- Это ему нужно туда, - сказал я, вытирая глаза. - Его подружка много дней назад переправилась на моей лодке и отправилась в это безумное путешествие. Лично я всего лишь хочу... вернуться к работе перевозчика.
      Моргульский рассмеялся. Видимо, мои последние слова прозвучали слишком фальшиво. Я и сам удивился этому.
      - Так вот, где я видел твое лицо! - сказал Моргульский, отсмеявшись. Смеялся он очень заливисто, как демон, которому не о чем заботиться в этом мире. - Извините, а кто из вас владелец пазиры?
      - Я. И самое любопытное, что мне совсем не хочется передавать ее кому-либо.
      - Это ты победил Эвкатиона? - спросил Моргульский, глядя мне в глаза.
      - Да, - ответил я.
      Он чуть прищурился, словно вглядываясь в глубину моих глаз, потом кивнул, словно бы уяснив для себя что-то, и сказал:
      - Пазира дает серьезное преимущество в путешествиях. Можно, преодолев очередные врата, задействовать пазиру, и тотчас оказаться на самом коротком из всех возможных для тебя путей, а иногда и прямо у следующих врат. С ее помощью я преодолел зоны "Икс-4" и "Икс-5". А в шестой зоне на меня начал охотиться Эвкатион. Демона вечности победить невозможно. Только сойкеро может сделать это. Я не сойкеро. Я проиграл ему. Кстати, пазира ощутимо теплеет, когда он приближается.
      - Значит, он уже совсем рядом, - сказал я. - Но это неважно. Скажи мне, что значит "сойкеро"?
      - Если ты забыл это, на то были свои причины, - сказал Моргульский, снова вглядываясь в мои зрачки. - Но я могу сказать тебе только то, что знаю. А знаю я немного. Сойкеро - это непобедимые воины, командира которых называют ОТЕЦ СМЕРТИ.
      Словно молния озарила мой ум. Я извлек кинжал, отнятый у мертвого Эвкатиона, вытащил его из ножен и вгляделся в черты мужчины, стоящего на перепутанных корнях дерева. Теперь я знал, кто это. Отец! Как я мог забыть тебя! И тотчас меня озарила догадка: я забыл его, потому что он приказал мне сделать это.
      Углубившись в дебри своей памяти, я почти не воспринимал того, что происходило вокруг. А между тем реинкарнированный Рогатый явился со своей свитой. Больше сотни тварей, летающих, ползающих и бегущих, вооруженных самыми разными видами смертельных приспособлений, мчались на нас с четырех сторон. Моргульский кричал мне в ухо, стучал по щекам. Но я только улыбался его попыткам вернуть меня к жизни. Я хотел увидеть моего Отца. Потому что в нем был сосредоточен весь смысл моего существования, все темное пламя моего сердца. Когда я был создан из куска плотной тьмы, этот огонь зажег во мне он. И пламя горело во мне все эти бесконечные дни, когда я не помнил о моем Отце.
      Я очнулся только когда Лаэрций и Моргульский, разжав мой кулак, одновременно плюнули на пазиру. Мое желание увидеть Отца стало столь всепоглощающим, что я, как само собой разумеющееся, воспринял открывшийся портал и прыгнул в него, всего на миг опередив летящие в меня стрелы, которые пронзили пустоту.
      Седьмые врата
      Красота и грандиозность Врат не произвели на меня глубокого впечатления. Память стала возвращаться ко мне, и я знал, что Врата таковы, каковы они есть.
      Они были выполнены в форме арки из вещества, похожего на янтарь. Похоже было, что это цельный камень. Врата достигали вершин самых низких гор и были не меньше сотни человеческих ростов в высоту. По ширине же арка раза в три превосходила ту реку, на которой я столько дней работал перевозчиком. Внутренний узор прозрачного камня создавал объемные кружева удивительной красоты, производящие впечатление совершенной законченности.
      - Это и есть седьмые врата? - спросил пораженный увиденным Лаэрций.
      - Совершенно точно, - ответил Моргульский. - Если ты присмотришься к узорам внутри камня, то увидишь, что они сплетены семью нитями. Нам надо спешить. Рогатый скоро будет здесь.
