небольшой аванс, а после первого же боя дезертировать и добывать пропитание бродяжничеством и мелким воровством.
      Бел Амор отметил, что внутреннюю тревогу для Службы Охраны Среды эти двумерки перехватить не могли, а сюда примчались, учуяв запах картошки с тушенкой, - правда, в омут лезть побоялись, свернулись в рулоны и с нетерпением ожидали развития событий, надеясь все же поживиться. Бел Амор понял, что от непрошеных свидетелей тут скоро отбоя не будет, и перестал обращать на них внимание.
      Но вот прибыл первый патруль Охраны Среды, увидел такое дело, присвистнул и сочувственно помигал Бел Амору фарами.
      За ним прилетели еще две "ОСы" и начали осторожную разведку границ омута.
      Потом пожаловал начальничек - колодообразный, покрытый корой интендант, временно исполняющий обязанности (ВРИО) коменданта Охраны Среды - типичный армейский тыловой сундук из добродушных, с толстенной шеей, переходящей прямо в фуражку - таким надо отдать должное: в мирные времена у них на воинских складах полный порядок, и в отставку они уходят полковниками (такие тоже нужны).
      ВРИО коменданта, поскрипывая, выбрался из "ОСы" и жизнерадостно спросил:
      - Ну как?
      - Девяносто восемь, - ответил Бел Амор с внезапной злостью к этому бездельнику.
      - Чего "девяносто восемь"? - удивился ВРИО коменданта, в который раз попадаясь на эту первобытную подначку. Он никак не мог понять, что его не утверждают в должности коменданта (прежний комендант Охраны Среды третий год пребывала в декретном отпуске) именно за его жизнерадостность, постоянную удивленность и соглашательство.
      - А чего "ну как"?
      - Да, верно, - немедленно согласился ВРИО коменданта. - Один-ноль в твою пользу. Однако ты здорово влип! Здесь, как минимум, девятимерное болото с левым завихрением... И позитронного робота угробил. Молодец, поздравляю!
      Услыхав, что его угробили, Стабилизатор на мгновенье очнулся и пробормотал из облаков картошки с консервами:
      Я пил из чаши бытия,
      Хотя края отгрыз не я. [ Стихотворение Евгения Лукина. [

4

      Бел Амор промолчал. Он все еще надеялся, что угодил от силы в восьмимерную топь по пространственно-временной шкале Римана-Лобачевского, в компанию ведьм, леших и домовых, но рывок очень уж был силен - похоже, ВРИО коменданта прав: дернул крупный бес из девятимерного пространства, где параллельные линии уже не то чтобы пересекаются, а начинают кое-где переплетаться в жгуты...
      Дело, кажется, принимало дурной оборот.
      Тем временем ВРИО коменданта принялся прогонять с места происшествия мирных двумерных бродяг, но двумерки, лениво развернувшись, так обложили его, что ВРИО пропустил момент прибытия двух своеобразных фоторепортеров одного из "Вечерних новостей", другого - из "Утренних".
      Все они похожи, как близнецы, из-за круглых глазищ с автоматической диафрагмой, да и новости у них всегда одинаковые, потому что промышляют с утра до вечера в насиженных горячих точках. Сюда они примчались на подножке "Скорой помощи" и уже снимали все, что видели, щелкая кривыми клювами.
      ВРИО коменданта попытался отогнать фоторепортеров - они его тоже сняли.
      Но вот прибыла комендантская рота, а с ней пять тысяч арестантов из Метагалактической гарнизонной гауптвахты.
      Бел Амор поначалу не понял, зачем здесь понадобились эти бедолаги, зато ВРИО коменданта наконец-то почувствовал себя в своей тарелке и принялся вдохновенно командовать. Арестанты, размахивая метлами и граблями, прогнали мирных бродяг, а те, развернувшись в полотнища, с достоинством переместились загорать к черной дыре - там хоть и обзор похуже, зато теплее.
      Репортеров тоже потеснили, но они пробрались с другой стороны и попросили Бел Амора приветственно взмахнуть рукой для читателей как "Вечерних", так и "Утренних новостей".
      В ответ Бел Амор угрюмо скрутил и показал им фигуру из трех пальцев, вызвав у фоторепортеров неописуемый восторг и просьбы подержать эту фигуру подольше. Бел Амор в просьбе не отказал и предстал в таком виде перед самим Дженералем СОС (Службы Охраны Среды).

