Меган поежилась.
      - Это… ужасно. Армигер, похоже, изумился.
      - Почему? Она хотела как лучше. И почти никогда не применяла силу, во всяком случае, против простых людей. Ее деяния напоминают мне правителей Амарны в Древнем Египте… Прости, я все время говорю о вещах, которые ты знать не можешь. В общем, она дала своим людям совершенно новое и всеобъемлющее видение мира. Все изменилось: искусство, торговля… Она пыталась реформировать даже язык.
      - Глупо! - рассмеялась Меган. Армигер пожал плечами:
      - И во многих начинаниях потерпела поражение. Что касается языка, Гала пыталась запретить употребление притяжательных местоимений по отношению к эмоциональным состояниям, мотивам и людям. Например, ты не могла бы сказать: «Моймуж».
      - Это жестоко! - воскликнула Меган.
      - Но ты также не могла бы сказать «еговина» или «еевина». Гала хотела убрать слова осуждения из речи и письма, сосредоточив внимание на поведении. Чтобы не было больше без вины виноватых, не было гонений, общественного остракизма и таких «преступлений», как гомосексуализм, например. Она также хотела сместить акцент правосудия с обвинения и наказания на управление поведением. Слишком недостижимые цели для одного поколения, поэтому у нее ничего не вышло. Однако никто на Вентусе прежде об этом не думал. Гала совершенно оригинальна в своем мышлении.
      - Тогда почему же они здесь? - Меган показала на окно.
      - Потому. Все очень банально. Гала начала угрожать стабильности правящих классов, во всяком случае, в их собственных глазах. Ни один правитель в такой ситуации не в силах удержаться у власти. Она построила в пустыне экспериментальные деревни, каждая из них жила по одному из новых принципов, провозглашенных Галой. Как и следовало ожидать, они сдались под напором ортодоксального большинства. Разве будут соляные бароны молчать, если ты хочешь убрать из торговли деньги? Конечно же, они взбунтуются!
      - Послушать тебя, так я полная дура.
      Гала стояла в дверях в голубом утреннем одеянии. Меган поспешно вскочила с кресла и присела в реверансе. Армигер лениво поклонился, качая головой.
      - Так гласит опыт, ваше величество. Когда люди чувствуют, что их интересам кто-то угрожает, они становятся жестокими.
      - Никому я не угрожала! - нахмурилась королева. - Парламент - сборище болванов, которые распускают дурацкие слухи и оскорбляют свой родной язык каждый раз, когда открывают рот! Они все тараторят одновременно и пудрят друг другу мозги, а когда эту болтовню излагают на бумаге, то называют ее политикой!
      - Не стану спорить, поскольку я никогда не бывал на парламентских собраниях, - сказал Армигер.
      Королева быстро вошла в библиотеку. Двое королевских стражников встали по обе стороны двери.
      - Я должна была попытаться, - с горечью проговорила Гала. - Веками никто даже не пытался сделать что-то новое! Чего стоит еще одна жизнь, отданная тупому следованию традициям? Куда бы это привело нас? Назад, к тому мгновению, когда колесо жизни лишь начало вращаться? Кто-то должен был задать вопросы, которые люди задать боялись. Я всегда знала, что никто другой не сделает этого - ни сейчас, ни в будущем. Глупость?.. Я обязана была предпринять попытку. Иначе как мы можем узнать что-то новое? Хоть что-нибудь!
      Армигер ничего не ответил, но кивнул в знак согласия.
      - Иногда человек ответствен не только перед своим поколением, - сказала Гала. Она села в кресло рядом с Меган и тепло улыбнулась ей. - Надеюсь, вы хорошо спали?
      - Да, ваше величество. Благодарю вас.
      - А вы, сэр Маут? Вы когда-нибудь спите?
      В голосе королевы проскользнули поддразнивающие нотки. Армигер склонил голову.
      - По настроению. - Он нахмурился. - Надеюсь, вы не считаете меня шутом, отвлекающих вас от того, что ждет за воротами. У меня серьезные намерения - такие же серьезные, как ваше положение.