      Но Рогатый уже ждал прямо у ворот. И вся его свита стояла рядом. Честно сказать, у нас было только одно преимущество по сравнению с ситуацией в долине папоротников: враги находились всего лишь с одной стороны.
      "Когда противник превосходит тебя по силе, дай ему насладиться преимуществом. Тогда он начнет использовать свою силу против себя самого".
      Я начал привыкать к тому, что законченные фразы выплывают из глубин памяти как некий свод правил, которые я когда-то учился применять в бою.
      Лаэрций как-то сразу загрустил, увидев нашего знакомого. А Моргульский стал похож на сжатую пружину. Мы двинулись к вратам, навстречу опасности.
      - Стойте на месте! - скомандовал Эвкатион.
      - Это ты, мешок соплей, осмеливаешься мне приказывать? - крикнул я.
      Мы продолжали двигаться в прежнем темпе. На нашей стороне был его страх. Ведь один раз он уже был побежден...
      - Еще шаг и вы умрете!
      Мы сделали этот шаг, и тогда навстречу нам полетели веревочные лассо и сети. Моргульский подпрыгнул и взмыл вертикально вверх, я откатился к обочине, под прикрытие высоких колючих кустов, которые и приняли на себя предназначавшуюся мне порцию веревочных пут. А Лаэрций попался. Теперь его, упирающегося руками и ногами, враги подтаскивали к себе, словно заарканенного мустанга. Несмотря на трагизм ситуации, я получал удовольствие, наблюдая за ним: ну не люблю я Лаэрция.
      Я обнаружил, что кусты посажены в два ряда, между которыми вполне можно было пробираться, будучи почти незаметным с дороги. Я тотчас воспользовался этим, и скоро выбрался в тылу врага. Я извлек из кожаного корсета несколько метательных ножей и атаковал. Все мои жала достигли цели и впились в тела врагов, причиняя боль и освобождая кровь. Лаэрцию между тем стянули за спиной локти, так что он начал кричать.
      Моргульский, держа в руках два меча, отнятые у врагов, с трудом отбивался от наседавших на него со всех сторон крылатых тварей. И, надо отдать ему должное, сражался он мастерски. Ко мне с трех сторон приближались враги, а сзади, всего в пятидесяти шагах, но такие недостижимые, стояли Седьмые Врата.
      - Рогатый! Вызываю тебя на честный бой! - крикнул я. - Один на один!
      - Ты нужен мне живым, а не мертвым! - осклабился он. - А я обязательно увлекусь и убью тебя.
      Они подошли уже близко. Передние готовились сражаться со мной, а задние лихорадочно готовили лассо и сети. Я извлек из ножен клинок с изображением Отца Смерти и, сжимая в одной руке его, а в другой меч, отнятый у палачей, приготовился сражаться до конца.
      И тут Моргульский, совершив какой-то умопомрачительный вираж, пронесся надо мной, посыпая поле боя зеленоватым искрящимся порошком. Я с удивлением увидел, что мои противники теперь очень нетвердо стоят на ногах, а потом они и вовсе стали падать на землю, не дойдя до меня каких-нибудь нескольких шагов. Рогатый, изумленно озираясь вокруг, громко осыпал проклятиями своих воинов и пинал бесчувственные тела, пытаясь привести их в чувство.
      В воздухе остался только один крылатый демон, как мне показалось, уже знакомый нам палач Эвкатиона. Моргульский отправил его в нокаут мощным ударом кулака и приземлился рядом со мной.
      - Что это? - спросил я.
      - Порошок "испорченная радость". Действует только на тех, кто уверен в победе.
      - Превосходно. Но Рогатый остался жив и здоров.
      - Он знает, кто ты...
      Между тем Эвкатион, поняв безрезультатность своих попыток, двинулся к нам, размахивая боевым топором. Внушительные размеры оружия и мастерство, с которым Эвкатион владел им, заставили нас отступать. Меч вылетел из моей руки, подцепленный боевым топором Эвкатиона. В следующий миг Моргульский тоже был обезоружен. Я метнул в Эвкатиона три подобранных с земли ножа. Однако, он вовремя закрылся легким щитом.
