Добившись желаемого результата, он пошел за Сеймуром и положил мертвую собачку на колени к Черкасскому.

Вернувшись в рубку, он ощупью разыскал основные кнопки и продул тамбур. Сцену покидают еще два персонажа, подумал он, и на подмостках остается один Сэм Теллон. Первым был Док Уинфилд; потом Хелен, рыжая девушка с глазами цвета виски… Ему пришло в голову, что она, может быть, жива, но выяснить это он никак не мог, и вообще, это тупик, хватит!..

Теллон пошел на камбуз, достал по банке из разных кладовых и открыл их. Он разобрался с содержимым и запомнил, из какого именно раздаточного автомата взята каждая банка. Чтобы отбить вкус опостылевшей рыбы, он решил съесть бифштекс, а пока он жарился, отыскал холодильный отсек со штабелями пластиковых туб с пивом. Вознося небесам благодарность за то, что Парана, к которой была приписана «Лайл-стар», обладает достаточными источниками белка и, одновременно, разумно относится к потреблению алкоголя, он сел за свою первую трапезу в чужом пространстве. А когда покончил с едой, то сразу отделался от пластиковых тарелок и столового прибора, а затем сел и стал ждать — не ожидая ничего.

Через какое-то время он устал и пошел искать постель. Сон долго не приходил, потому что многие тысячи световых лет отделяли его от остальных ему подобных.

Теллон выдержал четыре цикла деятельности и сна, а потом пришел к выводу, что непременно сойдет с ума, если так будет продолжаться и дальше. Он решил, что ему необходима долгосрочная цель, которая сделает его жизнь осмысленной — даже если срок для ее достижения дольше, чем его жизнь, а сама цель — недостижима.

Он пошел в рубку и исцеловал кончиками пальцев пульт центрального компьютера, жалея, что не уделил ему больше внимания, пока еще мог пользоваться глазами. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться, что это стандартная модель, созданная на основе кибернетического усилителя интеллекта. Для путешествий в нуль-пространстве требовалось, чтобы корабль точно попадал в ворота диаметром не более двух световых секунд, поэтому вычислительное оборудование и астронавигационный комплекс объединялись в единую систему.

Текущие координаты рассчитывались автоматически по опорным точкам видимой небесной сферы, таким как переменные звезды. Одновременно были приняты меры, чтобы на вычисление координат не влияли такие редкие и непредсказуемые явления, как новые и сверхновые звезды. Для этого была предусмотрена обратная связь между системой сбора астрономических данных и блоком памяти. Система же ввода данных не менялась с первых путешествий в нуль-пространстве, и Теллон слышал, что эта сравнительно примитивная система позволяет достаточно квалифицированному инженеру легко превратить звездолет в автоматический зонд.

Другими словами, философия конструкторов была такова: этот корабль полностью гарантирован от аварий и всегда доставит вас к месту вашего назначения; но если, паче чаяния, это не удастся, вы сможете подыскать себе другой мир.

Сам Теллон не выяснял, возможно ли это; но теперь ему приходилось принимать эти рассказы на веру — ведь без какого-то средства для проверки своих координат дальние прыжки были бы бессмысленны. Вероятность того, что он окажется в пределах досягаемости от пригодного для жизни мира; если будет пятнадцать лет постоянно совершать скачки через нуль-пространство, равнялась, в лучшем случае, одной миллионной. Он не обманывал себя, оценивая шансы на успех, но ему больше ничего не оставалось: лучше неизвестность, чем то растительное прозябание, в котором он провел четыре дня. Кроме того, в действительно случайной вселенной он мог совершить всего один прыжок и оказаться прямо над Землей, дыша ее атмосферой, ощущая запах дыма горящих листьев, плывущего в теплом плотном воздухе октябрьских вечеров…

Он принялся возиться с системой управления. Прошло еще два цикла отдыха и деятельности, прежде чем он убедился, что сможет запрограммировать систему в соответствии со своими новыми требованиями, Работая вслепую, он напрягал свой мозг до предела, достигнув той степени погруженности в работу, за счет которой когда-то создал электроглаз.

