Эту тенденцию отражают, например, трагедии Еврипида (480-406 гг. до н.э.). В отличие от Эсхила и Софокла, которые, оставляя зрителей участниками некоторого социокультурно значимого игрового действия в точке D-2, демонстрировали им героев, занимающих точку D-3 (богов для тех, кто был в D-2), Еврипид перемещал зрителей (это тоже можно рассматривать как род деятельности) в точку R-2, заставляя их, тем самым, во время представления чувствовать себя философами (в досократовском смысле этого слова). Делал он это с помощью весьма простого и эффективного приема: вместо того, чтобы показывать на сцене точку D-3, он показывает точку D-2, заставляя тем самым зрителя перемещаться в следующую (по логике нормативного процесса) точку. Это точка анализа и оценки происходящего на сцене - точка R-2. Зритель привык сопереживать героям и со-участвовать в действии, анализировать происходящее было слишком непривычно и тяжело. Этим и объясняется прижизненная непопулярность Еврипида. Кроме того, в пятом веке точка D-3 была все еще загадочной для большинства зрителей и влекла к себе своей "божественностью". Еврипид, может быть сам того не осознавая, осуществлял своими трагедиями своеобразное "подталкивание" зрителя по нормативному циклу, помогал освоить следующую точку процесса, приближая тем самым конец сегодняшней повседневности, ибо если социо-культура прошла последовательно точки M,D и R игрового уровня, ей уже некуда двигаться; тогда наступает эпоха апокалиптических предчувствий и медленное угасание повседневности, а вместе с нею и всего, что было настроено на более высоких уровнях. (Классический случай этого состояния - последние века Рима, когда как бы подводились итоги существования Римской социокультуры.)
      Чтобы читатель мог сравнить наш инструмент исследования с другим, приведу слова И.М.Тронского о Еврипиде: "Идейное содержание и драматургические новшества трагедий Эврипида встречали резкое осуждение у консервативной части афинского общества и служили предметом постоянных насмешек комедии V века. Свыше двадцати раз он выступал со своими произведениями на трагических состязаниях, но афинское жюри за все это время присудило ему лишь пять первых призов {Консерваторы проклятые! - А.Ш.}, последний раз уже посмертно. Зато впоследствии, в период разложения полиса и в эллинистическую эпоху, Еврипид стал любимым трагическим поэтом греков."<41 ,с. 137>
      Рассмотрим, например, одну из самых популярных трагедий Еврипида "Ипполит". Сюжет ее, кратко говоря, в следующем: Федра, жена Фесея, влюбляется в его внебрачного сына Ипполита, рожденного им от Амазонки.
      Ф е д р а
      О горе мне... Когда б мои слова
      Ты, женщина, сама сказать могла бы.
      К о р м и л и ц а
      Я ж не пророк, чтоб чудом их узнать.
      Ф е д р а
      Ты знаешь ли, что это значит - "любит"?
      К о р м и л и ц а
      Да, слаще нет, дитя, и нет больней...
      Ф е д р а
      Последнее - вот мой удел, родная.
      К о р м и л и ц а
      Что слышу я? Ты любишь? Но кого же?
      Ф е д р а
      Не все ль равно... Но сын он Амазонки.
      К о р м и л и ц а
      Как... Ипполит?
      Ф е д р а
      Он назван, но не мною."
      <1,Ипполит, 382-391>
      К о р м и л и ц а
      ...разве же судьбы - да и какой
      Еще судьбы! - теченье ты осилишь...
      Ты женщина, и, если ты могла
      Быть честною не реже, чем нечестной,
      Считай себя счастливой. Черных дум
      Останови теченье! Это людям
      Доступнее... Стремиться ж одолеть
      Богов, дитя,- поверь мне, только гордость.
      Любить тебе велела Афродита.
      Ты будь смелее - и любви отдайся.
      <1, Ипполит,539-548>
      Кормилица, без согласия Федры, рассказывает обо всем Ипполиту, в ответ тот произносит блестящий монолог "О Зевс! Зачем ты женщин создавал?..", в котором восклицает:
      " ...Отца
      Священное она дерзнула ложе
      Мне, сыну, предлагать..."
