Глава 7

Эгион «Трокстера» безапелляционно присвоил себе права не только режиссера, но и главного оператора. В фильме, который он демонстрировал землянам, посадка выглядела как падение в бездонном черном колодце. Где заканчивается и где начинается атмосфера, было известно одному богу. И там и здесь ночь, ни одного огонька, ни проблеска света. Компьютер вычленил из изображения все, что посчитал лишним, все, что, по его мнению, не соответствовало реальной картине окружающего мира.

Вот и чудненько! Марк не хотел даже думать об океане плазмы, которая в этот момент лижет корпус звездолета, прорывающегося сквозь плотные слои атмосферы. Хватит, насмотрелся. Именно здесь, над Агавой, погиб Жерес. Здесь же Грабовский испытал самые плохие минуты своей жизни. Лейтенант постарался отбросить страшные воспоминания и отвлечься. Он перевел взгляд с широкого панорамного экрана Дола бесед на холодное лицо хранителя Ратры.

– А что нам мешает сесть прямо на космодроме Ульфа?

– Космодром Ульфа не предназначен для приема таких больших кораблей. Ведь «Трокстер» – это скорее космическая станция, чем звездолет.

– Это точно.

Грабовский вдруг вспомнил свою первую встречу с кораблем нэйджалов. Земля, Корсика, летние предрассветные сумерки, тишина и покой. И вдруг откуда ни возьмись появилась эта громадина. Накрывая собой несколько холмов, «Трокстер» уменьшил до муравьиных размеров остальной мир. По сравнению с ним дома, деревья, горы казались куцыми и жалкими декорациями…

Неожиданный взрыв безжалостно вырвал Марка из плавно текущей реки воспоминаний. Грохот, скрежет и яростная болтанка превратили исполинский мир надежности в обессиленную птицу, бьющуюся в объятиях бушующего урагана. Хорошо, что антиперегрузочные кресла оснащались дугами аварийных фиксаторов. Без них пассажирам довелось бы расстаться не только с комфортабельными сиденьями, но и с частью своих зубов. Однако опасность не исчерпалась одним толчком. Корабль раненым зверем начал Угрожающе заваливаться набок.

– Катастрофа! Спасайся кто может! – перепуганные вопли звучали со всех сторон.

– Всем сидеть! – Грабовский вложил в команду всю мощь голосовых связок. – Надеть шлемы и крепко держаться руками. Бежать нам некуда.

Бежать действительно было некуда. Спасательные шлюпки не могут стартовать в момент посадки на планету. Неистовая турбуленция разобьет их о борт корабля, а плотные слои атмосферы докончат дело, отправив обломки в плазменный крематорий.

Что ж так не везет?! Начиная с этого момента, Марк уверовал в проклятие, висящее над его головой. Он уже не помнил, когда приземление проходило гладко и спокойно. А впрочем, был такой случай. Тогда «Трокстер» доставил их на Эктегус… В памяти воскресли веселые лица его боевых друзей. Все молоды, полны сил, а самое главное – живы.

Грабовский словно вызвал из потустороннего мира призраки погибших товарищей. Своими не по-человечески сильными руками они поддержали «Трокстер», не дав ему превратиться в беспорядочно кувыркающийся метеорит. Звездолет хотя и продолжала колотить крупная дрожь, однако он стабилизировал свое положение. Двадцатиградусный крен сохранился, неестественно сильный рев двигателей заглушал все остальные звуки, перегрузка приближалась к критической черте, но все же это было не падение.

«Внимание, контакт с поверхностью!» Механический голос заставил лейтенанта сжаться в комок. Контакт с поверхностью – ах, как это верно сказано! Мягкой посадкой такой трюк никак не назовешь. Грохот выведенных на форсаж двигателей, страшный удар и словно в замедленной съемке встающая на дыбы палуба.

Все закончилось совершенно неожиданно. Неведомый фотограф надавил на спуск своей фотокамеры, и мир замер, остановленный всего за миг до, казалось бы, неминуемого кульбита.

