В детстве Джордан как-то наблюдал подобный прием в замке Кастора, глядя в щелку кухонной двери. Он не помнил последовательности событий - только яркий свет, и смех, и поразительное разнообразие блюд, которые проносили мимо него. Все взрослые казались ему богами, в особенности ревизоры и инспекторы. Сейчас ему тоже ужасно хотелось найти какую-нибудь дверь, за которой можно было бы спрятаться, и поглазеть на столы из безопасного места. И в то же время он хотел быть здесь, сидеть вместе с избранными, словно он имел на это право. По крайней мере на этот вечер аура Каландрии защищала его. Поэтому, когда они заняли свои места за столом в конце зала, Джордан опустился на стул с изумлением и восторгом, безумно жалея при этом, что он не может одновременно смотреть на самого себя в щелку кухонной двери и управлять собой здешним, как марионеткой, дергая за ниточки.
      Он глянул на идеальное лицо Каландрии и вдруг подумал: а может, она и Аксель в такие моменты действительно наблюдают себя со стороны и дергают за ниточки свои светские обличья?..
      Его размышления были прерваны ревом рожка. Все уже расселись; Аксель с Каландрией сели по обеим сторонам от Джордана, изолируя его от неизбежных разговоров с соседями, чему он был только рад. До него в полной мере наконец дошло, где он находится; это был один из таких моментов, которые остаются в памяти навеки. Джордан провел пальцем по ободку синей фарфоровой тарелки. Он видел такие тарелки дома, но никогда не дотрагивался до них. Красный рукав его камзола выглядел потрясающе красиво в ярком белом свете, а нож и вилка, лежавшие рядом с тарелкой, то и дело вспыхивали веселыми бликами.
      Юноша поднял голову - и в этот миг двери справа отворились и в зал вошла процессия.
      В замке у Кастора тоже так было; все это казалось Джордану таким знакомым и в тоже время настолько странным, что у него мурашки побежали по спине. Слуги, одетые в платья аристократов, чинно вошли парами в зал. На каждом из них была маска - посмертная маска предков клана Боро. Эти маски, очевидно, хранились в отдельном зале, где-то рядом со входом во дворец. В замке Кастора они висели парами на стене и вместе с надписями образовывали генеалогическое древо семьи; по праздникам маски снимали с крючков и надевали, как сейчас. Предки Боро пришли навестить своих потомков.
      Снова раздался звук рожка. Все встали. Люди в масках прошли по проходу между столами, учтиво кланяясь или приседая в реверансе у главного стола, что стоял на возвышении у камина, после чего процессия повернула обратно. Считалось, что гости должны из вежливости заранее узнать имена и биографии тех, кого изображали маски; Джордан, естественно, даже не подумал об этом. Но он ведь никогда раньше не бывал в гостях у высокородных персон. Он решил при первой же возможности сходить в зал, где висели маски, и ознакомиться с генеалогией клана Боро.
      - Приветствую вас от имени моего мужа! - встав, сказала леди Мари. - Нам надо обсудить множество серьезных вопросов, однако я прошу вас вначале отведать те блюда, что мы приготовили для вас, и забыть на время обо всех ваших заботах.
      - Что это за серьезные вопросы? - шепотом спросил Джордан у Каландрии.
      - Скоро увидишь, - туманно ответил Аксель, еле заметным жестом указав на противоположный стол.
      Джордан посмотрел туда, но не увидел ничего особенного - просто две группы родственников, сидящих рядом и внимательно слушающих леди Мари. Члены каждой группы то и дело переглядывались между собой, избегая взглядов тех, кто сидел напротив.
      Аксель кивнул патриарху, сидевшему поблизости от главного стола.
      - Это Линден, - шепнул он Джордану. - Прямой наследник Боро.
      Линден, худощавый и юркий старичок с седыми волосами, завязанными в конский хвост, не сводил глаз с Мари, пока она говорила.