      <1, Ипполит, 728-730>
      Федра, дабы спасти свою честь, решается оклеветать Ипполита и пишет письмо, после чего кончает с собой. Фесей, прочтя письмо, зажатое в ее мертвой руке, и поняв из него, что Ипполит посягал на ложе его жены, вершит месть над собственным, ни в чем неповинным сыном. Таков, в общем, сюжет трагедии. Сама трагедия совершенна по композиции и динамике, она буквально насыщена действием, в ней множество прекрасных сцен и монологов, но самое главное в том, что любой из наших современников, прочитав или увидев ее на сцене, неизбежно окажется в точке R-2.
      Итак, с появлением Сократа этика стала исполнять функцию рефлексии полисной жизни (того, что происходило в D-3). Этика стала способом рационального конструирования поведения, а философия смогла обрести новый облик - она стала заниматься анализом этических категорий.
      Глава 4
      Платон и Аристотель. Роль Александра
      Процессы четвертого века, которые принято называть кризисом полиса, в наших терминах описываются так. Вся социо-культура, постепенно перетекая в R-2, оказалась перед выбором: угаснуть или положить новую повседневность. Выбор для греков был, вроде бы, очевиден - слишком велик был энергетический резерв, данный им от природы. Поэтому некоторые индивиды оказались в точке M-3, которая пустовала со времен Великой колонизации. Однако, теперь была населена и точка R-3, а следовательно, как и все граждане, оказавшись перед вопросом выбора той повседневности, которая бы устроила всех, философы стали создавать проекты не просто новой повседневности (это удел ораторов), а сделали попытку построить новый игротехнологический уровень и отыскать способ перехода и конструирования новой повседневности. Понятно, что сделать это было нельзя, оставаясь на третьем уровне. Первооткрывателем четвертого, методологического уровня в структуре ментального мира стал Платон.
      О том, что представляет собою этот уровень, мы скажем при анализе "Государства" и "Законов". Сейчас необходимо рассмотреть ту часть платоновского творчества, которая относится к точке R-3, являясь, таким образом, продолжением ментального пути Сократа. Один из самых ранних диалогов "Ион" позволяет еще раз отследить сформулированный нами выше метод сократических бесед и буквально показать, из какой точки задает вопросы Сократ, и где находится его собеседник рапсод Ион. Диалог ставит мета-вопросы по отношению к игре. Напомню содержание диалога.
      Ион утверждает, что он лучший толкователь Гомера. Сократ заинтересовывается, говоря нашими терминами, из какой точки ментального мира Ион толкует Гомера. Что ты делаешь, когда толкуешь Гомера? спрашивает Сократ. Нить рассуждений Сократа такова: искусство - это любая деятельность, доведенная до совершенства, следовательно, искусство рапсода тоже некоторая деятельность, доведенная до совершенства. Так в чем же содержание этой деятельности?
      "...из того, что рассказывает Гомер, о чем ты хорошо говоришь? Ведь не обо всем же, конечно.
      И о н. Будь уверен, Сократ, что обо всем без исключения.
      С о к р а т. Но ведь не о том же, чего тебе случится не знать, хотя Гомер об этом и упоминает?
      И о н. О чем же это Гомер говорит, а я не знаю?"<8, "Ион",536 d,e>
      Сократ вспоминает несколько цитат из Гомера, где Гомер предстает сведующим в искусстве возничего, врачевателя, рыболова, прорицателя и говорит, что поскольку искусство рапсода отличается от всех перечисленных, то с помощью него нельзя хорошо знать, что говорится или делается согласно другим искусствам. Затем Сократ просит: "Ну-ка, теперь и ты, подобно тому, как я тебе выбрал из "Одиссеи" и "Илиады" то, что относится к прорицателю, к врачу и к рыболову, выбери мне - ты же опытнее в Гомере,- что относится к рапсоду и к его искусству, что должен рассматривать и о чем должен судить рапсод предпочтительно перед всеми людьми.
      И о н. Я утверждаю, Сократ, что решительно обо всем.