Летели мгновения, они складывались в секунды и минуты, а никто из корсиканцев не двигался с места. Они так и висели на мягких дугах, не смея проронить ни слова. В душе каждого землянина было сумрачно и пусто. И не надо быть телепатом, чтобы прочесть их мысли. Снова на волосок от смерти и снова на Агаве. Сколько сил, крови, жизней было положено, чтобы вырваться из этого проклятого места! Но взбалмошная судьба все решила по-своему, и вот они опять здесь.

– Приехали, – разорвал тишину негромкий голос Алексея Рутова.

– Да уж… – Шредер первым попробовал освободиться от хватки страхующей системы. – И чего нас принесло в это распроклятое место?

– Уже принесло. Теперь нечего скулить. – Грабовский оборвал всплеск вялости и нерешительности. – Нас ждут встреча с Великим Мастером и поиски наших друзей. Вдруг кто-нибудь из них еще уцелел?

Шанс на выживание кого-либо из «Головорезов» выглядел более чем призрачным. Однако помочь попавшим в беду товарищам – дело святое. Корсиканцы своих не бросают!

Расставшись с антигравитационными креслами, земляне муравьями поползли вниз по накренившейся палубе. Всеобщий порыв не обошел стороной и Грабовского. Его новенький, только что извлеченный из необъятных хранилищ «Трокстера» боевой шлем поблескивал во главе четвероногого отряда.

– Все на выход! – Демонстрируя пример, Марк первым вцепился в стальной обод двери.

– Стойте! – Ратра больше не производил впечатления усталого и обессиленного. – Сначала выйдем мы. Снаружи может быть опасно.

Марк не стал возражать. Это их мир, пусть идут первыми. Все равно от его людей сейчас мало толку. Они ведь до сих пор безоружные.

Застывшие в камне, бушующие черные волны. Призрачный блеск антрацитового песка. Огромные яркие звезды над головой. Грабовский знал Агаву совершенно иной. Полгода назад его боевой транспорт «ММ» рухнул в железобетонные джунгли погибшего города, да так там и остался. Разведвзвод лейтенанта превратился в стаю крыс, обитающих в подземельях огромного мегаполиса. Никто из них не покидал город. Они сражались на узких, заваленных мертвечиной городских улицах, их предсмертные вопли отражались от стен мертвых домов, а их кровь стекала в колодцы мусоросбросов. И вот теперь глазам Марка открылся совсем другой мир, полный величия и первозданной красоты. Окидывая взглядом бесконечный простор, Грабовскому захотелось вдохнуть свежий пьянящий воздух. Вдох. Под хрип фильтрующей системы он получил лишь дополнительную порцию мерзкого кислородного суррогата. Воздух пах пластиком и целым набором дезинфицирующих средств.

«Здравствуй, Агава. – Поправив намордник регенерирующего респиратора, Марк перевел взгляд на громаду межзвездного рейдера. – Давно не виделись».

Грабовский привык к величественному гордому облику огромного межпланетного корабля, к его неожиданным гротескным формам и исполненному мощью совершенству. Лейтенант всегда восхищался творением нэйджалов, считая «Трокстер» самым удивительным звездолетом, который ему только удалось увидеть. Именно поэтому сердце Марка обливалось кровью. Огромный корабль был смертельно ранен. Он стал похож на солдата, которого настигла шальная пуля. На подкашивающихся ногах тот пытается устоять, но нет… все тщетно. Падая, человек опирается на окровавленные руки и вздымает к небу глаза, в последний раз взирая на звезды. Вот так и «Трокстер». Ему больше не взлететь, не бороздить безбрежные просторы космоса, не встречать диковинных гостей на своем гостеприимном борту. Теперь он вечный пленник сумрачной планеты-звезды.

Подломив две посадочные опоры, звездолет полулежал на боку. Смертельная рана зияла в его черном дымящемся борту. Взрыв наверняка не имел бы серьезных последствий, случись он в открытом космосе. Однако, прогремев в плотных слоях атмосферы, он не оставил кораблю шансов. Что стало причиной катастрофы, не знал никто. Но для Грабовского это был не вопрос. Духи Агавы – жестокие и смертоносные – снова жаждали смерти «Головорезов».

Семеро землян, опасливо озираясь по сторонам, жались к одной из посадочных опор «Трокстера». Створки подъемника захлопнулись за их спинами, и люди оказались один на один с безжалостной планетой-звездой.

