VIII

Охота на орлов

Граница между Соединенными Штатами и Мексикой на юго-востоке проходит вдоль капризно вьющейся Рио-Гранде[25], которая берет начало в Скалистых Горах и впадает в Мексиканский залив. Рио-Гранде огромной дугой отделяет Мексику от Техаса, лежащего в Соединенных Штатах. К западу от города Эль-Пасо граница между этими государствами проходит по суше. В юго-западной части Нью-Мексико граница дважды ломается под прямым углом. В этом месте находится плоскогорье Сьерра-Мадре, окаймленное на востоке крутым поворотом Рио-Гранде, на северо-западе — плато Колорадо, на западе горами Пелончилло и цепью Гуадалупе, смыкающейся с мексиканскими горами Сьерра-Мадре.

Ранчо шерифа Аллана находилось в южной части плоскогорья Сьерра-Мадре, вблизи мексиканской границы, поэтому Томек и Красный Орел решили охотиться на орлов в горах Гуадалупе.

На эти несколько дней Томек собирался ехать только со своим краснокожим другом. Он знал по опыту, что такие вылазки сближают людей и укрепляют дружбу, к чему он особенно стремился. Поэтому он сделал все возможное, чтобы отговорить боцмана Новицкого участвовать в охоте. Сделать это было нелегко. Правда, великан моряк не любил экскурсий в горы, утверждая, что очень уж это утомительно — «трясти брюхо по камням», но когда речь шла о приключениях или возможности увидеть что-нибудь новое, он готов был и пострадать. Но на этот раз шериф невольно помог Томеку, предложив боцману устроить засаду на ягуара, повадившегося нападать на стадо в прерии. Поставленный перед выбором, ловить ли «пташек», как он называл орлов, или охотиться на четвероногого хищника, он, разумеется, был даже доволен, что такой великолепный стрелок, как Томек, не будет участвовать в охоте на ягуара. Шериф, по его собственному признанию, стрелял неважно, поэтому лавры победителя достанутся ему одному. Не очень-то разбираясь в этом, боцман не знал, что большинство орлов отличается необычными размерами, силой, кровожадностью и отваживается даже нападать на людей.

Довольный таким оборотом дела, Томек не очень-то и стремился посвящать друга во всю рискованность охоты на орлов. Но с кем-то поделиться хотелось, и когда Салли попросила его что-то объяснить, Томек блеснул перед ней своими знаниями, почерпнутыми из школьных учебников и книг по природоведению — Салли узнала, что отряд хищных птиц делится на два подотряда: сипы Нового Света и настоящие хищники. Эти последние, в свою очередь, делятся на четыре семейства: змееядов, соколов, сипов и рыболовов. Самое многочисленное семейство соколиных[26] опять таки делится на шесть подсемейств — ягнятники-бородачи, орлы, канюки, ястребы, кара кары и соколы настоящие[27].

Хищные птицы живут в разных частях света. На американском континенте они встречаются на всем протяжении от крайнего севера до Парагвая. Эти крупные, подчас очень крупные птицы отличаются характерным внешним видом. Их голова покрыта перьями, клюв острый, изогнутый, хвост короткий, когти — крупные, крепкие, острые и сильно загнуты вниз.

Своеобразным видом являются орланы[28], которых иногда называют морскими орлами. Размах крыльев достигает у них двух с половиною метров, а туловище — девяноста пяти сантиметрам. Оперение коричневого или грязно-серого цвета.

В Сибири и Японии встречается орлан-белохвост; в Северной Америке — белоголовый орлан, в Африке — орланы — крикун и акробат.

Орел-беркут[29] превосходящий размерами европейского и орлана-белохвоста, принадлежит к числу крупнейших представителей пернатого царства Америки.

Подобно европейским беркутам, американские орлы гнездятся высоко в горах, на недоступных кручах. У каждой орлиной пары есть свои охотничьи угодья; если там хватает пищи для орлиного семейства, орлы не покидают гнезда даже зимой. Эта величественная птица с оперением ржаво-рыжеватого цвета является самым опасным врагом всякой живности.

На них-то и собирался охотиться Томек. Но куда больше, чем орлами, заинтересовалась Салли молодым индейцем, с которым Томек собирался на охоту.

И вот в назначенный день молодые друзья на рассвете покинули ранчо. Кроме верховых, низкорослых, сильных мустангов, Томек взял еще с собой запасную лошадь с навьюченным снаряжением и продовольствием.