      С о к р а т. Нет, не это ты утверждал, Ион, неужто ты так забывчив? А не следовало бы рапсоду быть забывчивым." Ион оказывается в тупике и не находит выхода. Рассмотрим, что произошло. Сократ пытался "вытащить" Иона в метапозицию по отношению к собственной деятельности. "В чем смысл твоей деятельности? Какими средствами ты добиваешься воздействия на слушателей? На основании чего толкуешь Гомера?" - вроде бы такие неявные, но присутствующие в диалоге вопросы задавал Сократ собеседнику. Ион находится в точке R-2. Он толкует и исполняет Гомера, который находился в этой точке несколькими столетиями раньше. Гомер рефлексировал игровую деятельность и упаковывал ее в те формы, которые были наработаны в точке R-2 в течение тысячелетий (мифологические сюжеты и образы). Ион, выплескивая все это на слушателей, находящихся в D-2, как бы мифологически обосновывает их повседневность. Но ни сам он, ни его слушатели, не в состоянии описать смысл того, что происходит в игре. Это характерно для всех традиционных культур: они молчат о себе,- речь для них еще не является самостоятельной ценностью, она всегда связана с предметной или игровой практикой, но еще не объясняет, почему деятельность строится именно так, ибо повседневность воспринимается представителями традиционной культуры некритически. Традиционная культура - часть любой культуры, ибо всегда есть люди, живущие только повседневностью.       Сократ, попытавшись поднять Иона в точку R-3 и заставить его критически воспринять собственную деятельность, скоро убедился в тщетности таких попыток и просто предложил собеседнику руку помощи, предложив на выбор прослыть "неправедным" или "божественным". Конечно, Ион выбрал второе.
      В "Протагоре" использована та же нить рассуждений, только теперь предметом рассмотрения становится искусство государственного управления. Собственно говоря, это вопрос о средствах управления игрой и о способах передачи этих средств. Решения этих проблем в диалоге нет, зато проблема поставлена весьма четко: если то, что должен делать правитель, можно оформить ввиде знания, то как это сделать? Если это не знание, тогда этому, вроде бы, нельзя научить. Но тогда что же это? Этот вопрос не имеет общепризнанного решения до сих пор, однако, для нас очевидно, что в качестве средства управления игрой необходимо использовать воздействие типа еврипидовского, когда объект управления просто переводится в следующую точку нормативного цикла. Технология применения этих средств разработана достаточно полно с помощью того же инструмента, который используется в настоящем исследовании, и успешно применяется <см. 26>.
      Платон во всех своих сочинениях, кроме "Государства" (со второй книги) и "Законов" выступает анализирующим все три освоенных греками уровня (то есть греческую цивилизацию). "Платона я отношу к "философам цивилизации", хотя термин "цивилизация" куда более поздний. Но если можно спорить о правомерности его применения к философии Платона, то вряд ли возможно отрицать, что цивилизационные феномены, раньше рассмотренные в данной книге, глубоко и основательно исследовались именно Платоном. И он, как никто другой из греков, сознательно осмысливал и подвергал критике ту целостность, которую мы сегодня называем греческой цивилизацией."<33, с.207>
      Но кроме того, что Платон подверг анализу и оценке греческую цивилизацию, он дал человечеству первый образец философской системы, построенной из состояния R-3. Платон как личность, таким образом, представляет собою весьма сложно организованное единство несводимых друг к другу начал: организационно-деятельностного и философского (знание ради деятельности и знание ради знания, как позднее скажет Аристотель). Поэтому кажется неверным, когда говорят, что в "Законах" Платон предлагает совершенно новую философскую систему. < 30, с.197> Это не философия, это проявление оргдеятельностного начала философа, того же, что побуждало его ездить в Сиракузы <32; 38>, того начала, которое практически отсутствовало у его учителя, мнящего изменить людей, введя их в состояние R-3.
      Его философская система качественно отличается от досократических прежде всего тем, что главное действующее лицо в ней - человек, его душа, его ум. Философия Платона - это приближение к Истине, Красоте и Благу, таящимся от человеческих взоров в занебесной области. Вспомним "Федр": "Занебесную область не воспел никто из здешних поэтов, да никогда и не воспоет по достоинству. Она же вот какова (ведь надо наконец осмелиться сказать истину, особенно когда говоришь об истине): эту область занимает бесцветная, без очертаний, неосязаемая сущность, подлинно существующая, зримая лишь кормчему души - уму; на нее-то и направлен истинный род знания."(247 c)
      Интересно, что то, что провозглашается Платоном в качестве Истины и Блага, можно назвать системной организацией деятельности, то есть те результаты, которые получаются в точке R-4 и в дальнейшем могут быть использованы в качестве инструмента воздействия на социальную систему. В качестве занебесной области Платону наиболее четко представляется оргдеятельностный идеал. Недаром правители-философы в "Государстве" "считывают" всю необходимую информацию непосредственно из мира идей, прямо с неба, и потому могут должным образом воспитывать все сословия.