5

      Дженераль СОС, как всегда, свалился как снег на голову, без эскорта и знаков различия, в полевом помятом солдатском скафандре, похожий на арестантика, сбежавшего с гауптвахты.
      Рядом с ним суетился блестящий адъютант, отражавший полированными сапогами тусклый свет зеркальных квазаров; а ВРИО коменданта, поддерживая фуражку, подбежал к Дженералю и доложил о том, что эксперты уже вызваны и что вверенная ему гарнизонная гауптвахта уже наводит здесь порядок, но сил и средств явно недостаточно, и для полного оцепления омута площадью примерно в три с половиной квадратных световых года потребуется приблизительно девять планетарных армейских соединений при полном боевом и техническом обеспечении.
      - А лучше десять, для ровного счета, - добродушно закончил доклад ВРИО коменданта.
      - Да, задал ты, братец, работку, - досадливо вздохнул Дженераль СОС, будто ВРИО коменданта был в чем-то виноват. - Примерно и приблизительно... передразнил Дженераль. - Математик, Клюев! Тут тебе не площадь, а объем. Значит, умножай свои десять армейских соединений на четыре третьих пи эр в кубе. Это сколько будет?
      - Это... Ого! - изумился ВРИО коменданта, а Дженераль и без него прикинул, что омут-то не округло-восьмимерный, а ромбовидно-девятерной, и не с одним завихрением, а с тремя, и, значит, придется очищать пространство не только от мелких бесов и скандальных русалок, которые элементарно ловятся на свининку, но и от кое-кого почище...
      Но вслух Дженераль не сказал об этом, а спросил Бел Амора:
      - Что-нибудь чувствуешь особенное?
      На что Бел Амор ответил:
      - Жрать охота.
      - Кушать, - поправил Дженераль. - Что ж, чувство голода - тоже чувство. Это у тебя от опасности... Ну, сиди, сиди, не беспокойся, в обиду не дадим. Скоро тебе обед спустим. А пока... открой консервы.
      Дженераль СОС два раза щелкнул пальцами, адъютант вытащил блокнот и спросил:
      - Какой обед заказать?
      - У него спроси.
      - Обед из "Арагви", - не раздумывая, заказал Бел Амор, вскрывая четвертую банку тушенки. - Ужин из "Славянского базара". Омары. Паюсную икру. Что-нибудь мясное. Пиво. Вино. Водку. И хлеба побольше.
      - Сколько именно?
      - Баржу.
      Адъютант вопросительно взглянул на Дженераля. Тот понятливо кивнул губа не дура, когда есть возможность пожить за казенный счет.
      - Делай, что говорят.
      Адъютант записал заказ и придвинул Дженералю складной стульчик. Дженераль уселся, щелкнул серебряным портсигаром, который, раскрывшись, с перезвоном сыграл мелодию Созвездия Козинец, и закурил в ожидании яйцеголовых экспертов (эти ребята никогда никуда не торопятся, чтобы случайно не споткнуться и не повредить тонкую скорлупу своих черепов); арестанты же, безошибочно признав в Дженерале галактического бриг-адмирала, сбились в кучу и на спор отправили самого отчаянного, с гауптвахты не вылезавшего, стрельнуть у адмирала сигаретку. Самый отчаянный несмело приблизился, получил разрешение обратиться и обратился...
      В космосе запахло штрафбатом.
      ВРИО коменданта сделал страшные глаза, а адъютант криво ухмыльнулся и приготовился записать в блокнот историческое выражение для потомков.
      Но Дженераль помедлил, ничего исторического не сказал, зато сделал эпохальный жест: швырнул в наглеца серебряным портсигаром - мол, на, подавись!
      Арестанта и след простыл, а портсигар поначалу полетел к черной дыре в загребущие лапы насторожившихся дезертиров... как вдруг его кто-то дернул и потащил в омут. Там портсигар вышел на временную орбиту вокруг баржи с тушенкой, щелкнул Стабилизатора по носу и, сверкнув серебряным боком, отправился в сторону буксира, а Стабилизатор, приоткрыв правый фотоэлемент, пробормотал:
      Я пил из чаши бытия...
      - Это уже было! - заорали бродяги-двумерки, но Стабилизатор упрямо повторил:
      Я пил из чаши бытия
      И делал там открытия.
      И опять замолк - наверное, навеки.
      Дженераль прищурился... ему было жаль именного серебряного портсигара, зато эксперимент получился любопытный: на что клюнул тот, кто живет в омуте? На старинное серебро или на хороший табачок? Сребролюбец он или заядлый курильщик? Или то и другое вместе?