      - Попробуй снять с него шлем, - сказал я Моргульскому.
      Демон кивнул и взмыл в воздух. Эвкатион проводил его тяжелым взглядом, но уследить за нами обоими он не мог, поэтому сосредоточился на мне. Я быстро побежал к нему, сжимая в руке свой кинжал. Кроме него и внезапности у меня не было других видов оружия.
      - Не атакуй, если не уверен в победе, - произнес Эвкатион, делая взмах топором.
      Лезвие прочертило воздух около моей головы. В тот же миг я, увернувшись, чуть присел, поворачиваясь спиной к противнику, и вонзил ему кинжал в подбородок снизу. Он был слишком высок, этот Эвкатион, и не был готов к такой атаке. Одна его рука держала уходящий по инерции вправо топор. Другой он попытался схватить меня за шею, когда я прижался спиной к его животу, однако, получив удар кинжалом, рефлекторно ослабил хватку, и я сделал кувырок вперед, пропуская возвращающееся лезвие топора между своими ногами.
      Мой удар не только прошил ему язык, но и разрезал кожаный ремень, державший шлем. Это позволило Моргульскому, подлетевшему к противнику сзади, схватиться за рога и снять его с головы Эвкатиона.
      Вопль, который издал демон вечности, вспугнул птиц, которые принялись с громкими криками носиться вокруг места сражения.
      Моргульский, поднявшись снова вверх, бросил мне свою добычу, и я, поймав его, вонзил клинок в брызнувший синей молнией реинкарнатор. Эвкатион посмотрел на меня спокойным, холодным взглядом.
      - Ты действительно сойкеро? - спросил он.
      Язык слушался его плохо, кровь лилась изо рта. Но он, похоже, не обращал на это внимания. Это и неудивительно. Наверняка, его ждало новое тело, и он, оказавшись дома, наденет новый шлем с реинкарнатором и совершит самоубийство, чтобы вскоре снова почувствовать себя полностью невредимым.
      - Уходи. Иначе я заберу твою жизнь, - сказал я, бросая ему шлем.
      - Мы еще встретимся, - произнес великан, поворачиваясь ко мне спиной и исчезая в туманной дымке.
      Моргульский опустился рядом и принялся массировать крылья. Я подошел к Лаэрцию, который, пытаясь освободиться от пут, запутался окончательно, и теперь, кажется, не мог и пальцем пошевелить. При этом он был сложен почти пополам и смотрел на меня в щель между собственными ногами.
      - Разрежь эти веревки! - прорычал он, увидев меня.
      - Зачем? - спросил я. - Так, в упакованном виде, ты мне нравишься больше.
      Он зарычал в бессильной злобе и я, смеясь, освободил его.
      - Думаешь так приятно лежать рядом с трупами и гадать, подействует на тебя этот яд или нет? - спросил седой демон, отряхивая выпачканную в пыли одежду.
      - Они не умерли, - объяснил Моргульский, выбирая себе оружие из того арсенала, который был разбросан по полю боя. - Просто спят. Проснутся утром.
      - Если бы не твоя "испорченная радость", - сказал я, - Мы бы сейчас опять были в пещере этого уродца. Какие еще ты бережешь сюрпризы?
      Последовав примеру Моргульского, я тоже начал пополнять свой личный арсенал.
      - Когда путешествуешь, часто встречаешь полезные вещи, - улыбнулся Моргульский. - Нам пора. Пока Эвкатион не одел на голову новый реинкарнатор, мы должны получить задание от Врат.
      - Про задание ты ничего не говорил! - проворчал Лаэрций.
      - Сейчас все увидите сами. Вперед!
      Он слегка подтолкнул нас по направлению к сияющей арке.
      Когда мы подошли вплотную, я обнаружил, что врата закрыты прозрачной упругой пленкой, которая слегка поблескивала в солнечных лучах. Моргульский положил на пленку правую руку и назвал свое имя. Тотчас на пленке появилось его отражение, но лишенное резкости, как бы подернутое легкой туманной дымкой.