      Глаза у Галы вспыхнули, но ответила она сдержанно:
      - Мне просто нужно,в этом убедиться, вот и все.
      - Справедливо. - Армигер привстал с подлокотника и сел в кресло. - Итак, кто я и чего я хочу от тебя? Именно это тебя интересует, не так ли?
      Гала кивнула. Меган даже представить не могла, как бы она чувствовала себя на ее месте, обложенная армией, только и ждущей позволения, чтобы зверски уничтожить дворец. Убитые слуги, разграбленные сокровища… Однако внешне Гала выглядела спокойной.
      Она, должно быть, рыдает внутри. Со стороны Армигера жестоко давать ей надежду.
      - Спроси меня о чем угодно, - сказал Армигер. - Если хочешь проверить мои знания - спрашивай.
      - Неужели мои ошибки очевидны? - выпалила королева. - И то, за что я боролась всю жизнь, на самом деле так просто и банально? Я выгляжу примитивной по сравнению с людьми, живущими на других звездах?
      - Они могли бы так подумать, - сказал Армигер. - Я - нет.
      - Если ты тот, за кого себя выдаешь, значит, вся боль, которую я перенесла и причинила другим, была напрасной! Не было ни минуты, чтобы я не спрашивала себя, зачем я утруждаюсь. Если все, что я пыталась понять, было известно тысячу лет назад… У меня такое» ощущение, что боги смеются надо мной. Я чувствую себя муравьем, надувшимся от гордости после того, как он с огромными усилиями пометил границы сада. Вряд ли тебе удастся найти слова, способные изменить это впечатление.
      - Значит, я дурак, если трачу время на разговоры с муравьем, - улыбнулся Армигер.
      - Не смей надо мной смеяться!
      Гала встала и остановилась рядом с Армигером. Казалась, она возвышается над ним, и Меган это поразило, поскольку разница в их росте была такой огромной, что даже теперь, когда он сидел, они прямо смотрели друг другу в глаза.
      - Я не смеюсь, - нимало не смутившись, ответил Армигер. - Ты сама принижаешь себя.
      Гала резко отвернулась и подошла к окнам.
      - Тогда скажи мне, что я не права! Поведай мне о небесах. Кто там живет? Ты бывал на других планетах? Говорил с тамошними жителями? Какие они? Всезнающие и премудрые - или такие же дураки, как мы?
      Улыбка Армигера стала еще шире.
      - Они всезнающие, но не мудрее других. Поскольку они все знают, им кажется, что они владеют мудростью веков. Однако, по-моему, они глупее вас.
      - Этого я тоже не желаю слышать! - сказала королева. - Потому что это значит, что прогресса не существует. Я пыталась просветить своих людей, но если они все равно останутся дураками, зачем я утруждалась?
      Армигер скрестил руки и молча пожал плечами, взглянув на Меган.
      - Ладно. - Гала повернулась и прислонилась к подоконнику. - Расскажи мне, пожалуйста, о небесах. Я хочу знать.
 
      Джордан Масон закрыл глаза. Он грелся на тусклом осеннем солнышке и вполуха слушал разговоры Армигера с Меган, сидя на бревне у вчерашнего костра и отвернувшись от фургона, куда снова спряталась Тамсин.
      Вчера Джордан изложил тщательно отредактированную версию истории краха Боро. И Сунейл, и его племянница слушали с искренним вниманием. Джордан ни словом не упомянул об Акселе и Каландрии и ничего не рассказал о дуэли Августа, а также о нападении людей Туркарета. Ходили слухи о том, что Юрий и Туркарет убиты; Джордан просто пожал плечами и сказал, что он этого не видел. По его словам, он перепугался и убежал.
      Наутро Сунейл встал рано, но говорил немного. Джордан обошел их небольшой лагерь, убирая грязь и размышляя о том, не угрожает ли его присутствие жизни Тамсин и ее дяди.