6

      Яйцеголовые эксперты с золотистыми гребешками и шелковистыми бородками из привилегированного Диффузионногражданского колледжа не размениваются но мелочам, а выезжают только на директивные вызовы в мягком инкубаторе, прицепив к нему научную лабораторию, походный ресторанчик с замороженными червями и сразу три баржи: первую - с измерительным инструментом, вторую - с гравием для определения гравитационных возмущающих по стародавнему, но до сих пор действенному методу Редрика Шухарта. "Правда, Шухарт пользовался болтами и гайками,- отметил Бел Амор,- но где столько железа напасешься?" Конечно, гравий хорош лишь для измерения пространственно-силовых характеристик, а для распознавания болотной фауны непригоден.
      На гравий клюет разве что какой-нибудь очень уж изголодавшийся оборотень, зато уважающая себя нечистая сила (та, что попроще) хорошо идет на картошку с тушенкой, хотя и там есть свои гурманы: например, один из подвидов замшелых доходяг ловится исключительно на сырую брюкву; есть вампиры - любители исключительно голубой крови; есть наядысладкоежки, которым подавай пьяную черешню с ореховой косточкой на палочке; почти все клюют на злато-серебро и драгоценные камни в любых количествах (хотя попадаются и бессребреники, берущие только медь и никелевую мелочь), одни любят махорку, другие любят табак разных сортов, все мастаки выпить, некоторых привлекает тяжелый рок, старые упыри завороженно поднимаются из глубин под звуки марша лейб-гвардии Измайловского полка, сопливые блатные лешаки бросаются на порнографические открытки, а снулые толстозады - на лазурные фаянсовые унитазы. "Короче,отметил Бел Амор, каждый любит что-нибудь вкусненькое, по душе, но все ненавидят тухлые яйца и заодно яйцеголовых экспертов из Диффузионно-гражданского колледжа".
      Все эти приманки и наживки плюс еще гору всякого нужного барахла эксперты возят на третьей барже. Они народ слабосильный, и пять тысяч арестантов оказались для них весьма кстати - как рабсила на полевых изысканиях. Всем нашлась работка: арестантов расставили на местности в опорных точках по всему периметру - кто торчал с вешками-ма101 яками, кто тягал па горбу теодолиты, а кто ворочал мешки с гравием.
      Эксперты никуда не торопились. Омут вызывал у них восхищение своими на редкость классическими очертаниями - четыре сбоку, ваших нет. Работали они, как учили в колледже: семь раз отмерь и начни сначала. Эксперты подрядили дезертиров вместо миллиметровой бумаги и, нанося на них контуры омута, вспоминали, что подобный объект предположительно был описан в некоторых древних легендах (конечно, без необходимых измерений - наука тогда еще не умела).
      Похоже, рассуждали они, что Данте с Вергилием угодили именно в девятимерный объект... но сейчас уже пи о каком девятимерном пространстве речи быть не могло... то, что Дженераль СОС принял на глазок за три завихрения, было самым настоящим 10-м (десятым) витком по шкале Римана-Лобачевского, а в пересчете по Данте-Вергилию давно зашкалило.
      Услыхав про десятимерное пространство, Дженераль СОС даже привстал со стульчика, но усилием воли заставил себя сесть и подозвал адъютанта. Тут же были подняты по тревоге все (все!) фронтовые резервные соединения, вызваны три особых бригады саперов с гравитационными усилителями "ГУСь", а в Центр отправлена секретная правительственная телеграмма с условной фразой: ПОЛОЖЕНИЕ ХУЖЕ Г.