Путь их лежал на юго-запад, через поросшую кустами мескито[30] и кактусами прерию к отчетливо видневшейся вдали горной цепи. Около полудня они въехали в каньон, глубоко рассекающий горы.

На крутых склонах каньона росли юкковые леса. Своеобразные, но уродливые зеленые деревца напоминали метлы, воткнутые черенком в землю.

Красный Орел, закинув голову, высматривал в небе беркутов, без колебаний углубляясь в глухие ответвления каньона, окаймленные высокими скалами. К вечеру они взобрались на пологий склон, и там, на небольшой полянке, поросшей юкковыми деревьями и кактусами, расположились на ночлег.

Стреножив мустангов, они пустили их пастись, а сами разбили палатку и развели костер. Ужин не занял много времени. Ели молча, устав от седла за целый день.

Томека неимоверно интересовал индейский способ охоты на орлов. Он надеялся, что после ужина его товарищ расскажет, как собственно думает устроить на них засаду. Однако навах не склонен был разговаривать на эту тему. Как только убрали посуду, индеец завернулся в одеяло и лег у костра.

Томек обожал вечерние беседы у костра, поэтому, недовольный неразговорчивостью индейца, сказал:

— Может быть, обсудим план охоты? Еще не поздно, до рассвета успеем отдохнуть.

— Нельзя сейчас говорить об охоте на орлов, — вполголоса ответил навах. — Недалеко их гнездо. Если они подслушают, нам не удастся к ним подобраться. Пусть мой брат отдыхает. Завтра нас ждет очень трудный день.

Получив такую отповедь, Томек влез в палатку. Нет, куда приятнее охотиться с африканскими неграми. Те могли всю ночь проболтать, хотя были суеверны не меньше индейцев. В унынии Томек лег на одеяло, но уснуть не мог. Стал думать, не лучше ли было поехать с боцманом и шерифом охотиться на ягуара, Но туг же вспомнил, зачем он, собственно, охотится на орлов. Право носить пять орлиных перьев — ведь это же немалая честь. Даже Красный Орел пока что добился всего трех перьев. А еще его ждет торжественная церемония возложения головного убора с пятью орлиными перьями, — отличия, ради которого любой индеец готов рисковать своей жизнью.

Настроение несколько улучшилось, и все еще не переставая думать о предстоящей охоте на орлов, Томек крепко заснул.

Как только первые лучи солнца коснулись горных вершин, молодые охотники вскочили с постелей. Красный Орел то и дело вглядывался в безоблачное небо — не парит ли там царь птиц. Свертывание лагеря уже подходило к концу, как вдруг индеец замер, вскинув голову. Заинтересованный Томек тоже посмотрел вверх.

На светлом фоне утреннего неба, в просвете между отвесными стенами каньона ясно виднелись темные очертания.

С минуту Томек думал, что это ему привиделось. Вдруг мелькнула мысль, уж не братья ли Уилбур и Орвилл Райт, которые в 1903 году совершили в Северной Каролине первый полет на аэроплане с мотором, вылетели на новое испытание. Но тут на фоне неба показался силуэт медленно парящей птицы. Казалось, что широко раскинутые крылья совершенно неподвижны.

Иногда птицы повисали в воздухе, как будто высматривая в расщелинах добычу и вновь взмывали, медленно и величественно.

— Орлы облетают участок своей охоты, — с почтением сказал индеец. — Каждое утро так летают. От их острого зрения ничто не скроется...

Настроение суеверного индейца передалось Томеку. Парящие в небе исполины действительно вызывали удивление и страх. Недаром многие властелины воинственных народов избрали орла для своего герба. Красота, сила, величавость этой птицы во время полета поражают воображение, Томек подумал о гербе его родной страны, и тут же вспомнил, что золотистый орел находится и в гербе Соединенных Штатов Северной Америки.

Зоркие птицы, видимо, заметили людей с лошадьми на небольшой поляне, потому что внезапно сложили крылья и камнем понеслись вниз. Сделав несколько кругов над поляной, медленно полетели к югу.

— Увидели нас, теперь будут настороже, — шепнул Красный Орел.