      Мы последовали его примеру. Отражение Лаэрция выплыло из глубины Врат. Теперь мне стало очевидно: то, что я принимал за пленку, было на самом деле четкой границей, отделяющей одно пространство от другого. А вместо моего отражения я увидел образ живого огня, который отбрасывал в стороны лучи тьмы.
      - Чтобы пройти в зону "Икс-7" принесите к вратам три символа.
      Я стал оглядываться в поисках источника этого нежного женского голоса.
      - Это голос Врат, - сказал Моргульский.
      - Каждый должен добыть именно то, что отражает его собственную личную природу, - продолжал говорить голос. - Ты, сойкеро, должен принести то, что твой близкий друг перенес в зону "Икс-6", и это поможет тебе обрести память. Ты, крылатый демон, обнаружишь игру, благодаря которой вступил на путь, а тебе, Лаэрций, придется навсегда расстаться с прошлым. Принесите мне символы своей судьбы, и я пропущу вас дальше. А теперь Ветер унесет вас туда, где вы должны оказаться.
      Сила, подобная удару штормового ветра, обрушилась на наши тела, и на мир вокруг, меняя формы вещей и превращая нас в длинные нити, несущиеся сквозь пространство. Я закричал, но не услышал своего голоса, и это было страшнее всего. Мир летел вокруг, очертания предметов размывались. Промелькнули горы, вершины которых казались нарисованными грубыми мазками кисти. Мне показалось на миг, что я увидел реку, по которой столько лет перевозил путешественников. А потом блаженная темнота окутала меня. И я провалился в нее, как в утробу матери.
      Часть вторая
      Черные ведьмы снов
      - Анфиса! Мы ждем тебя! Ты должна нас спасти! Анфиса!
      Этот громкий шепот будил меня уже вторую ночь. С тех пор, как я преодолела пятые врата.
      Мне все еще снились пейзажи "Икс-4". Думаю, если у меня когда-нибудь будет выбор, я вернусь именно туда, в четвертую зону. Там простирается море, огромное, безграничное, усыпанное множеством живописных островов. На островах обитают добродушные люди и животные. А на небе четвертой зоны живут боги и ангелы, прекрасные и вечно молодые. Голос Первых Врат говорил мне, что каждая зона меняется и что никто не сможет дважды пройти одним и тем же путем... Но, может быть, он сообщил мне это, чтобы я не привязывалась к увиденным местам? Наверное, все-таки существует способ вернуться туда, куда хочешь попасть.
      Я лежала, вспоминая обрывки сна, и прислушивалась к темноте. А услышанный во сне зовущий шепот все еще эхом звучал в ушах. Наверное, вы знаете это ощущение, когда кажется, что голос, звучавший во сне, отдается эхом в реальности.
      Похоже, шепот и впрямь снился мне. Но, с другой стороны, слишком он реален, чтобы быть только сном.
      Небо на востоке едва начинало светлеть, гася наиболее тусклые звезды.
      Четыре недавно погасших костра подмигивали темно-красными угольками. Обычно я развожу огонь с четырех сторон. Люблю спать в тепле. Это одна из немногих женских привычек, которые остались у меня от прошлой жизни. За время пути я стала воином, которому больше не нужны комфортабельная постель и хорошая посуда.
      В первой зоне, где туманы и слякоть заставляли меня забираться для ночлега на деревья, мне приходилось тяжело. Я засмеялась, вспомнив, как все тело болело после сна. Пожалуй, теперь никто не узнал бы во мне той изнеженной домашней дамы, которой я была на том берегу. Мой живот стал совсем плоским после голода, который мне пришлось пережить в "Икс-2", в этих гадких болотах, идти по которым можно было только вперед. Любая попытка двигаться в обратном направлении вела к смерти в трясине. Моему изнеженному телу прикосновение болотной жижи было так противно... Впрочем, победив дракона болот, я перестала относиться к этой жиже так уж недружелюбно: если бы я не погружалась в нее с головой, его пламя сожгло бы меня дотла.