7

      Легко представить состояние Бел Амора...
      Он уже догадывался, что в омуте, похоже, происходит внутренняя реакция нарастания пространства-времени, вызванная неосторожным появлением буксира в фокусе промеж четырех пар зеркальных квазаров, из которых половина фальшивых. Бел Амор начинал понимать, что если он угодил в фокус, то отсюда ему уже не выбраться: его замуруют вместе с буксиром или сожгут, как чумной корабль в средние века.
      Бел Амор мог бы, конечно, удрать, когда здесь еще никого не было, но навострить лыжи ему не позволила Честь сотрудника Охраны Среды (будь она неладна).
      Дженераль продолжал сидеть на стульчике и тоже готовился к самому худшему. И бродяги-двумерки, и арестанты, и совообразные фоторепортеры (один из них уже помчался в свою вечернюю редакцию, оставив утреннего на месте событий), даже ВРИО коменданта, у которого вместо головы фуражка,- все понимали, что следует готовиться к самому худшему. Все всё понимали, кроме экспертов, которым, как известно, чем хуже, тем лучше,- эти яйцеголовые пожиратели фундаментальных знаний весь мир готовы были затащить в сточную канаву пространства-времени вместе с инструментом и подсобными рабочими ради этих самых фундаментальных знаний, от которых у экспертов с наслаждением протухали мозги.
      Но вот прибыл и начал выгружаться первый фронт оцепления, за ним третий, и только потом - второй. Саперы настраивали "ГУСей", комендантская рота уже возводила контрольно-пропускной пункт с утепленной гауптвахтой.
      Адъютант размножался на глазах (Дженераль давно подыскивал такого дельного, решительного и способного к реплицированию) - адъютант появлялся одновременно в самых разных местах, размещая вновь прибывшие части: подъезжал очередной товарняк, из теплушки выглядывал пропыленный боевой командующий, беспомощно осматривал всю эту суету вокруг пустого места и бормотал: "Эй... любезный... или кто-нибудь..." - как вдруг перед ним представал бряцающий шпорами адъютант, и все устраивалось наилучшим образом.
      Обед из "Арагви" доставили не ахти какой: двойной рубленый шашлык с бутылкой "Кахетинского". Бел Амор уже повязал салфетку и пустил слюну, но тут выяснилось, что обед спускать нельзя до окончательного выяснения пространственных характеристик омута, чтобы на этот шашлык не клюнули те, кто живет там.
      Бел Амор сложил салфетку и открыл седьмую банку тушенки. Его подмывало на голодный желудок открыть шлюз и (будь что будет!) выскочить в омут, прихватив с собой самое надежное оружие - силовую монтировку. Возможно, его подбивал на это безумие кто-то темный, сидящий в нем,- но Честь сотрудника Охраны Среды не дремала, да и саперы на "ГУСях" уже трансформировали пространство по времени и обтягивали омут гравитационной колючей изгородью заграждение пока что было хлипкое, в один шов, по без посторонней помощи уже не перемахнуть. Разве что протаранить буксиром.
      Идея была заманчива, но Честь - ни в какую!
      Вот и сиди в болоте со своей Честью.

8

      К вечеру ожидали заключение экспертизы, но яйцеголовые эксперты, храня высокомерное и многозначительное молчание, глядели в свои окуляры и отправляли курьеров с анализами подозрительных завихрений в свою лабораторию за инкубатором.
      Новостей никаких, кроме вечерних газет со смазанными фотографиями буксира, торчащего в иллюминаторе кукиша и облаков картошки с консервами (консервы успели сконденсироваться вокруг баржи в виде колец Сатурна; даже у Стабилизатора завелись искусственные спутники,- за ним в орбитальную круговерть увязались черный ящик и пудовый мешок с солью). Тут же следовала информация о том, что баржа с продовольствием села на мель в открытом космосе, что пилот не пострадал, что загублено дорогостоящее позитронное оборудование - имелся в виду Стабилизатор,- а мель, по всей видимости, является зародышем новой галактики.
      Внизу размещался совсем уже успокоительный редакционный подвал под названием: "Так рождаются галактики".
      Никто во Вселенной не взволновался.
      Ну, рождаются, и Бог с ними. Главное, пилот не пострадал, а дорогостоящее оборудование спишут.
      Бродяги-двумерки приуныли и, накрывшись друг другом, как газетами, улеглись спать возле черной дыры - там было потеплее, хотя можно и угореть. Ужин из "Славянского базара" (черная икра, сибирские пельмени плюс командирские сто грамм от Дженераля) остыл, как и обед из "Арагви". Бел Амор с отвращением съел девятую банку тушенки и тоже улегся спать. Ему приснился какой-то корявый леший, похожий на ВРИО коменданта. Тот кушал беламорский обед и ужин, запивая "Кахетинским". Приснились полчища нечистой силы из детских страхов и бабушкиных сказок... того душили, из этого пили кровь...
      Страшно...
      Бел Амор проснулся и съел десятую банку.
      Подумал и открыл одиннадцатую.
      Наконец-то к утру яйцеголовые эксперты радостно выдали предварительный диагноз: "Хуже не бывает!" Оказывается, Бел Амор угодил в одиннадцатимерный омут высшей категории, где обитают силы, способные, вырвавшись из заточения, первую треть Вселенной уничтожить, вторую треть превратить в груду развалин, а над третьей установить контроль в виде полной тьмы, вечной зимы, уродливых мутаций и абсолютной бесперспективности дальнейшей эволюции в нашем четырехмерном пространстве.
      И хотя заключение экспертизы предварительное, нет никаких надежд на контакты с беспокойной, опасной, но все же управляемой фауной десятимерного пространства,- пет сомнений, что придется иметь дело с суперсилами инфернального порядка, целенаправленными по трансцеденталнoму вектору пространства-времени существами, именуемыми в простонародье "демонами зла", "князями тьмы", "джиннами войны" и тому подобными архаровцами.
      Короче, с дьявольщиной.

