Оказалось, что в этом маленьком городке магазины прекрасно снабжены всем необходимым. Дело в том, что искатели каучука закупали здесь различные продукты, да и туземцы продавали все, что давали им джунгли. Томек и капитан Новицкий отправились в полицию, а остальные участники экспедиции решили сделать необходимые покупки.

Прочитав официальную бумагу префекта Икитос, начальник местной полиции сделался предупредительно вежливым, а когда Томек рассказал ему о цели экспедиции, полицейский бессильно развел руками и сказал:

– Варгас не сможет ничего сказать, даже если вы найдете средство развязать ему язык.

– В случае необходимости я сумею с ним побеседовать по-матросски, – пригрозил капитан Новицкий.

Начальник полиции одобрительно взглянул на высокого, широкоплечего моряка, и ответил:

– Думаю, что вам удалось бы развязать ему язык, но Варгаса, к сожалению, нет в Уаире.

– А куда он девался, если можно спросить? – отозвался Томек.

– Два месяца назад из Лимы пришел приказ арестовать Варгаса. Он обвиняется в убийстве и торговле рабами, – ответил начальник. – Я лично пытался его арестовать, но его, видно, предупредили, потому что он сумел заранее улизнуть в джунгли к своим приятелям пирам.

– И что будет дальше? – спросил Новицкий.

– А что должно быть? – удивился начальник полиции. – Лима далеко, а мстительные пиры – близко. Здесь, в этом участке, кроме меня есть еще двое полицейских. A у всякого гациендера к услугам множество индейских рабов. Когда в Контаману приезжают вооруженные банды искателей каучука, я со своими людьми запираюсь в участке и терпеливо жду их отъезда.

– Да, вы довольно ясно обрисовали положение, – насмешливо сказал Новицкий. – Видимо, нам придется как-нибудь справляться самим.

– Советую сохранять сугубую осторожность, в особенности в Гран-Пахонали. С кампами шутить не стоит.

– Мы знаем это. Пожалуйста, сообщите префекту в Икитос, что мы посетили вас. Мы еще сегодня уходим из Контаманы.

Друзья вышли на улицу. Вместе с остальными вернулись на пароход. Там как раз кончалась погрузка дров. Вскоре пароход отчалил от пристани в Контамане. Вечером друзья собрались на совещание. Они решили направиться в Уаиру, несмотря на бегство Варгаса. Ведь Смуга ушел в Гран-Пахональ из Уаиры. Друзья надеялись узнать там кое-что от индейцев пиров.

Шли дни… Время от времени пароход приставал к берегу, пополнял запасы дров и отправлялся дальше. По обоим берегам реки простирались непроходимые джунгли. С берегов в воду спускались густые заросли тростника. Иногда среди зелени открывались желтые песчаные отмели, на которых грелись на солнце крокодилы. Водяные курочки, цапли, разнообразные виды попугаев и множество птиц других пород водились здесь в неисчислимом количестве. Это было настоящее птичье царство. На западном горизонте все чаще можно было видеть цепи неприступных гор Андийской Кордильеры. Очарованный красотой пейзажа, Томек всматривался в необозримые дали и сказал:

– Здесь можно понять, почему Перу часто называют Страной Золота и Солнца[125].

– Верно, Томек. Солнца здесь хватает, и как я узнал из книги, которую ты дал мне прочесть, испанцы нашли в Перу много золота, – согласился Збышек.

Именно жадность и жажда золота привлекли испанцев в Южную Америку, – сказал Томек. – Некоторые из них стремились также насадить здесь христианство.

Испания особенно нуждалась в золоте, поскольку длительные войны истощили казну. Многие испанцы, лишенные земли, стремились здесь разбогатеть. Они опустошали страны Латинской Америки, грабили и убивали индейцев. Не иначе относились к местному населению и португальцы, прибывшие сюда тоже за богатством. Не найдя золота, они занялись разведением сахарного тростника, пользовавшегося большим спросом в Европе, а для работы на плантациях стали привозить в Америку негритянских рабов. Другие европейские страны стали завидовать Португалии. Они тоже стремились к разведению собственных плантаций сахарного тростника, но испанцы и португальцы сумели отстоять свои завоевания.

Захватчики долго грабили богатства Латинской Америки, Только лишь на рубеже XVIII и XIX веков революционные завоевания народов Северной Америки и Франции позволили населению испанских и португальских колоний в Америке добиться независимости. После длительных войн испанские и португальские колонии превратились в ряд независимых государств.

– Эх, пройдет еще немало времени пока здесь воцарится справедливость, – заявил капитан Новицкий. – Мы воочию убедились, что в Амазонии и на берегах Укаяли царит вопиющее беззаконие.