      - А это, - Аксель показал на главу другого семейства с квадратным лицом, - Брендан Шейя, внебрачный сын Юрия и леди из Япсии. По япсианским законам наследником является он.
      - В Япсии сейчас гражданская война? - шепотом спросил Джордан.
      Аксель кивнул.
      - Ты можешь сказать мне, кто здесь роялист, а кто - парламентарий? - коснувшись руки Джордана, спросила Каландрия.
      Джордан смерил глазами обе семьи, потом посмотрел на других родственников, сидевших за столами. Леди Мари закончила свою краткую речь, и, когда она села, вокруг вновь послышался гул голосов. Джордан внимательно присматривался, пытаясь понять, кто с кем говорит, но четкую границу провести было невозможно.
      - Смышленый парень! - обращаясь к Каландрии, усмехнулся Аксель. - Он уже ищет линию фронта.
      В зал вошли официанты с подносами. Началась крайне сложная процедура. Джордан догадывался о существовании протокола сменяемости блюд, однако он понятия не имел, что когда едят. И тут его осенило: надо наблюдать за подопечными двух семейств за противоположным столом и выбирать то же, что и они. В какой-то момент ему поднесли блюда раньше, чем им, и Джордана на миг охватила паника. Он кинул умоляющий взгляд на официанта. Тот улыбнулся и еле заметно кивнул. Джордан с облегчением выбрал блюдо.
      Изнурительная по своей церемонности трапеза длилась два часа; за ней последовал целый час не менее изнурительных речей, туманных и многословных. Джордан то расслаблялся, наслаждаясь ужином, то начинал ерзать от беспокойства. Вскоре он поймал себя на том, что подавляет невольные зевки и пытается отвлечься от мыслей о сестре. О родителях ему тоже не хотелось думать, поскольку он до сих пор был сердит на них.
      Юноша устало закрыл глаза. Его снедало беспокойство за Эмми. Ее новая должность - слишком ненадежное прикрытие. Надо постараться сделать то, что требует от него Каландрия, и вернуться к сестре. Сегодня или завтра, поскорее.
      У него вдруг закружилась голова. Он открыл глаза. И увидел закат.
      Он моргнул - и перед ним снова оказались столы с гостями, освещенные лампами. Джордан повернул голову. Высоко над головой по-прежнему горел закат. Перед глазами мелькнули стволы, листья и небо.
      Джордан потряс толовой и выпрямил спину. «Это, должно быть, от вина»,- подумал он и не без усилий сосредоточил внимание на банкете.
      Линден и Шейя по-прежнему ели с каменными лицами; их жены оживленно болтали с соседями по столу. Юрий, сидевший за главным столом, похоже, был совершенно спокоен. Однако в свете газовых ламп Джордан заметил, что волосы у него прилипли от пота ко лбу, а в зале было совсем не жарко. Хотя, с другой стороны, Юрий сидел рядом с огнем.
      «И не только в буквальном смысле», - подумал Джордан и улыбнулся. Отец не раз говаривал ему: «У высокородных столько забот - не позавидуешь!»
      Юноша откинулся на спинку стула и снова закрыл глаза.
 
      Его обожженная рука раздвинула ветки. За ними оказалась лесная тропинка. Он со вздохом шагнул на нее, покачнулся - и схватился рукой за ствол, чтобы не упасть. Потом сел.
      Армигер посмотрел на небо. Близилась ночь. Он шел без перерыва уже двое суток; ночь лишь немного замедляла его продвижение. Вначале он шагал чисто механически и совершенно бесцельно, но со временем свежий воздух и шум жизни пробудили в нем чувство родства с существами, которые росли и боролись кругом. Когда он, сощурясь, посмотрел наверх, глаза, начавшие понемногу исцеляться, различили высоко в небе призрачные колеблющиеся нити - очертания Лебедей Диадемы. Ветры до сих пор не знали, что он здесь. Его кольнула острая боль потери - они хоть и отдаленно, но сродни ему. Однако яркие цветы и жужжащие вокруг насекомые придали сил. Лебеди, как и его более полноценное «я», были недосягаемы.