      Теперь мы вплотную подошли к определению того, что такое четвертый, методологический уровень ментального мира. Он значительно отличается от нижних уровней тем, что в него могут вступить только прошедшие точку R-3, приэтом они неизбежно попадут в точку M-4 (на один из ее фрактальных этажей).
      На этом уровне создаются абстрактные технологемы, которые затем могут найти конкретное применение на 3 и 2 уровнях. Здесь, если уровень населен, создаются те изначальные (мифологические) установки, которые затем как-то внедряются в социальную систему и более нижними уровнями воспринимаются уже как априорные. При этом оказаться на четвертом уровне можно, разрабатывая любой вопрос, связанный с организацией той или иной деятельности организацией в смысле того, как организована та или иная деятельность с точки зрения структуры, динамики и управления ею. Четвертый уровень чисто оргдеятельностный. В нем знание превращается в способ действия, который в свою очередь становится новым знанием, с помощью которого можно положить новый способ. На четвертом уровне синтезируются инструменты исследования и управления, которые затем применяются на нижних уровнях.
      Например, исследуя вопрос, что представляет собою управление людьми или вопрос о том, что такое логическое мышление (Вы уже вспомнили "Аналитики"?), при достаточной гибкости и свободе ума ("сущность истины есть свобода" - М.Хайдеггер <44, c. 16>), можно оказаться на методологическом уровне и обрести там ту истину, которую способен вместить ум пришедшего. Говоря в общем, туда ведут все мета-вопросы типа "Как я мыслю?","Как, какими средствами я делаю что-либо?". Это уровень, где "что?" и "как?" сливаются в единый инструмент познания и преобразования мира.
      Чтобы не ходить далеко за примером, настоящая работа, адаптируя инструмент, созданный авторами метода, к историческим исследованиям, пишется именно с методологической плоскости, при этом предметным уровнем для автора являются сведения об эллинской социокультуре, игротехнологическим - способ организации изученного материала и синтез способа сообщения, игровым собственно текст работы. Таким образом, хотя работа пишется с четвертого и отчасти третьего уровней с использованием информации первого, Вы, читатель, вроде бы, имеете возможность вербально воспринять только второй. Сейчас я скажу достаточно интересную и загадочную вещь: воспринимая второй уровень вербально, Вы поневоле, невербально, воспринимаете третий и четвертый. У меня нет доказательств, но если Вы до сих пор были внимательны, в себе Вы можете их найти. Работа сконструирована так, что невыраженное вербально know how усваивается читателем. (Полезно вспомнить о теоремах Геделя о неполноте и непротиворечивости формальных систем, из которых строго следует невозможность полной формализации (= полного непротиворечивого вербального выражения) знания.)