– Томек прав, говоря, что конкистадоры опустошили Южную Америку, – вмешалась в беседу Наташа. – Я слышала, что у инков было прекрасно организованное государство.

– Не могу в это поверить, им не было известно даже колесо, – сказал Новицкий.

– Не будьте таким самоуверенным, капитан, – возразила Салли. – Не так давно я слушала в университете лекцию на эту тему. Инки были превосходными инженерами, строили в горах висячие мосты, на склонах устраивали террасы, чтобы предохранить почву от размыва. Умели строить оросительные системы на полях. Правда, они не знали колеса, но несмотря на это умели передвигать каменные глыбы весом в десятки тонн, из которых строили храмы и дворцы. Огромные каменные глыбы они не крепили раствором, но умели их так точно пригнать друг к другу, что в шов между ними не проходит острие ножа. Сооружения возведенные инками устояли против всяких бурь и землетрясений, которые легко разрушают дома, построенные современными инженерами.

Инки умели украшать керамические изделия; из золота и серебра они выделывали высокохудожественные вещи. Они не знали письменности в нашем понимании, но изобрели способ «записи» чисел в десятичной системе с помощью узлов на шнурах.

– Послушай, Томек, неужели эта пигалица говорит правду? – недоверчиво спросил Новицкий.

– Ты что, забыл? Ведь Салли изучает археологию. Должен сказать, что она превосходно запомнила лекцию. Огромная империя инков простиралась от северного Экуадора до центрального Чили. Основные города были: Кито в Экуадоре и Куско в Перу. Инки подчинили себе силой множество индейских племен. Население империи оценивалось на шестнадцать и даже тридцать миллионов человек. Правительство указывало своим подданным, где селиться, что разводить, сколько времени работать в день, когда охотиться и даже решало вопрос кто с кем и когда должен жениться. Все материальные ценности находились в исключительном владении царя, который распределял их между подданными по своему разумению. Царь решал все споры, жизненные проблемы людей и требовал беспрекословного подчинения. Когда испанцы завоевали империю инков, население было так приучено к послушанию, что подчинялось конкистадорам без особых протестов, так как люди считали, что произошла нормальная смена владетелей.

– Ну и просчитались, потому что попали в тяжелое рабство, – добавил Новицкий.

– Верно, инки, правда, тоже управляли своими подданными железной рукой, но, по крайней мере, заботились об их потребностях и защищали от нападения чужестранцев. А вот испанцы, убивали, грабили и вывозили все, что представляло для них какую-нибудь ценность.

– Интересно, сумели ли инки спрятать от испанцев хотя бы часть своих богатств?

– Думаю, что сумели, – вмешался Збышек. – В недоступных горах достаточно укромных мест.

– Кто знает? Есть еще столько совершенно необследованных районов, – согласился Томек.

– А что бы мы сделали, если бы нам удалось найти сокровища инков? – пошутила Наташа. – Я, например, сразу же поступила бы в Париже на медицинский факультет, а то я не смогла закончить курсы в Москве.

– А я организовала бы археологическую экспедицию в Египет или на Ближний Восток, – сказала Салли. – А ты, Томми? Можешь не говорить, я без того знаю! Ты организовал бы огромный зоологический сад в Варшаве, а может быть и этнографический музей?

– Прекрасная идея, я ее не забуду, – весело согласился Томек. – А ты, Тадек?

– Я? Я вам уже говорил, что не создан быть богатым. Разделил бы свою часть между вами и все.

– А я знаете что бы сделал? – воскликнул Збышек. – Я купил бы на Укаяли кусок земли и основал бы колонию для политических эмигрантов из Польши. Я бы назвал ее «Новая Варшава»[126]. Что вы скажете на это?

– Внеси меня в списки поселенцев, – смеясь сказал Новицкий. – Я организую там судоходную компанию, которая соединить твою колонию с Икитос.

– А мы будем постоянно приезжать к вам в гости, – добавила Салли. – Отца мы выберем начальником колонии.

– Теперь дело за маленьким – надо только найти сокровища инков, – закончил Томек шуточные проекты.

На десятый день путешествия на реке стали встречаться сплавщики леса, которые гнали плоты из красного и кедрового дерева в Икитос. Как правило, сплавщиками были индейцы племени чамов. Некоторые из них, рядом с шалашами из пальмовых листьев, построенными на плотах, развели костры, пекли на них бананы и варили рыбу. В основание костров они клали толстый слой глины, а костер складывали из трех полен, которые горели только в местах соприкосновения друг с другом. Приготовив пищу, сплавщики раздвигали поленья, которые после этого долгое время тлели, сохраняя огонь до следующего раза.