      Услышав, что Гала спрашивает Армигера о небесах, Джордан позабыл обо всех своих проблемах. Меган никогда об этом не спрашивала, и Джордан слушал с огромным любопытством. Закрывая глаза, он видел то же, что и Армигер, а голоса становились отчетливее, и начало казаться, что он там, с ними.
      Слова, казалось, исходили из его собственных уст. В такие мгновения Джордана охватывало чувство, будто он излагает свои собственные мысли, и он совершенно ясно помнил их позже. Сейчас он говорил:
      - Звезды в ночном небе имеют планеты. Миллионы планет населены, но знай, что лишь вокруг одной звезды из тысячи, которую ты видишь, вращаются населенные планеты. Так много на свете звезд. Миллионы из них посещались людьми и исследовались, однако на каждую из таких планет найдутся миллионы, представляющие собой загадку. Люди, подобные тебе, устремились в космос тысячи лет назад. Древняя планета, откуда произошел твой род, стала заповедником, в который допускаются только избранные, по особому разрешению. Все остальные планеты Солнечной системы давно заселены и сейчас страдают от перенаселения. Люди даже разобрали на части более мелкие планеты и спутники и построили на них новые жилища. Население той первой Солнечной системы составляет в данное время более семидесяти триллионов человек. Прибавь к этому десятки чужеродных видов, генетически измененных гуманоидов, киборгов, полубогов и богов - и тот покой, который царит в небесах, покажется тебе иллюзией.
      - А кто это такие - киборги и полубоги? - спросила королева.
      - Механы, - коротко ответил Армигер. - В основном созданные людьми. Некоторые люди сами трансформировались в механические существа, чтобы выжить во враждебных условиях, таких как открытый космос или давление атмосферы планет-гигантов. Граница между человеческим и нечеловеческим начала размываться несколько столетий назад, теперь она совсем размыта.
      - А ты? Ты сам кто такой?
      Джордан почувствовал, как ладони Армигера, лежавшие у него на коленях, сжимаются в кулаки.
      - Полубог. Полагаю, я был когда-то человеком, хотя я этого не помню. Я существо древнее, ваше величество, но смертное. Даже боги смертны. И я умру, если не сумею разгадать секрет, известный лишь Ветрам Вентуса.
      Судя по тому, что рассказала Каландрия Джордану во время их путешествия, Армигер лгал. Она говорила, что полубог прибыл на Вентус для того, чтобы поработить планету. Однако Джордан знал, что Армигер сильно ослаб. К тому же он сомневался, что стоит верить Каландрии Мэй.
      - Что это за секрет?
      - Я хочу понять, почему Ветры убивают людей, - сказал Армигер.
      Гала рассмеялась.
      - Этот секрет хотели узнать бессчетные поколения! В том числе и я. Ты думаешь, я знаю ответ?
      - По-моему, ты знаешь больше, чем тебе кажется.
      - Ты пришел ко мне, потому что наслушался легенд, - с упреком сказала королева. - Говорят, раз Ветры посадили меня на трон, значит, мне известны их тайны. Ты довольно наивен для бога, Маут.
      Армигер махнул рукой.
      - Легенды привлекли мое внимание, но даже если они лгут, я правильно сделал, что пришел к тебе,
      - Теперь ты говоришь, как придворный.
      - Прошу прощения.
      Гала села в кресло. Джордан любовался ею глазами Армигера: она была не такая уж старая, как показалось ему в тронном зале, - лет около сорока. Война преждевременно состарила ее, подумал он. Ему хотелось прикоснуться к ней, но Джордану так и не удалось заставить конечности Армигера повиноваться его желаниям.
      - Почему бы тебе просто не спросить у Ветров с других планет? - спросила королева.
      - Других Ветров нет. Таких планет, как Вентус, больше не существует.
      Джордан увидел, как у Галы расширились глаза. Он с сочувствием вспомнил, как он сам отреагировал, услышав подобную фразу от Каландрии.
