Одни только геологи, туристы и разведчики ходят по карте и компасу и ориентируются по сторонам света. А в быту, когда человек куда-то идет, он всегда мыслит себя в системе полярных координат на плоскости, то есть мыслит углами и радиусами. Пройти вперед столько-то, свернуть направо, но не круто, а по диагонали, пройти еще столько-то, повернуть налево, ну и так далее... Конечно, нам помогают ориентироваться на местности визуальные ориентиры. А лабиринт сохраняет направление текущего перемещения. Только благодаря наличию лабиринтов человек может довольно точно повернуть направо или налево с закрытыми глазами. А теперь представьте себе человека, у которого вообще нет лабиринта. Ну, конечно, в реальности при отсутствии лабиринта он не только шагу не пройдет, а даже и с кровати не встанет, но давайте мы будем условно считать, что он сможет ходить без лабиринта. Так вот, представим себе, что такой человек идет из пункта А в пункт Б, и по дороге ему надо сделать несколько поворотов. Дороги человек не знает, и поэтому двигаться от одного знакомого ориентира к другому знакомому ориентиру он не может. Вместо этого у него есть схема, в которой указано количество шагов перед каждым поворотом и угол поворота. Ну что, представили себе ситуацию?
      -- Ну, положим, представил.
      -- А теперь представьте, что произойдет, когда такой человек остановится перед тем как сделать свой первый поворот, согласно схеме передвижения. Лабиринтов, как вы помните, у него нет. То есть, отсутствует напрочь двигательно-ориентационная память. Как только он встанет, он тут же потеряет направление движения, которое он удерживал во время движения благодаря инерции. Иными словами, он моментально забудет, в каком направлении он шел. Так вот, вопрос: как может в этой ситуации человек без лабиринта узнать, куда ему поворачивать? Ведь поворот осуществляется относительно направления предшествующего движения, а направление это утеряно!
      -- Понятно,- сказал я,- то есть, вы вообразили себя этим человеком, у которого нет лабиринтов, и нашли очень простой и оригинальный выход из положения. Ваша ниточка запоминает направление движения и решает все проблемы. Так?
      -- Ну, вобщем, близко к тому - ответил больной, напряженно и загадочно улыбаясь.
      Тут мне пришли в голову некоторые достаточно элементарные соображения, и поскольку беседа в коридоре несколько затянулась, я пригласил больного в кабинет, попутно решив познакомиться. Я узнал, что больного звали Аркадий Львович Ойхман, что он кандидат технических наук и до болезни работал инженером в лаборатории биомеханики в Институте биофизики Академии Наук.
      -- Так вот, Аркадий Львович, вы не учли одной важной вещи, о которой сами же сказали - визуальные ориентиры. Их наличие дает возможность правильно осуществить поворот и без лабиринтов. Необходимо просто запомнить какой-то достаточно заметный ориентир, который был впереди, непосредственно перед поворотом, а затем повернуться так, чтобы этот ориентир оказался по левую руку, если вам надо повернуть направо, и по правую руку, если вам надо повернуть налево - вот и все. И тогда никакую нитку тащить за собой не надо.