Томек освободился уже от настроения, вызванного поведением индейца. Взглянув на него искрящимися глазами, он сказал:

— Орлы всего лишь жадные и хищные птицы. Они не знают человеческого языка и лишены всякой сверхъестественной силы. Поэтому орлы, хотя с успехом охотятся на птиц и даже на косуль и волков, на нашу стоянку напасть не посмеют. Кроме того, они только в полете или сидя на скале выглядят красиво и величественно. А по земле ходят так неуклюже, что только смех один. Орла, этого опасного кровожадного разбойника, часто считают примером силы и благородства, а весьма полезных сипов и грифов презирают как воплощение отвратительной прожорливости. На самом же деле орел любит кровь, питается живой добычей, не брезгуя и падалью. Сипы не убивают, довольствуются только падалью, и, стало быть, приносят человеку пользу. Ну да ладно, скажи теперь, как мы будем охотиться на орлов? Мне это начинает нравиться.

— Пусть мой брат не говорит так, — неохотно возразил навах. — Орлы высмотрели нас, и кто знает, что из этого получится.

— Получится то, что я останусь без перьев, присвоенных мне советом старейшин твоего племени, — улыбнулся белый юноша. — Поверь, что я чуть было не выстрелил по этим орлам из моего штуцера.

— Вы, белые, многого не понимаете, — задумчиво ответил индеец. — Так вот, относительно охоты... Лошадей мы оставим здесь, а сами пойдем в горы.

— А ты не боишься, что мы можем остаться без лошадей? — встревожился Томек.

— Стреноженные, они далеко не уйдут. Да здесь столько травы, что им не захочется отсюда уходить.

Уложив снаряжение в два мешка, они закинули их себе на спины. Индеец прихватил еще большую связку срезанных юкковых веток. И вот так навьюченные, они тронулись в дикие горы.

Красный Орел хорошо знал местность. Он легко находил пологие подходы, только в нескольких местах пришлось с трудом взбираться на крутые склоны.

Вскоре извилистые каньоны и долинки, выглядевшие зелеными оазисами среди дикого нагромождения скал, остались позади. Там, где голые скалы были покрыты тонким слоем почвы, росли метелки юкки и кактусы.

Молодые охотники время от времени останавливались, чтобы передохнуть. Пользуясь этими остановками, индеец внимательно осматривал все изломы и расщелины, в то время как Томек любовался живописной дикой местностью.

Через несколько часов они добрались до обширной террасы в изломе стены одной из гор. Кругом виднелись вершины, со склонами изрезанными расселинами или нависшие над пропастями.

Только теперь Томек понял, что его спутник выбрал хотя и короткую, но не самую удобную дорогу. С южной стороны подъем был значительно легче, а высокогорная растительность кончалась у подножия плато, на котором они находились.

Словно угадав мысли Томека, Красный Орел сказал:

— Мой брат наверное гадает, почему я выбрал более трудную дорогу. Каньон, по которому мы пришли, прегражден недалеко отсюда глубоким бурным потоком. Через него переправиться очень трудно.

— Ах, вот как! А мы здесь устроим ловушку на орлов?

— Мы уже на месте, — кратко ответил индеец.

— Значит, можно заняться стоянкой! — обрадовался Томек, уже уставший карабкаться по скалам.

— Стоянка будет вот там, за гребнем горы, — сказал навах. — А здесь мы устроим ловушку.

Немного отдохнув, охотники взобрались на широкий травянистый уступ. Здесь они разбили палатку и развели небольшой костер из юкковых веток. Проголодавшийся Томек уплетал ужин с аппетитом, зато его товарищ проявлял сдержанность. Неразговорчивость индейца не давала Томеку покоя. Он не понимал, почему индейцы во время охоты держат себя так, будто совершают какой-то церемониал, но из врожденной деликатности не задавал лишних вопросов.

Еще до наступления вечера наши охотники спустились на покинутую террасу, и по указаниям индейца выкопали глубокую яму. В ней-то и должны были они завтра поджидать появления орлов. Ловушку тщательно замаскировали, прикрыли ветками, землей и травой. Все следы старательно уничтожили.

Потом вернулись к палатке. Томек, недовольный упорным молчанием индейца, решил лечь пораньше. Каково же было его удивление, когда Красный Орел заявил, что этой ночью они не должны вовсе ложиться.

— А что мы будем делать? — озадаченно спросил Томек.

— Будем взывать о прощении к духам птиц, которых мы убьем завтра, — кратко ответил индеец.

Томек сразу же забыл об усталости, и спать ему расхотелось. Он знал, как неохотно индейцы посвящают белых в свои обряды и церемонии. И вот выдался необыкновенный случай проникнуть в одну из их тайн.