9

      Проснувшись и ничего еще не зная о заключении яйцеголовой экспертизы, Бел Амор обнаружил за колючей изгородью целую батарею осадно-оборонных орудий стратегического резерва - их грозные стволы с релятивистскими отражателями, способные одним залпом дискредитировать дискретную природу сил тяготения центрального ядра любой галактики, были нацелены прямо ему в лоб. Рядом с батареей ВРИО коменданта подсовывал Дженералю на подпись какую-то хозяйственную декларацию, Дженераль с неудовольствием поглаживал свои небритые щеки и спрашивал: - А списать нельзя?
      На что ВРИО коменданта суетливо отвечал, что незаметно списать уже не удастся, потому что этим делом заинтересовались газетные щелкоперы...
      Бел Амор догадался, что ВРИО коменданта решил отыграться и выставить ему счет па стоимость дорогостоящего оборудования, хотя всем было понятно, что робот Стабилизатор давно исчерпал свой жизненный ресурс и окупил затраченный на него миллиард золотом.
      - Ты вот что...- сказал Дженераль, обнаружив, что Бел Амор проснулся.Ты не обижайся, но на всякий случай не вздумай выходить из буксира. Иначе, сам понимаешь...
      Бел Амор еще раз понял, что из-за своей Чести окончательно упустил момент... пока он зевал в этой луже, успокоенный тем, что "в обиду его не дадут", прибыла правительственная комиссия и уже заседала в походном надувном шатре на двести персон с залом для конференций, парной, бильярдной и всеми удобствами; из шатра валил дым от пенковых трубок и дешевых сигарет.
      Решалась его судьба.
      "Еще как дадут",- подумал Бел Амор.
      ВРИО коменданта продолжал что-то доказывать. Дженераль еще раз потер небритые щеки, пробормотал: "Ну, придумай что-нибудь... и доложи" и отправился на заседание, а ВРИО коменданта, оставшись без начальственного присмотра, вдруг почувствовал свою самостоятельность и стал "чтонибудь придумывать" - да так, что у него под фуражкой зашевелилась кольцеобразная структура.
      Он огляделся по сторонам (Бел Амора он как бы не замечал), разыскивая достойное поле деятельности, чтобы скрутить хоть кого-нибудь в бараний рог... Конечно, он мог бы заставить арестантиков чистить сапожными щетками пространство от силового забора до самого вечера или выстроить комендантскую роту в боевое каре перед правительственным шатром в качестве почетного караула и петь "Храни, судьба, правительственную комиссию", но ему давно надоели и рота, и арестанты, а с двумерками он уже не решался увязываться из-за черных ртов... ему хотелось чего-нибудь этакого...
      И его раздумчивый взгляд наконец обнаружил зевающего утреннего корреспондента - тот, в ожидании своего вечернего сменщика по новостям, просматривал негативы с изображением членов правительственной комиссии (кого только не было в этой толпе специалистов по всем отраслям знаний!).
      "Вот он! - воскликнул про себя ВРИО коменданта.- Вот оно, средство массовой информации! Бумагомаратель... вот этот... который... когда высочайшая правительственная комиссия занята спасением Вселенной... занимается тут черт знает чем!"
      Если бы ВРИО коменданта имел привычку думать не спеша, то через пять минут он захватил бы ненавистных ему бумагомарателей ровно вдвое больше - и утреннего, и вечернего, но ВРИО поспешно приказал:
      - Арестовать этого... И на "губу", на "губу", на "губу" его! Пусть посидит пока, сделает там стенгазету... потом посмотрим. И охранять так, чтоб смотри у меня!
      (Если бы ВРИО коменданта имел привычку думать, то, как говорилось, он был бы уже Комендантом.) Первыми в подобных экстремальных обстоятельствах (да еще один на один с бурбонообразной колодой) страдают представители гласности - работа такая. Утреннего корреспондента поймали в силки и, как тот не трепыхался и не протестовал, заточили в подвал контрольно-пропускного пункта, но не успели закрыть на замок, как появился вечерний. Друзья сыграли с ВРИО коменданта злую шутку - охрана, узрев вечернего корреспондента на свободе, решила, что сбежал утренний. Все погнались за вечерним, а утренний спокойненько выпорхнул из подвала, заснял инцидент ареста своего ничего не подозревающего коллеги и дал деру, сочиняя на ходу язвительнейший фельетон в "Утренние новости", где высказывал всю ненависть существа свободной профессии ко всем временно исполняющим обязанности сундукам и колодам.
      В этом же фельетоне утренний корреспондент излагал информацию об одиннадцатимерном пространстве, которую почерпнул из бесед с бродягами и арестантами. Получалось: дело - труба.
      Так что пока правительственная комиссия заседала, в шатер доставили утренние газеты всех миров и направлений с громадными шапками: "КУДА СМОТРИТ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ КОМИССИЯ?" В средствах массовой информации уже не шла речь о зарождении галактик в подпространственных мелях и омутах на благо сельского хозяйства - передовые статьи были посвящены спонтанно возникающей нечистой силе в образе ВРИО коменданта с подточенной червями кольцеобразной структурой вместо мозговых извилин. Вопрос ставился на попа ребром: до каких пор судьба Вселенной будет зависеть от таких вот штабс-тыловых пней и когда наконец мы научимся думать?
      И много других обидных для правительственной комиссии намеков.
      Бродяги-двумерки, подкрепившись с утра ошметками картошки, которую они подрядились всю ночь чистить для фронтовой полевой кухни, пришли в хорошее настроение, сбегали к саперам за красной краской (саперы, в свою очередь, украли краску у экспертов, метивших ею одиночные мохнатые бозоны, вылетающие из галлюцинаторного квазара, куда медленно дрейфовала баржа с консервами и со Стабилизатором, вокруг которого в виде спутника вращался пуд соли...), так вот, раздобыв краску, двумерки бросили жребий, растянули и прибили гвоздиками одного из своих товарищей на подрамнике и написали на нем корявый лозунг: "СВОБОДУ ВЕЧЕРНЕМУ КОРРЕСПОНДЕНТУ!" А тот, на ком писали, извивался и хихикал от щекотки.