– Командир, а нас точно будут встречать? – Капрал Лекомп водил головой из стороны в сторону. Хотя система раннего обнаружения была готова оповестить о любой опасности, но капрал, как видно, больше доверял глазам.

– Точно – не точно, не задавай идиотских вопросов. Сейчас мы играем по правилам хранителя Ратры, а согласно им, встреча назначена именно здесь, в пустыне Ядо.

– Не нравится мне этот вождь команчей. – Пери с подозрением посмотрел на одинокую фигуру, маячившую в сотне метров от них. – Он кого-то ждет, в этом нет сомнения. Вопрос только – кого?

Советник Ратра застывшей статуей украшал вершину черного скалистого пьедестала. Полчаса назад он первым покинул звездолет и с тех пор недвижимо замер на этом возвышенном месте. Режим «RQ-14» делал его похожим на бронзовое изваяние, по пояс погруженное в облака красного клубящегося тумана. Грабовский знал, что этот газ не обман зрения и не игра света. Это совсем другое. У ног своего предводителя терлось два десятка невидимок. Слит боевого шлема окрасил их в красные тона, делая похожими на вареных осьминогов.

– Господин лейтенант, а те, кто нас встретит, будут на колесах? До Ульфа ведь километров двадцать пять. – Не то чтобы Рутов сильно тяготился проблемой транспорта, просто ему хотелось перебить повисшее в воздухе тягостное молчание.

– Не думаю, – Марк прикинул такую возможность. – На Агаве вряд ли осталась хотя бы одна целая машина. А если даже и осталась, то наверняка слит этого транспортного средства уже давно под контролем армии Мстителей.

– Значит, опять потопаем пехом? – вздохнул Алексей. – И это в эпоху высоких технологий и космических полетов!

– Не исключено, что не пехом, а бегом. – Шредер стоял крайним справа и, естественно, первым засек приближение. – Цель групповая. Удаление – три с половиной километра. – Через секунду Георг громко добавил: – Цель опознана – невидимки!

– Что делаем, шеф? – Лекомп и Рутов практически одновременно задали один и тот же вопрос.

– Бежим на корабль. – Пери принялся набирать код доступа к внешнему лифтовому столбу. – А свои или чужие, разберемся потом.

Чужие! Марк понял это, как только взглянул на Ратра. Харририанин готовил свою немногочисленную армию к бою. Только что это будет за бой? Наступающих раз в десять больше!

Численное превосходство противника не смутило главного хранителя. Не задумываясь, он бросил свой отряд на врага. Никакой стратегии и никакой тактики, просто стенка на стенку, вернее, куча покрупней на кучу помельче. Медузы летели навстречу друг другу, словно идущие на таран локомотивы. Не зная, чего ожидать от столкновения газообразных армий, корсиканцы стояли как парализованные. Прибывший по приказу Жоржа Пери подъемник впустую хлопал дверями. Открыл – закрыл, открыл – закрыл… на него никто не обращал внимания. Пери сам позабыл о своем вызове. Продолжая нажимать кнопку контроля, он, как и все остальные, завороженно смотрел в спины невидимкам Ратры.

Вот сейчас! Удар! Грабовский съежился. Вот это удар! Противник растворился в бушующем белом огне. В аннигилирующем крематории вмиг сгорел авангард атакующих медуз вместе с солидным куском поверхности. Уцелевших Мстителей ударная волна отбросила назад, и они, словно перекати-поле, покатились по перегретым, дымящимся камням. А что же отряд Ратры? Куда они подевались? Марк догадался о судьбе союзников, лишь когда к глазам подключился мозг. Не успев затормозить, все двадцать невидимок сходу ухнули в образовавшийся провал. Им повезло, так как только земная твердь могла защитить невидимок от той огненной бури, которая разыгралась на поверхности.

– Это что такое было? – Шредер, подняв бронестекло, тер слезящиеся глаза.

– Я тоже ничего не могу понять. Оно как рванет! – Нангисен хотя и успел поляризовать остекление шлема, но разобрать что-либо в серии ослепительных белых вспышек не представлялось возможным.