      -- Вот тут как раз и начинается самый сложный момент, - ответил больной, - Дело в том, что этот алгоритм действительно работает, но работает он только в частном случае, а именно, если передвигающийся объект обладает двусторонней симметрией. Человек - это двусторонне-симметричное существо. При движении его взор устремлен, как правило, вперед, по направлению движения. Благодаря двусторонней симметрии у него есть понятие "правый" и "левый". Но представьте себе существо или аппарат, у которого нет двусторонней симметрии. Представьте себе, что он радиально-симметричен, как морская звезда. Представьте себе, что у него нет направленного взора, а вместо него имеется панорамное зрение, и он видит одинаково четко на все триста шестьдесят градусов. Человек с его направленным взором удерживает в фокусе быстро движущиеся объекты посредством особых быстрых, скоординированных движений глаз, известных под названием нистагм. Нистагм появляется вследствие необходимости удерживать объект в поле зрения таким образом, чтобы он постоянно проецировался на определенную область сетчатки. Но при панорамном зрении нистагм просто не нужен. Взамен него необходим механизм сличения текстур и контуров, который позволяет их идентифицировать и опознавать как один и тот же движущийся объект при последовательном проецировании этого объекта на соседние области панорамической сетчатки. Так происходит, например, у насекомых. Возьмите, например, стрекозу с ее выпуклыми глазами. Ведь она совсем не вращает глазами, а мух видит и ловит в полете безошибочно. А почему? Потому что она опознает движущиеся объекты безо всякого нистагма, за счет того механизма, существование которого я предположил. А теперь давайте пойдем еще дальше. Давайте мы с вами предположим, что зрительный анализатор нашего биоробота устроен таким образом, что повторное опознание движущихся объектов при их внешнем смещении и проекции на соседние области сетчатки происходит мгновенно. Это значит, что центральная часть зрительного анализатора просто не замечает того факта, что данные об объекте приходят в каждый момент времени с разных участков рецепторного поля, правильно? А это значит, что зрительный образ в момент смещения остается абсолютно стабильным. Иными словами, смещение никак не сказывается на субъективной визуальной картине мира. У этого гипотетического существа инерционность зрения равна нулю. У человека она составляет примерно ноль целых четыре сотых секунды. То есть, после исчезновения реального объекта, его изображение сохраняется на сетчатке глаза еще одну двадцать пятую часть секунды. Поэтому человек и воспринимает кино как связное, плавное движение, а не как набор мельканий. А при нулевой инерционности зрения кино будет восприниматься как набор быстро сменяемых фотографий. Нулевая инерционность зрения в сочетании с его панорамностью дает еще один прелюбопытный эффект: при вращении такого панорамно видящего существа вокруг своей оси с любой скоростью, картина мира для него никак не будет меняться она будет оставаться точно такой же как и до вращения. Другими словами, особенности зрительного аппарата не дадут ему возможности заметить собственное вращение вокруг своей оси в окружающем мире.
      -- Действительно, не дадут! - непритворно удивился я.
      -- Попробуем рассуждать дальше,- с воодушевлением продолжал больной,Строго говоря, зрительная картина мира у нашего гипотетического существа гораздо более объективна, чем у человека.
      -- Это почему же?
      -- Ну посмотрите сами: у человека в зрительном восприятии мира все еще остается огромный элемент субъективизма: ограниченность угла обзора, наличие правой и левой стороны, верха, низа, оптические иллюзии... Искажения цветов и размеров при проекции объектов на периферию сетчатки. Слепые пятна, наконец. А у этого существа таких искажений нет. Когда человек смотрит на мир, его зрение отражает в какой-то мере и самого себя, свои особенности, свои недостатки. Поэтому человек всегда чувствует самого себя в этом видимом мире, он чувствует, что он есть.
      -- Позвольте, Аркадий Львович, но ведь человек и так чувствует, что он есть!
      -- А вы попробуйте закрыть глаза, и вспомнить свое детство, отвлечься от повседневных взрослых мыслей и посидеть так минут пятнадцать. Вы обязательно почувствуете в какой-то момент, что вас как будто бы нет. Нет, не то чтобы совсем нет, а как будто бы нет. И тогда вы сразу резко откройте глаза - и все встанет на свои места. А наш гипотетический человек будет чувствовать,что его нет, даже с открытыми глазами. Это все потому, что в его зрительном мире субъективности почти нет. Он не видит в нем себя. То есть, он видит себя как некую материальную точку, расположенную в конкретной области на данной местности, но на этом вся субъективность и кончается. Правда, интересно?
      -- Ну да, вобщем, интересно,- вяло согласился я.
      -- Ну а теперь представьте себе, что у этого существа нет лабиринтов. Мы уже установили, что зрение также не дает возможности такому существу определиться на местности, необходимы внешние ориентиры, правильно?
      -- Ну, вроде бы,- неуверенно ответил я.