      В третьей зоне мои руки покрылись настоящими мускулами, и я научилась искусству ведения боя. Да, пожалуй, "Икс-3", зона диких лесов, была первым приятным местом, в которое я попала с момента начала путешествия.
      Если бы этот идиот Лаэрций встретил меня сейчас, он бы уже не посмел избивать меня. Странно, до сих пор кровь приливает к лицу, когда я вспоминаю эти унизительные сцены. Он бил меня наотмашь! Когда я вернусь, я швырну его в реку с обрыва. И, если выплывет, это будет его счастьем.
      Я подбросила в костры дров и, завернувшись в плащ, попыталась снова уснуть. Но сон не шел. Шепот, зовущий шепот, казалось, был вокруг меня, хоть я и не могла его услышать. Я ощущала его всем телом.
      - Анфиса! Мы ждем тебя! Анфиса!
      Я знала, что на пути к Матери Ветров не может быть случайных событий. И если я слышала зов, я обязана была ему последовать. Но как? Кто бы ни ждал меня, у меня не было ни малейшего представления, как найти дорогу к нему.
      Я решила выбросить все эти мысли из головы и уснуть. Постепенно, глядя на огонь, я начала дремать. И в этой дреме ощутила чье-то чужое присутствие рядом. Продолжая дремать, я какой-то частью своего внимания улавливала это присутствие, и снова услышала шепот. Те же фразы. Только теперь они звучали намного громче и отчетливее.
      - Кто ты? - спросила я в глубине своего сознания.
      - Я одна из многих. Я проведу тебя к ним.
      - Как ты это сделаешь?
      - Просто позволь мне взять твое внимание.
      Это могла быть одна из многих смертельных ловушек, которые подстерегают путников на каждом повороте Пути. Но это могла быть и новая возможность двигаться вперед, и я боялась ее упустить.
      В каждой зоне можно встретить путников, которые отказались от предложенной возможности, приняв ее за ловушку. Теперь они не могут двигаться дальше, потому что превратились в обыкновенных местных жителей. Я не хотела себе такой судьбы.
      - Я согласна. Веди меня.
      Тотчас я почувствовала, что тепло костров осталось далеко. Холод пронизал меня до костей, и я закуталась в свой плащ поплотнее. У меня было полное ощущение, что меня несут сквозь холодную тьму. Причем мое тело чувствовало это движение и холод. А на моем поясе висели меч и кинжал, хотя перед сном я сняла их и положила рядом с собой.
      Это было реальное и одновременно нереальное движение, происходящее во сне или наяву. Мой ум запутался в возможных ответах. И я приказала ему умолкнуть.
      Темнота, через которую я двигалась, не была однородной. Я могла видеть отдельные светлые участки по бокам. Тело мое было хорошо освещено. Как будто луч света шел спереди от невидимого источника. Время от времени я пролетала сквозь слои пространства, заполненные огнем, который слепил меня, но не причинял никакого вреда. Потом я вновь погружалась в прохладную тьму.
      Наконец, я ощутила под ногами твердую опору. И, опустив взгляд вниз, увидела, что стою на черном полупрозрачном кристалле. Внутри него, как насекомые в янтаре, застыли странные создания. Это были женщины в черных одеждах, кожа у некоторых из них была розовая, а у некоторых темно-коричневая. Они застыли в неподвижности внутри кристалла. Но они не были мертвы.
      - Я одна из них, - прошептал мне в ухо тот самый голос. - Мое имя Морталия. Освободи нас!
      - Но как?
      - Твоя кровь! Нам нужна твоя кровь! Она растворит кристалл, и мы будем свободны.
      Меня охватило острое чувство жалости и сочувствия. Я смотрела на них и читала на застывших лицах мучение и надежду. Мне хотелось помочь им. Я готова была пожертвовать собой ради их свободы...
      Эта волна чувств как будто бы не была моей собственной, и потому насторожила мой разум. Но успокаивающая мысль, что все это происходит только во сне и не имеет никакого значения, подбодрила меня.