– Ах вы, жалкие тупые недоумки! – Алексей Рутов вдруг зареготал и запрыгал от восторга. – Вы что, не узнали? Это же залпы аннигилирующих излучателей!

Алексей оказался прав. Всего через несколько минут на горизонте замаячили три силуэта. Грозные двуногие великаны с золотыми звездами на башнях и огромными белыми цифрами идентификации, нанесенными поверх серой маскировочной окраски. Сомнений быть не могло! Машины класса «Сахай-47». Бортовые номера 61, 31 и 44. Шагоходы Дюваля, Фурье и Шеннона вернулись с того света, чтобы отстоять своих товарищей!

«Головорезы» не знали, кто скрывается под броней боевых машин, живы ли их друзья или «Сахаями» управляет холодный чуждый разум, но их чувства, оголенные до самых нейронов, истертые и истерзанные в горниле страшной войны, не дали устоять на месте. Никто из корсиканцев не ведал, что творит. Позабыв об осторожности, они кинулись навстречу шагающим гигантам. Люди неслись как угорелые. Они визжали, кричали, размахивали руками, оступались и падали, вязли в черном песке, но выкарабкивались и снова и снова продолжали бежать.

Порыв солдат словно передался стальным великанам. Мелкую рысь они сменили на размашистый галоп. Километры каменной пустыни промелькнули со скоростью звука. Казалось, машины вот-вот должны были налететь на людей… но в самый последний момент они резко затормозили. Послышался скрип амортизаторов, алмазные когти впились в землю, пропоров в ней рваные глубокие борозды, а в сторону «Головорезов» полетели облака песка и мелкого щебня.

Видимость возвращалась очень медленно. Из пыльного марева как бы нехотя стали проступать знакомые очертания боевых машин. Три «Сахая», как скалистые утесы, возвышались над людьми, заслоняя собой половину неба. Машинам досталось! Грабовскому сразу бросились в глаза бесчисленные вмятины и глубокие царапины на стальных торсах. Такое впечатление, что шагоходы протащили через гигантскую камнедробилку, и если бы не их сверхпрочная высокомолекулярная броня… Но нет, броня кое-где тоже подкачала. Более внимательный взгляд обнаружил заплаты и широкие сварные шрамы, которыми умелые хирурги подштопали тела рукотворных тираннозавров. Больше всех досталось Шеннону. «Сахай» капрала походил на сшитое из лоскутков старое одеяло. Нетронутыми оказались лишь пилотская башня и блистеры излучателей. Все остальное – сплошное решето. Но машины можно починить. А вот что стало с их экипажами?

Тягостные мгновения тянулись бесконечно долго. Шагоходы стояли словно мертвые. Ни одного движения, ни одного сигнала, только мерный гул энергетических установок. Не выдержав напряжения, «Головорезы» кинулись карабкаться по мощным стальным лапам.

– Есть кто живой?! – Марк сорвал с себя шлем и как сумасшедший барабанил им по бездушному металлу. – Шеннон, ответь, черт возьми!

Душераздирающий скрежет заставил лейтенанта соскочить на землю. Люк, расположенный в районе плечевого сустава, медленно отворился. Бронированный щит больше не был одним из узлов совершенной боевой машины. Из бесшумно скользящего блистера он превратился в крышку старого замшелого погреба, которая болталась на двух самопальных, не притертых еще петлях. Словно чертика из табакерки, мрачная утроба «Сахая» произвела на свет Артура Шеннона. Вместо горячего приветствия капрал от души сыпал крепкими выражениями. Конец его Фразы был не столь эмоционален, но именно в нем и заключалась вся ценная информация:

– Вы что, сдурели?! Куда прете, олухи? Я едва успел затормозить!

– Куда прем? – Офицер, сияя счастливой дурацкой рожей, с огромным удовольствием пустился в неуставную перепалку с капралом. – Ах ты, баран безмозглый, что, не мог нас предупредить?

– Предупредишь вас, как же! – из-за спины Марка послышался до боли знакомый густой бас. – Я чуть голос не сорвал. Орал во всю глотку, а от ваших станций ни слуху ни духу.