      Итак, Платон вступил туда, где пребывали вытесненные с третьего уровня боги и, оказавшись в точке M-4, создал прожект идеального государства. Вопрос о средствах его внедрения в социальную систему вообще не ставится Платоном, он должен решиться как бы сам собою: если замысел государства будет соответствовать идее государства, найдутся люди, которые пожелают его осуществить. Сам диалог весьма характерен для четвертого уровня, где знание умопостигаемой идеи выступает как инструмент воздействия на социальную систему. Диалог изображает идеальную, наилучшую из возможных игротехнологическую плоскость. Это становится целью Платона, которую он попытался осуществить, совершив путешествие на Сицилию. Путешествие не было методологическим действием, к Дионисию Младшему приехал философ (R-3), который понял как наилучшим образом устроить государство и захотел рассказать ему об этом. Дионисий, однако, не выказывает особого энтузиазма. Платон решил, что его утопия слишком далека от жизни, а потому и не производит впечатление хорошо продуманной. "Надо написать другой, более реализуемый, более доступный человеческому пониманию прожект,"- решает Платон, и в этот миг погибает как методолог (человек, способный передвигаться по нормативному циклу на методологическом уровне): он зацикливается в точке M-4. Итогом этого, по всей видимости, многолетнего зацикливания стал огромный диалог "Законы". В нем Платон признает свой идеал государства достоянием только "богов и сынов богов"<7,3, Законы, V 739 d,e>. Теперь ему хочется создать более продуманный и более реализуемый оптимум, не стремясь уже к тому, чтобы была воплощена занебесная идея государства. Однако, в качестве средства проведения в жизнь своих "Законов" он по-прежнему видит тирана: "Наилучшее государство может возникнуть из тираннии благодаря выдающемуся законодателю и благопристойному тирану"       "Законы" дотошно регламентируют все три уровня деятельности. Они являются своего рода памятником бессилия великого мыслителя перед проблемой синтеза средств управления цивилизацией. В этой сфере античности, в лице Аристотеля, удалось продвинуться только до точки mD-4. Однако, методологическая площадка была все же освоена античными мыслителями полностью. Первым, кто продвинулся в точку D-4, а затем, и в точку R-4, почти полностью вытеснив богов из четвертого уровня, был Аристотель Стагирит. Богу в его системе отводится роль первотолчка, который помыслил мир, тем самым сотворив его, и послужил первопричиной в цепочке причин и следствий. <17, с. 196-224> В точке D-4 Аристотель строил логику как методологию мышления и исследования, а в точке R-4 упаковывал и осознавал ее как инструмент, который затем стал применять к изучению природы и общества. Естественно, нельзя сказать, что все это делалось именно в такой последовательности. Не надо забывать, что человеку, освоившему верхний уровень, доступны все нижние, поэтому есть возможность перемещаться из точки в точку, с одной смысловой плоскости на другую. Аристотель обязательно проходил все точки методологического уровня, совершенствуя свой метод в процессе исследования, проводимого в точках R-2 (из которой строились частные науки) или R-3 (из которой изучалось общество, строилась этика и философская система). Мы не станем вдаваться в подробный анализ учения Стагирита, скажем только о проблеме средств управления цивилизацией. Мы считаем, что Аристотелю своей "Политикой" <2, 4> удалось продвинуть ее в точку mD-4, то есть встать на путь разработки реальной технологии управления населяющими D-3 с целью приведения государства в идеальное состояние. Если Платон просто показывает как оно было бы хорошо, если бы..., то Аристотель дает конкретные и весьма ценные рекомендации: установить оптимальную форму собственности, признать, что управление государством такая же профессия, как и все остальные, поэтому "очевидно, было бы лучше, если бы правили, насколько это возможно, одни и те же люди."<2,6> Методом Аристотеля по-прежнему является его логика, которую он пытается теперь применить для решения проблемы, не решенной его учителем.
      Верный своему методу, Аристотель в "Политике" сперва анализирует различные формы государственного устройства (карфагенский, лакедемонский, критский и пр.), затем, в третьей книге, дает знаменитую классификацию государств:"Отклонения от указанных устройств следующие: от царской власти - тиранния, от аристократии - олигархия, от политии - демократия."<3,V,4>
      "Из трех форм государственного устройства, какие мы признаем правильными, наилучшим, конечно, является тот, в котором правление сосредоточено в руках наилучших. Это будет иметь место в том случае, когда либо кто-нибудь из общей массы, либо целый род, либо вся народная масса будет иметь превосходство в добродетели, когда притом одни будут в состоянии повелевать, другие - подчиняться ради наиболее желательного существования. В предыдущих рассуждениях было показано, что в наилучшем государстве добродетель мужа и добродетель гражданина должны быть тождественны. Отсюда ясно, что таким же точно образом и при помощи тех же самых средств, которые способствуют развитию дельного человека, можно было бы сделать таковым и государство, будет ли оно аристократическим или монархическим."<3,XII ,1> Аристотель признает основными формами государственного устройства две олигархию и демократию. "Те государственные устройства, которые отклоняются более в сторону олигархии, называют аристократическими, а те, которые более склоняются в сторону демократии - политиями."<5,VI,4>
      В первых четырех книгах Аристотель, по сути, только анализирует и оценивает то, что было сделано до него. Новое, собственно аристотелевское понимание того, что нужно сделать для того, чтобы приблизить государство к идеальному состоянию или хотя бы улучшить сегодняшнее, изложено в 5 - 8 книгах "Политики". Они отличаются от государства и законов прежде всего тем, что в них излагается не только прожект того, каким должно быть идеальное государство, не только представление о желаемом будущем, а и проект действий. Это mD-4 в чистом виде: Аристотелем разработан проект технологии перехода к новой игротехнологической реальности. Но проект не был опробован, потому технология не была достроена окончательно, а осталась только как первый проект. Аристотель просто бросил свои рекомендации в пустое пространство, надеясь, что кто-нибудь им последует.