      Я достала кинжал и надрезала свое запястье. Капли упали на поверхность черного кристалла, зашипели и проникли внутрь него. Я орошала каплями поверхность, пока не увидела, что кристалл начинает покрываться трещинами и распадаться на части. Тогда я прыгнула в пустоту и скоро плавно опустилась на ровную поверхность, под которой угадывалось движение разноцветных клубов дыма или тумана.
      Они вырвались изнутри кристалла, словно крутящийся ветер.
      - Анфиса! Мы ждали много дней! Ты спасла нас! Ты дала нам свободу! Теперь ты можешь пойти с нами.
      - Я воин-одиночка. Мне не нужны попутчики.
      - Я Морталия, та, что звала тебя. Ты неверно поняла моих сестер. Мы не движемся сквозь береговые зоны. Мы контролируем миры снов, которые составляют фундамент вероятностной вселенной! Тебе лучше пойти с нами, мы хотим показать тебе ситуацию в недалеком будущем. Там тебе будет угрожать опасность, с которой ты не сможешь справиться. И если мы не предупредим тебя, ты можешь погибнуть, приняв неправильное решение.
      - Я освободила вас. Теперь я пойду своей дорогой. А погибну я или нет, решит Путь.
      Они рассмеялись. Их смех был на удивление музыкальным, как будто хрустальные колокольчики зазвенели на зимнем воздухе в солнечный день.
      - Пойдем. Мы хотим только отблагодарить тебя, предупредить об опасности.
      Морталия подошла ко мне и взяла за руку.
      - Не бойся, - сказала она. - Мы не причиним тебе зла. Мы благодарны тебе за освобождение.
      - Хорошо, - согласилась я.
      Мир словно перевернулся. Теперь мы находились в горах, над нами сияло небо, а вершины гор были окрашены в ярко-красный цвет. Солнце сияло в зените, и я зажмурилась, ослепленная его лучами.
      - Это произойдет здесь, - сказала Морталия. - Зона "Икс-7". В этом месте ты встретишь своего седого демона, с ним будут два путника, и один из них будет тебе знаком. Если ты станешь сражаться с ним, то умрешь. Если бы мы не предупредили тебя, ты напала бы на них из-за этих камней. Это все, что мы хотели сообщить тебе. Иди с миром. И если понадобится помощь, позови меня по имени. Где бы я ни была, я появлюсь и помогу тебе.
      - Кто ты, Морталия?
      - Одна из дочерей Матери Ветров. А моих подруг называют черными ведьмами снов. Освободив нас, ты изменила соотношение сил в свою пользу. Будь осторожна и решительна!
      Я обняла Морталию и почувствовала на щеке ее поцелуй. А потом холодный ветер подхватил меня и перенес обратно к телу, спящему у четырех костров.
      Четыре камня
      Пятая зона, как рассказывали мне другие путники, и как сообщили врата, была местом, где пересекаются все пути. Я долго пыталась выведать, что это означает, однако, внятно никто сказать не мог. Правда, Гелоний, мудрец из четвертой зоны, начертил палочкой на песке линзу, через которую с двух сторон проходят лучи, и сказал, что роль именно такой линзы и исполняет "Икс-5" по отношению ко всему этому берегу.
      Говорить об этом можно было только пользуясь сравнениями и абстрактными схемами, потому что для каждого путника реальность пятой зоны выглядела иначе.
      Когда я проснулась и оглянулась вокруг, моим глазам предстал довольно милый пейзаж. Я ночевала у ручья, который вытекал из небольшой рощи, дно его было каменистым, а вода прозрачной и вкусной. Вокруг было еще несколько таких рощиц, разделенных широкими участками, поросшими травой и низким кустарником. Безлюдье этой зоны сильно отличало ее от предыдущей. Зато зверей и рыбы было вдоволь. И голодать в эти дни мне не приходилось.
      Я уже давно вела походную жизнь и научилась получать удовольствие от простых вещей, вроде сна, воды и еды. Когда я жила с этим седым придурком на том берегу, такая жизнь казалась мне адом. Удивляюсь, как я вообще решилась отправиться в путь. Ведь я и впрямь была всего лишь собственностью этого демона.