      Армигер впервые в жизни задумался о том, что значит быть смертным.
      Остановившись у извилистой тропинки, он заставил себя осмотреть свое тело. До сих пор оно являлось для него лишь сосудом, который можно было разбить и заменить другим. Сегодня, шагая по лесам, он осознал, что отныне это его единственное тело; ресурсы ограничены и сосредоточены в непрочной оболочке.
      Раны понемногу заживали. Проколотый язык вновь начал шевелиться, и при желании Армигер мог произносить слова. Пальцы обрели способность сжиматься и хватать. Ужасная дыра на груди закрылась; с нее слоями сходила кожа, обнажая новую розовую плоть. Армигер на ходу срывал и жевал листву, чтобы набрать потерянную массу, смутно чувствуя при этом, что человеческая природа тела протестует против такой еды. Он подавил протест, дав себе приказ переварить пищу и усвоить ее. Он же не человек, в конце концов; он Армигер, посланник бога.
      Или бывший посланник. Сейчас, осматривая себя в сумеречном свете заката, он видел лишь израненного человека, чей организм обезвожен, а ступни покрыты кровавыми волдырями. В походах ему часто доводилось наблюдать, как люди в таком состоянии со слезами падали на землю и больше не вставали.
      Пока Армигер воспринимал себя как полубога, проблемы этого тела казались ему банальными - как и слезы умиравших на марше солдат. В конце концов, они сами виноваты в своей глупости. В отличие от Армигера они не ощущали себя частью системы - армейской, экологической, планетарной, наконец. Что такое тело или даже разум? Пустяк! Система куда важнее. Армигер являлся сознанием системы; люди - тоже, но они об этом не знали.
      Пока он ощущал связь со всемогущей силой, его создавшей, Армигер редко пользовался мозгом человеческого тела, в котором пребывал, разве только в тех случаях, когда пытался понять иррациональное поведение своих солдат. Это тело могло думать и чувствовать, однако Армигер не нуждался в его разуме, поскольку имел доступ к куда более мощному разуму господина, чьи мысли были и сознанием, и реальностью одновременно.
      Раньше Армигер существовал как бог и разум, и тело было просто орудием; теперь у него остались только разум и тело. Он провел руками по своему туловищу, ощупывая раны и шрамы. В ноздри внезапно ударил зловонный смрад. Человеческие инстинкты, которые он так долго игнорировал, пришли в ужас от унизительного состояния, в котором находилось тело. Армигер впервые прислушался к этим инстинктам.
      Так чувствовали себя его воины, сражаясь и умирая. Так воспринимали жизнь олени и лисицы, встреченные по пути. Их основными ощущениями были боль и одиночество.
      Бог, который придавал ему цельность, исчез. Люди и животные на этой планете всегда существовали без бога. Как им это удавалось?
      «Кто ты?» - спросил Армигер свою человеческую часть.
      И с удивлением осознал, что стоит на коленях, обхватив себя руками, и плачет навзрыд. Он наконец познал, что такое человеческое горе, о котором так часто слышал.
 
      - Каландрия!
      Джордан схватил ее за плечо.
      - Тише! - Она сердито прижала ладонь к его губам. Джордан возмутился. Ему нужна помощь. Он снова грезил наяву! И тут он услышал, какая кругом тишина.
      Юноша оглянулся, поймав пару удивленных взглядов. Все остальные смотрели на главный стол. В зале говорил лишь один человек - Юрий. Он стоял, скрестив на груди руки и глядя в пустоту. Джордан впервые услышал его голос. Юрий говорил очень высоким тенором и так тихо, что его трудно было расслышать даже в этой напряженной тишине.