      Аристотель, бесспорно, подвел итог развитию греческой мысли, освоив ментальный мир до конца и систематизировав с достигнутой вершины, с помощью созданного метода, все достижения греческой цивилизации.
      Роль Александра.
      Теперь мы вернемся к повседневности, которая, как мы сказали, переживает, говоря в общем, состояние R-2 и заставляет точку M-3 вновь обрести свое бытие и обозначить тот облик повседневности, который наиболее приемлем в качестве цели. Поиски философов в точке M-4, естественно, влияют на тех выдающихся людей, которые населяют точку M-3, но в целом Платон и Аристотель с учениками решают задачи совершенно иного порядка, чем те, что заботят народ. В Афинах идет борьба политических партий (нам известна борьба Исократа и Демосфена в M-3), и в то же время растет равнодушие к полисной жизни среди граждан (все большее их число оставляет точку D-2 нынешней повседневности). По всей видимости, энергии греков вполне хватило бы на построение еще одной повседневности, однако, на арене явилась Македония - Филипп, потом Александр. По состоянию греческой социокультуры, вроде бы, понятно, почему покорение Греции было для них таким легким делом: общество, пройдя точку D-2, временно, до создания новой повседневности, остается без целей и ценностей, ему становится не за что бороться - персам в этом смысле повезло гораздо меньше. Александр ускорил процесс полагания новой повседневности, принеся с собою иную, по сравнению с греческой, игротехнологическую плоскость (иные способы управления игрой). Ясно, что без его вмешательства повседневность получилась бы совершенно иная, но столь же ясно, что этот процесс окончился бы далеко не так скоро, как это было сделано с помощью молодого царя. Греция, таким образом, вступила в новую повседневность, которую принято называть эллинизмом.
      Что касается иной, новой для греков игротехнологической реальности, она, конечно, была не такой, какую хотел бы иметь Платон и какую проектировал Аристотель. Но она была другой по сравнению с прошлой, и это было главным для того, чтобы греческая социокультура смогла заново обживать три нижних уровня ментального мира, а значит, продолжать существование в качестве живой, развивающейся системы. Осталась неизменной только методологическая плоскость - ценнейшее достижение греческой мысли, сформировавшее всю европейскую цивилизацию. Сформировавшее в прямом, буквальном смысле, ибо если понимать под цивилизацией три нижних уровня ментального мира, ясно, что третий и второй не могли теперь, при наличии освоенного кем-то четвертого, формироваться иначе, как из этого, четвертого уровня.
      Интересно отметить, что порождение цивилизации теми смыслами, которые были созданы Аристотелем и его последователями-методологами, точная копия сотворения мира Богом, который, как известно, просто помыслил его. Это еще одно подтверждение гипотезы, которая последовательно проводилась мною в предыдущих главах, о том, что ментальный мир всегда заполнен, все его четыре уровня всегда мыслятся человеком населенными. Просто там, где еще нет людей, живут боги. Надо сказать и еще об одной вещи: бог всегда есть для тех людей, кто населяет повседневность и находятся только в ней. Причем для них бог и правитель где-то рядом, отсюда и обожествление правителей. Для тех, кто достиг третьего уровня, боги оттесняются еще выше (Платон), и, наконец, боги совсем исчезают в своем прежнем качестве для Аристотеля. Слова Ф.Ницше "Бог умер" означают всего лишь, что человек начал полагать новую методологическую плоскость, и Богу не осталось места ни внутри ментального мира, ни на его верхней границе.