      Умывшись в ручье, я поймала руками нескольких рыб и поджарила их на углях. Как вкусна была эта рыба! Я бросала кости маленьким грызунам, которые бегали вокруг и с любопытством поглядывали на меня. Тут было так хорошо, что захотелось провести у ручья весь день. Отдохнуть, набраться сил, а завтра выступить в путь...
      Но какая-то сила побуждала двигаться дальше. Что-то говорило мне, что один день остановки может многое изменить. Кроме того, небо на горизонте начало менять свой цвет, а это означало, что приближается порыв Ветра, который может все изменить прямо на моих глазах. Может быть, мне показалось, но с той стороны, откуда он дул, явно стали прорисовываться на фоне неба горные вершины. Я собрала свое нехитрое имущество и двинулась вдоль ручья вниз по течению. Именно это направление почему-то показалось мне правильным. А когда нет других ориентиров, приходится полагаться только на свою интуицию.
      К середине дня я уже была на берегу довольно крупной реки, которая текла на Юг, в сторону Шестой Зоны. Это было именно то, что мне нужно. Пообедав, я соорудила небольшой плот из пяти легких бревен, скрепив их поперечными шестами, и, оттолкнувшись от берега, двинулась по течению.
      Река не была слишком быстрой. Я сидела, иногда корректируя движение плота, и смотрела на окрестности. Солнце клонилось к закату. Пора было выбирать место для ночлега. И в этот момент я увидела посреди реки небольшой, поросший камышами остров. Я подумала, что лучшего места для ночлега не найти. Направив свой плот к острову, я провела его сквозь небольшие заросли густых камышей и вытащила на пологий песчаный бережок. Здесь в избытке валялось топливо для костров, а плоские камни были покрыты толстым слоем сухого мха. Очень славное местечко.
      На ужин я подстрелила себе птицу, которая вылетела из камышей. У меня еще оставалось немного красного вина, которое дал мне Гелоний. Я вырыла яму в земле, положила туда птицу, завернутую в большие листья лунного цветка, и развела сверху костер.
      Сумерки сгустились в вечернюю синеву, закат догорал алым цветом, обещая на завтра легкий ветер и ясную погоду. Я сидела лицом на запад и смотрела в костер. И вдруг услышала сзади шаги.
      Я вскочила и отбежала от огня. Вовсе не хотелось служить легкой мишенью для стрел. В круг света вошел молодой человек. Он был высок и крепок, а светлые кудрявые волосы красиво ниспадали на плечи.
      - Эй! - крикнул он. - Кто-нибудь тут есть?
      Я вышла из-за большого валуна и посмотрела в его глаза. Рыжие, как огонь.
      - А ты кто такой?
      - Путник. Один из многих.
      - Как ты оказался на острове?
      - Я прошел по перешейку. Вон там. Я не знал, что тут кто-то есть. Извини, если потревожил.
      - В мире случая случайностей не бывает, - улыбнулась я, припомнив слова Гелония. - Располагайся у огня. Как твое имя?
      - Алан. А твое?
      - Анфиса. Разделишь со мной ужин?
      - С удовольствием. У меня к ужину тоже кое-что найдется.
      Он извлек из объемистой заплечной сумки сверток с едой и мех с вином.
      - Тогда помоги мне.
      Я разожгла еще один костер, а первый загасила и извлекла из земли запеченную птицу.
      За едой мы разговорились. Алан пересек пятые врата сорок дней назад, и, по его словам, шел сейчас по лабиринту времени.
      - Как это? - не поняла я.
      - Я оказываюсь то в прошлом, то в будущем, и иногда вижу самого себя, делающего что-то. Например, встречу с тобой я видел несколько дней назад. Тогда я сидел вон в тех кустах и наблюдал, как мы с тобой беседуем. И я почти уверен, что я нахожусь сейчас там.
      - Хочешь, я посмотрю? - спросила я.
      - Не надо. Это лишнее. Я знаю, что будет сейчас. Ты разольешь вино, а потом над нами пролетит большая птица и крикнет так, что эхо раскатится по всей реке.