Несколько раз он ловил себя на том, что испытывает небывалый подъем. Вот мое призвание, думал он. Почему же после университета я все забросил и принялся скакать со звезды на звезду? Каждый раз при этой мысли перед ним, неизвестно почему, всплывали рыжие волосы и необычные глаза Хелен, накладываясь на мысленное изображение системы управления… И в конце концов он превратил астронавигационную систему из зверя, который прыгает лишь зная, где находится, в зверя, который откажется двигаться, если его разнообразные органы чувств засекут в пределах досягаемости корабля планетную систему.

Когда Теллон закончил работу, он окончательно пришел в норму. Его ум был остр и ясен. Он лег и заснул крепким сном.

После завтрака — так он называл первую трапезу после периода сна — Теллон прошел в рубку и сел в центральное кресло. Он помешкал, готовясь к психическому выкручиванию досуха, и нажал кнопку, которая швыряла корабль в ту иную, непостижимую вселенную. ЧПОК! Нестерпимо яркая вспышка опалила его глаза; прыжок совершился.

Теллон сорвал с себя электроглаз и откинулся на спинку огромного кресла, закрыв глаза ладонями. Его ум бешено работал. Он уже позабыл о вспышке, которая обожгла его зрительные нервы, когда «Лайл-стар» выпрыгнула из Нью-Виттенбурга. Ни в одной книге не упоминалось, что в нуль-пространстве случаются световые вспышки; считалось, что большинство людей во время перехода испытывают секундную слепоту. Он прислушался к компьютеру, но тот молчал: это означало, что корабль материализовался вдалеке от планет — в каком-нибудь пустом и холодном уголке огромной галактики.

Мысленно пожав плечами, он приготовился совершить новый прыжок. На этот раз он уменьшил чувствительность электроглаза почти до нуля, и когда вспышка произошла, она была значительно менее яркой. Он снял электроглаз и совершил следующий прыжок. Ни малейшей вспышки света. Снова надев электроглаз, он совершил четвертый прыжок — опять вспышка.

Теллон начал чувствовать волнение, сам не зная почему. Вспышка и электроглаз взаимосвязаны — это, по-видимому, факт. Но чем вызвана вспышка? Может быть, электроглаз чувствителен к какому-то излучению, существующему только в нуль-пространстве? Вряд ли: схемы сконструированы так, чтобы отсеивать все сигналы, за исключением невероятно сложного, фазомодулированного излучения глиальных клеток. Какова же тогда причина? Людей в нуль-пространственном континууме нет.

Теллон встал с кресла и стал мерить шагами рубку — восемь шагов до стены, поворот, восемь обратно.

Он вспомнил разговор с Хелен Жюст о работе ее брата в эмм-лютеранском бюро конструирования космических зондов. Карл Жюст развивал идею, что нуль-пространственная вселенная, возможно, крайне мала, и насчитывает в диаметре всего несколько ярдов. В нуль-пространстве не работает радиооборудование (из-за чего люди не могут составить его карту). Может быть радиопередатчики просто увязают, как в болоте, в своих собственных сигналах — бесконечно кружа по крохотной вселенной, волны глядят друг на друга? Если это так, человеческий глаз — передающий свою информацию не через изменения в амплитуде, частоте или даже фазе, но посредством фазирования фаз — вполне может оказаться единственным «электронным» прибором, способным функционировать в нуль-пространстве, не уничтожая параметров собственных сигналов. А электроглаз может оказаться первым заработавшим в нуль-пространстве приемником. Но вопрос оставался. Чем вызвана вспышка?