      - Но ты только что говорил о миллионах планет с триллионным населением…
      - В космосе, заселенном людьми, существует миллион организующих принципов. Но ни одна планета не похожа на Вентус. Ваш мир уникален, а записи о создании Ветров утеряны во время войны несколько веков назад. Человечество живет в основном в так называемом Архипелаге - гигантском регионе, чьи границы настолько неосязаемы, что большинство граждан даже не знают о его существовании»
      - Теперь ты несешь полную чушь, - улыбнулась королева. - Хотя ни одно из твоих прежних утверждений тоже не прошло бы прений в парламенте.
      - Архипелаг - это единственный способ управления трил-лионным населением, в состав которого входят миллионы разных культур, нравов и исторических традиций. - Армигер пожал плечами. - Все просто: существует искусственный разум - механский разум, если угодно. Он знает каждого гражданина лично и дирижирует его общением с другими, чтобы не допустить непримиримых конфликтов. А в остальном он остается в тени, поскольку у него нет ни собственных ценностей, ни желаний. Можно сказать, у каждого гражданина есть свой ангел-хранитель, и эти ангелы-хранители никогда не воюют между собой. Они действуют слаженно, стараясь улучшить жизнь людей.
      - Тирания покровительства, - сказала Гала.
      - Да. Тебя возмутило то, что все уже известно. Это и так, и не так. Правительство Архипелага владеет всей суммой знаний человечества и может передать их прямо людям в мозг. Но это всего лишь сумма человеческихзнаний. Одна-единственная перспектива. Здесь, на Вентусе, зародилось нечто совершенно иное. Новая мудрость, можно сказать. Сумма знаний всего сознательного мира, не искаженная человеческой перспективой. Так что Вентус - бесценное сокровище.
      - Тогда почему их тут нет? Триллиона туристов с небес?
      - Ветры не разрешают сюда приземляться. Хотя, насколько я знаю, несколько пришельцев здесь все-таки есть. Это исследователи, тщетно пытающиеся разгадать шифры Лебедей Диадемы. Они, естественно, прячутся от Ветров.
      - Однако тебе удалось проскользнуть.
      - Верно. Ветры знают что-то такое, что я должен узнать, если хочу выжить. Я не могу разговаривать с ними. И я прошу тебя о помощи, поскольку ты знаешь их лучше остальных жителей Вентуса.
      - С какой стати я должна тебе помогать? Армигер встал и подошел к одному из высоких окон.
      - У твоих ворот - армия. Ты сознательно встала на путь, который привел тебя к такому концу. Ты же знала, что все кончится именно так, верно? Это было неизбежно с того момента, когда ты начала изменять основы веры твоего народа.
      За высоким окном виднелся переполненный людьми двор. За ним - стены, а за стенами - бесконечное колышущееся море осаждавшей армии.
      - В конце концов у них остался только один выход - убить тебя.
      - Да, - тихо промолвила королева. - Но я должна была попытаться… прекратить долгую ночь, которая поглотила всю планету.
      Армигер повернулся, и Джордан почувствовал, как сузились его глаза и сжались губы.
      - В таком случае помоги мне. Если я выживу, я постараюсь сделать то, что тебе не удалось.
      - Привет, я сказала.
      Джордан поднял глаза. Перед ним, скрестив на груди руки и склонив голову набок, стояла племянница Сунейла.
      Юноша еле сдержал раздражение от того, что ему помешали.
      - Я медитировал.
      - Ну-ну. А я думала, ты спишь с открытым ртом. Джордан открыл рот, закрыл его и чуть погодя спросил:
      - Ты что-то хотела?
      - Дядя велел набрать побольше хвороста в фургон, прежде чем мы доедем до границы. Мы же взяли тебя, чтобы ты нам помогал!
      Джордан встал и потянулся.
      - Тоже верно.
      Ему не хотелось вступать в пререкания с этой ехидиной.
      - Вот и хорошо, - заявила девица, идя за ним по траве. - Нам дармоеды и бездельники не нужны.