      Я, повернулась, чтобы еще раз посмотреть на кусты, в которых, по словам Алана, прятался он сам, и задела локтем свою кружку. Вино разлилось, и тотчас над нашими головами пролетела птица, издав жутковатый крик. Это меня озадачило.
      - А что будет теперь? - спросила я.
      - Сейчас ты сможешь увидеть меня, убегающего из тех самых кустов.
      И точно. Спина убегающего Алана была хорошо видна в лучах луны. Я ощутила, как мое сердце начинает биться чаще. Да и с моим вниманием происходили странные вещи. Я как будто бы одной частью сознания следила за убегающим Аланом, а другой вела с ним беседу.
      - А почему ты убежал?
      - Я видел как двое у костра смотрят в мою сторону, а потом узнал в одном из них себя самого. Это было вскоре после попадания в лабиринт. Как ты полагаешь, было мне от чего убегать?
      В этот миг второй, убегающий Алан как будто исчез. И мое внимание снова стало единым.
      - Ну что ж, ты меня убедил. Но раз уж ты попал в лабиринт времени, как ты думаешь, в какое именно время тебе надо попасть? Как ты определишь, что выход из лабиринта уже найден?
      - Не знаю, в каком времени я должен оказаться. Но выход из лабиринта будет означать, что прекратились все эти странные события...
      - Ты имеешь в виду встречи с самим собой?
      - Не только. Сейчас покажу.
      Алан вытер руки о штаны и принялся что-то искать в своем мешке. Наконец, он извлек оттуда четыре камня, на которых были небрежно вырезаны какие-то знаки.
      Я взяла их в руки и ощутила тепло.
      - Они теплые!
      - И они изменяют время. Именно они создают лабиринт, в который я попал.
      - Так избавься от них!
      - Я пробовал много раз. Но постоянно находил их снова. Камни не выпускали меня из того промежутка времени, в котором я их оставлял. Только снова взяв их с собой, я мог переместиться куда-то в другое время.
      - Все это вызывает у меня странное ощущение, - сказала я, возвращая камни.
      В руках осталась неприятная тяжесть после них. Я встала и сделала несколько шагов к реке, где тщательно вымыла руки и вытерла их о сухой мох.
      - Это еще не все, - сказал Алан. - Иногда я оказываюсь в таких местах, что даже рассказать трудно. Там все смешано: верх и низ, земля и воздух. Звери, которые обитают там, совсем другие.
      Я кивнула. Встречи в Пути случайно не происходят. Это я уже усвоила. Если Алан пришел к моему костру, значит сила Пути вела его именно ко мне.
      - Что ж, давай попробуем вместе разобраться, что к чему, - сказала я. - Утром составим план. А пока - спать!
      Мы выпили еще вина и устроились на ночь. Я, по обыкновению, развела огни с четырех сторон и улеглась на покрытом мхом камне. А Алан предпочел использовать для сна мой плот.
      Город напрасно умерших
      Утро выдалось прохладным, небо закрыли облака и, похоже, собирался пойти дождь. Тем не менее, вода казалась теплой, намного теплее, чем воздух. Я разделась и вошла в нее. Проплыв несколько метров, набрала воздух и нырнула в глубину. Там, в сумраке, на речном дне, угадывалось легкое серебристое движение. Должно быть, стая рыб завтракала среди водорослей. Вынырнув на поверхность, я направилась к берегу.
      Алан уже проснулся, но утреннее купание, видимо, не входило в его расписание. Я немного поколебалась, раздумывая, выходить ли мне из воды или все-таки крикнуть ему, чтобы отвернулся. Но потом рассмеялась своим мыслям. Что за женские предрассудки! Я полагала, что забыла их на том берегу! Выйдя на песок, я широко улыбнулась Алану. Затем быстро оделась. Алан, не отрываясь, смотрел на меня, но, как я полагаю, сталь моих мышц и отсутствие женской томности в движениях, ясно говорили, что сексуальные забавы давно перестали занимать мои мысли. Я женщина-воин, и скорее выгляжу опасной, чем соблазнительной. Почти все женщины, вступившие на путь, вынуждены были расстаться со своими слабостями. А те, кто надеялись на женское обаяние, уже погибли.