Когда спустилась ночь, индеец сел у тлеющего костра. Томек уселся напротив. Краснокожий добыл из узелка мешочек с сушеной травой. Время от времени он сыпал ее на раскаленные угли. Над костром заклубились серые облака ароматного дыма, похожего на ладан. Индеец наклонился над костром так, чтобы сладковатый дым овевал все его тело. Вскоре Томек почувствовал легкое головокружение. Как сквозь сон до его сознания доходили слова песни индейца.

«Великий Маниту! Дай мне острое зрение, чтобы выследить всеведущего орла. Надели силой мои руки и ноги, чтобы я мог нанести молниеносный, смертельный удар. Пусть священный дым курения очистит мое тело от человеческого запаха, предостерегающего всякое животное о приближении охотника... О великий, всеведущий мудрый орел! Прости мне за то, что я должен тебя убить. Мне нужны твои перья для храброго воина. Твой дух возрадуется, увидев перья на голове благородного друга, храброго, как медведь-гризли и мудрого, как змей. Твои перья будут служить ему отличием среди воинов...»

Всю ночь без перерыва индеец пел свою бесконечную песню. То он умолял великого духа Маниту о помощи, то вновь обращался за прощением к орлу, которому он нанесет смертельный удар... Долго вслушивался Томек в монотонную песнь индейца. Откуда-то из долины донесся далекий вой койота. И снова монотонная песнь орла...

Томеку показалось, что он всего лишь на миг прикрыл глаза, как его уже будят. С удивлением он увидел, что ночная темнота растеклась с дымом воскурений. Рядом стоял Красный Орел.

— Нам пора, — сказал он.

Томек протер глаза и вскочил. Пока он проверял затвор штуцера, индеец взял свой мешок. С ружьем, готовым к выстрелу, Томек бодро последовал за Красным Орлом, который в знак того, что он не намерен пользоваться оружием, свое ружье не взял.

Вскоре охотники очутились на террасе у выкопанной вчера ямы. Красный Орел полез в свой мешок, достал оттуда кусок сырой говяжьей печени, положил его на ветки, прикрывавшие яму, потом достал шкуру койота. С необыкновенной ловкостью вбил в землю колышки и повесил на них шкуру койота так, что сверху могло показаться, будто настоящий живой койот пожирает добычу.

Томек с огромным интересом наблюдал за всем этим. Особенно он изумился когда индеец достал из мешка человеческий череп.

— Ну, что ты делаешь, право! Почему ты тревожишь человеческие останки? — возмутился Томек.

— Это череп великого воина. Он сделает нас невидимыми для орла, как невидим для нас дух воина, пребывающего теперь в Стране Вечной Охоты, — серьезно пояснил Красный Орел. — А теперь — быстрей в яму. Орлы могут сейчас прилететь!

Они влезли в яму и тщательно замаскировали вход, оставив небольшие щели, чтобы наблюдать небо. В одну из щелей индеец просунул длинную ветку для того, чтобы отгонять от приманки других, непрошенных пернатых гостей. Теперь осталось только ждать орлов.

Краснокожему охотнику приходилось уже несколько раз сгонять веткой птиц, привлеченных приманкой. И вот уже вновь намеревался он шевельнуть веткой, как вдруг услышал клекот, похожий на ястребиный. Кружившиеся над приманкой птицы в страхе разлетелись.

— Орел, — шепнул индеец.

Сквозь щель они увидели великолепную птицу, парящую в воздухе.

— Увидел приманку и наверное хочет отпугнуть нашего койота, — шепнул Томек.

— Мой белый брат говорит правду, — согласился индеец. — Орел видит добычу! Сейчас нужна ловкость. Как только орел сядет на настил ямы, я постараюсь схватить его за ноги. И если это удастся, мы успешно закончим охоту.

— Не знаю, решился бы я на это, — пробурчал Томек. — Но я легко могу его теперь подстрелить...

— Подстреленная птица исчезнет в расщелине. Пропадут твои перья.

Но орел, вопреки этому предсказанию, все что-то не решался ухватить легкую добычу. Вот он снизился, делая все меньшие и меньшие круги, яростно клекоча, так, что индеец даже насторожился.

— Чего-то боится, — шепнул он Томеку — Плохой признак!

— Ведь нет же здесь опасных для него животных, — вполголоса ответил Томек.

— Неужели появился...

В эту минуту огромный хищник сложил широкие крылья и, словно стрела из лука, метнулся к земле. Как только он коснулся перекрытия из веток, индеец молниеносно высунул руки, схватил орла за ноги, втянул в яму и ногой сломал ему хребет.