      Джордан заметил, что Сунейл, стоящий у фургона, наблюдает за их разговором.
      - Я отработаю свое содержание, - сказал Джордан, ускорив шаг, чтобы отделаться от нее.
      - Не сомневаюсь. Я за этим прослежу! - крикнула она вдогонку, а затем, явно довольная собой, заковыляла обратно к фургону и начала о чем-то спорить с дядей.
      Отойдя от фургона подальше, Джордан сел и попытался восстановить связь с Армигером. На сей раз ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться и вновь услышать голоса; похоже, Тамсин плохо действовала на него. Когда голоса вернулись, Джордан обнаружил, что Армигер обсуждает с королевой материально-техническое снабжение тыла во время войны. Термины ничего не значили для Джордана, поэтому он со вздохом встал и принялся собирать хворост.
      Когда юноша вернулся с первой охапкой в руках, Сунейл сидел на задней приступке фургона. Тамсин не было видно.
      - Приношу извинения за мою племянницу, - сказал Сунейл. - Она недавно потеряла родителей и сестру. Потрясение сделало ее очень вспыльчивой.
      - На войне? Сунейл кивнул:
      - На войне. Мы сбежали из Япсии три месяца назад, а теперь вот решили вернуться. Говорят, королева проиграла… Быть может, все уже утряслось.
      - Не знаю, - отозвался Джордан. - Знаю только, что вечно бежать нельзя.
      Он тосковал по дому. Когда он заставит Армигера снять с него проклятие, то вернется в замок Кастора.
      - Хорошо сказано, - проговорил Сунейл. - Ты был терпелив с ней, и я этому рад. Тамсин кидается на людей, но, если дать ей сдачи, она разобьется, как стекло. Пожалуйста, помни об этом. Конечно, непросто…
      Джордан махнул рукой.
      - Все нормально. Всякое бывает. Мы должны помогать друг другу.
      - Спасибо, - усмехнулся Сунейл. - И за хворост тоже спасибо. Хотя нам понадобится гораздо больше, чтобы доехать до границы.
      - Почему?
      Сунейл взглянул на него исподлобья.
      - По твоим словам, ты из Япсии. В таком случае ты не хуже моего знаешь, что деревья в пустыне не растут.
      - Да, конечно.
      Сунейл лукаво улыбнулся и пошел прочь.
 

18

 
      Через два дня они заехали в голые холмы, по которым пролегала граница Япсии. Джордан был уверен, что Ветры не знают, где он. Шаль продолжала его защищать - и, соответственно, людей, с которыми он путешествовал. Это было хорошо, но нельзя же носить ее всю оставшуюся жизнь. Необходимо как можно скорее найти Армигера. Или же его найдет Каландрия.
      Юноша сидел впереди, вместе с Сунейлом. Фургон катил по вершине длинной пологой гряды; Сунейл правил лошадьми. Привстав и взглянув на раскинувшийся внизу пейзаж, Сунейл вздохнул:
      - Вот мы и дома.
      Джордан тоже встал. Сквозь осенние тучи пробилось солнышко, высветив в лежащей внизу лощине широкий золотистый прямоугольник. В его рамке виднелись уступчатые зеленые склоны, спускавшиеся к лесу, который окаймлял длинное извилистое озеро. Дорога вилась вниз, на дно лощины, и пропадала из виду за освещенным кусочком земли У Дальнего края озера, где, по-видимому, начиналась равнинная местность.
      У озера смутно виднелись серо-голубые квадраты и линии.
      - Руины? - спросил Джордан. Сунейл кивнул.
      - Эта долина находится в Япсии. А за ней начинается пустыня.
      - Как красиво! И там никто не живет?
      Джордан не видел следов поселения, хотя без труда мог представить десятки ферм, расположившихся вокруг озера.
      - Там живут Ветры. Можно сходить посмотреть, но оставаться там не стоит.