      Боги уже в период раннего эллинизма стали идеей, чистой абстракцией. По словам А.Ф.Лосева "Боги, демоны и герои, попросту говоря, превратились в систему философско-эстетических категорий"<31, с. 768>, они оказались начисто вытесненными из цивилизации и сохранили за собою только кусочек методологической плоскости в точке rR-4.
      Глава 5
      Ментальный мир как мыслеформа
      Сравнение инструментов.
      Сейчас мы взглянем еще раз на полученную картину и зафиксируем логику отслеженных событий. Итак, сотворив повседневность как сочетание предметной и игровой деятельности, человек стал разумным. Появление ритуала в точке D-2 предшествовало появлению мифа, ибо мифы могли создавать те, кто продвинцлся до точки R-2. При этом информация, синтезированная в этой, последней, точке повседневности, не могла не стать достоянием всей социокультуры, а люди, находящиеся в R-2, естественно, не были обречены находиться там в течение всей оставшейся жизни. Человек достаточно сложен, чтобы сегодня быть игроком в D-2, а завтра мифотворцем в R-2.
      Повседневность могла остаться неизменной только до тех пор, пока она не была воспринята человеком как мыслеформа. Это произошло в Греции в VIII веке до н.э., и первым признаком, говорящим об этом изменении восприятия, можно считать появление письменности. Письменность появляется в точке M-3, когда человек начинает воспринимать прошлую повседневность как целостность, как феномен, когда он смотрит на нее со стороны. Даже если он еще не думает о том, что ее можно и нужно изменить, он уже хочет как-то описать, назвать, зафиксировать ее в слове. В этот момент записываются эпические поэмы. Как правило, первые изменения повседневности провозглашаются как возвращение к доброму, старому времени - тому, что проговорено в точке R-2 и письменно зафиксировано в точке M-3. Речь теперь не просто начинает обретать самостоятельную ценность, это было уже в точке R-2, она становится порождающим началом, словом-творцом, логосом. Между тем, в точке R-2 начинают происходить весьма необычные вещи: зафиксированные мифы перестали устраивать тех, кто оказался в этой точке; здесь зарождается философия,орфики, пифагорейцы...
      Политики, являющиеся на третьем уровне и населяющие точку D-3, пытаются вернуться к "доброму старому времени", восприняв зафиксированные в M-3 тексты как социокультурно значимую цель, и с этого момента начинается полагание человеком новой повседневности: не той, конечно, что удерживается как цель, но той, которая лучше сегодняшней. Сам процесс полагания новой повседневности выразился в Великой Колонизации, реформах Ликурга, Клисфена и Солона. Новая повседневность позднее получила наименование "классика". Затем была населена точка R-3, откуда Платон и Аристотель вышли в методологический пласт сознания. Такова структура ментального мира классической Греции.
      Теперь об использованном инструменте.
      Инструмент, использованный в данной работе, представляет собой мыслеформу. Чтобы его передать, я должен был показать, как им пользоваться и, пусть приблизительно, описать, что он собой представляет, надеясь на то, что внимательный и проницательный читатель узнает остальное из собственного опыта. Это и было мною сделано.
      Поскольку настоящая работа есть, по сути, передача инструмента читателю, то историография, в ее классическом смысле, становится здесь не нужна. Мне отнюдь не требуется анализировать мнения всех авторов по затронутым в работе проблемам античной истории. Достаточно сравнить инструменты исследования и как-то типологизировать их, ибо мы уже показали, что пользование сходными инструментами не может не привести к сходным конструкциям исторического процесса.
      Историк будущего, на мой взгляд, должен уметь использовать совершенно разные инструменты, в зависимости от проблемы, которая перед ним стоит. Наивно искать абсолютный инструмент - его просто не существует, как не существует абсолютной науки. Историк, решающий все проблемы с помощью одного и того же инструмента, иногда напоминает слесаря, всем инструментам предпочитающего напильник. Конечно, когда строят дома с помощью одного только топора, это не может не вызвать восхищения, но все-таки не лучше ли иметь в запасе что-то еще...
      Марксистская методология исторической науки достаточно долго применявшаяся в нашей стране в качестве инструмента для исторических исследований, представляет из себя довольно интересный феномен.