Все произошло так быстро, что Томек спохватился, когда все было кончено. Побежденный орел беспомощно забил крыльями, судорожно свел когти, принесшие смерть уже многим животным, и замер.

Томеку хотелось как можно скорее рассмотреть великана. Он раскидал ветки, закрывавшие яму, но как только взглянул на террасу, сразу понял, почему орел так долго кружил над приманкой, не решаясь схватить ее. Метрах в двадцати от ямы стоял большой, темно-бурый медведь. Заметив голову, показавшуюся из ямы, медведь глухо заворчал.

— Медведь! — в волнении крикнул Томек.

Всегда находящийся настороже краснокожий охотник бросил свою добычу и выглянул из ямы. С одного взгляда понял он, что надо делать.

— Гризли! Молодой гризли! Отвлекай его внимание, а я постараюсь зайти сзади. Стреляй обязательно прямо в сердце, но нажимай курок только тогда, когда гризли станет на задние лапы.

Выпалив все это, индеец выскочил из ямы, держа в руке крепкое ременное лассо. Томек тоже не терял времени на лишние разговоры. Он знал, что серый медведь, известный под именем гризли[31], принадлежит к числу самых опасных хищников Северной Америки. Не выпуская штуцера, Томек одним прыжком выскочил из ямы. С бьющимся сердцем встал он перед медведем.

Чтобы отвлечь внимание гризли от индейца, который заходил, описывая полукруг, Томек громко закричал. Медведь тут же вытянул к нему свою мохнатую голову, яростно взревел и неуклюже пошел на Томека. Все быстрее и быстрее. Юноша уже чувствовал резкий запах дикого животного.

Штуцер был готов к выстрелу, но Томек знал, что в таком положении нельзя поступать необдуманно. Разъяренный, или еще хуже того, раненый гризли приходит в бешенство, и тогда смерть смельчаку, забывшему осторожность.

Всего лишь пять метров отделяло Томека от хищника. Гризли рванулся, чтобы добраться до странного существа, как вдруг просвистело лассо. Ременная петля упала на косматую шею, крепко стянулась, дернула медведя. Гризли ужасно зарычал и поднялся на дыбы, пытаясь передними лапами сбросить предательскую петлю.

Восхищенный отвагой и ловкостью индейца, Томек воспользовался великолепным случаем, и направил штуцер в грудь медведя. Опытным глазом стрелка нашел нужное место и спокойно нажал курок. Еще не затихло эхо первого выстрела, как он нажал курок вторично.

Огромный медведь зашатался. Налитыми кровью глазами смотрел он на врага. И тут сильный рывок лассо повалил его на землю. Гризли рухнул, как колода, но только коснулся земли, как Красный Орел подскочил и всадил длинный, острый нож под левую лопатку медведя. Но предосторожность эта была уже лишней. Как оказалось, оба выстрела были меткие. Обе пули оказались в сердце гризли.

Молодые охотники посмотрели друг на друга блестящими глазами. Убить между делом опасного гризли — редкая удача. Такая охота давала им право носить ожерелья из зубов и когтей гризли. Это ожерелье наглядно свидетельствовало о храбрости воина. Первым овладел собой Красный Орел.

— Угх, мой белый брат чем-то заслужил благосклонность великого Маниту, — заметил он. — Твою голову будут украшать перья могучей птицы. Это орел навел на нас медведя, чтобы отомстить за засаду на него. Великий волшебник этот орел! Надо заслужить его молчание. Пусть мой белый брат поможет вырезать вкусный кусок из убитого медведя!

Томек не очень понимал, зачем это нужно наваху, но помог ему вырезать кусок мяса из лапы гризли. Истекающее свежей кровью мясо, индеец сунул в клюв мертвого орла. И только после этого сказал Томеку, зачем это сделал. Индейцы верят, что, угощая орла вкусным куском мяса, покупают себе его молчание. Умилостивленный дух птицы не будет рассказывать другим орлам о том, как его лишили жизни, и тем самым даст возможность ловить других хищников.

Из-за гризли юношам пришлось продлить свое пребывание в горах. Остаток дня прошел в работе. Надо было вырвать перья из крыльев орла и снять шкуру с гризли. Хотя шкура эта не представляла особой ценности, но для юношей была крупным охотничьим трофеем. Лапы, считающиеся лакомством, отрезали целиком, решив извлечь когти, вернувшись в ранчо.