      Они снова сели, и Сунейл натянул поводья. За последние два дня они много говорили о местности, по которой проезжали, а кроме того, Сунейл выпытал у Джордана все, что мог, о войне между Равеноном и сенешалями. Джордан подробно рассказал о поражении армии Армигера и гибели генерала, сделав вид, что слышал эту историю от других путешественников.
      Подслушивание дало ему за эти дни очень немного, поскольку королева занималась подготовкой к отражению штурма, а Армигер, похоже, примирился с тем, что его заставляют ждать.
      Джордан с некоторой неохотой признался- Сунейлу, что он не из Япсии. Его все равно выдавал мемнонский акцент. Сунейл больше ни о чем не спрашивал, но и о собственном прошлом не распространялся. Джордан дал волю любопытству, тем более что теперь его вопросы выглядели вполне естественно.
      - Расскажи мне о войне. И о королеве. Я слышал только, что она сумасшедшая и что знать взбунтовалась против нее.
      Сунейл кивнул.
      - Вы, деревенские жители, очевидно, считаете нас бунтовщиками, раз мы восстали против своей королевы. - Он нахмурился, глядя на дорогу, спускавшуюся вниз. - Мы сами от этого не в восторге, даже солдаты парламентской армии. Но дело зашло слишком далеко.
      Джордан ждал продолжения. Чуть погодя Сунейл сказал:
      - Япсия - древняя страна, она была заселена одной из последних. В начале времен, говорят, Ветры создали Вентус - и они до сих пор создают его. Но они не создали человека. Одни говорят, что мы сами себя создали, другие - что мы пришли со звезд, а третьи - что Ветры-вероотступники создали нас как средство защиты. Я в это верю. Иначе как объяснить то, что сделала королева Гала? По планете расселились люди из одного племени, могущественные, желавшие, чтобы Ветры им служили. Они сражались с Ветрами, поскольку те все еще лепили Вентус и не давали людям строить города и возделывать землю. Люди боролись с ними, но Ветры победили их, и в конце концов осталось лишь несколько разрозненных поселений, которые научились уживаться с Ветрами, подчиняясь их законам. Мы привыкли уступать Ветрам и умиротворять их, когда им казалось, что мы заходим слишком далеко. Твой генерал Армигер зашел слишком далеко… Они рассердились на него и прихлопнули как муху. Это нам урок. - Сунейл вздохнул и продолжил: - В первые дни после поражения люди дошли до края пустыни. Там они обнаружили опресней, которые усердно трудились, извлекая соль из океанской воды, что хлестала через Врата Титанов - так называются дамбы, построенные Ветрами на побережье. Опресни качали обессоленную воду глубоко под землю. Мы знаем, что весной она поднимается и разливается по континенту. Тогда это казалось чудесным и непостижимым деянием правителей мира. Наш народ с благоговением наблюдал за потоком, столпившись по берегам. Ясин Первый, родоначальник всех королей Япсии, заметил, что опресни совершенно равнодушно относились к растениям и животным, боровшимся в этих наводнениях за жизнь. Океанская вода приносила с собой питательные вещества, пески пустыни поглощали соль, и пресная вода текла по бессчетным каналам в реки, которые впадали в бездонные озера. Тысячи форм жизни расцветали во время наводнений, а когда Врата Титанов закрывались, чтобы набрать сил для очередного полива, все эти живые существа увядали и гибли. Ясин привел своих людей в самое сердце затопляемых земель, и они стали выращивать там урожаи, открыто противостоя Ветрам. Наш народ всю жизнь верил, что мы заключили с опреснями неписаный договор. Все наши законы старались сберечь эту договоренность. Как я понимаю, опресни всегда будут использовать пустыню, чтобы очищать воду для континента. То, что было вначале, будет вечно. И такими же вечными должны быть наши законы, наши короли и наши традиции. Законы суровы. Они диктуют нам все, - от выбора профессии до количества детей в семье. Наши города разрослись лишь настолько, насколько позволили опресни. Мы не в состоянии повернуть реки вспять для того, чтобы удовлетворить свои нужды. Наша аристократия ведет род со времен Ясина, так же как и купцы из гильдий и ремесленники. Вся жизнь течет по четко заданной колее. Пусть твой народ все эти столетия находился в стадии роста и перемен, однако со временем он тоже достигнет этой точки. Человечество не может управлять Ветрами. Они нас только терпят. Люди в моей стране верят, что отныне жизнь вечно будет такой. Вернее, верили. А потом пришла королева Гала - и нарушила тысячелетние традиции. - Что же она сделала? - спросил Джордан.