Теллон внезапно остановился, наткнувшись на ответ, как на столб. В нуль-пространственной вселенной ЕСТЬ люди! Искривляющим генераторам требуется не менее двух секунд, чтобы создать поле и вновь его снять при прыжке с минимальным ускорением, но на торговых линиях империи оживленное движение. Миллионы тонн груза и пассажиров каждый час перекачиваются по зигзагообразным дорогам, связывающим разные части галактики, поэтому в любой отдельно взятый момент в нуль-пространственном континууме находятся тысячи людей. Эффект взаимогашения, создающийся за счет наложения сигналов в замкнутой вселенной, способен объединить излучение всех зрительных нервов в одну мощную, неинструментованную вспышку.

Его сердце громко застучало от волнения. Излучение глиальных клеток настолько слабо, что практически им пренебрегают, как отсутствующим. Вполне возможно, что эти сигналы затухают, лишь несколько раз отскочив от «стенок» нуль-пространственной вселенной; следовательно, вспышка, в виде которой они предстают электроглазу, может нести информацию о направлении движения — здесь кроется возможность путешествовать в нуль-пространстве, руководствуясь собственной, человеческой волей, а не капризами чужеродной геометрии.

Какое-то время Теллон простоял на месте. Потом он зашагал по коридору к ремонтной мастерской «Лайл-стар».

Покопавшись несколько минут на стеллажах с инструментами, Теллон смог распознать тяжелую электрическую пилу с традиционным движущимся взад-вперед лезвием. Он отдавал ей предпочтение перед лазерной пилой, которая слишком легко могла лишить слепого человека пальцев.

С пилой на плече он пошел на корму корабля, обходя кипы прессованных протеиновых растений, и стал пилить первый слой противорадиационной обшивки. Из материала дюймовой толщины, он выпилил три панели, каждая размером пять футов на два, потом вырезал панель поменьше — квадрат со стороной в два фута. Пластмасса с металлической присадкой оказалась тяжелым материалом, и он несколько раз упал, пока тащил панели в рубку.

Разложив панели-экраны в рубке, он несколько раз попытался соединить их с помощью сварочного аппарата, но его слепота оказалась слишком большой помехой. Отложив сварочный аппарат в сторону, он расплющил и согнул несколько пустых консервных банок — получились грубые угловые скобы. Скрепил скобами пластмассовые панели. Работа отняла много времени — даже привычная ручная дрель в руках слепого то и дело бунтовала — но в конце концов он соорудил что-то вроде будки часового. Сменив сверло в дрели, он пробурил в средней стене будки одно крохотное отверстие.

Сердце Теллона упало, когда он попытался передвинуть будку, куда ему хотелось, и ощутил на себе ее упрямую тяжесть. Он безуспешно пихал ее несколько минут и только потом вспомнил, что находится на звездолете — в месте, где вес — это созданная на заказ роскошь. Он нашел главный выключатель системы искусственной гравитации и щелкнул им, и справиться с будкой оказалось значительно проще. Он установил ее перед креслом капитана, входом к корме, и снова включил гравитацию.

С надеждой на успех и страхом разочарования Теллон перелез через капитанское кресло и забрался в будку. Ее открытая сторона почти прижималась боками к ножной подставке, и когда он примостился на квадратике палубы, ограниченном тремя стенками будки, то оказался надежно укрытым от лучей с панели прямого обзора. Высунув правую руку из будки, он подтащил к себе переносной пульт управления нуль-пространственными двигателями и нащупал кнопку прыжка. Левой рукой он нашарил отверстие — теперь оно было единственным каналом, через который к нему могли поступать сигналы зрительных нервов, — и установил в него свои окуляры.

На этот раз вспышка, когда он нажал кнопку прыжка, была лишь внезапно мигнувшим, умеренно ярким огоньком — на это он и надеялся. Теперь настало время для решающей проверки. Он совершал прыжок за прыжком, стараясь держать голову в одном и том же положении относительно отверстия; потом вышел из будки, довольно ухмыляясь. Яркость вспышек колебалась.