      - …знаем о япсианской трагедии. Клан Боро не имеет права сидеть сложа руки. Мы обязаны вмешаться, поскольку наша семья представляет аристократию этой страны. Но мы также представляем собой аристократию других стран и должны избегать любых действий, которые могут быть восприняты как вмешательство во внутренние дела. Поэтому до сих пор я ничего не предпринимал. И поэтому созвал вас сегодня. Все три государства знают, что Боро встречаются в родовом замке, поскольку это наше гнездо, и политика тут ни при чем. О природе катастрофы в Япсии ходят разные слухи. Говорят, это наказание Ветров, которые посадили королеву Галу на трон. Но, во-первых, Гала была законной наследницей, так что трон она унаследовала бы и без их помощи. А во-вторых, она совершила массу злодеяний во имя так называемых реформ, многие из которых подкосили самые основы нашего общественного порядка.
      Брендан Шейя бросил на Юрия свирепый взгляд.
      - Выходит, «реформа» у вас - ругательное слово? - прогудел он.
      Юрий поднял руку, склонил голову набок и сказал:
      - Ничуть. Но мы должны понять, что Япсии угрожает власть бунтовщиков - в виде парламента. Несмотря на преступления королевы Галы, ни один здравомыслящий человек не захочет, чтобы его государство было обезглавлено. Иначе нам придется расхлебывать последствия, поскольку я уверен, что Ветрам не понравится то, что творится в Япсии. А мы, Боро, тоже являемся частью этой страны.
      Каландрия тронула Джордана за руку.
      - С тобой все в порядке? - шепотом спросила она.
      Он хотел рассказать ей о видениях, но тогда она наверняка увела бы его из зала. Не сказать, чтобы Джордан наслаждался происходящим, однако для него это было большое событие. Ему хотелось остаться до конца.
      - Все нормально.
      - Королева вызвала ярость парламента и многих аристократов своими экспериментальными деревнями, - продолжал Юрий, - в которых земельные законы были заменены ее собственными смехотворными правилами. В одной из таких деревень гражданство присваивалось как мужу, так и жене - и мужчинам, и женщинам. - Юрий многозначительно кивнул, глядя на изумленные и возмущенные лица слушателей. - В другой деревне она вообще отменила законы, поставив на их место общественное мнение. А в третьей она так извратила земельный устав, что никого нельзя было наказать: вместо того, чтобы карать провинившихся, людей награждали за примерное поведение. Короче говоря, королева бросила вызов всем общепринятым устоям - и все ради каких-то туманных «реформ». - Юрий искоса глянул на Брендана Шейю. - Нам стыдно за королеву. Она Достойна всяческого порицания. И тем не менее она королева, так что призвать ее к порядку должны землевладельцы, а не бунтовщики. Дорогие мои родственники, перед нами стоит сложная дилемма, ибо армия, которую созвал и возглавил парламент, выигрывает войну против королевы,
      Странно, но слезы принесли облегчение. Они целительно действовали на человеческое тело. Армигер раньше не знал об этой способности слез. Он считал их просто рефлекторной реакцией людей на боль. Однако слезы смягчали горе, и его тело, теперь единственное, благодарило Армигера за то, что он позволил им пролиться.
      Он встал, вытер глаза и посмотрел на тропинку. Что еще нужно телу? Похоже, теперь придется считаться с тем, что более могущественная часть его «я» утрачена. Ему нужна нормальная пища, а еще убежище, тепло и отдых. Отдых…
      Он и не знал, что это тело такое слабое. Вся энергия, которую он вложил в него за последний день, ушла на ходьбу. Он выздоравливал, несмотря на громадные затраты энергии, а не благодаря им. Если не вести себя осмотрительнее, тело снова предаст его. Придется найти другое - или же существовать в виде призрачной паутины, которая первой пришла в этот мир. Хотя Армигер мог выжить и в таком обличье, он боялся потерять человеческое тело - своего рода якорь. Без него он сойдет с ума от ощущения, что потерял самого себя.
      Тело жаждало покоя и уюта… Что ж, надо посмотреть, куда выведет тропинка.