      -- Так вот, чтобы не зависеть от случайностей и иметь надежный способ навигации, такое существо должно иметь этот ориентир всегда с собой. Этот ориентир должен быть частью его тела. Я уверен, что вы как врач можете мне назвать такое существо. Я точно знаю, что вы должны его знать. Вы его неоднократно рассматривали под микроскопом в мединституте. Строго говоря, это, конечно, не существо, а скорее пол-существа...
      -- Аркадий Львович, вы вероятно, имеете в виду сперматозоид?
      -- Ну конечно, доктор! - обрадовался больной. Подумайте, как бы он ориентировался в таком неудобном для ориентации месте, если бы он не имел хвостика? Подумайте, сколько всяких загибов и поворотов надо ему преодолеть, прежде чем он увидит яйцеклетку. Проводя сравнение с человеком, можно сказать, что хвостик заменяет сперматозоиду не только ножки, но и лабиринт, то есть хвостик является не только средством передвижения, но и средством навигации. У человека лабиринту помогает, как известно, еще и шея. Помните про шейные позно-тонические рефлексы? А вот хвоста у человека нет. Но я почти уверен, что длинный хвост помогает его обладателям не только удерживать равновесие, но и ориентироваться в пространстве. А вот радиально-симметричные существа не могут ориентироваться. Поэтому они либо плавают с током воды, как медузы, либо ползают неторопливо и бесцельно, как морские звезды, либо вообще сидят на месте как губки или актинии.
      -- Ну, я думаю, вы не совсем правы, Аркадий Львович,- возразил я, - Вот взять головоногих моллюсков: они радиально-симметричны, но при этом отлично ориентируются на местности, мастерски маскируются в камнях и носятся под водой как метеоры.
      -- Головоногие - своего рода исключение,- не согласился больной,- Они действительно не имеют ни позвоночника, ни тазового и плечевого пояса, но они все же не радиально симметричны. У осьминогов тоже есть глаза, направленный взор, а кстати еще и роговой клюв, как у попугая. А значит есть перед, зад, правая и левая сторона, хотя и нет правой и левой руки. Поэтому у них есть условные рефлексы, и по этой же причине они ведут себя также, как и мы. А настоящие представители радиально симметричных не имеют условных рефлексов. Понимаете, условный рефлекс - это основа механизмов активного поиска. Поиск - это всегда направленность куда-то, чаще всего вперед. А у радиально симметричных существ нет направленности взора, нет направленности в пространстве и нет направленности в жизни вообще... Нет и условных рефлексов. Потому что они ничего не ищут. Они для себя уже все давно нашли. Сидят себе потихоньку и фильтруют окружающий мир, оставляя себе от него то, что им нужно и выбрасывая ненужное рядом с собой. Пусть окружающий мир сам позаботится о равновесии - унесет дерьмо и принесет пищу. Скажите, доктор, вы представляете себе такое существование?
      -- Честно говоря, нет, - признался я.
      -- А я представляю себе его очень ясно, я бы сказал, просто поразительно ясно. Это, очевидно, ввиду болезни. Хотите, я попробую передать вам это состояние?
      -- Ну попробуйте, Аркадий Львович.
      -- Спасибо, я постараюсь, а то знаете, мне как-то чрезвычайно одиноко проходить через мои болезненные миры в одиночку. Спору нет, они очень интересны, я ни о чем таком до болезни просто и мечтать не мог, но знаете, эта необычность переживаний, их настойчивость и парадоксальность порой меня пугает. Я понимаю, что от того, что я поделюсь ими с вами или с кем-то еще, суть моих переживаний никак не изменится, болезнь меня не оставит, но я почему-то чувствую, что если я смогу этим поделиться, мне станет легче. Как будто я иду по моим причудливым мирам уже не в одиночку, а с кем-то. Это мне помогает.
      -- Хорошо-хорошо, Аркадий Львович, рассказывайте, мне очень интересно вас слушать.