Участники экспедиции с огромным интересом смотрели на сплавщиков леса. Ведь через два или самое большое через три дня им предстояло высадиться в Уаире, где они должны были непосредственно встретиться с жителями этих мест.

Ландшафт берегов Укаяли изменился. По мере продвижения вверх по реке, ее берега становились выше, вода все реже заливала сушу. К берегам вплотную подступили высокие горные цепи. Живительная прохлада, идущая с горных склонов несколько умеряла дневную жару, но зато ночи становились холоднее.

Пароход миновал место впадения реки Пачитеи в Укаяли, прошел рядом с небольшим городком Масисеей, откуда караванные пути через Кордильеру вели в Лиму. Масисея была также условной границей между нижней и верхней Укаяли. Здесь, вдоль левого берега реки простиралась Гран-Пахональ. где обитали индейцы племени кампа, а на противоположном берегу были владения пиров. Далеко выдвинувшаяся в реку огромная скала, казалось преграждала дорогу в царство индейцев. Вспененные буруны реки и коварные водовороты грозили катастрофой смелым путникам.

Прошло уже тринадцать дней с тех пор, как пароход отчалил от пристани в Икитос. Теперь он подходил к месту слияния реки Урубамбы и Апуримака[127], которые дают начало Укаяли. Как раз вблизи места слияния этих двух рек стояла резиденция Варгаса, Ла Уаира[128].

В полдень пароход пристал к берегу. Участники экспедиции стали помогать при разгрузке багажа, с любопытством поглядывая на поселок и гациенду Варгаса. Поселок выглядел неважно. Среди банановой рощи стоял ряд хижин, лишенных боковых стен, с крышами, покрытыми пальмовыми листьями. Капитан парохода показал нашим спутникам дом Варгаса, который отличался от других разве что большими размерами.

– Они не очень обрадовались нашему приезду, – сказал Новицкий Томеку, наблюдая толпу нагих детишек, с некоторого расстояния следивших за выгрузкой пассажиров парохода.

– Старшие спрятались от нас, они еще не знают кто приехал, – ответил Томек. – Соблюдают осторожность.

– Ничего удивительного, раз Варгасу грозит арест… – буркнул капитан Новицкий.

– Кто его здесь арестует? По-моему, со стороны перуанских властей Варгасу ничто не угрожает. Скорее какой-нибудь обиженный сообщник пырнет его ножом.

– Капитан парохода пошел в деревню, чтобы разведать обстановку. Индейцы его знают, может быть станут смелее.

– Ты прав, он уже возвращается с индейцами. Мы сможем поговорить с ними.

Вскоре к ним подошел капитан парохода, окруженный толпой мужчин и женщин. Мужчины с чертами лиц монгольского типа, хорошо сложенные, носили короткие штаны, а некоторые – только набедренные повязки. Женщины были только в коротких юбках не доходивших до колен. Изможденный вид женщин свидетельствовал о том, что на них были возложены все тяжелые работы.

– Варгаса в деревне нет, и неизвестно когда он вернется! – воскликнул капитан. – Я сказал пирам, что вы не имеете ничего общего с полицией, и они пришли поговорить с вами.

Прежде чем начать беседу с туземцами, Томек раздал женщинам по стеклянному ожерелью, а детишек угостил конфетами. Новицкий предложил мужчинам табак. Благодаря этому, холодок первого знакомства быстро развеялся. Как этого требовали правила хорошего воспитания, индианки выразили свою благодарность пискливыми восклицаниями.

Капитан парохода должен был отправиться в путь сразу же после высадки пассажиров в Уаире. Он спешил в лагеря сборщиков каучука, находящиеся в верховьях Урубамбы.

Капитан любезно распрощался со своими недавними пассажирами.

– Не доверяйте здесь никому, – предупредил он Томека и Новицкого. – Это дикая страна, и индейцы ненавидят белых. Искатели каучука им здорово залили сала за шкуру. Возможно, что в верхнем течении реки в деревушках пиров я встречу Варгаса. Что ему передать от вас?

– У нас к нему письмо от его хорошего знакомого из Манауса, сеньора Педро Альвареса. Скажите ему это. Может быть тогда он не будет нам мешать, – ответил Томек.

– Хорошо, я ему скажу. Пирам я сказал, что вскоре здесь появится большая экспедиция. Они будут опасаться в чем либо вредить вам.

– Спасибо, мы тоже как раз собирались сказать это, – поблагодарил Новицкий. – Ах, проглоти их акула, здесь больше баб, чем мужчин!