      Джордан не мог шевельнуться. Казалось, ощущения раздвоились: он знал, что сидит за столом в банкетном зале, и в то же время он был далеко отсюда и видел окружающее парой других глаз. Он споткнулся и попытался поднять правую руку, чтобы сохранить равновесие. Получилось!.. Но тут рука безвольно упала. Нет, он не мог управлять этим телом. Он мог лишь реагировать синхронно с ним.
      - Я без особой радости сообщаю вам свое решение, поскольку понимаю, что оно вам не понравится, но такова официальная позиция клана Боро. - Юрий, нахмурясь, оглядел своих сородичей. - В интересах последующей реставрации монархии в Япсии мы должны сейчас поддержать парламент.
      Тропинка вилась вниз по косогору. На склоне, под высокими деревьями, стояла хижина, а на месте вырубленных кустов ежевики раскинулся тенистый сад с небольшим ручьем, бежавшим по ложбине.
      Армигер остановился, затаив дыхание. Его мучили сомнения. С одной стороны, ему хотелось уйти отсюда, поскольку он еще не окреп и тело могло не выдержать враждебной встречи, - а с другой стороны, он мог попросить здесь помощи.
      Каждое движение причиняло боль. Куда идти? На край света? До тех пор, пока Ветры не найдут его и не заключат в свои объятия?
      Звук, раздавшийся сзади, застал Армигера врасплох, и он попытался обернуться - но потерял равновесие и с диким воплем скатился по косогору. Он лежал у подножия холма, совершенно беспомощный, изумляясь собственной слабости. Никогда, даже в могиле, он не чувствовал себя так плохо. Вся его энергия
      уходила на то, чтобы вернуть тело к жизни. Закашлявшись, Армигер посмотрел на бледную листву высоко над головой.
      - Боже правый! - донесся женский голос. - Вы не ушиблись?
      Чья-то тень склонилась над ним. Женщина ахнула от ужаса.
      - О господи! Что с вами? Армигер попытался поднять руку.
      - Прошу вас! - просипел он. - Помогите мне! Его черные пальцы сжали прядь белокурых волос.
      - Нет!
      Джордан даже не заметил, как его тарелка покатилась по столу и упала, разбившись вдребезги. Он рванулся вперед, сражаясь с далеким телом Армигера.
      - Беги прочь! Беги!
      Никто не обращал на него внимания. Брендан Шейя вскочил на ноги, грозя Юрию пальцем.
      - Это ложь! - крикнул он. - Мы знаем истинную причину, па которой ты поддерживаешь парламент, отец! Ты хочешь лишить меня моих наследных прав!
      По залу пронесся изумленный гул. А потом все начали кричать, перебивая друг друга.
      Никто не слышал Джордана - ни гости в банкетном зале, слишком увлеченные разыгравшейся на их глазах драмой, ни далекая женщина, слишком близко склонившаяся к Армигеру. Джордан почувствовал прикосновение ее рук. Или это были руки Каландрии?
      На него обрушился поток разгневанных голосов:
      - Злость не делает тебе чести, Брендан!
      - Умолкни, Линден! Предатель!
      Стулья упали .на пол. Дамы опасливо разбежались по углам, а двое наследников Боро продолжали сражаться под главным столом.
      Все это не имело для Джордана ровно никакого значения. Он всеми силами старался справиться с телом Армигера, но тщетно. Рука в ее волосах… Юноша смутно ощущал, как Аксель с Каландрией подхватили его и вывели из банкетного зала.
      Джордан боролся со всеми телами, все они сопротивлялись, и только то единственное тело вдали, которое должно было вырваться и убежать, не сопротивлялось. Нежные руки женщины подняли его.
 

8

 
      Каландрия налила в бокал вина и протянула Джордану. Он принял бокал с благодарностью и поглубже зарылся в одеяло рядом с камином, в котором Аксель разжег огонь. В дверь несколько раз стучали; Аксель кричал в ответ, что все в порядке.
      Похоже, Джордан опозорил их во время банкета… Чтобы заглушить привкус рвоты во рту, юноша глотнул вина. Руки у него тряслись.