      -- Так вот, доктор, человек с его условными рефлексами и двусторонней симметрией - это чрезвычайно специфическое существо. Обратите внимание: у кролика, у белки, у собаки глаза тоже двигаются, у них тоже есть нистагм, но у них глаза обращены каждый в свою сторону, и каждый глаз контролирует, в основном, свою полусферу. А у приматов, в том числе у человека - и больше всего именно у человека - глаза направлены прямо вперед. Появляется бинокулярное зрение. Пространственная направленность восприятия, а именно, направленность вперед от этого чрезвычайно увеличивается. И заметьте, одновременно с этим изменяется коренным образом весь характер жизни существа: изменяется не просто пространственная направленность
      появляется целенаправленность в жизни, увеличивается разносторонность и интенсивность поиска. У приматов развиваются лобные доли мозга, ответственные за построение планов, а планируемое поведение чрезвычайно тесно связано со зрительным аппаратом. А чем отличается зрительный аппарат приматов от такового у остальных животных? Именно тем, что он открыто и подчеркнуто стремительно направлен вперед, по направлению той самой оси, которая разделяет это существо на две симметричные половины. Человек практически все время идет вперед и что-то ищет в жизни. Он все время строит все более сложные планы поиска. Более того, он специально создает искусственные среды, где разнообразие столь велико, что поиск чрезвычайно сложен. И человек находит удовольствие в поиске путей в таких средах. И его высшая цель - пройти вперед до конца. Возьмите игры: шахматы, бильярд, преферанс наконец. Человек - существо постоянно и неистово ищущее, и исходно виновата в этом - двусторонняя симметрия!
      -- Ну хорошо, вы меня почти убедили, но только ведь вы хотели мне рассказать о своих переживаниях по поводу радиальной симметрии.
      -- Да-да, конечно, я к тому и клоню. Я опять приведу маленькую параллель из биологии. Помните, есть такие существа, личинки которых обладают двусторонней симметрией. Они очень шустрые, подвижные, носятся туда-сюда, что-то ищут, хватают и едят. А потом приходит срок, и они оседают на грунт или на скалы и превращаются во взрослую радиально-симметричную особь. В губку, например... И эта особь вероятно ничего не знает про свою предшествующую бурную жизнь. Она сидит на грунте до скончания века и ничего больше не ищет. Представляете. доктор?
      -- Ну, в общем, да.
      -- А теперь представьте себе, что жизнь человека на Земле - это не вся его жизнь, а только личиночная фаза его развития, в течение которой он должен что-то такое найти, чтобы в один прекрасный момент усесться на грунт навеки и стать радиально-симметричным существом, которое больше ничего не ищет. Ну, конечно, я имею в виду "на грунт" только в переносном смысле. Но в общем, смысл в том, что этому существу больше ничего и искать не надо. У него панорамическое зрение, и оно должно видеть все. Если допустить, что острота зрения этого существа неограничена, то ему и двигаться-то никуда не надо. Полная, точная, совершенная и объективная картина мира. И этот мир должен казаться вечным и совершенным, потому что ничего не надо искать. Вы знаете, доктор, я иногда застываю на долгие часы и представляю себя этим существом. И мне сперва становится интересно и загадочно, я понимаю, что после смерти, то есть после моего превращения в радиально-симметричную особь, мне откроется бездна новых ощущений, нового знания. Но при этом я даже не смогу ориентироваться в обычном пространстве, где прошла моя прежняя жизнь. Я не смогу поделиться этими знаниями ни с кем. Я даже просто не смогу передвигаться в этом новом состоянии, например, дойти из палаты до туалета. И почему-то только дурацкий колпачок на ниточке внушает мне некоторую надежду и делает перспективу моего превращения менее пугающей. Ведь если я найду способ перемещаться, это уже очень много.
      -- Но Аркадий Львович, почему вы решили, что после вашей смерти вы непременно превратитесь в это радиально-симметричное существо, а не просто умрете, как все остальные? В конце концов, эти личинки оседают на грунт и превращаются во взрослую особь, как вы сказали. А человек? Человек просто умирает, после него не остается никакой взрослой особи, а только труп. После смерти вы не будете страдать, поверьте мне, Аркадий Львович! Поверьте и успокойтесь.