Марк резко обернулся. Знакомые морщины вокруг глубоко посаженных карих глаз, тронутые сединой курчавые волосы, немного тучная, но подтянутая фигура, а если бы не дыхательная маска, то наверняка лейтенант лицезрел бы и знаменитые на весь полк, по-гусарски закрученные усы. Дюваль! Грабовский бросился в объятия своего старого товарища и учителя.

– Осторожно, задушишь. – Несмотря на присутствие нижних чинов, пожилой сержант не стал «выкать».

– Ты живой! – Марк не мог поверить в счастье. Он с гиканьем, совсем как малолетний пацан, повис на Дювале.

– Если ты меня не отпустишь, долго я не протяну. – Симон не мог тягаться с Марком ни в силе, ни в гибкости. Стальные объятия взводного командира напомнили ему о старом радикулите. Сержант закряхтел.

– Прости, забыл о твоей пояснице. – Грабовский встал на ноги и огляделся по сторонам.

Не только встреча двух давних приятелей носила бурный характер. Еще три «Головореза», выбравшись из люков «Сахаев», оказались в центре шумного внимания своих товарищей. Их качали на руках, обнимали, пинали и толкали. Короче, сахайцам достались все прелести дружеских чувствоизлияний, на которые только была способна солдатская душа. Целоваться никто не стал. Это как-то не по-мужски, да и вряд ли найдется смельчак, готовый стянуть с себя кислородную маску в гелиево-сернистой атмосфере.

– А где же Фурье и его бортинженер? – Отдышавшись от смеха, Марк покосился на шагоход под номером 31. Боевая машина, как раньше, была полностью закупорена и угрюмо стояла в шеренге замерших шагоходов.

– Ну, ты совсем сдурел, лейтенант! Очнись! Это же Агава! Кто-то ведь должен охранять ваши сраные задницы. – Как бы подтверждая свое предупреждение, старый сержант указал на изувеченный звездолет. – Вижу, вам досталось. Что, снова диверсия?

– Не похоже. – Марк проследил за взглядом Симона. – Рвануло в наружном секторе. Командор говорит, что мы на что-то напоролись.

– Где, в воздухе? – Карие глаза Дюваля округлились.

Вместо ответа Грабовский лишь пожал плечами.

– Это что ж так должно рвануть? – Дюваль продолжал изучение «Трокстера». – Гляди, почти полборта разворотило.

– По большей части разрушения произошли в плотных слоях атмосферы. Дырявый борт как наждаком стерло. Хорошо, что Хризик сумел практически зависнуть в воздухе. Дальше мы уже спускались почти черепашьим шагом. Сожгли почти все топливо, но зато живы.

– Хризик с вами? Он уцелел? – Симон не поверил своим ушам. – Как ни странно, но я бы с удовольствием взглянул на его крокодилью морду.

– Еще успеешь. – Марк вдруг вспомнил самое главное. Развернув к себе Дюваля, он с замиранием сердца спросил: – Симон, кто-нибудь еще выжил?

Старый сержант опустил глаза и отрицательно покачал головой:

– Нет, только мы, да и то благодаря счастливой случайности. Во время атаки провалились в подземный ход, который выкопали сарийцы. Ну, эти, чертовы землекопы… помнишь их?

– Угу, – Марк кивнул, воскрешая в памяти облик огромных ржавых муравьев.

– Так вот, завалило нас. Думали – каюк… – Дюваль весь поник, словно ощутив на себе тонны горной породы. – Но нет, видать, жить хочется. Дня через три откопались. На поле боя никого, только обломки одни. Даже похоронить некого. – Сержант вдруг оборвал свой рассказ и гневно посмотрел на Грабовского. – И от вас, дубин стоеросовых, тоже ничего не останется.

– Почему это? – Лейтенант не ожидал такого перехода.

– Почему-почему – связь надо включать, причем полный боевой спектр. А то до вас не докричаться.

Связь? Только сейчас Марк понял, что они лишь частично активировали свои телепортационные связные устройства. Корсиканцы уже и не надеялись встретить здесь живых. А даже если бы надеялись! Какой прок от дальней связи на Агаве? Именно этот вопрос и озвучил Грабовский:

– Здесь же ничего не работает. Проклятущее излучение Лабиринта глушит все. Триста метров – и амба… конец любой связи.