      - Что с ним? - резко спросил Аксель.
      - Похоже, сильно реагирует на имплантат. Раньше он принимал сигналы только во время сна… Джордан! Ты меня слышишь?
      - Да, - неохотно ответил Джордан, придвинувшись поближе к огню.
      Легкие пальцы опустились ему на плечо.
      - Ты хорошо себя чувствуешь? -Да.
      - Он не вынесет, - сказал Аксель. - Прекрати его мучить!
      - Мы до сих пор не знаем, где Армигер! - возразила Каландрия. - Нужно найти аватару и нейтрализовать его. Ты же знаешь, какие они, боги. Мы понятия не имеем, посадил 3340 в Армигера семя воскрешения или нет. Если посадил и семя прорастет… тогда дело всей нашей жизни окажется под угрозой.
      - Можно найти его и другим способом.
      - Нет!
      Джордан бросил на спорящих сердитый взгляд. Сейчас они напоминали ему его родителей, которые вечно только болтали.
      - Надо что-то делать! Он нападает на людей! Каландрия подошла и села с ним рядом.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Мы должны найти его, - настойчиво продолжал Джордан. - Вы обещали, что избавите меня от видений, когда я скажу вам, где Армигер. Так давайте его найдем!
      Каландрия с Акселем переглянулись. Аксель пожал плечами и усмехнулся:
      - Нас теперь в этом деле трое. Парнишка прав.
      - Кстати, где знания, которыми вы обещали наградить меня, если я помогу вам найти Армигера? - не унимался Джордан. - Я ничему не научился. Вы похитили меня, и из-за ваших видений я скоро сойду с ума!
      Каландрия встала.
      - Извини, - сказала она. - Я выполню свои обещания. И теперь я вижу, что зря взяла тебя на банкет. Я не думала, что это произведет на тебя такое впечатление.
      - Погоди минутку, - вмешался Аксель. - Значит, сегодня парень испытал сильный стресс. И у него начались видения. Стресс - нечто вроде катализатора, да?
      Мэй со вздохом кивнула:
      - Прости, Аксель. Раньше я сомневалась, поэтому ничего не говорила. Но банкет подтвердил мою догадку. Существует определенная корреляция между стрессом и восприимчивостью юноши к сигналам датчика.
      - Если он сможет контролировать свою реакцию на стресс… может, ему и видениями удастся управлять? - спросил Аксель.
      Джордан внимательно посмотрел на товарища.
      - Да, но нельзя допустить, чтобы видения совсем прекратились. - Вид у Каландрии был расстроенный. - Хотя, с другой стороны, он не сможет так уж быстро научиться управлять своими реакциями, поэтому мы все равно узнаем то, что хотим.
      - Научим его хотя бы тому, чтобы он больше не попадал впросак в неподходящий момент, как сегодня. - Аксель, скрестив на груди руки, уставился на Джордана. - Покажи ему парочку своих трюков. Научи его релаксации, самоконтролю. Ты же обещала, что вознаградишь его знаниями. Так что давай, начинай платить.
      Каландрия посмотрела на Акселя, потом на Джордана и устало кивнула:
      - Хорошо. Начнем обучение прямо сейчас. -Да!
      Он повернулся к ней лицом. Наконец-то!
      - Возможно, сначала у тебя ничего не получится, но со временем ты наберешься опыта. Согласен? Хорошо. В первую очередь, запомни, что ты ничего не сможешь сделать, пока не научишься контролировать свои чувства. Это и будет первый урок. Я научу тебя расслабляться.
      Джордан обратился в слух, забыв и про огонь за спиной, и про вино в бокале.
 
      Прошло два тревожных дня. Армигер не двигался с места, так что Джордан не мог доложить Каландрии ничего нового. Он знал, что задержка её изматывает; они вновь и вновь обсуждали предыдущее видение, однако новых данных у Джордана не было. Каландрия часто медитировала, закрыв глаза; после таких сеансов она, как правило, задавала ему новые вопросы о пейзажах, которые он видел мельком в тот вечер:
      - Был там вдали пологий холм? А лес у горизонта разделялся на три части?