      -- Я бы и рад поверить, но не могу. Ведь я и это уже обдумал. Все правильно, поначалу труп казался мне достаточно весомым аргументом. Но вспомните: когда гусеница окукливается, то значительная часть ее тела превращается в безобразную мертвую оболочку, из которой вылетает сравнительно небольшая бабочка. А что, если мы видим только живую гусеницу, а потом только эту мертвую оболочку? А что если мы эту бабочку вообще и видеть не можем? Понимаете, если после нашей смерти остается труп, то это не значит, что остается ТОЛЬКО труп. Просто, из всего того, во что человек превращается в результате своей смерти, мы способны видеть только труп, а остального мы видеть просто не можем, а также не можем зафиксировать это остальное с помощью приборов. Но ведь это не значит, что этого остального не существует!
      -- И вы считаете, что бессмертная душа человека - это радиально-симметричное образование?
      -- Несомненно, доктор! Более того, я считаю, что она имеет наиболее универсальную и неспецифическую форму, а именно, шарообразную . Это меня особенно сильно угнетает. Я пробовал кувыркаться по полу, держа ниточку в руках, и тогда у меня ничего не выходит с ориентацией. Я не представляю, как я могу перемещаться по отделению в виде невесомого шара с панорамическим зрением. Я хорошо представляю себе, что мое будущее существование - это во всех отношениях гораздо более совершенное существование, но эта мысль не приносит мне радости. Мне почему-то ужасно жаль моего нынешнего несовершенства!..
      -- А о каком несовершенстве вы говорите? - полюбопытствовал я, пожалуй не столько из любопытства, а просто, чтобы поддержать разговор и дать больному выговориться и облегчить себе душу.
      -- Как это о каком? Ведь это же очевидно! Двусторонняя симметрия и связанный с ней способ мировидения - это же глобальная вещь! Он определяет все. Асимметричность времени, то есть наличие прошлого и будущего, между которыми сдавлен миг настоящего... Необходимость двигаться вперед, необходимость выбора, необходимость поиска... Логика бытия и логика абстрактного мышления также со всей очевидностью проистекают из двусторонней симметрии: "право" и "лево", правда и ложь, правый и виноватый, правильный и неправильный... Дихотомия пространственного выбора выливается в дихотомическую логику, в оппозитивные лингвистические шкалы: горячий холодный, легкий - тяжелый, плохой - хороший... Вы не задумывались над тем, что слова "Да" и "Нет" у многих народов имеют пространственный эквивалент в виде жеста - покачивания головой? Обратите внимание, что это покачивание почти всегда привязано к оси симметрии человека. Ведь это далеко не случайность! "Да" и "нет" - это альфа и омега человеческой оценки действительности. И в основе этой оценки лежит опять-таки двусторонняя симметрия! Вы не задумывались над тем, что у каждого человека помимо внешнего пространства есть еще и внутреннее пространство, где он сортирует свой опыт и делит все на хорошее и плохое, на интересное и скучное, полезное и вредное, делит людей на правых и виноватых, на друзей и врагов... Всюду, решительно всюду в человеческих суждениях вы наблюдаем дихотомию. А всему виной - двусторонняя симметрия! Двусторонняя симметрия - мать дихотомического анализа, составляющего ядро мировой культуры. Каждый известный признак существует с двух сторон от оси симметрии, отражая сам себя с точностью до наоборот. Ну хорошо, в случае "горячий - холодный" эта ось проходит через нормальную температуру человеческого тела, в случае "высокий - низкий" зависит от роста человека. Но что делать с такими оппозициями как "любовь и ненависть", "болезнь и здоровье", "красота и уродство"? Человек разрубает осью симметрии решительно все вещи в плоскости своего рассмотрения, рубит ей как топором тончайшие и сложнейшие вещи... А потом, в процессе синтеза человек уже никак не может собрать в единое целое то, что он разрубил на куски посредством грубой дихотомии... Человек, по сути дела - глупая, несовершенная личинка чего-то большего, действительно совершенного, Того, которое в будущем сможет отбросить глупую и нелепую дихотомию, это уродливое деление мира на две симметричные половинки - черную и белую, левую и правую... Но вы знаете, доктор, мне почему-то жаль эту личинку, и мне безумно страшна и грустна мысль о том, что всем нам когда-то придется отбросить наш печальный, уродливый и несовершенный опыт и принять радиальную симметрию как окончательную, вечную и совершенную форму существования...