Не обращая внимания на сосущее чувство голода, Теллон отключил нуль-пространственный двигатель и переключил искривляющие генераторы на ручное управление. Теперь «Лайл-стар» было приказано совершать продолжительные визиты в нуль-пространство, не меняя своей ориентации ни в том, ни в другом слое бытия.

Он отсоединил от бортовой ЭВМ штурманский терминал и затратил некоторое время на установление дружеских отношений с его клавиатурой, стараясь вновь обрести почти забытый навык, позволявший его пальцам превращать компьютер в продолжение мозга. Закончив приготовления, он мысленно вообразил себя в центре пустой сферы и присвоил базовые координаты двум тысячам точек, равномерно распределенных по ее внутренней поверхности.

Следующая задача — это, вращая «Лайл-стар» вокруг каждой из ее трех основных осей, поочередно всякий раз направлять нос корабля на каждую точку. Изменив положение, он выходил в нуль-пространство, визуально оценивал яркость полученного сигнала, потом возвращался и вводил информацию в компьютер.

Ему пришлось трижды делать перерывы на сон, прежде чем работа была закончена, но в результате он получил — к сожалению, неполную — первую карту нуль-пространственной вселенной.

Конечно, на самом деле это была приближенная компьютерная модель сети галактических торговых линий, увиденной из некой точки нуль-пространства. Теперь ему требовалась аналогичная модель этой сети для нормально-пространственной вселенной. Располагая ею, он мог бы ввести обе модели в большой компьютер и заставить его установить соответствия между ними. В империи девятнадцать миров, и поскольку начальные и конечные ворота для них — для всех, кроме двух, — находятся недалеко от Земли, на модели нормального пространства в этом районе будет наблюдаться значительная концентрация яркости. На карте нуль-пространства подобной концентрации не будет, так как между двумя континуумами нет полного соответствия, но Теллон надеялся, что хоть какую-то связь между ними компьютер найдет. А стоит ее найти — можно считать, что он дома.

Чтобы отпраздновать победу, он решил угостить себя вкусным обедом, а после уж поразмыслить над дальнейшим планом действий. Он поджарил огромную отбивную и стал методично транжирить запасы пива. Покончив с едой, он присел на табуретку в камбузе и задумался. До этого момента он великолепно обходился без глаз, но лишь благодаря тому, что брался за привычные задачи с помощью инструментов, которыми мог пользоваться почти машинально. Как ни парадоксально, построение компьютерной модели его собственной, нормально-пространственной вселенной будет гораздо сложнее. Он не может «увидеть» плотность переплетающихся космических дорог, а единственная альтернатива — вводить в компьютер галактические координаты всех ворот. Это будет адский труд — например, путешествие с Эмм-Лютера на Землю предполагает ввод трех координат для восьмидесяти тысяч ворот. Конечно, это выполнимо — данные найдутся в каком-нибудь уголке памяти бортовой ЭВМ

— но незрячему человеку проделать такое… тяжело. Слово «невозможно» всплыло у него в мозгу, но тут же было отброшено.

Теллон пил и пил, чувствуя, как ослабевает его первоначальный энтузиазм. По-видимому, он будет вынужден вслепую разобрать и вновь собрать во тьме главный компьютер — просто, чтобы узнать, как он устроен! Потом ему придется прослушать все данные из его запоминающего устройства с произвольным доступом, пока он не наткнется на то, что ему нужно. Это может отнять пять или десять лет. Он может умереть с голоду, так и не выполнив задачи, которую зрячий человек одолел бы за несколько часов.

Теллон задремал. Проснулся он от вкрадчивого писка, которого не слышал уже много лет. Он на миг опешил, но тут же узнал этот звук. Он слышал голос потомка первого безбилетного пассажира, который поднялся на борт корабля на заре веков, когда люди выходили на своих первых хрупких судах на бой с морями Земли.

Это была крыса.