      Джордан ничего не мог ей ответить.
      На третий день, во время одного из редких перерывов между занятиями, Джордан пошел полежать на крыше. Внизу расстилалось имение Боро. Люди сновали туда-сюда, занимаясь хозяйственными делами. Наблюдая за слугами, юноша мог судить о том, что происходит в замке, однако чего хотят сами Боро, он не понимал.
      Хотя политика как таковая была для Джордана непостижима, он мог прочесть историю родового гнезда Боро по его камням - по тому, когда здесь что пристраивали и в каком стиле. Если верить похвальбе гостей, клан процветал всегда. Однако башня была древней, сам замок - сравнительно новым, а некоторые здания и части крепостной стены были построены в разные периоды. Совершенно очевидно, что дворец был возведен значительно позже других строений. Похоже, имение предков Боро простаивало заброшенным по сотне лет.
      Эти умственные упражнения отвлекали Джордана от грустных мыслей. И ему пришлось признать, что он невольно начал расслабляться. В последние дни он постоянно тренировал свои новые навыки. Он раньше и не подозревал, что дышать надо животом, а не грудью, и что тело хранит мускульное напряжение даже тогда, когда мозг отдыхает. Джордан контролировал свое тело каждую минуту - и все время находил напряженные мышцы, как правило, в плечах. Он сосредоточивался на секунду, расслаблял их и возвращался к другим занятиям. Мучительное ощущение загнанности понемногу становилось слабее.
      Но больше всего его радовало то, что посещения Армигера уже не были такими спонтанными, как раньше. Джордан по-прежнему видел полубога, однако днем он уже мог предсказать, когда начнутся видения, и с помощью релаксации предотвращал их. Каландрия между тем внушала Джордану, что он должен воспринимать видения не как чужое вторжение, а как талант, который нуждается в развитии.
      Джордан понимал, что ей это выгодно, но не возражал, поскольку их цели отчасти совпадали. Он научился думать о видениях более объективно и в подробностях докладывал Мэй обо всем увиденном и услышанном.
      А то, что он видел и слышал теперь, разительно отличалось от прежних видений. Армигер лежал в хижине гдето к югу от замка Боро. За ним ухаживала одинокая женщина, вдова, жившая в лесу. Выздоравливающий Армигер казался обычным человеком. Ужасные раны затягивались, а короткие диалоги между ним и его благодетельницей, которые Джордан улавливал, были совершенно банальными. Армигер говорил с женщиной нечасто и почти застенчиво. Он не съел ее и не превратил в свою рабыню; он лишь принимал ее помощь и искренне благодарил спасительницу. Его скрипучий голос превратился в мягкий тенор.
      Джордан не сомневался в способности Армигера творить зло. Но последние картины не казались ему кошмаром - и это тоже приносило облегчение.
      - Вот ты где! - Аксель Чан просунул голову в люк на крыше, вылез, отряхнул пыль и подошел к ограждению. - Что ты тут делаешь? Сады сегодня - загляденье! На солнышке греешься, да?
      Джордан кивнул:
      - Мне тут нравится. Все здания видны.
      Сады его не интересовали. Пусть в них копаются садовники, а он - каменщик.
      - Мы здесь не останемся, правда? - поколебавшись спросил Джордан о том, что не давало ему покоя.
      - Мы уйдем, как только отыщем Армигера. - Аксель осторожно нагнулся и плюнул. - Метров двадцать будет… - Он искоса глянул на Джордана. - Ты, часом, не прячешься здесь от Каландрии?
      - Нет. - Это была правда, хотя Джордан знал, что имеет в виду Аксель. - Она круто взяла меня в оборот.
      Будь ее воля, Джордан упражнялся бы по шестнадцать часов в день.
      Аксель пожал плечами:
      - Она пытается впихнуть в тебя как можно больше информации - и как можно скорее.