      -- А почему вам это так страшно?
      -- Да потому, что при всей бесполезности поиска, при всем несовершенстве и порочности человеческого опыта, у двусторонне-симметричных существ есть жизненный стержень - та самая ось, которая разделяет его на две зеркально-симметричные половины. Эта ось, этот стержень каким-то непостижимым образом рождает новое свойство. Человек ощущает это свойство, этот внутренний стержень как некую субъективную цель своего существования. Точнее сказать, это даже не сама цель, а скорее вера в существование этой цели, заданная изначально. Радиальная симметрия не имеет такого стержня. Теряется главная, изначальная ось, она вырождается в точку... Движение прекращается навечно... Потеря цели и смысла - вот что самое страшное... Люди также верят в то, что у каждого события существует своя причина, а у этой причины тоже существует причина. Вера эта нелепа, но человек думает, что зная причины явлений и выстраивая цепочки этих причин, он сможет лучше управлять вещами. Он, конечно, не думает, что даже зная причины явлений, он не может управлять вещами, потому что он не знает причин самого себя, а значит, не может управлять собой. Не умея же управлять собой, человек не может обратить вещи себе на пользу, даже умея управлять ими наилучшим и наиточнейшим образом. Ведь не зная причин себя, человек не знает, что такое польза... Но почему-то человека не занимает эта мысль, он никогда на ней не останавливается... Для того, чтобы остановиться на этой мысли, необходимо, по-видимому, обратить свой взор внутрь себя. А для этого надо сперва обрести радиальную симметрию... Но для радиально-симметричного существа уже не существует никакой причинности, потому что не существует явлений, не существует времени, не существует поиска и выбора - существует лишь единый, целостный мир, нерушимый и неизменный во веки веков... Причинность - это не свойство мира, это такое же порождение двусторонней симметрии, как и вся остальная человеческая психика. Получается ужасная вещь: мы мечемся, агонизируем в сложнейших пространствах, организованных нашим двусторонне-симметричным разумом, пытаемся найти гармонию, выход, идеальное решение... Постоянно испытываем жгучую боль. Боль потерь, боль вечно ускользающей истины. Боль, ярость и скорбь разума, который не может найти окончательной гармонии в созданных им мирах. А решение, оказывается, совсем рядом. И для того, чтобы к нему придти, надо не использовать весь горестный и многотрудный опыт двусторонне-симметричного разума, а просто отринуть его как ненужную шелуху. Но тогда в чем смысл этих яростных метаний? Неужели этот пафос, эта боль, весь исторический эпос рассудочных и нравственных свершений, открытий, прорывов, не имеет никакой высшей ценности? И окончательный прорыв к вечному и безоблачному счастью решается простой сменой топологии восприятия? Вы понимаете, как это страшно? Боже, какая мука все это сознавать и не быть в силах что-либо предпринять! Вот теперь, доктор, вы верно понимаете, как это тяжело и больно - быть шизофреником?
      -- Подождите, Аркадий Львович, успокойтесь! Ведь человек - это одно из явлений природы, и следовательно, человек может когда-нибудь понять и причины самого себя. Все не так страшно...
      -- Не смейте! Слышите, не смейте так говорить, доктор! Даже думать так не смейте! Хватит с того, что я в результате своей науки уже стал шизофреником, но по крайней мере, вам я этого не желаю! Вы представляете себе, что будет, если человек действительно обнаружит все причины самого себя? Представляете? Зачем тогда ему жить дальше, если все уже и так ясно? Зачем, я вас спрашиваю? Где цель жизни, где поиск, где движение вперед? Как только человек обнаружит причины самого себя, он немедленно, в ту же секунду станет радиально симметричным!!! Вы этого хотите? Вы когда-нибудь чувствовали себя радиально симметричным? Как я?! Вам не страшно!!??