      Солнечные лучи, освещавшие долину внизу, исчезли, и нависшие тучи окрасили пейзаж в синие тона. Начал накрапывать дождь. Сунейл показал на дорогу, шедшую вдоль длинного озера.
      - Наша жизнь зависит от наводнений. Мы процветаем, пока способны их предсказать. Для этого мы полагаемся на наблюдения и записи. Гала не нуждалась в таких косвенных мерах. Она вела переговоры с опреснями, и пустыни затоплялись водой тогда и там, когда и где она хотела. Ни один правитель не имел такой власти над природой. Мы благоденствовали, как никогда раньше. Но ей все было мало. Гала испытывает презрение к Ветрам. Она считает людей законными правителями планеты, а Ветры, по ее мнению, просто самозванцы. Народ шокировали ее взгляды, но с победителями не спорят. У нее появилось множество последователей, и Гала начала подрывать тысячелетние законы и традиции, заменяя их своими дерзкими и вызывающими эдиктами. Она хотела переделать мир. Но зашла слишком далеко. Лет пять назад опресни восстали. Ее предсказания о наводнении на этот год оказались неверными. Тысячи людей погибли в воде и от последовавшего голода. Однако противодействие опресней лишь ожесточило сердце королевы. Она упрямо продолжала свои реформы, хотя нам, чтобы выжить, пришлось вернуться к старым способам предсказания наводнений.
      - Ты поддерживал ее? - нерешительно спросил Джордан.
      - Сначала да. Не стану притворяться: я нажил приличное состояние. К тому времени когда Ветры восстали против королевы, я принадлежал ей душой и телом. Я не дурак: я видел, к чему все это приведет, но ничего не мог поделать. Парламент издал постановление, предписывавшее королеве прекратить все нововведения и отменить эдикты, которые нарушали вековые традиции. Гала отказалась. Война… Думаю, никто не верил, что война действительно начнется - вернее, что она уже началась, - пока она не достигла наших собственных городов. Тогда я поверил. Я бежал. Что поделаешь… Королева проиграла. Сейчас она скорее всего уже мертва. Мне просто хотелось бы знать наверняка, вот и все.
      Джордан мог бы сказать ему, но осторожность, которой он научился во время краха клана Боро, заставила юношу прикусить язык.
 
      Они разбили лагерь поблизости от смутных очертаний разрушенных зданий и улиц. Джордан порой поглядывал на руины, разжигая костер и ухаживая за лошадьми. Тамсин молча сидела на задней приступке фургона, наблюдая за мужчинами.
      Джордан знал, что в его стране небольшой поселок состоял бы из нескольких каменных зданий и дюжины деревянных срубов. Деревянные строения не оставляли следов на местности после того, как их сносили или сжигали. Каменные постройки оставляли шрамы, и именно они сформировали небольшую возвышенность у края озера. Если на каждый каменный дом приходилось десять деревянных, а в каждом доме жили примерно восемь человек, значит, население деревни когда-то составляло около полутысячи.
      Сунейл подтвердил его расчеты.
      - Это был пограничный городок. Жители торговали с Мемноном. Но четыреста лет назад Ветры сровняли его с землей.
      - Почему?
      - Им это место нужно. - Сунейл показал на озеро. - Перевалочный пункт или что-то вроде того. Толком не знаю. Короче говоря, они не разрешают людям строить здесь дома.
      Поразмыслив об этом, Джордан почувствовал внутреннее беспокойство. Поскольку тучи рассеялись, после ужина он пошел к берегу озера и, положившись на свои новые таланты, прислушался к Ветрам.