      - Но на некоторые мои вопросы не отвечает.
      - Правда? Какие, например?
      - Я спрашивал ее, кто такие Ветры. Она ответила, что я все равно не пойму.
      - Скорее всего не поймешь, - кивнул Аксель. И добавил с ухмылкой: - Однако это не значит, что мы не можем тебе сказать. Ты хочешь знать? Полную версию?
      - Да!
      - Ладно. - Аксель сложил кончики пальцев вместе, глядя сверху на имение. - Она тебе сказала, кто такие боги?
      - Первостепенные духи, - ответил Джордан. - Могущественнее Ветров.
      Аксель нахмурился:
      - Видишь ли, это одна из тех планет, на которых вопросы никогда не кончаются. Во-первых, боги - не духи, они смертны. Во-вторых, люди существовали прежде богов. В-третьих, мы создали первых богов много столетий назад, экспериментируя с разумными механизмами. Никто не знает, откуда взялся 3340, но он был сродни Ветрам - и так же неуправляем.
      - Как бог может быть механизмом?
      - Хм… А ты взгляни на это с такой точки зрения. Когда-то давно пересеклись два направления научной работы. Мы пытались сделать машины, которые сами могли бы создавать машины. А еще мы пытались понять, как заставить машины… ну, не совсем думать, но что-то вроде того. Короче, в один прекрасный день люди построили машину, которая оказалась способной создать другую машину, умнее себя. Та создала следующую, следующая - еще одну, и очень скоро они стали производить такие механизмы, что люди, построившие первоначальную машину, уже не могли их понять. Некоторые из них стали известны как «механы», представляющие собой третью форму жизни на Вентусе. Механы так же сложны, как биологические организмы, однако сконструированы совершенно иначе. А некоторые из машин продолжали развиваться с бешеной скоростью и стали сложнее биологических форм. И умнее людей. Они больше знали - и амбиций у них лорой было больше. После того как мы увидели, на что они способны, нам ничего не оставалось, как назвать их богами. Могут они практически все. Большинство богов заняты собственными делами, однако 3340 решил, что его дело - это мы. К счастью, мы - люди - умеем создавать механизмы не менее могущественные, которые служат нам. Ветры должны были стать вашими слугами, а не господами. Ты, очевидно, слышал разные легенды на этот счет.
      Джордан кивнул.
      - Ветры были созданы людьми, - продолжал Аксель, - и им дали задание превратить Вентус из безжизненной пустыни в рай для человечества. Они так и сделали. Только когда на Вентус прилетели колонисты, Ветры их не узнали; произошел какой-то сбой. А программы, по которым создавались Ветры, были давно утеряны на Земле во время гражданской смуты. Мы до сих пор не знаем внутреннюю цепочку команд, которым подчиняются Ветры. И, судя по всему, здесь нет мозгового центра, который управлял бы всей планетой. Между действиями
      Ветров отсутствует согласованность. Такое впечатление, что все они разбежались, кто в лес, кто по дрова. Так думают многие люди. Все Ветры занимаются экологией планеты, но на разных уровнях. Блуждающие луны обеспечивают распределение ископаемых и минеральных веществ в почве - где-то зачерпнут, то куда-то подбросят; они хотят за несколько столетий сделать то, на что эволюции и тектонике потребовались бы миллионы лет. Механы, внедренные в траву, - ее защитники, они могут возразить против действия лун, если те решат, к примеру, затопить какой-то луг. А мозгового центра, повторяю, нет, и поэтому никто не может сказать механам, что это, по сути, правильная идея. Хотя, возможно, вначале у них был какой-то общий план, к которому они все должны иметь доступ. Зная этот план, трава согласилась бы принести себя в жертву, если бы опресни, к примеру, решили создать новое озеро. Хотя Ветры неподотчетны друг другу, они все были обязаны нести ответственность за выполнение плана, поскольку это было единственной гарантией превращения Вентуса в подобную Земле планету, то есть терраформирования. Джордан слушал Акселя, затаив дыхание.