      Мне и вправду стало жутковато от неистовых криков больного и от перспективы глобального превращения всего человечества в губок или в актиний.
      В кабинет заглянул привлеченный криком больного санитар. Я кивнул ему, что все в порядке, и дверь закрылась. Я успокоил больного, как умел, и отправил его в палату.
      Ночью мне не спалось. Радиально-симметричное существо с панорамным зрением мучило меня до самого утра. Оно было шарообразной формы, сверкало и искрилось радужными пятнами, как мыльный пузырь, и пребывало в вечном и совершенном равнодушии ко всему на свете. И я точно знал, что этот мыльный пузырь - это я после смерти.
      Проснулся я с головной болью, но вместе с тем, и с готовым решением. В обед я зашел в магазин детской игрушки и купил там нужную мне вещь. Придя в отделение, я немедленно прошел в палату, где лежал мой вчерашний тоскливый собеседник.
      -- Здавствуйте, Аркадий Львович, это вам! - и я положил перед ним на стол нарядную детскую юлу-волчок, выкрашенную блестящей малинового цвета эмалью, с серебряными блестками,- Вот ваш гироскоп! Он поможет вам с ориентацией в пространстве.
      Больной радостно вскочил с кровати и долго и восторженно тряс мне руку.
      -- Спасибо вам доктор! Вы просто не представляете, какую услугу вы мне оказали! Ведь это - решение всех моих проблем. Ума не приложу, как я, физик по образованию, сам не додумался до такого простого решения! Я теперь могу смело выписываться и заниматься дома. У меня пропал страх, а ведь только этот страх меня здесь и держал!
      Больного выписали, правда не в этот день и не на следующий, а примерно через неделю. Через месяц Аркадий Львович Ойхман вернулся в родную лабораторию, правда работал он всего четыре часа в день, до обеда. С подаренным мной волчком он не расставался ни на минуту. Жена его, кандидат математических наук, работающая в том же институте, вызванная мной в диспансер для беседы, рассказывала, что придя с работы, больной в течение двух или трех часов раскручивает волчок и не отрываясь глядит на него напряженным блестящим взглядом, а затем садится за письменный стол и лихорадочно пишет какой-то труд под названием "Заметки о радиальной симметрии", который он никому не велит читать, и который он просит опубликовать только после его смерти.
      Вообще, в психиатрии существует не так много вещей, которые могут случиться с больным, и большинство из них привычны, банальны и вызывают зевоту и легкую тоску. Я сам неоднократно наблюдал, например, микропсии у алкоголиков. Сидит такой больной у врача в кабинете, смотрит отсутствующим взором, и вдруг неожиданно начинает обирать с себя всякую похабную мелочь, которую никто, кроме самого больного, не видит. Скучно! Тем приятнее на фоне этой скукотищи бывают такие шикарные исключения как радиальная симметрия, которую и бредом-то назвать язык не повернется - целая научная гипотеза с полным техническим и психофизиологическим обоснованием.
      А может, это и не бред вовсе? Может быть, больной прав, и это вся наша жизнь - это двусторонне-симметричный бред? Я и сам не могу ответить себе на этот вопрос... Ведь чтобы ответить на него, надо знать причины, а я их не знаю, да и в самом существовании причинности тоже сомневаюсь, и выходит, что правильно сомневаюсь. Собственно, почему я считаю, что рассказ алкоголика про страшные телеуправляемые садовые ножницы композитора Матусовского - это бред? Да только потому, что американцы таких ножниц пока что не изобрели. А если бы такие ножницы продавались на каждом углу, я бы пожалуй, на всякий случай все же позвонил композитору Матусовскому в присутствии больного, чтобы он успокоился относительно его намерений. Наверное поэтому больные меня любят, а коллеги считают хорошим психиатром. Ну что ж, я стараюсь радоваться хотя бы этому, потому что больше в жизни все равно радоваться нечему...