      Вода была совершенно чистой. Дно озера покрывал мелкий желтый песок с красными полосками. Джордан вспомнил, как кто-то говорил ему, что чистая вода в озерах и реках неестественна, если только они не горные. В темных водах водилась жизнь - таков был закон.
      Вода тихо посмеивалась, лаская берега, и окрестности замерли в гипнотическом сне, освещенные заходящим солнцем. Здесь было на удивление спокойно.
      Джордан слушал пение озера. Пение это было глубоким и мощным, несмотря на мирную водную гладь. На берегу росла трава, однако почва под ногами залегала мелким слоем, а под ней виднелся песок. А дальше что? Камни? Джордан не мог сказать точно, хотя и ощущал чье-то присутствие глубоко под землей.
      Он сидел, ни о чем не думая, впервые за долгое время и просто смотрел на воду. Постепенно, не прилагая особых стараний, Джордан услышал голоса волн.
      Они щебетали, как птички, приближаясь к берегам. У каждой было свое имя, хотя на вид их было не различить. Напевая, они катились к Джордану, а затем тихо, без фанфар, разбивались и лизали песок. Музыка волн поглотила юношу. Он никогда не слышал таких прекрасных и в то же время таких тонких и прозрачных мелодий.
      Сидя зачарованный на берегу, Джордан даже не заметил, как село солнце и похолодало. Однако его мозг не мог сосредоточиваться на этой музыке вечно, и некоторое время спустя Джордан затеял игру, пытаясь проследить за отдельными волнами как глазами, так и внутренними чувствами.
      Он старался следовать за напевом каждой волны, разбивавшейся о соседние камни, и тут ему открылось нечто новое. Поначалу открытие показалось совсем незначительным: когда волна разбивалась, ее голос разбивался тоже. Из одного голоса возникало множество, а затем каждая крохотная индивидуальность терялась в водовороте. При этом они вскрикивали, но не в страхе, а почти в восторге - словно в последнюю секунду узнавали что-то важное, о чем жаждали поведать миру.
      Закрывая глаза, Джордан видел волны и озеро, четко очерченное, как на гравюре, серое на черном. Над этим призрачным пейзажем парило множество слов и чисел, соединенных линиями или стрелками с берегами или поверхностью озера. Когда Джордан сосредоточивал внимание на одном из чисел, оно моментально множилось и его окружали вихри таблиц, математических фигур, геометрических форм. Это было прекрасно и бессмысленно.
      Он смотрел на волны, прислушиваясь к цепочке рождающихся образов: озеро, прилив, волна, гребень и рябь. Каждый из них пел о себе, только пока существовал. Сознание рождалось в воде и исчезало, сливалось и дробилось так же свободно, как сама среда.
      Джордан вырос в убеждении, что у него и у других людей есть душа и души неделимы. Голоса, которые он слышал в озере, не могли принадлежать душам, поскольку реальности, говорившие с Джорданом, свободно менялись, сливались и гнездились одна в другой. Им не подходило даже слово «существа», поскольку в этом слове была стабильность, невозможная для них.
      - Кто вы? - прошептал он, глядя на озеро голосов.
      «Я вода».
      Джордан просидел там еще час, задавая вопросы озеру, песку и камням. Ответы редко имели смысл. По большей части Джордан сидел склонив голову и слушал голоса, которые были слышны только ему. Когда Тамсин или Сунейл тихонько подходили к нему и грустно качали головами, юноша не обращал внимания, поскольку на берегу озера ему открылась великая тайна, и он не хотел, чтобы ему мешали ее понять.
      Когда он наконец добрел до лагеря, его попутчики уже спали. Сунейл предлагал ему поспать эту ночь в фургоне, но Джордан слишком устал, чтобы забираться туда, и не хотел их беспокоить. Он свернулся у костра и тут же уснул.
      Ему снились дельфины, которых он никогда не видел.