10

      И в самом деле, куда же смотрела правительственная комиссия?
      Она смотрела сначала в газеты, а потом на ВРИО коменданта, вызванного в шатер для объяснений.
      Светало.
      Бел Амор зевал в омуте вторые сутки. Яйцеголовые, закончив читать заключение и наскоро перекусив морожеными червяками, собирались перейти к рекомендациям "По предотвращению...", а правительственная комиссия, вконец запутавшись в утренне-вечерних новостях, рекомендациях и особых мнениях, расслабилась и сурово взирала на ВРИО коменданта... какое-никакое, а развлечение.
      Душитель свободы печати ничего не мог объяснить. Он заблудился в трех придаточных предложениях (в "что", "где" и "который"), с надеждой взглянул на Дженераля, сидевшего рядом с председателем, и пустил смолистую слезу, предчувствуя понижение в должности,- в самом деле, как объяснить, почему он посадил на армейскую гауптвахту ни в чем не повинного человека... то бишь, совообразного фоторепортера?
      Председатель правительственной комиссии (министр окружающей среды хороший, но вспыльчивый одноглазый мужик из семейства разумных мотоциклопов, у которых вместо крови бензин, а вместо сердца пламенный мотор), оглядев ВРИО коменданта и убедившись, что тот соответствует характеристике, завелся с пол-оборота и чуть не взорвался - его вывели из шатра в открытый космос и под улюлюкание бродяг-двумерков с трудом отдышали двумя подушками с углекислым газом.