– Это раньше так было. – Сержант подтолкнул Марка, приглашая следовать за собой. – Сейчас стало получше.

– А что изменилось? – Грабовский с готовностью принял предложение пройтись.

– Великий Мастер что-то там колдонул. Теперь фалийская станция бьет почти на три километра.

– Опять этот Великий Мастер! – Марк приостановил Дюваля. – Какая-то мистическая личность. Откуда он взялся? Ты его видел?

– Видел разок. – Сержант поежился, как от холода. – Взгляд у него, я тебе скажу… аж до костей пробирает. И в башке копается, как хирург. Нет, он, конечно, все скрывает, но я-то чувствовал. Извилины словно рентгеном песочит.

– А выглядит как?

– Не приставай, сам увидишь. Я тебе не гадалка, чтобы страшные сказки рассказывать.

За разговорами офицеры не заметили, как обошли «Сахай» Дюваля с тыла. Сержант указал на спину своей машины и прокомментировал:

– Карета подана. Сейчас погрузитесь, и в путь.

Ух ты! Грабовский только сейчас рассмотрел небольшую пассажирскую кабину, которая появилась на загривке «61-го». Спереди она была абсолютно незаметной, так как полностью скрывалась за пилотской башней, зато сзади образовался настоящий балкон, с которого беззаботные путешественники могли любоваться красотами смертоносной планеты.

– Сам придумал? – Марк попытался оценить прочность сооружения.

– Мастер постарался.

– Понятно… А не свалится?

– Пристегнули на манер навесных посадочных двигателей. – Симон пожал плечами. – Если не отпали те, значит, не свалится и эта. А ну, собирай свою банду, и живо все наверх. Там, кстати, имеется полтора десятка FAMASов, полные боекомплекты к ним и даже пара гранатометов. Все это по приказу Мастера морунги откопали в каком-то радиоактивном туннеле. Ума не приложу: откуда там веялось столько нашего оружия?

Путешествие на плечах у «Сахая-47» наверняка очень напоминает езду на слоне, только с одной маленькой разницей. Слоны не стреляют из аннигилирующих излучателей, а «Сахай-47» очень даже может. Дюваль, конечно, предупредил… но все же корсиканцы пережили несколько весьма неприятных мгновений, когда всего в метре от них активировался боевой излучатель. Установка загудела, слегка приоткрылась, словно молодой бутон огромной лилии, затем по ее корпусу побежали голубые молнии. В конце концов оружие смачно плюнуло сгустком светящегося, как солнце, антивещества. Когда с полсотни невидимок превратились в поток фотонов, старый сержант поинтересовался:

– Ну, вы как там? Живы?

– Нормально, по крайней мере, чувствуем себя лучше, чем невидимки. – Марк поглядел на облако оседающей пыли. – Симон, откуда ты знал, что это Мстители, а не кто-то из армии Великого Мастера?

– Ничего такого я не знал. Пальнул в кого попало. Мастер гарантировал, что никто из медуз не появится. А они взяли и появились. Раз так, то получите, так сказать, по полной программе. Здесь война, а не бульвар для прогулок.

Железная логика! Дюваль верен себе. Любой приказ пропускает сквозь фильтр своего собственного мнения, отчего в конце концов и зависит знак, с которым он будет выполнен. Хорошо, если «плюс». А если «минус»? Лейтенант понял, что должен вернуть бразды правления в свои руки.

– Больше никаких стрельб. Без приказа огонь не открывать. Докладывать обо всех объектах, попавших в зону видимости.

– Слушаюсь. – Грабовскому показалось, что в голосе Симона засквозила грусть об утраченной вольной жизни. – Вижу один объект. Удаление – пять километров. Здоровый-прездоровый. Ульф называется. – После минутной паузы Дюваль сообщил: – В город «Сахаи» не заходят. Очень тесно. Уличные бои не для нас. Вам придется идти пешком. Так что проверьте оружие.

– Пешком, значит… – Марк многозначительно посмотрел на свою группу.

Предвидя опасения десантников, Симон поспешил их успокоить:

– Да не дрейфьте вы! Мой бортинженер пойдет с вами, а кроме того, Мастер пообещал, что вас встретят.