– У пиров многоженство в обычае. Чем больше ясен у кого-нибудь из них, тем большим уважением он пользуется среди своих, – ответил капитан. – Примерно через месяц я буду возвращаться в Икитос. Буду здесь спрашивать о вас. Оставьте мне письмецо.

– Мы оставим вам письмо, в котором сообщим, что намерены делать дальше, – ответил Томек.

Вскоре пароход отчалил от пристани Уаиры. Збышек Карский взял на себя функции заведующего хозяйством экспедиции, в чем он уже имел опыт, приобретенный во время путешествия по Новой Гвинее. Теперь под его руководством сюбео ставили палатки. Салли и Наташа занялись приготовлением обеда, а Томек и Новицкий пошли в деревушку пиров. Они намеревались найти семьи индейцев, пропавших в Гран-Пахонали вместе с Кабралом, Хозе и Смугой.

Томек не жалел табака и мелких подарков, поэтому у пиров языки развязались очень скоро. Большинство жителей Ла Уаиры прекрасно помнили Смугу. Они считали, что он поступил опрометчиво, так как по их мнению на территориях, где обитают свободные кампы находиться белому очень опасно.

Старейшина индейцев, Курака, замещавший Варгаса во время его отсутствия, нагнулся к белым и сказал:

– Плохо сделал, сам пропал и погубил остальных. Оттуда никто не вернется. Там живут дикие индейцы.

– Я слышал, что пиры живут с кампа в мире, – вмешался Томек.

– Дикие индейцы считают всех, кто дружит с белыми предателями, – сказал Курака. – Этот белый не был умным человеком, у него не было даже жены.

– Интересно, сколько жен у тебя? – спросил Новицкий.

Курака сразу же погрустнел.

– Три, – ответил он. – У нас плохо. Есть и такие, у которых всего одна или две жены. Вы тоже, видать, не очень богаты. С вами всего лишь две женщины. Чьи они?

– Одна из них – моя жена, а вторая – жена брата, – ответил Томек.

– А у тебя сколько жен? – обратился Курака к Новицкому.

– Столько, сколько у тебя пальцев на руках и на одной ноге, – сохраняя серьезность в голосе, – ответил Новицкий, незаметно подмигивая другу.

– В самом деле?! – изумился Курака. – Где же они?

– Я оставил их дома, пусть работают. Они приготовят гору еды. Когда я вернусь, буду лежать на гамаке целый день и есть.

В глазах Кураки появилось выражение восхищения и зависти.

– Столько жен, это много стоит… – шепнул он.

– Мы тебе дадим много подарков для жен, а может быть ты купишь себе еще одну, – предложил Новицкий.

– А что вам надо за это? – полюбопытствовался Курака.

– Ничего, или почти ничего… Ты покажешь нам только тех, которых отцы или сыновья пошли в Гран-Пахонали с теми белыми и исчезли, – пояснил Томек.

– Неужели только это?

– Да, кроме того, скажешь им, чтобы говорили правду.

– Хорошо, я сделаю это.

До наступления вечера друзья провели много бесед. Каждая из них неизменно кончалась вручением более или менее ценного подарка, в зависимости от важности полученных сведений. Из показаний пиров вытекало, что крупную роль во всем деле исчезновения Смуги играл проводник из племени кампа, который сам предложил Смуге свои услуги. Это он, оказывается, посоветовал Кабралу и Хозе скрыться от Смуги в Гран-Пахонали, и показал им дорогу к развалинам древнего города в горах. Видимо, потом он повел туда же и Смугу.

Многие из пиров бывали в Гран-Пахонали, куда ходили вместе с Варгасом на охоту за рабами. Томек и Новицкий расспрашивали их о древнем городе. Почти все индейцы слышали о существовании в горах каких-то развалин. В качестве ориентиров индейцы указывали на «маркас», то есть камни с начертанными на них знаками. Во время поездки по Гран-Пахонали один из индейцев видел их собственными глазами. Он нарисовал на песке дорогу к ним. Томек перенес маршрут в записную книжку и спросил:

– Если вы знаете дорогу, то почему до сих пор никто из вас не нашел этот древний город?

– Никто не дойдет туда, – шепнул индеец, оглядываясь тревожно, не подслушивает ли кто-нибудь.

– Почему?! – удивился Томек.

– К западу от знаков находится Ужасный лес. Это лес смерти. «Кто туда попадет, непременно умрет. Я тебе сказал об этом, но прошу не ходи туда, иначе вы все погибнете.

– Кто же запрещает ходить в тот лес?

– Дикие индейцы из племени кампа… – совсем тихо ответил индеец. – Когда-то двое белых хотели увидеть древний город. Один из них даже взял с собой много вооруженных людей. Ни один не вернулся.