Улыбаясь, Рыжий полез за пояс и вытащил большой автоматический пистолет. Тихоня прижался к двери и помахал обрезом. Родители с визгом похватали своих детей. Ребятишки постарше роняли картофельную соломку и молочные коктейли. В воздухе разлился отчетливый запах мочи.
      Рыжий вразвалочку подошел ко мне.
      — Робобэби! Давно не виделись! А теперь гони выручку — или мы начнем сверлить дыры.
       Когда вы сомневаетесь,— гласит руководство по обучению, — пытайтесь, как можно правдоподобнее, подражать настоящим роботам.
      Подчиняются ли роботы грабителям? Дорожат ли своей металлической шкурой? Помню, в детстве я что-то слышала о законах робо-техники. Почему нас не обучили этим законам?
      — Эй, робосука, у нас нет времени!
      Я ждала, что Мел что-то скажет мне на ухо. Подаст сигнал. Сигнал зазвучал: звонок тревоги, хотя я не поняла, от кого он исходит. Остальные с лязгом сгрудились вокруг меня, и я открыла рот, чтобы сказать, что полиция уже едет.
      — Слушайте, вы, орда жестянок! НЕ СТРАШНО!
      Рыжий закатил глаза и схватил ближайшего к нему ребенка.
      — Если вы не возражаете против вентиляционных отверстий в ваших консервных банках, наверное, вы запрограммированы на повиновение при виде вот этого?!
      Маленький мальчик съежился, стараясь отстраниться от блестящего пистолета, и уронил игрушечного робота.
      Я молча открыла кассу и стала собирать двадцатки, десятки и пятерки.
      — Вот это другое дело, — довольно кивнул Рыжий, отбросив заложника и потянувшись к наличным. Встряхнул пачку денег, словно тасуя колоду карт, и сунул в карман куртки. Тихоня распахнул дверь, обводя собравшихся стволом обреза. Рыжий подбежал к нему, но на пороге обернулся.
      — Дурацкие гребаные роботы! — ухмыльнулся он и выстрелил мне в грудь.
      Не знаю, понял ли он, что наделала его пуля, прорвавшая тонкий металл, раскрошившая литой пластик и вонзившаяся в грудь. Осколки костюма робота впились в плечо. Я упала спиной на столики, успев заметить, как все посетители ошеломленно уставились на мою обнаженную плоть и кровавые хризантемы, расцветшие на панцире.
      Потом я рухнула на пол, открывая и закрывая рот, как рыба на песке.
      «Черт, — хотела сказать я. — Вот дерьмо!»
      Но сквозь маску не прорвалось ни звука.
 
       Перевела с английского